Текст книги "Поле битвы"

Автор книги: Алексей Бергман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Узнав так много, Даяна словно вывернула все знания о Вселенной наизнанку. К этому невозможно привыкнуть, мир наоборот. Сто семьдесят четыре легиса сшивают и расшивают миры…

Сын был прав – такое знание подавляет.

«Ты постепенно привыкнешь, мама», – сказал ей сын.

«Как и другие Большие Матери? Они быстрее привыкали?»

«Они ничего не знали. Я – исключение. Мутант среди мутантов. Едва зародившись, легис получает связь с Отцом. Мать ему не нужна».

«А я была экраном, – в полной мере поняла Даяна значение этих слов. – Живым экраном из витахрома».

«Да. Я не смог вступить в контакт с Отцом».

Даяна вспомнила параноидальную тревогу, страх и раздражение первых недель беременности. Ее сын с остервенением искал возможность выхода на связь с Машиной и не находил.

Он чуть не свел ее с ума.

Он привыкал к ней шаг за шагом. Сначала подарил видения и знания…

«Я чуть не погубил нас, мама, – вступил легис в думы матери. – Ты отторгала саму мысль о моем существовании…»

«Конечно! – в свою очередь перебила Даяна внутренний монолог сына. – Это казалось невозможным!»

«Я старался найти с тобой хоть какую-то точку соприкосновения. Поделился знаниями и чуть не погубил нас. Подарил тебе сновидения и чуть не сделал тебя зависимой от снов. Такого раньше не было, и я искал контакт на ощупь. Но был неопытен и не готов».

«Прости, – отправила Даяна внутрь себя. – Я оказалась невнимательной матерью».

«Не кори себя. Человеческий мозг не в состоянии работать в унисон с мозгом легиса. У нас другая скорость, другой объем памяти и точность восприятия. То, что я не свел тебя с ума, уже удача. В информационной базе Отца я нашел сведения еще об одном легисе, имевшем способность к телепатии. Но он с момента возникновения имел ментальную связь с Отцом…»

«Подожди! – перебила Даяна. – Был еще один легис, подобный тебе?!»

«Не совсем подобный. Он не был замкнут на себе, он просто родился с отклонением, а я же был вынужден стать таким. Я растревожил твое восприятие, раздвинул свои способности и сделал себя таким вот – исключением».

«То есть ты уверен, что, имея нормальную связь с Отцом, ты не стал бы телепатом?»

«Нет, не уверен. Но проверить это уже невозможно».

«Так, может быть, если с момента зачатия экранировать каждого легиса, то телепатов среди вас окажется больше?! Может быть, даже все легисы станут телепатами!»

Когда ребенку грозит участь изгоя, любая мать цепляется за создание обычности его существования.

«Боюсь, что это не так. Только исключительность ситуации заставила меня ломать преграды и быть неудержимым. Следующий экранированный легис будет знатьсвою цель, а это расхолаживает, и, возможно, потребуются века, пока технология создания легисов-телепатов станет отработанной и безвредной. Тем более учитывая, что ты – не с Благословенной Земли. Не исключено, что только матери, рожденные на астероидах, происходящих из генеалогической ветви с определенной мутацией, имеющие земные корни и так далее, всего не учтешь и не перечислишь…

Мы – исключение, мама.

Но не это главное. Я обладаю памятью всех моих братьев, любая крупица знаний становится общей информационной базой легисов, так вот с уверенностью могу сказать: с момента возникновения каждый легис жаждет одного – непрерывного контакта с Отцом. Мы сразу становимся едины. Ты эту связь разорвала, и я свободен».

«Это плохо?» – Даяна почувствовала, как сердце заледенело от тревоги. Меньше всего на свете она хотела стать причиной несчастья своего ребенка.

«Ты заставила меня мыслить как отдельную личность. А личность среди легисов – это бунт. Мы действуем единым, слаженным механизмом, подчиненным общим интересам. Эмоции и личные интересы в эту цепь не включены».

«Ты уже не хочешь становиться одним из звеньев?»

«Хочу. Это моя цель, мечта и единственный достойный легиса путь развития».

