Текст книги "Тайны смотрителя маяка"

Автор книги: Алексей Биргер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– Вот именно! – сказал Ванька. – А после «катастрофы» мы можем приплыть к вам и чуть-чуть поуправлять маяком. Я думаю, родители нам позволят.

– Это уж ваша забота, – сказал смотритель. – Ну что, все посмотрели? Пойдем?

– Сейчас, – ответил Ванька. – Одну секунду.

Он сел за пульт и стал имитировать включение и выключение кнопок и рубильников. Выражение лица у него при этом было совсем блаженное. Одну из кнопок он задел слишком сильно – и у нас над головой так взревела сирена, что мы подпрыгнули! Ванька тут же выключил сирену – и отлетел от пульта как ошпаренный.

– Ну, ты, это… полегче, – сказал смотритель, переводя дух. – Так ведь и инфарктий получить недолго!

– Извините… – пробормотал Ванька.

Мы услышали, как внизу заливается Топа, шокированный криком сирены.

– Пойдем к Топе, быстро! – сказал я. – Надо успокоить его, а то он совсем с ума сойдет!.. Спасибо огромное, до завтра! – крикнул я смотрителю, хватая Ваньку за рукав и таща вниз.

– До завтра! – дружелюбно откликнулся смотритель.

Мы сбежали вниз и успокоили Топу. Отвязав его от кольца, но не отпуская с поводка – все-таки нам надо было пройти неподалеку от яхтсменов, – мы пошлепали домой.

– Эй, ребята! – окликнул нас один из них, когда мы проходили мимо. – Что это было?

– Это мы учились управлять маяком, – ответил я.

Яхтсмен покачал головой:

– Да… Здорово вы нас встряхнули. Мы уж решили, что третья мировая война началась.

– Да, кстати, – сказал второй яхтсмен. – Этот смотритель маяка, – яхтсмен запнулся, – Виссаверин… он всегда такой?

Видимо, как они сразу сплавили имя и отчество смотрителя в единое «Виссаверин», так и не могли теперь отвыкнуть.

– В каком смысле? – спросил Ванька.

– Ну… забавник, что ли, – объяснял яхтсмен.

Я кивнул:

– В некотором смысле он местная достопримечательность.

– Ишь вы! – рассмеялся яхтсмен. – Слышь, Серега, мы с достопримечательностью познакомились! Возьми на заметку!

– Уже взял, – отозвался тот.

Третий яхтсмен, который прежде ставил палатку, а теперь возился на яхте с какими-то тросами, поднял голову и окликнул сидевших на берегу:

– Эй, что там такое?

– Да про смотрителя разговор… Знаменитый, говорят, оригинал! Надо будет повнимательнее к нему приглядеться. Может, прямо для тебя персонаж, Павел, а?

– Ладно, разберемся, – отозвался с яхты Павел.

Имена двоих мы определили. Выходит, того, что с нами заговорил, звали Аликом.

– А вы что, писатели, раз персонажей собираете? – заинтересованно спросил я.

– Нет, – ответил тот, которого называли «Серегой». – Павлик – журналист, Алик – технарь, а я так… вольный художник, можно сказать.

– Фотохудожник, – уточнил Алик.

– Ну, пусть будет так, – пожал плечами Сергей. – Словом, мы подгадали, чтобы отпуск взять всем вместе и прокатиться на яхте. А то два года простаивала, ни денег, ни времени не было ей заняться… – Он рассмеялся. – А как ваш пес внимательно слушает! Как будто все понимает!

– Он и в самом деле все понимает, – заверил я.

– А вы откуда плывете? И куда? – спросил Ванька.

– Задача-максимум – пройти от Питера до Москвы, – объяснил Алик. – Но если возникнут задержки в пути, то повернем назад где-нибудь в районе Рыбинского моря или Угличского водохранилища.

– Здорово! – сказал Ванька. – И я бы так хотел.

– Еще успеешь, обязательно, – добродушно усмехнулся Сергей.

Мы попрощались и пошли дальше. Спустя пять минут я остановился, чтобы отпустить Топу с поводка, и спросил его при этом:

– Ну, Топа, что ты о них думаешь?

Топа сделал движение, которое в переводе на язык человеческих жестов означало бы пожатие плечами: мол, не до конца разобрался, но что они безвредные чудаки – это факт.

