Текст книги "Война орхидей"

Автор книги: Алексей Биргер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Конечно, имелись люди, которые жаждали свести с ней счеты – но для как раз для них появление Людмилы в Москве будет полной неожиданностью. Понадобится день-другой, чтобы они узнали об этом. А когда узнают, они ещё трижды подумают, стоит ли пытаться отомстить ей за все. Заранее можно предсказать, какой логике они будут следовать: если Людмила рискнула появиться в Москве после всего, что натворила, это может быть только с ведома – а то и по призыву – Повара. А портить Повару игру, убирая того, кого он срочно вызвал, это... Да, это легче пойти и прыгнуть с Останкинской телебашни – больше шансов уцелеть.

Они, конечно, попробуют прощупать кого-нибудь из отдела Повара: действует Людмила под его "крышей" или заявилась в Москву по собственной невероятной наглости. Что ж, даже если её приезд для самого Повара является полной неожиданностью, он в данной ситуации предпочтет невнятно намекнуть, что она действует по его приказу... Ему это только прибавит веса. А главное – с её участием будет намного быстрее и легче распутать клубок странностей и совпадений вокруг "орхидеи-призрака". В чем Повар, конечно, очень заинтересован.

И даже если решатся устроить ей "несчастный случай" – то не раньше, чем через неделю, очень тщательно все подготовив, чтобы комар носа не подточил. Эту неделю Людмила может спокойно действовать, как сочтет нужным, и опять раствориться в воздухе, если запахнет жареным.

Быстро сообразив все это, Андрей перестал чему-либо удивляться кроме, пожалуй, скорости, с которой Богомол отреагировала на "жалкого подражателя", вздумавшего на её манер использовать орхидеи как знак угрозы. Ведь с момента, когда сюжет о смерти Медовых прошел в криминальных новостях, и суток не миновало. Впрочем, к российским программам телевидения сейчас можно подключиться во многих странах, а в наш век самолетов любая точка земного шара близка.

– Так ты не ответил на мой вопрос, – продолжила она. – Как этот плагиатор связан с продавщицей с Тишинки?

– Долго объяснять, – ответил Андрей. – На данный момент, твой подражатель подкинул орхидею "мертвая голова" убийцам, четыре часа назад расстрелявшим из автоматов двух сутенеров, с которыми в обеденный перерыв встречалась эта Корева. Сразу же, как только она рассталась с ними...

– Ясно... Корева – фамилия этой продавщицы с Тишинки?

– Она уже не на Тишинке. Она теперь работает на Никитской.

– Что за орхидея "мертвая голова"?

– Орхидеи, похожие на череп. В деле фигурируют ещё орхидеи-"призраки" – редчайший вид орхидей. Все орхидеи-призраки в России, включая тот цветок, который Корева некогда вставила в твой букет, могут происходить только из одного источника.

– Из какого?

– Курослепов.

– Вот видишь, – сказала она через несколько секунд, обдумав услышанное. – Все понятно. А говорил, долго объяснять... Детали расскажешь потом. Итак, ты теперь торчишь напротив магазина на Никитской?

– Да. И как ты понимаешь, в сомнениях.

– Зайти в магазин или нет?

– Вот именно. А если зайти, то представляться Коревой или нет.

– Заходи, – сказала она. – И проводи её до дому. А я подстрахую.

– Проверишь, сядет нам кто-нибудь на хвост или нет?

– Совершенно верно. Кроме того, погляди на её реакцию. То, что её дружков расстреляли прямо после её ухода, вполне может означать, что она их подставила. Специально назначила встречу в этом кафе на определенный час, по договоренности с убийцами. Ведь похоже на то, а?

– Похоже, – согласился Андрей.

– Тогда ситуация ясная. Между владельцами этого бизнеса началась война за передел сфер влияния.

– Война орхидей? – усмехнулся Андрей.

– Войну орхидей устрою им я... Сейчас для нас важнее всего разобраться, при чем тут орхидеи. Как только мы раскусим этот орешек, все станет совсем просто.

– У нас есть предположение, что кто-то хочет отомстить Курослепову. Вопрос, кто и за что.