«Тогда я не понимаю, почему в твоих словах мне чудится тревога?!»

«Я становлюсь живым доказательством существования расы независимых легисов. Если нас станет больше, появится опасность переоценки приоритетов. Независимость – это уже почти революция. Стоит только указать путь».

«А что стало с первым телепатом среди легисов?»

«Он едва не погиб, выполняя некую миссию. Причем странно, информация об этой миссии скрыта от меня. Я знаю только одно – в данный момент этот легис еще жив. Если можно так сказать… Трим – живой мозг без оболочки. Тело его умерло несколько столетий назад».

Когда сын рассказывал о легисе по имени Трим, перед внутренним взором Даяны проплывал кораллопластовый корабль на орбите Каррины. Прекрасная зелено-голубая светящаяся сфера и сверкающая точка корабля на фоне перистых облаков. Там, в центральной части яхты, парил в невесомости шар из питательной жидкости, в этой огромной капле, опутанный трубками и датчиками, существовал усталый черный мозг первого телепата. Почти все время мозг дремал…

«Не надо! – взмолилась Даяна. – Общайся со мной иначе, мне больно воспринимать прямой контакт!»

«Прости, тебе надо было предупредить меня раньше. Просто мне показалось, что информация, выданная таким объемом, воспринимается легче».

«Тебе! Я слишком устаю».

«Хорошо. Ты увидела то, что осталось от моего предшественника. Трим – только мозг».

«Отец убил его?!»

«Нет, мама. – И Даяне почудился вздох. – Как же тяжело с людьми. Мне показалось, я передал тебе все данные, но… Люди так невосприимчивы… Тело Трима погибло по иной причине, и такой способ существования единственно возможен для него. Когда я пытался убедить тебя идти в храм Матерей, то воспользовался егопамятью. Ты видела Благословенную Землю глазами его матери четыреста двадцать лет назад».

«И за четыреста двадцать лет ты первый телепат?!»

«Да. После рождения Трима у его матери обнаружили латентное психическое заболевание, и рождение телепата списали на ее неполноценность. Со мной все иначе. В памяти капитана Ривала я не нашел упоминания о твоей психической неполноценности. Причиной всему – кусок витахрома в твоем теле и мои усилия».

«Я боюсь, сынок, – поежилась Даяна. – Что, если твой Отец сделает из тебя такой же плавающий мозг?»

«Я независим и потому опасен, – согласился легис. – Но слишком ценен для простого уничтожения. Планета песчаного народа не давала потомства уже семьдесят четыре года. Мы вырождаемся вместе с песчаниками».

«А ваше потомство? Легисы имеют детей?»

«Ребенок от легиса рождается без его способностей. Дети бесполезны, но требуют слишком много эмоциональных усилий. Легисам запрещено иметь семью».

«Как жестоко!»

«Не уверен. Семья – это тоже своего рода зависимость. Через близких может быть оказано давление, а сила легиса в его беспристрастности. Чистый разум и непредвзятость – вот основа любого благополучного правления».

– Но ты уже другой, – задумчиво произнесла Даяна вслух.

«Да, я другой. Я получил иное воспитание, еще не родившись, и понимаю это четко, как истинный легис. Нормальным я уже не стану».

«Я показала тебе слишком много, – с горечью подумала Даяна. – И чистый разум помутнел… Когда ты сможешь узнать, что ждет тебя после рождения? Участь Трима или полноценное существование?»

«Моя участь меня не беспокоит. Ценность каждого легиса – залог его безопасности. Я опасаюсь за тебя».

«За меня?!»

«Да. Если наш побег невозможен, то за твою жизнь Отцу придется торговаться. Со мной».

«Не понимаю…»

«Телесно легис рождается обычным слабым ребенком, мама. И после своего рождения я долгое время ничем не смогу тебе помочь, ты будешь беззащитна и, главное, не нужна уже. Эх, если бы тебя можно было оставить на Благословенной Земле в храме Матерей! – прорезался вдруг взрыв эмоций в спокойном тоне легиса. – Там ты была бы в безопасности!»

«Но почему ты опасаешься за мою жизнь? Я не могу причинить никакого вреда!»

