Текст книги "Городской охотник"

Автор книги: Алексей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Откуда? – глупо спросил Алексей.

– Да вот. Я тебе как-нибудь потом расскажу. Хотя, нет. Лучше… Сейчас расскажу… – достал из бара бутылку «Камю», налил в бокалы с толстым дном на два пальца. Подумал и налил до краев. Один бокал протянул Алексею, второй взял сам. Сделал большой глоток, поморщился, смачно выдохнул, как будто пил не дорогой заграничный напиток, а пошлейшую сивуху.

Алексей слушал, как Олег успокаивающим тоном, словно проповедник по радио, рассказывает о гибели своей жены и сына. Слушал и не слышал. В голове мелькали одна за другой сцены из семейной жизни. Счастливые моменты проносились перед мысленным взором один за другим. Знакомство, первое свидание, пикник у родителей Алексея за городом, предложение руки и сердца. Ольга улыбалась, смеялась, шутила. Была абсолютно счастлива. Ольги больше не было. Развод – это одно. К этой продцедуре их совместная жизнь подкатилась как-то незаметно. Точно так же, тихо, без шума, пыли и ненужного скандала Алексей планировал и расстаться. Потом, много позже, он, наверное, пожалел бы о том, что позволил этому случиться. А может, и нет. Как знать.

Потом навалилось-нахлынуло чувство вины. Огромное, многопудово-неподъемное. Он сам виноват в смерти Ольги. Ну не имел он права таскать любимого человека с собой по всяким опасным домам, подворотням, подвалам и погостам. Не имел! Если только и вправду любил и дорожил! Пылинки должен был сдувать! А она, как истинно любящая женщина, ездила с ним повсюду, безропотно разделяла тяготы его нелегкой работы, терпела его скверный, желчный характер. Старалась быть не только женой, но и другом. Однако всему есть мера и всему приходит конец! И нельзя сказать, что тот развод, которым грозила Ольга, стал бы для Алексея неожиданностью. Нет, в наше время таким финалом отношений никого не удивить. Сколько их общих знакомых не выдержали вместе и пары лет. Алексей же с Ольгой еще долго протянули по нынешним меркам. Пять лет – не шутка.

Но развод – это развод…

А вот так вот. Чтобы навсегда, была и нет…

Тугой ком подступил к горлу. Дыхание перехватило, в глаза подкатили злые слезы. Даже могилы у нее не будет! Не достать ведь ее из этой реки. Грязной, мутной, с непонятными течениями и бурунами. Водолазы, конечно, постараются, поищут. Да что там найдешь, когда за стеклом шлема муть и грязь с илом пополам? Руку вытяни – и уже кажется, что она растворилась на уровне локтя. Если случайно не наткнутся -

шиш! Эх, Оля, Оля…

Голос Олега успокаивающе обволакивал.

Алексей поднял бокал с коньяком, посмотрел сквозь него на свет, растянул губы в невеселой, хищной какой-то ухмылке, и залпом опрокинул выпил. Ощутил, как огненный ком скатился по горлу и рухнул в желудок, расплескавшись по его стенкам, и сразу же по телу пошло приятное тепло.

Зажмурился, прислушиваясь к шуму в голове. Задержал дыхание, протянул руку к бутылке, налил еще. До краев.

Через край.

Рука ощутимо подрагивала, и бутылка пару раз звякнула о хрусталь бокала.

Фатеев сидел, вслушиваясь в речь друга, который после выпитого стал едва ли не

самым родным человеком на свете. «Блин, сейчас развезет…» – подумал Алексей

неуверенно. Встал и, пошатываясь, подошел к огромному аквариуму. По стенке полз

сомик, прилепившись к стеклу присоской рта. На дне корячилась, пытаясь залезть

на скользкую стенку, морская звезда, маленькая, розовая, и оттого выглядевшая

особо беззащитной в этом необъятном аквариуме. «Совсем как я. Пыжится, непонятно

для чего…»

– Олег, ты не надо… не утешай меня… я в порядке.

Маханул так же, как и первый бокал, залпом, второй.

И рухнул на пол, пьяный в дым. Хорошо, что на полу мягкий ковер…

* * *

Разбудил Фатеева звон посуды на кухне и запах жарящейся яичницы с беконом. Запах отозвался в желудке омерзительным спазмом, а звон посуды грянул колоколом в голове. «Какого хрена? Чего ей не спится?» – ворочались в голове тяжкие, как свинцовые шары, мысли. Ворочались и гулко бились о чугунную пустоту черепа, порождая новые спазмы в желудке и вспышки боли в затылке.

