Текст книги "Зимние сказки.Дилогия. (СИ)"

Автор книги: Алексей Глушановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц)

– …!!! – Обычно Ольга избегала мата, тем более в обыденной речи, но никаким из слов, подобающих приличной девушке, охарактеризовать это предложение она не могла.– Ты что, не мог найти способа менее болезненного самоубийства? – отведя душу, поинтересовалась она у заинтересованно внимавшего ее речи альфара.– Не вздумай творить ничего подобного! Тебя просто пристрелят. Из снайперки. С максимально возможного расстояния!

– Не хочу хвастаться,– скромно пожал плечами ничуть не обескураженный эльф,– но меня не так‑то просто убить… Практически уверен, что щит отражения, которым я владею в совершенстве, вполне способен отразить винтовочную пулю.

– Тогда тебя пристрелят из крупнокалиберной снайперки. Или пулемета. Или противотанковой пушки. Но пристрелят обязательно! Нет, в принципе твой план не так уж плох… Вот только в него надо внести кое‑какие коррективы. Во‑первых, ты не будешь никого убивать. И изображать из себя злобного отморозка ты не будешь тоже. Вместо этого… Как у тебя с чувством юмора?

Выслушав предложенную Ольгой альтернативу, Рау восхищенно присвистнул.

– Слушай, а ты уверена, что ты чистокровный человек? – несколько настороженно поинтересовался он.

– Да, а что? – Сейчас, когда решение ставшей перед ними задачи было найдено, Ольге не терпелось поскорее выпроводить братца восвояси и наконец‑то приступить к тому делу, ради которого она, собственно, сюда и зашла. Видимо, это отразилось на ее лице, поскольку Рау, настороженно взглянув на нее, пожал плечами и, сняв защитное заклинание, выскользнул за дверь. И лишь когда он уже перешагивал порог «комнаты уединения», он тихо прошептал:

– Да так, ничего… Просто единственная известная мне раса, склонная к подобным пакостным шуткам,– это драконы. Ну еще немного дроу, но у них несколько иной стиль… Даже демоны – и то не стали бы так издеваться над несчастными служаками…

– Ну да. Они бы их попросту перебили,– буркнула Ольга, закрывая дверную защелку.

– А ты откуда знаешь? – донеслось снаружи.

* * *

Рау мрачно шел по запущенным коридорам больницы. Шел он не скрываясь и не прилагая никаких усилий, чтобы замаскировать свое присутствие. Увы, любое заклинание имеет свои недостатки, и ледяной призракне был счастливым исключением из этого правила. Одно из наиболее эффективных маскировочных заклинаний требовало столько энергии, что еще как минимум пару часов он будет способен разве что на самые простейшие воздействия, органически присущие ему как альфару благородного рода.

Впрочем, мрачен он был не поэтому. Подумаешь, маскировка не работает. Мелочи жизни, которые ни в коей мере не могли расстроить опытного бойца. Но вот предложенный Ольгой план действий… Нет, Рау прекрасно понимал, что он и впрямь оптимален и дает куда большую вероятность благополучного исхода, чем его собственный. Его даже не расстраивало то, что данный план был выдвинут не им самим, а его названой сестренкой. В конце концов, ни одному нормальному (и ненормальному тоже,– поправил он сам себя, вспоминая о полученной им ментальной травме) альфару подобная извращенная идея просто не могла прийти на ум. Но вот то, что именно ему придется эту идею осуществлять…

– А мне так хотелось сыграть отморозка,– печально пробормотал Рау, вспоминая свой изначальный, безжалостно зарезанный Ольгой план.

– Что вы сказали? – удивленно остановилась пробегавшая мимо медсестра.

– Ничего, я так… Сам с собой,– несколько смутившись оттого, что его внутренний монолог слышали посторонние, пробормотал Рау.

Окинув его внимательным взглядом и особенно заострив внимание на его ушах и косе с вплетенными в нее наконечниками стрел, медсестра несколько подобрела:

– Вы, наверно, заблудились, да? Вам в соседнее здание. Третий этаж, тридцать седьмой кабинет,– почему‑то тоже засмущавшись, посоветовала она и убежала, не дождавшись его заверений в том, что он вовсе не заблудился.

