Текст книги "Городской охотник"

Автор книги: Алексей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Выстрел.

«Якоже и мы оставляем должником нашим…»

И снова: «Будь с нами… Иди к нам… Пусти нас в себя… Познай блаженство… Не сопротивляйся… Ты нужна нам… Ты необходима нам! Мы хотим тебя…» Опять выстрел. Снова голос. Пистолет дергался в руках, выплевывая в Алексея крошечные кусочки смерти, глаза Ольги застилали слезы, но руки не слушались ее, палец продолжал давить на курок.

«И не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго».

Девушка пыталась читать молитву, но мысли путались, слова молитвы заглушал все тот же голос в голове… К счастью, ни одна из пуль, выпущенных Ольгой и тем, что двигало ее руками, не достигла Алексея. Из воздушного бича в его руке отделялись крошечные смерчики, неслись навстречу смертоносному серебру, из которого были отлиты пули охотников, и рассекали их на части, расшвыривая осколки далеко в стороны. Боек звонко щелкнул о патронник, возвестив о том, что патроны закончились и давить на курок уже незачем. Затвор встал на задержку, оголив курящийся дымком ствол. Ольга увидела, как ее левая рука потянулась к кармашку на поясе, в котором хранились запасные обоймы, так же набитые патронами с серебряными пулями, губительными для нечисти. Она пыталась остановиться, но рука не слушалась, как будто чужая – абсолютно враждебная воля управляла сейчас ее конечностями. Все что ей оставалось – с ужасом наблюдать за тем, как собственное тело предает ее, отказываясь подчиняться сознанию. «Боже! Что же это делается!» Руки жили своей жизнью, правая сжимала пистолет, левая уже подносила к нему новую обойму, начиненную смертью. Обойма плавно вошла в рукоятку пистолета, несмотря на все попытки Ольги к сопротивлению. Рука с пистолетом стала подниматься, разворачиваясь черным зрачком ствола к лицу Ольги. Ствол медленно пополз ко рту. Глаза Ольги, и без того большие, вмиг стали огромными, наполнились отчаянием. Ствол уперся в плотно сжатые губы, обжигая их, палец медленно пополз к курку. Ольга почувствовала, как что-то горячее потекло по ее ногам и в животе вдруг стало противно холодно.

«Господи! Нет! Не-е-т!»

На левом запястье Алексея неярко полыхнуло – сработал оберег, и кожаный шнурок с костяным шариком соскользнул с его руки, ловкой змейкой метнулся к Ольге, опережая ход времени, бурой молнией пробороздив листья, взметнулся по ногам к руке, сжимающей пистолет. Ольга увидела золотистый свет, которым переливался обычный с виду костяной шарик на конце шнурка, сейчас напоминающий диковинную змейку, увенчанную золотой короной переливающихся лучей. Змейка-шнурок изогнулась на руке Охотницы, на мгновение став похожей на готовящуюся атаковать кобру, и ударила светящейся головкой в пистолет, в то самое место, где отпущенный пружиной боек уже устремился к патрону, начисто срезая и боек и капсюль, безнадежно уродуя дорогую заграничную машинку.

И как только пистолет перестал представлять опасность, руки плетьми упали вдоль тела, оружие выскользнуло из рук, и сама Ольга с тихим стоном, похожим на всхлип, повалилась навзничь. «Он меня защитил своим амулетом, обо мне думал», – мелькнуло в гаснущем сознании.