– Оля! – попытался позвать он. Но слова застряли в горле, сухим песком обдирая глотку. Вспомнил… Приподнялся на локтях, обвел комнату мутным взглядом. Мысли не успевали за зрением, тяжко перекатывались в пустом черепе, соприкасаясь со стенками и друг с другом, порождали в голове глухой гул.

– Бля-а-а-а… – то ли простонал, то ли промычал Алексей.

Взгляд нашарил на прикроватной тумбочке бутылку боржоми, покрытую капельками конденсата. Алексей неувереннными движениями скрутил с бутылки пробку и присосался к горлышку, как к живительному источнику припадает верблюд, на голом энтузиазме пересекший пустыню Гоби. Высосав почти половину, он уже осмысленнее смог осмотреться вокруг.

Комната была незнакомой. Просторная и светлая, без лишней мебели. Просто спальня. Для гостей скорее всего. Неуютная. Не обжитая: все на своих местах, расставлено в безупречном порядке, ни на миллиметр ни сдвинуть, не нарушив гармонии. «Хых, – толкнулось в голове, – фэн-шуй рулит, однако».

То ли от холодной минералки, то ли от гармонии, навеянной древней китайской наукой, в голове прояснилось. Мысли не колотились судорожными пленниками о стенки черепа. Желудок не просился на свободу. Притаился, гад. Выжидал подходящего момента.

Допив минералку, Алексей поставил бутылку на стол и спустил ноги с кровати. Ступни коснулись чего-то мягкого, приятно пружинистого. Осмотревшись по сторонам, он увидел опрятно развешанную на вешалках одежду. Джинсы, футболка, мягкий блейзер с надписью слева на груди. На джинсах висели носки. Новые. И почему-то белые. «Ах да, одежда-то спортивная. Значит, и носки положено белые», – вспомнил Алексей. Подбитым псом доковылял до вешалок. Стащил джинсы и уставился на фирменные этикетки, налепленные где попало. «Новые», – даже не удивился, а констатировал начавший отходить от алкоголя разум. Тело же молча и деловито ободрало бумажки и нашлепки, просунуло в штанины ноги и вжикнуло молнией, едва не прищемив самое дорогое. Футболку он надевать не стал, с голым торсом пошлепал на запах еды.

Желудок спазматически скакнул к горлу, и Алексей приказал ему:

– Заткнись, гад.

Квартира была большая, в двух ярусах. Пока он спустился на первый этаж, шлепая босыми ступнями по деревянным ступенькам винтовой лестницы, пока сориентировался по запаху, где кухня, прошло какое-то время. Тупо стоять посреди огромной гостиной и оглядываться по сторонам было, может, и интересно, но сначала следовало закинуть в пустой организм какой-нибудь еды. Нужно восстановить хоть часть сил, что вчера были так щедро выплеснуты Алексеем в поединке со злом, оккупировавшим старый дом за городом. Ну а потом уже стоило подумать о том, кто же виноват и что, черт возьми, делать.

То, что Ольга не сама сиганула с моста, было фактом несомненным. В ее понимании самоубийство было грехом смертным. А значит, и поступить так она не могла. В ней очень сильна была жажда жизни и вера в Того, перед кем придется держать ответ. Алексея же, с его верой в изначальные силы, в Гром, Солнце и Молнию, Мать-Землю, она называла язычником. И была права. Это был ее выбор – верить в того, кто пришел после. Но сначала, считал Алексей, были силы природы, олицетворенные людьми в пантеоны богов. Эллинами и Романцами – вера в олимийцев-вседержителей, народов, не вкусивших гнилостной цивилизации Рима – в богов и духов, населявших Мать-Землю. Однако никакие божества не защищали человека и не управляли им. Боги, любые, только давали человеку жизнь и после смерти спрашивали: «Достойно ли прожил отмеренное»?

Взгляд Фатеева бегло скользнул по комнате, ни на чем особо не задерживаясь. Он отметил, что и тут все расставлено и разложено в соответствии с правилами фэн-шуй. У мебели в гостиной даже не было острых углов, дабы поток «ци» беспрепятственно устремлялся от одного окна к другому. Острых углов не было и в самой комнате. Мягкие и скругленные очертания располагали, манили. «Присядь, отдохни, отринь размышления о бренном и насущном. Подумай о вечном». Насущным, однако, сейчас был душ, зубная щетка и кусок мыла. Душ контрастный. Мыло душистое, а полотенце, по возможности, вафельное. И стоило для начала разыскать ванную. А после уже завтраки и размышления о бренном и вечном.