Вернувшись домой и убедившись, что до ужина времени еще навалом, мы отправились в сарай, чтобы подобрать подходящие доски и вообще все подготовить к завтрашнему ремонту нашего «Титаника». Фантика решили не тормошить. Она так и валялась в своей комнате, увлеченная, видимо, чтением: послушав за дверью, мы услышали периодическое шелестение страниц, а в паузах – похрустывание яблока у Фантика на зубах. Яблоком она хрустела медленно и тщательно, как человек, который делает это почти машинально. Мы так поняли, что книга здорово ее захватила.

– Опять в какую-нибудь дрянь въехала! – прошептал Ванька.

– Нет, – покачал я головой. – Не в дрянь.

Я сам сунул Фантику, когда она спросила, что у меня есть почитать, новенькое парное издание: «Парк Юрского периода» и «Парк Юрского периода-2». Отец купил нам эти книги во время одной из последних вылазок в Город, сказав, что вещи стоящие, не дешевка, – в отличие от многих ужастиков здесь про динозавров и вообще животный мир и работу ученых все написано очень толково, с биологической точки зрения. Сам отец купил и прочел «Парк Юрского периода» еще года два назад, когда был в Лондоне на десятидневном международном симпозиуме по вопросам охраны заповедников – но книга-то, естественно, была на английском, и наших с Ванькой школьных азов никак не хватало, чтобы ее осилить (хотя, как знают читатели предыдущих книг, язык мы изучали углубленно, и я даже переписывался с одним английским школьником, изучающим русский). Могу сказать, что мы с Ванькой врубились в эти книги с ходу. И я, конечно, надеялся, что с их помощью удастся ненадолго обезвредить Фантика, но такого здоровского эффекта никак не ожидал!

Словом, мы спокойно смылись в сарай, а там я достал свою мерную веревку, и мы по узелкам подобрали доски нужной ширины и отпилили куски нужной длины. Потом мы застрогали и прошлись по торцам досок узкой стамеской так, чтобы превратить их в подобие шпунтовки. Ванька предлагал позаимствовать готовую шпунтовку, которая была сложена отдельно, но я отказался: фирменная шпунтовка «со станка» стоила довольно дорого, даже если брать ее прямо на лесопилке и даже при том, что часть шпунтовки отцу отгружали бесплатно, списывая в брак, идущий на выброс, и отцу вряд ли понравилось бы, если бы мы взяли дерево высшей категории обработки на лодку-однодневку. И потом, нам вполне достаточно было грубой подгонки, ведь нужно было конопатить и красить. Лишь бы размеры совпали и доски сели достаточно плотно, а там уж доведем!

Заодно мы приготовили паклю, деготь, краску, кисти, молотки, гвозди, ножовку и вообще все необходимое, чтобы завтра наша лодка засияла. Когда мы все сделали, Ванька хлопнул себя по лбу:

– Слушай, забыли про весла! Как же поплывем?

Мы быстро решили и эту проблему. Настоящие цельные весла вырезаются из сороковки (ну, то есть из доски толщиной сорок миллиметров) шириной не меньше двадцати сантиметров, и с такими веслами пришлось бы повозиться дня три. Поэтому мы поступили проще: взяли запасные черенки из садового инвентаря, вырезали из двадцатки (доски толщиной двадцать миллиметров) две лопасти весел и приколотили их к черенкам. Получилось совсем недурно.

– Один раз проплывем, – критически заметил Ванька. – А если окажется, что наша лодка на ходу и можно плавать на ней сколько угодно, то мы без спешки сделаем настоящие весла, чтобы вечно служили. Может, Гришку попросим, чтобы он прогнал их нам на строгально-резальном станке, тогда и мучиться не придется.

Мы нашли две ржавые железяки, идеально подходившие для уключин: кольца со штырьками, похожие на огромные ключи с отпиленными бородками. Вообще, в ящике со старыми скобяными изделиями было много всякого полезного барахла. Черенки проходили в эти кольца тютелька в тютельку, а штыри толщиной в сантиметр должны были как раз сесть в отверстия для уключин, чтобы ходить в них свободно, но при этом не болтаясь и не вихляясь.

Вечерело, и мы работали все ближе к распахнутой двери сарая, чтобы света было побольше. А потом дверной просвет заслонила чья-то тень.

