Текст книги "Золото Черного Властелина (СИ)"

Автор книги: Алексей Шеховцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

  Золото Чорного Властелина

  Глава Первая. Дураки и дороги.

  Я с хрустом потянулся. Пять дней на слоне – это не шутки. И это мне ещё повезло – в сезон дождей пара слонов, груженная едой и водой, может часами идти без остановки своим быстрым шагом. Вот и удалось добраться до Хайка от окрестностей Ассаля всего лишь за пять дней. В сухой сезон, когда приходится передвигаться по Данакильской пустыне в основном ночью, маршрут жрёт полторы-две недели. А если вспомнить, сколько времени занял завоевательный поход год с лишним назад... Попробовать, что ли, на страусе в следующий раз? Я покачал головой. Да уж, животный транспорт автомобильному сильно уступает. Слон, словно прочитав мои мысли, укоризненно положил мне хобот на плечо.

  – Не волнуйся, Хитрый Глаз, всё нормально. Сейчас тебя помоют, накормят. А завтра проведаешь свою пассию. Она небось заждалась.

  Я улыбнулся. Обычно слоны находят себе подруг только в весьма зрелом возрасте – и слонихи предпочитают самцов со стажем, и сами патриархи ревностно пресекают поползновения недорослей. Так что молодёжи приходиться либо страдать от воздержания, либо скатываться до самой натуральной гомосятины. Но моему личному гиганту повезло – он уникум. Мало того, что он понятлив и любопытен почти как человек, но он ещё и единственный слон в стаде, не боящийся огня. Так что, когда после войны с Джибути у меня дошли руки до селекции, задачей номер один стало получить потомство от Хитрого Глаза, а не ждать ещё лет тридцать, пока ему «дадут». Изощряться для обхождения слоновьих обычаев пришлось много. Очень много. Но результат того стоил – молодая слониха Любит Воду уже вынашивала слонёнка.

  Но пора подумать и о моей «самке». По моему жесту колосс направился к причальному помосту, куда взбежал и я. Индианка не проснулась, когда я аккуратно вытаскивал её из паланкина на слоновьей спине, а только сладко причмокнула губами, положив голову набок. Я улыбнулся и шёпотом отдал распоряжение дежурному слонопоклоннику. Меня же ждал привычный покой в монастыре.

  Покой ждал, но... Не спится. Зря я дал дождю себя убаюкать на подъезде к городу. Потерпел бы пару часов, и спал бы сейчас в обнимку с любимой женщиной... Сердце уколола полузабытая боль. Она ведь не первая у меня. Там, далеко, семьсот лет вперёд, остались жена и дочь. Пусть я нашёл себе новую половинку, но память и горечь потери никуда не ушли, только стали привычными. Я налил себе джина и вышел на улицу.

  Дождь утих. Через окошко в облаках светила луна, а на дальнем берегу Хайка мерцали огни завода. Молодцы негры – осваивают непрерывное производство. А ведь поначалу проблем был сундук – амхарцы хоть и значительно светлее настоящих черномазых, но ночью их всё равно практически не видно.

  Пастораль... Как говорится, наслаждайся видом, пока есть и пока не загадил природу своим прогрессорством. Я наконец-то зевнул. Но что ж, пора на боковую.

  ***

  Утро встретило меня противным криком страуса под окном. Воистину, ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным. Если бы я знал, насколько мерзко вопят эти будильники, я бы ни за что не посылал Каасу разыскивать племя ездоков на страусах. И уж тем более не стал бы организовывать разведение этих птиц в своём городе. Индианка уже давно проснулась и хихикала в кулак, глядя на моё пробуждение.

  – Смейся, смейся, железная дева.

  – Будешь обзываться – не накормлю завтраком. Сколько раз говорила, что не люблю это прозвище?

  – Напугала. Мы в Хайке, дорогая. У меня здешний повар знаешь как выдрессирован?

  – Размечтался. Сегодня утренняя служба, и завтрак тебе могу устроить только я.

  – ...

  – Ага. Так что, принц мой, ждёт тебя церковь. И, если будешь обижать несчастную меня, то до обеда будешь голодный.