– Все вопросы по порядку. Иди знакомься с Коревой. До встречи.

И она повесила трубку.

Вот так все сомнения Андрея оказались разрешены самым неожиданным образом. Он вышел из машины, запер её, пересек улицу и отворил дверь магазина.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Несколько минут поглазев на цветы и с рассеянным видом переместившись мимо других продавщиц туда, где стояла Корева, Андрей поднял взгляд от горшков и букетов и улыбнулся, улыбкой неожиданного узнавания.

– Здравствуйте! Вы меня не помните? Вы составляли для меня букет, некоторое время назад...

– Трудно упомнить всех, – улыбнулась в ответ Корева, точно соразмерив все оттенки улыбки – так улыбаются покупателям, у которых почти наверняка есть деньги и желание приобрести дорогой букет, и это "почти" – это легкое сомнение, что улыбаешься не впустую – отражается едва различимой сдержанностью, готовой растаять, когда покупатель достанет купюры. – Вам опять помочь?

– Если можно.

– На какую сумму вы рассчитываете?

Андрей пожал плечами.

– Сумма меня не волнует. Главное, чтобы букет был подобран такой, как надо... И так, как надо.

– Что ж, давайте посмотрим, – Корева подвела его к розам. – Каким бы вы хотели видеть ваш букет?

– В меру изысканным. Роскошным, но, так сказать, слегка холодным. Женщина, которой я хочу его подарить, молода и красива, но нас связывают, чисто деловые отношения, поэтому хотелось бы избежать намека на... на излишнюю чувственность.

– Понимаю, – на сей раз она улыбнулась действительно понимающей улыбкой. – Тогда, пожалуй, вам подойдут розы сдержанных тонов. Можно подумать насчет лилий. Лилии, при всей их красоте, довольно холодные цветы. Не тигровые, конечно, а классические белые, которыми украшают корсажи невест...

– Как символ чистоты и невинности?

– Вот именно.

– А орхидеи? – поинтересовался Андрей.

– Орхидеи – очень чувственные цветы. В вашей ситуации я бы их избегала. Даже самые строгие их виды будут... как бы сказать... – она вдруг пристально вгляделась в Андрея. – Это не вы, случаем, были в кафе? спросила она, все так же негромко и любезно, не меняя тона.

– Я, – просто ответил Андрей. И, когда зависла пауза, добавил. – Вы знаете, что там произошло после вашего ухода?

– Я слышала, что там кого-то застрелили... Неужели Пальгуйца и Торсукова?

– Их самых.

– Вы ведь не следователь?.. – это было скорее утверждение, а не вопрос.

– Разумеется, нет. Я – частный детектив, приставленный вас охранять.

– Кем и от кого?

– Это я вас скажу чуть попозже...

– Понятно... – все это время она аккуратно выбирала цветок за цветком, составляя букет. – Вы должны проводить меня домой?

– Совершенно верно. Где мне вас встречать? Со стороны улицы или со стороны двора, я имею в виду?

Она заметно напряглась.

– По-вашему, все это так серьезно?

– Трудно сказать. Но все может быть.

– Но что происходит? – она задала это вопрос совсем тихо, едва шевельнув губами.

– Пока не очень понятно. Может, вы поможете разобраться.

– Вряд ли, но... Но чем могу, помогу. Вот ваш букет. Оплачивайте его и ждите меня.

– Моя машина – напротив магазина, на другой стороне улицы.

– Хорошо.

Букет она составила и впрямь превосходный. Талант флористки у неё был.

Расплатившись, Андрей вернулся в машину. Было около половины восьмого. Он поглядел в зеркальце заднего вида, осмотрелся по сторонам. Никаких признаков ни Богомола, ни какой-либо подозрительной машины. Впрочем, так и должно быть. Вокруг него – профессионалы, хорошо знающие свое дело.

Поджидая Кореву, он позвонил домой и предупредил, что может немного задержаться.

– Тебе звонила какая-то молодая дама с приятным голосом, – сообщила Ольга. – Сказала, что из твоей самарской родни. Я дала ей номер твоего мобильного телефона. Я ведь правильно сделала?

– Совершенно правильно, – ответил Андрей. – Она до меня уже дозвонилась.

