Текст книги "СОЗ (СИ)"

Автор книги: Алексей Аряев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Остаток боя я помнил урывками – всё же, пережитое дало о себе знать. Помню, что мы «перемололи» Кочевников в «очень мелкую пыль» – после активации генераторов они почти не сопротивлялись. Те корабли, которые я приказал «поджарить» ЭМИ больше не подавали никаких признаков жизни – и это было хорошо. Почти все оборонительные сооружения были разрушены – против массированного огня мало что может продержаться достаточно долго. Пусть говорят, что на стационарную базу можно погрузить больше ракет, «обманок» и снарядов для орудий – но и представлять собой такая база будет лишь неподвижную мишень. А «обманки»… На снаряды они не действуют, и, если координаты целей известны заранее – ничто не помешает поразить их.

Следующее, что я помнил хорошо – я сидел в своей каюте и смотрел на фото Олеси. Я снял девушку на природе, она радовалась хорошей погоде – до того целый месяц шёл дождь, а тут так повезло, что погода нормализовалась. Я до сих пор не мог поверить, что её больше нет. Спасатели проникли на мостик только ближе к концу столкновения. Живых там просто не было – штурмовик Кочевников уничтожил всё, что было на мостике. Наверное, мне хотелось плакать – но я просто не мог. Эмоций не было вообще. Единственное, что я мог – я лишь шептал фото девушки «Прости меня…».

Не знаю, сколько я просидел так. Но потом за мной пришли. Пришли члены моей команды, люди с других кораблей. Я долго не мог понять, почему они так на меня смотрят, и что они мне говорят. Но всё стало проявляться – они говорили, что я молодец, что я герой. Но я понимал, что я не герой – что я не смог уберечь тех, кто был на капитанском мостике. Эти люди погибли по моей вине, и их кровь будет на мне…

Затем был санаторий-профилакторий в Крыму, где я провёл год. За этот год врачи пытались привести меня в порядок. Это было непросто – смерть Олеси сильно выбила меня из колеи. Тем не менее, нет ничего невозможного…

Взгляд со стороны.

– Кто это? – спросила Ольга, глядя высокого молодого человека с коротко подстриженными седыми волосами.

– Адмирал Аряев. Он здесь после победы над Кочевниками, прошёл почти год с тех пор. Он потерял семнадцать человек в том бою – вражеский корабль протаранил мостик его флагмана. Но ни одного корабля он не потерял. Удар по Кочевникам был нанесён просто сокрушительный.

– А что с ним? Не похож он на победителя.

– Он переживает потерю тех, кто был на капитанском мостике. Говорят, там была и его подруга.

– Главный штурман эскадры, коммодор Олеся Зайцева?

– Да. Она тоже была на том мостике. Алексей скорбит за них всех…

– Бедный. И что по прогнозам?

– По прогнозам, если он не придёт в норму в течение ещё пары месяцев – спишем его на «гражданку». С такими нервами он всё равно летать не сможет…

– Плохо…

– Я понимаю, но это уже не от нас зависит. Он слишком сильно ушёл в себя.

…В Крыму было хорошо. Жаль, что я не смог побывать здесь раньше. Наверное, Олесе бы понравилось. Собственно, здесь бы всем понравилось – очень красивая природа, горы, море… Только вот из этого ничего меня не радовало. Я уже поставил на себе крест – какие тут полёты? Гробить ещё больше людей от своего имени? Семнадцать человек – семнадцать молодых парней и девушек погибли в одночасье – когда этот чертов штурмовик протаранил «Советский Союз». Зачем они погибли? А сколько людей погибло, защищая Солнечную? Да, там я лишь командовал дивизионом – и он не понёс потерь, но всё равно… Да, я понимал, что, если бы мы не защитили Солнечную, погибли бы все. Но в этот раз потерь можно было избежать – но я не смог этого сделать. Значит, я был плохим командиром. Значит, меня совершенно заслуженно должны были списать…

Размышляя обо всём этом, я шёл по дорожке в саду санатория. Я настолько ушёл в себя, что не замечал ничего вокруг. И, как закономерность – едва не сбил с ног молодую женщину, шедшую мне навстречу.

