Текст книги "СОЗ (СИ)"

Автор книги: Алексей Аряев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Я сидел в своём кресле на мостике линкора, тестируя одну из его систем. Попутно я вёл разговор:

– А тебе что – домой не хочется? В конце концов, штурман на корабле сейчас не так уж и нужен…

– Я же тебе всё сказала ещё там, в Пензе, когда мы в первый раз встретились – мне с тобой интересно. Именно поэтому я и осталась здесь, с тобой. Здесь уж точно не хуже, чем дома – а, может, даже и интереснее. В конце концов, здесь есть ты – и мне хорошо с тобой.

– Ну, так-то логично. Но вахты, все дела…

– Вахты, говоришь? Ты вот сейчас сидишь на мостике и заново тестируешь одну и ту же цепь. В какой раз уже? В пятый?

– Вообще-то во-второй. Надо погрешности выверить…

– Хорошо, во второй. Здесь, на мостике, только ты и я. Техники работают в реакторном отсеке и в оружейке. Дежурная вахта вся отдыхает – ты сам распорядился. Чем бы заняться?

– Ну, намёк я понял. Сейчас, люки заблокирую…

Пока я блокировал люки, Олеся успела не только раздеться, но и включить режим полной прозрачности. Я сам пока плохо понимал, зачем именно оно было нужно, но, признаться, обнажённая девушка на фоне моря звёзд и Земли, «висящей» в зените – это круто. Наверное, я первый мужчина, который может сказать, что он занимался любовью с девушкой на среди моря звёзд…

– Ну, и что дальше будем делать? – спросила меня девушка, присаживаясь рядом со мной.

– Ты о чём?

– Ну, мы проверили линкор в бою. И что теперь?

– Не знаю. Наверное, теперь их будут строить и модернизировать. А потом… Потом, наверное, мы превратим Солнечную в неприступную крепость, и будем изучать, как именно бить этих Кочевников. Мирно с ними договариваться не получится. Наверное, нам понадобится очень сильный Флот для всего этого…

– Наверное, ты прав. А что это изменит для нас с тобой?

– Не знаю, о чём ты…

– То есть, ты почту не смотрел за сегодня?

– Нет. А что там было?

– Ну, я советую тебе самому увидеть. Чтобы прочувствовать…

Я открыл оперативную почту. Ага, письмо от главкома. Открываем, читаем… И медленно съезжаем под пульт… «В связи с расширением полномочий капитану первого ранга Алексею Аряеву присваивается звание контр-адмирала». Вот это дела, хватай мешки, вокзал отходит… Да, конечно, «контр-адмирал Аряев» – звучит круто, без сомнения. Только вот, на деле, от такого звания хлопот больше, чем привилегий. Например, то, что сходило с рук «капразу», контр-адмиралу просто не сойдёт. Ну, вот никак. Например, за аналог того эпизода с эвакуацией людей с территории сопредельного государства «капраза» можно просто отругать, лишить премии, наказать как-то ещё, то вот контр-адмирала могут наказать так, что мало не покажется. Или за тот эпизод на 9 мая, в том же сопредельном государстве – «капраза» наказали – но как-то несильно. Чисто для проформы. А контр-адмирала могут и из СОЗ вышвырнуть. Чтобы другим неповадно было. Или, например, за историю с ведущим «Военной Тайны» – контр-адмиралу может достаться так, что поневоле захочешь снова «капразом» стать. Оно спокойнее как-то. Так что – теперь надо стать очень осторожным. Думать, прежде, чем что-то сделать. А ещё лучше – вообще ничего не делать. Ничего «такого»…

Значит, я теперь контр-адмирал… Ну что же, пусть так. Главное, чтобы от полётов не отстранили – я же не смогу не летать. Хотя, с другой стороны – и не должны. Я же в стратегии ничего не смыслю, моя профессия – космический бой, быстрый и изменчивый. А для этого «кабинетные адмиралы» не нужны. Космическим боем можно командовать с мостика космического корабля, и лучше всего – самого защищённого в соединении. Так что – «Советский Союз» никуда от меня не денется. А построят что-то лучшее – переберусь на него, должность и звание обязывают. Так что – всё не так уж и плохо…

За такими мыслями я закончил тестирование систем мостика, после чего, откинувшись на спинку кресла, снова обратился к Олесе:

– Теперь работа со мной кажется тебе ещё интереснее?