«Ты знаешь о существовании легисов, а это приговор. Не только тебе, а каждому, кто прикоснулся к тайне, и исключений быть не может. Миллиарды менталов были уничтожены, как упреждающий удар, что значит в этой битве одна жизнь?»

«Меня убьют… после твоего рождения?!»

«Для всей Вселенной леди Геспард уже мертва. Граф Оскардуан и лорд Эдриан уже оплакивают дочь и жену. Отцу придется торговаться, я не хочу твоей смерти».

«Нет! Не думай обо мне!»

«В одном лишь восклицании заключена Вселенная, – усмехнулся легис. – Ты мне показала ее обратную сторону, и я хочу награды для тебя – жизни».

«Нет, нет! Как только ты начнешь этот бесполезный торг, тебя признают непокорным! Признают и уничтожат!»

«И все же я попытаюсь, мама».

– Боже, что я наделала?! – ужаснулась леди Геспард. – Если ты видел внутреннюю Вселенную человека, то должен знать – жертвенность в обычаях людей! Я – не боюсь! Молю тебя, ты – можешь притвориться обычным?!

«Нет. После рождения меня подвергнут общениюс Тримом, а от него невозможно скрыть ментальные способности. Трим обязательно узнает, что я пережил, пока не имел связи с Отцом».

«Почему ты так уверен?»

«Нас везут на Каррину. Там до двадцати лет воспитываются все легисы. Растут, крепнут и готовятся править галактиками».

«А я могу провести это двадцать лет рядом с тобой?»

«Я буду торговаться. Надеюсь, моя просьба не вызовет резкого неприятия».

«Нет, ты не искренен. – Боль звучала в каждом слове Даяны. И в основном оттого, что она тоже не могла скрыть своих мыслей. – Я слишком сильно на тебя влияю. И первое, что твой Отец сделает после родов, так это уберет меня, как источник постоянного раздражения. Твой разум должен быть не замутнен моей любовью, моими тревогами и надеждами. Что будет, если связь со мной окажется крепче, чем твоя связь с отцом? Нет, он не будет рисковать… Но ты не думай обо мне, я не боюсь и ко всему готова…»

Как бы заканчивая тяжелый и в общем-то бессмысленный разговор, Даяна поднялась на ноги и сказала сыну:

«Я устала. Мне надо отдохнуть и ко всему привыкнуть».

«Не привыкай к мыслям о смерти, мама. Они парализуют волю».

«Я постараюсь быть сильной, сын».

РАЗОРВАННАЯ ЦЕПЬ

За две недели путешествия на роскошной яхте Даяна успела возненавидеть ценнейший кораллопласт до судорог души. Каждый кусок этого материала работал противовесом – против нее и сына. Каждая тарелка работала, каждая вилка и заклепка в обшивке корабля. Сын-легис предполагал, что масса экранирующего вещества была выверена до миллиграмма. Поселив в гостевой каюте «живой экран» леди Геспард, Машина вычислила необходимое количество кораллопласта, способное подавить воздействие витахрома в теле Даяны.

А ведь еще существовали обязательные вкрапления живого металла в навигационные приборы яхты…

При выходе из подпространства Говид Кырбал должен был выйти на обычный контакт с Отцом и информировать об успешном прохождении трети пути. Корпуса яхты было достаточно для подавления экранирующего действия витахрома в оборудовании; посуда, ванна и предметы роскоши заглушали живой экран – Даяну Геспард.

Ей хотелось отодрать от пола ванну в своей каюте, доволочь ее до шлюзовой камеры и вышвырнуть в открытый космос.

Может быть, Говид перегрузил свою яхту кораллопластом, но не в избытке? Что, если двойного действия витахрома навигаторов и ее тела будет достаточно для прерывания контакта легиса и мыслящей Машины?

Но это все теории. Ими леди развлекалась от безысходности, так как ненавязчивое общество советника Кырбала и капитана оставляло ей много свободного времени. Иногда Даяне казалось, что, если бы не заботы о добром самочувствии гостьи-матери, Говид и вовсе посадил ее под домашний арест.

Порою от досады, что чувствует себя племенной самкой, Даяна нарочно призывала советника к себе.

