Текст книги "Друзья и враги за Кавказским хребтом"

Автор книги: Алексей Чичкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

И.В. Сталин.
«О расстреле бакинских комиссаров»

«Мы предлагаем вниманию читателей два документа, свидетельствующие о зверской расправе английских империалистов с ответственными работниками Советской власти в Баку осенью прошлого года. Источники этих документов – бакинская эсеровская газета “Знамя Труда” и бакинская газета “Единая Россия”, т.е. те самые круги, которые вчера еще звали англичан на помощь, предавая большевиков, а теперь по ходу событий вынуждены разоблачать вчерашних своих союзников. Первый документ повествует о варварском расстреле английским капитаном Тиг-Джонсом 26 советских работников города Баку (Шаумяна, Джапаридзе, Фиолетова, Малыгина и др.) без суда и следствия ночью 20 сентября 1918 года на пути от Красноводска к Ашхабаду, куца они направлялись Тиг-Джонсом в качестве военнопленных. Тиг-Джонс и его эсеро-меньшевистские компаньоны надеялись было замять дело, намереваясь пустить в ход фальшивые свидетельства о “естественной” смерти бакинских большевиков в тюрьме или в больнице, но этот план, очевидно, провалился, ибо остались, оказывается, свидетели, которые не хотят молчать и готовы разоблачить английских дикарей до конца. Этот документ подписан эсером Чайкиным.

Второй документ изображает беседу английского генерала Томсона с автором первого документа, Чайкиным, в конце марта 1919 года. Генерал Томсон требует от Чайкина назвать свидетелей зверской расправы английского капитана Тиг-Джонса с 26 бакинскими большевиками, Чайкин готов представить документы и назвать свидетелей при условии образования следственной комиссии из представителей английского командования, бакинского населения и туркестанских большевиков, причем Чайкин требует гарантии, что туркестанские свидетели не будут убиты агентами англичан. Так как Томсон не принимает предложения о следственной комиссии и не дает гарантии личной безопасности свидетелей, беседа обрывается и Чайкин удаляется. Документ интересен в том отношении, что он, косвенно подтверждая варварство английских империалистов, не говорит, а кричит о безнаказанности и диком разгуле английских агентов, расправляющихся с бакинскими и закаспийскими “туземцами”, как с чернокожими в Центральной Африке.

История 26 бакинских большевиков представляется в следующем виде. В августе 1918 года, когда турецкие войска подошли вплотную к Баку, а эсеро-меньшевистские члены Бакинского Совета вопреки большевикам увлекли за собой большинство Совета и призвали на помощь английских империалистов, бакинские большевики, во главе с Шаумяном и Джапаридзе, оставшись в меньшинстве, сняли с себя полномочия и очистили поле для политических противников. Большевики решили эвакуироваться в Петровск, ближайший пушсг Советской власти, с согласия вновь образовавшейся тогда в Баку английско-эсеро-меньшевистской власти. Но по дороге в Петровск пароход с бакинскими большевиками и их семействами был обстрелян погнавшимися за ним английскими судами и отведен в Красноводск. Это было в августе. Российское Советское правительство несколько раз обращалось после этого к английскому командованию, требуя освобождения бакинских товарищей и их семейств в обмен на пленных англичан, но английское командование каждый раз отмалчивалось. Еще с октября месяца стали поступать сведения от частных лиц и организаций о расстреле бакинских товарищей. 5 марта 1919 года Астрахань получила радио из Тифлиса о том, что “Джапаридзе и Шаумяна в распоряжении английского командования не имеется, что они, по местным сведениям, самочинно убиты группой рабочих в сентябре около Кизыл-Арвата”. Очевидно, это была первая официальная попытка английских убийц свалить вину за свои зверства на рабочих, безгранично любивших и Шаумяна и Джапаридзе. Теперь, после опубликования упомянутых выше документов, нужно считать доказанным, что наши бакинские товарищи, добровольно ушедшие с политической арены и направлявшиеся в Петровск в порядке эвакуации, были действительно расстреляны без суда и следствия людоедами “цивилизованной” и “гуманной” Англии. В “цивилизованных” странах принято говорить о терроре и ужасах большевиков. Причем англо-французских империалистов изображают обычно как врагов террора и расстрелов. Но разве не ясно, что никогда Советская власть не расправлялась со своими противниками так низко и подло, как “цивилизованные” и “гуманные” англичане, что только империалистические людоеды, насквозь прошившие и потерявшие всякий моральный облик, могут нуждаться в ночных убийствах и разбойничьих нападениях на безоружных политических работников противоположного лагеря? Если есть еще люди, сомневающиеся в этом, пусть прочтут приведенные ниже документы и назовут вещи своими именами.

