Текст книги "Ледовое побоище и другие «мифы» русской истории"

Автор книги: Алексей Бычков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Задонщина. Реконструкция на основе Списка Ундольского

Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его, князе Владимире Андреевиче как победили супостата своего царя Мамая.

Князь великий Дмитрий Иванович со своим братом, князем Владимиром Андреевичем, и со своими воеводами был на пиру у Микулы Васильевича[83]83
  Николай Васильевич Вельяминов, сын последнего московского тысяцкого Василия Васильевича Вельяминова, коломенский воевода, свояк великого князя Московского Дмитрия Ивановича (его жена Марья Дмитриевна – сестра жены Дмитрия Донского).


[Закрыть], и сказал он: «Пришла к нам весть, братья, что царь Мамай стоит у быстрого Дона, пришел он на Русь и хочет идти на нас, в Залесскую землю».

Пойдем, братья, в северную сторону – удел сына Ноева Афета, от которого берет свое начало православный русский народ. Взойдем на горы Киевские, взглянем на славный Днепр, а потом и на всю землю Русскую. А после того посмотрим на земли восточные – удел сына Ноева Сима, от которого пошли хинове[84]84
  China – старинное название Китая. Хиноея – слово это встречается только в «Задонщине» и в «Слове о полку Игореве». Вероятнее всего, «гунны», «варвары» – обобщенное наименование восточных народов, кочевников.


[Закрыть] – язычники татары, басурманы[85]85
  Изначально татары – алтайское племя иранского происхождения, перешедшее на тюркский язык. На Руси изначально татарами называли пришедших на Русь монгол. Татарами в Древней Руси называли население Золотой Орды. В современной науке принят термин «монголо-татары». Приводим характеристику этнических наименований «татары» и «монголо-татары» из работы «Золотоордынский город» (1973) B.Л. Егорова, который указывал: «Монголо-татары – это искусственное этническое наименование, появившееся в трудах историков спустя столетия после исчезновения средневековых монгольских государств. Словосочетание это механически соединило два названия одного и того же народа. Первая часть – монголы – хорошо известна по ряду древних источников, из которых следует, что этноним «монголы» применялся как самоназвание ряда центральноазиатских племен, объединенных Чингисханом в единое государство. Вторая часть – татары – представляет собой название тех же самых монголов, утвердившееся в XIII веке в Китае и довольно быстро распространившееся за его пределами. Проникновению именно этого названия в Европу и его повсеместному распространению скорее всего способствовали хорошо налаженные в средневековье торговые связи с Востоком. Видимо, купцы и были первыми информаторами европейского населения о появлении на исторической арене новой грозной опасности – «татар». Русские летописные источники по отношению к населению Золотой Орды всегда употребляли только одно обозначение – татары. В западноевропейских источниках также фигурирует исключительно это же название, хотя Рубрук особо пояснял, что сами основатели Улуса Джучи предпочитали, чтобы их называли монголами. Появление же формы «монголо-татары» относится уже ко времени начала научного изучения и осмысления истории государственных образований, связанных с Чингисидами. Попытки ликвидировать кажущееся несоответствие между хорошо известным названием «монголы», «Монголия» и постоянно встречающимися в средневековых источниках «татары», «Татария» и привели к появлению странного по своему содержанию, но внешне примиряющего историко-географические традиции Средневековья и Новейшего времени словообразования «монголо-татары». Басурманы (бесермены) – здесь, вероятнее всего, мусульмане, хотя в России был и народ, называвший себя бесерменами. На 1900 год в России бесермен проживало около 11 000 человек. Язык – финской группы, общий с вотяками. Бесермене старались не смешиваться с вотяками, живя внутри своей отдельной группы. Официальные имена – христианские; домашние, семейные имена – мусульманские. Например: Сидор – Гафар. Религия – языческие плюс христианские обряды, при этом эти «христиане» соблюдали и мусульманские обычаи: держали уразу, отпевание покойника муллою и некоторые другие.


[Закрыть]. Вот они-то на реке на Каяле[86]86
  Каяла – река, на которой князь Игорь, герой «Слова о полку Игореве», потерпел поражение в битве с половцами в 1185 г. Какая это река, до сих пор не выяснено. Кроме «Слова» название реки Каялы встречается еще только в летописной «Повести о походе Игоря» и в «Задонщине». Этимологию слова «Каяла» толкуют по-разному. Согласно одной из гипотез это слово следует возводить к глаголу «каяти» – жалеть, оплакивать. Таким образом значение этого названия не географическое, а символическое, т. е. Каяла – река плача, река скорби.


[Закрыть] и одолели род Афетов. С той поры земля Русская невесела; от Калкской битвы[87]87
  Имеется в виду Калкская битва – первое столкновение русских с монголо-татарам и в 1223 году на небольшой степной реке Калке (ныне – Кальчик), впадающей в Азовское море. Русские силы потерпели в этой битве сокрушительное поражение. Калкская битва предшествовала монголо-татарскому нашествию, которое началось в 1237 году. Все древнерусские источники начинают отсчитывать время монголо-татарского владычества на Руси со времени злополучного сражения на Калке.