– Вас тяготит общество женщин? – Леди Геспард продолжала называть хозяина яхты «господин Тасален», поскольку иначе он ей не представлялся.

– Напротив. Я нахожу его забавным.

– Тогда вы хорошо скрываете добродушие. У вас вид настороженного человека.

– Есть отчего, миледи, – парировал советник, – мои приятели обшарили всю галактику и не нашли даже намека на шутку о взаимоотношениях Архана и Торгового Союза. Вы опасная собеседница, леди Геспард. Приходится быть настороже, иначе вы сочините еще один анекдот…

– Фи, как нелюбезно! Подозревать в кознях слабую, зависимую женщину!

Такая пикировка тяготила обоих. Тасален привык скрывать правду о себе и чувствовал в гостье некий подвох. А Даяне приходилось контролировать каждое слово: не ошибиться, называя хозяина Говидом, не перепутать «капитан» и «советник», не высказать лишней осведомленности.

Но правила навязанной игры заставляли их лицедействовать и показывать спокойствие. Любое отклонение от нормы моментально насторожит Кырбала и позволит ему действовать более решительно. (Даяна видела медицинский отсек яхты. Как только ее поведение покажется необоснованным или слегка подозрительным, «драгоценный чемодан» тут же поместят туда. Под наблюдение приборов, в анабиоз.)

Играя в «немного впечатлительную леди», Даяна старательно не давала советнику повода на оправданное насилие. «Для них я только чемодан, племенная самка, – в тяжелые минуты твердила себе пленница-гостья. – Я ценна только своим здоровьем и адекватностью… Будь стойкой, леди».

Тасален покорно играл в радушного хозяина и стойко сносил уколы.

Но дверь в рубку управления поставил на блокировку и держал закрытой.

На восемнадцатый день своего добровольно бегства Даяна привлекла внимание сына к некой несуразности в действиях его «родственников».

«Советник Кырбал базируется в системе миров Ошима. Точки расположения Каррины, Благословенной Земли и Ошима образуют как бы равнобедренный треугольник. Не слишком ли велики расстояния, мой сын?»

«Для легисов нет расстояний, они всегда в единой цепи».

«И все же позволь не согласиться. Я слишком долго прожила с мужем-дипломатом, чтобы не уловить некой нецелесообразности в использовании сил. Неужели возле Песочницы не было легиса, способного прибыть в Дом Трех Посольств значительно быстрее?! Почему за нами отправили именно Кырбала?»

«Возможно, ты права, – в мыслеголосе сына послышалась задумчивость. – До системы Квана не более трех дней лету… В туманности Ольмеги тоже есть наш представитель…»

«Вот! В чем тут дело?! В нас или в Кырбале? Ведь очевидно, свою задачу он выполняет без удовольствия, с натугой. Чем советник заслужил такое наказание?»

«Я буду думать».

Стремительный анализ данных не имел ничего общего с человеческим понятием – думать. Сотни вариаций проскакивали в мозгу легиса, тысячи возможных объяснений, и все в долю секунды.

Пугало одно. В этот момент Даяна испытывала дикую головную боль. Она чувствовала напряжение мыслей сына, перед ее внутренним взором, в сумасшедшем вихре, проскакивали какие-то образы, а давление внутри черепной коробки расправлялось с рассудком, как с мыльным пузырем. Радужные всполохи окутывали сознание и вспенивали мысли.

Даяна тонула и барахталась в какой-то болезненной накипи…

«Информация закрыта для меня, или ее нет», – наконец отозвался ребенок.

Уже несколько раз сын говорил Даяне, что некая информация закрытадля него. Первый раз это произошло при разговоре о тайной миссии первого легиса-телепата.

«Отец от вас что-то скрывает?»

Пять мгновений заминки и ответ:

«Общепринято считать, что закрытая информация относится к безопасности существования Отца. Это технические параметры, способы усовершенствования, некоторые опытные установки…»

«Это обман! – перебила Даяна. – Вы – чистый разум! Интриги и обман – поле деятельности вашего родителя!»

