Текст книги "Зимние сказки.Дилогия. (СИ)"
Автор книги: Алексей Глушановский
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 38 страниц)
– Думаю, это хорошая мысль! – поддержал девушку и Макс.– Уж такой маг, как Олег Давыдов, наверняка сможет разобраться в произошедшем и вернуть нас назад.
Рау задумчиво кивнул:
– Маг, не маг…– Он был практически уверен, что создание артефакта подобной мощи, тем более использующего для исполнения своих функций божественную энергию, было не под силу никакому магу. Но… Тем лучше. Он вовсе не собирался посвящать своих союзников из ФСБ в некоторые вопросы функционирования божественных артефактов. Раз уж владельцы этих артефактов предпочитают хранить секретность… Кто он такой, чтобы лезть в замыслы богов?
«Однако влез же! – мелькнула в голове ехидная мысль. Альфар поморщился. Некоторые отголоски полученных после проникновения без должной защиты в Ольгин сон повреждений психики оказались весьма трудноустранимы.– Влез,– констатировал он.– По незнанию. И неприятностей через это получил столько, что еще долго аукаться будет!» Ехидный голос в его голове смущенно затих.
– Согласен,– оторвавшись от своих мыслей, объявил он.– Мне, кстати, тоже хочется кой‑какой ритуал провести попробовать...– Машинальным движением Рау огладил висящий на груди переполненный энергией кровавик.– Есть только одно уточнение. Думаю, что перебросивший нас сюда бог недаром предупреждал, что ночевка в этой местности без какой‑либо защиты нежелательна. Прежде чем творить ритуалы, необходимо найти безопасное место.– Он перевел задумчивый взгляд на возвышающееся перед ними полуразрушенное строение.
– Это да,– согласился Макс и развернулся к своим бойцам.– Григорьев, Зинченко, проверить форт. Зиятдинов, прикрываешь. Остальным – час отдыха. Особо не расслабляться, далеко не отходить.
– А нам вы какое‑нибудь оружие дадите? – немедленно поинтересовалась Ольга. Судя по заинтересованной улыбке, возникшей на лице Софии и подобравшихся поближе «дроудесс», данный вопрос интересовал всю женскую часть отряда.
– А зачем? – вопросом на вопрос ответил Макс.– Нет, мне в принципе не жалко,– он извлек из кобуры «вереск», немного повертел его в руках и затем убрал на место.– Только вот ты из автоматического оружия стрелять умеешь?
Ольга отрицательно покачала головой:
– Только из пистолета.
– Значит, ни «вереск», ни «вал» тебе давать нельзя,– развил свою мысль капитан.– Все равно без навыка стрельбы на расстоянии большем чем пятьдесят метров если и попадешь в кого, то только случайно. А патронов у нас не так много, чтобы их просто так, мимо цели, расстреливать. А пистолет… Из пистолетов у нас только ПММ. Вещь, конечно, хорошая… вот только прицельная дальность у него – пятьдесят метров. Ну хороший профессионал и на восьмидесяти в поясную мишень попасть сможет. А на какой дальности ты своими «сосульками» в цель попадаешь? – как бы невзначай поинтересовался он.
– Смотря какое заклинание использовать,– нехотя откликнулась Ольга.– Если когти вьюги, то на десять – двадцать метров… Ледяная стрела– до семидесяти. Смертным хладом– и за полкилометра можно ударить…
– Ну вот видишь,– как ни в чем не бывало пожал плечами спецназовец.– И зачем тебе тогда пистолет, который к тому же и патронов требует, когда ты сама себе оружие?
– А нам? – немедленно вмешалась в разговор Наташа.
Вообще ошарашенные всем происходящим после переноса «дроудессы» несколько притихли, не вмешиваясь в разговор и молча выполняя все команды старших. Однако сейчас девушки то ли начали отходить от свалившихся им на голову чудес, то ли в них заговорил инстинкт самосохранения, настойчиво требующий в подобных опасных обстоятельствах обзавестись чем‑нибудь понадежней текстолитового меча, но так или иначе, стоило зайти речи об оружии, как они немедленно вступили в разговор.