[Закрыть] до Мамаева побоища тоской и печалью охвачена, плачет, сыновей своих поминая – князей, и бояр, и удалых людей, которые оставили дома свои, жен и детей, и все достояние свое, и, заслужив честь и славу мира этого, головы свои положили за землю за Русскую и за веру христианскую.

Стародавние дела и жалость Русской земли описал я по книжным сказаньям, а далее опишу жалость и похвалу великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его, князю Владимиру Андреевичу.

Братья и друзья, сыновья земли Русской! Соберемся вместе, составим слово к слову, возвеселим Русскую землю, отбросим печаль в восточные страны – в удел Симов, и восхвалим победу над язычником Мамаем, а великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, прославим! И скажем так: лучше ведь нам, братья, возвышенными словами вести этот рассказ про поход великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, потомков святого великого князя Владимира Киевского. Начнем рассказывать об их деяниях по делам и по былям. Вспомним давние времена, восхвалим вещего Бояна, искусного гудца[88]88
  Боян – автор «Задонщины» называет его «гудцом», т. е. играющим на «гудке»; гудок – музыкальный инструмент типа скрипки с тремя струнами. «Гудец» могло означать и вообще «музыкант».


[Закрыть] в Киеве. Тот ведь вещий Боян, перебирая быстрыми своими перстами живые струны, пел русским князьям славы: первую славу великому князю киевскому Игорю Рюриковичу, вторую – великому князю Владимиру Святославичу Киевскому, третью – великому князю Ярославу Владимировичу.

Я же помяну рязанца Софония[89]89
  Если бы автором текста был Софоний, то вряд ли он упоминал бы сам себя. – А.Б.


[Закрыть] и восхвалю песнями, под звонкий наигрыш гуслей, нашего великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, потомков святого великого князя Владимира Киевского. Воспоем деяния князей русских, постоявших за веру христианскую!

А от Калкской битвы до Мамаева побоища сто шестьдесят лет[90]90
  От Калкской битвы (1223 г.) до Мамаева побоища (1380 г.) прошло не 160, а 157 лет.


[Закрыть].

И вот князь великий Дмитрий Иванович и брат его, князь Владимир Андреевич, помолившись богу и пречистой его матери, укрепив ум свой силой, закалив сердца свои мужеством, преисполнившись ратного духа, урядили свои храбрые полки в Русской земле и помянули прадеда своего, великого князя Владимира Киевского.

О, жаворонок, летняя птица, радостных дней утеха, взлети к синим небесам, взгляни на могучий город Москву, воспой славу великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его, князю Владимиру Андреевичу! Словно бурей занесло соколов из земли Залесской в поле Половецкое! Звенит слава по всей земле Русской: в Москве кони ржут, трубы трубят в Коломне[91]91
  Коломна – город в 100 км на юго-восток от Москвы, в месте впадения в Москву-реку реки Коломенки. К Москве Коломна была присоединена в 1301 г. (до этого входила в Рязанское княжество). По Оке, южнее Коломны, проходила граница между Московским и Рязанским княжествами.


[Закрыть], бубны бьют в Серпухове, стоят знамена русские у Дона великого на берегу.

Звонят колокола вечевые в Великом Новгороде, собрались мужи новгородские у храма святой Софии и говорят так: «Неужто нам, братья, не поспеть на подмогу к великому князю Дмитрию Ивановичу?». И как только слова эти промолвили, уже как орлы слетелись. Нет, то не орлы слетелись – выехали посадники из Великого Новгорода и с ними семь тысяч войска[92]92
  Новгородские летописи об участии новгородцев в Куликовской битве ничего не сообщают, но в Синодике 1552–1560 гг. церкви Бориса и Глеба в Новгороде имеется такая запись: «… и в полону скончавшихся братии нашей и в поганском языкы, и на Дону избиеных братии нашей при велицем князе Дмитреи Ивановичи…».


[Закрыть] к великому князю Дмитрию Ивановичу и брату князю Владимиру Андреевичу, на помощь.

К славному городу Москве съехались все князья русские и говорят таково слово: «У Дона стоят татары-язычники, Мамай-царь у реки Мечи между Чуровом и Михайловом[93]93
  Чурово и Михайлове – названия поселений на реке Чуре, в начале Загородного шоссе в Москве. На официальном Куликовом поле таких урочищ ни к чему привязать так и не удалось. – А.Б.


[Закрыть], хотят реку перейти и с жизнью своей расстаться нам во славу».

И сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Брат, князь Владимир Андреевич, пойдем туда, прославим жизнь свою, удивим земли, чтобы старые рассказывали, а молодые помнили! Испытаем храбрецов своих и реку Дон кровью наполним за землю Русскую и за веру христианскую!».

И сказал всем князь великий Дмитрий Иванович: «Братья и князья русские, гнездо мы великого князя Владимира Киевского! Не рождены мы на обиду ни соколу, ни ястребу, ни кречету, ни черному ворону, ни язычнику этому Мамаю!»

