Текст книги "Контрабандный демиург (СИ)"

Автор книги: Алексей Ефимов

Крун Моннер постарался совладать с нахлынувшими на него эмоциями и даже объявил себе мысленный выговор перед строем. Нечего тут нюни распускать! Но выяснить все-таки стоит…

–Меня озадачило название яхты… ммм… Пытаюсь поточнее прояснить для себя тот смысл, которое оно несет…

Стюард улыбнулся так, как если бы название яхты было его идеей, и с новым поклоном ответил:

–Название яхте дал сам Танака-сама! Имя яхты должно постоянно напоминать ее гостям об их высокой миссии, особом предназначении и важной роли для судеб всего человечества…

"Всегда подозревал, что у этих косоглазых крыша набекрень! Это ж надо ж было такое удумать"! – подумал Крун Моннер, но вслух предпочел не говорить. Теперь вообще следует лучше следить за своим языком. Обычной сдержанности тут явно будет недостаточно. Андо – великие мастера казуистики. Взять хотя бы последнее слово в монологе стюарда. Он произнес его на родном языке Андо. Так уж получилось, что мистер Моннер знал его значение, точнее, двойственное значение. Это слово, точнее иероглиф, действительно обозначало всех людей. А еще точнее – всех Андо. Остальные сюда как бы не входили…

 
10
 
 
Поднимаясь по трапу вслед за подхватившим его сумку стюардом, мистер Моннер думал о многом: о том, как «здорово» летать на яхте под названием «Камикадзе», о том, что он – Крун Моннер, теперь вправе и сам именоваться Крун-Камикадзе, и как он «счастлив» по этому поводу; о том, как здорово Андо понимают высокое предназначение на благо человечества, и как ловко они препоручают его исполнение иностранцам, и о том какой он все-таки дурак, что ввязался в эту историю… Знал ведь, с кем придется иметь дело… Но давать задний ход в любом случае поздно – тут неустойка не оговаривается, но подразумевается, притом совершенно конкретная и с обязательным неразглашением. Нет, можно, конечно, попытаться кому-нибудь рассказать… Если он найдет достойного и готового внимать собеседника в Черной Дыре… Ну или в пульсаре… Андо обычно предоставляют право выбора смерти, тут главное итог.
В любом случае, следовало переключать голову с пессимистичных мыслей на практические. То, что яхте имя давал сам глава холдинга Танака означает, что это его личный корабль. Один из личных. Один из личного флота… И все равно для вводной достаточно. Это означает, что приказы он будет получать скорее всего от Танаки-сама лично… Интересно, как к нему следует обращаться? Общее нейтрально-вежливое " сан" или богоподобно-почтительное " сама"? Ну, для лакея понятно… но он-то не лакей… Человек, приглашенный путешествовать на личном транспорте Танаки «ничтожным», то бишь " онуси" не может быть по определению… Ладно, ему как иностранцу перваяошибка простительна, а до конца он их взаимоотношения и так не разберет, так что вернемся к приказам. Подчинение Танаке либо его доверенномуозначает то, что он будет избавлен от сложной иерархической цепочки… Это большой плюс. Ничто так не губит людей, как перекрестная перестраховка… Губит в прямом значении слова – это не красивое выражение. Интересы Танака простираются по всей галактике и на всех уровнях, но далеко не до всех из них допускают иностранцев… Что характерно, такой уж особой мокрухи за Танака вроде бы не числится… Есть игроки и погрязнее… Но его случай по-любому особый и даже исключительный. С ним под общую рамку разбираться не будут. Про посягательство на власть речь, скорее всего, не идет – для Андо верховная власть всегда была объектом обожествления, у них с этим строго… Про власть в других государствах… Это не прерогатива Танака – решать, какая там будет власть. Даже не их…
Отношения Андо с другими государствами всегда были стабильно-сложными. Ну, с Гунурами понятно – старая вражда, еще со времен начала глубокой колонизации, когда обобщенные культурные сообщества разделились, не сдерживаемые больше естественными границами космоса и не вынужденные сражаться за территорию для себя… До поры до времени. Вскоре оказалось, что границы космос все же ставит, и на этот раз это были границы галактики, которая вдруг показалась всем очень даже тесной. И новые границы сообществ, очерченные весьма условно, показались неправильно очерченными всем. Визарская империя, пользуясь явным превосходством в силе, отхватила себе самые лакомые территории, изгнав всех остальных за пределы «четвертого» галактического кольца. Остановилась Визарская империя только тогда, когда даже до самых жадных дошло, что дальнейшее расширение территории приведет к ее скорому распаду, ибо невозможно уже было прожевать все, что она хапнула. Остальные сообщества стали делить остатки. Тогда и произошел первый реальный галактический конфликт между Андо и Гунурами, каждый из которых считал себя единственно правомочными на все остальное…
Страшная тогда была война… Первая Галактическая… Тогда больше потерь с обеих сторон было из-за жесточайшей эксплуатации техники, которая была далека от совершенства, чем от самих боев, но и то, и то унесло миллионы… В результате не хватило сил даже на то, чтобы освоить отнюдь не безграничные остатки… Территории пятого и куска шестого кольца – поделили между собой поровну, призвав обоюдноненавидимую Визарскую Империю в качестве третейского судьи.
Полный остаток поделили между собой уже Мазарийский союз и Савастия, которые тихо ждали в стороне финала конфликта. Они вполне смогли договориться мирно и сами, благо прекрасный пример результатов конфликта у них имелся под рукой. В итоге Савастия заняла более лакомую, но меньшую (и опасную) территорию «под» стыком Андо и Гунуров, ну а Мазарийский союз довольствовался длинной полосой седьмого кольца под Гунурами и частью шестого рядом со «стыком».
Гунуры, в отличие от Андо, побрезговали территориями седьмого «разреженного» кольца, так что в итоге их площадь все-таки уступала Андо, но лишь по карте. Реальные сложности от освоения миров седьмого кольца были намного больше тех плюсов, которые они могли дать, в чем Андо вскоре и убедились на собственном опыте.
И Савастия, и Мазарийский союз прекрасно осознавали свою полную уязвимость от вспыльчивых и отнюдь не миролюбивых соседей, но тут Визарская Империя вдруг решила возложить на себя обязанности миротворца (видимо, распробовала во время подписания Галактического Пакта) и торжественно объявила о своем покровительстве «малым» государствам.
Впрочем, изворотливая Савастия и так неплохо лавировала между извечными враждующими (и не только) сторонами, ну а Мазарийцам только и надо было, что получить долгожданную «свободу» непонятно от чего, а что до освоения территорий, то оно их и в меньших объемах не сильно волновало…
Андо и Гунуры регулярно схлестывались по поводу и без, но существенного передела карты галактики не намечалось. И та, и другая сторона понимала, что еще не время. И у той, и у другой стороны хватало своих проблем внутри. Ну, и пираты постоянно добавляли неприятностей, о чем мы уже упоминали… Что же тут не так?
 