– Мы с Иркой‑то никакой магией не обладаем… Ни льдом кидаться не умеем, ни амулетов каких замудреных нет…– Произнеся это, она с нескрываемой завистью взглянула на сидящих рядом Софию и Ольгу.– А жить‑то хочется! И в случае чего за просто так погибать или с голыми руками от подобных кошечек отбиваться,– она кивнула в сторону выжженных пятен,– ну никак не хочется! – Девушка со значением посмотрела в сторону капитана спецназовцев.
– А навыки хоть какие‑нибудь у вас есть? – скептически поинтересовался Макс
– Ну из воздушек стрелять доводилось… Из лука опять же…
Разговор был прерван отчаянной пальбой, донесшейся со стороны развалин. Затем послышалось несколько взрывов, и из прикрепленной на боку Максима Петровича рации донесся хриплый голос Бориса Григорьева:
– Командир, мы, кажется, влипли. Нужна помощь. С гранатометами. И если у наших магов есть что‑нибудь аналогичное против бронированных целей, пусть тоже подтягиваются. Проблем на всех хватит!
* * *
«И зачем я только вновь согласилась идти в эту йеркову пустошь! Дура набитая!» – самокритично рассуждала Арейша, впрыскивая противоядие в бессознательное тело Джерау, распростертое перед нею на каменном полу заброшенного форта. Желудок скрутил очередной голодный спазм, и ей лишь с огромным трудом удалось подавить инстинктивное желание впрыснуть вместо лекарства пищеварительную жидкость.
Жвала протестующе заныли, когда она осторожно, чтобы еще больше не навредить и без того находящемуся почти при смерти соратнику, вытащила их из его руки, однако девушке все же удалось удержать в узде свои инстинкты.
«Вот поэтому‑то представителей нашей расы и не любят звать в команды искателей». Чтобы отвлечься от настоятельных требований желудка, арахнида испытанным приемом перевела свои мысли на безопасную философскую тему. Ведь, казалось бы, любой арахнид – это идеальный походный доктор. Интуитивный синтез в преображенных слюнных железах практически любых необходимых лекарственных, и не только, средств – от элементарных кровоостанавливающих до сильнейших антибиотиков, великолепных, никаким иным методом не получаемых противоядий или, наоборот, ядов, способных убить даже тварей пустоши,– подобный талант при первом проявлении паучьей мутации привел к тому, что всех новопреображенных арахнидов буквально расхватывали наиболее удачливые отряды поисковиков и просто охотничьи ватаги, промышлявшие в пустошах.
Но – увы. Вскоре выяснилась и оборотная сторона преображения...
«Нельзя! Это Джерау!!! Тот самый Джерау, который некогда оттолкнул тебя с траектории атаки котэна, закрыв собой! Мальчишка Джерау, некогда рискнувший пригласить на танец во время Праздника Выживания в форте Митр! Твой спутник и соратник, отрядный стрелок, великолепно обращающийся с луком и всегда готовый прийти на помощь, если ты устала, расстроена, находишься в опасности… Наконец, это пациент, нуждающийся в помощи!!! Его нельзя сожрать!!!» – убеждала себя Арейша, отворачиваясь в сторону и пытаясь успокоиться, разглядывая покрытые корявыми записями времен начала Падения стены древней караулки.
Увы. Аппетитный запах живой крови, исходящий от раненого, пробивался сквозь все выстроенные разумом барьеры, настойчиво сигнализируя, что сожрать ушана – вполне‑таки можно. В конце концов, насколько ей известно, ушаны вовсе не ядовиты! По крайней мере, твари Пустоши жрут их за милую душу… Если, конечно, прежде поисковики‑ушаны не нашпигуют их своими отравленными ядом арахнида стрелами!
