Текст книги "Ее демон (СИ)"

Автор книги: Александра Павлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Шеренга получилась длинной, и Анна оказалась почти в самом конце. Едва светлело, и все, что она могла распознать, как своего преподавателя – силуэт вдалеке: высокий, широкоплечий, обнаженный по пояс – вот и все, что было видно. В очередной раз сонно зевая на пару со стоявшими рядом одногруппниками, принцесса думала лишь о том, как сильно хочет спать. Ее не волновал ни новый преподаватель, ни цель, которая у него была, когда он собирал всех своих учеников, не волновало ничто – девушка была выжата как лимон, действительно проспала лишь пару часов и с ног валилась от усталости.

Но внезапно раздавшийся громовой голос, который был слышен даже с другой стороны полигона, заставил ее шокировано распахнуть глаза, а сон как рукой сняло. Забылась и усталость, и холод стал не так важен, и вообще все мысли покинули голову кроме одной: ей конец.

С особой робостью Анна выглянула из-за плеча стоящего рядом Лео, пытаясь все-таки рассмотреть фигуру преподавателя. Но было все так же сумеречно, и скорее по памяти девушка видела эту решительную поступь, непринужденно заложенные за спину руки, гордую посадку головы, серьезный взгляд, который лишь для нее наполнялся нежностью и заботой.

Хасин.

В растерянности Анна смотрела прямо перед собой, едва понимая, о чем говорит беловолосый демон, идя вдоль шеренги адептов. Все, что сейчас занимало ее голову – его реакция, когда он дойдет до нее и увидит ее среди студентов факультета боевой магии. Она боялась сейчас лишь этого – его взгляда. Что он почувствует? Злость? Удивление? Неужели разочарование? Последнего Анна страшилась больше всего – разочарования. Пусть он лучше будет в ярости, она готова познать на себе его гнев. Только бы не увидеть в его взгляде именно это.

Анна не думала о том, почему Хасин ни разу не упомянул, что преподает в Академии. Не думала о том даже, как скучала по нему. Она просто боялась встретиться с ним глазами. Но не могла просто опустить голову. И потому, когда демон подошел к ней, она смотрела на него, гордо вскинув голову, упрямо и решительно, твердо сжимая губы и кулачки, потому что руки все же дрожали.

Хасин замер на полуслове своей речи, должной донести до студентов, что пора расслабленности закончилась, что он не потерпит слабости, нытья и всего в этом духе. Но едва встретился взглядом с голубыми озерами, застыл на месте, не договорив даже слова.

По мере того, как Хасин сверлил ее взглядом, Анна все больше робела и дрожала, решительность уступала место неуверенности, а вся храбрость испарилась без следа. Удивление, появившееся в глазах демона изначально, очень быстро исчезло без следа, не дав никому вокруг даже заметить, что оно имело место быть. Всем знакомый прищур и сжатые губы – не лучший знак, и Анна это знала. Глаза Хасина буквально запылали яростью, и девушке даже казалось, что она слышит как скрипят его зубы в бешено сжатой челюсти, на которой играли желваки.

– Адептка Верлиан, – едва сдерживая рык, который все же прорывался в клокочущих звуках этих слов, начал Бастард, становясь напротив Анны и складывая руки на груди, – какого черта вы здесь делаете?!

Каждое следующее слово было громче предыдущего, и с каждым новым демон наклонялся над принцессой все ниже, в то время как она вжимала голову в плечи, быстро забыв обо всех доводах, которые готовила для этого момента, должные объяснить причины ее поступка и выбора.

– Ввы позвали, – все, что смогла выдавить из себя Анна, так и не подняв головы.

– Вы издеваетесь?! – прошипел Хасин, а девушка буквально чувствовала, как он сверлит своим бешеным взглядом ее макушку и шевелит дыханием волосы.

С какой-то снова вспыхнувшей решимостью, Анна вскинула голову и встретилась с яростными глазами демона.

– Я на своем месте, магистр Амана, – с каждым словом говоря все увереннее, произнесла девушка, снова сжимая кулачки и пытаясь не отводить глаза от стальных глаз друга, взгляд которого впервые не могла вынести и выдержать.