Приглашая англичан в Баку и предавая большевиков, бакинские меньшевики и эсеры думали “использовать” английских “гостей” как силу, причем предполагалось, что хозяевами в стране останутся меньшевики и эсеры, “гости” же уедут восвояси. На деле получилось обратное: “гости” стали неограниченными хозяевами, эсеры и меньшевики превратились в непременных участников злодейского и низкого убийства 26 большевистских комиссаров, причем эсеры вынуждены были перейти в оппозицию, осторожно разоблачая новоявленных хозяев, а меньшевики в своей бакинской газете “Искра” вынуждены проповедовать блок с большевиками против вчерашних “желанных гостей”.

Разве не ясно, что союз эсеров и меньшевиков с агентами империализма есть “союз” рабов и лакеев со своими хозяевами? Если есть еще люди, сомневающиеся в этом, пусть скажут по совести: похож ли господин Чайкин на хозяина, а генерал Томсон – на “желанного гостя?”».

(«Известия», 23 апреля 1919 года.)

ГРЕЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА ПОНТ: ПОСЛЕДНИЙ ИСХОД ГРЕКОВ НА СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ И В ЗАКАВКАЗЬЕ

Республика Понт была фактически греческим государством в северо-восточной части современной Турции с 1917-го до 1922 года включительно. Республика официально никогда не объявлялась, но центральное правительство этого государства существовало в Трапезунде (греческое название – г. Трабзон). Понтийскис греки восстали против Османской империи во время Первой мировой войны под лидерством Хрисантоса, митрополита столицы Трапезунд. В 1917 году Греция и Антанта рассматривали создание греческого автономного государства в Понте как части Понто-Армянской федерации на севере Анатолии. В 1919 году в ходе Парижской мирной конференции Хрисанф (с 1918 г. – архиепископ Афинский) предложил полностью учредить статус независимой республики Понт, но Греция заявила о нейтралитете, а другие державы не поддержали этого проекта.

Уже в начале 1916 года стали создавать партизанские отряды понтийских греков, поддерживаемые армянами и воевавшие за самоопределение греческого населения Северной Анатолии. После разгрома на территории Понта турецких войск (16.04.1916) в Трабзонском вилайете власть временно перешла в руки греческого комитета. В мае 1917 года в Тифлисе был создан Временный национальный совет понтийских греков. А на I Всепонтийском съезде в Марселе 4 февраля 1918 года и в июле того же года в Батуме понтийские организации греков заявили своей целью создание независимой Понтийской республики. Было выбрано временное правительство Понта; его председателем стал Василис Иоаннидис, а председателем Генеральной ассамблеи (парламента) – Никое Леонтидис (позже – Леонидас Ясонидис). Президентом был избран Костас Константинидис. Однако Великобритания отказала Греции в требовании направить на Понт хотя бы солдат понтийского происхождения, служивших тогда в греческой армии. А тогдашний греческий премьер-министр Э. Венизелос предложил сотрудничество греков и армян в рамках единого государства в этом регионе Турции.

Греческая делегация поддержала на Верховном совете Союзнических сил вхождение Трапезунда в армянское государство в качестве греко-автономного района. Однако в большинстве своем понтийские греки не приняли позиции греческого правительства, продолжая настаивать на провозглашении Понтийской республики. В то же время усиливающиеся гонения Советского государства на греков на Юге России заставили Венизелоса пересмотреть свою политику по понтийскому вопросу.