«Занятно,– подумал Рау.– Интересно, почему она решила, что мне туда надо?» – и продолжил свои размышления.

На пути осуществления составленного Ольгой плана было несколько проблем. Во‑первых, Рау категорически не хотелось играть предложенную ему роль. Но это было не главным, в конце концов, ради пользы дела он мог и побороть свое нежелание. Главной проблемой было то, что с чувством юмора, как, впрочем, и с остальными чувствами, несмотря на произошедшее с ним искажение, у снежного эльфа было… туговато.

«И это еще мягко сказано,– все так же мрачно подумал Рау, старательно вспоминая все весьма немногочисленные просмотренные им комедии.– Вот кто бы мне объяснил, почему, если в фильме стрела вонзается главному герою пониже поясницы, люди считают, что это смешно, а если в грудь – то трагично? Ведь когда стрела отравлена, для жертвы в этом нет никакой разницы!

Или когда на голову падает, допустим, кирпич благодаря сложной ловушке, подстроенной малолетним героем какому‑нибудь бандиту,– это опять‑таки смешно. А когда злодей бросает в упорно ползущего по скале главного героя большие камни – трагично. А в чем разница? Может, в том, что в первом случае это происходит благодаря действию ловушки, а во втором – камни кидаются собственноручно? Хорошо, если так…» Ловушек Рау знал множество, совершенно разных типов, и если бы вся задача заключалась только в их применении, никаких затруднений бы не возникло. Однако он интуитивно ощущал, что все не совсем так просто, и потому старательно искал другие зависимости.

Погруженный в себя, он уже подходил к выходу, когда ему внезапно вспомнилось несколько загадочное утверждение медсестрички.

– Извините, вы не подскажете...– обратился он к седенькой вахтерше, мирно вязавшей шарфик на своем боевом посту.– Что находится в соседнем здании, третий этаж, тридцать седьмой кабинет?

– Тридцать седьмой…– Оторвавшись от вязания, вахтерша задумчиво поправила очки.– Так психиатр там.– И, сочтя беседу оконченной, вновь принялась за вязание.

«Вот интересно,– подумал эльф, выходя на улицу и прикрывая за собой тяжелую и скрипучую дверь.– А ЭТО – тоже подходит под определение юмора? И если да, то как мне подобные ситуации подстраивать прикажете?»

Так ничего и не надумав, он счел необходимым более детально ознакомиться с методами воздействий, которые ему следовало применять в будущем, с каковой целью и направился в ближайший магазин видеодисков.

– Мне комедий, пожалуйста,– вежливо обратился он к продавцу‑консультанту.– Побольше.

– Каких желаете? – ничуть не удивился тот несколько расплывчатой формулировке.– Романтических, мистических, в стиле «Американского пирога» или «Один дома»?

– Не знаю…– пожал плечами Рау.– На ваш вкус. Чтоб посмешнее были.

– О, с удовольствием! – расплылся в широкой улыбке торговец.– Сейчас подберем!

Сотрудникам СО номер тринадцать не повезло. Точнее говоря, им ОЧЕНЬ не повезло. Дмитрий Пленочкин, сотрудник небольшого полупиратского магазинчика видиодисков, был большим поклонником черной комедии, одним из самых высочайших шедевров кинематографа почитавший «Один дома» и «Очень страшное кино». А ведь вспомни он, подбирая внушительную стопку дисков «на свой вкус», о, например, «Форрест Гамп», «Кавказской пленнице» или уж, на самый худой конец, «Американском пироге», все могло бы обойтись… Но – увы. Госпожа Фортуна в тот момент, видимо, окончательно отвернула свое лицо от подполковника Квашенникова и его подчиненных. Первым диском, нырнувшим в жадную утробу видеоплеера, был «Дэннис‑мучитель».

* * *

– Интересно…– Завершив просмотр фильма, Рау пребывал в глубоком недоумении.– Может быть, тут какая‑то ошибка? – С этими словами он поставил следующий диск.

Спустя еще полтора часа он выключил телевизор и начал в глубоком раздумье прохаживаться по комнате. Его знания человеческой анатомии и физиологии вступили в глубокий протест с полученными после просмотра «Дэнниса‑мучителя» и «Один дома» сведениями.

– Ничего не понимаю! – в конце концов в сердцах произнес он, смотря на поблекший экран телевизора.– В чем разница? Я предлагал просто и незамысловато перебить большую часть следящих. Ольга говорит: «Не надо убивать, подшути над ними». Но если взять за образец те шутки, что я здесь вижу, то никакой разницы не будет!!! С вероятностью в девяносто восемь процентов это приведет к смерти объекта шуток. Или, может, я ошибаюсь? – Он в который раз принялся вспоминать эпизоды из фильмов, пытаясь соотнести их со своими знаниями.– Вот, например, подкладка взрывчатки в унитаз… Что в результате? Многочисленные осколочные повреждения ног и нижней части туловища. Несомненно, осколками унитаза будут перебиты бедренные артерии, и в результате – смерть объекта шутки в течение пары–тройки минут. Оказать помощь просто не успеют. А Ольга сказала – не убивать… Противоречие! Пианино по лестнице? Расстояние разгона – метров семь. Угол наклона – около двадцати‑тридцати градусов. Результат для любого разумного, не защищенного сплошным панцирем или магическим щитом,– перелом большей части ребер, осколки костей повреждают сердце, результат – мгновенная смерть. Опять противоречие с заданием! Как быть??!

Так… надо еще раз обдумать. Чем конкретно будет отличаться смерть от моего меча от смерти в результате подобного рода шуток? Огненные демоны!!! Почему я не некромант?! Знал бы точно, а так – приходится гадать! Ну навскидку, разве что тем, что смерть от меча – не такая мучительная, да и трупы изуродованы не будут. Но какой в этом смысл? В конце концов, я – альфар, а не дроу, и мучения жертвы перед смертью добавочных сил или удовольствия мне не доставляют. А вот усилий при подготовке подобных ловушек придется приложить значительно больше, чем требуется для простого убийства. Да и зачем? Ведь Ольга убедительно объяснила, что убивать их нежелательно!

Да… Объяснила… И сама же после этого сказала, что перед ними надо предстать в образе «злого шутника»… И почему я не дроу!!! Уж эти‑то ллосопоклонники могли бы сполна насладиться ситуацией. Подобные шутки как раз в их стиле… А вот Снежная Мать, наоборот, не очень‑то одобряет глупую трату времени на всякие излишества… Как там говорили жрицы: «Победил врага – добей и иди убивай следующего…», «Пока ты одного врага пытаешь, двое других уж тебя окружают!», «Эльдара в жертву принеси – и нового скорей тащи!»… М‑да… что‑то меня на старые лозунги потянуло… Не хватало еще храмовые картинки начать вспоминать.

Но все же что делать‑то? Допустим, подобные ловушки я создать сумею… Судя по данным картинам, наиболее смешными считаются воздействия, наносящие урон в результате падения тяжелых объектов и поражения нижней части туловища, особенно в ситуациях, когда жертва этого не ожидает. Особенно удачны те, что происходят в туалетах… В принципе логично: наши снайперы тоже любили около этих мест засады устраивать. Потому‑то у светлых подобные строения и охранялись едва ли не лучше штабов... Так что, припомнить прошлое? Благо до сих пор пара подходящих заклинаний в памяти осталась… При минимальной модификации подойдут просто идеально! Или я все же чего‑то не понимаю? Но вот же фильмы… Юмор… Все четко показано… Может, все же не терять зря времени?..

В конце концов Рау все‑таки решил не рисковать, а дождаться Ольги и потребовать от нее объяснений. Немалую роль в этом решении сыграло то, что он в общем‑то не видел особой разницы, наступит ли смерть следящих за ним людей в результате его непосредственных действий в виде, например, удара мечом по шее или в результате действия ловушек. Но в последнем случае предстояло предпринять множество совершенно излишних, на взгляд снежного эльфа, усилий.

Кроме того, если Ольга все же будет настаивать на своем плане, Рау хотелось заранее выяснить, является ли использование пианино, динамита и других подобных используемых в фильмах для устройства ловушек предметов принципиально важным или их можно заменить боевыми заклинаниями аналогичного действия?

Приняв такое решение, он вновь включил телевизор и откинулся на диван, готовясь к созерцанию очередного «шедевра» кинематографии.

* * *

– Тэк‑с…– Мрачный Квашенников вошел в кабинет, вертя в руках пачку распечатанных отчетов наружного наблюдения.– И как же вы мне, милейшие, это объясните? Особенно вы, Павел Сергеевич, как заместитель начальника оперативно‑поискового отделения! – Его словно налитый свинцом взгляд уперся в заметно занервничавшего Пашу Булатова.

Несмотря на крайне неблагоприятные приметы, явственно свидетельствующие о начальственном гневе, молодой капитан решил немного потрепыхаться. В конце концов, доблестные суперагенты, к коим в какой‑то мере мог причислять себя и Паша, без сопротивления не сдаются. Даже если это сопротивление и по стилю, и по эффективности напоминает борьбу мелкого окуня, которого незадачливый рыбак вытащил из речки и теперь держит в руке, решая – отпустить его обратно или же «на приварок сгодится».

– Виноват, исправлюсь,– с покаянным видом склонил голову Булатов.

– Исправишься? – зловеще повторил Квашенников.– Ну‑ну… Я, конечно, понимаю, что объяснять необъяснимое – это работа аналитиков. Но даже с учетом нетрадиционных возможностей объекта наблюдения хочу отметить крайне неудовлетворительную работу вашего отдела. Последний эпизод – вообще верх разгильдяйства, причем проявленного именно вами, начальником отдела! Какой пример вы даете подчиненным?

Ведь согласно вашим собственным наблюдениям объект сегодня в четырнадцать ноль семь вошел в подъезд своего дома и, судя по всему, зашел в квартиру Ястребовой, от которой у него имелись ключи. После чего до самого конца вашей смены, то есть до шестнадцати ноль‑ноль, он из подъезда не выходил, по всей видимости находясь в квартире, и во дворе вы ничего и никого подозрительного не замечали.

Но согласно наблюдениям группы, отслеживавшей местонахождение Ястребовой, в пятнадцать часов пятьдесят четыре минуты этот самый Найденов вышел из здания станции «Скорой помощи», где в тот момент находилась Ястребова, и посетил расположенный неподалеку магазин видеодисков. После чего в шестнадцать часов сорок восемь минут согласно докладу введенных вами в заблуждение сменщиков, добросовестно карауливших подъезд, Найденов, абсолютно не скрываясь, вновь вошел в квартиру, которой согласно вашему отчету он и не покидал!!! – Последние фразы Квашенников произносил, все более и более повышая голос, пока не сорвался на крик: – Почему до сих пор не налажено инструментальное наблюдение и прослушка объекта и его окружения? Сколько «жучков» вы успели установить? Где данные о его беседе с Ястребовой у нее на работе, съем данных с мобильного телефона, отчет о беседе объекта с продавцом видеодисков и всех остальных контактов?

– Виноват,– повесил голову Булатов.– К сожалению, прослушка стандартными средствами оказалась малоэффективной. Микрофоны забивает какой‑то посторонний шум… По мнению техников – совершенно ненормальные колебания мощности электрического контура. Они говорят, что подобное могло бы происходить при работе в сверхнизких температурах, и обещают в ближайшее время доработать ЛАСР[24] специально под объект. Собственно, через полтора часа он уже должен быть… Пока же приходится работать по старинке…

– А что по этому поводу говорят эксперты? – смягчился Петр Иванович.

– А эксперты разводят руками и бормочут, что «такого не быть может, потому что не может быть никогда». Мол, если бы у этого мага было какое‑то «морозильное» поле, то оно влияло бы на всю электронику, а не только и исключительно на нашу. Мол, подобная избирательность действий в принципе невозможна! Но факт остается фактом. Компьютером, телевизором, телефоном и другой электроникой Найденов пользуется свободно, наши же устройства «дохнут» практически мгновенно. Причем с направленными микрофонами вообще доходит до смешного. Пока они направлены не на него – работают без проблем. Стоит навести на объект – и через пару минут в руках высокотехнологичный «трупик». Еще веселее: бинокли, если на него долго и пристально через них смотреть, начинают медленно запотевать!

– М‑да… Полезное свойство…– вздохнул Квашенников.– Ладно. Считай, что оправдался. Насчет же техники… Нам тут из Москвы пятое поколение ЛАСРов передали. По их словам – защищено от всего, чего можно и нельзя. Чуть ли не шаманские танцы с бубнами вокруг них исполняли. Я распоряжусь о выдаче. Попробуй с ними. Может, получится…

А вообще, по моему мнению, надо бы выходить на контакт. Я уже отправил запрос в Москву – надеюсь, они поддержат. Да и подкрепление должны выслать. Все же маг, причем настоящий, понимающий, что и как он делает, и могущий обучить этому других,– это событие! Ну а что касается твоей промашки – на всякий случай проверь‑ка все возможности скрытно покинуть подъезд… подвалы там, чердаки… Да и скрытые камеры установить в нем надо бы… Пусть они в его присутствии и барахлят, но хоть как‑то можно будет отследить перемещение – хотя бы по динамике отказов! В общем, работайте!

* * *

– Я не понимаю!!! – было первым, что услышала Ольга, зайдя домой.– КАК? Как можно совместить твое требование «не убивать» с тем, что ты назвала «жестоким юмором»? – На экране телевизора злой мальчик Кевин совместно с Дэннисом добивали свою очередную жертву в недавно вышедшей нашумевшей комедии «Не оставляй одного дома, а то он позовет друга» путем скармливания слону слоновьей же дозы слабительного. Слон находился на подвесе перед крыльцом дома, в который как раз старались пробраться очередные незадачливые грабители, и безуспешно пытался отказаться от подносимого ему на лопате «угощения».– Я – альфар! Не дроу! Мне НЕ НРАВИТСЯ мучить врагов перед смертью. Я предпочитаю отрубить им голову, или продырявить пузо, или накормить ядом… Заморозить, разбить череп, нашпиговать стрелами, перерезать глотку, на крайний случай – удавить или разорвать на части… Но зачем ЛИШНИЕ мучения и унижения? Это мало того что требует дополнительных, ничем, на мой взгляд, не оправданных усилий, так еще и просто унижает достойного врага!!!

Те, кто следит за нами, пока еще не сделали ничего плохого. И я категорически против того, чтобы унижать их подобной позорной смертью! – Рау отрывисто кивнул в сторону экрана, на котором слон, утратив все возможности к сопротивлению (бивни были отстрелены из рогатки, а хобот – завязан двойным морским узлом), наконец‑то сдался и с выражением печальной покорности жестокой судьбе проглотил предложенное ему слабительное, немедленно завалив пробирающихся в дом грабителей большой кучей дурнопахнущих отходов.

Судя по всему, после просмотра многочисленных комедий эльф находился в некотором неадеквате. По крайней мере, Ольга не припоминала, чтобы всегда выдержанный, спокойный, рациональный альфар когда‑либо был настолько возбужден. Не находя себе места, Рау бегал по комнате, едва ли не заламывая руки, и с искренней ненавистью поглядывал в сторону телевизора.

– Послушай. Я могу многое. Если тех, кто следит за нами, надо убивать исключительно с помощью ловушек,– это мне по силам. Но я не могу и не хочу убивать их с помощью ТАКИХ ловушек.– Он опять кивнул в сторону телевизора.– Это просто…– Рау помотал головой, не находя слов, после чего тихо добавил: – Даже злейшие из инквизиторов СС не заслуживают НАСТОЛЬКО поганой смерти.

– СС? – ухватилась за знакомое наименование Ольга, удивившись такому совпадению и прерывая его монолог.

– Ну да.– Осекшись на полуслове, Рау с изумлением посмотрел на нее.– Светлый Союз. Мне понравилось свойство вашего языка, позволяющее различного рода сокращения. А что, я неправильно сократил?

– Ну… В основном верно, конечно… Вот только не поленись, посмотри как‑нибудь в Интернете, что такая аббревиатура означала в нашем мире до тысяча девятьсот сорок пятого года… Думаю, тебе, как темному, будет особенно интересно. А по существу твоих вопросов… Почему ты решил, что надо кого‑то убивать?

– Потому что, как мне подсказывает боевой опыт, выжить при повреждениях, которые вызовет осуществление стандартных шуток из просмотренных мной комедий, для человека, впрочем, как и для эльфа, невозможно. Тут разве что гномы бы выжили… У орков тоже есть шанс остаться в живых, если с лекарем повезет… Остальным расам – безнадежно. Единственная помощь, которую можно оказать,– добить, чтоб не мучились. И я НЕ ХОЧУ так издеваться над теми, кто, по большому счету, не сделал нам ничего плохого!

С этими словами Рау поднял голову, пристально вглядываясь в Ольгины глаза. А невдалеке, в небольшом припаркованном у обочины автомобиле, замысловато выругался лейтенант оперативно‑поискового отделения СО № 13 Артем Синицкий, после чего немедленно начал названивать начальству. Мысль о мучительной смерти для тех, кто следит за Ольгой, донесенная посредством новейшей, только что выданной системы ЛАСР, с шумом и многочисленными помехами, но все же позволившая подслушать, о чем шла речь, не понравилась не только Рау, но и самим разведчикам. Право слово, очень неприятно заниматься прослушиванием лиц, всерьез обсуждающих возможность утопления тебя в слоновьем дерьме. Честное слово, очень неприятно!

* * *

– Пакости бывают разные...– Расположившись в уютном кресле перед телевизором, Ольга принялась объяснять непонятливому альфару прописные истины человеческих взаимоотношений.

– …черные, белые, красные,– насмешливо продолжил ее фразу Рау.

– О, ты уже выучился юмору,– обрадовалась девушка.

– Увы, нет. Просто нашел в Интернете «Пособие по плоским шуткам для начинающих»,– повинился эльф.– Многого не понял, но наизусть на всякий случай выучил. Там сказано, что: «Если вы хотите прослыть весьма посредственным шутником, с глупыми и длиннобородыми шутками, то добавляйте эту фразу всегда, как услышите слово: «разные». И ведь сработало! – радостно отметил он.

Ольга вздохнула. Только такое гиперсерьезное создание, как этот «потомок вечной зимы», могло принять короткий юмористический рассказик в качестве реального пособия. И только он мог на полном серьезе следовать изложенным там рекомендациям! Вспомнив кое‑какие из них – рассказик в свое время был ею прочитан также – и соотнеся с тематикой просмотренных им фильмов, Ольга содрогнулась и поспешила заверить альфара, что изложенные там рекомендации имеют весьма малое отношение к реальности, после чего продолжила:

– Итак, пакости бывают разные. В основном они делятся на крупные и мелкие.

– Крупные – это когда на голову врага сбрасывают слона, «КамАЗ» или фургончик, а мелкие – кирпич или арбуз? – деловито поинтересовался Рау, заглянув в лежащую перед ним тетрадку, в которой он втихую записывал различные способы пакостей, найденные им в просмотренных фильмах или на просторах Интернета. Сберегая свои нервы, Ольга туда заглядывать не рисковала.

– Не перебивай! – воскликнула Ольга.– Иначе я не смогу закончить. Думаешь, мне часто доводится читать такие лекции? – Она решительно вздохнула и продолжила: – Крупными считаются те пакости, которые при осуществлении могут серьезно навредить здоровью жертвы, его семейному или социальному положению. Так что все предложенные тобой примеры – это крупные пакости, сильно вредящие здоровью.

– И арбуз тоже? – въедливо переспросил Рау.

– А с какой высоты ты его собираешься бросать? – зная о характере эльфа, не менее въедливо уточнила Ольга.– И вообще я, кажется, просила не перебивать?

– Все понял, молчу,– склонил голову ее названый братец.

– Так вот. Крупными пакостями мы заниматься НЕ БУДЕМ! – решительно заявила девушка.

Сидящий в неприметном синем «жигуленке» у них под окнами лейтенант Артем Синицкий вытер выступивший у него на лбу, несмотря на бушевавшую за стеклами машины метель, испарину и с истовым чувством возблагодарил Бога и Ольгину доброту. Его напарник, старый пессимист Андрей Богданов, только вздохнул, после чего словно нехотя произнес:

– Не спеши радоваться… Она еще ничего не сказала про то, чем в ее понимании являются мелкие пакости. И, помолчав, добавил: – Встречался я как‑то с одной медичкой… Так юмор у нее был… черноватый. М‑да…

Между тем и не подозревающая о развернувшейся за окнами дискуссии Ольга продолжала:

– Мелкие пакости – это подлить слабительного в чай, проколоть шины, подморозить, чтобы стоять на посту веселее было, перепутать какие‑нибудь важные бумаги – в общем, в таком духе. Вот их‑то и надо делать. Понятно?

– Вполне,– кивнул Рау.– Только… Я этим заниматься не буду.

– Почему? Мы же все решили! – удивилась Ольга.

– Глупо. Бессмысленно. И… мелко. Пойми, пожалуйста, и не обижайся. Да, среди вас, людей, я выгляжу как подросток. Ты привыкла так ко мне относиться, и я тебе в этом не мешал. Почему бы и нет, если тебе так удобней? Но… Я не ребенок. Я старше тебя почти в три раза. Я командовал на войне гвардией, и не без успехов командовал! И еще. За нами следят – даже здесь и сейчас я ощущаю на себе чужой взгляд. Не знаю как и почему – ведь я надежно защитил твою квартиру,– но за нами смотрят… А значит, те, кто это делает,– умелые следопыты. Очень умелые – я так бы не смог! Не следует недооценивать противника. И уж тем более не следует его по‑глупому злить. И еще я подумал: раз уж они за нами следят уже столько времени, но так ничего плохого и не сделали,– так, может, они и не враги? Может, стоит для начала просто поговорить с ними? Только не как испуганный низший, а на равных – как сила с силой?

– И что ты предлагаешь? – нахмурилась Ольга.

– Я не предлагаю, я – делаю,– улыбнулся Рау. С этими словами он подошел к окну и широко его распахнул. В комнату ворвался порыв морозного ветра, и множество снежинок закружилось у ног альфара.– Я не могу выследить тех, кто смотрит за нами. Но есть существа, что являются куда более умелыми следопытами и охотниками. И еще в глубокой древности мы нашли способ с ними сотрудничать. Благо сейчас как раз идеальная погода для снежных волков. Да и солнце уже закатилось…

– Кого ты хочешь позвать? – нервно воскликнула девушка.

– Смотри.– Рау пожал плечами, и в его руке льдистым сполохом материализовался меч.

– На что? – вскинулась Ольга и испуганно охнула. Меч коротко блеснул, оставив на руке эльфа длинный кровоточащий порез, и первая капля крови канула в снежную круговерть за окном. А Рау запел.

Странная это была песня. Снежные вихри, сплетаясь, захватывали падающие капли крови, оттеняя голос стоящего у окна эльфа свистом и воем разбушевавшейся вьюги. Ольга не могла разобрать слов, звучавших на неизвестном языке, но вот смысл… Каким‑то древним, доставшимся от предков чутьем она понимала настроение, значение этой песни‑призыва.

Волки. Умные, сильные и безжалостные хозяева древней тайги, что веками возвышалась на этих горах. Здесь, где сейчас стоит замерший в испуге перед мрачной и торжественной силой бушующей пурги город, раньше росли могучие, стройные сосны, под которыми рождались, играли, охотились, любили и умирали поколения отважных хищников. Самые сильные, самые ловкие, самые мудрые из них водили свои стаи, загоняя горделивых лосей, отпугивая соперников, любя подруг и исполняя мрачные песни безумными снежными ночами, такими же, как эта, в честь своей древней покровительницы, «волчьего солнца» – прекрасной и загадочной луны.

Луны, которая даровала им право и после смерти носиться в бешеной, дикой охоте, такими вот темными и буйными вечерами загоняя бесплотных оленей и пугая зазевавшихся прохожих, на мгновение замечающих в безумной круговерти снега и теней секундный проблеск холодных алых глаз древнего охотника.

Волки не держали обид и зла, но горе тем, кто попадался на пути дикой охоты зимним вечером в лесу или в поле, не имея поблизости надежного убежища. Захватит, закружит снежная вьюга, и лишь весной обнаружат грибники тело неосторожного путника.

Город был не их местом, однако именно сюда звала их песня. Песня и капли силы, силы, сходной с их собственной, несущей в себе все те же отблески зимы и ночи, ветра и свободы, что составляла и их собственную суть. Силы, которая позволяла ненадолго, очень ненадолго, всего лишь до конца зимы, но все же воплотиться и, если повезет, может, еще раз рвануть острыми клыками податливое, мягкое горло врага.

Искушение было велико. Зовущий их не приказывал, не требовал подчинения. Он предлагал союз и обещал добычу. Он хотел быть не повелителем, но вожаком. И сила, которая от него исходила, позволяла претендовать на это место. Разумеется, после испытания. А если он его не пройдет… Ну что ж, бывает, что за право стать вожаком приходится платить и жизнью. Хорошая смерть для воина.

Волки пришли.

Очередная сорвавшаяся с руки эльфа алая капля не канула за окно, а зависла среди бушующих снежных вихрей. И еще одна. И еще. Торжествующе взвыл ветер… Ветер? Нет! Яростный и печальный волчий вой метнулся среди засыпанных снегом улиц ночного города.

То там, то здесь среди снежных вихрей вспыхивали холодные алые глаза, да и сами вихри, словно по причудливой прихоти ветра, обрисовывали то контуры могучей лапы, то настороженные, внимательные уши, а кое‑где мелькали вытянутые, умные морды пришедших на зов зверей.

Ольга поежилась. Эти создания, которых призвал ее названый брат, выглядели опасными. Очень опасными. Кой черт «опасными»! Надо смотреть правде в лицо: от этих мелькающих за окнами во вьюжных порывах тварей, которых Рау обозвал «снежными волками», так и веяло запредельной жутью и невероятным холодом!

– Если ты закончил,– маскируя свой страх за язвительностью, обратилась Ольга к прекратившему петь и сейчас невозмутимо перебинтовывающему руку альфару,– то, может быть, закроешь окно? Я замерзла!

– Не притворяйся,– коротко отозвался тяжело дышащий Рау, вся фигура которого выражала сильную усталость.– Нынче ты являешься пусть еще очень неопытной, но довольно сильной магианой холода. Стихия никогда не навредит своим детям, к которым ты нынче частично относишься. И даже если ты и впрямь замерзла, то ничем помочь не могу. Ритуал пока не завершен, и прервать его сейчас – не самая лучшая идея…

– Не завершен? – Ольга со страхом вгляделась в распахнутое окно, за которым виднелось множество горящих алыми огнями глаз.

– Да. Я призвал волков – и теперь должен доказать свое право командовать ими.– Рау закончил бинтовать руку, и тотчас, словно получив какой‑то сигнал, на подоконник вскочил могучий зверь.

Он был великолепен. Огромный волк, на мгновение замерший в проеме окна, был прекрасен той дикой и смертоносной красотой, которой обладают многие могучие и опасные хищники из тех, на которых люди предпочитают любоваться на картинках, в экране телевизора или, на крайней случай, через решетку зоопарка, но при встрече с ними без дарованной цивилизацией защиты – бегут без оглядки. Бегут, побуждаемые древними, доставшимися еще от пещерных предков инстинктами, которые в тот момент немедленно просыпаются, даруя ясное понимание, что бег – это единственный, пусть и небольшой, шанс на спасение жизни.