 
 
 
11
 
 
Бескрайние просторы галактики были таковыми лишь в воображениях фантастов. Реальных объектов, пригодных для быстрой колонизации, было не так уж и много. А все остальное требовало больших вложений и аккуратного управления. За два столетия, минувших после раздела галактики, ситуация немного улучшилась. Многие ранее не пригодные для жизни планеты, вроде той же Кариды, были освоены, но до конца провести процессы терраформирования внутри какой бы то ни было из стран не брался никто. Более того, не были даже до конца составлены развернутые списки объектов с указаниями условий и нюансов… А на каждой планете они свои, уникальные, и ничего с этим не поделаешь… Так что скучно в перспективе не должно было быть никому.
При таком раскладе комбинация Танака выглядела еще более туманной. Ну, сделаем мы им канал поставки их любимых боевых роботов прямо в тыл к Гунурам… Что это изменит? Да ничего, ровным счетом… В таком случае, продолжаем ждать и наблюдать.
Внутренности яхты были… Ну, а какими они еще могли быть? Вот поверите вы, если мы скажем, что кают-компания личной яхты Танаки-сана была обставлена небрежно? Это при помешательстве Андо на порядке… Вот поверите вы, если мы скажем, что стены главного коридора выглядели обшарпанно? Что помещение было убогим? В конце концов, что ковер на полу был грязным, или хотя бы криво лежал? Не поверите… И мы бы не поверили… И никто бы не поверил… И, что характерно, правильно бы сделал. Пожалуй, единственная возможная альтернатива классическо-нейтральной обстановке была обстановка в традиционном стиле Андо, но тут была именно классическая. Безлико-элегантная. Ну и, само собой, невероятно дорогая, но к этому Крун Моннер уже начал мысленно привыкать. В холле кают-компании ему поклонилась стюардесса в традиционном кимоно. Еще через минуту из коридора, ведущего в каюту управления, появился сам капитан яхты, который так же церемонно поклонился драгоценному гостю. Все правильно – традиции есть традиции, и у Андо с этим строго. Теперь должна прозвучать краткая речь капитана о том, как он рад ви…
 

–Добрый день, Моннер-сан! – Начал капитан свою речь, ну а мы, в свою очередь, заткнулись, ибо и так все понятно. – Я Капитан Тошицу. Безмерно рад приветствовать Вас на борту яхты «Священный Ветер»! Я и моя команда сделаем все, чтобы Ваш полет прошел максимально комфортно и необременительно! Если у Вас есть какие-то пожелания, то мы с радостью их исполним, в противном случае, если у Вас нет возражений, я начну готовить корабль к отлету.

–Скажите, Тошицу-сан, мы направляемся на Хименеси?

–Да, Моннер-сан.

–Спасибо, капитан. У меня нет никаких возражений. Готовьте корабль к старту.

Капитан с поклоном удалился, а мистер Моннер проследовал вслед за стюардом, который все это время стоял у него за спиной безмолвным изваянием.

Следующая точка их маршрута была легко предсказуема – метрополия Андо. Но уточнить все равно стоило – мало ли где мог назначить встречу Танака-сан. Есть же у него свои владения… У Андо доминировала скорее феодальная система, чем коллективистская, хотя хватало и того, и другого – результат древнего слияния народов. В любом случае, во владениях Танаки-сана слишком пусто и малолюдно, чтобы появление там столь нехарактерной физиономии осталось незамеченным. Ну, а то, что вокруг владений Танаки-сана имеется достаточно любопытных глаз и ушей, и так понятно, даже если под владениями подразумевается целая планета. В метрополии, где сосредоточены основные активы корпорации, он запросто сойдет за очередного партнера, что в некотором роде является правдой, так что все правильно. Кто бы сомневался…

Каюта мистера Моннера была такой же безлико-элегантной, как и кают-компания. Мистеру Моннеру не часто доводилось летать на яхтах… А уж на таких – и подавно. Но если абстрагироваться от того, что он находится на частном космическом корабле, за стенками которого будет открытый космос, вполне можно представить, что находишься в номере "люкс" приличной гостиницы, просто компактном и без окон. В гостиницах мистер Моннер тоже не особо любил останавливаться, но в свое время достаточно попутешествовал по галактике, чтобы иметь такой опыт.