  – О женщины, имя вам – коварство. Ладно, я побежал мыться.

  Ужас, и как они умудряются найти ту единственную угрозу, которая на мне работает: перестать кормить? Ладно в прошлой жизни, но ведь здесь я даже не наел брюхо. С этими мыслями я натирал себя мылом. Грубым, примитивным, но – мылом! Продавленное через Негуса почти полное отсутствие торговых пошлин в захваченном порту себя оправдало. За прошедший год Тасфа Йесус (бывшая Таджура, переименнованая в честь тронного имени Негуса Нагаст) стал одной из обязательных остановок для купцов Красного Моря. Ведь мало того, что за торговлю не дерут, но и мздоимцев в страже нет, так как мздоимцы сейчас работают на каторге, строя вместе с пленными мусульманами дорогу на Хайк. Отсюда и мыло, которое, оказывается, делают в Неаполе.

  Службу я отстоял в уже приподнятом настроении – Симран раздобыла на завтрак котлеты, что привело меня в совсем уж благостное настроение. А к барабану в церкви я давно привык.

  – У тебя сегодня занятый день. – Девушка подловила меня на выходе из церкви. – Зенабу и Тамар заходили, пока ты спал. Будут любить мозг.

  – ... мозг, – автоматически поправил я, – а почему сразу ...? Ни тот, ни другой меня по пустякам никогда не дёргали.

  – Потому что мы только вчера приехали.

  – Ну и? А кто обещал, что будет легко? Мне, в отличие от тебя, ещё и службу отстоять пришлось.

  – Да, как хорошо, что в твоей стране нет брахманов.

  – Привезти, что ли, специально для тебя?

  – Да ну тебя! Кстати, вот и твой строитель идёт. Будешь говорить с ним сейчас?

  – Ага. Мастер Зенабу! – С именами мне приходилось быть осторожным, так как Зенабу у меня было двое: стекольщик и строитель. И оба именно мастера.

  – Принц Ягба, мы все заждались тебя. С прибытием. Как дорога?

  – ...ла. Но могло быть и хуже. Симран сказала, что ты вместе с Тамаром меня искал. Что-то случилось?

  – Всё то же самое – нехватка рабочих рук.

  – Опять? Мы ведь перед самым моим отъездом решали именно этот вопрос. – Впрочем, сам виноват – хотел всего и сразу. – Что мы не учли на этот раз?

  – Дороги. Рудные жилы и говенные пещеры неблизко. Везти добычи караванами по тропам слишком долго и накладно – приходится прокладывать дороги. А невольников магометанских в Хайке нет – ты сам запретил их пускать. Одно радует – запасы разрывных шашек велики, и дороги строим достаточно прямые. – Разрывные шашки – это у нас динамит. Я, кстати, здесь практически не причём, разве что, упомянул концепцию «укрощения» нитроглицерина бляхоносцам-алхимикам. И вот тебе на. Полгода назад «дремучие» негры доэкспериментировались до динамита. Проблемы, конечно, есть – хранить долго не получается, но для взрывных работ негродинамит подходит куда лучше баллистита.

  – Да уж...

  – Принц Ягба! – Разговор со строителем был прерван едва успев начаться.

  – Йесус-Моа! – О том, что Абун в городе, я не знал. Но сюрприз весьма приятный. – Зенабу, передай Жену, пусть организует совещание. – Строитель кивнул и оставил меня общаться с духовным наставником.

  – Ну здравствуй, чревоугодник. – Сказал мне хитро прищурившийся акабэ-сэат после «ритуального» приветствия.

  – И тебе не болеть, Абун. А почему сразу чревоугодник? – Священник вздохнул в ответ.

  – А кто кроме чревоугодника додумается плотно позавтракать перед богослужением?

  – Ээ...

  – Что, ээ? Крепче в вере надо быть, крепче. – Старик показал кулак, иллюстрируя свои слова, но глаза его смеялись. По большому счёту, он давно привык к моему разгильдяйству в обрядовых вопросах, хоть и не оставлял попыток разбудить мою совесть и наставить меня на путь более истинный. – Доиграешься у меня. Наложу епитимью, год поститься будешь.