Арейша отчаянно боролась со своей натурой. Увы, природа арахнидов была такова, что при малейшем намеке на голод их восприятие начинало стремительно меняться, так что все окружающие начинали рассматриваться в первую очередь с точки зрения гастрономической привлекательности. А при более‑менее сильных физических нагрузках, совершенно неизбежных во время даже простого путешествия по пустоши, голод наступал довольно быстро и требовал немедленного утоления. Иначе… вместо целебной жидкости острые жвала арахнида могли, даже против воли самого целителя, впрыснуть пищеварительный фермент, за пару часов превращающий пациента в кожаный бурдюк с питательным раствором.
Арейша вздохнула и отошла в сторону, старательно не смотря на соратников.
– Ты как? Держишься? – донеслось из дальнего угла караулки. Драконид Тим, единственный оставшийся в живых, не считая самой Арейши и полумертвого Джерау, член команды искателей, настороженно вглядывался в уже два дня как не евшую арахниду, гадая, насколько еще хватит ее выдержки и силы воли.
Девушка лишь отмахнулась. Выступившие жвала мешали членораздельной речи, а втянуть их у нее уже просто не хватало сил. Тихо всхлипнув и не отрывая взгляда от пыльного угла небольшой комнаты, чтобы не подвергаться лишнему искушению, она уселась на грязный пол, вспоминая, как хорошо начинался этот поход.
Когда Рион, капитан одной из наиболее удачливых искательских команд Лерайи, нашел информацию об этом форте, некогда прикрывавшем перевал через Цилейские горы и после наступления Хаоса оказавшимся практически в центре Безумной Пустоши, они были в восторге. Казалось бы, чего в этом такого? Ну форт. Ну времен до наступления Хаоса. Сколько их, таких фортов, находится и на территории пустошей, и на условно обжитом людьми пространстве!
Но не все так просто. Согласно расчетам Риона именно этот форт должен был одним из первых попасть под удар Хаоса, когда Волна переметнулась через Цилейские горы и широким потоком растеклась по Миасской равнине, после чего это обширное пространство и было названо уцелевшими людьми Смертной Пустошью. А значит, был высокий шанс того, что защитники форта, ошарашенные первыми ударами бедствия, просто не успели активировать свое оружие. И есть шанс, что могучие и смертоносные творения древних магов‑оружейников, чрезвычайно высоко ценимые в новом, утратившем традиции маготехнологического пути мире, так и лежат спокойно в древних оружейных старого форта.
Оружие. Со времен нашествия Хаоса не было более высокой ценности у вынужденных выживать в соседстве с порожденными разбушевавшейся первостихией чудовищами людей.
Оружие же предков – не просто зачарованное[32], производство которого в принципе было возможно и активно велось и сейчас, а полноценное магическое оружие[33] – ценилось не просто на вес золота, а гораздо, гораздо дороже!
В случае удачи данный поход мог не только надолго обеспечить членов отряда, но и спасти пару‑тройку фортов, вокруг которых нынче и было сосредоточено существование человечества.
И ведь вначале все шло великолепно! Казалось, Хаос в кои‑то веки решил проявить милосердие, и до форта искатели добрались практически без проблем. Ну не считать же серьезной проблемой ранение Джерау, ужаленного сонным трутнем. Яд сонного трутня хотя и довольно болезненный, однако для арахнидов никогда не составляло проблем исцеление подобных укусов.
Пять дней – и пациент даже думать забудет о случившейся с ним мелкой неприятности. Разумеется, если его будет лечить СЫТЫЙ арахнид.
До форта они добрались без особых проблем – пришлось лишь обойти логово котэнов, которое те устроили в недалеком овраге,– благо эти невероятно опасные твари крайне не любят отдаляться от своих логовищ и не считают людей достаточно ценной добычей, чтобы изменять своим привычкам. Едва войдя, Арейша, вытребовав драконида себе в помощь, немедленно принялась обустраивать в неплохо сохранившемся караульном помещении походный лазарет. Остальная же команда, пылая предвкушением невероятной добычи, бросилась на обследование замка. Благо Джерау, тогда еще пребывавший в сознании и выказывавший все признаки стремительного выздоровления, сообщил, что не слышит никаких существ, могущих быть серьезной угрозой для опытных поисковиков.