Митрополит Хрисанф, с апреля 1919 года представлявший понтийские интересы на мировом уровне, убедил понтийские власти принять решение об устройстве федеративной армянской республики в этом регионе, где греки обладали бы правами автономии. Великие державы утвердили это решение на Мирной конференции в Париже, однако представители правительства Понта на той же конференции 14 мая 1919 года выступили за создание собственного независимого государства под протекторатом Греции и СИ1Л.

В январе 1920 года Хрисанфом и Президентом Армянской республики А. Хатисяном было подписано соглашение о создании Понтийско-Армянской конфедерации. Стороны договорились также о совместной вооруженной защите Понта от нападений турок. Однако отказ англичан поддержать создание местных греко-армянских военных отрядов привел к вторжению турецких войск в Понт и к поражению армянских войск под Эрзерумом в ноябре 1920-го и к капитуляции Армении в декабре того же года перед Турцией. По условиям этой капитуляции понтийское население фактически было оставлено на «милость» турецких войск.

Вскоре начались кровавые преследования греческого населения в данном регионе. В 1919—1922 гг. в Понте были уничтожены, по официальным данным Греции, более 353 000 человек. Тем временем в марте 1919 года в Батуми при поддержке со стороны правительств Армении и Грузии учреждается Национальный совет Понта, то есть неофициальное правительство в изгнании. Одновременно там же создастся Национальное собрание Понта из 60 выборных членов, представлявших понтийское население Кавказа, Юга России и 6 митрополий Понта (Колонии, Халдии, Родополии, Трапезунда, Неокесарии и Амасии).

Однако планы Правительства Греции направить войска в Понт, на турецко-грузинскую и на турецко-армянскую границы были сорваны властями РСФСР и Великобритании. Затем в августе—сентябре 1922 года войсками Турции были разгромлены войска Греции на западе Анатолии, преданные британскими «союзниками». После чего было «завершено» к 1925 году, в буквальном смысле, избиение понтийских и западноанатолийских греков турецкими шовинистами.

В конце 1918 года, после занятия большей части Понта турецкими войсками при попустительстве Антанты, начинается массовый исход «уцелевших» понтийских греков. Они – свыше 100 тыс. чел. – направляются в Грецию, Россию, Грузию, Армению. 10—16 января 1920 г. между временным правительством Понта и армянским правительством на конференции в Ереване было достигнуто соглашение о создании Понтийско-Армянской конфедерации. Оно было поддержано Грецией. Но развитие интервенции турецкой армии в Закавказье и захват советскими войсками Восточной Армении не позволили воплотить достигнутое соглашение.

Во время греко-турецкой войны (1919—1922 гг.) на территории Понта продолжали действовать партизанские соединения понтийских греков и армян. Однако благодаря «иезуитству» англичан и позиции Советской России Турция получила как вооружение, в избытке имевшееся в тот период в России (в том числе после захвата арсеналов уже не существовавшей Российской армии), так и поддержку советниками из РСФСР. Что погубило Понтийскую республику и греческое сопротивление по всей Анатолии.

На территории Краснодарского региона в период с 1930-го по 1938 г. существовал греческий обширный национальный район, в который входили следующие сельсоветы: Краснозеленый и Мерчанский из Абинского района Кубанского округа, Греческий, Горишный (до 1932 г.), Кеслеровский (до 1932 г.), Крымский, Неберджаевский, Нижнебаканский, Прохладненский, Шептальский из Крымского района Черноморского округа. Административные органы это нацрайона до 1934 г. размещались в станице Крымской – за пределами национального района, а с 1934-го по 1938 г. – в ст. Неберджаевской. В 1935 г. в этот греческий нацрайон полностью входит территория Крымского района новосозданного Краснодарского края.

Но в феврале 1938 г. этот район был упразднен, на его территории образован Крымский район Краснодарского края. С того же времени по 1951 год включительно происходит «выборочная» депортация причерноморских греков из упомянутого района РСФСР, а также из Сочи, Туапсе, Майкопа, Новороссийска. Адлера, Геленджика, как и из Крыма и Молдавии, в Среднюю Азию, преимущественно в Узбекистан. Однако греки Закавказья избежали этой участи.