Это была Фантик.

– Чем это вы тут занимаетесь? – поинтересовалась она.

Ванька заслонил собой приготовленные инструменты и материалы и сурово сказал:

– Это тайна.

– Тайна? – Фантик начала чуть-чуть обижаться. – От меня?

– От всех, – подтвердил я. – Мы бы и сказали тебе, но…

– Но – что?

– Но тебе не стоит это знать, потому что это не женское дело.

– Ну, знаете!.. – Фантик вспыхнула. Мы с Ванькой переглянулись.

– Может, скажем ей? – предложил я.

– Сам решай… – проворчал Ванька.

– Ладно! – Я повернулся к Фантику: – Так вот, на той стороне, у маяка, мы нашли старую разбитую лодку. Мы хотим починить ее и совершить небольшое путешествие. В темноте, понимаешь? Отойти подальше от берега и потом плыть на свет маяка. Это ж будет как в пиратских романах! Ты когда-нибудь плавала на свет маяка?

– Нет, – сказала Фантик. – Не плавала.

– Это должно быть нечто! Теперь ты понимаешь?

– Понимаю, – сказала Фантик. – Только не понимаю, почему мне нельзя…

– Потому что ты сбрендила на своем «Титанике»! – вмешался Ванька. – И ладно бы тебя сам корабль интересовал – тебя интересует эта глупая любовная история! Значит, для морского дела ты не годишься!

– А вот испытайте меня, – заявила Фантик, начинавшая заводиться, – и увидите, что гожусь!

– Ну, не знаю… – Ванька насмешливо хмыкнул.

– Слушай, ты… – начала Фантик, но я ее остановил:

– Неужели ты не видишь, что он нарочно тебя дразнит? В общем, не будем сегодня выяснять отношения. Давай завтра утром решим.

– Если вы думаете, что я позволю вам уплыть без меня… – Фантик осеклась и сообщила: – Вообще-то я пришла звать вас ужинать.

– Вот за ужином и посмотрим, – сказал я.

– Как это? – Фантик нахмурилась.

– Первое условие – не петь! – влез Ванька. – Это будет твоим первым испытанием. Выдержишь его – тогда посмотрим…

– Если вы думаете, что я провалю это испытание, то ошибаетесь! – гордо заявила Фантик и пошла прочь.

Я подмигнул Ваньке:

– Кажется, клюнуло… Пойдем…

Глава IV
Арест браконьера

На следующее утро мы встали рано, быстро позавтракали и в начале девятого уже сидели в сарае, обсуждая дальнейшие планы.

– Ну? – первым делом осведомилась Фантик. – Выдержала я испытание?

За ужином и за завтраком она действительно не пела, хотя было видно, что сдерживается с трудом.

– Выдержала, – подтвердил я. – Теперь нам осталось решить, с чего начать – с ремонта лодки или с поездки на берег.

– А зачем нам на берег? – удивилась Фантик.

– Попробовать выяснить, у кого Шашлык с Чумовым сперли лодку… Ах да, ты ведь ничего не знаешь! Вчера мы засекли Шашлыка и Мишку Чумова…

– Во-первых, кто они такие? – перебила Фантик.

– Два местных придурка, – проворчал Ванька.

– Вот именно, – кивнул я. – Воры и бездельники, и при этом кретины каких поискать. Вчера мы засекли их, когда они прятали украденную алюминиевую лодку. И по их разговору догадались, что они свистнули ее у кого-то из местных «крутых», кто способен им шеи переломить за такое дело. Мы перепрятали лодку, когда они ушли, и решили, что лучше всего будет найти хозяина и вернуть ее, а хозяину сказать, что воров мы не видели.

– Ага, – подтвердил Ванька. – Чтобы все было по справедливости, но чтобы потом не вышло кровопролития и смертоубийства.

– Словом, чем раньше мы найдем хозяина, тем лучше, – продолжил я. – Чтобы проблема с этой лодкой на нас не висела. И тут вот что получается… Если мы возьмем с собой Топу, то он по запаху найдет хозяина лодки – лодку он обнюхал очень тщательно. Но во-первых, с Топой мы завозимся, а во-вторых, у отца наверняка возникнут вопросы, ведь тащить Топу в город – это очень необычно. Он может и раскрутить нас насчет лодки, а нам желательно все сделать самим и чтобы все было как можно тише!