Но вдруг, как за ржавый гвоздь, взгляд зацепился за нечто, стоящее на низеньком плетенном из лозы столике. Камера… На столе стояла цифровая видеокамера, близняшка Ольгиной, или та самая.

Алексей неуверенно подошел к столику, присел перед ним на колени, молча уставился на камеру, как на ядовитого гада, пытаясь загипнотизировать взглядом. Маленький цифровой «Панасоник» был нем и безжизнен. Осторожно протянув руку, Фатеев взял камеру, бережно, как хрупкую драгоценность. Откинул панель видоискателя и замер в раздумье. Его ли это аппарат? Конечно его, сомнений нет. Вот, в правом углу дисплея глубокая царапина – это когда он первый раз взял с собой Ольгу и оставил ее снимать события. Она испугалась и уронила камеру. Вот откуда царапина. Что он увидит, включив камеру? Он догадывался: на восьми гигабайтах памяти были запечатлены события вчерашнего дня. Не весь день, конечно же, только то, что происходило у дома. То, чего Алексей не знал. И, кажется, знать не хотел… Но включить и увидеть своими глазами то, что там происхоило, было просто необходимо. Ведь надо было решить две проблемы: первая – что дальше делать с домом и метущимися душами, там поселившимися, и второе – есть ли связь между домом и теми событиями, которые стали происходить вокруг Алексея с той самой минуты, как он приблизился к этой обители зла в сопровождении Ольги. Для начала надо было сделать так мало… включить воспроизведение.

Палец неуверенно коснулся кнопки с маленьким зеленым треугольничком. Услужливый японский механизм предложил выбрать, какой файл будет воспроизведен. Их почему-то оказалось два. Алексей решил начать с первого. Зачем перескакивать? Хотя и странно, почему файлов два. Может, Ольга выключила, а потом снова включила камеру? «Разберемся по ходу», – решил Алексей.

Ультраяркие цвета на дисплее резанули глаз. Все было каким-то ненастоящим, нереальным: ядовито-желтые листья, ярко-синее, с каким-то фиолетовым отливом небо и силуэт дома, смотревшийся на экране пятном чернил настолько глубокого черного цвета, что, казалось, сам свет, не отражаясь, тонул в нем без следа. Бесстрастная оптика и на этот раз осталась безответна к буйству сил, которые стремились взять верх друг над другом, поэтому Алексей увидел только, как его пригнуло к земле, как налетевший непонятно откуда ветер сорвал одежду, услышал голос Ольги, бормотавшей слова моливы, кажется, «Отче наш». Затем щелчки выстрелов, приглушенные маленьким динамиком рекордера, мир закружился в окошке видоискателя: камера упала на землю. Все закончилось. Изображение погасло. – Так, теперь второй посмотрим… – пробубнил под нос Алексей и включил воспроизведение второго файла.

Темнота. Видимо, не хватало света для того, чтобы картинка стала отчетливой и ясной. Но вместе с тем создавалось впечатление, будто включенную камеру несли в руке по плохо освещенному помещению. Вот появилось яркое пятно выезда из гаража, несущий камеру на мгновение остановился, выйдя из полумрака. Ольга, конечно же это была она, привыкнув к свету, двинулась дальше. В ее прогулке от Арбата до Бородинского моста не было решительно ничего интересного. Но финал ролика, снятого Ольгой и срежесированного неизвестным постановщиком, захватил Алексея. Ольга установила камеру на ограждении моста и молча стала переходить проезжую часть, как зомби. В походке ее, обычно легкой и подвижной, была какая-то тяжесть. Неуклюже переставляя ноги, она подошла к ограждению моста на противоположной стороне, и, повернувшись к камере лицом, помахала рукой, как будто прощаясь. А потом просто перевалилась через перила. Так же молча и тяжко, как до этого шла к ограждению. Взвизгнули тормоза, несколько машин остановились у места происшествия. Пассажиры и водители кинулись к ограждению. Один из них бежал, на ходу снимая куртку. У тротуара он будто споткнулся о невидимую веревку, протянутую на уровне голени и, кувыркнувшись головой вперед, рухнул на тротуар, так и оставшись лежать на нем. По его лицу расползалась восковая бледность. Кажется, он что-то сломал. Потом Алексей увидел, как к камере шмыгнул тип, за несколько минут до этого вылезший из такси, протянул руку, и изображение снова пропало. Вышедший из кухни Олег застал друга на полу у столика. Тот раскачивался вперед-назад, зажав голову руками. Из уголков плотно зажмуренных глаз по щекам текли слезы. Алексей издавал тихое, зарождающееся где-то под сердцем рычание. Олег положил руку на плечо товарища. Тот встрепенулся и красными от слез глазами посмотрел на Олега.