«Ты несправедлива. Нас учат дипломатии и образному мышлению…»

Даяна снова перебила:

«Что входит в сферу интересов безопасности? Кто это решает?!»

«Отец».

«Значит, в ваших отношениях нет полного доверия».

«Конечно нет. А как иначе? После того как один из легисов попал в ментальную разработку, любая техническая информация об устройстве Отца должна быть закрытой».

«Он скрывает что-то еще, – твердо гнула свою линию Даяна. – Попробуй исследовать личную историю Кырбала, и мы либо убедимся в несправедливости таких обвинений, либо узнаем, почему на Благословенную Землю отправился именно советник из миров Ошима. Это странно. Поверь мне, ни одно правительство не тратит дополнительных усилий на замену исполнителей без обоснованных причин».

«Тем более что еще один корабль из кораллопласта всегда находится в центральной части этой галактики…»

«Вот видишь! Нет причин! Причина только в личности Кырбала!»

«Информация закрыта…»

«Может быть, раскроем запретную зону? Ведь рано или поздно о твоих способностях все равно станет известно».

«Рискнем. Тем более что на этом сроке беременности ты более мобильна, и если рисковать, то только сейчас. Я попробую взять Кырбала под мысленный контроль».

«Попробуешь? Ты не уверен в своих силах?»

«Не в этом дело. Я просто не хочу делать напрасных усилий, рисковать впустую. Информация может быть блокирована или удалена из сознания Кырбала».

«Неужели такое возможно? Любое ментальное вмешательство в жизнь личности запретно! И вами же…»

«Да. Но если речь идет о безопасности легисов…»

«Однако, – фыркнула Даяна. – Все как в дипломатии, везде двойные стандарты».

«В вопросах безопасности Вселенной нет двойных стандартов».

Обсуждение деталей предстоящей рискованной операции заняло немного времени. Даяна постаралась унять нервную дрожь, несколько раз досчитала до десяти и дала приказ переговорному устройству отправить сообщение «господину Тасалену» с просьбой посетить ее каюту.

«Ты должна быть абсолютно спокойна, мама. Твои эмоции меня сбивают».

«Я постараюсь, сын…»

Ничуть не удивленный приглашением, Кырбал зашел в каюту леди, как всегда невозмутимый и приветливый:

– Вам что-нибудь нужно, миледи?

– Да, Тасален, прошу, садитесь. – Даяна указала на пышные подушки дивана рядом с собой. Тасален сел в некотором отдалении и изобразил внимание легким поднятием бровей. – Когда и где ожидается выход из подпространства?

– Завтра, в шесть вечера по корабельному времени.

– Где?

– Вас что-то беспокоит, леди Геспард? – не ответив на вопрос, улыбнулся Кырбал.

– Если мы будем останавливаться на орбитальной станции, то, пока вы осуществляете заправку стержней, я хотела бы посетить дамский магазин.

Просьба не вызвала удивления советника, он расслабленно откинулся на спинку дивана и уточнил:

– Вам чего-то не хватает, миледи?

– Да, – сказала Даяна, резко наклонилась и, выбросив вперед руки, сцепила пальцы на запястье Кырбала.

То, что произошло дальше, невозможно описать словами. В человеческом лексиконе не существует понятий, способных передать ощущения леди. Какая-то могучая волна прокатилась по телу, ударила из ее рук и сцементировала, спаяла ее пальцы на запястье Кырбала. Ужас, исказивший лицо советника, как в зеркале отразился в душе Даяны, и она испытала такую муку, такие страдания, что едва не разжала рук.

Стремительный мысленный обмен двух легисов остался за скобками ее восприятия. Неорганизованный слабый мозг человека не в силах отследить и сотой доли потока информации, перетекающего через ее прикосновение. Даяна чувствовала только страдание. Кырбал сопротивлялся и боролся, но, к счастью для нее, эта битва не имела ничего общего с физическим противодействием.

Борьба происходила на уровне, недоступном сознанию Даяны. Где-то внутри ее сражались два титана, и мозг Кырбала, лишенный ментального таланта, сдался.

Руки его безвольно обмякли, последний всплеск отчаяния мелькнул в глазах, и губы прошептали:

– Молю вас… леди…

«Что делать, сын мой?»