– А что-то изменится?

– Может быть. Я не знаю, можно ли мне «носить две фуражки», но, если нельзя – повышу тебя в должности. Станешь капитаном на этом линкоре. Хочешь?

– А если не выйдет?

– А вообще – хочешь стать капитаном?

– Мммм… Не откажусь, конечно, но, если это значит – летать не с тобой, то я против.

– Хорошо, я приму это к сведению. Конечно, я сам пока не готов менять уютное капитанское кресло на адмиральский салон, но, если придётся…

За такими разговорами время вахты пролетело незаметно. Я закончил все дела, которыми был занят, после чего, мы с Олесей удалились в мою каюту. Разумеется, официально, капитан и штурман линкора даже не встречались, и никаких отношений, кроме уставных, у нас не было и быть даже не могло. Тем не менее, про нас знали все. Знали – и никак не реагировали, и вовсе не потому, что «капитану всё можно». Нет, просто, несмотря на все правила – ну как можно не заводить отношений в экипаже? Ну, хорошо, ты летаешь, а тебя кто-то ждёт на планете. Да, это хорошо, и это прекрасно. Вдвойне это прекрасно, когда этот, или эта «кто-то» тоже из Конторы, и тебе не приходится врать о том, что ты – страховой агент, и у тебя длительные командировки. Когда твоя вторая половины понимает, чем ты занимаешься – и принимает это, что бывает уже реже. А если нет? Если тебя никто не ждёт на Земле, если ничего тебя к планете не привязывает? Такой человек будет бороться за свой корабль и экипаж до конца? Такой человек будет защищать Землю? Он не сломается? Я вот думаю, что навряд ли. А если человек любит – и любим, если его любовь рядом, то он будет бороться до конца. Он и выполнить задание – и постарается не допустить жертв. Может, конечно, я где-то ошибаюсь, но я этой ошибки не вижу. И на корабле у меня запретов на отношения не было. Собственно, не только у меня, как я знал…

В каюте Олеся умудрилась принять настолько соблазнительную позу, что я не выдержал, и снова возжелал её. А потом мы стали изучать информацию от техников и инженеров, которые регулярно присылали мне очень много всего на почту. Ничего не поделаешь – «Советский Союз» – корабль новый, своего рода прототип, так что всё его использование – по сути, лишь обкатка новой модели. Соответственно, чем больше данных мы разработчикам предоставим, тем лучше, прочнее и мощнее будут новые линкоры.

Я подписал несколько разрешений на модернизацию линкора (за время нашего первого вылета нашли, наконец-то, решение, как получать энергию из вакуума, и нам хотели поставить один из первых реакторов на этом принципе), после чего увидел сообщение о том, что, так как я теперь один из адмиралов, то я вхож в коллегию адмиралов, и меня приглашают завтра на совещание в штаб СОЗ. Ну что же, раз приглашают – надо идти.

Я быстро покончил с делами – и задумался на тему: «Какого ситха я забыл на этом совещании?». Нет, разумеется, раз вызывают – я пойду. Но вот что там делать? Я ведь, по сути, не более, чем командир корабля. Да, меня повысили – но лишь потому, что у меня хоть какой-то боевой опыт появился в свете последних событий… Ладно, посмотрим, что там будем за совещание за такое.