  – Сразу скажу, Йесус-Моа, я не осилю. Ибо растущий организм надо кормить.

  – Растущий. Ну ладно, расти. Как прошла поездка?

  – Неплохо. Совсем неплохо. Кстати, ты будешь рад – в Тасфе закончили строить первую церковь. А Текле уже прислал полную команду священников. Наши тиграйские братья три дня праздновали.

  – Быстро. – впечатлился Абун. Тем временем, мы отошли подальше от прочего народа, и вновь застучавший дождь позволял говорить свободно.

  – Помнишь, я ещё давно говорил, что слонификация – наше будущее. Слоны и бетон – новое слово в строительстве.

  – Помню, помню. Ещё, я рад, что слоны твои богоугодными делами занимаются. Храмы строят, а не на ратном поле людей убивают.

  – Если честно, здесь дело не сколько в моём благочестии, сколько в непригодности слонов к душегубству. Слишком умные они, чтобы на смерть за людей идти. Да и огня боятся. Впрочем это к лучшему – не нужно отрывать их от мирных работ. Которых, кстати, невпроворот. Вон, бляхоносцы меня уже нашли.

  – Сам виноват, Ягба. Напридумывал новшеств, строительств. Теперь следи, ибо таково бремя правителя – бдеть о земле своей. Меня другое беспокоит, не слишком ли ты торопишься?

  – В смысле?

  – Дорога, для соединения завоёванных земель с Шоа и прочими провинциями, корабли – это всё понятные дела. Нужные и неотложные. А вот остальное... Поля с какими-то новыми растениями, сбор растений и распашка малярийных долин. Лаборатории смердящие...

  – Абун, от кого, а от тебя я не ожидал... Ты же знаешь откуда растут уши у всего этого. – Я взмахнул рукой, как-бы пытаясь охватить весь Хайк. – Это сейчас я принц, и могу заниматься всякой ...й, – священник поморщился, так как обычно при нём я за речью слежу, – а что будет через сколько-то лет, когда батя... оставит на меня царство? Песец будет! – Ответил я сам себе. – Начнётся грызня, если не за трон, то за раздел влияния. Прошлогодние разборки с Гафатом покажутся игрушками. Так что мне придётся в это болото нырять с головой. А если я сейчас не потороплюсь, то рискую застрять в нём до глубокой старости. Отцовских дипломатических талантов у меня нет, так что придётся беспощадно бить недовольные морды.

  – Ты так уверен, что будут междуусобицы?

  – Обязательно. Даже при полной поддержке от тебя и Текле, какая-то сволочь решит, что сможет урвать кусок пожирнее от «молодого Ягбы».

  – Наша поддержка всё-таки очень многого стоит. – Вкрадчиво сказал Йесус-Моа.

  – Конечно. Без вас бы я... – чуть не спохабничал, – не сделал бы и десятой доли от того, что мне удалось. Но в том что касается грызни негусов... Скажи мне, сколько из них балуются многожёнством? – Абун обречённо вздохнул в ответ.

  – Что там говорить. Даже у твоего отца их несколько было. Правда он не стал брать новых жён после того, как последняя умерла при родах. Да и ты, Ягба, на что постоянно советуешься с церковью, ищешь нашу помощь, но живёшь с язычницей вне брака. – Я поперхнулся от такого наезда.

  – Йесус-Моа, наставник мой. А ты готов её покрестить и обвенчать нас? А потом обвенчать меня ещё раз с какой-то обрезанной негусенкой, с чьим родом Негус Нагаст решит упрочнить отношения? Или ты посоветуешь мне сначала её отравить, а потом жениться, дабы избежать многожёнства? – От моего ответного напора опешил уже Абун.

  – Зря ты так, – тихо сказал он, – я никогда не советовал тебе творить зло. – Мы помолчали.

  – Прости, Абун. Я просто на самом деле боюсь подставить Симран... Я даже не заикался на эту тему с отцом, чтобы «не будить лихо». А тут ещё рас Бахыр мне передавал, что при дворе уже начинаются разговоры о том, что я уже вполне взрослый для женитьбы. Знаешь, мне вспомнилась песенка из того времени:

  "Все могут короли, все могут короли!