– Прошу прощения, – сказал я. – Не заметил.

– Разумеется, не заметили, – ядовито отозвалась женщина. – Так глубоко уйти в себя – это уметь надо!

– Леди, я же извинился!

– А если бы Вы меня растоптали? – тоже извинились бы?

– Но я же не нарочно!

– Ещё бы Вы это нарочно сделали!

– Хорошо – что Вам от меня надо?

– Чтобы Вы перестали себя жалеть! Вашей вины в том, что случилось, нет!

– А это не Вам судить! Вас там не было!

– Да, меня там не было. Там был мой брат. Второй пилот «Советского Союза». Да, мне его жаль, он недавно женился только, детей они хотели – но разве я виню Вас?

– А стоило бы. Это моя ошибка, – ответил я.

– Вы что – ясновидящий? Вы знали, что этот штурмовик так поступит?

– А должен бы им быть. На войне надо думать и за себя – и за «того парня».

– Алексей, хватит, Вашей вины здесь нет!

– Мне виднее, есть она там, или нет.

– Алексей, если Вы не прекратите, я Вас ударю.

– Нет, не ударите.

– Ударю!

Ну что же, удар, явно ей кто-то «ставил». Но сравниться с моей реакцией она, разумеется, не могла. Я перехватил руку, заблокировав её. Девушка (она была немного младше меня, судя по виду) решила воспользоваться тем, что я стоял очень близко. Она ударила коленом мне в пах. Точнее, попробовала – удар не достиг цели, потому, что я второй рукой схватил её за ногу, чуть выше коленной чашечки. Девушка, чтобы не упасть, рефлекторно ухватилась за моё плечо. Так мы и стояли около минуты – она держалась за меня, чтобы не упасть, я держал её за руку и ногу, чтобы не дать ей ударить меня.

– Алексей, Вы не находите, что это – весьма двусмысленная поза? – спросила девушка.

– Да, наверное, – ответил я. – Но, если я отпущу Вас – Вы упадёте…

– Хорошо, а что делать?

– Я сейчас аккуратно опущу Вас на газон – а потом помогу встать. Только не бросайтесь на меня с кулаками…

– Хорошо.

Я аккуратно опустил девушку на траву, после чего протянул её руку. Она ухватилась за неё – и вскоре стояла рядом со мной. Хм, а она лишь немного ниже меня…

– Откуда Вы меня знаете? – спросил я.

– Я здесь работаю. Точнее, прохожу стажировку. Потом хочу попасть на корабль.

– Леди, а оно Вам надо? Космос – опасное место.

– Вообще-то, опасно даже по улицам ходить, если уж принять эти слова во внимание. Лихачи, знаете, как гоняли?

– Видел, – ответил я. – Но космос всё равно…

– Сказал человек, который проработал в космосе сколько лет? Чуть меньше двадцати лет? И на Вас нет ни единой царапины. Может, не настолько он и опасен, а?

– На мне – да, ни единой. А те семнадцать человек…

– А в битве за Солнечную сколько погибло? Вы можете сказать, сколько погибло тогда?

– Больше двадцати тысяч человек, – произнёс я мертвым голосом.

– Да, больше двадцати тысяч человек. И что – это тоже Вы виноваты? Или кто-то из командования?

– Да что Вы знаете об этом! Эта битва была необходима! Если бы не мы…

– Я знаю. В курсе, что это за Кочевники за такие. Кстати, Вы последние новости про них знаете?

– Нет. Не следил я за этим делом…

– Зря, кстати. Ну, так вот если бы вы не отстояли Солнечную – всего этого бы не было, Вы это хотели сказать?

– Да. Ничего бы не было.

– Так вот – я это знаю. Вы – герои. И лично Вы – тоже герой. В Вашем дивизионе в тот раз потерь вообще не было, так?

– Так. Но ради чего погибли те, кто был на мостике «Советского Союза»?

– Да ради того, чтобы больше никто не погиб. Ради того, чтобы Кочевники больше не разрушали планеты! Хватит уже себя жалеть! Иначе я снова ударю Вас…

– Леди, но Вы не сможете…

– Смогу!

Через минуту мы снова стояли в такой же странной позе.