Стюард поставил сумку мистера Моннера, осведомился, чем он еще может быть полезен, и, выслушав позволение удалиться, растаял в дверном проеме. Дверь бесшумно закрылась. Для начала мистер Моннер прошелся по каюте, придирчиво изучая обстановку на предмет следов бывших обитателей. Чисто из интереса. Похоже было на то, что тут вообще никого никогда не было. Ну, или вся обстановка была заменена на новую аккурат перед его заселением. Не аккурат. Все же за некоторое время до заселения. Пыли, понятное дело, нигде не было, воздух был свеж и ионизирован, но все же… Все же было тут какое-то ощущение… Неиспользованности, что ли?.. Невостребованности? Но, кроме своих ощущений, Крун Моннер не мог привести никаких аргументов в пользу такого вывода. В принципе, оба варианта вполне равнозначны. Ладно, приступим к следующему шагу. Мистер Моннер достал из своей сумки небольшое устройство, обнаруживающее жучки.

Устройство было непростое. Очень непростое. Мистер Моннер всегда трепетно выхаживал подобные новинки техники… А еще он всегда выхаживал талантливых умельцев, способных так подкрутить новенькие изделия, что даже их создатели пришли бы в изумление. Что весьма немаловажно, учитывая, что изделие мистера Моннера имело маркировку "Танака индастриз".

Детектор молчал. Вернее, он честно показал всю имеющуюся в комнате технику, но каких бы то ни было жучков он не обнаружил. Предположим. Особо планы мистера Моннера это не меняло – он не собирался танцевать голышом (что еще ладно) или рассуждать вслух о полученной работе (что уже не рекомендуется). К любым звонкам или сообщениям он уже давно научился относиться так, как будто они все прослушиваются (что весьма вероятно, не сочтите за паранойю), вот только вряд ли тут намечаются особые конференции.

Пол каюты легонько задрожал – яхта стартовала. Оперативно. Мягко говоря. Получается, судно стояло уже готовым к старту – капитану оставалось только связаться с диспетчерской и получить разрешение на взлет. Да что у них за шило в основании сидит?

Мистер Моннер недовольно поморщился, когда почувствовал ускорение, но компенсаторы яхты сработали столь мягко, что приходилось признать, что морщился бывший офицер космофлота напрасно. Скажем так, по привычке. Неудивительно, что его не уведомили о старте.

Обождав, пока яхта не выйдет на орбиту и стабилизирует курс, Крун Моннер направился в ванную. Вид здоровой ванны-джакузи его изрядно развеселил… Прям бассейн целый… В целом весь номер, в смысле каюта, представляла из себя интересный контраст большого и малого – большая кровать в малом отсеке для сна, огромная голопанель на небольшом участке стены, просторный шкаф в скромной нише… Такое ощущение, что Андо все-таки нашли способ использовать пятое измерение в своих бытовых нуждах… Крун Моннер заговорщицки подмигнул джакузи и пообещал себе залечь сюда вечером, а пока ограничился быстрым душем.

Многочисленные тугие струи, омывающие тело сразу со всех сторон, сделали свое дело за считанные минуты, и уже посвежевший и повеселевший мистер Моннер одел свой фирменный костюм и шляпу, и в таком виде покинул свою роскошную каюту. Удобно – нечего сказать. Вряд ли во время исполнения его странной миссии ему доведется пребывать в таком комфорте, так что нужно ловить момент и пользоваться случаем.

В кают-компании уже накрывался обед. Строго на одну персону – похоже, даже капитан не присоединится, вот и называйте после этого главную каюту кают-компанией, если никакой компании не предусматривается.

–Добрый день, Моннер-сан! – с поклоном проворковала стюардесса – так как Вы не отдавали специальных распоряжений на счет трапезы, мы приготовили Вам обед из запланированного меню. Ели Вас оно не устраивает, то мы тут же приготовим все, что Вы пожелаете!

Крун заверил стюардессу в том, что его все устраивает, перебирая в уме парочку блюд, которые можно было бы заказать из чистого интереса, чтобы проверить обширность запасов яхты… Уж где-где, а тут явно натуральные продукты, а не пищевой синтезат.

Впрочем, одно из блюд списка можно было уже вычеркивать – оно как раз было приготовлено. Императорский лосось под острым соусом "тайси". Каждый кусочек ровно с ладонь величиной. Соус состоит из трех десятков натуральных ингредиентов, готовится прямо перед подачей и должен быть употреблен в течении получаса… Один из самых изысканных деликатесов в галактике. Пожалуй, тут лучше не выпендриваться с воображением – останешься в выигрыше…

Еще раз осведомившись, все ли его устраивает (и ведь не издевается!), стюардесса грациозно удалилась, оставив мистера Моннера в одиночестве. Памятуя о недолгой жизни изысканного соуса, тот быстро расправился с угощением. Да уж… Это вам не кухня в "Каре", которая довольно точно совпадает с переделанным названием бара. Даже как-то сравнивать кощунственно… То – наполнитель для желудка, а это – произведение кулинарного искусства… Совершенно разные вещи.