  И судьбы всей земли вершат они порой,

  Но, что ни говори, жениться по любви

  Не может ни один, ни один король!"

  – Чушь.

  – Что?

  – Чушь. Твоя вторая память, Ягба, сыграла с тобой дурную шутку. Да, конечно, негусы порой женят детей для заключения союзов. Но обычаи наследования далеко не так незыблемы, как я помню из твоих рассказов. Жаль, что я не подумал тебя поправить ещё полгода назад, когда мы об этом говорили.

  – Погоди, Абун, это получается, что Негусу Нагаст всё равно, кто у меня будет жена? – Я задал вопрос с таким обалдевшим видом, что мой духовный наставник рассмеялся.

  – Скажем, не совсем всё равно. Если ты выберешь невесту, что придётся ему не по нраву, тебе придётся долго убеждать его принять твой выбор, но в крайнем случае ты можешь напомнить Йикуно, кем была его первая жена.

  – Кем?

  Абун прошептал мне на ухо ответ.

  – Ничего себе!

  – Да. Но помни, только в крайнем случае. Лучше обойтись без этого. Так вот, заставить тебя жениться во второй раз против твоей воли никто не сможет – уж это церковь организовать сможет.

  – Вот так новость, Абун... Но вернёмся к нашему разговору. Смотри – мои полки. Это уже три тысячи мужчин, которых надо вооружать и кормить. Также – это три тысячи человек, которые не работают на полях и на мануфактурах. Да, конечно, уже сейчас я с ними могу померяться силой с половиной негусов, но кормить их очень и очень нелегко. Отец свою армию кормит с огромной по размеру земли, а у меня только Хайк и казна. Озёрная земля родит щедро, но я всё равно закупаю еду по всем окрестностям. Для покупки – нужны деньги. Значит должны работать мануфактуры – гончарная, металлическая, скорняжная, портная... Потом, все кто работает на мануфактурах – тоже не работают в поле, и хотят кушать. А ещё монахи, которых я тащу у тебя и Текле в больших количествах.

  – Ягба, вот я и спрашиваю тебя, не слишком ли ты торопишься? Не пытаешься ли объять необъятное?

  – Спешу... Я чудом не опаздываю! Мне ведь нужно не драться с негусами, а быть настолько сильным, чтобы они мяукнуть боялись. Значит – ещё тысячи солдат, более ужасное оружие, больше слонов. А значит больше еды. Поэтому у меня слоны распахивают поля, а преступники собирают траву в жарких долинах. Я пытаюсь как можно быстрее найти в Хайке способы заставить землю родить как можно больше, используя минимум рабочих рук. То же трехполье, например. А ещё, мои механикусы не покладая рук придумывают машины для облегчения труда. Вон, несколько сеялок сделали по воспоминаниям китайца. Сейчас пытаются отладить молотилку и веялку. Дай Бог следующий урожай соберём быстрее и эффективнее.

  – Значит, коса сделанная из дамасской сабли – не блажь?

  – Нет конечно. Как и всё остальное... Вот ещё заноза – я помню что делать, но не помню как. И это везде. В армии, в сельском хозяйстве, в школах. Именно поэтому я трачу столько серебра на бляхоносцев, учителей и прочее. Один я всего не придумаю.

  – Смотри, Ягба... Менять обычаи и устои сложно, и делать это надо осторожно.

  – Знаешь, что самое смешное?

  – Что?

  – Мне помогают дикие черножопые племена. Точнее, разнообразие их обычаев и то, что амхара о них знают. Я, вон, недавно узнал, что загрузить работой женщин Хайка мне так легко удалось потому, что в трёх дневных переходах к югу живёт племя, в котором женщины пашут наравне с мужчинами. А несколько амхарских семей в Ардиббо родственно связаны с этим племенем – женщины там красивые. Вот и оказалось, что моё «нововведение» никого не шокировало.

  – Неисповедимы пути Господни. – Сказал Абун. Я собрался было продолжить свой поток сознания, как...

  – Мяу! – Из одежд Йесуса-Моа высунулась любопытная мордочка котёнка.

  – Это ещё кто?