Я приготовил на совещание свой ультрабук (вот и ещё один плюс этой работы – не попав сюда, я бы такой аппарат точно не купил бы, и не только по причине его стоимости – нужды не было в компактном и быстром ноутбуке – а теперь есть), комплект парадной формы (интендантская служба работала очень хорошо, и вскоре в мою каюту доставили полный комплект адмиральской формы – полевую, повседневную и парадку) и кортик. На кортик я смотрел долго. Дело в том, что кортики ввели для нас сравнительно недавно. Мол, раз флотский офицер, значит, кортик положен. Другое дело в том, какой он должен быть. Подключили несколько НИИ, которые должны были заниматься лишь тем, как должен выглядеть кортик для офицеров Флота Сил Обороны Земли. В общем, цирк, да и только. Кончилось всё тем, что один из капитанов явился на заседание комиссии по этому вопросу с дедовским морским кортиком. Его и взяли за образец, и что самое приятное – его даже не испортили. Мой был заточен до бритвенной остроты, но пользоваться им, именно, как оружием, мне пока что не приходилось…

Собственно, на совещании не было ничего такого необычного – меня торжественно поздравили со «вступлением в клуб», пожали руку, после чего вечер был посвящён, по большей части, организационным моментам службы. Пообщавшись с господами адмиралами (три американских, два британца и трое наших, не считая меня), я немного погулял по Москве. Странное дело – если бывать в этом городе «наездами» – по делам, по работе, или для развлечения – Москва меня вполне устраивала. Здесь было на что посмотреть, было чем заняться и всё такое. Но жить здесь я не согласился бы ни за какие коврижки. Добираться до работы, что на машине, что на метро – довольно сомнительное удовольствие. Московский ритм жизни просто сводил меня с ума, а люди… С людьми здесь было особенно интересно…

Конечно, служба в СОЗ накладывала свой отпечаток на всё – я нормально относился к нашей многонациональной конторе. Часто общался с американцами, израилитянами или немцами, имел нормальные отношения с почти всеми жителями бывшего СССР, но в Москве, такое ощущение, было очень много победителей конкурса «Худшие из худших на территории бывшего СССР». Например, в Москву ехало очень много жителей из одного региона, в котором совсем ещё недавно гремела война. Ходили слухи, что сейчас столицу этой страны заново отстроили, и она очень красиво выглядит (не знаю, сам я там не был, хотя со спутника всё выглядело очень даже приятно). Ходили слухи, что люди, живущие сейчас в этой стране неплохи сами по себе, а их президент – довольно приятный человек. Не знаю. Я читал пару его речей, и видел несколько выступлений. Говорил он интересно – и я не про этот их «фирменный» акцент. Но речи-то ему, наверняка, помогали готовить профессионалы, и о его личных качествах они говорили довольно мало. А вот те его «земляки», которые приехали в Москву в очень больших количествах, явно не было «лучшими в своей стране». Они водили машины (весьма, кстати, дорогие) так, как будто правила существуют просто не для них. Они нападали на всех, кто выглядел не как они. Они с превеликим удовольствием нарушали все законы, какие только были – и им было просто на всё наплевать. Что было самым неприятным, они также вели себя и в других городах России, но там им зачастую давали хороший такой отпор. Здесь же они чувствовали себя просто хозяевами жизни…

Возвращаясь вечером к штаб-квартире, откуда можно было вернуться на борт «Советского Союза», я решил «срезать» через двор. Навигатор показал мне, что там есть сквозной проход на параллельную улицу, а обходить ещё полтора километра мне было просто лень. Ну, я и «срезал». Я вошёл под арку. Хотя на часах было всего-то половина девятого вечера, слегка стемнело, что для середины августа, в принципе, нормально. Я не учёл одного – моя фигура в кипельно-белом кителе и таких же брюках выделялась здесь, как столб в пустыне. Ну что же, не нападают же здесь на людей в форме? Оказалось – нападают, ещё как…

Из темноты под аркой раздался голос:

– Эй, снэжок, закурыт эсть?

С трудом продравшись через чудовищный кавказский акцент, я ответил:

– Не курю. Собственно, и не советую.

– А на «попить» дашь? А то так пить хочэтса, чта и пэрэначэват нэгдэ…

– Да нет, не дам, – спокойно ответил я. – Не проще ли пойти работать? И деньги будут и всё прочее…

– А работат нам запрэщэно. Работают на нас такиэ, как ты.

– Это печально, – ответил я.