* * *

Полуголый Алексей сидел в десяти метрах от ничком лежащей Ольги, спиной к двери дома, который только что чуть не убил их болью и ненавистью десятков неприкаянных душ. С правой руки на землю тягучими каплями падала кровь, собиралась в густую лужицу на листьях около подошвы ботинка. На плотно захлопнутых дверях дома были кровью начертаны руны, запечатывающие зло внутри. Сил у Охотника не было даже на то, чтобы просто подняться, а предстояло еще обойти дом и сделать то же самое со всеми оконными и дверными проемами, не давая внезапно пробудившемуся злу вырваться наружу, в мир беспомощных людей, не только не способных противостоять ему, но и не сознающих того, что любое действие имеет последствия. Не вставая с прогретых осенним солнцем ступеней, Алексей достал из одного из кармашков на поясе перевязочный комплект, зубами разорвал стерильную обертку, достал бинт и перекись водорода. Сорвал жестяную крышечку с пузырька и, морщась, плеснул жидкость на глубокую рану на правом запястье. Перекись тут же зашипела, уничтожая способные вызвать воспаление раны микроорганизмы. Уронив пузырек под ноги, Охотник достал из пакета ватно-марлевый тампон и приложил его к ране. Затем стал плотно бинтовать. Покончив с перевязкой, Алексей поднялся и, шатаясь, пошел к распростертой на земле Ольге, которая все еще была без сознания. Он наклонился над лежащей женой (бывшей, или еще нет?), и стал хлопать ее по щекам здоровой рукой. Без результата. Достал из того же кармашка, что и перевязочный пакет, маленькую желатиновую капсулу с нашатырем и раздавил ее под носом у Ольги. Бесполезно! Попробовал поднять ее на руки и не смог. Слишком много сил потратил на борьбу со взбесившимися душами. Кряхтя, Алексей поднялся с колен и, ухватив Ольгу за куртку, волоком потащил к машине, открыл дверь и с неимоверным трудом погрузил бесчувственное тело на заднее сиденье, пнул ногой стоящий рядом кофр и присел с ним рядом. Взгляд уперся в пижонски-красное крыло внедорожника. Цвет показался неуместным, вызвал дурные ассоциации. «Перекрашу на хрен», – зло подумал Алексей и запустил руки в необъятное нутро кофра. Порывшись в нем несколько секунд, он достал кусок мела, которым обычно чертил магические знаки, и пошел к дому, на ходу бормоча про себя ругательства. Ругался на всех и вся: на себя за то, что плохо подготовился к делу и чуть не гробанулся вместе с женой, на Олега Ефимцева за то, что тот купил этот дом и приперся к ним с заказом, на сам дом, на жившего в нем светило социалистической медицины, на аборты и, почему-то, на Сталина, который и вовсе был не причастен к нынешним событиям, разве что как современник профессора. Подойдя к дому, Охотник пошел вокруг него по часовой стрелке, нараспев произнося слова запирающего наговора и размашисто чертя мелом руны на захлопнутых ставнях, прекрасно понимая, что мел не поможет. Смоет первым же дождем, а крови для такого количества окон у него не хватит, даже если он перегрызет себе коронарную артерию. Тем более что окна были на втором этаже, мезонине, чердаке, и была огромная печная труба, которую тоже надо чем-то заткнуть и запечатать. Но все это не надолго, а значит, надо было как можно быстрее найти средства навсегда обезопасить этот дом и разобраться с его бестелесными обитателями. Как лезть на второй этаж с располосованной рукой, он и представления не имел. Плюнуть на него и оставить до лучших времен? Пока рука не подживет? Пожалуй, так и надо сделать, но, как назло, за домом, там, где не было видно со стороны фасада, отыскалась лестница – старая, наверняка сразу развалится под первым, кто решит на нее взобраться. Тут же стояли банки с краской, валялись кисти, валики и прочие малярные принадлежности. Алексей вспомнил, что тут до него побывала бригада таджикских маляров – штукатуров – плотников – на все руки. Так что вопрос о том, откуда краски и веревки, отпадал. А вот вопрос о надежности лестницы актуальности не терял. Не хотелось ехать домой, заталкивать в машину складную лестницу, возвращаться обратно… Нет, решительно не хотелось. Придется попробовать себя в роли акробата, исполняющего смертельный трюк, ведь если он упадет с этой лестницы, то недолгий полет запросто может окончиться не просто ушибами и ссадинами, а вполне серьезным вывихом или переломом. Окна второго этажа располагались метрах в пяти-шести над землей, а Ольга вряд ли оклемается до ночи. Лежать под окнами дома, в котором черт его знает что набирает силу – погибель. Если уж не от того, что притаилось в доме, так от ночного переохлаждения.