О, соловей, летняя птица, вот бы тебе, соловей, пеньем своим прославить великого князя Дмитрия Ивановича, и брата его князя Владимира Андреевича, и из земли Литовской двух братьев Ольгердовичей, Андрея и брата его Дмитрия[94]94
  Сыновья великого князя Литовского Ольгерда, братья союзника Мамая, литовского князя Ягайла, Андрей и Дмитрий. Оба этих князя находились на службе у великого князя Московского. Андрей Ольгердович, старший сын Ольгерда, с начала 40-х гг. XIV в. был князем в Полоцке как подручник отца, но когда, после смерти в 1377 г. Ольгерда, великокняжеский престол занял Ягайло, Андрей лишился Полоцкого княжения, бежал в Псков и был посажен на княжение там. На Куликово поле он пришел с псковскими отрядами. Погиб в 1399 г. в битве на реке Ворскле, во время похода великого князя литовского Витовта против Темиркутлуя. Дмитрий Ольгердович, второй сын Ольгерда, еще при жизни отца владел Брянском и Трубчевском. В 1379 г. сдал Трубчевск Дмитрию Донскому, и московский князь дал ему во владение Переяславль-Залесский. Так же, как и брат, погиб в битве на Ворскле в 1399 г.


[Закрыть], да Дмитрия Волынского![95]95
  Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский – сын литовского князя на Волыни Кориата-Михаила Гедиминовича. Выехав из Литвы, он был сначала тысяцким у нижегородского князя, а затем перешел на службу к Дмитрию Донскому, у которого был воеводой. Был женат на сестре Дмитрия Донского Анне. Талантливый полководец. Принимал участие во всех походах Дмитрия Донского.


[Закрыть] Те ведь – сыновья Литвы храбрые, кречеты в ратное время и полководцы прославленные, под звуки труб их пеленали, под шлемами лелеяли, с конца копья они вскормлены, с острого меча вспоены в Литовской земле.

Молвит Андрей Ольгердович своему брату: «Брат Дмитрий, два брата мы с тобой, сыновья Ольгердовы, а внуки мы Гедиминовы, а правнуки мы Сколомендовы[96]96
  Ольгерд (Альгирдас) – великий князь Литовский (1345–1377), Едимант – Гедимин (Гедиминас), великий князь Литовский с 1316, в 1341 г. убит при осаде немецкой крепости Баербург. Его политику по расширению владений Великого княжества Литовского, борьбе с немецкими рыцарями и захвату западнорусских земель продолжил сын Ольгерд. Сколоменд – кто имеется в виду под этим именем, не ясно, может быть, князь Литовский Скирмонт (ум. в 70-х гг. XIII в.), но он не был предком Гедимина.


[Закрыть]. Соберем, брат, любимых панов удалой Литвы, храбрых удальцов, и сами сядем на своих борзых коней и поглядим на быстрый Дон, напьемся из него шлемом воды, испытаем мечи свои литовские о шлемы татарские, а сулицы[97]97
  Сулица – короткое метательное копье, дротик.


[Закрыть] немецкие о кольчуги басурманские!».

И ответил ему Дмитрий: «Брат Андрей, не пощадим жизни своей за землю за Русскую и за веру христианскую и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича! Уже ведь, брат, стук стучит и гром гремит в белокаменной Москве. То ведь, брат, не стук стучит, не гром гремит – то стучит могучая рать великого князя Дмитрия Ивановича, гремят удальцы русские золочеными доспехами и червлеными щитами. Седлай, брат Андрей, своих борзых коней, а мои уже готовы – раньше твоих оседланы. Выедем, брат, в чистое поле и сделаем смотр своим полкам – сколько, брат, с нами храбрых литовцев. А храбрых литовцев с нами семьдесят тысяч латников. Уже ведь, брат, подули сильные ветры с моря к устьям Дона и Днепра, принесли грозные тучи на Русскую землю, из них выступают кровавые зарницы, а в них трепещут синие молнии. Быть стуку и грому великому на речке Непрядве[98]98
  Непрядва – западный приток Дона, ограничивает с севера Куликово поле.


[Закрыть], меж Доном и Днепром, покрыться трупами человеческими полю Куликову[99]99
  В.В. Каргалов: «Куликово поле представляло собой обширную равнину, поросшую степными травами, прорезанную оврагами и долинами рек. Общие размеры Куликова поля достигали в ширину 8 километров и 9 километров в глубину, но ровная низинная часть – «поле боя» – было значительно уже… протяженность по фронту не превышала 4–5 км. Русское войско могло закрыть его сплошным сомкнутым строем».


[Закрыть], пролиться крови на реке Непрядве!»

Строительство белокаменного Кремля

Вот уже заскрипели телеги меж Доном и Днепром, идут хинове на Русскую землю! Набежали серые волки с устьев Дона и Днепра, воют, притаившись на реке Мече, хотят ринуться на Русскую землю. То не серые волки были – пришли язычники-татары, хотят пройти войной всю Русскую землю.

Тогда гуси загоготали и лебеди крыльями заплескали. Нет, то не гуси загоготали и не лебеди крыльями заплескали – то язычник Мамай пришел на Русскую землю и воинов своих привел. А уже гибель их подстерегают крылатые птицы, паря под облаками, вороны неумолчно грают, а галки по-своему говорят, орлы клекочут, волки грозно воют, а лисицы брешут, кости чуя.