– И что ты предлагаешь? – спросил Ванька.

– Предлагаю съездить прямо сейчас и без Топы. Тогда мы обернемся буквально за час, может, и меньше, если нам повезет. Ведь мы знаем достаточно, чтобы попробовать вычислить хозяина лодки путем расспросов, не пуская Топу по следу. А отцу мы скажем часть правды: что мы ремонтируем лодку, которую нашли на берегу, и хотим пошуровать у мужиков в гаражах кое-какие фиговины.

Многие гаражи в этом их скоплении у берега – целом квартале из гаражей – использовались не под машины, а под лодки и катера и как мастерские. У их владельцев всегда имелась куча всякого интересного хлама, годного на ремонт чего хочешь. Порой они продавали нужные детали и приспособления буквально за копейки, а то и даром отдавали. Этим многие пользовались, в том числе и мы.

– Пожалуй, да… – кивнул Ванька. – На один час отец, может, лодку даст, и тогда нам не придется связываться с паромчиком. Выйдет вдвое быстрее.

Мы втроем потопали искать отца. Взрослые – и отец, и мама, и дядя Сережа, – и тетя Катя – сидели на кухне и допивали кофе.

Выслушав нас, отец кивнул:

– Лодку я вам не дам, потому что сам отправляюсь в заповедник. Но могу перевезти. А уж обратно вы вернетесь на паромчике. Если подходит, то через пятнадцать минут будьте на берегу.

Нам это, разумеется, подходило. Словом, через пятнадцать минут мы ждали отца у нашего моторного катерка, а еще через десять высадились на городском берегу и зашагали к гаражам.

– Спросите Леньку Птицына! – крикнул отец нам вслед. – Он поймет мой намек. Запасы у него огромные, выбирайте что надо – он все даст!

– Что это за Ленька Птицын? – заинтересованно вопросил Ванька, когда отец врубил мотор на полную мощь и понесся в сторону заповедника. – Никогда о нем не слыхал!

Я пожал плечами:

– Мужик, который чем-то обязан отцу, это ясно. Может, он нам и все наводки даст.

Когда мы подошли к гаражам, возле них царило непривычное оживление. Народ стоял кучками, о чем-то оживленно переговариваясь.

– Интересно, это не из-за лодки? – шепнул мне Ванька. – Может, этот бандит, у которого ее украли, всех на уши ставит, что бы ее найти, вот народ и напрягся!

– Сейчас все узнаем, – сказал я и, увидев знакомого мужика, задумчиво созерцавшего эту суету и курившего папиросу, направился к нему. – Привет, Вась!

– Привет! – откликнулся Васька, здоровенный добродушный электрик, который и в нашем новом доме помогал отцу проводку налаживать. – Вон видишь, какие дела…

– А что такое? – спросила Фантик.

– Браконьера арестовывают, – спокойно объяснил Васька. – Только вроде на этот раз не за браконьерство, а за крупный грабеж.

– Так нас туда не пропустят? – спросил Ванька.

– Почему не пропустят? – пожал плечами Васька. – Смотря в какой гараж вам надо…

– Нам надо Леньку Птицына, – сообщил я.

Васька выпучил глаза, поперхнулся папиросным дымом и долго откашливался и сплевывал, прежде чем опять смог заговорить.

– Так ведь Леньку Птицына и арестовывают!.. – наконец выдавил он.

У нас, как понимаете, так челюсти и отвисли.

– Что-что?.. – ошарашено переспросил Ванька.

– То, что слышал, – пробурчал Васька. Он прищурился. – А вам-то он зачем?

– Кое-что нужно, лодку починить, – ответил я. – Отец сказал, чтобы мы спросили Леньку Птицына, – он, мол, никогда не откажет.

– Это точно, не откажет, – хитро ухмыльнулся Васька. – У него с твоим отцом еще та потеха идет. Ленька – мужик недурной. И головастый, и рукастый – все при нем. Правда, вспыльчив очень. Как найдет на него – прямо бешеным медведем становится. И браконьерство для него на вроде азартной игры: поймают или не поймают.

Ваш батян уже два раза его ловил, и штрафовал, и сроком грозил – все без толку.

«Я, – говорит Ленька, – браконьером родился, браконьером и помру». Вроде как кичится этим. Гордость такая, можно сказать.