По данным источников в Греции, Грузии, Армении и Республике Кипр, среди понтийских греков по сей день сохраняется ностальгическое настроение по поводу Понтийского государства. Этот вопрос периодически обсуждается на различных форумах греков-понтийцев, в том числе созываемых в Грузии и Армении. В первую очередь обсуждаются варианты создания понтийской автономии – административной и конфессиональной – политическим путем. По имеющимся данным, самопровозглашенное правительство Западной Армении в изгнании, националистические организации турецких курдов и антитурецкие группы грузинских националистов, а также движение в Греции и на Кипре («Энозис») за конфедеративное или федеративное объединение всех греческих территорий поддерживают эти планы понтийских греков.

Письмо члена республиканского Аджарского правительства писателя М. Ванлиши на имя Л.П. Берии

25 марта 1945, Батуми

Дорогой Лаврентий Павлович!

Руководствуясь Вашим наставлением о работе среди лазов в области поднятия их политико-культурного уровня, я решился этим письмом сказать о переселении в районы Средней Азии значительной части лазского населения с территории Аджарии.

Постановлением Государственного Комитета Обороны лаз-грузины (так в оригинале. – Примеч. авт.)целиком должны были остаться на территории Грузии, как коренные жители, однако в этой части это постановление было осуществлено только в отношении жителей селения Сарпи Батумского района; лазы, живущие в остальных селах, которые имели со старых времен турецкие фамилии, оказались выселенными.

О выселенных лазах мною, как единственным писателем-лазом, своевременно были поданы заявления, но по этому делу я удовлетворительного ответа не получил, однако и заявления не были возвращены.

Только в Батумском районе из жителей-лазов было свыше 20 семей с общим количеством приблизительно до 160 душ.

Одновременно докладываю об исключительно патриотических проявлениях со стороны лазов в годы Отечественной войны путем посылки на фронт своих сынов и оказания фронту помощи в деле защиты Советской Родины.

Зная хорошо ту борьбу, которую провел грузинский народ против иностранных завоевателей, могу сказать, что грузинский народ, в том числе и лазы, сыграл величайшую роль в деле обороны Кавказа и этой обороной непосредственно руководил достойный сын грузинского народа, в частности, лазского народа, товарищ Лаврентий Павлович Берия.

Прошу Вашим вмешательством вернуть тех лазов, которые выселены ошибочно, следующих семейств и их членов:

Аджарел Оглы (Абжаралеши Мамеда), Хаджи Осман оглы Хасана, Хаджи Осман оглы Пехри, Гулабер оглы Мусса и 4 членов его семьи, Камбур оглы Дурсун и 3 членов его семьи, Кур оглы Зекия и 2 членов его семьи, Деут оглы Казиля, Шабан оглы Мемед, Байнах оглы Джемала.

Кроме того – тех лазов, которые мне не знакомы.

С уважением, Мухамед Ванлиши

Из записки зам. народного комиссара внутренних дел СССР В.В. Чернышева на имя начальника отдела спецпоселений НКВД СССР М. Кузнецова

30 июня 1945 г., Москва

По указанию тов. Берии необходимо:

Проверить через НКВД и НКГБ Грузии правильность указанных фамилий и то, что это – лазы.

После проверить через НКВД Узбекской, Казахской, Киргизской ССР, где эти люди находятся и нет ли еще других лазов, выселенных по ошибке. Составить список их и где они находятся.

Всех лазов необходимо вернуть на родину с расселением в Аджарии, в районе Чичхе и в погранрайонах. Необходимо с НКВД Грузии разработать вопрос: где и как расселить и чем наделить (дом, земля, инвентарь). Это обеспечит государственный аппарат. Должны возместить ущерб. Быстро исправить свои ошибки.