Русская земля, ты теперь как за царем за Соломоном побывала[100]100
  Соломон – Сулейман победил сербов на Косовом поле. Софоний сравнивает Мамаево нашествие с нашествием турок на Балканы. Возможно, сам Софоний Рязанец был из сербских беженцев, ибо слово «Чура», что по-русски означало граница, межа, переводит на церковно-славянский как «Межа», притом через «дервь», «Меджя» – «Меча».


[Закрыть]!

А уже соколы и кречеты и белозерские ястребы рвутся с золотых колодок из каменного города Москвы, обрывают шелковые путы, взвиваясь под синие небеса, звоня золочеными колокольчиками на быстром Дону, хотят напасть на несчетные стада гусиные и лебединые, – то богатыри и удальцы русские хотят напасть на великие силы языческого царя Мамая.

Тогда князь великий Дмитрий Иванович вступил в золотое свое стремя, сел на своего борзого коня, и взял свой меч[101]101
  Меч – оружие против всадников неэффективное, русские пользовались, как и монголы, саблями, хотя основным оружием было копье, сохранившееся у казаков до XX в.


[Закрыть] в правую руку, и помолился богу и пречистой его матери. Солнце ему ясно на востоке сияет и путь указует, а Борис и Глеб молитву возносят за сродников своих.

Что шумит, что гремит рано пред рассветом? То князь Владимир Андреевич делает смотр полкам и ведет их к великому Дону. И молвил он брату своему, великому князю Дмитрию Ивановичу: «Не поддавайся, брат, язычникам-татарам – ведь поганые уже поля русские топчут и вотчину нашу отнимают!»[102]102
  Так как вотчина русских князей находилась севернее Оки, то выходит, что войско Мамая было не на Варонеже, а к северу от Оки.


[Закрыть]

И сказал ему князь великий Дмитрий Иванович: «Брат Владимир Андреевич! Два брата мы с тобой, а внуки мы великого князя Владимира Киевского. Воеводы у нас назначены – семьдесят бояр, и отважные князья белозерские Федор Семенович, да Семен Михайлович, да Микула Васильевич, да оба брата Ольгердовичи, да Дмитрий Волынский, да Тимофей Волуевич, да Андрей Серкизович, да Михаила Иванович, а воинов с нами – триста тысяч латников. А воеводы у нас мужественные, а дружина в боях испытанная, а кони под нами борзые, а доспехи на нас золоченые, а шлемы черкасские, а щиты московские, а сулицы немецкие, а кинжалы итальянские, а мечи булатные; а пути им известны, а переправы для них наведены, и все единодушно готовы головы свои положить за землю за Русскую и за веру христианскую. Словно живые, трепещут стяги, жаждут воины себе чести добыть и имя свое прославить».

Уже ведь те соколы и кречеты, белозерские ястребы, за Дон скоро перелетели и ударили по несметным стадам гусиным и лебединым, То ведь были не соколы и не кречеты – то обрушились русские князья на силу татарскую. И ударили копья каленые о доспехи татарские, загремели мечи булатные о шлемы хиновские на поле Куликовом, на речке Непрядве.

Черна земля под копытами, костями татарскими поля усеяны, а кровью их земля полита. Это сильные рати сошлись вместе и затоптали холмы и луга, а реки и потоки и озера замутились. Кликнул Див[103]103
  Див – языческое божество, отвращавшее людей от опасных дел, появляясь в виде невидали. Увидев его и удивившись, люди забывали о том опасном деле, которое ранее намеревались совершить.


[Закрыть] в Русской земле, велит послушать грозным землям. Понеслась слава к Железным Воротам[104]104
  Топоним «Железные Ворота» обозначал название нескольких географических пунктов. Здесь, вероятнее всего, имеется в виду Дербент (в настоящее время город в Дагестанской АССР), носивший в древности название «Железные Ворота» (Темир-Капы), так как это была крепость, закрывавшая узкий проход между западным берегом Каспийского моря и Кавказскими горами. Следует отметить, что уже в XV в. Дербент находился в упадке. Железными Воротами называлась также (это название сохранилось до наших дней) теснина в среднем течении Дуная.


[Закрыть], и к Караначу[105]105
  Или Орнач, который упоминается и в летописях. Может быть, так назывался в древнерусских летописях Ургенч – столица Хорезма, уничтоженная в 1388 г. Тимуром. Г.Н. Моисеева обратила внимание на то, что венецианский космограф Фра-Мауро, посетивший Нижнее Поволжье в начале XV в., на своей карте обозначил город Орнач и рядом с названием этого города (в итальянской транскрипции «Organsa») «нарисовал надгробие и приписал: «Sepulcrum real» – «в действительности могилы». Следовательно, город Орнач в конце XIV в. перестал существовать» (Моисеева Г.Н. К вопросу о датировке Задонщины. – ТОДРЛ. Т. XXXIV. Л., 1979. С. 225).


[Закрыть], к Риму, и к Кафе[106]106
  Во второй половине XIII в. генуэзцы основали в Феодосии (городе на берегу Черного моря, существовавшем с середины VI в. до н. э.), которая находилась под властью монголо-татар, торговую факторию Кафу. Кафа в XIV–XV вв. стала важнейшим центром торговли между Западом и Востоком.