  – Один из отпрысков твоей Артемиды, – несколько смущённо ответил Абун.

  ***

  – Бегемот, а почему жену наместника называют «Железная Дева»?

  Пацанва обступила плотного парнишку лет двенадцати. Тот важно надулся, оправдывая свою кличку, и молвил.

  – Не наместника, а принца! Услышит абун Хайле Марьям, всыпет по заднице. И мне добавит, за то, что не разъяснил. Так что смотрите мне.

  – Ну, Бегемот, ну расскажи. Хватит из себя бляхоносца строить.

  – Ладно, слушайте. Железная Дева – самый лучший слоновод в Хайке. Спросите у Бивня. – Ребята повернулись к тощему негритёнку, чья кожа чернела даже на фоне эфиопов.

  – Это правда. Она знает Пути Слонов. Хитрый Глаз лучше всех слушается её или нам... принца.

  – Все помнят восточный поход в прошлом году? Раса Симран водила Хитрого Глаза в бой. Говорят, что они убили сотни арапов. А в самом последнем бою – её ранило. Принц после этого приказал сковать ей непробиваемый доспех вместо старого. Раса в этом доспехе как будто вся сделана из железа, и поэтому её так и называют – Железная Дева.

  – Бегемот, а правда, что она сердится, когда её зовут Железной Девой?

  – Дядя Жен говорит, что правда.

  – А почему?

  Но знаток сплетен не успел поведать детям «великую тайну», так как суровый монах-учитель избрал именно этот момент, чтобы погнать ребятишек на занятия.

  Бегемот не всегда был Бегемотом. Раньше он был просто Дутым, всего лишь одним из пацанят, что бегали по пыльным улицам Хайка и купались в заводях близ монастырского сада. История этого молодого человека по-настоящему началась около полутора лет назад, когда на принца-наместника (который тогда был просто выздоравливающим принцем) на прогулке напал другой бегемот, обычный. Зверя убили стражники принца, а тушу притащили в город, где она вскоре была разделана на мясо и прочие полезности. Но пролежала она всё-таки достаточно долго для того, чтобы длинный и улыбчивый воин с двумя саблями заметил уморительное сходство лица мальчишки, который пыжился придать себе важный вид, и угрюмой морды убиенного колосса. Бегемотов в окрестностях было немало, но вот рассматривать их было бы изощрённым способом самоубийства, так что реплика бойца «смотрите-ка, а ведь здесь в деревне тоже бегемоты растут» стала для детворы и взрослых откровением, и Дутый был переименован в Бегемота. Мальчишка не обижался – старая кличка была весьма обидной, а ассоциация с огромным и опасным зверем наоборот льстила.

  Благодаря этому случаю у пацана отложились исключительно хорошие впечатления о принце, и история его вскоре нашла своё продолжение. Дядя парня, Жен (на самом деле родство их было несколько более запутанным), каким-то чудом превратился из монастырского послушника в личного порученца самого принца! И одним из его первых занятий был подбор людей в Орден Бляхоносцев. Тогда, конечно, никто и представить не мог, кем эти бляхоносцы будут, но служба у принца несомненно была бы очень и очень хлебным местом. Даже, скорее всего, более хлебным, чем пост при монастыре, а монахи и их двор не голодали и в самые тяжёлые годы. Любознательный Бегемот, естесственно, сунул туда свой нос. И хоть его и ждал отворот – неграмотный голопузый малолетка просто не смог бы выполнять работу, нужную принцу, но выделиться парень сумел. И когда принц стал активно организовывать обучение в Хайке, Бегемот попал на школьную скамью одним из первых.