– Вы меня хорошо держите? – зачем-то спросила девушка.

– Да, – ответил я.

– Это хорошо. Только не отпускайте…

– Не отпущу, конечно, но почему Вы не хотите, чтобы я освободил Вас, как и в тот раз?

– Да вот поэтому!

Она сняла руку с моего плеча и переместила её в другое место – куда она хотела ударить коленом. Только бить она не стала. Тонкие пальцы пробежали по «молнии» на брюках…

– Эй, леди, Вы что себе позволяете?

– Оживить тебя пытаюсь! Офицер ты или кто? Быстро помог даме!

Я помог девушке встать на ноги, после чего мы обменялись взглядами. Слова были излишни – кроме одной фразы:

– Идём ко мне, – сказала она.

Я просто кивнул – потому что всё было понятно и без слов. Вскоре мы оказались в домике этой девушки – и там желание, которое буквально переполняло её, захлестнуло и меня. Я удивился, чувствуя, что хочу эту девушку. И я чувствовал, что и она хочет меня…

Мы лежали рядом, уставшие, на смятых простынях. Сердце медленно приходило в норму после того, что творилось буквально секунды назад.

– Спасибо тебе, Алексей, – сказала девушка. – Мне было нужно это…

– Не за что, – ответил я, поворачиваясь к ней. – Мне тоже очень хорошо…

Голубоглазая брюнетка, чуть ниже меня ростом. Стройная, но не особенно – скорее, атлетического телосложения. Всё, что называется, при ней. Но… как же так? Ведь я любил Олесю… Да, любил, но её больше не было. И мне было хорошо с этой девушкой… Ох, кажется, я совершенно запутался. А ещё боевой офицер!

– Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, – сказала вдруг девушка.

– О чём? – спросил я.

– О том, не является ли это изменой памяти Олесе, с которой ты встречался. Верно?

– Верно, – ответил я.

– Это не измена. Ведь никто не виноват, что так получилось. Просто прими это, как данность уже. И жизнь продолжается, хватит уже себя хоронить заживо! Особенно теперь, когда Флоту нужны твои таланты!

– Хорошо… Но… хотя бы как тебя зовут?

– Ольга. Капитан мед.службы Ольга Сизова. И теперь я от тебя не отстану – пока ты не пройдёшь медкомиссию, по крайней мере.

Нельзя, конечно сказать, что после того дня всё резко изменилось. Конечно, нет. Но сказать, что что-то в самом деле изменилось – можно. По крайней мере, чёрная меланхолия и желание обвинить себя в гибели вахты прошло. А вот новые желания, напротив, стали появляться. И это было хорошо. Нет, конечно, с капитаном Ольгой мы продолжали видеться – но интима пока что больше не было. Но она в самом деле буквально «тащила» меня наверх, из того «болота», в которое я сам загнал себя.

Я прочитал свежие отчёты наших научников о Кочевниках. Ничего не понял – и прочитал ещё раз. С третьего раза начал что-то понимать. Как оказалось, Кочевники не были машинами с искусственным интеллектом – да, они были довольно «умными» машинами, но именно интеллекта там и не было. Тем не менее, они были способны к самообучению – а я, например, всегда считал, что, если машина способна к самообучению – то это и есть искусственный интеллект. Тем не менее, это были просто «умные машины», которые, тем не менее, работали по заранее созданному пакету программ. Это было, как минимум, интересно – ведь такого просто не могло быть, но это было. Я изучил отчёты об опытах над теми кораблями, что удалось захватить сравнительно неповреждёнными. Учёные, что работали с кораблями, подтвердили, что они не смогли пройти тест Тьюринга и провалили другие тесты, которые должны были подтвердить наличие у Кочевников интеллекта.

Ладно этим вопросом можно будет заняться и потом – а пока надо пройти комиссию. А комиссия у нас через пару дней. Ну и посмотрим, что у нас получится. Состояние у меня неплохое, как говорит Ольга – а значит, ещё поработаю.

Ну что же, комиссия подтвердила мою пригодность для дальнейшей работы, и через два дня я прибыл в расположение – в штаб-квартиру СОЗ, в Москве. Ольга прилетела вместе со мной, так как открылась вакансия в госпитале «Советского Союза». Я сам не знал, как это произошло, но Ольга теперь была одним из врачей на моём линкоре.