– Да неужели? – со всей возможной язвительностью произнес Хасин. – За мной!

И он, круто и резко развернувшись, шагнул к замку. Едва только Анна ступила за ним, как следом же из шеренги вышли Хитана и Лео.

– Стоять и не шевелиться, – Хасин пригвоздил взглядом полукровку и рыську, которая растеряла под его взглядом всю свою природную нахрапистость.

Лео же только нахмурился, сделав еще один шаг.

– Ваша Светлость… – начал юноша.

– Адепт Айдо, вернитесь в строй, – очередной отрывистый приказ беловолосого демона. – Я не причиню вреда адептке Верлиан, если вы боитесь именно этого. К тому же, толку от вас – ноль, – безжалостно рыкнул Хасин.

Он бросил короткий взгляд на Анну и дальше молча зашагал к Академии. Девушка выдавила улыбку своим друзьям, которые не посмели ослушаться столь грозного преподавателя. Многие непонимающе или насмешливо смотрели вслед уходящим, боясь сдвинуться с места или даже вздохнуть слишком резко: первокурсники потому что были впечатлены, прочие потому что знали, чем грозит невыполнение приказа Бастарда.

А Хасин в ярости чеканил шаг, нисколько не собираясь замедлять темп ради едва поспевающей за ним Анны. Девушка почти бегом шла за ним, и только отойдя на приличное расстояние от адептов, решилась заговорить.

– Хасин…

– Магистр Амана, Верлиан. И никак иначе, – короткий взгляд на нее, и она тут же замолчала, понимая, что нет смысла пытаться переубедить и даже просто попросить ее выслушать прямо сейчас – слишком разгневан был демон.

Но чем ближе они подходили к замку, тем более решительно настроенной оставаться на своем месте и идти выбранным путем была Анна. Она не собиралась тушеваться перед Хасином, не собиралась уступать ему во что бы то ни стало! Она выбрала, она приняла решение, и отступать не собиралась! И уже сама зло сверлила взглядом затылок идущего впереди «магистра Амана».

На крыльце, насмешливо наблюдая за их приближением, стоял Ринар. Он ободряюще подмигнул Анне, вызвав косой взгляд прошедшего мимо демона. Приглашающе махнул рукой в сторону дверей.

Хасин буквально ворвался в кабинет Черного, не дождавшись хозяина. Раздраженно хмурясь, он наматывал круги по просторному помещению, пока Ринар садился за свой стол, а Анна мялась у дверей, не получив приглашения присесть. Едва дракон с удобством расположился в кресле, Хасин резко остановился перед ним, с хлопком опустил ладони на крышку стола и гневно «убил» взглядом абсолютно спокойного Черного.

– Я жду объяснений, – прошипел яростно Хасин, сверля друга взглядом.

– Что именно тебе не понятно? – спокойно протянул Ринар, едва ли пугаясь подобного грозного вида Бастарда: уж кто-кто, а дракон никогда не тушевался перед демоном, что и было залогом их хорошей дружбы.

– Что Анна делает на факультете боевиков?! – будто неразумному, по слогам прорычал Хасин. – Я просил тебя присмотреть за ней, сопроводить и устроить в Академии. Все! И что я вижу?! Она находится там, куда ей и приближаться не стоило! Она находится там, где ей не по силам! Она находится не там, где должна была быть!

Хасин не кричал, но от его тона мороз по коже бежал, по крайней мере, у Анны, которая вздрагивала от каждого слова, так и стоя на пороге кабинета куратора. Ринар же спокойно смотрел в лицо Бастарда, с удобством откинувшись на спинку стула и закинув ноги на стол.

– Это был выбор Анны. Не думай, что я не отговаривал. Я делал это не единожды, но как видишь, – развел руками мужчина, – результата это не дало. У Анны было свое мнение на счет того, чему она хочет учиться.

– Какого черта ты не сказал мне?!

– Догадайся, – язвительно протянул Ринар, красноречиво бросив взгляд за его спину.

Хасин яростно посмотрел туда же, «убив» взглядом и подопечную.

– Немедленно переводи ее на факультет целительства!