 
Вслед за обедом последовала чайная церемония.
Вообще-то, чайная церемония в подобном месте выглядит весьма эклектично… С одной стороны, четырем основным принципам чайной церемонии, то есть гармонии – «ва», почтительность – «кэй», чистоте – «сэй» и тишине, покою – «сэки» оно не противоречит. Но, с другой стороны – полностью противоречит идее «ваби» – стремлению к простоте, скромности и естественности. Посему перед мастером чайной церемонии встает поистине непростая задача – создать вокруг ритуала такой «купол отрешенности», а от участника, в свою очередь, так сконцентрироваться на церемонии, чтобы все остальное уже не имело значения… И при этом сохранять медитативно-расслабленное состояние… Умеют эти Андо себе занятие придумать…
Хотя Крун Моннер любил больше кофе, чем чай, не отдать должное изысканному напитку он не мог. Все-таки качество плюс мастерство дают поистине удивительный результат, остается только благоговейно внимать и наслаждаться процессом.
Сама медитативность чайной церемонии мистеру Моннеру была очень по душе. В данном случае традиционная беседа о «тябана» или икебане, свитке с высказыванием в дзен-буддийском стиле или просто о делах не предусматривалась, так что можно было не напрягать память в поисках нужных формулировок и выражений. Можно было действительно просто отдохнуть и расслабиться. На подобную роскошь Крун Моннер уже и не надеялся, а вот поди ж, как все получилось… Умеют эти Андо…
Как и положено, церемония длилась около трех часов. Наблюдая за отточено-неспешными действиями девушки в традиционном кимоно, собирающей утварь в финале ритуала, мистер Моннер пытался обдумать свои дальнейшие действия. С одной стороны, времени у него пока в избытке – до метрополии Андо примерно тысяча парсек. Ну, или примерно три тысячи двести световых лет… «Хорошо, если за неделю доберемся… Наивные люди, когда-то считали, что скорость света – это предел… Интересно, как они себе представляли путешествия по галактике, исчисляя расстояния в километрах? А ведь так они и делали, притом долго… Ну-ка, ну-ка…» Мистер Моннер напряг извилины, переводя расстояния и скорости в старую метрическую систему. «Получается, чтобы преодолеть такое расстояние за неделю, нужно двигаться со средней скоростью в сто восемьдесят три целых, шестьдесят семь сотых триллиона километров час… Черепахи!»
 
 
 
 
12
 
 
 
 
В любом случае, в его распоряжении была целая неделя. Последние лет пять жизненное расписание Круна Моннера было абсолютно стабильным – встал, привел себя в порядок, спустился в «Кару», выпил чашечку кофе, выкурил трубку, ну и так далее. Кофе и трубку вполне можно и тут организовать, чередуя их с чайными церемониями и изысканными блюдами, можно еще часами в джакузи валяться, ну, а дальше-то что? Впрочем, кое-что полезное можно организовать и тут, осталось только понять степень предполагаемой полезности. С этими мыслями Крун Моннер поднялся из-за стола, поблагодарил стюардессу, а по совместительству чайного мастера (интересно, что она еще умеет?), и направился в свою каюту.
До каюты он так и не дошел – ноги сами свернули в рубку управления. Тоже, кстати, не мешает узнать, какой степенью свободы он тут реально пользуется. Пленников, пусть даже почетных и уважаемых, в рубку не пускают. Пусть даже с поклонами и улыбкой.
Тем не менее, в рубку его допустили сразу же. Крун Моннер уважительно оглядел приборные панели – да-а, отстал он от жизни… Все-таки с момента его последнего самостоятельного полета прошло лет двадцать, да и то, самостоятельным полетом назвать то непотребство было нельзя… Особенно по сравнению с пилотированием такой яхты. Половину приборов он вообще опознать не мог, хоть и догадывался примерно об их назначении.
Капитан и второй пилот были просто образцами гостеприимства, ни на секунду не давая повода усомниться, что они рады вторжению в святая святых любого корабля. Вежливо ответив на все его расспросы относительно неизвестной аппаратуры, пилоты углубились в процесс управления, хотя на данном этапе он уже не требовал такой предельной концентрации, как во время старта и разгона. Курс рассчитан и проложен, автоматика его держит, а заодно контролирует все, что может пойти не так. Пилот при этом все равно должен присутствовать на случай непредвиденных обстоятельств – в космосе их может быть много, но его роль сводится именно к контролю, а вмешивается он только в экстренном случае.
Все-таки дойдя до своей каюты, Крун Моннер остановился в нерешительности и посмотрел сначала на свою сумку, где лежал его верный голопроектор, а потом на огромную голопанель. Взвесив все «за» и «против» в сложившейся ситуации, он выбрал новенькую голопанель, чувствуя себя немножко предателем.
Его каналы и связи в данной ситуации давали не намного больше пользы, чем общедоступная информация, посему можно сделать выбор в пользу комфорта. Крун Моннер собирался за отведенный срок собрать побольше сведений об Андо, да и о других державах галактики. Для начала подойдут общие новости, а куда копать дальше, станет понятно по ходу. Все равно по-настоящему глубоко он из движущегося корабля не копнет – возможности связи во время межзвездного полета всегда были минимальными – дань той неимоверной скорости, с которой они двигались. Сколько там? Сто восемьдесят три с хвостиком триллиона километров в час? Во-во!
Вообще-то, именно информация в свое время первой преодолела скорость света. Речь идет не о философских рассуждениях на тему скорости мысли, а о самой обыкновенной физике. Ну, на тот момент необыкновенной. Но все же. Первыми скоростной барьер преодолели нейтрино. Поначалу этот факт подвергался большим сомнениям – раз за разом результаты опытов отвергались из-за возможных помех и неточностей при проведении, но со временем отвергать очевидное стало невозможным – скорость света не предел. Разогнанные нейтрино преодолели барьер. Практическое использование открытия не заставило себя долго ждать – нейтрино к тому времени и так уже рассматривали в качестве перспективного переносчика информации, и новые возможности поставили точку в бесконечных спорах.
Начало было положено, барьер пал, и куда двигаться дальше – было понятно. Ученые получили нелимитированные ресурсы на исследования, и начался золотой век квантовой физики. Тетра– и пентакварки, тау-нейтрино и долго неуловимый бозон Хиггса были открыты, изучены и поставлены на службу человечества. Давно пора, называется. За фундаментальными открытиями последовали практические – к ним уже давно были готовы морально, так что процесс подогревался со всех сторон. Корпорации потирали руки в предвкушении сверхприбылей и заключали пари на то, кто именно сделает и запатентует прорыв в той или иной области.
Разумеется, главным «призом» был новый двигатель. Ведь на тот момент проблематичным было добраться даже до ближайшей планеты, не то что звезды. И таковой был создан. С тех пор прошло много времени, но общие принципы изобретательства остались неизменными – одно тянет за собой другое и создает массу проблем для третьего. Увеличивается мощность? Не выдерживает прочность. Увеличивается прочность – становится чрезмерной масса. Разрабатывается новый композит – летят к чертям старые типы креплений, ну и так далее…
Одна из таких вечных проблем – передача информации на движущиеся со сверхсветовой скоростью объекты. Поставленная однажды задача двигаться быстрее так никогда и не была снята. И не будет. Гонку материального и нематериального всегда выигрывало нематериальное, но в последнее тысячелетие граница между первым и вторым размылась до опасной прозрачности, особенно на таких скоростях. Уравнение Эйнштейна никто не отменял – оно лишь подверглось изрядной доработке и дополнению. Физики ломали голову, порою все бросая и уходя в философы… На погибель последним, ибо тягаться в философии с отчаявшимся физиком, заливающим свое горе нешуточным градусом, могли немногие. Но прогресс шел вперед. Осваивались новые горизонты, брались рубежи, и космические корабли покоряли просторы вселенной, как было когда-то предсказано. Испытывая изрядные трудности со связью с материальным миром…
Так что в распоряжении даже самого дорогого гостя самой дорогой яхты имеются весьма ограниченные информационные возможности. Можно даже сказать, что на более медлительной посудине таких возможностей было бы куда больше.
Анализ интергалактических новостей ничего не дал. Галактика все так же медленно вращалась вокруг своей оси и, пожалуй, это была самая лучшая новость. Стабильность, она вообще всегда радует, а уж в таких глобальных вопросах – и подавно! В остальном тоже особых изменений не намечалось – Визарский посол посетил какое-то захолустье в Мазарийском союзе и проповедовал там введение демократии, в страшном сне боясь, что его кто-нибудь всерьез послушает. Гунуры предъявили очередную территориальную претензию Андо, которые ее привычно проигнорировали. Пираты опять наглеют. Карбид вольфрама держится в цене. В Савастии ортодоксы опять бастуют, требуя увеличить пособие на молебен… Есть хоть что-то новое в этой Вселенной?
 