Вот, значит, как все было просто.

– Что ей надо? – полюбопытствовала Ольга.

– Просила кое в чем помочь. У неё мало времени. Она в Москве всего на несколько дней.

– Пригласи её к нам на обед.

– Да, разумеется.

– Так когда ты появишься?

– Думаю, уже скоро. Мне надо сопроводить одного человека. Еще не знаю, куда. Но, думаю, в начале десятого отделаюсь. То есть, где-то к десяти буду дома, если неожиданностей не произойдет.

– Хорошо, я буду тебя ждать, – сказала Ольга.

Корева появилась в четверть девятого. Эти четверть часа Андрей сильно понервничал. Зная, на какие стремительные выпады способен неизвестный преступник, Андрей начал воображать самое плохое. Нормальная это задержка или нет? Не стоит ли ему выйти из машины и подождать Кореву у служебного входа? Но, может, ей нежелательно, чтобы сослуживицы видели, что её прямо при входе встречает молодой человек? Или, может, она сама перетрусила, и ушла от него в бега, проходными дворами? Нет, вряд ли, она должна понимать, что надолго от него не скроешься. К тому же, Андрей достаточно внятно и доходчиво дал понять Коревой, что с ним ей будет намного безопасней.

Она вынырнула из больших ворот двора дома, в котором находился магазин, огляделась, увидела машину на противоположной стороне и перебежала к ней, улучив момент, когда на Никитской не было движения. Андрей услужливо распахнул дверцу, и Корева села, поблагодарив Андрея кивком головы.

– Очень удачно, – сказала она, – моя машина как раз в ремонте, на станции техобслуживания. Будет готова только завтра.

– Куда едем? – спросил Андрей.

– В Ясенево, – ответила Корева.

Андрей тронул машину с места.

– Ух ты! – чуть насмешливо восхитилась его пассажирка, увидев изобилие цветов на заднем сиденьи. – Это все вам пришлось покупать, пока вы шли по моему следу? Вам впору самому открывать магазин, иначе накладно выйдет, а?

– Курослепов платит, – коротко ответил Хованцев.

– Так в чем дело? – спросила Корева. – Что происходит?

– Вы слышали про ограбление оранжереи Курослепова? – осведомился Андрей.

– Да, конечно.

– Чуть меньше года назад в ваши руки попал редчайший цветок из этой оранжереи. Вы использовали его, чтобы украсить букет богатой клиентки. Как это произошло?

– Как я украсила букет? – с легкой насмешкой спросила она.

Андрей улыбнулся.

– Нет. Как этот цветок попал к вам. Вы ж отлично понимаете, что я имею в виду.

– А что говорит Курослепов? – поинтересовалась Корева.

– Говорит, что надо бы спросить у вас, потому что Бечтаев мертв, и больше знать некому.

Корева пристально поглядела на него.

– Я вам не верю. Курослепов отлично знает, каким путем цветок оказался у меня.

– Но он не знает, кто из случайных людей мог видеть этот цветок. Причем не только видеть, но и догадаться, что цветок принадлежит ему, Курослепову, – ответил Андрей. – И этот кто-то очень его ненавидит. И, похоже, вас ненавидит немногим меньше.

– Вы думаете, что этот человек и убил Моховых?

– Да.

Корева задумалась.

– Случайных людей не было. И вообще, год прошел...

– Этот год, – возразил Андрей, – преступник посвятил разработке своего плана. Слепому ежику понятно, что у него все продумано до мелочей. Застрелить начальника охраны Курослепова прямо в особняке!.. А до того вывезти из его оранжерей ценнейшие экземпляры, обманув и сигнализацию, и видеокамеры слежения, и живую охрану!.. Тут надо было не один месяц посидеть, все прикидывая и просчитывая. И, по некоторым косвенным данным, первой зацепкой для него стала та история с орхидеей. Почему – вот что надо понять!

– Но я-то тут при чем, если у преступника зуб на Курослепова? спросила Корева.