Словам ушана доверяли полностью. В конце концов, опыта Джерау было не занимать, и его тонкий слух уже не раз спасал отряд от многих неприятностей…
Увы. Любой, даже самый опытный и умелый, искатель когда‑нибудь совершает свою последнюю ошибку. Обрадованные словами Джерау поисковики даже не задумались над тем, почему в столь удобном для логовищ различных тварей Хаоса месте царит первозданная тишина. Почему на башнях форта Эш нет летучих мантикор, просто обожающих подобные заброшенные строения, почему в залах не завелись костежорки, наконец, почему здесь отсутствуют даже вездесущие жуки‑трясучки?
Возбужденные от близости несметных сокровищ – даже обнаруженных здесь же, в этой самой трижды проклятой караулке, пары Копий Света уже было вполне достаточно, чтобы не просто оправдать все затраты на организацию похода, но и остаться в изрядном прибытке,– искатели, успокоенные заявлением ушана, бросились обыскивать главное здание. И... Нарвались на Спящее Гнездо плюющихся бронеходов.
Эти крупные, размером со среднюю собаку, насекомые поодиночке в принципе особой опасности для человека не представляли. Яд у них был слабый, да и плевались они им не очень далеко – редко когда какая‑нибудь особо крупная особь могла выстрелить им более чем на пять метров. К тому же слабые ножные сочленения были великолепной мишенью для опытного мечника. Так что в бою один на один с бронеходом человек мог погибнуть только по глупости. Например, если бросится убегать, не догадается прикрыть щитом лицо, когда бронеход выставляет между жвал свою плевательную трубку, или же будет пытаться прорубить невероятно прочный грудной панцирь, вместо того чтобы не торопясь отсекать конечности.
Но это при встрече один на один. Весьма маловероятное событие, поскольку обычно представители этого вида тварей предпочитали обитать гнездами от сотни до пятисот особей. При истреблении в окрестностях гнезда всей доступной пищи твари впадали в спячку, пребывать в которой могли на протяжении очень и очень долгого времени. И именно на такое Спящее Гнездо и не повезло наткнуться отряду. Семеро искателей, включая и командира отряда, мудрейшего Риона, погибли почти мгновенно. Спастись удалось лишь Арейше, Тиму и раненому Джерау, находившимся в привратной караулке и успевшим забаррикадироваться, прежде чем плюющаяся ядом волна бронеходов пересекла внутренний дворик форта.
«Ну как спастись…» – Арейша грустно усмехнулась, наконец‑то сумев убрать жвала. Еще день, максимум – сутки, и она сама оттащит от зачарованной на прочность двери массивную скамью из окаменевшего от времени дерева и выйдет во двор, чтобы умереть в бою. Уж лучше смерть от жвал бронеходов, чем голодное безумие, которое может заставить ее напасть на друзей.
Что поделать… Арахниды могут есть лишь еще живую или, по крайней мере, только‑только свежеубитую пищу, и консервы, оставшиеся в многочисленных заплечных мешках, сложенных искателями в караулке, прежде чем идти обследовать замок, для нее съедобны не более чем замшелые камни древнего форта.
Во время пути особых проблем с питанием не было, благо арахниды – одна из немногих рас, которые могут питаться тварями Хаоса. Но… Сейчас, сидя в каменном мешке, возможности поохотиться Арейша не имела, и спустя всего два дня заточения голодное безумие подступило к ней близко. Слишком близко, заставляя задуматься уже не о выживании, но лишь о достойной смерти.
Скоро умрет и Джерау. Яд сонного трутня не очень опасен… если рядом есть сытый арахнид, который может своевременно и регулярно вводить противоядие. Но… В этот раз ей лишь чудом удалось удержаться, чтобы не впрыснуть вместо лекарства пищеварительную жидкость, и более она не рискнет заниматься лечением. Пусть уж лучше ее спутник погибнет от яда трутня. Эта смерть куда более легка по сравнению с муками от пищеварительного фермента арахниды.