– Нет! – резко и громко заявила Анна, заставив демона резко повернуться к себе. – Я не буду никуда переводиться! Я сделала сознательный выбор, и не собираюсь менять его!

– Тебя не спрашивают, – рыкнул демон и снова потерял к ней всякий интерес, сверля взглядом Ринара.

– А стоило бы! – рыкнула в ответ Анна, смело шагнув к нему, вызвав его удивленный взгляд, когда он нарочито медленно обернулся к ней. – Я выросла! Я могу выбирать сама, могу принимать решения без твоего ведома и одобрения! Ты сам сотню раз повторил мне, что пора взрослеть, пора избавляться от наивности, что пора учиться быть сильной! Вот я и учусь! Ты противоречишь сам себе – бережешь меня от любой беды, но требуешь силы. Не даешь делать ошибки и учиться на них! Ты всю мою жизнь был рядом, был моим защитником и другом! И я безмерно благодарна! Но так не будет всегда, Хасин, не будет, – устало глядя на демона, говорила Анна, будто выдыхаясь с каждым следующим словом. – Я не могу все время быть за твоей спиной.

– Не нужно впадать в крайности, Анна! – резко произнес Бастард, все так же гневно и недовольно глядя на нее. – Твоей силе нужно было лишь время! Не меч в руке, не бег по кругу на полигоне, не выматывающие занятия! Всего лишь время!! Ты ослушалась меня, хотя прекрасно знала, что я буду против! Ты пошла наперекор нашим планам! Ты…

– Твоим планам, Хасин! – сорвалась на повышенный тон Анна. – Всегда был твой план, чей-то еще! Я устала жить так, как говорят и хотят другие! Я хочу сама делать выбор! Сама! – кричала под конец девушка, сжимая кулаки и сверля взглядом юношу перед собой. – Для этого я ехала в Академию – чтобы быть самой собой, делать выбор, ошибаться, учиться и принимать решения без чьего-либо вмешательства!

– Я никогда не желал тебе зла! Никогда! Так почему ты засомневалась в моем решении?! Почему ты думаешь, что мой выбор был слабым?!

– Он не был моим!

– То есть твои решения приняты лишь вопреки, – сделал вывод Хасин, неверяще усмехаясь.

– Они были сознательными и обдуманными, – упрямо повторила Анна, складывая руки на груди, как недавно делал он.

– Ты не справишься, – в лицо принцессе произнес демон. – У тебя не хватит сил! Просто не хватит сил. И ты станешь слабым звеном, хотя предполагалось, что самым сильным. Ты подумала о том, как будешь выглядеть, не справившись с тем, на что посягнула?! Понимаешь, что станешь еще слабее, позволив другим стать лучше?!

– Я думала о том, что мне это даст! Я думала о том, что приобрету! Я думала о том, чему научусь! Я не думала, что потеряю! Не сомневалась, стоит ли это того! Я не хочу больше предполагать худшее! Я смотрю вперед с уверенностью в себе и своих силах! Я не хочу больше бояться! И я справлюсь! – говорила это в лицо Хасину Анна, подойдя к нему вплотную и даже не смущаясь того, что на целую голову ниже его. – И мне не нужно твое разрешение!

С этими слова Анна резко развернулась и спокойно вышла из кабинета.

Ринар с улыбкой смотрел на закрытую дверь, а Хасин... с восхищением. Именно так! Из глаз ушел гнев, сменившись искренним чувством приятного поражения. И пусть это было лишь мгновение, но оно было. И Ринар не мог этого не заметить.

– Ты гордишься ею, – хмыкнул Черный.

– Всегда гордился, – пожал плечами с тяжелым вздохом Хасин, устало опускаясь на стул перед столом друга. – Но…я в шоке! Я никогда не думал, что она решится на подобное.

– Пойти тебе наперекор? – усмехнулся дракон.

– Меня это не задевает. Девочка выросла, и я вижу это как никто другой. Но что останется от ее нежности, от ее доброты?

– Ты просишь невозможного, – покачал головой Ринар. – На безграничной доброте далеко не уедешь. И она никогда не растеряет ее, так же как и свою нежность. Она спрячет их, научиться использоваться, а не раздаривать направо и налево, позволяя окружающим пользоваться этим. Она закалит себя и ожесточит ровно настолько, чтобы это помогло ей выжить.