– Да нэт. Эта хорошо. Вот ты тоже работат будэш…

– Да нет, ребята (я рассмотрел, что их было трое), не буду. И шли бы вы отсюда. Все вместе. А то как бы чего не вышло…

– Слышь, нас трое вообще-то, – один из них говорил довольно чисто. – Мы же тебя пришибём сейчас…

– Давно я этого ждал. – сказал я. – Ну, в очередь, твари, в очередь!

Южане, как ждали этих моих слов. Они бросились все вместе, толкаясь и мешая друг другу. Я ждал до последнего, положил руку на эфес кортика, а большой палец – на клавишу извлечения из ножен. Ну и ударил – лезвием по руке одного из этих деятелей. Бритвенной остроты лезвие прошлось по мякоти руки этого парня, заставив его взвыть от боли. Нет, я бил не поперёк, а исхитрился полосануть почти вдоль, чтобы не оставить его калекой – что бы они не хотели сделать со мной, я никого калечить или убивать не собирался.

Но, кажется, оппоненты не поняли моего благородства – у двоих из них со щелчком раскрылись лезвия выкидных ножей. Ну что же, сами решили по¬-плохому. И что самое интересное – книжек никто из вас, парни, явно не читал. По крайней мере, Хайнлайна. А там хорошо сказано, что один обученный боец будет гораздо сильнее толпы вот таких… «деятелей», которые больше мешают друг другу. Южане, мешая друг другу, снова рванули ко мне. Я немного постоял на месте, давая им набрать скорость, после чего резко ушёл с траектории атаки, сопроводив одного из них хорошим таким пинком. Я пожалел, что на мне сейчас лишь форменные туфли, а не тяжёлые «говнодавы» от полевой формы. Тем не менее, одну из поставленных целей мой удар выполнил – южанин рассвирепел просто по полной программе. Вот люблю я противника, который ничего не соображает. Ни тактики, ни расчёта – просто прёт напрямую…

«Горец» бросился на меня. Я снова шутя ушёл от его удара. На этот раз я несильно ткнул его кортиком в «полупопие». Несильно – но чувствительно, чтобы разозлить ещё сильнее. Разворот, атака – уход, тычок. Товарищ кричит ему, чтобы он прекратил. Товарищ молодец, понимает, что я развлекаюсь. За это я, наверное, его не стану убивать… А вот этот… Этот доиграется.

Снова атака, и на этот раз я решил, что хватит игр. Уход с траектории, подножка – чечен просто летит носом вперёд. Прыжок – и у него на спине оказывается более сотни килограммов. Колено упирается в позвоночник, я наклоняюсь и захватываю его за горло. Мне как бы тоже не особенно приятно так сидеть, скрючившись, но чечен даже и дышать почти не может. Он хрипит.

– Что-что ты сказал? – издевательским тоном говорю я. – Я не расслышал, можно повторить?

– Слушай, отпусти его, да! – говорит тот, который без акцента, который «молодец». – Мы всё поняли.

– И что же вы, сыны гор, поняли? Что опасно нападать на того, кто сильнее? А как нашим солдатам головы отрезать – это вы тоже поняли?

– Мы не отрезали. Мы вообще детьми тогда были…

– А какого же рожна здесь себя так ведёте? Здесь вам не дома!

– Отпусти просто. Больше не будем!

Может, и стоило этому «деятелю» голову отрезать, не знаю. Но я понял, что сам не хочу этого. Встав, я рывком за шиворот поднял чечена на вытянутой руке и швырнул его к раненому и «молодцу»:

– Валите отсюда, пока я добрый. И ещё раз увижу – пристрелю, как бешеных собак!

Они «свалили». Я дошёл до штаб-квартиры, оттуда первым же челноком вылетел на борт «Советского Союза». Пришёл в свою каюту, разделся, принял душ. Лёг на спальную платформу, убрав полностью гравитацию, и в невесомости стал просто размышлять о сегодняшнем.