В. Чернышов

Донесение на имя зам. народного комиссара внутренних дел СССР В.В. Чернышева

24 сентября 1945 г., Тбилиси

Еще до получения Вашего письма к нам поступил ряд заявлений и жалоб от части переселенных из Аджарской ЛССР и о их неправильном переселении. Эта жалобы были проверены, в результате чего было выявлено ошибочно переселенных лазов из Аджарской АССР в количестве 11 семей, в отношении которых весь проверочный материал с нашим заключением переслан в отдел спецпоселений НКВД СССР при нашем № 4/1—1806 от 27 июля 1945 г. Список лазов, ошибочно переселенных, при этом прилагается.

После получения Вашего письма вновь выявлено 12 семейств лазов, также ошибочно переселенных из Аджарской АССР в Среднюю Азию, материал на которых с нашим заключением при этом представляется.

Лица, указанные в письме Мухаммеда Ванлиши, как то: Джиджаладзе Н.Х., Дади О.-К., Байназ О.-К., Камбур О.-Д.А., Камбур О.-К.М., Камбур О.-Н.С, Камбур О.-У.А. и Камбур О.-Е.Б., – оказались турками. Они переселены правильно.

По вопросу расселения возвратившихся лазов и об их хозяйственном обустройстве нами был поставлен вопрос перед Советом Народных Комиссаров Грузинской ССР. Своим отношением СНК Грузинской ССР сообщил, что ошибочно переселявшиеся будут вселены обратно в свои дома с возвращением им оставленного имущества.

Народный комиссар внутренних дел Грузинской ССР

генерал-лейтенант Каранадзе

Донесение на имя народного комиссара внутренних дел СССР А Л. Берии [1]1
  Л. Берия ответил 10 октября: «Согласен» (см.:…Их надо депортировать. М.: Дружба народов, 1992).


[Закрыть]

6 октября 1945 г.

Среди спецпоселенцев из Грузинской ССР выявлено лиц по национальности лазов 68 человек, из них: расселены в Киргизской ССР 32 человека, в Узбекской ССР – 29 человек и в Казахской ССР – 7 человек.

В соответствии с Вашим указанием просим разрешить выявленных лазов при отсутствии на них компрометирующих данных из спецпоселения освободить и вернуть на старые места жительства в Грузинской ССР.

Совет Народных Комиссаров Грузинской ССР сообщил, что возвращаемые лазы будут вселены в свои дома и им будет выдано оставленное ими при выселении имущество.

В. Чернышов

М.М. Кузнецов

Сабит Оруджев: ученый, министр, государственник

Он был министром газовой промышленности СССР девять лет, с 1972-го но 1981-й – год своей безвременной кончины. Вложил в становление отрасли все знания и силы.

Сделанное и намеченное Сабитом Оруджевым с 40-х до начала 80-х и сейчас представляет стратегическую ценность для народного хозяйства России и стран Закавказья.

Выпускник Азербайджанского индустриального института, Оруджев уже в начале профессиональной карьеры показал неординарные организаторские способности. Будучи управляющим в конце 30-х – первой половине 40-х годов трестами «Сталиннефть» и «Бузовнынефть», он предложил максимально приблизить переработку углеводородов к районам добычи и ориентироваться не только на крупные предприятия, но и на мало-, среднемощные. С четкой товарной специализацией каждого, без дублирования. Эта идея получила одобрение Государственного комитета обороны в 1943-м и спустя год начала воплощаться.

В 1949-м Оруджев становится начальником Главных управлений по разведке и разработке морских месторождений Министерства нефтяной промышленности СССР. Развивая учение и практическое наследие выдающегося геолога Ивана Губкина, он выступает за поэтапное освоение Каспия и Аральского моря, в тот период наиболее рентабельных и крупных нефтеносных провинций СССР. Примечательно, что проекты и предложения Оруджева по развитию морской нефтегазодобычи актуальны и сегодня. Россия и Украина пользуются ими при разработке черноморских и азовских месторождений. Выкладки и расчеты Оруджева востребованы при освоении некоторых участков в российском, азербайджанском и туркменском секторах Каспия.