– Она не справится. Ты не хуже меня знаешь это, – хмуро произнес беловолосый демон.

– Я так думал. Но прошло время, и я не увидел ни одного шага назад. Она идет лишь вперед – медленно, с трудом, с болью и бессонницей – но идет, Хасин. Ей тяжело, ей непросто и нелегко. Но она не сдается. Она старается, прилагает силы, и у нее выходит. Да, она не лучшая, как ты того хотел бы. И не станет никогда – она человек и слаба по своей природе в сравнении со многими. Но и худшей она не будет. Хотя бы потому, – хмыкнул весело дракон, – что пожелает утереть тебе нос.

Демон чуть усмехнулся, качая головой.

– Дай ей шанс, – произнес серьезно Ринар. – Поддержи и помоги, направь. И с тобой у нее все получится.

– Возможно, ты прав, – через минуту задумчиво протянул Хасин. – Но теперь я буду делать это иначе. Не держа за руку, не шепча на ухо, не контролируя каждый шаг. Она хотела самостоятельности? Я дам ей ее. Она хотела непредвзятости? Она получит ее в полной мере.

– Что ты задумал? – страдальчески вздохнул Черный.

– Она получит то, чего хотела. Не нужна моя забота? Хорошо. Я дам ей то, что даю здесь каждому адепту.

***

Молча Анна вернулась на полигон, встала в строй, игнорируя вопросительные и любопытные взгляды однокурсников и друзей. Сжав зубы, смотрела только вперед, стискивая кулаки. Внутри пылали злость, обида, даже казалось, что она сейчас расплачется от всей этой гаммы неприятных эмоций. Но что тогда скажет Хасин, увидев слезы на ее глазах? Что был прав, и она слишком слаба. На благо самой себе она обязана показать, что не испугалась, не обиделась, не рассержена. Она обязана показать весь свой настрой и то, что у нее получится соответствовать своим словам. Поэтому всеми силами девушка сдерживала слезы, глядя лишь вперед на занимающийся рассвет. Вокруг стояла идеальная тишина, никто не разговаривал и не шептался, даже едва шевелились, ожидая возвращения преподавателя.

Хасин появился спустя пару минут после Анны. Молча и хмуро прошел мимо, даже не взглянув на нее, встал где-то посередине шеренги, чтобы его видел каждый и чтобы самому обводить адептов взглядом. Привычно заложенные за спину руки, холодный взгляд, наполненный поразительной внимательностью и проницательностью.

– С сегодняшнего дня у вас всех новое расписание. Особое внимание прошу уделить первокурсников: дважды в день, на рассвете и на закате вы занимаетесь здесь со мной. Все ваши занятия сдвинуты и распределены в соответствии с этим графиком. Также с этого года я преподаю практические заклинания на вашем факультете. Требования по этому предмету будут такими же строгими, как и к занятиям физической подготовкой. Вы будущие солдаты, будущие боевые маги, и вы не имеете права на слабость – именно ее я буду из вас выбивать. В буквальном смысле, – кровожадный взгляд скользнул по лицу каждого первокурсника. – Напоминаю и предупреждаю – я не терплю нытья, жалоб и умоляющих взглядов. Я не выношу неподчинения и опозданий, не выношу невыполнения заданий и приказов. Передо мной нет леди и лордов, нет принцев и принцесс, нет знатных и простолюдинов, нет богатых и бедных. Вы все – равны в моих глазах. Единственное, что произведет на меня впечатление – ваши знания. Не пытайтесь льстить, очаровывать и играть – я вижу вас насквозь. Малейшее неповиновение, малейшая слабость – и вы вылетите из Академии, и больше никогда не переступите ее порог – я об этом позабочусь, – улыбка, которая возникла на его губах после этих слов, многих заставила сглотнуть. – Первокурсники, жду вас вечером в восемь на этом же месте. Свободны.