– Откуда? – только и произнес он.

– Ее у того таксиста забрали. Свидетелей менты опрашивали, а эта крыса камеру им не показала. Только когда на него ребята надавили, отдал. Ладно, Леха, вставай. Пошли позавтракаем. Тебе сейчас горячего похлебать. Ты вчера нажрался в стельку.

С двух стаканов. Совсем пить не умеешь.

– Умею, – Алексей шмыгнул носом и поднялся. – Просто я вчера выложился почти полностью, вот и… – Ага, видел. Ты, это… прости, что сразу не поверил.

– Завтракать мы не будем, Олег. Может статься, что завтрак этот будет для одного из нас последним. И вообще, мне сейчас лучше уехать отсюда. Прямо сейчас. Я, кажется, понял, что происходит. Они, кто бы они не были, убирают всех, кто соприкоснулся со мной после дома. У тебя попа нет знакомого? Тебе бы сейчас в церковь или лучше в монастырь. Там отсидеться, пока я не разберусь, в чем дело. – И уже поднимаясь по лестнице: – И всех, кто со мной вчера контактировал, тоже с собой возьми.

– Куда, блин, возьми?! – возмутился Олег. – Я что, похож на религиозного фанатика, который перед каждым попом поклоны бьет? Да я в церкви был последний раз уж и не вспомню когда! Да я… я попов на дух не переношу! Ворюги они! – На себя посмотри! – проорал Алексей из спальни, натягивая блейзер. – Тоже мне, добродетель воплощенная! Собирай манатки и людям позвони. Референту своему. Секретарше. Охранника возьми. Того, поджарого с колючими глазами. И девочку, что вчера на ресепшене дежурила. Всех забирай и вали в церковь. И сиди, пока я не позвоню.

– Да не поеду я! Когда я тебя в беде бросал? Ты меня что, обидеть хочешь? – Ага. Не бросал. Помню, – пробубнил Алексей под нос, шнуруя ботинок, – только втравливал. Пойми ты, дурья голова, ты мне только мешать будешь. Если я прав, то я сейчас опаснее прокаженного. Себя я смогу уберечь! А на то, чтоб двоим задницы прикрывать, у меня может сил не хватить. Видел, что с Ольгой стало? – Голос Алексея взвизгнул оборванной струной.

– А церковь при чем? У меня хата есть – ни один гад не достанет. Мы туда поедем.

Там все, что надо, есть! Там хоть месяц осаду держать можно!

– Боги! За что мне такой дурак достался в друзья? Да там тебя в два счета достанут. А на святой земле им труднее будет. Вот что, собирай всех. Хватит разглагольствовать, – в голосе Алексея зазвенели металлические нотки. – Я вас в Лавру отвезу. Там отсидитесь. Место поколениями святость хранило. Там еще до Крещения капище Перуново было, а еще раньше, тоже священное место чуть ли не со времен неандертальцев. Там вас не достанут. Не могу я с тобой возиться, Аллигаторище, пойми, не-мо-гу. Последние слова Алексей произнес по слогам, как маленькому ребенку втолковывая товарищу прописное.

– Ладно, хрен с тобой. Сам от помощи отказался, – зло бросил Олег и потянулся к телефону. – Не говори потом, что я не предлагал помочь.

– Не скажу, – облегченно произнес Алексей, надевая куртку. Олег достал из карамна трубку мобильника, потыкал толстым пальцем по кнопкам и, приложив ее к уху, вышел в соседнюю комнату. Через пару минут он вернулся. – Значит так, Леха. Сашка и Светка в офисе. Надо за ними заехать. Егор сказал, что сам доберется до Лавры. Сейчас я еще Петровну наберу. Странно. На работе ее нет, домашний не отвечает, мобильный молчит. Может, приболела? – удивленно спросил Олег.

– Что значит, не отвечает домашний? – спросил Алексей. – Почему нет на работе?