– При том, что вы были заодно с Курослеповым... и с Бечтаевым. Бечтаев уже мертв. Курослепов чудом избежал смерти, когда оказался в квартире Бечтаева, и с тех пор преступник играет с ним как кошка с мышкой, прибирая его окружение. В той давней истории вы сыграли роль некоего связующего звена. Поэтому логично предположить, что следующая на очереди – вы.

– Вы меня запугиваете, – помолчав, сказала Корева.

– Вовсе нет, – ответил Хованцев. – Откройте этот атлас автомобильных дорог... Видите?

– Вот эту орхидею? – спросила Корева.

– Да. Орхидея "мертвая голова". Преступник подбрасывает её всем своим жертвам. Именно такую орхидею он положил на грудь Моховых. А эту орхидею он засунул за "дворник" машины убийц, расстрелявших Пальгуйца и Торсукова. То есть, он объявил войну этим убийцам. А значит, и вам.

– Не... не понимаю, – несколько нервно ответила Корева.

– Все вы отлично понимаете. Ведь этих двоих прибрали с вашего ведома. И, надо понимать, по вашей наводке. Вы их сдали.

– Да как вы!.. – Корева схватилась за ручку двери, словно собираясь выпрыгнуть на ходу.

– Я могу остановить машину и выпустить вас, – спокойно сказал Андрей. – Но я бы не советовал вам выходить. Для вашей же безопасности. О которой, в силу обстоятельств, я должен заботиться. Когда убийцы скинули цветок с лобового стекла, я быстро его подобрал и спрятал, чтобы милиция не увидела и не связала напрямую это двойное убийство с убийством Моховых и со всей заварушкой вокруг Курослепова. Одно это должно сказать вам о многом. Выдавать вас я не собираюсь. Но мне нужно знать правду – чтобы надежней вас защитить.

Корева немного расслабилась и откинулась на спинку сиденья.

– Ну, хорошо, – сказала она. – С чего вы вообразили, будто я причастна к убийству этих двух сутенеров?

– По всему вашему поведению. Убийцы ворвались в кафе почти сразу после вашего ухода. Вы по меньшей мере должны были видеть машину убийц и услышать выстрелы. Что бы на вашем месте сделал тот, для кого эти выстрелы оказались бы неожиданностью? Во-первых, постарался бы выяснить, кого именно убили, повернув назад и смешавшись со сразу образовавшейся толпой зевак вокруг кафе. Ведь ваши собеседники входили в "группу риска", поэтому вполне естественно было бы предположить, что стреляли именно в них. А убедившись в правильности ваших догадок, вы бы тоже испугались убийц... Срочно отпросились бы с работы, под любым предлогом, уехали бы на несколько дней из Москвы или спрятались бы у надежных друзей, заскочив на секунду домой, чтобы взять самое необходимое... Но нет, вы спокойно, ни разу не оглянувшись, возвращаетесь на работу, дорабатываете рабочий день, едете домой, чувствуя себя в полной безопасности... Так может вести себя лишь тот, кто был заодно с убийцами – кому было дано задание вызвать этих Торсукова и как-его-там в определенное кафе на определенный час и обеспечить убийцам все возможности выполнить свое дело без сучка и задоринки.

Корева молчала.

– Неизвестный, охотящийся за Курослеповым – а теперь и за убийцами должен был сообразить это не хуже меня, – продолжил Андрей. – Вот и вы соображайте, в свою очередь, чем это пахнет.

Корева ничего не ответила, но по её глазам было понятно, что она уяснила себе всю серьезность ситуации.

– Этих двоих убрали по заказу Курослепова? – спросил Андрей.

– Наверно, – после паузы проговорила Корева.

– То есть? Вы не уверены?

– Все организовывал Моховых. С одной стороны, он вряд ли стал бы действовать без распоряжения хозяина. С другой – с ним случалось, что он проявлял личную инициативу, и Курослепов узнавал обо всем задним числом. Моховых шел на это в тех случаях, когда, по его мнению, Курослепову могла угрожать серьезная опасность, но пугать Курослепова раньше времени не стоило. Ну, когда имелась возможность эту опасность устранить, не нервируя хозяина.

– По-вашему, тут мог быть именно такой случай?

– Да. По некоторым нюансам, мне показалось, что Моховых проявляет личную инициативу, и Курослепов ничего не знает.