[Закрыть] по морю, и к Тырнову[107]107
  Тырново, город на реке Янтре (в настоящее время – город Велико-Тырново в Болгарии), с XII в. столица Второю Болгарского царства, во второй половине XIV в. – столица Тырновского царства. Один из крупнейших государственных и церковных центров Средневековья. В 1393 г. город Тырново был захвачен турецким султаном Баязидом и разгромлен. С захватом и разгромом Тырнова турками Тырновское царство прекратило свое существование.


[Закрыть], а оттуда к Царьграду[108]108
  Царьград – Константинополь – столица Византийской империи, основан имп. Константином в 330 г., находится на европейском берегу пролива Босфор. В 1453 г. Царьград был захвачен турками и стал столицей Османской империи, получив название Стамбул.


[Закрыть] на похвалу русским князьям: Русь великая одолела рать татарскую на поле Куликовом, на речке Непрядве.

На том поле грозные тучи сошлись, а из них беспрерывно сверкали молнии и гремели громы великие. То ведь сошлись русские сыны с язычниками татарами за свою великую обиду. Это сверкали доспехи золоченые, и гремели князья русские мечами булатными о шлемы хиновские.

А бились с утра до полудня в субботу на Рождество святой богородицы[109]109
  8 сентября.


[Закрыть].

Не туры взревели у Дона великого на поле Куликовом. То ведь не туры побиты у Дона великого, а посечены князья русские и бояре и воеводы великого князя Дмитрия Ивановича. Полегли побитые язычниками татарами князья белозерские, Федор Семенович и Семен Михайлович, да Тимофей Волуевич, да Микула Васильевич, да Андрей Серкизович, да Михайло Иванович и много иных из дружины.

Пересвета чернеца, брянского боярина, на место суженое привели[110]110
  Привели на место суда. Сражение, поединок трактовались в Древней Руси как «божий суд»: «по божьему изволению» побеждал правый. В данном случае под «божьим судом» подразумевается поединок Пересвета с татарским богатырем. Оборот «суженое место» можно понимать и как обозначение места, на котором суждено погибнуть.


[Закрыть]. И сказал Пересвет чернец великому князю Дмитрию Ивановичу: «Лучше нам убитыми быть, нежели в плен попасть к язычникам татарам!». Поскакивает Пересвет на своем борзом коне, золочеными доспехами посвечивает, а уже многие лежат посечены у Дона великого на берегу.

В такое время старому человеку следует помолодеть, а удалым людям мужество свое испытать. И говорит Ослябя чернец своему брату Пересвету старцу: «Брат Пересвет, вижу на теле твоем раны тяжкие, уже, брат, лететь голове твоей на траву ковыль, а сыну моему Якову лежать на зеленей ковыль-траве на поле Куликовом, на речке Непрядве за веру христианскую, и за землю Русскую, и за обиду великого князя Дмитрия Ивановича».

И в ту пору на Рязанской земле около Дона ни пахари, ни пастухи в поле не кличут, лишь вороны часто каркают над трупами человеческими, страшно и жалостно было это слышать тогда; и трава кровью залита была, а деревья от i ечали к земле склонились.

Запели птицы жалостные песни – восплакали все княгини и боярыни и все воеводские жены по убитым. Жена Микулы Васильевича Марья рано поутру плакала на забралах[111]111
  Забрало – деревянная галерея, идущая по верху крепостной стены. На забралах во время осады города неприятелем располагались воины, держащие оборону города.


[Закрыть] стен московских, так причитая: «О Дон, Дон, быстрая река, прорыл ты каменные горы и течешь в землю Половецкую. Принеси на своих волнах моего господина Микулу Васильевича ко мне!»[112]112
  Стало быть, Дон мог на своих волнах принести тело близкого к стенам Москвы. Это, естественно, может быть, только если Москва-река и Дон – одна и та же река.


[Закрыть] А жена Тимофея Волуевича Федосья тоже плакала, так причитая: «Вот уже радость моя пропала в славном городе Москве, и уже не увижу своего государя Тимофея Волуевича живым». А Андреева жена Марья да Михайлова жена Аксинья на рассвете причитали: «Вот уже для нас обеих солнце померкло в славном городе Москве, домчались к нам с быстрого Дона горестные вести, неся великую беду: повержены наши удальцы с борзых коней на суженом месте на поле Куликовом, на речке Непрядве!»

А уже Див кличет под саблями татарскими, а русским богатырям быть израненными.

Щуры[113]113
  Щур – певчая птица из семейства вьюрковых, величиной со скворца.


[Закрыть] запели жалостные песни в Коломне на забралах городских стен на рассвете в воскресенье, в день Акима и Анны[114]114
  9 сентября.


[Закрыть]. То ведь не щуры рано запели жалостные песни – восплакали жены коломенские, причитая так: «Москва, Москва, быстрая река, зачем унесла ты мужей наших от нас в землю Половецкую?». Так говорили они: «Можешь ли ты, господин князь великий, веслами Днепр загородить, а Дон шлемами вычерпать, а Мечу-реку трупами татарскими запрудить? Замкни, государь князь великий, Оке-реке ворота, чтобы больше поганые татары к нам не ходили. Уже ведь мужья наши побиты на войне»[115]115
  Пришли на земли Московской области татары и побили наших мужей. Перекрой границу по реке Оке – таков смысл просьбы жен коломенских.