Алексей обошел дом вокруг, запечатав мелом и наговором все окна первого этажа, потом вернулся к машине, открыл дверь багажника и достал бухту крепкого нейлонового троса, взгромоздил его на плечо и нога за ногу поплелся к дому. Притащил из-за дома банку с краской, ножом открыл крышку и выплеснул содержимое под стену, туда, где не было травы и листьев, а серел лишь сглаженный временем каменный фундамент. Кстати, камень выглядел гораздо старше остальной постройки. Алексей мысленно поставил галочку: стоит разобраться с этим вопросом. Потом привязал банку за ручку к тросу, и, раскрутив здоровой рукой получившееся болло, закинул его на крышу. Банка перелетела конек и брякнулась по ту сторону крыши, весело дребезжа покатилась вниз. «Интересно, хватит ли троса?» – запоздало подумал Алексей. Но сомнения оказались напрасными: бухта троса под ногами, шурша, разматывалась, банка дребезжала по крыше. В конце концов с другой стороны дома раздался металлический стук – банка брякнулась на землю.

Обмотав свободный конец троса вокруг дерева, Алексей с сомнением посмотрел на запястье правой руки – по бинту расползалось красное пятно. Рана на запястье, похоже, оказалась слишком глубокой, а может, он просто разбередил ее, пока откупоривал банку и привязывал трос. Стараясь как можно меньше нагружать правую руку, неуклюже действуя одной рукой, он подтащил лестницу к первому оконному проему и прислонил ее к стене. Потом обошел дом и там тоже привязал трос к дереву. Устало присел на нижнюю ступеньку и достал из кармана пачку сигарет «Кэптан Блэк». В меру крепкие, в меру отвратные. Вообще-то он не курил. В их семье курила Ольга, как он ни пытался с этим бороться. Но иногда, особенно когда сильно уставал и выкладывался на очередной работе, Алексей позволял себе сигаретку. А чтобы не привыкать, брал с собой крепкое и гадкое курево. Как сейчас. Охотник достал из кармана на поясе дешевую китайскую зажигалку и чиркнул колесиком, с наслаждением затянулся горьким табачным дымом и закашлялся, на несколько секунд уставился невидящим взглядом на огонек на конце сигареты и, с отвращением бросив ее под ноги, втоптал окурок рубчатой подошвой башмака в листья. Алексей поставил ногу на нижнюю ступеньку лестницы и полез к окну.

* * *

Пижонски-красный джип, несся по МКАД. Алексей сидел за рулем в теплом салоне, смотрел на дорогу, ему казалось, что машина заглатывает стелющуюся под колесами дорогу, как огромную серую макаронину. Других мыслей не было. Магнитола хриплым голосом исполняла что-то про молодого казака, задремавшего под ольхой. Радио «Шансон» не было любимой станцией Алексея, но сейчас было абсолютно все равно: шансон, попса, рэп. Даже уродский, по его мнению, блатняк, непонятно почему вдруг названный шансоном, не мог испортить настроение. Ольга на заднем сиденье, укутанная теплым одеялом, так и не очнулась. Что это значило, Алексей не мог понять. Скорее всего энергетический голод, который повлек за собой глубокий обморок. Хотелось бы, чтобы это был просто обморок, а не энергетическая кома. «С обмороком разберемся, – думал Алексей, пристраиваясь за идущей впереди фурой, – а с комой я сейчас фиг справлюсь. Сам на ногах еле стою. И откуда ты взялся, Олег, свет Сергеевич, на наши головы вместе со своим домом? Чтоб тя черти драли во все отверстия! Меня чуть не угробил, Ольга в отключке!… А сам сидит, водку жрет в каком-нибудь кабаке. Вот сволочь! Бизнесмен хренов! Ладно, я ему счет выставлю – не обрадуется. Будет впредь справки наводить, что покупает. А там, может, и думать научится. Сжечь его, дом этот. Да и все. Так нет, нельзя. На лирику живоглота потянуло! Воспоминания у него с этой халупой связаны! Тоже, нашелся пылкий юноша! Да в этот сарай не таджикских строителей бригаду надо было запускать, а отряд шахидов с гексогеном. Чтоб под основание, до фундамента… А подвал засыпать и бетоном залить. Так нет же… воспоминания. А я корячься теперь. Ладно, прорвемся. Не в первой. Да какой там! В том-то и дело, что с такой дрянью первый раз столкнулся. Да… то ли опыта маловато, то ли силенок. Одно из двух. Так, по приезде отзвониться Олегу и рвануть домой. Ольгу на ноги поставить и самому оклематься. А завтра с утра в Лененку, в архив. И копать там, пока чего-нибудь не выплывет.