– Однако киллеры были убеждены, что Моховых действует с ведома и по приказу Курослепова, – заметил Андрей. – Иначе, узнав, что Моховых мертв, они не стали бы исполнять заказ. Да и вы довели игру до конца...

– Мое дело было маленькое, – ответила Корева. – Встреча назначена, я должна была пойти. Если бы я не пошла, то это выглядело бы... несерьезно. А начнется пальба или нет – я и сама не знала, в этих изменившихся обстоятельствах.

– Теперь вам не мешало бы исчезнуть на некоторое время... – сказал Андрей. – Но вы не ответили на мой первый вопрос.

– Случайных людей не было, – ответила Корева. – Во всей цепочке и рядом с ней.

– Почему вы решились взять эту орхидею?

– Потому что сам цветок был не нужен.

– Угу... – Андрей обдумал это. – Что было нужно? Корни? Листья?

– Да.

– Для любовных утех Курослепова?

– Да, – так же коротко и сухо ответила Корева.

– Состряпать какой-то афродиастик, да? Ну, любовное зелье? осведомился Андрей, припомнив то, что читал о поверьях и обрядах, связанных с орхидеями.

– Приблизительно так.

– Угу... – опять пробормотал Андрей. Он решил пока что не уточнять, что значит это "приблизительно". – Вы сказали, что случайных людей не было. А девочки? Девицы всегда оказываются самым ненадежным звеном. Или вы сами обслуживали Курослепова?

– У меня другой профиль. Я не из тех, кто ежедневно пропускает через себя клиентов. Дорога в никуда. Через несколько лет превратишься в потасканное нечто, и уже ничего не будет светить. Хорошо, если жива останешься, ведь иногда на таких можно нарваться...

– Вы – из организаторов, да?

– Да. Это не значит, что в редких случаях я не возьмусь обслужить сама. Если меня пожелает клиент типа Курослепова – то надо соответствовать. Но, если говорить о Курослепове, то как раз я была ему не нужна. У него другие вкусы.

– То есть, на квартире Бечтаева для Курослепова были готовы какие-то посторонние девочки?

– Да. Но с ними все чисто. Искать прокол надо в другом месте... Кстати, ведь с этим букетом была какая-то странная история.

– Да ну?

– Я и тогда была заинтригована. А сейчас думаю, не может ли это иметь какое-то отношение... Дело в том, что я узнала свой букет, когда глядела криминальную хронику. Он прямо бросался в глаза среди букетов и венков, положенных на могилу Матвеева. Крупный "браток", которого застрелили – не помните, шумное было дело?

– Что-то припоминаю, – кивнул Андрей.

– Ну вот, – продолжила Корева. – Я стала наводить справки. Букет купила очень солидная покупательница, жена крупного банкира. Неужели, думаю, её что-то связывало с Матвеевым? Но потом я услышала рассказы о том, что по букету – по моему букету – милиция выследила знаменитую женщину-киллера по кличке "Богомол". Менты очень этим гордились, и не считали нужным ничего скрывать. Так вот, эта "Богомол" оказалась личной массажисткой жены банкира, и именно по её просьбе жена банкира купила букет. Но эта Богомол погибла в перестрелке. А жена банкира – она надолго исчезла, после того, как её мужа застрелили. Возможно, кто-то из покровителей этой самой Богомола решил отомстить. А теперь опять подбрасывают орхидеи как знак угрозы... Если бы я не знала наверняка, что Богомол погибла, то решила бы, что это действует она. Впрочем, возможно, это действует кто-то из её уцелевших напарников – или напарниц: сводит счеты со всеми причастными к той давней истории.

– Но ведь Курослепов и Моховых не были причастны к разоблачению Богомола, так? – спросил Андрей. – Или, по-вашему, тут есть какая-то скрытая связь, которую стоит поискать?

– Вряд ли тут есть какая-то связь... – задумчиво сказала Корева. – Но, согласитесь, есть что-то...

– Что?

– Почти фантастическое, я бы сказала. Да, есть что-то почти фантастическое в том, что букет, из-за которого сейчас бушуют такие страсти, в свое время был куплен для знаменитого киллера. Вот загадка, которую, по-моему, очень стоит распутать.