[Закрыть].

В тот же день, в субботу, на Рождество святой богородицы разгромили христиане полки поганых на поле Куликовом, на речке Непрядве.

И, громко кликнув клич, ринулся князь Владимир Андреевич со своей ратью на полки поганых татар, золоченым шлемом посвечивая. Гремят мечи булатные о шлемы гуннские.

И восхвалил он брата своего, великого князя Дмитрия Ивановича: «Брат Дмитрий Иванович, в злое горькое время ты нам крепкий щит. Не останавливайся, князь великий, со своими великими полками, не потакай крамольникам! Уже ведь поганые татары поля наши топчут и храброй дружины нашей много побили – столько трупов человеческих, что борзые кони не могут скакать: в крови по колено бродят. Жалостно ведь, брат, видеть столько, крови христианской. Не задерживайся, князь великий, со своими боярами».

И сказал князь великий Дмитрий Иванович своим боярам: «Братья, бояре и воеводы и дети боярские, здесь ваши московские сладкие меды и великие места![116]116
  Это выражение имеет смысл, если речь идет о Замоскворечье, но никак не о Доне.


[Закрыть] Тут-то и добудьте себе места и женам своим. Тут, братья, старый должен помолодеть, а молодой честь добыть».

И воскликнул князь великий Дмитрий Иванович: «Господи боже мой, на тебя уповаю, да не будет на мне позора никогда, да не посмеются надо мной враги мои!» И помолился он богу и пречистой его матери и всём святым, и прослезился горько, и утер слезы.

И тогда как соколы стремглав полетели на быстрый Дон. То ведь не соколы полетели – поскакал князь великий Дмитрий Иванович со своими полками за Дон, со всею силою. И сказал: «Брат князь Владимир Андреевич, тут, брат, изопьем медовые чары круговые, нападем, брат, своими полками сильными на рать татар поганых».

И начал тогда князь великий наступать. Гремят мечи булатные о шлемы гуннские. Язычники прикрыли головы свои руками своими. И вот поганые бросились вспять. Ветер ревет в стягах великого князя Дмитрия Ивановича, поганые бегут, а русские сыны широкие поля кликом огородили и золочеными доспехами осветили. Уже встал тур[117]117
  Тур – дикий бык.


[Закрыть] на бой!

Тогда князь великий Дмитрий Иванович и брат его, князь Владимир Андреевич, полки поганых вспять повернули и начали их бить и сечь беспощадно, тоску на них наводя. И князья их попадали с коней, а трупами татарскими поля усеяны, и кровью их реки потекли[118]118
  Приток реки Чуры носит название Кровянка, ибо три дня текла кровью.


[Закрыть]. Тут рассыпались поганые в смятении и побежали непроторенными дорогами в Лукоморье, скрежеща зубами и раздирая лица свои, так приговаривая: «Уже нам, братья, в земле своей не бывать, и детей своих не видать, и жен своих не ласкать, а ласкать нам сырую землю, а целовать нам зеленую мураву, а в Русь войной нам не хаживать и даней нам у русских не прашивать»[119]119
  Выплатой дани, размеры которой устанавливались по заранее заключенному договору, стали ведать князья. Дань, собираемая князем и отправляемая в Орду, называлась «выходом».


[Закрыть]. Вот уже застонала земля татарская, бедами и горем наполнившись; пропала охота у царей и князей их на Русскую землю ходить. Уже ведь веселье их кончилось.

Теперь уже русские сыновья захватили татарские узорочья, и доспехи, и коней, и волов, и верблюдов, и вина, и сахар, и дорогие убранства, парчу и насычеве[120]120
  Насыдж – молитвенный коврик у мусульман.


[Закрыть] везут женам своим. И вот уже русские жены забряцали татарским золотом.

Уже по Русской земле разнеслось веселье и ликованье. Преодолела слава русская хулу поганых. Уже низвергнут Див на землю, а сила и слава великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, по всем землям пронеслись. Стреляй, князь великий, по всем землям, рази, князь великий, со своей храброй дружиной поганого Мамая-хиновина за землю Русскую, за веру христианскую. Уже поганые оружие свое побросали, а головы свои склонили под мечи русские. И трубы их не трубят, и приуныли голоса их. И метнулся поганый Мамай от своей дружины серым волком и прибежал к Кафе-городу. И молвили ему фряги[121]121
  Здесь: генуэзцы.


[Закрыть]: «Что же это ты, поганый Мамай, заришься на Русскую землю? Ведь побила теперь тебя Орда Залесская. Далеко тебе до Батыя-царя: у Батыя-царя было четыреста тысяч латников, и полонил он всю Русскую землю от востока и до запада. Наказал тогда бог Русскую землю за ее согрешения. И ты пришел на Русскую землю, царь Мамай, с большими силами, с девятью ордами и семьюдесятью князьями. А ныне ты, поганый, бежишь сам-девять в Лукоморье, не с кем тебе зиму зимовать в поле. Видно, тебя князья русские крепко попотчевали: нет с тобой ни князей, ни воевод! Видно, сильно упились у быстрого Дона на поле Куликовом, на траве ковыле! Беги-ка ты, поганый Мамай, от нас за темные леса!».