А там уже и думать будем».

Алексей убавил звук магнитолы, а потом и вовсе ее вырубил. Вытащил из стакана на приборной панели мобильник, и, немного покопавшись в записной книжке, нажал кнопку вызова. Голос абонента раздался лишь после семи гудков и характерного щелчка. Алексей не забыл отметить этот факт.

– Ефимцев у аппарата!

– Олежек, вечер добрый! Алексей беспокоит. От дел не оторвал? Не занят ли? – саркастическим тоном спросил Алексей.

– Какой Алексей? – в голосе бывшего одноклассника слышалось неподдельное удивление. – С которым ты учился в одном классе и жил в одном дворе… – договорить он не успел, на том конце абонент прямо-таки взорвался радостью. – Леха! Братан! Ты? Е-мое, сколько лет, сколько зим! Как ты? Ты где сейчас? -

Алексей непонимающе нахмурился. С чего бы вдруг такое радушие, как будто и правда сто лет не виделись.

– Олег, притормози, мы с тобой позавчера виделись. Ты ко мне с заказом приходил… – осторожно напомнил Алексей.

– Оба-на, ты что, в киллеры подался? – пошутил Олег и жизнерадостно заржал. -

Нет, мне сейчас компромат без надобности. Я перед законом чист… – Да нет, не в киллеры. Охотник… – попытался напомнить Алексей. – Охотник! – протянул Олег. – На кого охотимся? На баб-с? Ты до них был большой охотник!

– Нет, ты не врубаешься! Хорош дурака валять! – стал закипать Алексей. – Ты ко мне в среду вечером приезжал. И просил обследовать и, если надо, заняться твоим домом. Который ты жене купил в подарок!

– Не покупал я ей дома. Нам его под заказ стройконтора построила. На Рублевке.

За каким лешим мне дом покупать? Его построить проще. Все, что нужно, уже будет. А так возись с ним потом, перепланировку заказывай, строителей нанимай… Да ну, брат, путаешь ты что-то, – голос Олега стал серьезным.

– Да как, блин, путаю, когда у меня записан твой заказ. В подробностях. И заплатил ты налом всю сумму вперед! Ты чего, не помнишь что ли? Вроде ты не пьяный был!

– Да я вообще завязал уж года два как. А то по пьяни крышу рвет – жуть просто. Но я у тебя точно не был. Мы с тобой лет десять уже не виделись… Я ж даже на свадьбе твоей не был, хоть тетя Лена и звала через мою старушку. Да и ты приглашение присылал. Нет, Леша… не я это был.

– Как же так! А кто это был? Пушкин? – взорвался Алексей. – Какого хрена, мать твою! Ты что, шутить вздумал! Олег, мы там с Ольгой чуть не подохли, а ты обратки включать!

– Сбавь обороты, Леха. И маму мою не поминай всуе, – спокойно посоветовала трубка голосом бывшего одноклассника. – Как это чуть не подохли? На машине, что ль, впилились куда?

– На какой машине! Там у тебя в доме такое твориться – кошмар! Я сам не видел, а Ольга рассказать не может – она без сознания! Мы сейчас домой едем! – Так… Странно, – сухо и бесстрастно констатировал Олег. – Звонит школьный друг, с которым мы, кстати, сто лет не виделись. Называется охотником. Утверждает, что я ему заказал очистить дом, который я жене купил. Бред. Леха, ты что, пьяный? – Да не пью я за рулем, Аллигатор! – несколько успокоившись, сказал Алексей. -

Тем более, мы только возвращаемся с твоего… или не с твоего, задания! Там не до выпивки.