 
 
 
 
 
13
 
 
За неделю Крун Моннер, кроме дегустаций изумительных блюд, вин и бесконечных чайных церемоний, как следует освежил свои знания в истории Андо (и в особенности их взаимоотношений со всеми соседями) и в текущей геополитике. Никаких новых идей относительно собственной высокой миссии у него не появилось, но чувствовать себя он стал немного увереннее. За всю неделю он практически ни с кем не разговаривал, разве что пару раз с капитаном на абстрактно-культурно-исторические темы, когда ему позарез был нужен взгляд коренного Андо. Остальные члены экипажа от разговоров вежливо уклонялись, а когда такой возможности не было, то отвечали максимально емко. Традиции, будь они неладны. За годы общения с разнообразным сбродом Крун Моннер порядком отвык от подлинной вежливости, так что его собственные манеры казались ему чудовищными… А ведь ему предстояло общение с истинными поборниками традиций… Традиций иерархии и безоговорочного послушания.
Наконец, его обрадовали новостью, что «Камикадзе» подлетает к Хименеси. Мистер Моннер вежливо попросил разрешения поприсутствовать в рубке во время планетарных маневров – на такое стоило посмотреть.
Переход в нормальное, досветовоесостояние прошел практически незаметно – компенсаторы снова сработали безупречно. Возможно, в будущем, когда-нибудь, переход материи в другое состояниевообще будет протекать незаметно… Возможно до этого не так уж и далеко…
Изображение, появившееся на большом панорамном мониторе, больше напоминало мини-галактику около невозможного сфероида, чем на скопление кораблей у планеты. Тут было тесно. Тут было очень тесно! Тут было очень тесно еще на подлете к дальней орбите!
Хименеси – невероятно развитая планета, посему желающих тут покрутиться всегда было в избытке. Политический, финансовый, культурный и прочая центр гигантского региона. Ну и военный, куда уж без этого… на последнюю мысль мистера Моннера натолкнул вид невообразимо огромного линейного корабля, патрулирующего подлеты к метрополии.
Линейные корабли всегда были символами мощи. Еще в ту эпоху, когда ни о каких полетах речь вообще не шла. Самое большое, что только можно построить. Самое мощное, что только можно вообразить. Поражающее, подавляющее… Смертельное. Водоплавающие линкоры древности могли уничтожить целый город. Космические линкоры современности могли уничтожить планету.
Словно подслушав его мысли, капитан Тошицу с нескрываемой гордостью произнес: «Камелия». Это было первое слово, произнесенное капитаном за время полета не со сдержанной вежливостью, а с настоящим человеческим чувством.
Традиция Андо называть свои боевые корабли в честь цветов была мистеру Моннеру известна. «Ну да, – подумал он, – как еще может называться такая махина у Андо… только в честь чайного дерева, все правильно…». Потом он вспомнил, как называется их собственная посудина, и мысленно прикусил язык.
Вообще-то, линкор на орбите – это скорее дань престижу, чем обороне. Нет, конечно, и обороне тоже, но обычно планету защищают от незваных гостей с помощью станций и спутников. Летающие по орбите серебристые иглы орудий неустанно глядят в непроглядную тьму, в любой момент ожидая приказа открыть огонь. И если уж продолжать использовать метафору игл, то Хименеси была похожа на матерого дикобраза, который обзавелся в придачу к своей еще парочкой шипастых шкур, и натянул их поверх родной для пущего эффекта. Эффект, надо признать, был – об такое яблочко зубки-то пообломаешь… Но и флот – дело хорошее. А уж вместе… А вместе на такой рожон никто переть не станет – дураков в космосе не так уж и много.
Все эти мысли потоком проносились в сознании Круна Моннера, когда он смотрел на мельтешение светящихся точек на экране – кораблей всех галактических держав. Сколько же их тут? Тысячи? Десятки тысяч? Карида считается весьма крупным портом, но по сравнению с Хименеси она – не более, чем старый полуразрушенный рыбацкий причал на заросшем тиной озере для единственной сгнившей лодки…
Боевые корабли этому хаосу не мешали – они были как бы выше этого… В прямом и переносном смысле. Но сказать, чтобы их было так уж и много, Крун Моннер не мог – вполне обычное патрулирование для метрополии, все в порядке вещей.
Больших танкеров-рудовозов тоже не наблюдалось, а ведь это они создают всегда заторы на орбитах – слишком большие, слишком неповоротливые… Хименеси уже прошла в своем развитие стадию промышленного гиганта. Основные производства были выведены за ее пределы ради поддержания хоть какой-то экологии. А вот парочка соседних миров сейчас наверняка переживает «промышленный бум», и уж там на орбитах тяжеловозов наверняка предостаточно.
Капитан Тошицу зарегистрировал прибытие «Камикадзе» на орбиту и запросил разрешение на посадку. Мистер Моннер успел подумать, что по времени ожидания вполне можно сказать, насколько его ждут, но в этот момент передатчик ожил и дал прямой коридор на посадку в обход всех очередей. Ждут. Очень. Впрочем, на частные космодромы очереди не выстраиваются, ну а у холдинга Танака на Хименеси наверняка не один свой космодром. Недешевое, наверное, удовольствие, впрочем, яхты в этом вопросе не так требовательны, как другие виды транспорта. Им и небольшой площадки вполне хватит. Интересно, есть ли такая прямо перед входом в основное здание корпорации? Возможно, сейчас и узнаем.
Яхта легко и грациозно маневрировала в потоке судов, все ближе и ближе подбираясь к планете. По сторонам проплывали громады станций и легко скользили юркие спутники. Это вам не открытый космос, где можно спокойно дремать, взгромоздив ноги на приборную панель. Тут концентрация пилотов должна быть предельной, если не хотите испытать на прочность свою посудину. Сомнительное, знаете ли, удовольствие!