  В школе Бегемот, что называется, нашёл себя. Мальчишке повезло родиться с живым и пытливым умом, как и его «дяде». Так что науку он схватывал быстро с самого начала, а довольно частое общение с Женом, которого обучал сам принц, позволило подростку не только быстро обогнать всех сверстников, но и довольно близко приблизиться к учителям в математике и естественных науках. Мало того, у него начал проявляться и талант лидера. Легко схватывая знания, Бегемот также умел и доходчево их разъяснять своим сверстникам. Это не прошло незамеченным мимо учителей – монахи Истифаниевского монастыря своё дело знали, недаром это был один из наиболее знаменитых монастырей Эфиопии. И скоро занятия с Бегемотом сделались для детворы чуть ли не неотъемлемой частью Хайковской школы. Ну, а когда авторитет Бегемота стал непререкаемым в делах учебных, то он начал распространяться и на другие стороны деревенской (впрочем, понемногу переходящей в городскую) жизни. А сам Бегемот принялся учиться этим авторитетом пользоваться. Дров он сильно не наломал, так как Хайковские учителя были действительно хорошими и не дали пацану скатиться на скользкую дорожку свинства.

  Шли месяцы. Хайк менялся. Сначала медленно, почти незаметно, но чем дальше, тем быстрее. Всё больше людей становились бляхоносцами или просто работали на принца и подвергались его влиянию. А через них изменения приходили в их дома и в повседневную жизнь. Сначала по мелочам – например, домашние кухни разнообразились рецептами, что рождались в монастыре. Потом в домах стали появляться бронзовые изделия (довольно большая роскошь по старым меркам), оторвались от домашних работ многие женщины, так как множеству начинаний принца не хватало рабочих рук. Затем появились слоны! Живые горы, которых раньше видели только охотники, да и те – редко. А со слонами пришло совершенно чужое негритянское племя. Всё это могло бы вызвать немало роптаний, но... благодаря деяниям принца Хайк, а потом и соседние деревни, сказочно богател с каждым днём. В множестве домов завелась металлическая посуда! С помощью слонов жильё строилось с небывалой скоростью, а под руководством Зенабу-Аксумца возводились вещи доселе невиданные. Вкупе с наставлениями матери-церкви, материальное благополучие на корню душило любые зародыши недовольства. Запрет на женские обрезания (впрочем, Бегемота это не касалось) прошёл как по маслу. Язычники-слонопоклонники трудились в поте лица рядом с Амхарцами и довольно быстро стали своими. Кое-кто даже успел окреститься, и намечалась не одна свадьба.

  Все эти изменения расширяли кругозор жителей Хайка и особенно Бегемота. За какие-то месяцы он превратился из обычного крестьянского мальца в очень образованного для своего времени человека. Конечно, он оставался ребёнком и очень многое воспринимал как должное или просто не понимал. Например, принца он уважал и любил, но совершенно по другим причинам, чем взрослое население Хайка. Да и знания, конечно, хороши, но вот жизненный опыт для подростка оставался делом далёкого будущего. С другой стороны, щедрый поток знаний, излитый на цепкий ум, усиленный к тому же феноменальной памятью (которая, правда, в то время была куда меньшей редкостью, чем в будущем), уже начал приносить плоды.

  Если бы об этих плодах ещё знали его учителя, или хотя бы дядя Жен... Дело в том, что Бегемот любил алхимию. Очень любил. А как лучший ученик школы и, к тому же, родственник личного порученца принца-наместника он умудрился получить практически свободный доступ к алхимическим лабораториям монаха Тамара. Нет, он прекрасно понимал технику безопасности и не хулиганил – в обращении с химикатами он был не менее прилежен, чем любой из взрослых бляхоносцев. Так вот, недавно юное дарование осенила идея. Что будет, если взять силу алхимической бонбы и направить её не на разрушение стены (как в великом восточном походе) и не на метание множества осколков куда попало, а на метание одного камня или стрелы в определённом направлении? Как из лука или баллисты. Да, Бегемот самостоятельно изобрёл пушку, а точнее её концепцию. Последние несколько недель он потратил на тайное изготовление алхимической начинки – талантливый пацан давно уже построил собственную лабораторию, благо практически все аппараты бляхоносцев были вполне кустарно изготовлены, особенно первые модели, а экспроприирование небольшого количества базовых ингредиентов большой проблемы не делало. И сегодня после занятий он планировал провести Эксперимент.