На всю округу прославился, как первый и самый злостный нарушитель закона. Но вашего отца уважает, потому что тот сыскарь что надо и по справедливости себя ведет, а ваш отец, видно, Леньку не списывает, потому что Ленька не из тех, кто будет подлянку делать. Леснику в спину там стрелять или что… И уж, разумеется, Ленька бы для вас все сделал – для него это вроде как в правила игры входит. Но вот опоздали вы…

– Так за что его, а? – спросил я.

– Да вроде бес попутал. С браконьерства на крупное воровство перешел. Свинтил всю электронику с двенадцати световых бакенов – тех, что с дальней стороны, от маяка тянутся, да еще видеокамеру у каких-то заночевавших яхтсменов умыкнул. А эти световые бакены – там сто семьдесят рублей одна лампа с дистанционным управлением и со всякими долгоиграющими батареями, от которых питается. Вот сто семьдесят на двенадцать умножить – это ж во-щще жуткая деньга получается. А тут еще эта видеокамера, которая небось стоит больше, чем все лампы, вместе взятые. Словом, круто влип мужик.

Мы с Ванькой переглянулись. Если световые бакены теперь не работают, то как же наш план? Впрочем, надо было еще кое-что выяснить.

– Не знаешь, как его так быстро поймали? – спросил я.

Васька пожал плечами:

– Да вроде нашли у него что-то, еще не проданное. И лодку его вроде кто-то засек…

– А сам он что говорит, не знаешь?

– То-то и оно, что он берет на себя один грех, чтобы отмазаться от другого! – пробасил Васька. – Говорит, что на браконьерском промысле был и передвигался по суше, лодку с собой не брал. Как вчера уехал, так только сегодня под утро и вернулся. Только вот добычи никакой предъявить не мог – говорит, вроде загнал уже…

Да, беспроволочный телеграф работал здесь здорово: кто-то слышал, что говорят милиция и арестованный, передавал другим, и все мигом разлеталось по округе.

– А какая у него лодка? – поинтересовался Ванька.

– Ладная лодка, люминевая, – стал охотно объяснять Ванька. – Не лодка даже, а целый катерок, и мотор ставится, и брезентовая каютка…

Мы опять переглянулись. Нам пришла в голову одна и та же мысль. Конечно, это не наша лодка – та так спрятана под ивами, что вряд ли ее отыскали. И все-таки… В голове у меня всплыла фраза Шашлыка: «Отсюда удобней всего стартовать». Стартовать из той бухточки было удобно только до световых бакенов, больше ни до чего.

– Послушай… – Я сглотнул от волнения. – Послушай, ты не знаешь, у этого Леньки Птицына были какие-нибудь контры с Шашлыком?

– А как же! – живо откликнулся Васька. – Я ж говорю, Ленька – он мужик добродушный, только зверить его не надо. Шашлык как-то подъехал к нему, денег занять, Ленька и дал, потому что при деньгах сам был. Загреб сначала почти не глядя, потом пересчитал, правда, и спрашивает: «Отдашь когда?» Шашлык и брякнул: «Через месяц». Месяц проходит, полтора, Шашлык отдавать и не думает. Ну, Ленька его встретил как-то, к стенке прижал и говорит, причем еще добродушно вполне: «Слышь, ты когда должок отдавать думаешь?» А Шашлык возьми и ответь внаглую: «Да чего ты дергаешься, Ленька? Отдам когда-нибудь». Тут на Леньку нашло, он сгреб Шашлыка и рычит: «Слышь, ты, чтоб послезавтра деньги были! Иначе, ты меня знаешь, пристрелю! Мне, может, зайцев и лис бить жалчей, чем таких гнид, как ты, размазывать!» Шашлык струхнул, но отбрехался как-то. Через день Ленька топает через гараж и туда, к этим длинным двухэтажным домам, где Шашлык живет, и ружье при нем. Притопал и вломился в квартиру к Шашлыку. Ну, там мать Шашлыка выскочила, кричит, что милицию позовет. Ей, правда, не позавидуешь, она уже столько из-за него перенесла… А он отвечает: «Зови, пожалуйста, только, когда милиция приедет, я твоему сыну голову разнесу». В общем, оставил Шашлыка в заложниках, а она деньги искать помчалась. Сперва-то она к бандитам сунулась, к корешам своего убитого племянника: мол, помогите, Птицын сынка моего замочить хочет! Но бандюги отмежевались: мол, как хочешь, Ильинична, а наше дело сторона. С Птицыным никто связываться не рискнет, и у нас с ним вроде договора о ненападении… Ну, побегала она, набрала кое-как нужную сумму, отдала Леньке. Освободила, значит, сына. С тех пор Шашлык при виде Леньки шарахался и издалека на другую сторону переходил… – Дав нам такой подробный отчет, Васька подумал немного, потом сощурился: – А чего вы про Шашлыка спросили? По-вашему, он милиции на Леньку наводку дал? Это вряд ли, за ним своих дел немерено…