Дольше всех протянет Тим. Дракониды крайне непривередливы в рационе, и имеющихся запасов еды ему хватит надолго. Проблем с водой тоже нет – сохранившийся в караулке с древнейших времен «камень источника» был вполне работоспособен, несмотря на пролетевшие над ним века, и исправно снабжал осажденных водой. Но… Рано или поздно еда все же закончится, и есть немалый шанс, что Тим не станет ждать этого печального момента, а выйдет на бой вместе с Арейшей. В конце концов, дракониды никогда не ценили свою жизнь настолько высоко, чтобы отказаться от участия в хорошей драке! А их последний бой должен быть хорош! Уж она‑то постарается, чтобы это было именно так! – печально улыбнулась Арейша, припоминая все доступные ей как измененной боевые воздействия.
Ее размышления прервал тихий скрип, донесшийся из угла, где сидел Тим.
Обернувшись, она удивленно воззрилась на старательно царапающего стену когтем драконида. Зрелище было довольно странным, поскольку до сих пор за все время, что они были знакомы, Тим особого внимания к эпистолярному жанру не проявлял. Скорее, Арейша могла ожидать, что драконид займется своим извечным занятием – заточкой шипов на хвостовой булаве, правкой лезвия мечей или чем‑нибудь еще, имеющим отношение к бою, охоте или убийствам. Но эпистолярный жанр? Пусть даже когтем на голой стене? От любопытства, разбуженного столь несвойственным истинному дракониду поведением, арахнида даже на мгновение забыла о терзающем ее голоде.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась она.
– Пишу,– кратко ответил Тим.
– Я поняла. Но что? И зачем? – Приблизиться к напарнику, несмотря на немного улегшийся голод, Арейша пока не рисковала, а с ее места рассмотреть старательно выцарапываемую на стене надпись не представлялось возможным. Проникающего сквозь крохотное, расположенное под самым потолком караулки оконце света было явно недостаточно, да и массивная фигура драконида здорово загораживала обзор.
– Надпись. Тут много надписей. Видимо, солдаты во время первой Волны Хаоса оставили. Вот, например,– он ткнул когтем куда‑то чуть выше того места, где царапал стену: – «Мы умираем. Еда заканчивается. Вчера сержанта съело чудовище. Боги да примут его душу. Кор Агон, копейщик третьего десятка гарнизона форта Эш, две тысячи тридцать четвертый год».
– А что ты пишешь?
– Ответ.
– Какой ответ? – в полном изумлении переспросила Арейша.
Тим тяжело вздохнул, поставил завершающий символ, после чего развернулся к девушке и оскалился, обнажив длинный ряд остроконечных зубов:
– «Мы тоже долго не проживем. Осаждены бронеходами. Пришедшие за нами, будьте осторожны, здесь – Спящее Гнездо! Тим‑мечник, драконид из отряда искателей Риона. Арахнид Арейша, целитель. Ушан Джерау, слухач и лучник. Семьсот восемьдесят пятый год от пришествия Хаоса»,– с видимым удовольствием прочитал он сделанную надпись.
– И зачем? – не поняла Арейша.– Какой в этом смысл?
– Знаешь… Когда‑нибудь нашим потомкам все же удастся, я надеюсь, восстановить жизнь… И сюда снова придут искатели. Так пусть они не попадут в ту же ловушку, в которую угодили мы, и помянут нас добрым словом и крепкой выпивкой,– серьезно завершил необычайно длинную для него речь драконид, после чего уселся на пол и, достав напильник, принялся острить шипы хвостовой булавы.
– Что ж… Возможно, в этом есть смысл,– откликнулась Арейша, вновь поворачиваясь в свой угол. Приутихший было голод вновь разгорелся, и смотреть на тяжело завозившегося на грязной подстилке Джерау было выше сил молодой арахниды.