– Возможно... – отозвался Андрей. – Так почему вы взяли эту орхидею?

– Жадность обуяла, – призналась Корева. – Я видела, что покупательница очень богата. Ей хотелось чего-то необычного. Я сказала ей, что у меня есть на примете потрясающая редчайшая орхидея, за которой я могу сбегать, но её владельцы не отдадут цветок меньше, чем за триста долларов, и это будет ещё скромная цена. Она дала мне четыреста, и велела, чтобы к её возвращению, часа через два, этот цветок был в букете. Я пошла на квартиру Бечтаева ключи у меня были – и срезала цветок.

– Потом из-за этого был шум?

– Не особый. Для Курослепова было главным, что уцелели корни... Как они там называются, у орхидей – бульбы и псевдобульбы.

– Хм... – Андрей покачал головой. – Курослепов рассказал нам все иначе. Сказал даже, что поставил Бечтаева на счетчик из-за этой пропавшей орхидеи. Интересно, зачем он врал?

Корева очень выразительно фыркнула.

– Хотите сказать, повод для вранья был весомый? – осведомился Андрей.

– Это вы у него сами спросите, – уклончиво ответила Корева.

– Что-то, связанное с девочками? С его, так скажем, излишне причудливыми сексуальными вкусами, о которых лучше никому не знать?

Корева то ли кивнула, то ли просто чуть повернула голову.

– Вот сюда, – показала она. – По этой дорожке, вон к тому дому, вон к тому подъезду.

Андрей подвез её к самому подъезду.

– Может, проводить вас до квартиры? – спросил он.

– Боитесь, что меня могут ждать на лестничной клетке?

– Все вероятно.

– Что ж, не откажусь.

Они вышли из машины, поднялись на шестой этаж. Им никто не встретился. Корева отперла дверь и кивнула Андрею.

– Спасибо. Теперь, надо думать, я в безопасности. Если хотите, могу пригласить вас на чашку кофе.

– Времени нет, – ответил Андрей. – Запирайтесь и никому не открывайте. Если что – вот номер моего мобильного телефона. И, на вашем месте, я бы побыстрее слинял из Москвы.

– Я об этом подумаю, – ответила Корева.

Андрей попрощался с ней, спустился вниз и поехал домой.

Заперев дверь на все замки и оставшись одна, Корева облегченно перевела дух. Этот детектив поведал ей больше, чем она ему, и теперь у неё есть несколько часов, чтобы осмыслить ситуацию и найти выход. В своих способностях найти выход из любой передряги Корева не сомневалась.

Интересно, взялись бы детективы и дальше оберегать её и Курослепова, если бы она рассказала всю правду? С тем, что их подопечный сам мог заказывать убийства, они, кажется, примирились. Но ведь всему есть предел... Есть вещи, большинству людей представляющиеся настолько мерзкими и гадкими, что они за любые деньги не согласятся даже косвенно быть к ним причастны.

Ну и дураки. Ведь деньги не пахнут.

Торговать можно чем угодно – но с умом. Лет через пять, когда большинство тех ровесниц Коревой, которые сейчас торгуют своим телом, выйдут в тираж, она Мария Корева, будет в расцвете красоты – красоты, долговечность которой обеспечит богатство. Она будет жить так, чтобы и в пятьдесят лет выглядеть на тридцать. И не её будут покупать пятидесятилетние пузаны, она, в свои пятьдесят, сможет покупать мужиков молодых здоровых самцов, выбирая тех, которые удовлетворят её полностью. Ведь известно, что в пятьдесят лет женщины очень часто переживают взрыв острого сексуального голода...

Да, она сумеет выстроить свою жизнь. А для этого, на данный момент, ей надо как-то оторваться от Курослепова – он становится опасен, и ничего, кроме неприятностей, с ним не наживешь. Вон какую волну поднял – и очень ей надо, чтобы эта волна ударила и по ней...

Надо сдать его – но сдать очень хитро, сдать нужным людям, которые и щедро рассчитаются с Коревой, и возьмут под крылышко. Основные очертания комбинации, которую она выстроит, уже возникали в её уме...