С февраля 1953-го по май 1955-го он – начальник Главного управления Министерства по добыче нефти в западных районах СССР. Новое назначение было логичным. Оруджевские проекты по увеличению отдачи труднодоступных пластов, успешно апробированные в Краснодарском крае и Адыгее, оказались сверхактуальны для развития нефтегазовой промышленности в Украине, в Молдавии и Белоруссии. Становление этой отрасли в двух последних республиках – во многом заслуга Оруджева. Но примерно с середины 70-х европейские республики Советского Союза были переведены на поставки нефти и газа исключительно из Западной Сибири и Средней Азии…

В 1955—1957 годах Оруджев – заместитель министра нефтяной промышленности СССР, в 1957—1959-м – председатель Совета народного хозяйства, затем зампредседателя Совмина Азербайджанской ССР. Это перемещение, которое можно назвать и понижением в должности, объясняется тем, что вскоре после XX съезда КПСС Оруджев выступил за расширение сети мало– и среднемощных нефтеперерабатывающих заводов, поскольку активы отрасли с трудом справлялись с топливным обеспечением целины. Кроме того, он резко возражал против консервации нефте– и газодобычи в Сталинградской, Ростовской, Астраханской областях и Калмыкии. Между тем проводившаяся тогда политика ограничивала капиталовложения в индустриальное и энергетическое развитие многих регионов РСФСР: средства уходили не только на целину, но и в повсеместно насаждавшееся кукурузоводство. Официальный лозунг конца 40-х «Превратим Нижнее Поволжье во второе Баку!», успешно воплощавшийся до середины 50-х, был забыт сразу после XX съезда.

Однако мощный потенциал управленца, большого ученого и практика не мог оставаться неиспользованным долгое время. С начала 60-х бурно развивается нефтегазовая промышленность Тюменской и Томской областей. Завершается создание Единой системы газоснабжения СССР, основы которой были разработаны в 50-х при участии Оруджева. И он возвращается на ответственные посты – курирует в Госплане развитие нефтяной, топливной и химической промышленности.

В 1964—1965 гг. С.А. Оруджев – первый зампредседателя Госкомитета нефтедобывающей промышленности при Госплане СССР, затем первый замминистра нефтедобывающей (позже – нефтяной) промышленности СССР. И, наконец, в 1972-м – назначение министром газовой промышленности Советского Союза.

Под началом Оруджева происходят дальнейшее развитие и повышение надежности Единой системы газоснабжения СССР, техническое перевооружение отрасли. Крупнейшие газовые и газоконденсатные месторождения в Средней Азии, Оренбургской и Тюменской областях были в ускоренном порядке приняты в разработку.

На Уренгое, по воспоминаниям ветеранов отрасли, не было ни одной скважины, возможности которой не были бы известны министру. Он лично знаком не только с руководителями участков, но и с мастерами, бригадирами, бурильщиками. Уренгойцы помнят, что, несмотря на тяжелейшие условия сибирской зимы, работы не прекращались ни на минуту – прежде всего потому, что вахтовики ни в чем не нуждались. Ни на буровых, ни на строительстве трубопроводов не было случаев обморожения, задержек с доставкой продуктов и одежды, вопросов с медицинским обслуживанием. И в этом заслуга Оруджева.

В начале января 1978 года было образовано производственное объединение «Уренгойгаздобыча». А уже 30 мая, гораздо раньше самых сжатых сроков, Оруджев лично доложил в Кремль, что на новом месторождении добыт первый миллиард кубов «голубого топлива». Лишь два года министр не дожил до пуска в эксплуатацию газопровода Уренгой—Помары—Ужгород. Это стало одним из главных событий 1983 года. А уже в 1984-м газ Уренгоя пошел в Западную Европу.

Освоение этого уникального месторождения планировалось начать с 1953 года – одновременно с завершением строительства железной дороги Салехард—Игарка—Норильск («Заполярного Транссиба»). Однако этот уникальный транспортно-экономический проект был заброшен как «сталинский», а потому-де ошибочный. Оруджев был одним из инициаторов создания и участником межведомственной комиссии, которой надлежало весной 1953-го на месте определить варианты и этапы разработки Уренгойского месторождения… Пусть не сразу, а спустя четверть века первопроходцу удалось осуществить задуманное.