Словно откликаясь на ее мысли, Тим, закончив чиркать напильником, выпрямился во весь рост, извлек из ножен свой меч и, внимательно осмотрев безупречную заточку лезвия, спокойным голосом поинтересовался:
– Нам не пора? – и кивнул в сторону забаррикадированной двери, за которой слышалось шуршание и поскрипывание панцирей бронеходов.– Еще немного – и ты начнешь слабеть от голода,– откликаясь на недоуменный взгляд, кинутый на него Арейшей, пояснил драконид.– А я бы хотел, перед тем как меня схарчат, убить как можно больше этих тварей.
– Джерау,– коротко откликнулась девушка.– Пока он жив, мы не можем ничего предпринять. Он не может сражаться, а умирать под жвалами бронеходов, не имея возможности ничего предпринять… Он не заслуживает такой смерти!
– Тогда, может…– Тим задумчиво качнул усеянной острыми шипами хвостовой булавой и осекся, наткнувшись на яростный взгляд Арейши. Неизвестно почему – возможно, эта психическая особенность развилась у арахнидов как компенсация голодного безумия, но все целители данной расы, находясь в трезвом уме, и подумать не могли о том, чтобы причинить вред своим пациентам, какая бы логическая необходимость их к этому ни подталкивала.
Арахниды продолжали упорно бороться за жизнь больного при любых обстоятельствах, и нередко им удавалось вытащить даже совершенно безнадежных больных. Но бывали обстоятельства, когда подобный фанатизм был изрядно вреден как для самих арахнидов, так и для их пациентов.
– Я еще могу держаться! – возмущенно выпалила Арейша.– Ты же знаешь, что голодное безумие наступает гораздо быстрее, чем физическая слабость. И я смогу ощутить его приход. Вот тогда мы и откроем дверь. Не раньше! Нельзя терять надежды. Мало ли какое чудо может произойти.
– Чудо? Ну какое тут может быть чудо? – усмехнулся драконид.– Боги мертвы, и мертвы давно. А вершить чудеса кроме богов может только убивший их Хаос, который явно нам помогать не будет, и мифический Властитель тьмы. Властитель тьмы, ау, если ты есть, подай нам знак и помощь! – Дурачась, драконид громко выкрикнул вот уже более семисот лет как не действующую формулу обращения за поддержкой к высшим силам.
«Так‑так‑так‑так»,– стоило ему только закончить речь, донеслось из выходящего во двор замка окна. Странный, совершенно незнакомый искателям звук, немного похожий на стрекот кузнечика‑ухореза, сопровождался другим, куда более понятным и приятным звуком, напоминающим тихое потрескивание. Именно с таким звуком лопались панцири бронеходов, попадавших под удар, сила которого была достаточна для проламывания их прочнейшей защиты.
Похоже, бронеходы были кем‑то атакованы и гибли в огромном количестве. Затем раздалось громкое «Бамм» – и снова стрекот. Следующее «Бамм» раздалось почти рядом с забаррикадированной дверью караулки. Затем на дверь кто‑то навалился, и искатели услышали странную, непонятную, но совершенно точно человеческую речь. Подобные звуки однозначно позволяли причислить издающих их созданий к разумным существам.
Судя по эмоциональной насыщенности звуков, неведомые коллеги были крайне огорчены тем, что прочная дверь караулки оказалась заперта, причем не просто на засов, но и еще забаррикадирована изнутри. Переглянувшись, Тим и Арейша начали стремительно растаскивать созданную ими баррикаду. Потерять такой шанс было просто недопустимо!
* * *
– Мать! – кратко выразился сержант охранного отделения особой группы «Гамма» Борис Григорьев, заученным движением меняя магазин «вала».– Да сколько же вас здесь, сволочи! – выругался он, длинной очередью срезая выскочившую из‑за какого‑то хлама троицу насекомых.– Это ж натурально засада какая‑то!!! – Он с тревогой взглянул на с трудом движущегося Зинченко. Словив в самом начале боя плевок от какой‑то чересчур близко подобравшейся твари, Роман быстро сдавал. В который раз за время стремительного боя Борис пожалел, что в качестве шлема на них был не привычный «Сфера» с забралом из прочнейшего бронестекла, а ролевой открытый шлем воина‑орка. Будь на них привычное штурмовое обмундирование, то особой угрозы эти оказавшиеся довольно медлительными твари подготовленным бойцам не представляли бы.