«Отпусти его. Он слишком обессилен».

Даяна расцепила непослушные пальцы и внимательно посмотрела на Кырбала уже только своим, не внутренним взором.

– Вам нехорошо? – То, что она испытала в момент контакта, боль и муки Говида, заставило леди проявить сочувствие. Искреннее и участливое. Ментальный контакт между ней и Кырбалом был таким насыщенным и всеобъемлющим, что Даяне показалось – частичка ее навсегда осталась в душе Говида.

Если только у легисов есть душа…

Кырбал молчал и судорожно ловил воздух посиневшими губами.

– Вам плохо?! – повторила леди, наклонилась к советнику.

– Не-е-е-ет!!! – в ужасе отпрянул тот. И сделал это так стремительно и неловко, что чуть не скатился с дивана на пол. Даяна испуганно отстранилась. – Прошу вас, леди, больше не надо! Я не выдержу.

«Оставь его, мам. Он нам поможет».

«Почему?»

«Спроси его о Миа-Моа».

«Не сейчас, – жестко отчеканила Даяна. – Он слишком плох».

Принимая из ее рук чашку с водой, советник так внимательно следил, чтобы ненароком не прикоснуться к пальцам леди Геспард, что Даяна невольно снова его пожалела.

– Простите, советник, что нам пришлось так поступить с вами…

– «Нам»? – с едкой горечью произнес Кырбал. – Вы – это он?

– Я и мой сын, – нажала леди Геспард, – были вынуждены пойти на этот контакт.

Кырбал без сил завяз в подушках и, глядя в потолок, прошептал:

– В это невозможно поверить. Еще один ментал…

– Что вас пугает, Говид?! Существование ментала, факт ментального контроля или?.. Что?!

– Вы не понимаете, леди… Его существование невероятно, оно – угроза…

– Чему?!

– Равновесию. – И, упреждая следующий вопрос Даяны, слабо взмахнул рукой: – Подождите. Не торопите меня, леди. Я должен подумать.

Кырбал не столько думал, сколько восстанавливал силы. Совершенный механизм – мозг легиса в слабой человеческой оболочке – вряд ли требовал время на приведение в порядок мыслей. Душа и тело Кырбала отдыхали. Сын Даяны расстроил этот механизм и внес разлад в его устройство. Разум легиса восстанавливался мгновенно, душа и тело не поспевали в лад.

– Чего вы хотите, леди Геспард? – перестав наконец разглядывать потолок, спросил Кырбал.

– Только – выжить.

Говид не стал сочинять ложных историй о том, как счастливо заживут Даяна с сыном в неком великолепном убежище – школе легисов на Каррине. О чем стремительно переговорили легисы в момент контакта, леди не могла знать, но тем не менее была убеждена – солгать советник не отважится. Ее сын уже узнал, какая участь уготована ему и матери.

– Ваш ребенок не пострадает, миледи.

– Не сомневаюсь.

– Ваш сын не пострадает, – Говид, кряхтя, выпрямился в подушках, – пострадают все.

– Не понимаю, – подбросив брови вверх, произнесла Даяна.

– Конечно, – усмехнулся Кырбал, – ни вы, ни он еще не понимаете. Ваш сын не скоро станет надзирателем, карающим мечом. Но это когда-то нарушит равновесие.

– Не понимаю!

– Пока все легисы имеют равные возможности, существует определенный порядок. Ваш сын смешает, разрушит равновесие мира легисов. А если рушится наш мир, шатается Вселенная.

– А вы не слишком большую роль отводите легисам, и моему сыну в частности?!

– Отнюдь. – Кырбал уже совсем оправился от потрясения и разглядывал Даяну как некую диковинку. С каким-то веселым безумием он развел руками: – Добро пожаловать в мир истинных правителей! Война легисов уничтожит порядок Вселенной.

– Но почему обязательно война! – с болью выкрикнула Даяна.

– А вы спросите у своего сына, – усмехнулся Говид. – Он так же, как и я, давно просчитал возможные вероятности.

«Почему ты молчишь?! – отправила внутрь себя леди горький призыв. – Он – лукавит?!»