Готовы ли люди к тому, чтобы открыться им? Готовы ли они к знанию, что, помимо их обычной жизни, есть и другой мир – мир, в котором чтобы выжить, надо работать вместе, мир, в котором тебе надо доверять тому, кто рядом. Экипаж корабля – это семья, и живёт по принципу: «Один за всех – и все за одного». Это я понял, ещё пока ходил на эсминце по Солнечной. А на Земле… На Земле я такого почти и не встречал. Мне приходилось бывать в разных коллективах – и нигде я не видел такой сплочённости, как у нас. Конечно, может быть, дело было и в том, что «случайных» людей у нас почти и не было, каждого, кто подвергался вербовке, изучали и проверяли не один год. Но всё равно – неужели люди до такой степени ненавидят друг друга? Вот сегодня, эти южане, что решили напасть – чего им не хватало? Я встречал таких, и у нас в Пензе, и в Москве – жили они небедно. Уж богаче, например, чем некоторые мои знакомые из «прошлой жизни». И, тем не менее, решили напасть. Вот чего им не хватало? Денег? Так ведь понятно, что такими налётами денег не заработать. Жажда насилия их погнала? Возможно. Они чувствовали себя хищниками, а людей – жертвами. Рано, слишком рано было бы объяснять людям, что мы есть. Многим сейчас, после десятилетий промывания мозгов и потреблядства космос вообще неинтересен, им важнее новый гаджет, или сто сортов колбасы. Кто-то считает, что всего важнее его личное счастье, а не какие-то там Силы Обороны Земли. Мало ли, что там, в космосе – а вот его личный «Крузак», или «Тесла» гораздо важнее. И, к сожалению, таких людей было слишком много.

Так, за размышлениями, я и заснул. Утром, после разминки и завтрака, я посмотрел результаты работ по обслуживанию корабля, поставил свои резолюции везде, где это требовалось, после чего занялся текучкой. Работа капитана (или адмирала) в то время, когда корабль стоит в доке и проходит обслуживание – это просто Ад и «полный туши свет». Куча сообщений, на которые надо отвечать и как-то адекватно реагировать. До обеда я, просто не разгибаясь, вёл бои местного масштаба против бумаг и разных файлов, которые приходили на мой рабочий комп. В обед я немного перекусил, а потом снова приступил к войне. И я не шучу – разные запросы сыпались на меня, как из рога изобилия. Были запросы из НИИ на какие-нибудь профильные данные, полученные нами в бою. Другой НИИ требовал разрешение на доступ специалиста к какому-нибудь узлу или агрегату линкора. В общем, я бы сейчас с удовольствием променял свой адмиральский мундир на кресло первого пилота. Только вот, меня не спрашивали, хочу я быть командиром соединения, или нет…

Ещё через пару часов я поставил последнюю резолюцию на документе – и буквально «стёк» с кресла. Сил уже просто не было. Я даже не услышал, как к креслу подошла Олеся и положив руки мне на плечи, стала их разминать.

– Знаешь, мне часто приходилось видеть такое в кино – но я даже не представлял, что это так здорово.

– Много всего?

– Ты даже не представляешь. И не всё я даже могу понять. Например, мне пришлось общаться с представителем НИИ двигателестроения. Их специалист хотел попасть в двигательный отсек ради каких-то замеров. Только его, видите ли, забыли предупредить, что около сопел, вообще-то, фон повышенный.

– Мужик зажарился?

– Да нет, догадался скафандр надеть. Просто написал жалобу, что его не предупредили. И прочее – часто в таком же жанре… Третий день, как прилетели, а я назад хочу. Там хоть с такими вещами не приходилось сталкиваться.

– Иди ко мне, думаю, я помогу тебе расслабиться…

– Увы, не могу пока. С одним завалом я, конечно, разобрался, но, боюсь, скоро ещё запросы придут. А как в твоём ведомстве?

– Да тихо всё. Записи курса сдала, зачёты у младших штурманов приняла, теперь вот отдыхаю.