И под его пристальным вниманием длинная шеренга первогодок направилась к замку, обдумывая и переваривая все, что услышали и увидели. Большая часть думала о собственных впечатлениях от знакомства с известным на весь мир Бастардом. И пусть всего пара взглядов, всего несколько слов, но уже можно было понять, что все, что они слышали и знали о нем – правда без капли лжи. Он именно такой, как он нем шепчутся: сильный, гордый, жестокий, холодный и безжалостный; один его взгляд способен сбить спесь, всего пара слов способна вызвать трепет и ужас. И лишь единицы косились на Анну, проходя мимо нее и думая о том, как на девушку отреагировал беловолосый демон. Немногие знали о том, что связывало принцессу и Хасина: лишь единицы демонов при дворе были в курсе того, что Бастард присматривает за нареченной своего брата. И потому все задавались вопросом, не в личной ли неприязни к ней, как к человеку и невесте принца Кассиана причина подобной реакции преподавателя на адептку. Всем было невдомек, что все совсем наоборот, что не неприязнь к ее роду, не презрение к людям в целом причина подобного поведения магистра Амана – причина в его любви к ней.

***

Весь день Анна была как иголках, едва могла сосредоточиться на занятиях, едва слушала и слышала то, что ей говорили: все время она размышляла о том, что же дальше ее ждет в этой Академии.

Идя учиться на факультет боевой магии, Анна думала о том, что Хасин не в силах повлиять на ее решение, не в силах оспорить его. И вот что выходило – с легкостью он может просто добиться своего. Она не думала, что он станет лукавить и хитрить, даже не сомневалась, что он не поступит подобным образом. Но утром он ясно дал понять, что выжмет из своих адептов все, что только сможет, и что слабакам не место в рядах лучших. Это было сказано для всех, не только для Анны. Но принцесса переживала лишь за себя – справится ли? Она с упертостью и настойчивостью боролась за свой выбор, но будет ли она в силах доказать свои слова? Она ни в коей мере не ждала послаблений – не от Хасина так точно – да и вообще ни от кого. Но теперь, когда рядом ее демон, ей будет куда сложнее, ведь еще и перед ним придется играть и не сметь проявить даже намека на слабость, иначе он тут же воспользуется этим как предлогом, чтобы показать ей, как был прав в своем решении уберечь ее от ошибки.

Вечером Анна шла на занятие с Хасином в ужасном настроении. Весь день она гадала – да и не только она – что их ждет. Она ни разу не увидела демона в замке, не встретила его в коридорах. Но на каждом шагу слышала разговоры о нем и его возвращении в Академию. Хасин появился здесь в качестве преподавателя в тот же год, когда Кассиан приехал учиться. Только ради брата Бастард согласился на уговоры драконов занять место преподавателя того, в чем он был лучшим. И девушка была в абсолютном непонимании, как раньше не узнала, что Хасин здесь работает! Ведь и до этого ходили разговоры об их преподавателе, просто она не прислушивалась, а вот Хитана была наслышана, но едва ли могла связать воедино Бастарда и Анну. Лео же вместе с принцессой мало прислушивался к разговорам вокруг, мало слушал рассказы рыськи о том, что и где происходит в Академии. Но с Хасином полукровка был знаком.

– Я часто видел его при дворе: он был послом. Мы союзники с империей Халлон, потому что лишь мы отделяет их страну от всех тех мерзостей, что наполняют нашу. Демоны – наши основные силы в зачистках территорий, в поисках самых темных тварей и их уничтожении. Мой отец в дружеских отношениях с императором Алиманом. Но я также не знал, что Бастард преподает здесь. Зато теперь догадываюсь, кто же посодействовал тому, что я здесь учусь, – невесело хмыкнул Лео.

В рядах тех, кто направлялся на полигон, были все первокурсники. Многие шли вперед в таком же настроении и настороженности, что и принцесса с друзьями. На лицах же некоторых было удовлетворение – наконец-то начнутся настоящие тренировки и подготовка. Даже демоны, что заведомо презирали Бастарда, шли на занятие с ним воодушевленными: каким бы ни было отношение к незаконному сыну их повелителя, никто не мог не признавать, что он был лучшим мечником империи, сильнейшим магом и опытным воином, что он мог многому научить и многое дать им. Поэтому, можно было отставить на второй план личную неприязнь к его положению при дворе.