За несколько дней, которые прошли с того дня, как я изучил отчёты по Кочевникам, мне пришла в голову одна очень интересная идея. Я сел за компьютер в своём кабинете и вызвал доктора Смирнова – руководителя научного отдела.

– Слушаю Вас! И с возвращением, товарищ адмирал.

– Спасибо, Сергей. Тут у меня идея возникла. Вы ведь хорошо изучили программы этих кораблей?

– Да.

– А можно написать что-то вроде подпрограммы, которая бы просто очищала их «мозг»? Что-то типа знаменитого «format C:»? Насколько это возможно?

– Ну, теоретически – это возможно. На практике никто пока не ставил такой задачи. Но… это, как минимум, интересно. А уж, если получится…

– Значит, должно получиться. Докладывайте мне о результатах.

– Есть, товарищ адмирал!

В самом деле – если удастся таким образом «стереть» всех этих Кочевников – то сколько жизней удастся сберечь при этом? А если всё получится – то это будет просто прекрасно.

Я побывал на совещании у Верховного Главнокомандующего (поздравления по случаю выхода на службу и всё такое), после чего, наконец-то, поднялся на борт «Советского Союза». Прибыл в свою каюту, распаковал тот минимум вещей, что у меня вообще был, потом задумался. Нет, всё было в порядке, просто задумался о том, что мы будем делать после того, как разобьём Кочевников. Такой большой Флот, наверное, станет не нужен. Но, с другой стороны – а кто может с уверенностью сказать, что нам встретится дальше? Вселенная огромна – и что нас ждёт там, впереди – никто не знает. Одно можно сказать совершенно точно – там точно не будет никаких красивых людей с голубой кожей и добрыми глазами. То, о чём писали фантасты 50-х годов в СССР, увы, оказалось лишь сказкой. Доброй, хорошей, красивой – но лишь сказкой.

За прошедший год «Советский Союз» отремонтировали, теперь ничего, кроме памятной таблички с именами погибших, не напоминало о трагедии на мостике. Были улучшены меры безопасности для вахтенных – теперь им предстояло работать в более тяжёлых скафандрах, с более высокой степенью защиты. Управление было оптимизировано под использование таких скафандров – никаких проблем с удобством управления кораблём возникнуть было не должно. Сам мостик, который, по идее, должен был быть самым защищённым местом на корабле, значительно укрепили. Броню, которая прикрывала его, сделали более наклонной, что теперь обеспечивало рикошет при таране. В общем, после ремонта и модернизации, «Советский Союз» стал ещё более защищённым линкором. После ремонта корабля были проведены тесты и испытания, я подписал ведомость приёмки корабля – и можно было отправляться, хоть на Край Вселенной (если бы он существовал, конечно). Но лететь пока что было некуда – разведчики сообщили лишь о нескольких заброшенных базах Кочевников. Причём, базы были «вычищены» полностью. Взять оттуда было нечего. Так что, «Советский Союз» занял своё место на парковочной орбите Земли. Капитан Виктор Владимирский устраивал экипажу тревоги и занятия на тренажёрах и симуляторах, а я стал работать над новой тактикой против Кочевников.

Через несколько недель со мной связался Сергей Смирнов. Он сообщил, что его команде удалось разработать пакет программ, при помощи которого можно было получать доступ к управлению кораблями Кочевников. Самым интересным, по его словам, было то, что эта возможность у Кочевников присутствовала изначально.

– И почему я не удивлён? – спросил я.

– Вы над этим думали? – спросил Сергей.

– Да не так, чтобы очень сильно, но размышлял. Просто после Ваших слов о том, что они не являются ИИ – я почему-то решил, что они изначально было кем-то вроде… зондов фон Неймана с возможностью дистанционного управления.

– Зонды фон Неймана? – переспросил Сергей. – Да, это многое объясняет. Но, в таком случае, кто их создал? И зачем?