  ***

  «Плодотворная» дискуссия о нехватке рабочей силы тормозила уже второй час. Проблема была ясна, но способов решения не предвиделось. Всё упиралось во время. Можно распахать поля, привезти людей, нарожать слонов, выучить монахов и бляхоносцев, но... не прямо сейчас. Самое гнусное – механизация (мой ответ на все проблемы) упиралась в тот же тупик. Кузнецов, что могли «на коленке» собирать механизмы было очень мало, а заказов – до чёрта. Причём мой главный механикус – Абеба, была сейчас беременна первенцем и к работе не допускалась. Да и механизмы были жутко примитивны по моим меркам. Так что приходилось урезать аппетиты... и спорить об этом.

  Ба-бах! За окном раздался взрыв. Моей первой мыслью было «опять алхимики нарвались», но через мгновение в окно прилетел «подарок» и, разбив вдребезги кубшин с кофе, упокоился в тарелке с мёдом, освинячив тем самым почтенное собрание бляхоносцев во главе с Чёрным Властелином. «Гостинец» оказался округлым камешком неслабых размеров. Я офигел.

  Через некоторое время включилась логика и, сложив звук со снарядом, отмела идеи о покушении и посоветовала мне поискать «самопал». Следы оного обнаружились из окна – в паре сотен метров от нашего здания. Я вернулся взглядом в комнату и понял, что спрашивать здесь некого и не о чем.

  – Так, я думаю, что это знак нам прекращать обсуждения. Тамар – в твоей области сила не так важна, так что передашь свой новый набор Берте. Взамен через две недели получишь школьниц из монастыря. Строитеям направлю пока слонов. Зенабу, – я посмотрел на стекольщика, – извини, тебе ничего пока не остаётся. Придётся притормозить выпуск стекла и сосредоточиться на подготовке учеников. Наверстаем потом. Жен, следуй за мной. – С этими словами я вышел из здания и быстрым шагом направился разыскивать виновника «сорванного» совещания.

  Виновник сей оказался мальчишкой с кучей свежих царапин и смешным выражением удивления, перемешанного с обидой, на лице.

  – Бегемот!

  – Где?! – От резкого нахлыва адреналина я подпрыгнул и схватился рукой за отсутствующую кувалду. Мне мигом вспомнился мой давешний бег от озёрного монстра.

  – Нет, не настоящий, – поправился Жен, – это его зовут Бегемотом. – Он указал пальцем на пацана.

  – Дядя Жен, – пискнул он и перевёл глаза на меня,– ой!

  Выражение ужаса на его лице было настолько комичным, что я не выдержал и заржал. Вскоре ко мне присоединился Жен, а малец, поняв, что его не будут сейчас казнить, робко улыбнулся.

  – Ты его знаешь?

  – Да, принц. Это мой... племянник, – порученец попытался состроить грозную физиономию, но у него, как всегда, ничего не вышло.

  – Ладно... Бегемот, – я хмыкнул произнеся это имя, – рассказывай, что ты здесь учудил.

  По мере того, как пацан рассказывал мне о своём «эксперименте» с новаторским применением «алхимической бонбы», я молча выпадал в осадок. Пусть юноша использовал вместо пороха динамит, пусть он намутил с запальным отверстием и выстрелил совсем не туда, куда целился, пусть он изготовил своё изделие из неподходящих материалов и его разорвало к такой-то матери, но этот голопузый негритёнок изобрёл пушку! Блин, это не пацан – это заготовка для будущего Кулибина!

  Значит так, – я сделал лицо максимально серьёзным. – Жен, запиши этого деятеля в бляхоносцы и организуй ему ускоренный курс математики, а также скажи Симран вписать мне в расписание время для занятий с ним. Теперь ты. Кому ты рассказывал про сегодняшний эксперимент?

  – Никому, – озадаченный мальчишка затряс головой.

  – Хорошо. Значит, мне не придётся никого казнить, – Бегемот аж посветлел от ужаса. – То, что ты придумал, есть алхимическая баллиста. Назовём её для простоты «пушкой». Ты, правда, использовал неправильный состав для толкания заряда, а ствол следует делать из металла. Но ничего. Сейчас ты будешь много учиться, куда больше, чем тебе до этого приходилось заниматься в школе. А когда я сочту твой уровень знаний достаточным, ты займёшься созданием настоящих, работающих пушек для нашей великой армии. Но запомни, пушки – это военная тайна, и любой, узнавший о них без моего разрешения, будет казнён.