Часто она так?

– Вот и я говорю, странно, – подтвердил Олег. – Не тот человек она, что б вот так на работу раз – и не выйти. Она обычно всегда предупреждает. День отработает, дела подтянет, а потом только в больницу… Леха, может с ней тоже?!! Ты ж сам говорил! Какого мы тогда тут ждем, едем быстрее! Может, ей помощь нужна! – Нет, Олежек. Торопиться не стоит уже. Раз не отвечает, значит, мы ей уже не поможем. Они глушат наверняка. Сразу на убой. Второго шанса у человека не будет. Но поторопится стоит. Живых хотя бы убережем, если успеем. Ты готов? – Всегда готов! – по пионерски отрапортовал Олег. Но в голосе не было пионерского задора. Глухая злоба плеснула вместе с немудреным молодежным слоганом прошлого века: «Ну, суки, доберусь я до вас», так следовало понимать его реплику. Олег подцепил за ручку огромную сумку. Когда только успел собрать?

– Двинули!

– Моя машина где? – спросил Алексей.

– Где-где, в п…е! – рявкнул Олег. – В гараже стоит у офиса со вчерашнего дня.

Тебя сюда на моей доставили.

– Угу, нехорошо. Там много штук разных. Полезных и нужных.

– Не бойся, не разворуют.

– За воровство не боюсь. Боюсь, что некоторые из них могут пригодиться, пока до офиса будем добираться.

– У тебя там что, оружие? – недоверчиво спросил Олег.

– Не только. Хотя и пара стволов тоже есть.

– А разрешение? А менты? Ты что, охренел, со стволами по городу ездить!

Заластают в раз! Да ты!…

– Успокойся, Аллигатор, еще ни разу не ластали. Кому не надо, тот просто стволов не найдет.

– Нычка? – понимающе спросил Олег.

– Что-то вроде, – загадочно усмехнулся Фатеев.

* * *

Черный BMW хищной акулой выскользнул из подземного гаража, расположенного под домом. Тихий переулок, заваленный осенней листвой. Старая кирпичная стена прямо перед капотом автомобиля. Алексей покрутил головой и увидел на стене синюю табличку: Щетининский переулок. Обернулся назад. Здание, из которого они выехали, не вписывалось в окружающий пейзаж, казалось, сбежавший из шестидесятых годов двадцатого века. Неподалеку дворник, тип с пропитой рожей, но зато в фуражке, шаркал метлой, гоняя листья по асфальту. Туда-сюда, туда-сюда… Мусорные баки, выкрашенные серебрянкой с охряной надписью «ДЭЗ № 13»… Буква «Д» казалась истекающей кровью от обилия краски, цифра три, наоборот, была намазюкана уже не краской, а почти голым энтузиазмом. Одинокий фонарь горел над подъездом соседнего дома. Никого из жильцов многочисленных коммуналок, которые наверняка наполняли этот дом, не интересовало, что утром вроде бы фонарям гореть не следовало. Строение же, под которым располагался гараж, было похоже на брикет карамельного эскимо, засунутого зачем-то в лоток с семечками. Светленькое и чистенькое, оно сверкало стеклами витрин расположенных в нем квартир-студий с помпезной вывеской над входом «Жилой комплекс Новая Ливадия». Охранник в форме цвета хаки, отутюженных брюках и до зеркального блеска начищенных туфлях взял под козырек восьмиугольной, как у американских копов, фуражки и нажал кнопку, закрывающую створки гаражной двери. Олег тихонько нажал на педаль, и машина, дитя высоких технологий и баварских умельцев, выехала на проезжую часть, на секунду замерла перед поворотом и, мощно рыкнув движком, выкатилась на Большую Полянку. «Десять минут – и мы на месте, если пробок не будет», – подумал Алексей. Через Большой Каменный мост, по Знаменке выехали на Арбатскую площадь и свернули на Новый Арбат. – По старому проезд запрещен, – как бы извиняясь, сказал Олег. – Постоим в пробках или у «Праги» встанем?

– Давай у «Праги». Тут до тебя пешком пять минут, – согласился Алексей и стал осматривать содержимое карманов и кармашков пояса. Он не мог припомнить, забирал ли он пояс из машины, когда ходил к Олегу, или нет.