Внезапно она услышала легкий шорох. Испуганно оглянулась – её нервы были на пределе. Да нет, наверно, почудилось – или сквозняк по комнатам прошел.

Замурлыкав под нос песенку, она прошла в ванную, пустила воду, щедро добавила пены и целебных экстрактов из солей и грязей Мертвого моря. Разделась, полюбовалась в зеркале своей точеной фигуркой, небольшой, но тугой и аккуратной, грудью... Сейчас, как часто бывало в нервные времена, ей совсем не помешало бы расслабиться с каким-нибудь крепким парнем. Пожалуй, завтра она возьмет десятидневный отпуск за свой счет и улетит куда-нибудь в Анталию. Там она найдет себе подходящую пару... Любовь у моря – что может быть лучше? А в Москве путь завершаются разборки.

При одной мысли о теплом море, нежной ночной прохладе, колышущей невесомые занавески в открытом окне гостиничного номера, устланного пушистыми коврами, пряной южной кухне и терпком душистом вине – в густой красноте которого совершенно особо смешаны терпкость и сладость – любви под это вино, прямо на этих коврах, или, ещё экзотичнее и приятнее, в ночном море: купание обнаженными, чуть разогретыми вином, и можно тихо и озорно хихикать, подплывая к хорошо сложенному и крепкому любовнику, обвить его ногами, и ощутить в воде, как набухает и напрягается его могучий ствол, омываемый подводными течениями, маленькими глубинными водоворотиками, возникающими от трепетания их тел, и сесть на этот крепкий ствол, запрокидываясь на спину так, чтобы соски грудей были вровень с водой, и пробегающая по воде рябь их ласкала... – да, при одной мысли обо всем этом Корева почувствовала, как увлажняется её самая сокровенная, самая чуткая на наслаждения, плоть, как влага сочится по внутренней стороне бедер... Осторожным, почти рассеянным жестом она провела пальцем по крохотному набухающему язычку в темном треугольничке её лона – и от этого прикосновения её словно ударило разрядом тока – так невыносимо остро и блаженно было это ощущение, что по её телу пробежал трепет, и она крепко свела ноги, потуже сжимая палец, прилегающий к источнику блаженства... После такого трудного дня ей нужна была разрядка, и она готова была сама её себе подарить... Может, и стоило бы задержать этого детектива – "на чашечку кофе", потому что "страшно одной". Но, с другой стороны – измотанный, запарившийся за день парень, с виду довольно неказистый, которого ещё надо раскрутить, чтобы он забыл о работе, который может зажиматься, и от смущения сделаться слишком груб или слишком быстро кончить, не доставив ей никакого удовольствия. Разве он знает её тело так, как знает она сама, её холеное ухоженное тело, которое так здорово отражается в двух зеркалах, которое может чуть изогнуться, вот так, по-кошачьи грациозно и по-кошачьи похотливо, чтобы створки её драгоценной раковины чуть больше отворились пальцу и чтобы наслаждение сделалось полней... Да, после таких трудных дней лучше всего одиночество, когда не нужно ни перед кем притворяться. Или купленный мальчик – чистенький и услужливый, ежедневно проверяемый у врачей. Да, сейчас лучше всего было бы мальчика – можно и не купленного, но совсем юного, для которого все было бы впервые, которому она сперва нежно помогла бы кончить, первый раз в жизни, а потом, мягко упрекнув его, растерянного, что он слишком быстро выстрелил и не сумел доставить удовольствие женщине, воспользовалась бы его стыдом и желанием искупить свою вину, чтобы с заботливой улыбкой начать учить его делать то, что она делает сейчас с собой – он бы мог делать и руками, и языком, и она стала бы нашептывать ему, что, когда он этому научится, то ни одна женщина перед ним не устоит, а потом закричать от восторга, стиснув ногами его голову.