  – Ааа... – сдавленно проговорил Жен, опешивший не меньше племянника.

  – Скажешь, что мальчишка баловался со взрывчаткой, но позабавил меня, и я решил вместо обыкновенного наказания применить учёбу. Кстати, пересели его себе в дом, пусть будет ближе к Хайку.

  Хорошо быть негритянским тираном. Приказал – сделали. А ещё лучше, когда есть толковая команда. Взять сегодняшнее совещание: всё по теме, никаких лишних деталей. Как строитель, например: «Принц, скорость изготовления бетона упала на пятую часть, из-за необходимости подвозить пемзу от новой каменоломни. Можем вернуться к прежней скорости, если выделишь слонов на постройку хорошей дороги до каменоломни или дашь ещё десять рабочих.» С ним работать одно удовольствие – обеспечь ресурсы, так он горы свернёт, а не обеспечь – всё равно свернёт, только попозже. Хорошо, что мои бляхоносцы ещё не успели ожиреть и закостенеть как организация, а то вспоминается работа в корпоративной Америке...

  ... Менеджинг (управляющий) Директор, «эм-ди», поправил огромные очки, скрывающие его блеклые, рыбьи глаза и сказал: – Завтра в одинадцать будет совещание о предстоящей телеконференции с клиентом, – это, кстати, было предсовещание о совещании.

  – Подготовьте ваши мысли о презентации, – подпел ему гнусавым, монотонным голосом заместитель. Ага, мысли. Эту презентацию переделывали уже пять раз, вернувшись всё равно ко второму варианту. Думается, предстоит переписать её ещё три раза и получить исходную версию.

  ПАГ-овский аналист молча встал и вышел из конференц-комнаты. Счастливый человек – после очередной «перетасовки кадров» его группа наконец-то вышла из подчинения нашего начальника, и он с чистой совестью мог положить толстый болт на тошнотворный бред, которым мы жили каждый день. К тому же его премия определялась совершенно другим менеджером, и ему даже не приходилось заботиться о мнении эм-ди. Я тоже скоро свалю, но, к несчастью, премию за этот год мне определяет существующее начальство... мать его.

  Так что остаётся лишь «приготовить вазелин». Сейчас мы будем тупо в очередной раз переписывать комментарии, что займёт минут десять, потом часа полтора чесать яйца, пока «высокое начальство» будет размышлять, а затем – повторять цикл где-то до полвосьмого вечера, когда можно будет идти домой без риска нарваться на косой взгляд «сверху». На выходе из совещательной меня тормознула Мишель и тихо спросила: – Кофе?

  – Ага, – ответил ей я. Слава Богу, у нас в группе хоть и надо сидеть до вечера, но не обязательно за рабочим столом.

  Когда за нами закрылась дверь лифта, её симпатичное китайское лицо перекосила гримаса отвращения.

  – Чёрт, какой тупой осёл наш эм-ди. Как таких только нанимают, – да, всё как обычно, будем ныть «за жизнь».

  – Что делать? Этот долбомяс, решает сколько нам заплатят.

  – Ну почему я не умею лизать задницу, как он, или как его зам?

  – Скажи спасибо, что не умеешь. Иначе мы бы с тобой не дружили, – я подмигнул ей.

  – Вредина. Тебе хорошо, ты через месяц в другую группу переходишь.

  – Аллилуйя! Три с половиной года здесь... я сам удивляюсь, как крыша не съехала.

  – Как Айрин поживает? – Решила она сменить тему...

  ...Я вернулся в настоящее, отогнав воспоминания. Видимо, у меня лицо перекосило, так как я наткнулся на вопросительный взгляд Жена.

  – Всё нормально, так, вспомнил одну гадость. Кстати... времени до заката ещё навалом, пошли тренироваться ездить на страусах!

  Порученец бросил на меня полный страдания взгляд, но спорить не стал. Ничего, потерпит. В наше суровое время ездовой страус – это единственный способ передвигаться быстрее сорока километров в час по пересечённой местности. И я не собираюсь им пренебрегать!