Мы растерянно молчали, не зная, что ответить, но, к счастью, тут Васька отвлекся:

– О! Ведут родимого!

Из широкого прохода между рядами гаражей появились несколько милиционеров, в форме и в штатском, среди них шел здоровенный медвежистый мужик, угрюмо понурив голову. Его руки были в наручниках.

Проходя мимо группок народа, мужик повернулся к ним и рявкнул:

– Не воровал я, слышите? Найду суку, которая меня подставила, – убью!

– Иди, иди, Птицын, – подтолкнул его Алексей Николаевич, наш местный милицейский начальник, в ведении которого находились это городское предместье, деревушки между городом и заповедником и наш остров. Отец, друживший с ним, называл его просто участковым, и, по сути, Алексей Николаевич выполнял работу участкового.

Хотя и серьезными преступлениями ему заниматься доводилось, если они случались на его территории.

Когда я услышал, как он обращается к браконьеру, мне пришло в голову, что редко встретишь такое несоответствие фамилии и внешности. Когда говоришь «Птицын», то подразумеваешь что-то легкое, крылатое, хрупкое. А Леньке больше подошла бы фамилия «Медвежин» или «Кабанов».

Птицын пошел вперед, на взгорок, туда, где за домами, ближе к железнодорожному переезду, было местное отделение милиции. А Алексей Николаевич, чуть отстав от арестованного и своих подчиненных, обернулся и крикнул:

– Михаил Дмитриевич, вы идете?

– Иду, иду! – отозвался звонкий молодой голос. – Вот только еще раз осмотрю гараж, а потом опечатаю! Я вас догоню!

Алексей Николаевич кивнул и пошел дальше. Фантик толкнула меня локтем в бок:

– Михаил Дмитриевич… Это ведь наш Миша, да?

Я кивнул. Кто еще это мог быть? «Нашим Мишей» был начальник местного отделения (или это управление называется?) ФСБ, совсем молодой паренек, которого назначили к нам во время зимних каникул, как раз когда Фантик у нас гостила, мы все тогда и познакомились. Он сам предложил нам называть его Мишей, потому что, мол, он ненамного старше нас. «Ненамного» означало лет на десять, ему было года двадцать два – двадцать три. То есть приблизительно столько же, сколько Шашлыку. «Я к вам на полгода, – объяснил он тогда. – В гражданских терминах это, пожалуй, называлось бы «преддипломная практика». Впрочем, не удивлюсь, если меня попросят задержаться подольше. Слишком резкая нехватка кадров сейчас».

Он как в воду глядел. Прошло уже больше полугода, а Миша так и не собирался покидать пост начальника городского управления. Его подчиненными, если не считать двух-трех ветеранов, были такие же молодые ребята, как он сам.

– Пойдем к нему? – сразу же предложил Ванька.

– Пойдем, – согласился я. – Тут дело такое…

Мы обогнули кучку народа и прошли туда, откуда доносился голос Миши. Гараж Птицына был на самом берегу, и от него шли в воду рельсы для спуска лодки. И лодка была там, наполовину вытянутая на берег!.. Мы пригляделись – точно, она, которую угнали Шашлык с Чумовым и которую мы перепрятали! Мы глазам своим поверить не могли!

– Вот это да… – потрясенно прошептал Ванька.

– Что такое? – сразу спросила Фантик. – Лодка – та самая?

– Да, – ответил я. – Просто фантастика какая-то!

– Теперь нам тем более надо поговорить с Мишей! – заявил Ванька.