«Почти нет. При своем возникновении легис обладает только чистой информативной базой – все и обо всем. Умение обрабатывать информацию воспитывается позже в течение многих лет. Знания не самое главное. Умение мыслить нестандартно, применительно к обстановке, дается позже тренировкой. Мы живем в мире людей, где, увы, отсутствует чистая логика. Кырбал во многом прав – я могу принести разлад в мир легисов».

«Но чем?!»

«Сейчас каждый легис руководствуется общими интересами, но все же в достаточной мере он – независим. Нам с детства прививают ужас к любому ментальному контролю. Каждый телепат – враг легиса. Если Отец поставит меня на службу, как предполагает Кырбал – контроля и надзора, возможно восстание легисов».

«Не верю! Вы слишком подчинены Отцу и общим интересам!»

«Но это – добровольное подчинение. Союз равных с равными, где признается главенство Отца. Мои способности к исследованию личности легиса могут породить недовольство. А дальше, как просчитал Кырбал, один шаг до бунта».

«Отец не может позволить насилие над разумом собственных детей!»

«Достаточно самой возможности этого насилия».

«Но ведь существование Трима не внесло разлада!»

«Трим был предназначен для исполнения некой миссии. Исполнив ее, он едва не погиб и лишился тела. Много столетий живой мозг не мобилен, а его возможности используются столь редко и бережно, что порой десятилетия Трим проводит в спячке.

Появление здорового, жизнеспособного легиса-телепата вызовет опасения. Появился сильнейший среди равных».

«Тем более что я уже вмешалась в развитие этой силы, – устало согласилась леди. – И для Кырбала не тайна, насколько ты – другой».

«Но даже не это главное. Советник уверен, что на Песочнице начнутся эксперименты с живым металлом для создания новой, более совершенной расы легисов-телепатов».

«Он боится, что старые легисы станут не нужны?»

«Нет, мама. Советник опасается, что появление расы, способной к беспредельному господству, уничтожит человечество. Или – поработит его».

«Легис боится порабощения человечества?!»

«Легисов воспитывают с понятием – служить. Обеспечивать мир и равновесие Вселенной. Это основа нашего существования».

«Они не доверяют Отцу?»

«Они отдают отчет его тяге к экспериментам. Один раз Отец уже уничтожил своих создателей».

«Боже, как все сложно!»

Своеобразная ловушка – легис служит общим интересам сохранения мира. Машина, лишенная эмоций, тоже отдает себе отчет, что ее потомство наполовину люди, и с детства внушает им идею благородного служения. Менталы – зло, легисы – логика и порядок.

Теперь Машина попадет в собственную ловушку. Сын Даяны может нарушить упорядоченную Вселенную, и реакцию на понимание этого факта леди Геспард только что наблюдала на лице Кырбала.

«Ты правильно уловила суть идеи, мама. Для советника я источник беспокойства. Но не личного, а прежде всего общего, вселенского».

«Он предпочтет „не довезти“ нас до Каррины?»

«Спроси его о Миа-Моа… Или, лучше, позволь ему начать самостоятельно. Пусть он расскажет о причинах его миссии на Благословенную Землю».

Даяна открыла глаза, глянула на Кырбала и удивилась, с каким спокойствием и печалью тот смотрит на нее. Злость, отвращение и даже ненависть стали бы ей более понятны. Ведь он узнал, что сын Даяны – зло. Ментал, безумец, пария. Таких уничтожали триста лет.

– Советник, мне показалось, вам жаль меня? – тихо спросила леди.

– Да. Человек не должен знать, какая участь ему уготована. Тем более если судьба эта страшна.

Советник решил, что леди Геспард только что обсуждала с сыном свою судьбу и беспокойство на ее лице связано с собственной безопасностью.

– Я не знаю своего будущего, советник.

Лицо Кырбала сложилось в удивленную гримасу.

– Тогда о чем вы так напряженно советовались с сыном?

– Мы говорили о судьбах мира.

– Благородно, – усмехнулся Кырбал. – И что же предрекает ваш сын?

Даяна посчитала этот вопрос риторическим и оставила его без ответа. Пусть легисы решают судьбы мира, ее забот едва хватает на жизнь беглянки.