– Увы, но этого мы уже никогда не узнаем. Потому, что это необычные зонды фон Неймана. Всё же, зонд фон Неймана, это в первую очередь – мирное судно, занимающееся добычей всего полезного где-нибудь в астероидах. Его главное достоинство – он может саморазмножаться при необходимости, и очень долго работать. Но никто и никогда не создавал боевые зонды фон Неймана. Это же нонсенс…

– Но, может, кому-то удалось…

– Ну, может, и удалось. Только вот, перед нами классический случай, когда «создание убивает своего создателя».

– Но почему?

– А ты в них видел хоть какие-нибудь указания на предмет того, кого уничтожать можно, а кого нельзя?

– Нет. И Вы хотите сказать, что они просто уничтожили своих создателей?

– Я бы не стал утверждать это на все сто процентов – но вероятность этого имеет место быть. А что с возможностью отформатировать их?

– Такая возможность есть. После изучения программных кодов Кочевников я могу записать команду на полное стирание информации в их блоках памяти. А если сделать эту команду приоритетной – например, как важное системное обновление – то Кочевники станут загружать себе этот пакет в самую первую очередь – и станут сами себя стирать.

– Сделай это. А потом будем думать, как им всё это дело преподнести. Вот Кочевники этому обрадуются…

– Это точно, они очень обрадуются…

После разговора с Сергеем я вспомнил поговорку про то, что «хорошая мысля приходит опосля» – мне пришла в голову пара-тройка интересных идей. Так что я, решив не откладывать дело в долгий ящик, быстро набросал кое-какие заметки, в частности – если «стирание» в авторежиме будет слишком сложным – то, может, попробовать, например, «стирание, как только Кочевники увидят наши корабли»? Или, если стирание не пойдёт от слова «совсем», то, может, вызвать, например, перегрузку реактора, или что-нибудь ещё, столь же «интересное»?

Сергей ответил, что ему понравился ход моих мыслей, и он постарается реализовать все мои идеи. На том и порешили…

Через несколько дней Сергей связался со мной и сообщил, что у него есть сенсационная новость.

– Я слушаю тебя, – сказал я.

– Товарищ адмирал, мне удалось найти какие-то координаты в памяти тех трёх кораблей, что Вы доставили. Причём, эти координаты стоят в наивысшем приоритете.

– Значит, надо посмотреть, что там такое. Заодно и новую технику проверим…

Ох, и зря же я это сказал, как потом выяснилось. Я сделал запрос на разведывательный рейд – и запросил, помимо всего прочего, разведывательный корабль. И мне его предоставили, да. Новейший разведывательный стелс-фрегат. Который проходил по реестру Флота, как «Нормандия SR-1». Когда я прочёл, какой именно корабль нам придаётся, сначала я решил, что это чья-то глупая шутка. Потом просмотрел спецификации. Оказалось, что и в самом деле, специально для разведки был построен специальный разведывательный корабль-невидимка. Просто какие-то шутники, явно переигравшие в одну игру (грешен, я и сам в неё когда-то заигрывался) решили назвать его в четь корабля из этой игры. Но самый главный сюрприз ждал меня впереди…

«Советский Союз» ожидал стыковки с «Нормандией». Точнее, она должна была состыковаться с нами, и войти в ангар нашего линкора. Я стоял на капитанском мостике за спиной капитана Дмитрия Павлова в самом благодушном настроении.

– Товарищ адмирал, разрешите обратиться к товарищу капитану! – подал голос связист.

– Разрешаю, – ответил я.

– Что случилось? – спросил Павлов.

– Командир «Нормандии» на связи.

– На экран.

– Принято!

На экране появилась девушка. Рыжая. Зеленоглазая. Ну, в принципе, я против женщин на Флоте ничего не имею. Рыжие, конечно, смотрятся интересно – но не в моём вкусе просто. Меня шокировало другое – на кителе у неё, как и нас всех, была именная табличка. И на ней, на чисто английском языке было написано «capt. J. Shepard». Павлов уже хотел поприветствовать нашу гостью, но я прервал его.

– Подождите, Дмитрий, я сам. Добро пожаловать на борт, капитан Шепард. И Вас, случайно, не Джейн зовут?