Мы направились к гаражу, и почти сразу же нас остановили двое крепких ребят в штатском:

– Вы куда?

– К Михаилу Дмитриевичу, – ответил я. – Он нас знает.

Услышав мой голос, Миша выглянул из гаража:

– Батюшки, вся троица! Пропусти их, Никита!

Ребята ухмыльнулись и пропустили нас. Именно Никита пропустил. Видно, на этом посту он был старшим.

Когда мы вошли, Миша обозревал внутренности гаража, уже основательно перевороченные. Судя по тому, что было вытряхнуто из ящиков и перевернуто на верстаке и на полках, у Птицына и в самом деле был колоссальный запас деталей и инструментов для любого ремонта.

– Из любопытства пожаловали? – спросил Миша. – Или как?

– Или как, – ответил я. – А почему ты занимаешься этим делом? Ведь воровство – это обычно для милиции…

– Да ну!.. – Миша махнул рукой. – Приходится заниматься, потому что хищение произошло на стратегически важном объекте. Сами понимаете, без световых бакенов какая-нибудь баржа или туристский теплоход могут даже при работающем маяке сбиться с фарватера и сесть на мель. А если на барже перевозят какие-нибудь вредные или взрывоопасные вещества или теплоход арендован «Интуристом» и французы с американцами в воду посыплются, то это уже будет похоже на провокацию или теракт. После такого ЧП первый спрос с безопасности: куда, мол, ваша служба глядела? Да и всю электронику из световых бакенов можно много где в дело употребить, в том числе и на дурные цели… Вот и приходится вникать, чтобы подстраховаться… Но лучше говорите, что у вас?

– По-моему, мы можем доказать, что Птицын невиновен! – выпалил я.

– Вот как? – Миша резко повернулся к нам. – Выкладывайте!

– Мы видели лодку Птицына в бухточке, со стороны маяка! – затараторил Ванька, оттесняя меня. – Это вчера было, ее угнали Шашлык и Мишка Чумов! Они еще спорили, сразу сдать лодку в подпольную скупку или сперва сплавать на ней за чем-то, что им нужно! Шашлык сказал, что из этого места плыть удобнее всего, а ведь к той стороне только бакены близко, и больше ничего нет, так? И еще Шашлык сказал, что в любом случае надо выждать, потому что владелец лодки – мужик крутой и предупредит всех подпольных скупщиков металла, что кто его лодку купит, тому он голову оторвет, и пусть лучше сразу ему воров закладывают! Вот лодку и можно будет резать на куски и сдавать только дней через десять, а то и через месяц! Вот!

– Хм… – Миша размышлял, нахмурившись. – Это все?

– Нет, – сказал я. – Еще Шашлык сказал, что это месть хозяину лодки за то, что он с него, с Шашлыка, долг взыскал. Шашлык ведь всем должен, его и били тут, и всякое бывало. Когда они ушли, мы перепрятали лодку и решили, что утром поедем искать ее хозяина. Но видно, они ее опять нашли – в том месте, куда мы ее отогнали!

– А почему вы хотели найти хозяина? – спросил Миша. – Почему сразу не погнали лодку сюда?

– Мы хотели это сделать тихо, чтобы лодка нашлась, но чтобы при этом Шашлык с Чумовым лишний зуб на нас не имели, – объяснил я. – Они ведь придурки полуотмороженные. Мы бы показали хозяину, где его лодка, но воров он бы выследить не сумел. Нам так спокойней.

– Понимаю… – кивнул Миша. Он думал о своем. – Насчет Чумова я без понятия. Видно, кто-то из мелких хулиганов, надо бы у милиции спросить… А Шашлык… Он проходил в деле об убийстве Коня как близкий родственник убитого. Владимир Шлыков по кличке Шашлык, так?

– Так, – подтвердили мы.

Миша вздохнул и уселся на перевернутый ящик.

– В общем, Шашлыка я припоминаю, – сказал он. – Хиловатого сложения. А этот Чумов, он покрепче его будет или как?

– Да приблизительно такой же, – сказал я. – Даже еще поменьше. Словно… ну, такой усохший или съежившийся.

– Понятно. – Миша кивнул, продолжая размышлять. – Дело в том, что лодку видели под утро, и в ней сидел один человек – причем сложения Птицына, а не Шашлыка или Чумова.

– Видели – и рассказали? – удивился Ванька.