Но… Чего не было, того не было. И сейчас, непрерывно разряжая все имеющееся оружие в изо всех углов рвущийся к ним поток коричнево‑черных панцирей, Григорьев надеялся только на то, что основной отряд подоспеет раньше, чем у него и прикрывающего их с крепостной стены Зиятдинова закончатся патроны. Если бы не ранение Зинченко, он давно бы уже бросился в «стремительное отступление», благо светошумовые гранаты еще имелись и действовали на тварей вполне эффективно.
Но… это были всего лишь мечты. По щеке Романа расползалось огромное алое, покрытое запекшейся кровью пятно, верхним краем едва не задевающее левый глаз, движения были нечеткими и замедленными, как у сильно выпившего человека, передвигался и стрелял он с заметным трудом, и потому об отступлении не приходилось и мечтать. Бросать своих Борис был не приучен и вовсе не намеревался обучаться этой поганой привычке.
А потому сейчас они с Зинченко медленно отступали к видневшейся неподалеку от входных ворот форта небольшой каменной караулке, массированным огнем отгоняя бесконечным потоком лезущих из распахнутых дверей полуразрушенного каменного здания крупных темно‑коричневых жуков размером с хорошую собаку.
«Хорошо, хоть Марат догадался позицию на стене занять, прежде чем мы в этот клоповник сунулись»,– мелькнула в голове у Бориса мысль, когда справа от него раздался тихий «чпок» и незаметно подобравшаяся тварь осела от попадания тяжелой девятимиллиметровой пули, выпущенной из «винтореза» Зиятдинова.
– А вот теперь, кажется, и песец пришел,– наконец‑то достигнув желанной двери, устало проговорил Борис. Дверь была заперта!!!
«Интересно, к тому моменту, как подоспеет помощь, от нас хоть что‑нибудь для похорон останется или же эти твари и сожрать нас успеют?» – достреляв последний магазин, философски подумал сержант, отбрасывая «вал» в сторону и доставая «вереск».
Но в этот момент намертво запертая дверь внезапно распахнулась!
Глава 14Полезные знакомства
– Не бойтесь,– воскликнул Арагорн и выпрямился в лодке.– Исилдур с Анарионом помогут своему потомку!
Выбираясь из воды и отряхиваясь, Хранители слышали дружный вопль Каменных Гигантов:
– Утрешься, салага!
Из толкиенутого творчества
Любому, даже весьма далекому от биологии, человеку хорошо известен один интересный и очень приятный для жителей северных территорий факт. При понижении температуры различные насекомые вроде комаров, мух, слепней и мошки немедленно исчезают из видимого пространства. Объясняется этот факт весьма просто. Как и любые другие холоднокровные создания, насекомые чрезвычайно чувствительны к температуре окружающей среды. И данное обстоятельство было использовано Рау на полную катушку!
Холодный вихрь.Боевое заклинание далеко не из самых сильных имело одно, но чрезвычайно важное в сложившихся обстоятельствах преимущество: его можно было растягивать на неограниченно большое расстояние. Разумеется, чем больше была площадь вихря, тем слабее было понижение температуры внутри его. Если, вложив в вихрь диаметром один метр половину всего своего запаса энергии, Рау мог превратить находящегося там человека в ледяную статую с температурой порядка минус двести градусов Цельсия, то растянутое на весь замок заклинание смогло охладить свое внутреннее пространство всего лишь до минус пяти градусов. Но этого оказалось вполне достаточно.
Обходя замершие тельца насекомых, доставивших столько проблем разведочному отряду, альфар довольно улыбался.
– А они не оживут? – осторожно поинтересовалась Ольга, нервно оглядывая валяющиеся тела тварей.