– Знаете, господин адмирал, сэр, да, меня зовут Джейн. Джейн Ханна Шепард. И я тоже искренне хочу достать того шутника из кадровой службы, который решил, что на «Нормандией» должен командовать человек по фамилии Шепард. И Вы ещё не знаете, кто мой первый пилот…

– Разрешите предположить? Фамилия у него не Моро, случайно?

– Да, лейтенант Джек Моро, позывной «Джокер».

– И он хороший пилот?

– Один из лучших, господин адмирал, сэр!

– А Вы русским не владеете? А то это вот «господин адмирал, сэр» немного уши режет…

– Очень плохо. А как надо обращаться?

– Ну, международный язык, конечно, английский, но, попробуйте произнести «товарищ адмирал»?

– Сейчас, tovarish admiral.

– Ну, пойдёт, в принципе. Заходите в третий док, потом жду всех Вас на брифинг.

– Хорошо, tovarish admiral.

Крошечная (рядом с нашим линкором) «Нормандия» полностью скрылась в третьем доке. Она была всего чуть более ста метров длиной. Как и ее знаменитый прототип, «Нормандия» могла входить в атмосферу планет, чего не мог, например, «Советский Союз». У неё были крылья с изменяемой геометрией, двигатели с отклоняемым вектором тяги, и достаточно серьёзное для такого маленького корабля вооружение. Через час, когда «Советский Союз» уже набирал скорость для прыжка по указанным координатам, я собрал капитанов на брифинг. Мало их было – Шепард и Павлов.

– Итак, начнём, пожалуй. Работать мы будем так: «Советский Союз» выходит из гиперпространства на границе звёздной системы. Мы «сбрасываем» «Нормандию», и она проводит поиск на предмет того, что может быть такого важного по этим координатам. Если там будет что-то крупное – сбрасываете десантную группу. С группой пойдёт доктор Смирнов. Он сейчас как раз заканчивает ускоренный курс по обращению с инженерной версией боевого скафандра. Двоим Вашим бойцам, правда, придётся, его прикрывать, но… сами понимаете. Далее – работа на объекте. В том случае, если там обнаружится что-то большое и важное, что нельзя будет демонтировать и взять на борт – работаете по обстановке. Если будет какая-то опасность – снимаете группу, даже если Смирнов будет возражать, и идёте на максимальной скорости к нам. Стыковаться не будете – Ваша задача вывести врага на нас – и уйти на Землю. Мы их задержим. Вопросы?

– Tovarishch admiral, – сказала Шепард. – Меня устраивает всё, кроме последнего пункта. Вы хотите покончить с собой?

– С чего Вы взяли, леди? Серия «Советский Союз» считается одной из самых прочных кораблей СОЗ, так что у нас есть довольно неплохие шансы справиться со всем, что на нас может напасть.

– Ну хорошо, я Вас поняла. Тогда я возражений не имею.

– Ну и хорошо. Тогда начнём, товарищи офицеры.

«Советский Союз» вышел из гиперпространства на границе звездной системы. После того, как «Нормандия» покинула третий док, мы замаскировали корабль. Конечно, спрятать двадцатипятикилометровую «дуру» сложно, но всё же, в космосе это сделать проще, чем на планете. Когда корабль окрашен в радикально чёрный цвет, когда его обшивка не отражает никаких волн, а вся связь ведётся на принципах, которые Кочевники не могут отслеживать – это очень удобно и хорошо. Нас нет, и точка. Пока лбом в наш линкор не упрётесь – не найдёте его. Так что, я устроился в адмиральском кресле на мостике линкора и стал ждать докладов с «Нормандии».

– Движемся по указанным координатам. Пока всё чисто. Никакой активности в системе не обнаружено, – докладывала Шепард.

Спустя час.

– В точке с заданными координатами обнаружен объект явно искусственного назначения. Проводим осмотр и изучение при помощи пассивных сенсоров.

Спустя ещё полчаса.

– Никакой активности не замечено. Высаживаю десантную группу.

После того, как десант был высажен на этот объект, который, судя по «картинке» с «Нормандии», выглядел, как шпиль, на который, как на ось, был насажен «тор», Шепард ещё дважды выходила на связь, докладывая, что всё нормально, десант проводит разведку на борту этой станции. Атмосферы на борту нет, жизненных форм (живых) на борту пока тоже не обнаружено. Я разрешил работать дальше.