– Завидую, – сказал я. – Искренне завидую. Ладно, пора мне работать…

– Ну, как знаешь. Моё дело – предложить. А то…

– Увы, но, как бы мне не хотелось принять это предложение, я вынужден отказаться…

Олеся вышла из каюты, а я, уперев локоть в стол, задумчиво положил подбородок на ладонь. Я понимал, что работа, которая меня сейчас раздражала, тоже нужна – нам дали экспериментальный корабль, и его, по сути, надо ещё доводить до ума. Я сам видел доклады после боя – в одной из башен, после второго залпа просто заклинило снарядный транспортёр, чинить не было времени, и члены расчёта таскали полутонные «болванки» при помощи «мускульной силы и какой-то там матери». И это ещё хорошо, что не были пока что готовы полностью необитаемые башни ГК. Или отчёт из двигательного отсека – течь в системе охлаждения реактора. Хорошо, конечно, что у нас не лодка «К-19», и средства защиты позволяют работать в реакторе без опасности облучения – но всё равно, а если бы не смогли устранить проблему? А если бы это произошло не во время поиска по системе – а в бою? Современный реактор, если его не заглушить, может, «бахнуть» ничуть не слабее, чем Чернобыльская АЭС. И меня как-то слабо утешает то, что полноценного ядерного взрыва там не было, а был просто «тепловой». Вреда он принёс даже больше. Нам на корабле такого точно не надо. Так что я очень хорошо понимал, важность того, что сейчас по линкору буквально «лазили» разного рода специалисты НИИ. Понимал, да. Только мне от этого было ни разу не легче разгребать этот завал.

Так в рутине и прошёл день. А на следующий произошло ЧП…

Когда я прибыл на мостик, сел в своё кресло и стал изучать запросы на сегодня, всё было хорошо. Но, через несколько минут раздался сигнал тревоги по кораблю. Связист дежурной смены повернулся ко мне:

– Товарищ адмирал, здесь сигнал для всех.

– Выведи.

– Сегодня, в шесть часов утра не вышла на связь пара эсминцев, патрулировавших Солнечную Систему. Просрочка сеанса связи – три часа. Всем кораблям, которые в состоянии выйти в Пространство – на поиск.

В общем, хотя «Советский Союз» и стоял в доке, в поиск я вышел – на «Кирове». Всё же, один из самых быстрых линейных крейсеров, очень хорошее поисковое оборудование, плюс экипаж, который умеет всем этим пользоваться. Эскадра из более, чем полусотни крейсеров (линкоры всё же решили в поиск не брать), рванула в сторону последних известных координат эсминцев «Стойкий» и «Смелый». Через несколько часов мы были между Нептунов и Плутоном. Корабли развернулись в поисковый ордер и начали сканировать Пространство.

Даже там, где космос больше не является чужим (всё же, Солнечную мы «исходили» вдоль и поперёк), найти затерявшийся корабль – не то, что крошечный эсминец, но даже и огромный линкор – задача не самая простая. Поиск продолжался довольно долго, и уже неподалёку от самого Плутона были обнаружены обломки, которые дрейфовали в космосе, двигаясь тем курсом, которым они шли в момент гибели. От «Смелого» остался лишь обугленный остов – корабль был буквально «выпотрошен» изнутри. «Стойкий», будто бы оправдывая своё имя, выглядел более-менее целым – пока мы не облетели его кругом. Нам открылось то, что броня эсминца была буквально разорвана в клочья. Неподалёку было видно то, что, скорее всего, было когда-то чужим кораблём – теперь это была лишь оплавленная груда металла, сильно фонившая от нескольких прямых попаданий термоядерных ракет. Десантникам удалось проникнуть на борт «Стойкого». Выживших, разумеется, не было. Зато бойцам удалось снять с эсминца блок бортовых самописцев, по традиции называемый «чёрным ящиком». И, разумеется, по традиции, он был окрашен в ярко-оранжевый цвет, и сделан практически неразрушим.

Расшифровку «чёрного ящика» проводили прямо на борту «Кирова», благо все средства для этого имелись. Расшифрованные записи шли прямиком на Землю – главкому и прочим высшим офицерам.

Борт эсминца «Стойкий». 05-40 – 05-55.

– Капитан, у меня два контакта на сенсорах.

– Можешь опознать?

– Никак нет. То есть, понятно, что это не наши.

– Может, «серые»?

– Никак нет.

– Приготовиться к бою! Передать на «Смелый» – отступить к Земле, доложить о вторжении в Солнечную сил вероятного противника!

– Принято! Он атаковали «Смелый»! «Смелый» не отвечает!