– Откуда? – спросил Алексей, взглядом указывая Олегу на свое снаряжение. – Ха! Мы тебя когда ко мне в машину кантовали, ты вдруг орать начал. Типа, никуда не пойду без своего пояса! Скоты все и твари, мол, верните на место снарягу! Ну, пришлось твое барахло с собой взять, а то ты уже драться собирался. – Олег на секунду умолк и добавил: – Пьянь.

Почти все, за исключением использованных им в стычке у дома амулетов, было на месте. Как-то угнетало, правда, отсутствие кобуры под мышкой, привычной тяжестью оттягивавшей плечо, когда Алексей отправлялся на охоту. Но стволы лежали в его «Ниссане», укрытые от чужого взора надежным, отводящим взгляд, заклятьем, простеньким настолько, что поставить его смог бы и ребенок, но, как известно, чем проще устройство, тем оно эффективней. Хоть на «АК» посмотрите. Прост как топор, а сколько лет считается лучшим в мире образцом стрелкового оружия. То-то же… «Ничего, доберемся, экипируюсь полностью», – успокоил себя Алексей. Друзья быстрым шагом, не обращая внимания на художников и лотки со всякой мелочевкой для туристов, проскочили квартал и свернули в переулок ко входу в офисное здание, где располагалась контора Олега.

В фойе, на мягком кожаном диванчике, поставленном тут специально для посетителей, их уже ждали. Светка – девчушка с ресепшена и Александр – референт Олега. – Пошли за мной, – скомандовал Олег.

Референт поднялся молча, привык, не рассуждая, выполнять команды босса. А Светлана недоуменно уставилась на Олега:

– Куда пошли? Я сегодня во вторую смену работаю! Меня вызвали. Что случилось, объясните хоть? Куда пошли? – нервно затараторила она.

– С этого дня ты работаешь у меня, – сообщил ей Олег, – сейчас мы отправляемся в срочную командировку. На неделю. По дороге все расскажу. – Как это у вас работаю? А отсюда меня кто уволил? Я заявления не писала. И об увольнении меня не предупредили! Я права знаю. За две недели положено предупредить!… – Так ты у меня работать отказываешься? Ладно. Как знаешь. – Нет, нет! – поспешила возразить девушка, – Олег Сергеевич, что вы! Я, конечно же, согласна. Но я ведь еще тут должна две недели… так неожиданно это… – Ничего ты не должна, – отрезал Олег. – С твоим начальством я сам переговорю. Поехали, а то поздно будет.

Олег, вроде бы, и уговаривал ее, и в то же время приказывал начальственным тоном. Девушка колебалась. Переводила взгляд с одного на другого: с Олега на Алексея и обратно.

Алексей подошел к ней, обнял за плечи и зашептал на ухо, зарывшись в копну волос, пахнущих каким-то сногсшибательным парфюмом.

– Светочка, золотко, поехали. По дороге я тебе все объясню. Но сейчас нет времени. Честное слово, промедление смерти подобно. Клянусь, ничего с тобой не приключится. Я обещаю.

– Обещаешь? – лукаво сверкнула глазами Света.

– Обещаю… – ответил Алексей, увлекая ее к выходу из офисного здания. – Олег, едем на моей машине. Грузимся. Кому-нибудь надо заехать домой, в аптеку или еще куда? Едем на неделю, не меньше. Значит, брать нужно на месяц. Алексей открыл водительскую дверь и уселся за руль. Остальные тоже заняли места в салоне: Олег рядом с водителем, а референт и секретарша – сзади.

Молчавший на протяжении всей сцены референт смущенно откашлялся и сказал:

– Мне в аптеку надо. Инсулин купить. Диабет у меня, – виновато проговорил он.

– Диабет? А почему я не в курсе? – обернулся к нему Олег.

– Да вам-то зачем, Олег Сергеевич? Я вообще боялся, что вы меня уволить можете.

Чего с больным возиться.

– Дурак ты, Сашка. Ты не задумывался, как ты смог стать у меня референтом? – голосом удава Каа поинтересовался Ефимцев. – Я ведь отцу твоему обещал, что пригляжу за тобой. Или ты объяснил себе продвижение от менеджера отдела закупок до секретаря-референта генерального директора своими особыми способностями? За полгода, если помнишь. Твой отец просил, чтоб ты не догадался о том, что тебя продвигают наверх. Сразу скажу, ты умный парень, звезд, правда, с неба не хватаешь. Твой старик так и сказал. Но ты очень исполнительный работник. А таким, как ты, в наше время цены нет.

– Вы знали моего отца, Олег Сергеевич? Вы были друзьями? Я вас ни разу у нас дома не видел. Вы с отцом работали вместе?