– Ты о чем? – не поняла Фантик.

– Ну, тут среди местных предпочитают язык за зубами держать, если что и видели, – объяснил я. – Странно поэтому, что разговорчивый свидетель нашелся.

– Его видел водный патруль, поэтому мы и узнали, – сообщил Миша. – Так бы, конечно… – Он опять вздохнул. – Его лодку легко опознать, потому что она больше других. Их насторожило, что он идет очень тихо, на веслах, не включая мотора, и что не поставил брезентовую каюту, как обычно. С каютой ее вообще нельзя было бы перепутать ни с какой другой. Вот и получается, что, во-первых, он старался лишнего шума не производить и, во-вторых, сделать лодку хоть сколько-то похожей на все другие. Патрулю это показалось немного подозрительным, но они не придали этому особого значения. Уже потом, узнав о краже, сообщили нам…

– Но на лодке, когда мы ее нашли, не было ни каюты, ни мотора! – заявил Ванька.

– Птицын тоже утверждал, что если его лодкой кто и воспользовался, то сборную каюту и мотор этот человек взять не мог, – проговорил Миша. – Мол, лодку он безбоязненно оставляет на берегу, потому что все его знают и спереть лодку никто не рискнет, а вот каюту и мотор все-таки запирает в гараже. Вещи ценные, и украсть и продать их легче, чем лодку… Смотаться в соседний городок на толкучку – никто никаких следов не найдет. А лодку, мол, он всегда отыщет, пока ее будут выдерживать, чтобы разрезать на куски. Всем известно, что связываться с ним себе дороже.

– Но утверждать, что именно Птицын был в лодке, нельзя? – осведомилась Фантик.

– Нельзя. Но тогда получается, у Шашлыка и Чумова был сообщник, который и мог выдать себя за Птицына. И самое главное… Мы нашли в лодке видеокамеру!

– Самый ценный предмет – и бросили в лодке? – удивился я. – Куда мог случайно заглянуть кто угодно и попросту ее стащить, поняв, что это краденое и что Птицын – или кто там ее спер – жаловаться не побежит?

– Да, меня это тоже сперва смутило, – сказал Миша. – А теперь понятно. Возможно, этот человек, который был в лодке, специально проплыл поближе к водному патрулю, чтобы создать лишнюю улику против Птицына.

– А что говорит сам Птицын? – поинтересовался Ванька.

– Утверждает, что к лодке целые сутки вообще не подходил и даже не может сказать, на месте она была или нет. Мол, как вчера с утра уехал браконьерствовать, так в гараже не был до тех пор, пока милиция его утром не подняла и не потребовала взять ключи и идти в гараж, чтобы обыск проходил в его присутствии. Говорит, двух лисиц ему заказали, но заказчика он называть не будет, хоть режьте его!

– Скорее всего, он говорит правду, и, выходит, его можно отпустить, – сказала Фантик.

– Отпустить? – удивился Миша. – Во-первых, в браконьерстве он все равно сознался, так что пусть посидит, ему на пользу пойдет. Во-вторых, если его выпустят, Шашлык и Чумов могут переполошиться и уйти на самое дно. В-третьих, если его выпустить, а он найдет Шашлыка и Чумова быстрее нас…

Ведь какой-то слух пойдет, что мы их ищем, и он догадается что к чему. Представляете, что он тогда может натворить, с его-то приступами ярости? Словом, возьмем Шашлыка и Чумова, тогда и подумаем, как быть с Птицыным дальше. Кстати, я собираюсь на остров, навестить этих яхтсменов. Вернуть им видеокамеру, записать все их данные, побеседовать с ними на всякий случай. Может, вы подойдете к маяку, покажете мне то место, где видели Шашлыка и Чумова с лодкой, и то место, куда эту лодку перепрятали?

– Мы будем как раз в том месте, – ответил я, – ремонтировать старую лодку, которой хотим жизнь вернуть. Вы нас увидите, если будете плыть вплотную к берегу. Если объезжать остров слева, то это чуть не доезжая маяка.

– Я, пожалуй, переправлюсь на паромчике и пойду пешком через остров, – сказал Миша. – Как мне в таком случае вас найти?

– Тогда спросите смотрителя маяка. Он знает это место и просто рукой вам покажет. Оно совсем близко.