Анна поражалась тому, что говорил о себе иногда Хасин.

– Для всей своей империи, всего своего дома я – ничтожество, ублюдок и только. Никто не помнит моих заслуг, никто не чтит меня за победы, никто не склоняется передо мной из искреннего уважения. Лишь страх заставляет их клонить головы. И не только столица, не только императорский дворец – каждый демон считает своим долгом выразить мне всю свою неприязнь и презрение: простолюдин, крестьянин, лорд и помещик – для всех я бельмо на глазу.

– Но в чем причина? Не думаю, что ты единственный незаконнорожденный сын во всей империи.

– Я единственный гордый этим, – хмыкнул тогда Хасин. – Я единственный, чье равнодушие к факту собственного рождения задевает всех вокруг. Я единственный, кто поднялся до таких высот. Я многим перешел дорогу, еще больших раздавил мой отец, давая мне власть и положение. Император не считался ни с кем и ни с чем в желании возвести меня однажды на трон. Он казнил советников и министров, переполовинил Совет Лордов – и все ради того, чтобы я мог править вместе с ним. И я очень быстро уяснил причину презрения ко мне. Очень быстро стал поступать так же как отец, поскольку иначе поступать было уже невозможно – заведомо меня ненавидели, и даже сделай я что-то доброе и светлое, это едва ли было бы оценено или даже замечено. И во многом я сам – причина того, как ко мне относятся. Есть лишь единицы из демонов, кому я могу доверять, и кто не просто боится меня, но ценит и уважает. Их можно пересчитать по пальцам.

– Тебе не горько от этого?

– Я не нуждаюсь в преклонении народа. Мне не нужна власть, мне не нужна их покорность и любовь. У меня много друзей за пределами империи. Им плевать, как я рожден и что имею. Им все равно на ранги, звания и статусы – они рядом со мной потому, что я – это я. Они любят меня и ценят не за имя, а за поступки. Я отношусь к ним так же. Я не страдаю от того, что дома на меня не так смотрят и шепчутся за спиной, – усмехался демон. – Я умею отрешиться и не замечать, закрывать глаза и не слышать.

– Я так не могу, – покачала тогда головой Анна.

Но сейчас принцесса видела, что помимо неприязни в глазах демонов-однокурсников к презренному Бастарду, было и предвкушение. Что бы Хасин ни говорил о себе, как ни воспринимал то, как к нему относятся, он все равно был предметом не только отрицательных эмоций и переживаний. Он был воплощением силы и ума, и нельзя было не преклониться перед его достоинствами. И путь налет презрения никуда не девался, Анна не сомневалась, что под ним скрывается восхищение и уважение. Рядом с ней учились молодые и по-своему юные демоны. Их умы еще не были настолько отравлены негативом в отношении первенца их императора. И их предвзятое отношение еще изменится – принцесса была уверена.

Хасин уже ждал их на полигоне. Пристально и проницательно наблюдал, как первокурсники выстраиваются перед ним в длинную шеренгу, посматривая с опаской и даже робостью. Молча и долго осматривал каждого адепта перед собой, идя вдоль ряда студентов. Его лицо не выражало ничего, что могло бы дать понять, о чем думает мужчина, глядя на тебя.

Пройдя всю шеренгу от начала до конца, демон чуть отошел назад, чтобы его видел каждый, знакомо сложил руки за спиной и начал говорить.

– Уже через месяц половины из вас здесь не будет, – громко и четко начал Бастард, равнодушно глядя на любопытные лица. – Прямо сейчас могу назвать несколько имен, кому разрешается покинуть ряды боевиков и сменить курс, пока не поздно. Те, кто останутся, не смотря на «прозрачный» намек, уже не будут иметь возможности остаться в Академии после того, как решат уйти из рядов моих учеников. Адепты Найро, Хаггард, Дайрис…

Хасин назвал десяток имен, прежде чем прозвучало имя Анны, а следом и имя Лео. Друзья лишь переглянулись: девушка посмотрела на друга с невеселой усмешкой, а вот взгляд парня вдруг зажегся странным огнем предвкушения. Со счастливым выражением на лице полукровка подмигнул Анне и повернулся к магистру, собираясь открыть рот и заговорить, как вдруг демон, смотрящий прямо на него, понимающе усмехнулся.