– Отправить на Землю беспилотник. Приготовиться к бою!

– Так точно! Беспилотник отправлен! Они сбили его!

– Экипаж, слушай мою команду! Приготовиться к бою! Уйти нам не дадут совершенно точно. Значит – сейчас они узнают, как погибают офицера Звёздного Флота! Объект-1 обозначить, как Цель-1, Объект-2, как Цель-2. Навести торпеды на Цель-1!

– Есть, капитан!

– Огонь!

– Есть!

– Наши торпеды поразили Цель-1! Она уничтожена!

– Вот вам, гады, за Петрова! По Цели-2 – беглым!

– Они сбили торпеды. По нам ведётся ответный огонь! Перегрузка реактора! Перехожу на накопители!

– Ну, хорошо, гады! Экипаж, запевай! «Наверх, Вы, товарищи, все по местам…»

Запись кончилась. Мы, немного прифигевшие, стояли около компьютера, который считал записи самописцев. Нарушил его наш главком, Президент России.

– Так, сейчас давайте на Землю. По прибытии, всем адмиралам на совещание ко мне!

Ну что же, мы и так двигались по направлению к Земле, оставалось лишь дать максимальное ускорение, что мы и сделали. Вскоре я в компании прочих адмиралов, находился в зале для заседаний базы. Президент и министр обороны присутствовали. Совещание началось…

Прошло три часа. Ни одного толкового предложения не было озвучено. Я сидел, слушал, о чём говорят адмиралы – эти, казалось бы, опытные звёздные волки, которые успели повидать космос, и медленно сходил с ума от услышанного. Было озвучено всего два предложения – затаиться и эвакуировать с Земли как можно больше народа. При этом, я прекрасно понимал, что оба предложения – бред. Как можно затаиться, если то, что на Земле технологическая цивилизация, видно чуть ли не от Плутона? Радиосигналы и прочее… И это я ещё молчу о «Вояджерах», которые давно уже покинули пределы Солнечной Системы. Что касалось «вывезти с Земли как можно больше людей», то выглядело это ещё более безумно. Земля – не Дюнкерк, а наши линкоры и крейсеры – вовсе не корабли тех времён, я уже не говорю о том, что космос – это вовсе не Ла-Манш. На наших кораблях нельзя разместить столько людей без потери боеспособности. А куда везти их всех? На «Альфу»? Но база «Альфа» не в состоянии дать им приют – это же просто военно-научная база. Я уже не говорю о том, что, хоть на этой планете и приличная атмосфера – но персонал базы всё равно живёт под куполом. Так что – это не вариант. И я поднял руку…

– Прошу прощения, – сказал я. – Можно мне высказаться? Я понимаю, что я и по возрасту, и по стажу здесь самый младший, но у меня есть, что сказать.

Так как начальство уже было знакомо со мной, говорить мне разрешили.

– Спасибо, – с чувством сказал я. – Я хотел бы сказать следующее. Все озвученные здесь планы, уж простите меня за мой французский, ерунда. Затаиться? А как? Даже ели мы всей планетой откажемся сейчас от использования техники, разбежимся по лесам и будем жить в землянках – то что, придётся уничтожить всё, что так долго строили? Все города, заводы, аэро– и космопорты? Ну, хорошо, ломать – не строить, да. Но как сделать так, чтобы, глядя на всё это с орбиты, не возникла мысль – ага, здесь кто-то был, и он хочет, чтобы мы поверили, что они не летают в космос? Не сможем мы так сделать. Здесь слишком много свидетельств того, что у нас самая настоящая машинная цивилизация.