Прошло двое суток. Экипажи линкора и фрегата работали по боевому расписанию, но пока что всё было тихо и безопасно. И только на третьи сутки «Нормандия» пришла назад. После захода в док, на приём ко мне пришли Джейн и Смирнов.

– Командир, – чуть ли не от входного люка заявил Сергей. – Кажется, теперь я знаю, что такое Кочевники, и откуда они взялись. Там на станции, пульт управления. Я его не трогал, но догадываюсь, что это как раз для Кочевников. И там как раз много всяких журналов и бортовых самописцев. Учитывая, что мне знакомо их оборудование, я сделал копии их записей и демонтировал самописцы.

– Очень хорошо. Тогда с тебя отчёт того, что ты обо всём этом думаешь. Думаю, что до возвращения на базу ты его закончишь…

Пока «Советский Союз» возвращался на Землю, Сергей активно работал над докладом. На это ему, в самом деле, понадобилось не так уж и много времени. До нашего прибытия он даже успел перевести на русский некоторые материалы, которые ему удалось забрать с той станции. Сергей сделал для меня копию, которую я удовольствием прочитал…

========== Часть 13 ==========

Как мне недавно удалось узнать, глупость присуща не только людям. Глупость – это такая межпланетная (и я даже не удивлюсь, если ещё и межгалактическая) вещь, которой, сдаётся мне, подвержены все разумные существа. Я сделал этот вывод, изучив доклад Сергея об исследовании станции Кочевников, расшифровку бортовых самописцев и разного рода бортовых журналов, найденных на станции. А было там много всего интересного…

Всё началось с того, что одна цивилизация, получив доступ в космос, обратила на него взгляд, жаждущий разных ресурсов. Эта цивилизация была очень скупа на трату ресурсов (возможно, дело было в том, что на их планете с ресурсами была не самая хорошая обстановка – мало их было), так что подход к исследованиям космоса у них был свой, ни с чем не сравнимый.

Концепция «зонда фон Неймана» к ним пришла намного раньше, чем к людям. И если на Земле так никто таким зондом и не озаботился (хотя проекты и были), то жители этого мира поняли, что это ключ – ключ к большому количеству ресурсов, ключ к новой жизни. И они запустили первый добывающий корабль, сделанный по принципу фон Неймана – корабль, который мог, добывая ресурсы, построить свою копию. Вдвоём они бы построили ещё несколько своих копий – и так далее. А потом, работая такой «бригадой», они бы добывали ресурсы (разного рода трансурановые и прочие редкопланетные элементы) и при помощи специальных капсул отправляли их на планету. Ну что же, «процесс пошёл». Нет, в этом не было ничего плохого. Даже была построена специальная космическая станция, с которой можно было связываться с этими зондами, передавать им обновления программы, данные по усовершенствованию конструкции. Ведь, если корабль может построить другой корабль по проекту, то проект можно усовершенствовать. Ведь, если какое-то решение можно усовершенствовать, то почему бы и нет?

И всё шло хорошо, пока кто-то из правительства планеты не решил – а давайте, на платформе этого замечательного добывающего корабля, создадим боевой корабль. А что, если на наши добывающие корабли кто-то нападёт – им же нечем защищаться! А это мы сейчас разработаем модель такого корабля, передадим её на несколько зондов – и они нам «наклепают» прекрасный боевой флот. К тому же, понятно, что в Галактике мы не одни – если что, то и нас эти корабли смогут защитить. Это выглядело более-менее логично, и на добывающие корабли передали соответствующие чертежи. Производство боевых кораблей было запущено. Но и это тоже не привело бы к катастрофе. Конечно, с нашей, земной точки зрения это выглядело несерьёзно, но просто у этой цивилизации был реальный «пунктик» насчёт траты ресурсов – они не хотели выводить в космос ничего лишнего – а тут надо и систему жизнеобеспечения, запасы еды и питья – всё это влетело бы в очень хороший расход тех же материалов, которые добывались с таким трудом. Даже на станцию управления они смотрели очень косо – но она была необходима, так как с неё было гораздо удобнее связываться с зондами.