– Прошу прощения, адепт Айдо. Боюсь, что для вас будет сделано исключение – даже при большом желании вы не покинете факультет боевой магии.

Лео тут же поник, поймав на себе пару сочувствующих взглядов: многие знали, что именно полукровка не горит желанием находиться там, где находился.

– Это не справедливо, – проворчал юноша себе под нос.

– А жизнь в принципе не справедлива, – хмыкнул весело беловолосый демон, насмешливо поглядев на своего студента. – А что насчет вас, адептка Верлиан? – и он в упор и с угрозой посмотрел на Анну, подойдя к ней чуть ближе. – Не желаете сменить направление в учебе? – и голос такой вкрадчивый, пугающий до ужаса.

Но Анна была слишком зла, чтобы испугаться. Гордо вскинула подбородок, посмотрела прямо ему в глаза с его же фирменным прищуром и четко и громко ответила «нет».

– Что ж, дело ваше, – казалось бы равнодушно, пожал плечами Хасин, отойдя от нее. – Тем лучше – вы уйдете отсюда с полным признанием поражения и несостоятельности держать слово. Так даже интересней – я засеку насколько же вас хватит, – и улыбка на его лице, полная коварства и насмешки.

Никто, из тех, чьи имена назвал Хасин, не изъявил желания уйти – для них это значило бы проявить слабость. Уж пусть их лучше выгонят, чем обвинят в том, что они струсили и испугались – они просто уже не смогут здесь учиться и стать достойными в глазах прочих. А быть угнетенным и осмеянным не желал никто и никогда.

– Хорошо, – спокойно кивнул Хасин, когда никто не ушел. – Начнем занятие.

Ох, как же прав был магистр Доар, говоря о том, что занятия с ним это только цветочки! Безжалостно, не щадя, не разделяя по полу, возрасту и расе, без всякого сочувствия, без нотки понимая того факта, что они только вошли в ритм обучения. И стонали и кряхтели даже те, кто был на должном уровне – так, по крайней мере, казалось: один только вечер, всего пара часов дала понять, что нет среди первокурсников лучше или хуже.

– Вы все – одно сплошное разочарование, – с какой-то брезгливостью оглядывая измученных адептов, произнес Хасин, когда спустя время снова выстроил их в шеренгу. – Многим из вас казалось, что вы достаточно умеете и знаете. Мой же вывод – вы все здесь юнцы и слабаки, вам всем необходимо очень много работать, чтобы добиться хоть каких-то результатов. На сегодня все. Жду вас завтра на рассвете.

И он стремительно направился к замку, тогда как студенты едва могли передвигать ноги.

Если Анна думала, что была выжата как лимон сегодня утром, то она глубоко заблуждалась. А впереди ее еще ждала подготовка к завтрашним занятиям, которая сегодня была пропущена из-за изменения графика. Теперь вообще выходило, что девушка едва будет успевать готовиться к урокам, ведь обычно она делала это во время, которое Хасин определил на вечернюю тренировку. А после подобных занятий как долго Анна сможет придерживаться графика? Придется улавливать часы после последних уроков и перед вечерней тренировкой. Придется запасаться зельями бодрости, которые готовил Лео. И как же долго Анна выдержит такой темп? Как долго сможет оставаться бодрой и сильной для нового дня? И именно сегодня принцесса засомневалась в своих силах, когда Хасин во всей красе показал ей прелести ее выбора. И ведь это только начало – он сам предупредил всех, что с каждым днем нагрузки будет все больше, что он никого не будет щадить, ни под кого не будет подстраиваться, и никому не будет давать поблажки. И Анна была твердо уверена, что это не просто красивые слова – это жестокое обещание.