– А если уйти? – робко спросил один дядя, явно предпенсионного возраста. Золота у него на плечах было побольше, чем у меня…

– На самом деле, я понимаю, чем вызвано такое решение, – сказал я. – Две причины – вы не хотите вступать в войну, победить, и даже просто выжить в которой, скорее всего, будет невозможно, и хотите спасти как можно больше землян. Так-то цель благородная – только вот невыполнимая. Я даже не говорю про то, что нет у нас кораблей, на которых можно вывезти хотя бы сто-двести тысяч человек с Земли. И построить мы их просто никак не успеем. На боевых кораблях мы много народа не вывезем – нет у нас таких условий, и Вам это известно. И куда вывозить? Вы много планет знаете в радиусе хотя бы сотни световых лет, на которые можно без проблем выпускать сто-двести тысяч человек? Без долгих исследований, без инфраструктуры? Чтобы они могли нормально жить – и не скатиться в каменный век? И не надо говорить, что это тоже отличный выход. Мы все носим эту форму не для красоты – и не для того, чтобы сбежать, как только запахло жареным. Я знаю одно – мы можем отстоять Солнечную. А потом – и полностью разбить врага. Да, будет сложно, да, до конца доживут не все – но мы обязаны это сделать, а значит – сделаем.

Несколько секунд в зале царила мёртвая тишина, которая потом взорвалась аплодисментами. Президент сделал жест, прося минуту внимания, после чего сказал:

– Это была хорошая речь. Но уверен ли ты, что это можно сделать?

– Да, – сказал я. – Будет сложно – но мы сделаем. Но, боюсь, понадобится хотя бы частичная мобилизация. Я так думаю, что сазу они не нападут – всё же, им много всего понадобится. У нас есть время – но нельзя расходовать его просто так…

И работа закипела. В СОЗ было призвано много военных и гражданских специалистов – на должности, которые примерно соответствовали их специализации. Допустим, человек управлял разведывательным беспилотником. Так он так и будет управлять беспилотником – но уже в космосе. Переучиваться, конечно, придётся – но это быстрее, чем учиться с нуля. Или работал человек на системе управления какой-нибудь ПВО или ПРО – так теперь он точно так же будет работать на станциях ПКО, на корабле, или боевой станции. Да, ему светит переобучение, но ему будет проще понять, чего от него хотят, чем человеку «с улицы». Но набрать и обучить личный состав – это было не так уж и сложно. По сравнению с тем, что мы начали превращать Солнечную в гигантский укрепрайон.

Вот это и в самом деле, была адова работёнка. Конечно, начинали мы не с «нуля», определённые планы у нас были. Конечно, они не были рассчитаны на такой масштаб, но от чего-то можно было отталкиваться, кое-какая готовая техника на складах была – и работа началась. Например, были планы по установке в Поясе Астероидов ракетно-лазерных фортов. Ну что же – теперь нам было надо, чтобы в Поясе стреляло из-под каждого приличного булыжника. Временно большая часть пилотов, имеющих большой опыт полётов, была переквалифицирована в пилоты тягачей – которые возили и устанавливали в Поясе очень большое количество беспилотных орудийных башен. Эти штуки могли сами перемещаться по Поясу, на своих двигателях, и гвоздить, гвоздить и ещё раз гвоздить – пока не закончится боезапас, весьма немаленький. И это только ракеты. Про лазеры и гразеры я могу сказать только одно – там боезапас не закончится, пока работает реактор.

Плутон мы превратили в один большой форт. Людей там не было – только автоматика и ракеты. Много ракет. Под поверхностью планетоида были выстроены шахты, проходка осуществлялась изнутри, так что между ракетой и поверхностью оставалось около десяти метров породы. Это маскировало ракету при наблюдении с орбиты, а при запуске эти метры породы просто уничтожались направленным взрывом. На поверхности планетоида были размещены ложные цели и орудийные установки, как с энергетическим оружием, так и твердотельные, типа тех, что ставились на больших кораблях. Нам просто необходимо было привлечь противника к Плутону – чтобы они сконцентрировали свои силы именно там. И именно там мы по ним и ударим.

Вообще, оборона звёздной системы – та ещё головная боль при планировании. Сложно сказать, откуда придёт враг. У тебя есть шар – и враг может прибыть из любой точки на границе этого шара. Поэтому все наши орудия и пусковые установки, размещённые в Поясе Астероидов и на спутниках планет-гигантов могли стрелять почти на несколько световых часов. Новые сенсоры «видели» почти на световой месяц. Если враг придёт не из плоскости эклиптики, то всё равно по нему будет нанесён очень сильный удар.