– Ты вот что, Леха, сейчас ко мне в офис подъехать можешь? Ага. Можешь. Вот и ладненько. Подъезжай. Посидим, подробно мне расскажешь, как я к тебе приходил. Мы того козла, что мной прикинулся, разом найдем и накажем примерно. Адрес пиши. – Подожди, диктофон включу, – ответил Алексей и нажал кнопку на телефоне. – Я-то подъеду, ты только охрану предупреди. А то помяло меня там малость, могут и не пустить.

– Не боись, предупрежу, – и положил трубку.

– Вот, блин, и поговорили, – произнес Алексей, когда в динамике телефона раздались гудки.

Тут только он обратил внимание на то, что в зеркале заднего вида плясали синие и красные блики, а за его внедорожником, пристроившись почти в хвост, ехала патрульная машина ДПС. Коротко ревнул звуковой сигнал, давая понять, что машина следует за Алексеем не из пустой прихоти, а явно по его душу. «Чего им надо? Вроде, не нарушал…» – рассеянно подумал Алексей, все еще сжимая в руке трубку, однако, плавно нажав на тормоз, взял к обочине. Патрульная машина остановилась метрах в пяти позади. Мигалки продолжали свой бесконечный танец по кругу, озаряя местность всполохами синего и красного, придавая происходящему ощущение нереальности. Правая передняя дверь открылась, и оттуда вылез грузный гаишник средних лет и невысокого роста, с огромным пивным брюхом и выражением скуки на лоснящейся роже. Мент поправил фуражку и вразвалку направился к джипу. Алексей сидел, положив руки на баранку и наблюдая в зеркало заднего вида за приближающимся дорожным стражем. «Интересно, им всем пузо по уставу полагается, или как? Им его вместе с формой выдают, наверное», – злобно подумал охотник. Толстопузый гаишник неспешно подгреб к двери машины, и Алексей нажал кнопку электропривода, опускающую стекло. Круглая рожа инспектора, снабженная вдобавок рыжими усищами и желтыми зубами, оказалась на одном уровне с окном автомобиля. Мент нехотя поднял правую руку в жесте, который с натяжкой можно было описать как «взял под козырек», и пробубнил что-то неразборчивое.

– Извините, инспектор, чем обязан, не расслышал? – изумился Алексей.

Гаишник пробулькал, на этот раз разборчивее:

– Младшийлейтенант Борисенкодорожнопостоваяслужба. Документики предъявите. – Не хочу показаться невежливым, гражданин инспектор дорожно-постовой службы, – четко выговаривая каждое слово, сказал Алексей, – но можно взглянуть на ваши для начала. По закону имею право.

Гибэдэдэшник засопел и полез за пазуху, видимо, за удостоверением. Сначала в левый карман, потом в правый, затем опять в левый. Проведя ревизию карманов, извлек на свет божий корочки и протянул их Алексею в развернутом, что называется, виде. – Ага. Младший лейтенант Борисенко Сергей Денисович. Чем могу быть полезен, лейтенант?

– Предъявите документы. Права, паспорт транспортного средства, талон техосмотра, – неласково пробурчал мент, но уже гораздо разборчивее, чем в первый раз. Алексей откинул солнцезащитный козырек и достал портмоне с документами, протянул их в открытое окно гаишнику. Вылезать из машины принципиально не стал. В машине было тепло, сидение грело зад, а видеть рваные джинсы и то, что куртка одета прямо на голое тело, блюстителю дорожных правил не стоило, им ведь абсолютно без разницы, к чему придраться, лишь бы выбить свой полтинник. «А с меня он готов не слазить, пока деревянный полтинник не превратиться в полташ зеленый с президентом», – подумал Алексей.

Толстомордый так же нехотя, как до этого отдавал честь, принял из его рук документы и стал их листать, придирчиво изучая каждую страницу. Фотографию на правах разглядывал особенно тщательно, несколько раз сверялся с оригиналом. Потом закрыл портмоне и процедил с плохо скрываемым ехидством:

– Нарушаем, гражданин Фатеев? – растянул толстые губы в ухмылке и сам себе ответил:

– Нарушаем. – Горестно вздохнул и продолжил: – Вот из-за таких, как вы, губернаторы и гибнут, – скорбно закончил свою мысль блюститель порядка и защитник губернаторов.