Как милый младенец у матери своей, земля Русская: его мать ласкает, а за баловство розгой сечет, а за добрые дела хвалит. Так и господь бог помиловал князей русских, великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, меж Доном и Днепром, на поле Куликовом, на речке Непрядве.

И стал великий князь Дмитрий Иванович со своим братом, с князем Владимиром Андреевичем, и с остальными своими воеводами на костях на поле Куликовом, на речке Непрядве. Страшно и горестно, братья, было в то время смотреть: лежат трупы христианские, словно сенные стога у Дона великого на берегу, а Дон-река три дня кровью текла. И сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Сосчитайтесь, братья, скольких у нас воевод нет и скольких молодых людей недостает».

Тогда отвечает Михайло Александрович, московский боярин, князю Дмитрию Ивановичу: «Господин князь великий Дмитрий Иванович! Нет, государь, у нас сорока бояр московских, двенадцати князей белозерских, тридцати новгородских посадников, двадцати бояр коломенских, сорока бояр серпуховских, тридцати панов литовских, двадцати бояр переяславских, двадцати пяти бояр костромских, тридцати пяти бояр владимирских, пятидесяти бояр суздальских, сорока бояр муромских, семидесяти бояр рязанских, тридцати четырех бояр ростовских, двадцати трех бояр дмитровских, шестидесяти бояр можайских, тридцати бояр звенигородских, пятнадцати бояр угличских. А посечено безбожным Мамаем двести пятьдесят и три тысячи. И помиловал бог Русскую землю, а татар пало бесчисленное множество»[122]122
  12 августа у стен Коломны, на Девичьем поле, Дмитрий устраивает смотр русских войск, а их собралось около 300 000! «И тогда было побито народу с обеих сторон 400 000; тогда русские выиграли битву» – так записал под датой 8 сентября 1380 года монах торнского монастыря Дитмар Любекский.
  Численность русских войск в наших описаниях достигает фантастических цифр: 428 тыс., а понесенных потерь – 250 гыс. Соответственно и число павших бояр и воевод колеблется между 400 и 600; среди них лишь количество потерь великих московских бояр (40), суздальских (50) и муромских (40) неизменно; судя по происхождению павших бояр, городов, пославших на битву свои полки, было от 11 до 15. Причем по мере объединения Московским Великим княжеством земель Великороссии в Сказания включались все новые участники битвы – и Рязань, и Великий Новгород, и Тверь. Этим подчеркивалось значение битвы для судеб всей тогдашней России.
  Интересно, что в «Задонщине» уже упомянуто участие в битве на московской стороне рязанской рати, из которой одних бояр погибло 70. Позже рязанцы перейдут, по желанию летописцев, в разряд изменников.


[Закрыть].

Московиты

И сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Братья, бояре и князья и дети боярские, суждено вам то место меж Доном и Днепром, на поле Куликовом, на речке Непрядве. Положили вы головы свои за святые церкви, за землю за Русскую и за веру христианскую. Простите меня, братья, и благословите в этом веке и в будущем.

Пойдем, брат, князь Владимир Андреевич, в свою Залесскую землю к славному городу Москве и сядем, брат, на своем княжении, а чести мы, брат, добыли и славного имени!»

Богу нашему слава.

В «Задонщине» Дмитрий Донской весь бой провел вместе с Андреем Храбрым. Даже ранен не был.

Краткая летописная повесть «О великом побоище, которое было на Дону»

В том же году безбожный нечестивый ордынский князь, Мамай поганый, собрав многочисленные рати и всю землю Половецкую и Татарскую, и еще рать наняв из фрягов и черкесов и ясов[123]123
  Фряги – генуэзцы, проживавшие в Кафе, в Крыму. Черкесы – адыги, проживавшие в низовьях Днепра и по реке Псиол (Псел). Ясы – осетины Подонья.


[Закрыть], пошел со всеми этими силами на великого князя Дмитрия Ивановича и на всю землю Русскую. И когда наступил август, пришло из Орды известие к великому князю Дмитрию Ивановичу, что поднимается рать татарская, поганые племена измаильтянские, на христиан[124]124
  Генуэзцы, черкесы и в то время были христианами.


[Закрыть]. И Мамай нечестивый, люто гневаясь на великого князя Дмитрия за то, что были убиты его друзья, любимцы и князья на реке Воже[125]125
  Имеется в виду битва на реке Воже (притоке Оки в пределах Рязанского княжества) в 1378 г. В этой битве великий князь Московский Дмитрий Иванович наголову разбил золотоордынского воеводу Бегича, который был послан Мамаем с войском на Московское княжество.


[Закрыть], выступил с великой силой, стремясь пленить землю Русскую. Услышал это великий князь Дмитрий Иванович и, собрав много воинов, пошел против врагов, чтобы защитить свою вотчину, постоять за святые церкви и за правоверную веру христианскую и за всю Русскую землю. И когда переправился он через Оку, пришли к нему еще другие вести, поведали ему, что Мамай расположился за Доном, стоит в поле и ждет к себе на помощь Ягайла[126]126
  Сын великого князя Литовского Ольгерда, после смерти отца в 1377 г. стал великим князем Литовским. После Кревской унии 1385 г. Литвы и Польши в 1386 г. Ягайло вступил в брак с польской королевой Ядвигой. Литовские феодалы находились в оппозиции к унии. Поэтому Ягайло в 1392 г. передал власть в Литве, а в 1401 г. и титул великого князя литовского Витовту. Королем Польским, под именем Владислава II Ягелло, был до своей смерти в 1434 г. (является родоначальником династии Ягелло-нов). В 1380 г. заключил союз с Мамаем, но его силы запоздали к месту битвы на Куликовом поле. Во время Грюнвальдской битвы в 1410 г. с войсками Тевтонского ордена командовал союзной польско-литовско-русской армией.