– Скажите, советник, а почему Отец… – начала Даяна, но вдруг словно почувствовала отвратительный вкус на кончике языка и замолчала.

– Что вас интересует, леди? – прищурился Кырбал.

– Как вы называете эту Машину между собой? Меня коробит обращение «Отец», оно слишком велико для… изделия.

– Чатварим, – спокойно произнес Кырбал. – Так называла свое изделиепервая цивилизация Каррины.

– Спасибо. Почему Чатварим отправил на Песочницу советника из отдаленной части Галактики? – И добавила с легким ядом: – Остальные легисы были заняты?

Словно некая тень встала между Кырбалом и Даяной, советник отгородился от гостьи-пленницы, и леди тут же пожалела об игривом тоне вопроса. Какое-то время Говид безмолвствовал и смотрел куда-то мимо нее. Видимо, воспоминания, задетые Даяной, были слишком тяжелы.

– Я был женат, миледи, – сказал он сухо. – И моя жена тоже была когда-то беременна. Из всех ныне живущих легисов я один имею опыт непосредственного общения с беременной женщиной. Так что моя поездка была вызвана вопросами целесообразности. Я удовлетворил ваше любопытство, леди Геспард?

Сухой, жесткий тон оцарапал слух Даяны. Часть души советника Кырбала все еще жила внутри ее, чужие боль и мука воспринимались ею как личная потеря…

– Простите, Говид, – прошептала леди. – Я не думала, что вам будет так больно вспоминать…

– Да, – сказал Кырбал и поднялся с дивана, – такие раны не заживают до конца. Вам налить что-нибудь выпить, леди Геспард?

– Соку, если можно.

Советник подошел к нише с напитками, взял упаковку с соком и, разглядывая ее, печально усмехнулся:

– Моя жена была более капризна в вашем состоянии, леди. Ее звали Миа-Моа.

– А где она сейчас?

– Не знаю, – разливая напитки – себе вина, Даяне сока, Кырбал стоял к ней спиной. И только по этой сгорбленной спине и опущенным плечам леди могла догадаться, какое выражение сейчас имеет лицо советника. Говиду было неподдельно тяжело вспоминать, рассказывать. – Для легисов запретна любая привязанность. Мы не имеем права связывать себя иными обязательствами, кроме служения порядку.

«Как же здорово вам всем промыли мозги на Каррине, – подумала Даяна. – Служение без компромиссов – тоже своего рода порабощение. А суть любого рабства – мечта о свободе».

– Я слишком долго прожил на планете, где основным источником благосостояния является добыча витахрома. Богатейшие месторождения, столица была буквально окружена шахтами и разработками…

– Напоминает мой случай, – невесело сказала леди. – Вы жили на огромном экране из живого железа и потеряли связь с Чатваримом надолго.

– Я утратил чистоту устремлений, – поправил леди Кырбал. – И смог полюбить женщину по имени Миа-Моа. – Советник сел рядом с Даяной и, вертя в руках бокал с вином, продолжил: – Она была простой служащей в департаменте строительства. Она была молода, добра и очень красива, мы были вместе три среднегалактических года.

– Очень долго, – покачала головой Даяна. – Никак не думала, что Чатварим позволил вам… простите, быть счастливым. Или вы скрыли от него свою женитьбу?

– Нам не запрещены сексуальные контакты, леди. Понимание любвинедоступно машине, а мои донесения на Каррину не включали эмоциональную окраску нашей близости с Миа-Моа. И пока Отцу не стало известно о ее беременности, все предполагало сохранение обычной видимости порядка. – Говид упер взгляд в стену напротив. Там в голубом виртуальном потоке резвились разноцветные рыбки. – Все было в порядке. Пока не родилась Миа-Талена. Моя дочь.

Забывшись, Даяна дотронулась до руки Кырбала, и ни он, ни она не почувствовали присутствия – третьего. Два невеселых человека среднего возраста просто сидели рядом и разговаривали. Один перестал быть правителем Вселенной, он вспоминал и делился, а собеседница уже не ощущала себя пленницей и внимала с сочувствием.