Гравитационное поле планеты давало о себе знать, и Крун Моннер все-таки сел в кресло. К тому же всегда оставалась возможность резкого маневра, а впечататься носом в бортовой самописец не улыбалось. Да и команду в такой ситуации жалко – они-то, небось, головой отвечают за сохранность пассажира, и это не красивый оборот речи. У Андо с этим строго.
Посадка прошла предельно гладко. Прощаясь с капитаном и командой, Крун Моннер искренне поблагодарил всех за поистине безупречный полет. Ему сдержанно кланялись и улыбались, но чувствовалось, что похвала пришлась всем по душе.
Как Крун и предполагал, посадка была совершена на небольшой частный космодром. Не то чтобы у порога резиденции Танака, но явно недалеко. На Хименеси вообще довольно сложно ориентироваться с непривычки – тут, куда не глянь – всюду многокилометровые небоскребы. Каменные джунгли космической эры. Горделивые небоскребы центральной части Кариды поместились бы тут в какой-нибудь подвал, подальше от глаз придирчивых эстетов. Небоскребы Хименеси поражали своим изяществом и невесомостью, как будто были созданы на одну половину из мечтаний, а на вторую – из самого прогресса, если возможно овеществить подобную сущность. У Андо это явно получилось. Таких строений Крун Моннер не видел даже в Визарской Метрополии, а это уже говорит о многом. Когда дело доходит до престижа и красоты столицы, исхудалый государственный бюджет всегда ухитряется найти нужную сумму для дополнительного шика и блеска.
Но шик и блеск Андо был… Изящнее, что ли? Тоньше… Эстетичнее. Взять хотя бы тот общественный парк, что был виден по правую руку от посадочной площадки. Начать все-таки следует с того, что находится он на высоте в полкилометра от земли – не типичное место для парков вообще, но вполне обыденное для висящих рекреационных зон больших городов. Плавающие парки – не диво. Но этот парк был произведением садового и ландшафтного искусства, а не типовым проектом, раскиданным по плану городским чиновником для облагораживания района. Не так-то просто создать посреди бурлящего мегаполиса островок тишины и покоя. В строительной смете эти элементы не пропишешь.
У трапа его уже встречали. Двое. С вежливо-непроницаемыми лицами, в темно-стилизованных костюмах по последнему писку моды Андо. Эдакая гремучая смесь строгости, делового стиля, изящества и намека на традиции. Дорогое удовольствие; впрочем, то, что встречающие – не лакеи, было видно и так. Тем не менее, один из них стремительно выплыл навстречу, чтобы успеть перехватить сумку мистера Моннера до того, как тот успеет взять ее из рук стюарда. Ну не привык Крун Моннер чувствовать себя богачом и вести себя соответственно. Что интересно – в порту Кариды подобного цирка не происходило – он хоть и ехал к яхте на лимузине, но сумку свою нес сам и никто не пытался ее вырвать… Дают понять, что теперь он на другой территории? Что тут иные правила? Что у него теперь новая роль? Сказали бы лучше, какая! А то все эти игры Андо в вежливость понемногу начинают надоедать! Крун Моннер прекрасно знал, что вежливость Андо – это такая штука, которая может закончиться в любой момент. Растаять без следа, так сказать. Обернуться абсолютным безразличием или жестокостью.
Новое транспортное средство, предоставленное для перемещения его персоны, тоже было лимузином. Но оно отличалось от прошлого так же, как порт Кариды от Хименеси. «Интересно, они вообще хоть что-нибудь могут сделать просто так, а не с намеком?» – ворчливо подумал мистер Моннер, усаживаясь на роскошное сиденье.
Когда дверь за ним услужливо закрыли, мистер Моннер нашел на панели переключатель прозрачности корпуса и свел ее до минимума. Стенки авиамобиля послушно растаяли – только для него. Снаружи машина не просматривалась даже с помощью рентгеновских очков. Ну, а сам он теперь как бы приготовился лететь вперед на диване-самолете… Знали бы сказочники древности, как близки они к истине… На панораму Хименеси стоило полюбоваться, тем более, что в этой части планеты был самый рассвет.
Его «диван» тихонько заурчал, и плавно поднялся в воздух. Что характерно – кабины с водителем впереди вообще как бы не существовало – панорамные камеры ловили картинку впереди и проецировали ее на внутреннюю стену перед мистером Моннером. Вообще, ощущение «полного полета» производители различной техники обещали уже давно, но придирчивые критики всегда находили массу недоработок – грубый переход от стены с проекцией к прозрачной стене, «плоскость» изображения, ошибка панорамной цветопередачи… Не так-то это просто – провернуть такой фокус. Но на взгляд Круна Моннера, никаких изъянов не было – у него перед носом не маячил темный прямоугольник кабины, не было ошибок в преломлении света… Летишь себе и летишь!
Хименеси на рассвете – потрясающая картина! Чуть розоватый свет мягко окрашивает устремленные ввысь шпили, ласкает многочисленные прозрачные переходы между домами, чуть щекочет хрупкие листья бесчисленных цветов и деревьев, украшающих любой свободный пятачок. Обилие авиамобилей в этот час говорило о том, что днем пилотировать тут сродни самоубийству, ну а в час пик можно проклясть все и всех до десятого колена.
Его диван плавно скользил меж небоскребов, все глубже проникая в один из самых престижных районов мегаполиса. Раньше города называли каменными джунглями… Интересно, как назвать их сейчас? Керамо-полимерными? Композитными? В любом случае, не звучит! Все-таки в камне таилась некая магия, загадочность… Ну что может быть загадочного в карбиде титана? Трагедия индустриального века…
Летающий диван Круна Моннера совершил посадку перед особо высоким небоскребом. Порядком офонаревший от ощущений полета Крун Моннер сделал себе строгий выговор – теперь ему труднее будет собраться, после такого-то переживания, а ведь сейчас – самое время быть на пределе формы!
 