Шло время – и кто-то из правительства решил – а что, если увеличить размеры кораблей? Ведь они смогут добывать больше ресурсов! А боевые корабли смогут эффективнее защищать добывающие корабли – и родную планету, если вдруг придётся. Инженеры логично ответили, что во всей звёздной системе не хватит ресурсов, чтобы весь этот флот содержать. И, может быть, от приказа правительства и удалось бы «отмахаться», если бы не одно «но». На планете додумались до принципа гиперпространства. То есть, если бы удалось передать на зонды чертежи гипердвигателя (который, конечно, ещё надо было разработать, создать и испытать), то можно было бы существенно расширить сферу добычи ресурсов. И работа закипела. Наверное, прошёл не один месяц, и даже не один год, прежде, чем хотя бы один добывающий корабль оснастили прототипом гипердвигателя. И уж точно не один добывающий корабль был потерян в ходе испытаний (боевые корабли, наверное, они берегли – техника более сложная и более, соответственно, ценная). И только потом, когда всё это было сделано, гипердвигатели на добывающих и боевых кораблях пошли в серию. Это, да ещё и увеличение размеров кораблей, и стало началом конца.

Первоначально корабли были не очень большого размера. Добывающий, он же корабль-фабрика, был не более полутора километров длиной. Боевой – чуть побольше. Оба корабля могли производить саморемонт (достаточно было просто совершить посадку на какой-нибудь астероид подходящего состава – и переработать его на нужные элементы, которые и шли на материал и детали для ремонта), и оба имели оборонительное вооружение. Но на боевом корабле, вместо «завода», который мог строить другие корабли, установили вооружение и разного рода боевые системы. Управляющие программы были такого рода, что они могли накапливать опыт и действовать на основе накопленного. Ограничение было – системы не должны были развиваться в искусственный интеллект – местные не хотели получить конкурента. И вот значит, корабли-заводы получили исправленные чертежи – всё было увеличено в десять раз. И они взялись за работу. Корабли путешествовали по системам, собирали нужные элементы, строили корабли, отправляли ресурсы на родину (пришлось сделать чертёж гиперпространственного транспортного корабля), и всё шло хорошо, пока на планете не вспыхнул бунт.

О причинах этого бунта можно было лишь догадываться – не было материалов о том, что послужило его причиной. Но бунт был жестоким и кровавым. И кто-то в правительстве «додумался» – у нас же есть много боевых кораблей, а давайте с их помощью подавим бунт! Да, они не могут работать в атмосфере – но они могут стрелять по планетарным объектам, особенно, если будет хорошее целеуказание! И оператору на станции дали такое задание – бить на поражение по объектам на планете. Разумеется, у кораблей изначально не было никакого запрета на стрельбу по планетам – просто никто не предполагал, что когда-нибудь до такого дойдёт. И когда оператор приказал боевым кораблям стрелять по целям на планете, никакого отказа не последовало. Приказ есть, цель – есть, что ещё надо? И корабли стали стрелять. Только бунт подавить таким образом не удалось. Нет, вооружение на кораблях стояло довольно точное, но так как бунт вылился на улицы городов, а кораблям такое понятие, как «точность», было неизвестно (а откуда оно им будет известно, если нужды в этом просто не было), корабли нанесли очень много сопутствующего урона. Но «сопутствующий урон» хорошо выглядит на бумаге, или на любом другом носителе, в реальности же это – погибшие разумные, которым «повезло» оказаться не в том месте не в то время. В результате таких обстрелов бунт вспыхнул с новой силой, дело дошло даже до раскола в правительстве. Бунт постепенно перерос в настоящее безумие – особенно, когда оператору кто-то приказал снова стрелять по планете. И уже не по бунтующим – а по столице. Оператор и рад бы отказаться – но у него за спиной стоял недавно присланный офицер с планеты, с оружием. И, если бы оператор отказался стрелять – его самого застрелили бы. И он выполнил приказ. И снова, и снова. Корабли полностью расстреляли планету. Конечно, это была не «Звезда Смерти», но и кораблей было много. Один из залпов кораблей поразил несколько геотермальных энергостанций, питающих энергосети планеты. Да и с антивеществом они работали… В общем, планета раскололась.