– Работали, – ухмыльнулся Олег. – Работали. Я у него в оперразработке был. Это он добился, чтоб я не организатором по делу пошел, а свидетелем. Представляешь, Леха? – Олег повернулся к Фатееву, сосредоточенно вертящему баранку. Тот на мгновение оторвал взгляд от дороги и вопросительно вскинул брови. – Я свидетелем пошел по делу вместо организатора. Петь пришлось у прокурора соловьем. А показания мои полотдела в ГБ редактировало. Иначе бы сел. Плотно и надолго. А так отделался легким испугом. Хотя, если честно, не таким уж и легким… до сих пор помещений с окнами не люблю.

– Александр, тебе в какую-то конкретную аптеку надо? Или сойдет любая?

– Любая сойдет. Вон, у «36 и 6» остановите. Я мигом.

Алексей припарковался у аптеки, еле втиснув машину между других тачек. Как обычно, мест у тротуара, где можно было припарковаться, было крайне мало. Автомобили разных марок теснились у тротуара, как нанизанные на нитку бордюрного камня бусины.

Референт распахнул дверь и, выпрыгнув на тротуар, быстрым шагом направился к аптеке. Створки двери на фотоэлементе разъехались, пропуская его внутрь, и он тотчас же исчез за стеллажами с лекарствами. Только видно было макушку с аккуратно подстриженными волосами.

– Ну, блин, бразильский сериал, – раздалось с заднего сиденья. – Олег Сергеевич, извините за вопрос, но моих родителей вы, надеюсь, не знали? – Нет, твоих не знал. Ты тут только потому, что Алексей Николаевич переживает за твою жизнь, – как из ушата окатил ее Олег. – Хотя я не обманул. Если выберемся живыми – будешь работать у меня.

– Что значит «выберемся живыми»? Вы меня куда везете? – вытаращила глаза Светлана. – Как вас понимать? Немедленно отпустите меня! Я буду кричать! Милици… – звук застрял у нее в горле, скомкался и смолк. Алексей разжал пальцы, сложенные знаком Isa.

– Помолчи, пожалуйста, и послушай теперь меня, – устало произнес он. – Сейчас придет Сашка, и я все вам расскажу. Повторять одно и тоже по нескольку раз я просто не желаю. Пока лишь скажу – мы все здесь в смертельной опасности. Поняла? -

Светлана молча кивнула хорошенькой головкой с перепугано распахнутыми глазами. «Красивые глаза» – про себя отметил Алексей. – «Надо бы…» Что надо будет сделать, додумать Алексею не дали. Щелкнул замок открываемой двери, и в салон, впустив утреннюю прохладу, ввалился Сашка-референт. – Нет, ну представляете, народ пошел? Без рецепта продали и даже вопросов задавать не стали. Куда мир катится? Обычно полчаса мурыжат, пока до старшего менеджера не доорешься… Алексей повернул ключ в замке зажигания и осторожно вырулил на проезжую часть, стараясь вклиниться в поток машин. Затем попросил Олега подержать руль. – Нафига? – удивился Ефимцев.

– Минуту подержи, я быстро.

– А пока стояли, ты этого сделать не мог?

– Пока стояли, не мог, – согласился Алексей и стал складывать пальцы в странные фигуры, которые несколько удивили пассажиров. Кисти рук порхали, как бабочки, пальцы переплетались в причудливые фигуры. Вдруг от кистей Алексея сверкнуло ярким светом, вспыхнувшим, как отражение солнечных лучей в гранях бриллианта. Свет на мгновение окутал салон и всех находящихся в нем и истаял, как утренняя дымка в лощине.

– Это что было? – судя по голосу, референт был в шоке. – Что за спецэффекты? – Я поставил защиту. Ну, то есть не совсем защиту. Так, следящий контур. Если вдруг кто-то или что-то решит причинить нам вред, мы узнаем о его намерении заранее. – А раньше ты этого сделать не мог? – недоверчиво поинтересовался Олег. – Раньше не мог. Я же не бочка бездонная, из которой можно силу черпать. Нужно было всех вместе собрать и контур навести в движущейся машине. Иначе мы бы уехали, а следилка на месте осталась. И показывала бы мне мультики о том, как наше место, где мы парковались, автомобили занимают. Ясно? Если объект заклятья в движении, то и заклинать его надо, двигаясь. Понял? Вижу, понял. Молодец. Теперь слушайте все… – Что слушать? Какие заклятья? Олег Сергеевич, о чем это он? – изумился уже референт. И шепотом, склонившись к спинке сиденья Олега: – Он что, от переживаний умом тронулся, ваш друг?