На рубеже 40—50-х советское руководство последовательно проводило идею равномерности развития нефтегазоиндустрии на территории СССР. На совещании соучредителей Совета экономической взаимопомощи, состоявшемся 8 января 1949 года в Москве, Сталин говорил: «Мы не хотим “привязывать” многие регионы к считаным производителям-отправителям нефти и газа, так как это ошибочно экономически и политически…»

Но затем «генеральная линия» изменилась. Политбюро ЦК была навязана точка зрения западносибирских лоббистов о приоритетном развитии предприятий отрасли, в том числе трубопроводной системы и нсфтегазопереработки, именно за Уралом. Упирали на экспортные возможности этого региона. С другой стороны, Азербайджану со Средней Азией предписывалось стать снабженцами РСФСР. Оруджев выступал против этих тенденций.

Его наработки и планы оказались востребованы в Румынии. В 1979 году на ее черноморском шельфе и в дельте Дуная начались поисково-разведочные работы, увенчавшиеся успехом. В первой половине 80-х началась промышленная добыча нефти и газа в этих регионах—по рекомендациям советского министра и с применением «оруджевской» технологии, отработанной на Каспии.

У этого проекта была своя предыстория. Николае Чаушеску в 1978-м настоял на доразведке и освоении дунайско-черноморских ресурсов. К работе румыны привлекли французские компании. Те, подтвердив наличие промышленных запасов нефти и газа, дали понять, что было бы желательно получить «должную» долю в этих месторождениях. Как и в трубопроводах в другие регионы Румынии и в Югославию. Бухарест предпочел продолжить переговоры и не прерывать французские исследования, но одновременно попросил-таки Москву оказать содействие. Алексей Косыгин посоветовал не отказывать соседям, так как в этом случае, по его мнению, «Румыпия может стать для нас второй Албанией…».

Косыгина поддержал Оруджев. Вскоре наш министр встретился с делегацией Румынии и заверил, что СССР поможет освоить ресурсы в дельте Дуная и на черноморском шельфе безо всяких условий и тем более «компенсационных» требований.

Дело пошло. Расширенная румынская делегация вскоре побывала на Апшероне, Нефтяных Камнях, на Каспийских разработках Дагестана и Туркмении, Муганском побережье Азербайджана. С гостями охотно делились информацией и опытом.

В благодарность румыны известили Оруджева о намерении передать советской стороне подробную информацию о технологиях разведки, обустройства и эксплуатации нефтегазовых пластов в горной и заболоченной местности (большинство тамошних месторождений находилось именно в таких районах). И слово сдержали.

Результаты советской помощи превзошли ожидания: первые тонны дунайской и черноморской нефти были получены уже весной 1980 года, за что Чаушеску лично поблагодарил товарищей Брежнева, Косыгина, Байбакова, а также Оруджева и его ближайших коллег. Но уже с осени 1980-го, после того как Румыния осудила развязку конфликта в Польше, наше вторжение в Афганистан да еще демонстративно развивала отношения с Китаем, Албанией и Израилем, участие СССР в проектах такого рода стало сворачиваться. Оруджев выступил против – он, как и Косыгин, предлагал не смешивать экономику с политическими разногласиями. Но этим доводам, увы, не вняли.

Более того – Оруджева «воздержались» принять в состав ЦК КПСС, он с 1976 года до самой кончины оставался кандидатом в члены Центрального Комитета. 20 апреля 1981-го угодивший в опалу министр скоропостижно умер. После этого быстро сошли на нет как возражение мерам давления на Румынию, так и сопротивление сверхскоростной перегонке западносибирского газа на экспорт…

За заслуги в развитии нефтегазовой отрасли Оруджев стал в 1970-м лауреатом Ленинской премии, а десятью годами позже – Героем Социалистического Труда. В честь легендарного министра названы Уренгойское производственное объединение по добыче газа, пассажирское судно, набережная в Надыме, одна из улиц Баку.