[Закрыть] с литовскими ратями.

Князь же великий пошел за Дон, и было здесь поле чистое и очень большое, и тут стояли поганые половцы, татарские полки, в поле чистом, около устья Непрядвы реки. И тогда приготовились к битве те и другие и устремились в бой, и сошлись вместе обе силы, и была долгой брань беспощадная и сеча жестокая. Весь день сражались, и пало мертвых с обеих сторон бесчисленное множество. И помог бог князю великому Дмитрию Ивановичу, а Мамаевы поганые полки побежали, а наши устремились за ними, избивая и рубя язычников без милости. Ведь бог невидимой силой устрашил сынов агарянских, и побежали они, обратив тыл свой под удары, и многие поражены были оружием, а другие в реке утонули. И гнали их до реки до Мечи и там множество их перебили, а другие иноплеменники, гонимые гневом божиим и охваченные страхом, бросились в воду и потонули. А Мамай с небольшой дружиной убежал в свою землю Татарскую.

Произошло это побоище в восьмой день месяца сентября, на Рождество святой богородицы, в субботу, до обеда.

И тут в схватке убиты были: князь Феодор Романович Белозерский, сын его князь Иван Феодорович, Семен Михайлович, Микула Васильевич, Михаила Иванович Окинфович, Андрей Серкизов, Тимофей Волуй, Михаила Бренков[127]127
  Ни его родители, ни потомки не входили в состав боярства… ни о предках, ни о потомках Бренка мы ничего не знаем.


[Закрыть], Лев Морозов, Семен Мелик, Александр Пересвет[128]128
  О том, что он был чернецом, посланным Сергием Радонежским, летописный рассказ ничего не знает.


[Закрыть] и многие другие.

Князь же великий Дмитрий Иванович с остальными князьями русскими, и с воеводами, и с боярами, и с вельможами, и с уцелевшими полками русскими, став на костях, поблагодарил бога и похвалил похвалами дружину свою, которая крепко билась с иноплеменниками и твердо за него сражалась, и мужественно встала и отстояла, с божьей помощью, веру христианскую.

И возвратился он оттуда в Москву, в свою вотчину с победой великой, одолев в сражении, победив врагов своих. И многие воины его возрадовались, так как захватили богатую добычу: пригнали с собою большие стада коней, верблюдов и волов, которых невозможно сосчитать, принесли и доспехи, и одежды, и разное добро.

Тогда поведали князю великому, что князь Олег Рязанский послал Мамаю на помощь свою силу и на реках разрушил мосты. За это князь великий хотел на Олега послать рать свою. И тут внезапно, в это самое время, приехали к нему бояре рязанские и рассказали ему, что князь Олег бросил свою землю и сам убежал и с княгинею, и с детьми, и с боярами, и с советниками своими. И молили рязанцы великого князя, чтобы он на них рати не посылал, а сами били ему челом и заключили с ним договор. Князь же великий послушал их и принял челобитье их, не пренебрег их просьбой, рати на них не послал, а сам пошел в свою землю, а на рязанское княжество посадил своих наместников.

Тогда же и Мамай с немногими убежал с Донского побоища и прибежал в свою землю с небольшой дружиной. И, видя себя разгромленным, и посрамленным, и поруганным, снова разгневался, впал в неистовство, разъярился и встревожился и, собрав остатки своего войска, опять захотел пойти изгоном на великого князя Дмитрия Ивановича и на всю Русскую землю. И когда он это задумал, пришла к нему весть, что идет на него некий царь с Востока, из Синей Орды – Тохтамыш. Мамай же с той ратью, которую он приготовил на нас, пошел против него, и встретились они на Калке. Мамаевы же князья, сойдя с коней своих, били челом царю Тохтамышу и поклялись ему по законам своей веры, и составили в том клятвенную запись, и подчинились ему, а Мамая оставили поруганным.

Мамай же, увидев это, бежал без промедления со своими советниками и с единомышленниками. Царь же Тохтамыш послал за ним в погоню воинов своих, и они убили Мамая. А сам Тохтамыш пошел и захватил орду Мамаеву, и цариц его, и казну его, и улус его весь взял, и богатство Мамаево раздал дружине своей. И оттуда послов своих отправил на Русскую землю к князю великому Дмитрию Ивановичу и ко всем князьям русским, извещая их о своем приходе и рассказывая, как он воцарился, как супротивника своего и их врага Мамая победил, а сам пошел и сел на царстве Волжском. Князья же русские послов его отпустили с честью и с дарами, а сами той же зимой и весной, вслед за послами, отправили каждый своих киличеев со многими дарами к царю Тохтамышу.