– Постой-ка, командир! – Сарказма пришлось поубавить. – Что я нарушил, а? Не обгонял, не подрезал!

– Все вы так поете: не нарушал, не подрезал! А на дорогах люди гибнут! Вы, между прочим, гражданин Фатеев, много чего нарушили. Не пристегнутый едете – это раз! Транспортное средство грязное, аж заднего номерного знака не видно – это два, по телефону за рулем разговариваем, дистанцию не соблюдаем… Еще перечислять или штраф платить будем?

– Ты еще скажи, что у меня нога из окна торчала! – съязвил Алексей. Так нагло взятку на дороге из Алексея еще не вымогали ни разу.

Мент ожог его ненавидящим взглядом и открыл было рот.

– Эх, тороплюсь я, лейтенант, а то бы мы с тобой по-другому поговорили. У твоего начальства в кабинете, – проговорил Алексей голосом пустым и безразличным, запал улетучился так же быстро, как и появился, – ладно, сколько с меня? За телефон, за дистанцию, за номер? Сотки хватит?

– Хватит, только зеленой, – непререкаемо сообщил мент, – разговорчивый больно, умник. Или протокол писать и права забирать будем?

– Да нет, чего уж там, зеленой так зеленой, – примирительно произнес Алексей и полез в бардачок за деньгами. Там, на всякий случай, всегда лежало несколько сотенных купюр. Деревянных, правда. Правой рукой он достал сотенную бумажку, нарочно выбрав самую мятую и неприглядную, пальцами левой, не поднимая руки с колена, начертил сначала руну Dagaz, трансформация, а вслед за ней Wunjo, радость. Почувствовал, как его омыло теплой волной – древняя магия не подвела, но тут же закружилась голова и в позвоночнике появилась неприятная слабость – за несложное волшебство пришлось заплатить, как всегда, собственными силами. Только вот осталось их после сегодняшней заварушки не так уж много. Если еще и у Олега придется прибегнуть к магии, то сил хватит лишь на то, чтобы сотворить пару иллюзий, не больше, а потом придется неделю в себя приходить. Алексей протянул позеленевшую сотню в окно. Гаишник ловко цапнул ее пальцами с грязными ногтями, повертел, придирчиво осматривая. В глазах мелькнули алчные искорки. Он протянул Алексею его документы, радостно взял под козырек и сообщил:

– Можете следовать! – развернулся и чуть не рысью припустил к патрульной машине, хлопнул дверцей, засунув свое пузо в салон, и машина, неспешно вырулив на проезжую часть, покатила в сторону пригорода.

Алексей не спешил заводить автомобиль. Иллюзия должна продержаться около получаса, а потом бравые дорожные инспекторы просто не обнаружат долларовой бумажки и, наверняка, рассорятся вплоть до мордобоя, подозревая в хапужничестве друг друга. Ну и хрен с ними, не жалко. Хотя, дома они, наверно, белые и пушистые, их тоже кто-то любит… Но долго рассуждать о моральных качествах сотрудников ДПС, этих двух и всех остальных, не хотелось, надо было передохнуть пару минут, пока не пройдут дурнота и слабость, и двигать дальше. Алексей достал из бардачка шоколадный батончик, ужасно сладкий – сплошная синтетика. Содрал обертку и с наслаждением откусил чуть не половину: жрать хотелось зверски. Алексей искренне надеялся, что у господина бизнесмена Ефимцева найдется в офисе не только необходимый набор офисной техники и длинноногая секретарша, но и вместительный и отнюдь не пустой холодильник. «Иначе придется сожрать секретаршу», – хмыкнул Алексей и откинулся на спинку, пережевывая вязкую нугу с шоколадом и орехами. Покончив с батончиком, он скомкал яркую обертку и, пару секунд поразмыслив, щелчком отправил ее во все еще открытое окно, потом нажал кнопку электропакета, и стекло поползло вверх, отсекая его от шума автострады. В салоне стало тихо, как будто Алексей нырнул под воду. Тишина надавила на барабанные перепонки, неприятно напомнив затишье перед схваткой с невидимым злом в доме. Надо было подумать и найти объяснение тому, что же все-таки произошло там, около дома, и почему Олег так удивился, когда услышал про дом и заказ. Удивился-то он весьма натурально, а актер из него был с детства никакой. Если дом не его, и два дня тому назад приезжал не он, то кто и, самое главное, зачем затеял весь этот цирк? Они с Ольгой и так взялись бы за заказ. Во-первых, потому что редко отказывались от работы, а точнее сказать, никогда не отказывались. Во-вторых, потому что нужны были деньги, чтобы расплатиться за машину и внести долевой взнос за строительство. Деньги заказчик предложил немалые, и возможность покончить с долгами окупала все затраты времени на выполнение работы.