– А кто его знает,– пожал плечами Рау,– те насекомые, которых на нас лесные эльфы натравливать пытались, после резкого замораживания обычно ожить не могли. А эти… Для верности можешь взять у Фи ее киянку и постучать им по панцирям.– Отыгрывающая роль темного клирика девушка обиженно фыркнула, услышав, как обозвал клевец альфар. Впрочем, обида была не по причине насмешки над ее оружием – София и сама не очень‑то любила данный инструмент для пробивания доспехов, постоянно используя полутораручный бастард и нося насаженный на длинную рукоятку геологический молоток с заточенным в клин краем исключительно для антуража.
Сестра Олега была крайне недовольна навязанной ей при непосредственном участии Ольги и Макса ролью клирика – служителя темного бога Ариоха, под чьим покровительством по легенде и находился «отряд наемников Севера».
Желавшая быть высший вампирессой, а то и вообще архидемоницей, ну как минимум орочьей шаманкой царского рода, девушка довольно неприязненно воспринимала необходимость оставаться «всего лишь человеком». Увы. По правилам проводившихся игр клириками могли быть только люди, а поскольку имя покровителя отряда было предложено именно Софией, то на роль служителя она была выбрана практически единогласно. Возможно, некоторую роль в данном единодушном решении сыграло сильное нежелание остальных членов отряда отыгрывать практически небоевого персонажа. Так или иначе, но, прицепив на пояс изготовленный из геологического молотка клевец, повесив цепь с перевернутой звездой на шею и надев темную мантию, София решительно заявила, что на этом ее уступки легенде закончились, и, ласково погладив рукоять висящего с другой стороны текстолитового бастарда, добавила, что тот, кто вздумает мешать ей участвовать в боях, схлопочет по лбу… Причем, возможно, даже не текстолитовым мечом, а тем самым геологическим молоточком.
Данное предложение заметного энтузиазма у Ольги не вызвало, однако услышавший о возможности оживления жуков и изрядно этим обеспокоившийся Макс немедленно определил пару бойцов для проведения данной операции. Клевец у Софии был реквизирован, и сержант Вадим Корнеев под прикрытием лейтенанта Станислава Бойкова принялся за нелегкий труд раскалывания панцирей. Остальная же часть отряда проследовала к надежно запертой караулке, где и засели разведчики.
– Григорьев, все в порядке. Можете выходить. Жуков больше нет.– Подойдя к тяжелой, из мореного дуба, обитого железными полосами, двери окликнул своего бойца капитан.
– Сейчас выходим.– Из‑за двери раздался шум отодвигаемой мебели.– Да, тут с нами местные. Они немного нестандартно выглядят, но ребята хорошие. Вы там стрелять не вздумайте,– осторожно предупредил, открывая дверь, Борис.
Предупреждение оказалось весьма своевременным. Следом за «гаммовцем» из дверного проема вышел…
– Знакомьтесь,– ухмыляясь во все свои двадцать семь зубов и пять золотых коронок, представил вышедшего Борис.– Тим из расы драконидов. Отличный парень, не смотрите на внешний вид!
Однако его совету никто не последовал. Все члены «наемничьего отряда Севера» как зачарованные, не отрываясь смотрели на Тима. И в общем‑то это было вполне понятно. Ростом около двух метров, весь покрытый глянцево‑черной чешуей, драконид производил незабываемое впечатление. Длинный, мощный хвост‑балансир с прикрепленным к концу тяжелым, усеянным острыми шипами металлическим шаром слегка покачивался в такт движению. Распахнутая в добродушной улыбке пасть, усеянная острыми коническими зубами, мгновенно напомнила Ольге просмотренный в безмятежном детстве фильм «Парк юрского периода». Очертаниями и общим видом голова Тима здорово напоминала голову велоцираптора[34] из этого фильма.
В одной руке у него был крепко зажат длинный двуручный меч, другой же он осторожно поддерживал пошатывающегося Романа Зинченко. Лицо бойца было аккуратно замотано бинтом из индивидуального пакета.
– Что с ним? – обращаясь к дракониду, встревоженно поинтересовался Максим Петрович.