Стонущие и валящиеся с ног адепты возвращались в свое общежитие молча и не находя сил на разговоры и обсуждения. Даже демоны, что с воодушевлением шагали на полигон в предвкушении уроков, о которых тайком мечтали, с новой силой проклинали Бастарда. Сама Анна буквально ввалилась в свою комнату. На ходу сбрасывая одежду, она прямиком направилась в ванную, и с блаженным стоном погрузилась в горячую воду, смывая с себя пот, грязь, усталость и боль, которая сковывала даже те мышцы, о существовании которых до сего дня принцесса даже не подозревала. Глаза не желали оставаться открытыми, и мылась она практически на ощупь. Дважды сменила воду, и в третий раз просто погрузилась в нее с головой, пытаясь расслабить мышцы и просто отдохнуть. Она едва не уснула в остывающей воде, с трудом, сжимая зубы, выбралась на холодный мрамор и кое-как вытерлась, практически на мокрое тело натягивая сорочку – ни о какой подготовке к урокам не могло идти и речи, лишь сон и только он. Не хватило сил даже на магию, чтобы привести себя в порядок, и на ходу выжимая густые, мокрые и тяжелые волосы, Анна вошла в спальню.

Хасин стоял у окна, глядя на улицу. В комнате было почти темно, лишь одинокий фонарик мигал на столе у стены. В сумраке были видны лишь очертания большого и сильного тела с по-прежнему заложенными за спину руками. Демон тоже привел себя в порядок: волосы небрежно откинуты со лба, еще влажные после воды, белая рубашка и брюки, вроде тех, что носили адепты, так же были заменены на привычную Анне одежду.

Едва услышав ее шаги, Хасин повернулся к Анне лицом. Без малейшего раздумья девушка бросилась ему на руки, оказываясь в таких нежных, заботливых, знакомых и долгожданных объятьях. Улыбка умиротворения и счастья растянулась на личике принцессы, что прижималась щекой к сильному плечу. Руки крепко, не смотря на слабость, сжимали шею молодого мужчины. И забылась усталость, обида, злость и гнев. Сейчас с ней был ее друг, ее демон – не учитель, не магистр. Тот самый, который читает ей сказки на ночь. Тот самый, который заботился о ней всю ее жизнь, который дал ей так много, как не дали все самые родные люди – семья. Тот самый, что всегда был и будет с ней рядом. Тот самый, что направляет ее и помогает во всем, что бы она ни попросила.

Не осталось и следа насмешки и злости и на лице Бастарда. Только нежность, когда он с легкостью взял свою Амани на руки, прижимая к груди – крепко, бережно и с заботой, с накопившейся за несколько месяцев тоской, которая в разы сильней терзала сердце, которое познало, что такое любовь. Два шага и он лег на узкую кровать девушки, продолжая держать ее в своих руках. Уже в полусне Анна обвила его руками и ногами, прижалась щекой к груди, слушая быстрый ритм его сердца, не давая ему и шанса на то, что он сможет уйти раньше, чем она того пожелает.

С умилением, с неприкрытой нежностью и любовью, ведь Анна не видит его сейчас, Хасин смотрел на свою девочку, сжимая ее в руках. Он так скучал по ней, так много думал и не мог перестать, что удивлялся сам себе. Казался себе влюбленным юнцом, наивным и нелепым, порой даже глупым. Его осознание и принятие чувств к ней, его полная капитуляция перед собственной слабостью и не способностью удержать себя, его абсолютная порабощенность – все это было долгим путем к пониманию того, что ему не показалось, что все серьезно и по-настоящему, что он не ошибся и не запутался. Он полностью, без всяких уже сожалений принял свои чувства к невесте своего брата. И только эта мысль – что она не его – заставляла жалеть об этих чувствах. И будь на месте Кассиана кто угодно другой, он не остановился бы ни перед чем. Но это был его брат, родная кровь, его будущий император. И чувства нежности к принцу, любовь к нему же, долг перед своей страной и семьей, преданность отцу и понимание того, что речь идет о чем-то большем, чем просто договор двух семей – о пророчестве Каори – все это было тем, что навсегда и безоговорочно останавливало все его желания и потребности в отношении Анны. Именно эта девушка, его любовь – единственная – была для него под запретом: всеобщим и его личным. Он никогда не поставит свое счастье превыше счастья своего брата, никогда не встанет у него на пути и никогда не посягнет на то, что по праву принадлежит ему. Он будет только смотреть и любоваться, тайком наслаждаться каждым моментом, собирать по каплям ту нежность, что Анна дарит ему.