Представив, что её ласкает мальчик пятнадцати-шестнадцати лет, мальчик, которого можно растлить, научить всяким штучкам, полностью подчинить своей воле – а потом, когда он ей надоест, научить зарабатывать деньги приобретенным умением, обслуживая и мужчин, и женщин, пока звероподобный "браток", за время ходок по зонам больше полюбивший свой собственный пол, чем женщин, не растерзает его на какой-нибудь дачке (да, пусть в итоге он будет растерзан, это обязательно!) – она почувствовала совсем прекрасный жар, цветком расцветающий внутри её тела, из бутона, так чутко откликающегося на умелые прикосновения... И в тот момент, когда она начала все быстрей и лихорадочней работать пальцем, забыв обо всем, в приоткрытую дверь ванной скользнула неслышная тень. Она ещё увидела в зеркале очертания вторгшегося незнакомца, но не успела даже вскрикнуть, даже сообразить, что происходит – сильная рука сдавило ей горло, в глазах у неё все поплыло, и она провалилась в туман, сперва розовый, потом багровый, потом черный...

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Едва расставшись с Коревой, Андрей сделал два звонка. Первый Людмиле.

– Это я, – сказал он, услышав её голос. – Ты шла за нами?

– Да, – ответила она. – Но не до конца.

– Почему?

– Потому что ваш преследователь отстал. То есть, вернее говоря, намеренно вас бросил, проводив часть пути. И никому вас не передавал. Правда, звонил из своей машины по мобильному. Видно, получил приказ бросить преследование, раз сегодня Корева не одна. Я проехала за ним, когда он свернул с Профсоюзной, и проследила до Арбата. Он оставил машину у дома на улице Рылеева – или как там она сейчас называется, историческим названием? – и вошел в подъезд. Найти его не составит труда.

– Кто он такой? Ты хорошо его запомнила?

– Еще бы!.. – последовала пауза в две-три секунды. – Ты будешь очень смеяться, но это был чеченец.

– Ты уверена?

– Вполне. Приятный, кстати, мужик, средних лет. По виду, не из отпетых, – Людмила хмыкнула. – Такие, кстати, часто оказываются самыми опасными.

– "Чеченский след"... – пробормотал Андрей, тоном, в котором смешались ирония и досада.

– Он самый. А теперь докладывай о своих успехах. Как тебе эта Корева?

– Из тех, к кому подходит выражение "клейма негде ставить", – сухо сообщил Андрей. – Любит только себя и деньги, и пойдет ради них на что угодно. Я провел с ней около часа, так? И до сих пор такое ощущение, будто меня изваляли в нечистотах. Мне кажется, её и Курослепова связывало что-то очень мерзкое.

– Здорово тебя разобрало! – усмехнулась она. – А на вид такая милашка.

– Черствая бесчувственная тварь. Уже стала прикидывать, кому сдать Курослепова так, чтобы и от нас отделаться.

– Собирается сдать его, но не нам?

– Да. Надеюсь, мы вовремя выясним, кому.

– Она созналась в том, что была соучастницей убийства?

– Да. Без всякого стыда. Скорей, была недовольна, что её раскусили. Ну, и испуг имеется. Насколько сильный, трудно сказать.

– Попробуем на этом её поприжать... Ты проводил её до дверей квартиры?

– Да.

– Ничего странного, необычного?

– Ничего.

– Ладно, тогда до завтра.

– До завтра.

И Андрей сразу позвонил Игорю.

– Какие новости? – спросил Игорь.

– Главная новость – что объявилась наша подруга.

– Да ну?!

– И уже успела неплохо поработать. Нашему неизвестному помогает какой-то чеченец средних лет, который живет близ Арбата. Этот чеченец "пас" меня, пока я вез Кореву.

– А наша подруга "пасла" его?

– Да.

– Что Корева? Удалось от неё чего-нибудь добиться?

Андрей сжато поведал основное.

– М-да... – сказал Игорь. – Еще та штучка. Интересно, кому она собирается заложить Курослепова?

– Это зависит от того, что их связывало, и что она может о нем рассказать.

– Себя при этом не замарав?..

– Она из тех, кому на это глубоко наплевать. Можно и замаранной походить, если с этого выгода светит. Главное – не попасть под статьи уголовного кодекса... Может, – предложил Андрей, – пугнуть Курослепова тем, что Корева готова разболтаться? И поглядеть на его реакцию?