Алексей скорчил страшную рожу, снова сложил пальцы в Isa и махнул рукой со сложенными в причудливый знак пальцами в сторону референта. Тот заткнулся и так же удивленно, как и Светлана за несколько минут до него, вытаращил глаза. – Теперь я коротко введу вас всех, ты, Олег, тоже послушай, в курс дела. Вам должно было показаться странным, что Олег Сергеевич позвонил вам с утра и велел собирать вещи, якобы готовясь в командировку. И если Александр привык к этому, то ты, Светлана, явно была озадачена этим звонком. Скажу сразу: нам всем грозит опасность. Почему? Потому что вы имели неосторожность на протяжении вчерашнего дня так или иначе входить со мной в контакт. Уже погибло три человека, – голос Алексея дрогнул, – включая мою жену. С чем это связанно, толком сам не знаю, но есть предположения. Дело в том, что я зарабатываю на жизнь… как бы это поточнее сказать? Слово экзорцизм слышали? Знаете, что означает? Вот примерно тем же зарабатываю и я. Все это гораздо реальнее, чем, к примеру, голливудские фильмы про всяких Ван Хелсингов. «Константин» смотрели? Вот что-то типа этого. Едем дальше.

Кроме нас, людей, на протяжении тысяч лет рядом обитают существа, невидимые глазу простого смертного. Называть их можно по-разному: полтергейсты, духи, привидения, барабашки. Но суть в том, что они есть. И не стоит их отрицать только потому, что мы их не видим. Предки умели ладить с ними. С добрыми и не очень, домовитыми и шкодливыми, опасными и безвредными. Любой конюх мог наложить заговор на коня, отпугивающий кикимор, любительниц заездить скотину до смерти. Любой хозяин мог договориться с домовым, чтобы тот помогал содержать дом в достатке. Повивальная бабка, принимая роды, знала заговор для укрепления духа роженицы. Сейчас, мы, человеки разумные, в большинстве своем не верим ни в черта, ни в бога. А зря.

– Почему не верим? Я крещеная! – искренне возмутилась Светлана. – А на исповеди давно была? А причащалась когда последний раз, крещеная? Не помнишь? То-то же. Не перебивай. Выслушай, потом спросишь, – оборвал ее Алексей, продолжая крутить баранку. – И в России, и в США, и в Японии ученые, кучка энтузиастов, изучают сейчас тот мир, в котором проживают наши «соседи», граничащий с нами теснее, чем нам кажется. Но трудно изучать то, что не желает быть изученным. Тонкий мир противится им, не поддается. Однако яйцеголовые уже собрали кое-какие факты, дающие им основания полагать, что мир старинных мифов и легенд про домовых, леших и прочих духов реален не менее, чем наш автомобиль, который для того же лешего является диким чудищем о четырех ногах. Но есть люди, которые не делают выводы из кучки фактов, а знают точно. Я один из них. История долгая и, на мой взгляд, запутанная. Я не один, нас много, и все мы разные. Все верим в разных богов. Но суть в том, что мы существуем в этом мире, чтобы не дать нашим «соседям», потерявшим разум и контроль над собой, ввергнуть человечество в хаос. Можно сказать, что мы стоим на страже. Порой мы сталкиваемся с проявлениями агрессии. Чаще это недопонимание сути явлений как с одной, так и с другой стороны. Но… иногда, особенно в последнее время, одержимые безумием нематериальные существа пытаются творить зло… Вчера я столкнулся с этим. Ближе, чем хотелось бы. Алексей вкратце рассказал пассажирам о событиях у дома, разбившихся гаишниках, гибели Ольги. Олег слушал не очень внимательно, уже все зная. Референт, наоборот, аж подался вперед, как взявшая след собака, и впитывал каждое слово. Светлана же сидела, вытаращив глаза, приоткрыв рот и прижав ладони с наманикюренными ноготочками к щекам, враз побледневшими то ли от волнения, то ли от страха. – Если кто не верит, можете взглянуть собственными глазами. У меня с собой камера с записью. Ольга писала… – закончил рассказ охотник. Недоверчивых не нашлось. Лишь тихонько вздохнула на своем месте Светлана. Сашка-референт только и сказал: