Текст книги "Зимние сказки.Дилогия. (СИ)"

Автор книги: Алексей Глушановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 38 страниц)

На фоне подобного тотального заискивания пришельцы с Земли чувствовали себя крайне неуютно. В момент, когда сопровождающий их староста поселка, довольно молодой ушан по имени Лареотт, ненадолго отошел в сторону, Ольга тихо шепнула Софии:

– Я ощущаю себя какой‑то эсэсовкой в поселке полицаев. Они тут все так лебезят, что даже противно! Лучше бы мы обошли эту деревню стороной! – на что немедленно последовали согласные кивки расслышавших эту фразу держащихся поблизости настороженных спецназовцев.

– Вы заметили, что, несмотря на все его пресмыкания, дома нам предлагаются исключительно небольшие, к тому же расположенные в отдалении друг от друга, – тихо шепнул настороженно оглядывающий очередной «шедевр зодчества» Шестаков. – Интересно, они нас совсем за идиотов считают или же и сами не понимают, насколько подозрительны эти их странные телодвижения?

Ответить Ольга не успела.

– А вот и я, глубокоуважаемые! Приношу свои глубочайшие извинения за задержку! Прошу вас осмотреть этот дом. Может быть, сие недостойное жилище все же подойдет в качестве временной остановки для столь благородных особ? – вынырнул из‑за калитки небольшого добротного дома ушан, с легким подозрением оглядывая стоящих перед ним людей. Зная о сверхъестественном слухе этой разновидности измененных, все переговоры члены отряда вели на русском языке.

Даже не заходя в дом, лишь окинув его коротким взглядом, Рау в очередной раз покачал головой:

– Нет. Этот дом нам не подходит. Он слишком мал, чтобы вместить всех нас. Видите ли, за время нашего похода мы так привыкли к обществу друг друга, что даже кратковременная разлука будет для нас очень болезненна. Почему бы вам не предоставить нам, к примеру, вот то здание? – Он кивнул в сторону видневшегося в конце улицы большого, изогнутого буквой «П» одноэтажного каменного здания, несущего явные признаки запустения. – Похоже, там уже давно никто не живет и наше заселение туда никому не помешает.

– Что вы, как можно! – всполошился Лареотт, забегая вперед и пытаясь прикрыть выбранный альфаром дом своим телом. – Дом казненных бунтовщиков – совершенно недостойное место для уважаемых повелителей Порядка, почтивших наш город своим присутствием! К тому же он давно заброшен, грязен и лишен какого бы то ни было комфорта. Да и зачем вам, многоуважаемые, терпеть неудобства проживания совместно с низшими расами?

На этой фразе земляне многозначительно переглянулись.

Не заметивший этого ушан продолжал разливаться:

– Я, конечно, понимаю, что за время вашего славного путешествия вы привыкли пользоваться их услугами, пренебрегая своим комфортом ради безопасности, однако здесь, в благословенном Карделе, вам больше нет необходимости терпеть подобные неудобства. Самые красивые и вышколенные служанки моей расы, которая, как известно, наиболее близка к благородному облику повелителей Порядка, будут счастливы прислуживать вам во время вашего отдыха!

– Мне это не нравится, – на русском произнесла Ольга, отворачиваясь от разливающегося соловьем старосты, чтобы тот не заметил безотчетной гадливости в ее глазах.

– Не нравится? Это мягко сказано, – откликнулась София. – Меня эти его «многоуважаемые повелители Порядка» уже откровенно бесят! Едва сдерживаюсь, чтобы не разнести все на части. – Тонкое, едва заметное темное марево, исходящее от напряженной фигуры черной жрицы, подтверждало всю опасную правдивость ее слов.

– Тише, тише, Фи… Не надо нервничать. Представь, что ты просто посетила какого‑нибудь богатого плантатора на американском Юге в девятнадцатом веке… Смотри на это с юмором… – немедленно отреагировал на ее заявление Артем, уже давно с немалой опаской наблюдающий за появившимся над девушкой темным облаком.

– Американские плантаторы, говоришь? Сомневаюсь я, что там все было настолько отвратительно… Это лебезение и заискивание… Спорю на что угодно, что, когда он отлучался в этот дом, он просто выставил оттуда его хозяев через задний ход, а теперь старательно пытается заселить туда нас!

– Не волнуйся, мы тут ненадолго. Переночуем, найдем проводника – и сразу в путь. Задерживаться явно не будем, – вмешался Максим Петрович. – Это их поведение действительно неприятно, однако ничего плохого они не делают. Наоборот, проявляют гостеприимство, как могут и умеют. В конце концов, здесь они хозяева, а мы всего лишь гости. Пусть живут, как хотят. Нравится им пресмыкаться перед чистокровными людьми – ну и пусть их…

– Ладно, не волнуйтесь вы так. Ничего я громить не буду… И не намеревалась даже, – нехотя пробурчала София. – Может, я, конечно, и блондинка, – она тряхнула длинной светло‑русой косой, – однако не совсем ведь дура. Понимаю, что можно, а чего нет. Это я так, раздражение сбрасываю.

– Вы не учитываете одного момента, – вмешался в их беседу невозмутимый, как египетский сфинкс, альфар. – Не думаю, что подобные унижения действительно доставляют удовольствие местным жителям. Скорее всего, они – часть обязательного этикета, который эти измененные вынуждены соблюдать в беседах с местными чистокровками, чтобы не вызвать их гнева. Вы обратили внимание, с каким испугом на нас все тут смотрят, словно постоянно ожидая удара или какого иного наказания за каждый неловкий чих? Так что гораздо проще будет подыграть, чем пытаться убедить, что наше мировоззрение и стиль общения отличаются от привычного им.

Сказав это, он быстрым движением развернулся к ушану. Ольга едва удержала вскрик. Весь облик ее брата разительно изменился. От природы невысокого роста, похожий на худощавого четырнадцатилетнего подростка, сейчас альфар казался как минимум на голову выше любого из присутствующих. Спокойная, уверенная властность сквозили в каждом жесте, каждом движении потомка императоров Хладоземья, не оставляя ни малейших сомнений в его праве повелевать и требовать исполнения отданных приказов.

– Любезнейший, – с насмешливой надменностью обратился он к испуганно сжавшемуся ушану, – вы слышали наши пожелания относительно жилья?

– Да, повелитель… – В голосе старосты прорезались нотки тщательно сдерживаемого испуга.

– Так почему вы осмеливаетесь противоречить им? Нам неинтересны ваши измышления о том, что подобает или не подобает повелителям Порядка. Извольте немедленно исполнить отданный вам приказ! Или вы считаете себя вправе указывать чистокровкам, чем им заниматься, где и как жить? – Холодная властность, звучащая в голосе эльфа, казалось, загипнотизировала бедного ушана. Он непроизвольно дернулся в сторону, явно готовясь со всех ног броситься исполнять отданный ему приказ. Но внезапно остановился, словно вспомнив нечто важное, и, заливаясь слезами, упал на колени перед ошарашенным такой выходкой Рау.

– Ваша милость. Не погубите! Не могу я вас там поселить! Пощадите, молю.

– Что такое? – Подобного исхода своих действий альфар явно не ожидал. Однако, несмотря на всю внезапность, на надменном лице снежного эльфа не дрогнул ни один мускул. Он продолжал бесстрастно смотреть на валяющегося у его ног ушана холодным, ничего не выражающим взором высшего существа, с легким интересом наблюдающего за бессмысленным мельтешением бездумной амебы на предметном стекле своего микроскопа.

– Я не могу… Великий в своей бесконечной мудрости наш благородный председатель Совета старейшин и повелитель долины Морн Фиаро Кардель Хомеани ясно приказал обеспечить все удобства и оказать великие почести нашим уважаемым гостям, поселив их не менее чем в три самых удобных дома поселка. Молю, пощадите! Я не могу нарушить столь ясного приказа нашего мудрейшего повелителя! У меня есть семья, дети…

– В таком случае почему бы тебе просто не проводить нас к «мудрейшему повелителю», чтобы мы могли насладиться интересной беседой и обсудить вопрос нашего размещения? – насмешливо поинтересовался Шестаков, подключаясь к разговору.

– Увы мне… – опять взвыл ушан. – Это распоряжение было отдано еще два дня назад, вместе с приказом отправить на встречу гостей, едва они будут замечены дозорным, дежурный патруль. После этого мудрейший, вместе со всем Советом старейшин, изволили удалиться в форт, активировав его защиту, дабы никто не мог помешать ему ставить магические опыты, и запретив нам его тревожить по какому бы то ни было поводу… Впрочем, я уверен, – увидев, как нахмурился Рау, зачастил ушан, – что, увидев ваше прибытие, мудрейший, разумеется, прервет свои исследования, дабы встретиться с вами. Нужно только чуть‑чуть подождать! А мы со своей стороны готовы сделать все, дабы ваше ожидание было максимально приятным, – перевел он дух, заискивающе глядя в суровые глаза альфара.

Рау задумался, пытаясь понять, как же быть дальше. С одной стороны, разделяться было глупо. В отличие от Махлау ни он, ни члены его отряда, находясь в Карделе, не ощущали себя в безопасности. Но в то же время было явно заметно, что, какой бы величественный вид ни напускал на себя альфар, своего начальства этот ушан боится намного больше, чем пришельцев, а потому выбить из него поселение в большом доме, всем вместе, – задача абсолютно нереальная. Будет стоять намертво, хоть расстреливай его. В принципе этот вариант Рау прикинул самым первым, – учитывая общую запуганность местных измененных, прилюдное убийство неугодившего старосты действительно бы легко решило проблему с жильем. Пришедший ему на смену наверняка уже больше бы боялся именно их, а не своих старейшин и без сомнения предоставил бы им абсолютно любой дом, не отделываясь отговорками о недостойности того или иного хорошо подходящего для обороны дома для проживания «повелителей Порядка».

Но подобный поступок, несомненно, крайне осложнил бы главную цель их пребывания в этом поселке – поиск проводника. Людям обычно не нравятся те, кто легко и демонстративно убивает их собратьев, а потому, скорее всего, после такой демонстрации вероятный проводник приложит все усилия, чтобы избежать чести быть нанятым отрядом. Так что выбора не было. Пока отряд не подвергнется прямому и откровенному нападению, им придется быть тихими, мирными, спокойными… и держать Софию на очень коротком поводке! – мысленно усмехнулся альфар. Нет, девушка, конечно, ему нравилась, даже очень нравилась, однако, как и любой другой сын Льда, в первую очередь Рау был рационален. И сейчас эта природная рациональность явственно подсказывала ему, что в данный момент особенно важно не оставлять не умеющую сдерживать свои агрессивные порывы темную жрицу без тщательного присмотра.

И что же делать? Если бы за его спиной стояли не люди, воспринимающие местных своими родичами, а хотя бы сотня его гвардейцев‑альфар, то Рау бы не сомневался. Уже через пару часов перед ним бы стоял лучший из имеющихся проводников, а забившиеся в свои жилища аборигены молились всем своим богам о сохранении их жалких жизней. Эльф вздохнул. Маска подростка, надетая им уже давно, еще тогда, когда он, ничего не понимающий, впервые увидел спасшую его от ударов Псов Света человеческую девушку, и за это время, казалось, прочно прилипшая к его лицу и душе, дала трещину. Маска, в соответствии с которой он уже не только жил и действовал, но даже и мыслил, которая, как он уже было и сам поверил, стала его сутью, готовилась упасть.

Всего‑то на мгновение он обнажил свою истинную сущность, пусть только для того чтобы напугать ничтожного ушана, сейчас пресмыкающегося перед ним на грязной улице. И вот он уже вновь начал мыслить категориями древней войны, оценивая ситуацию и своих людей прежде всего с точки зрения рациональности и пользы дела.

Но сейчас было не время сбрасывать маски. Не время и не место. И потому, вместо того чтобы превратить глупого старосту в заледеневшую статую, он просто повернулся к стоящим за его спиной Шестакову и Ольге, вновь становясь тем самым, привычным им спокойным, вежливым и добродушным Рау, – пряча и загоняя внутрь властителя дома Снежного Мрака, гвардейского тысячника М’Рау Элея, холодного и жестокого ледяного волка, времена которого давно прошли. Маска вновь легла на его душу, скрывая бушующую в ней бурю.

– Что будем делать? – с печальной улыбкой спросил Рау. – Применять крайние средства весьма нежелательно, а без них, боюсь, переубедить его не удастся. Этот бедняга боится своего отсутствующего начальства куда больше, чем нас всех, вместе взятых, и будет до последнего пытаться разместить нас так, как ему приказал этот «мудрейший». Я бы рекомендовал плюнуть на все и разбить лагерь за городом. Это будет куда безопасней.

– А как же отдых? – печально протянула Ольга. – Ванна с теплой водой, мягкая постель и вкусная, приготовленная не на костре еда?

Синхронный вздох, раздавшийся от остальных членов «дамского клуба» и кое‑кого из мужской части отряда, подтвердили, что мечты о минимальном комфорте занимают не только ее голову.

Прежде чем Рау успел возразить, что ни одна, даже самая большая и теплая ванна, вместе с самой мягкой и удобной кроватью, не стоят того, чтобы ради этого рисковать, оставаясь в городе, хозяева которого, похоже, настроены к отряду не очень‑то доброжелательно, вмешался Шестаков:

– Кажется, я нашел решение проблемы, – улыбнулся спецназовец глядя на обращенные к нему полные надежды лица. – Смотрите. – Он махнул рукой, указывая в сторону стоящих в самом конце кривой и извилистой улочки на некотором отдалении от остальных зданий четырех небольших домов, образующих правильный квадрат. – Эти дома полностью соответствуют как требованиям этого их «мудрейшего», так и нашим пожеланиям безопасности. По стрелку с автоматом на чердак каждого домика – и взять их штурмом будет весьма затруднительно! Нужно, конечно, осмотреть тщательнее, но на первый взгляд очень хорошее место. Во все стороны перед ними – открытая, хорошо простреливаемая местность. Если к какому дому толпа подвалит, то с соседнего их фланговым огнем как косой косить можно будет. Да и гранаты у нас пусть немного, но еще имеются. Это, пожалуй, даже получше одного дома будет, – уверенно заключил гаммовец.

Рау внимательно присмотрелся к предлагаемому капитаном варианту. Действительно, четыре дома, стоящие по углам большого квадратного пустыря, еще несущего следы когда‑то возделывавшихся там огородов, были почти идеальным укреплением – разумеется, в том случае, если у оборонявшихся имеется автоматическое оружие. Без него эти расположенные на небольшом взгорке дома, не имеющие даже символического забора, превращались в идеальную ловушку. Собственно, по этой причине он и не обратил на них никакого внимания. Сложно избавиться от сидящих глубоко в подсознании старых привычек. Да и опыт работы с огнестрельным оружием у альфара был самый минимальный.

– Так, – обернулся он к Лареотту. – А вон те дома как, не расходятся с повелением твоего «мудрейшего»? – Рау махнул рукой, указывая на выбранные Шестаковым домики.

– Нет, – пожал плечами ушан, поднимаясь с колен. – Но… благородный господин, осмелюсь сообщить, что, после того как мудрейший казнил проживавших в них мятежников, они уже много лет стоят заброшенными, и боюсь, их состояние…

– Веди давай, – коротко оборвал его Рау, отмечая про себя, что многовато в этом, конечно, довольно большом, но отнюдь не гигантском поселке различных пустых домов, в которых когда‑то проживали некие загадочные «мятежники».

Несмотря на заброшенность, дома оказались во вполне приличном состоянии. Кое‑какие деревянные детали требовали починки, однако в общем и целом они сохранились на удивление неплохо. Судя по неповрежденной внутренней обстановке домов, «мятежников», кто бы это ни был, взяли без боя… Или, по крайней мере, не в этих домах. Еще, судя по находящейся в доме мебели и вещам прежних хозяев, жители как минимум трех домов были, по всей видимости, немолодыми холостяками, а вот в четвертом, выбранном для себя в качестве жилья «женским клубом», очевидно, проживала семейная пара с ребенком‑подростком. Вопроса, что случилось с ребенком, чей игрушечный меч был найден Ольгой в сенях, Рау поднимать не стал. Но как очередной факт отметил. И, несмотря ни на какие протесты «женского клуба», активно уверявшего альфара, что они вполне могут защитить себя самостоятельно, на чердаке их дома был размещен снайперский пост, а Марат Зиятдинов со своей неразлучной ВСС[52] занял одну из комнат «девичьей избушки», как немедленно прозвали этот дом члены отряда.

* * *

– Отец, мы не можем позволить себе упустить этот шанс!!! – Молодой человек с холеным лицом, одетый в богато украшенную одежду, склонился над столом из драгоценного розового дерева, не сводя взгляда со стоящего на нем Ока Надзора, работающего в режиме воспроизведения записей. В глубине округлого кристалла виднелось хрустально‑чистое горное озеро и четыре весело плещущиеся в нем красивые обнаженные девушки.

– Молчать! – веско промолвил сидящий во главе стола полный старик с редкими бровями, густой бородой и обширной лысиной на полностью седой голове. – Твое мнение, Слим, понятно и так. Стоит тебе увидеть новую юбку – и ты не успокоишься, пока не затащишь ее к себе в постель. И это мой сын! – Старик печально вздохнул. – Кто еще хочет высказаться?

– Но, отец… Ты же сам понимаешь, насколько остро мы нуждаемся в притоке свежей крови… – несмотря на прямое указание главы Совета, попробовал продолжить свою аргументацию названый Слимом.

– Я сказал – молчать! – не повышая голоса, повторил старик, слегка приподнимая левую руку. В драгоценном перстне на указательном пальце ярко блеснул крупный рубин, и изо рта Слима вместо убедительной речи полились какие‑то невнятные звуки, словно у него внезапно отнялся язык.

– Думаю, пара часов безмолвия пойдут тебе на пользу и научат должному уважению к словам старших, – все так же безразлично отметил председатель, переводя взгляд с опустившегося в кресло парня на остальных присутствующих, старательно прячущих довольные улыбки при виде случившегося с ним конфуза.

Впрочем, их, этих людей, в чьей власти и находилось горное поселение, было не так уж и много. Помимо старика и уже упоминавшегося Слима за столом сидело еще трое. У Морна Фиаро, который и председательствовал на этом совете, было трое сыновей и один младший брат, и сейчас вся семья, объединившись, решала вопрос, как им жить дальше.

Прибытие отряда, о приближении которого благодаря имевшемуся у них редчайшему артефакту, Оку Надзора, стало известно еще два дня назад, могло обернуться как большим подспорьем в решении старых проблем, так и серьезными неприятностями.

Когда тридцать лет назад отец Морна, воспользовавшись невероятным талантом своего тогда еще очень юного сына к ментальной магии и крайней отдаленностью Карделя от остальных городов Союза, захватил власть в горном поселении, он не учел несколько весьма важных вещей. Главной из них была вечная проблема всех городов Союза Порядка – острый недостаток чистокровных людей. На момент, когда он захватил власть, в городе помимо него с сыновьями жило еще четыре семьи чистокровок, у каждой из которых имелись не только сыновья, но и дочери. По меркам Союза городов, это было много. Огромное, просто непредставимое богатство.

Собственно, одной из причин того, что Верм Фиаро затеял этот переворот и прервал связь с остальными городами, и было желание сберечь имеющийся потенциал, не отдавая его в другие нуждающиеся города Союза.

Но – увы. Небольшая ошибка Морна, вынужденного изучать редкий раздел магии, к которому у него имелся талант, самостоятельно, по книгам, привела к тому, что во время очередной Волны он, перенапрягшись, не смог удержать контроля над захваченными людьми.

Это случилось пятнадцать лет назад, на четвертый год самостоятельного правления Морна Фиаро, тогда еще не добавившего себе звучных имен Кардель Хомеани.

К тому времени людей было уже не так много. Поскольку поддержание постоянного контроля над чистокровными, способными к магии и сопротивлению людьми требовало многократно больших энергетических затрат, чем контроль над куда более многочисленными, но не имеющими магических сил измененными, Морн решил «уменьшить количество поднадзорных». Так погибли все мужчины из человеческих семейств Карделя. Разумеется, кроме относящихся к роду Фиаро.

Собственно, даже в тот момент, когда Морн ощутил, что под влиянием нахлынувшей особо яростной Волны его ментальные захваты, наложенные на женщин, слабеют и исчезают, он особо не взволновался. Подумаешь, побегают пару‑тройку дней, пока он не восстановится, на свободе. В своей власти над измененными он был совершенно уверен, а что могут сделать шесть молодых, почти совершенно не обученных магии женщин, две из которых к тому же беременны?

Как оказалось – многое. Очень многое. Как уж им это удалось – неизвестно, но сорвавшимся с ментальной привязи девушкам удалось не только убить не ожидавшую нападения дочь Морна и жену его брата, но и, вырвавшись из форта, каким‑то образом снять ментальную привязку с некоторых из жителей городка.

В разразившейся кровавой бане было не до деликатности. Разъяренные девушки любой ценой пытались прорваться к насильникам, чтобы уничтожить убийц своих отцов и братьев, прежде чем менталист сможет восстановить контроль над ними. Они не щадили ни противостоящих им одурманенных измененных, ни своих союзников, ни самих себя. Вначале женщин еще пытались взять живьем, понимая всю их ценность и незаменимость. Но после гибели Элоны, любимой сестры Морна, обеих его жен и младшего сына он был вынужден отдать приказ бить на поражение.

Так из довольно многочисленной популяции людей Карделя в живых остались только сам Морн, трое его сыновей Слим, Коул и Хаслин и его младший брат, их дядя, Кентар. Женщин человеческого рода в поселке не осталось. Да и сам поселок после всех событий изрядно обезлюдел.

Вот теперь‑то Морн изрядно сожалел об отключенной его отцом системе связи, да и вообще обо всем этом бессмысленном захвате. Увы. Из‑за внезапной смерти отец так и не успел передать ему все коды управления фортом. Более того: во время бойни у искусственного интеллекта крепости, похоже, каким‑то образом была нарушена система распознавания «свой‑чужой». Он даже начал предпринимать враждебные действия по отношению к принятой им за врагов команде Морна. К счастью, некоторые коды низшего уровня Морн все же знал, и этого оказалось достаточно, чтобы блокировать действие внутренних защитных систем и ненадолго включать общую защиту форта при приближении сильных Волн Хаоса. Правда, то ли из‑за недостатка компетенции, то ли по причине каких‑то неизвестных Морну повреждений, поддержание общей защиты на срок больший, чем пара суток, было невозможно. Но для защиты от Хаоса этого хватало.

Однако для того чтобы закрыть внешние ворота, услужливо распахнутые управляющим интеллектом крепости перед штурмующими, и активировать заблокированную еще его отцом внешнюю связь, знаний Морна оказалось откровенно недостаточно. Для закрытия ворот впоследствии пришлось выстраивать дополнительные башни и закрывать их вручную, при помощи цепей, преодолевая усилие мощнейших магических приводов форта. А связь…

Самостоятельно восстановить связь «мудрейший» попросту не мог. Пришлось обходиться без нее. И этот факт крайне беспокоил Морна. Что толку во власти над одним‑единственным поселением, если ты знаешь, что твои сыновья – изрядные, надо сказать, бестолочи, и обычный‑то Круг Чистоты с трудом освоившие, – будут последними из властителей городка?

Да и будут ли? Морн не обольщался. Он был уже далеко не молод, а что сотворят с его сыновьями измененные поселка после того, как он станет настолько стар, что уже не сможет поддерживать наложенное заклинание подчинения? Подавленный им женский бунт давал вполне явственные представления об этом.

Отправить к другим городам Союза посольство с просьбой о помощи? Но до ближайшего города – почти месяц пути, а заклятие подчинения, наложенное им на измененных, необходимо подпитывать каждую неделю. За время пути послы наверняка полностью избавятся от его влияния, и то, что они могут рассказать, прибыв в соседний Махлау, внушало Морну искренний ужас. Смертей такого количества чистокровок ни ему, ни его сыновьям никто бы не простил.

Отправиться туда самому, вместе с сыновьями и небольшим отрядом охранников, бросив всех остальных жителей поселка на произвол судьбы и Хаоса?

Увы, и это было невозможно. Морн трезво оценивал свои силы. Он слишком стар и не выдержит долгого, тяжелого путешествия. Да и охрана… Искателей в Карделе не было. Просто потому, что любая более‑менее серьезная вылазка в пустоши должна продолжаться куда дольше одной недели, и, значит, ее участники неминуемо вышли бы из‑под его власти. Этого Морн позволить не мог. А брать в сопровождение толпу неопытных, неумелых бойцов… Просто лишний раз подкармливать тварей. В самой долине, где был расположен Кардель, по неизвестной причине монстров было очень немного. И даже Волны Хаоса, извечное бедствие других поселений, обычно приходили в благословенную долину изрядно ослабленными, неспособными пробить защитного круга, установленного вокруг деревни.

Но благодаря имевшемуся в его распоряжении Оку Надзора Морн имел возможность обследовать не только всю находящуюся под его властью долину, но и окружающие ее пустоши почти на два дня пешего пути. И он отлично представлял, что толпа неумелых, давно забывших, что такое оружие и с какой стороны за него браться, людей и измененных, выйдя за пределы благословенной долины, не сможет пройти и пары переходов.

Кончать свои дни в желудках у обитающих на пустошах монстров Хаоса Морну совершенно не хотелось. Ментальная магия, при всем ее могуществе, увы, была совершенно бесполезна против неразумных тварей.

И вот когда он совсем уже было отчаялся найти выход из сложившегося положения, в ответ на все его молитвы пришел вызов из форта Эстах с сообщением о приближающейся к ним группе.

Казалось – вот оно, решение всех проблем. Тем более что в отряде имелось целых три чистокровных женщины – как раз по количеству его сыновей. Да и цели отряда не находили в его душе ни малейшего отклика. Ведь, исчезни внезапно Хаос, чистокровные люди, о ужас, станут далеко не так жизненно необходимы, как сейчас! А ведь его власть над измененными во многом основывалась на том, что они сами осознавали всю важность чистокровок для поселения. Морну было достаточно подправить всего несколько моментов в их восприятии – и он получал просто идеальных рабов.

Абсолютно преданных, готовых пожертвовать своей жизнью ради малейшей прихоти хозяина и даже не помышляющих об освобождении. А не будь в их головах твердой уверенности в полнейшей невозможности выживания в отсутствие чистокровок, добиться такой преданности было бы не в пример сложнее, и энергии пришлось бы тратить гораздо больше… да и то вряд ли удалось бы всех удержать, самокритично подумал Морн, вспомнив, сколько сил и энергии приходилось ему тратить на удержание под своей властью всего шестерых женщин, не испытывающих такого пиетета перед чистокровными людьми.

Так что и сам глава Карделя, и все его выжившие родичи в количестве трех сыновей и младшего брата были категорически против уничтожения такого полезного сдерживающего фактора, как Хаос.

Но! Было одно «но», которое очень смущало осторожного старейшину. Это его сыновья, особенно вечно озабоченный Слим, впустую пялились на девок, постоянно прокручивая на Оке Надзора сцену вчерашнего купания. Он же обратил внимание на другое. Слишком уж много чистокровных людей шло с этим отрядом, слишком искушены они были в различных видах боевой магии, легко расправляясь с ужаснейшими монстрами пустоши, что он лично мог наблюдать во всевидящем Оке Надзора. А ведь он уже далеко не так силен, как был когда‑то в молодости… Да и ментальная магия, при всех ее преимуществах, была не слишком хорошим оружием против настороженных, ожидающих подвоха людей.

Морн вздохнул. Выхода не было. Как ни неприятно было признавать, этот озабоченный идиот Слим прав. Ему были нужны эти путники или хотя бы только их женщины. Вечно сидеть запершись в форте и отговариваться важными опытами просто глупо, а потому, как бы он этого ни опасался, придется выйти наружу и попробовать подчинить себе хотя бы некоторых из отряда. Но делать это надо постепенно, очень осторожно, так, чтобы и тени подозрений не возникло в мыслях пришедших воителей.

«С кого бы начать?» – размышлял менталист, вновь и вновь восстанавливая в своем сознании облики членов отряда. С беловолосого подростка‑предводителя? Его седого помощника, командующего этими странными людьми‑воителями, вооруженными неизвестной, но весьма эффективной разновидностью магических жезлов? Или вообще, не трогая мужчин отряда, потихоньку воздействовать на женщин, исподволь влюбив их в своих сыновей и внушив острое желание остаться в долине на всю жизнь? Интересно, как их зовут‑то хоть? При всех его достоинствах, Око Надзора, к сожалению, могло показывать лишь зрительные образы, а потому имена и разговоры путешественников оставались для наблюдателей совершенно неизвестными.

Вообще Морну казалось очень странным, что предводителем такого крупного отряда со столь большим количеством чистокровных людей был какой‑то странный, похожий на ушана подросток. Но, впрочем, особо он над этим не задумывался, лишь порадовавшись самому обстоятельству, поскольку подчинять измененных, тем более столь молодых, было намного проще.

Но все же. Как быть? Ведь если его разоблачат, если подчинить пришедших своей воле не удастся или удастся не сразу и они почуют неладное, повелителям долины Кардель грозила серьезная опасность.

Морн не переоценивал своих возможностей в боевой магии. Его талант был в другом. Ментальная магия отлично подходила для тайного нападения, но плохо годилась для прямого, открытого боя. О способностях своих детей и брата он также был весьма низкого мнения. И потому возможность открытого противостояния с прибывшим отрядом очень пугала старика.

Нет, в победе он не сомневался. В конце концов, в его распоряжении имелись все людские ресурсы целого поселения. Он мог победить чужаков, просто завалив их телами безропотно подчинявшихся любому его приказанию измененных долины. Но… потери. Возможные потери. Вот что смущало старого мага. Править на кладбище – невеликое удовольствие. И так уже в поселке нынче пустует множество домов, хозяева которых по тем или иным причинам смогли вырваться из‑под его контроля. Дальнейшее уменьшение населения долины становилось просто критически опасным. Нет, ни в коем случае нельзя было допускать прямого противостояния!

Мучимый этими вопросами, он и созвал семейный совет в надежде, что, может быть, у его непутевых сыновей или немногим более путного брата появятся какие‑нибудь полезные мысли о том, как с минимальным риском добиться своих целей. Но – увы. Все, что могли эти глупцы, так это пялиться на голых баб, постоянно прокручивая записанную в артефакте сцену купания, да спорить, кому какая из них достанется! Если бы он не был абсолютно уверен в верности своей погибшей жены, верности, порожденной его искусством и силой, то ни за что не признал бы этих идиотов своими детьми. Как, как от него могли появиться подобные ничтожества?! Да и брат… вечно молчит, сидит надувшись и старательно отпирается от любого участия в жизни семьи. Все ему нехорошо да неэтично, понимаешь ли… Не будь он родной кровью, и к тому же идеальным медиумом, позволяющим Морну на небольших расстояниях действовать не напрямую, а через него, таким образом не подвергая себя излишнему риску, – давно бы отправил этого моралиста в дальнюю прогулку к монстрам!