В ватной тишине салона мысли текли лениво и медленно… Алексей клюнул носом и тут же встрепенулся, яростно моргая и прогоняя сонную одурь. Дотянулся до пульта управления магнитолой и нажал кнопку «вкл.». Магнитола, мигнув огнями на панели, приветствовала его бегущей строкой, как желанного клиента приветствует бармен заведения, открывающегося после полудня. Пощелкав кнопкой переключения станций, Алексей остановился на той, где под приятный гитарный риф голос с немецким акцентом пел о ветре перемен. Это было лучше, чем «Юра, Юра, я такая дура» или «Голуби летят над нашей зоной» на предыдущих станциях. Тем больнее, то «Скорпов» Алексей считал, и не без основания, едва ли не лучшими рокерами прошедшего столетия. Охотник включил зажигание, и машина, взвыв двигателем, покатила по обочине. Алексей стал высматривать, как бы удачнее вклиниться в поток автомобилей, значительно уплотнившийся с момента его остановки, и аккуратно пристроился между побитой жизнью и ржавчиной «Тойотой» забытого богом года выпуска и новеньким «Лексусом».

* * *

Офис одноклассника-коммерсанта располагался на Старом Арбате в недавно отстроенном здании с подземным паркингом, бдительным охранником на въезде и улыбчивой девушкой на ресепшене. Подтянутый гард, в хорошо подогнанном костюме с гладко выбритым квадратным, как кирпич, подбородком, неодобрительно покосился на Алексея, когда тот, в рваных джинсах и куртке на голое тело, вошел в фойе. Хорошо хоть по дороге успел умыться из стоящей в багажнике фляги. Иначе заверения Олега о том, что охранники его, Алексея, пропустят, могли остаться пустыми словами. Подойдя к стойке администратора, он положил локти на столешницу (явно из дуба, а не из похабного ламината) и сообщил девушке, приветливо ему улыбающейся:

– Я к Ефимцеву, меня ждут.

– Пропуск заказан? – профессионально поинтересовалась барышня.

– Ну, если ждут, то, наверно, заказан? – попробовал съязвить Алексей. – Так, сейчас посмотрим. Ваш паспорт, пожалуйста, – так же бесстрастно попросила брюнеточка.

Алексей полез было в карман куртки, но вспомнил, что документы остались в машине, чертыхнулся и спросил у девочки за стойкой:

– А можно без паспорта? Я его в машине забыл… так неохота в ваш супер-пупергараж спускаться, – и попробовал мило улыбнуться.

Девушка стрельнула аккуратно подведенными глазками на охранника, тот едва заметно кивнул.

– Можно, только себя назовите. На кого пропуск выписан?

– На меня. Фатеев Алексей, 1974 года рождения, образование высшее, две штуки, судимостей не имею, недвижимостью за границей не владею, детей нет, почти разведен.

– Почти разведен. Это как? – в глазах девушки блеснула живая искорка интереса, не профессионального, а уже вполне человеческого.

«А почему бы и нет?» – подумал Алексей. Если Ольга и вправду собралась уходить, в чем нет сомнений, то стоит, пожалуй, подготовить запасной аэродром. Чтобы было куда приземлиться из пустой и холодной койки разведенного мужчины. – Почти – это значит не совсем, – приветливо улыбнулся Алексей, давая понять, что игра принята.

– А не совсем, это как? – парировала ему брюнетка, состроив заинтересованную мордашку.