 
 
 
14
 
 
Холдинг Танака разросся до гигантской трансгалактической корпорации из небольшого банка. Сейчас трудно в это поверить, но за ними не стояли когда-то ни связи, ни политика, ни криминал. История Танака приводится в качестве классического примера эффективного менеджмента, и того, сколь много можно добиться с помощью собственной головы. Грамотные вложения на протяжении поколений, продуманные ходы, минимум риска и авантюр… Много везения, как любили подчеркнуть многочисленные конкуренты, но куда же без этого… Холдинг Танака интересовался всем, что делало деньги. А интересовался – значит владел. Талантливые люди, интересные проекты, стабильные предприятия, известные марки – все поглощалось ненасытной корпорацией и успешно ассимилировалось. Затруднительно даже сказать, в какой из областей позиции Танака были сильнее – в металлургии? В электронике? В космической промышленности? В культуре? Они везде держали первые позиции не только в империи Андо, но и по всей галактике. То, чего им так не хватало в начале – связей, карманных чиновников и крепких ребят, не отягощенных излишней моралью, они получили в процессе. Но получили уже как собственность, а не как партнеров. Отследить их темные дела не удавалось никому – корпорация берегла свою репутацию пуще зеницы ока, ну, а желающих на нее покуситься всегда было в избытке. Но поверить в то, что таких дел нет, Крун Моннер не мог даже без сомнительного приглашения. Ну не верил он в честные корпорации, хоть убейте.
Он вышел из машины, отметив для интереса резкий переход от прозрачности салона изнутри к полной неприступности снаружи, и проследовал за провожатым. Вещи его, понятное дело, остались в машине – не гоже подниматься на самый верх нагруженным. Интересно, сколько раз их изучат, пока он тут будет чаи гонять? Или нисколько? Кто этих Андо поймет…
Просторный холл они пересекли так быстро, как позволяла раскованная неторопливая неспешность. Людей в столь ранний час было еще немного, но утренняя уборка уже давно закончилась, и клерки были на своих местах.
Общий лифт, специальная карточка, код и сканирование сетчатки глаз – и они уже несутся ввысь. В святая святых холдинга Танака. Последнюю треть пути лифт проделал с внешней стороны здания – вынырнув из чрева закрытой шахты, он оказался освещен рассветом прекрасной звезды. Символично. Особенно для тех, кто рано приходит на работу.
Лифт мистер Моннер покинул в одиночестве. Провожатый с поклоном указал ему вперед и закрыл за ним дверь. Крун Моннер оказался… на декоративной каменной дорожке, ведущей вглубь густых зарослей зелено-голубого кустарника.
Помните, мы упоминали, что внутренности яхты могли быть обставлены не только в классическом стиле, но и в традиционном стиле Андо? Вот это был как раз такой случай.
Крун Моннер с усмешкой изучил лифтовую шахту, которую с трех метров уже нельзя было опознать… Она была оформлена как кусок скалы, увитый цветущим плющом, и даже створки дверей напоминали всего лишь трещину. Мистер Моннер отправился вверх по дорожке… Вверх в прямом смысле слова – тут явно поработали ландшафтные дизайнеры.
Дорожка была выложена камнями разной формы и имела нарочито «простой» вид. Чего стоила эта простота, подумать страшно. Дорожка в культуре Андо имеет не менее важный смысл, чем любой другой элемент пейзажа. Особенно, если к нему можно применить термин «нарочито простой». Все вместе должно создавать ощущение гармонии и настроение спокойной отрешенности. Даже то, что он идет сейчас по склону – часть традиции, которая насчитывает тысячелетия.
Оценить размеры помещения не представлялось возможным. Похоже, оно занимало весь этаж. Поднявшись по склону, Крун Моннер уперся в массивные деревянные ворота. Это тоже часть традиции. Ворота были приоткрыты, что означало, что его ждут.
Мистер Моннер не слишком удивился, обнаружив за воротами старый каменный колодец. Мелькнула, правда, мысль о том, куда он уходит, но затем мистер Моннер вспомнил, что внутри холма можно много чего спрятать… Да и этажом ниже, небось, не клерки сидят…
То, что кабинет для переговоров Танаки-сана будет оформлен как тясицу– традиционный домик для чайных церемоний, мистер Моннер понял еще у лифта. Сейчас он получил полное подтверждение своей правоте. Интересно, весь этаж, представляющий собой чайный сад тянива– это только место для приема гостей или весь кабинет? Спрятать-то тут можно что угодно, вот только зачем? Небось, у Танаки-сана вообще несколько рабочих кабинетов – под настроение.
Еще вопрос – чайная церемония начнется с его приходом, или он должен присоединиться к Танаке-сану в процессе? Крун Моннер никак не мог припомнить – допустимо ли такое… И если нет, то что делать в этом случае? Предположение о том, чтобы Танака-сан ждал его, в голове вообще не укладывается, даже в порядке истерического бреда. Впрочем, как раз в соответствиями с чайной традицией хозяин заходит как раз последним, притом не сразу вслед за гостями, а через некоторое время, давая тем самым гостям время оценить токонома– нишу со свитком и букетом. Очень удобно в данном случае. Или это касается случаев, когда хозяин совмещает в себе роль чайного мастера? Ведь мог же проконсультироваться у стюардессы на яхте – кто ж знал, что ему так остро понадобится знать тонкости именно чайной церемонии!
И вообще, чайная церемония – процесс, расписанный поминутно. Притом каждое действие канонизировано так, как обычному гражданину Визарской империи и не снилось в страшном сне – сколько поклонов при входе, сколько поворотов чаши при рассматривании, сколько минут должно созерцать свиток на стене, сколько – ложку для накладывания чая… За неделю полета Крун Моннер просмотрел пару десятков фильмов об этикете и традициях Андо и решил для себя одну важную вещь – он не будетпытаться следовать прописанным правилам. Естественно – не получится. А наигранно – не надо. В конце концов, его не на должность знатока традиций приглашают. По крайней мере, в предложении об этом ни слова не упоминалось. И не на должность подхалима, пытающегося копировать действия господ.
С этими мыслями Крун Моннер снял свою обувь у входа в тясицуи с поклоном прополз внутрь… Не подумайте, что Крун Моннер вел себя непоследовательно, просто вход в чайный домик всегда конструировался так, что войти внутрь можно только с поклоном – очередная дань традиции, символизирующая равенство участвующих в церемонии.
Внутренности чайного домика воплощали собой принцип " ваби" – естественности и простоты. Стены отделаны серой глиной, пол устлан татами, двери сделаны из дерева и рисовой бумаги. Под потолком восемь небольших окошек, пропускающих внутрь свет, но не дающих обзора. Единственное украшение – свиток в токонома. В центре комнаты бронзовый очаг. Все настолько традиционное, что у Круна Моннера возникло ощущение дежа-вю – столько изображений подобных комнат он уже видел. Иероглифы на свитке ничего ему не сказали, ну а больше и смотреть было не на что. Оставалось только ждать.
 
 
 
 
15
 
 
Входная дверь для гостей открылась минут через пятнадцать. За это время Крун Моннер вполне успел привести мысли в порядок, и успокоиться после полета. Есть все-таки польза от этих неспешных церемоний.
Вошедшего мужчину Крун Моннер опознал сразу, благо портрет Танаки-сана – не самая труднодоступная вещь в этой вселенной. Вид зарождающейся лысины этого всемогущего человека заставил испытать мистера Моннера двойственные чувства – кланяться входу, это, конечно, хорошо, но вот дальше-то что?
Йоширо Танака сосредоточенно и отрешенно совершил ритуальные поклоны при входе в тясицу, затем перед свитком в токонома, затем перед бронзовым очагом. Интересно, кланялся ли так Танака-сан кому-нибудь из живых? Ритуальные поклоны предметам были отнюдь не формальными. Пожалуй, кланялся, и не только родителям. У этих Андо совершенно убийственная иерархия уважения и подчинения.
Кстати, про уважение – счастье, что разговор пойдет на интергалактическом… – Думал тем временем Крун Моннер. – Ну, или через переводчика, на крайний случай, но сомнительно. В родном языке Андо формы уважения настолько сложны, запутаны и многоярусны, что там ломали ногу даже опытные лингвисты, не то что он… Особенно в такой ситуации, как деловые переговоры на высшем уровне… Пожалуй, хуже не придумаешь. Даже на интергалактическом остается масса вопросов: например, в деловом общении Андо нижестоящий не имеет права обратиться в к вышестоящему по имени… Он как – является уже сотрудником Танаки-сана, или формально еще нет? Как хоть обращаться к этому кланяющемуся горшкам денежному мешку?
После всех обязательных поклонов, Йоширо Танака приветственно поклонился мистеру Моннеру. Как хозяин – гостю. Официально. Молча. Крун Моннер поклонился в ответ. Уважительно. Но, по-своему.
Йоширо Танака скупо улыбнулся. Он был старше Круна Моннера лет на двадцать-двадцать пять. Самый возраст для управления трансгалактической корпорацией. Предки Андо еще тысячу лет назад говорили: «Только после восьмидесяти на человека перестают влиять соблазны юности».
 

–Добрый день, Моннер-сан. Я рад, что вы приняли мое приглашение. У меня были сомнения на сей счет. – На чистом интергалактическом произнес Йоширо Танака.