– А не совсем, это значит почти, – вернул пас Алексей.

– А может, сходим куда-нибудь, когда будет совсем? – взяла на себя инициативу барышня.

Алексей задумался, выразительно пожевал губами и, перегнувшись через стойку, прошептал в ушко девушки:

– А почему бы и нет? Телефончик давай. «Пять звезд» тебя устроят? – Нет, я там работала официанткой. Давай лучше в «Парк авеню», там чилаут прикольный.

– Как скажешь, – пожал он плечами, – телефончик давай.

– Да, сейчас, минуточку, – девушка сняла со стопки листок для заметок и черканула несколько строк. – Держи. Мобильный и квартиры. Только на квартиру после девяти вечера не звони – хозяйка вредная.

– Оки, не буду. Так мне можно проходить?

– Да. Можно, я тебя записала, Фатеев Алексей, без судимостей, почти разведенный, – улыбнулась новая знакомая. – Меня, кстати, Светланой зовут. А тебе на четвертый этаж. Лифт там.

– А кабинет какой?

– Там весь этаж Ефимцев снимает, так что не промахнешься. Позвонишь мне? – Обязательно. Как только, так сразу, – ответил Алексей и взбежал по ступенькам к лифту. Тронул сенсорную панель и шагнул в мягко разъехавшиеся двери лифта. Охранник, слушавший их разговор, еле заметно улыбнулся. Такие игры ему приходилось видеть не однажды. Девушки, работавшие на ресепшене, в большинстве своем были в столице приезжими – несчастными винтиками огромной машины для заколачивания бабок, которой стала Москва за последние десять лет. У большинства была лишь временная регистрация по месту пребывания. Они надеялись подцепить москвича, чтобы правдами и неправдами заполучить-таки вожделенную прописку, которая открывала дорогу к более престижной и высокооплачиваемой работе, чем сидение за стойкой по 12 часов двое суток через двое. Да чего греха таить, охранник и сам был не аборигеном каменных джунглей. Приехал он из Пензы и потратил кучу времени и денег на то, чтобы легализоваться в Первопрестольной. И теперь, когда его останавливал патруль в метро, без зазрения совести показывал паспорт с печатью – читайте, завидуйте, я москвич, а не какая-то там «астраханка». Так что Светку, работающую здесь всего три недели, он понимал прекрасно. Вдруг этот крендель в драных джинсах с кучей кармашков, но зато в дорогих очках, окажется тем самым вожделенным дураком, который согласится на фиктивный брак или еще каким-то образом поможет в достижении заветной цели. Алексей тоже не был ни коренным москвичом, ни дураком, и понимал, чем может закончится флирт с секретаршей на ресепшене. Однако ходить далеко не собирался. Так, перевести в горизонтальную плоскость с парой глубинных бурений – и адье!

Лифт бесшумно и мягко встал на нужном этаже и распахнул двери. Выходи, мол, приехали. Алексей решил, что на торжественную встречу рассчитывать не приходится, и шагнул в коридор. Мягкие пастельные тона офиса, картины модернистов на стенах и масса зелени в кадках, плошках и горшках ему понравились. В офисе старого школьного друга было уютно. Чувствовалась рука профессионального дизайнера, стоившего кучу бабок. Видно было, что контора не бедствовала. Несмотря на поздний час, пол восьмого, из-за дверей слышались голоса, трели телефонов, шуршание принтеров. Он осмотрелся, увидел в торце коридора огромную деревянную дверь и, рассудив, что за такой дверью и должен скрываться начальствующий субъект, направился туда. Внезапно справа распахнулась дверь, чуть не врезав ему по физиономии, из кабинета выскочила маленькая пухлая женщина и налетела на Алексея, едва не сбив его с ног. Отскочив от него как мячик, она поправила очки и спросила, подозрительно прищурившись:

– Вы к кому, гражданин? У нас уже закрыто.

– Я к Ефимцеву, он меня ждет, – поправляя свои очки, ответил Алексей. – А у вас тут все так бегают?

– Все. Но после семи только его секретари, – пошутила она. – Пойдемте, я вас провожу. Он вас давно ждет.