Текст книги "Я не смогла, и ты не сможешь тоже (СИ)"
Автор книги: Александра Соколова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1. Из дыма в дым.
Ольга страшно нервничала перед этой встречей. Легко было Игорю говорить «это не сложнее, чем то, что ты делала до этого». Но все, что она делала раньше, было проще, легче, понятнее. Может быть, потому, что последние годы ей было не до дешевых сантиментов? Может быть, потому, что ей было просто наплевать?
Дверь ресторана в очередной раз распахнулась и Ольга внутреннее собралась. Сидящий рядом Игорь улыбнулся ей и подмигнул. К их столику легкой походкой приближалась женщина. Худая, будто высеченная из камня – острые черты лица, острый изгиб губ, острый нос. Даже плечи почему-то были острыми, хотя их и облегал хорошего кроя дорогой пиджак. Вот только глаза… Глаза были зелеными и очень большими. И благодаря им женщину даже можно было назвать красивой.
–Добрый день, – бросила она, останавливаясь и глядя на Игоря. Тот немедленно поднялся и помог ей сесть. Ольга оценила: не так уж легко взглядом заставить Бантыш-Каменского настолько резко встать с места. А девочка-то явно не подарок.
–Ксения Михайловна Ковальская, – девочка тем временем легко качнула головой в Ольгину сторону и, изящно повернувшись, жестом позвала официанта.
–Ольга Яковлевна Будина. Очень приятно.
Больше ее даже взглядом не удостоили. Ксения сделала заказ, улыбнулась официанту, а Ольга сидела и думала, что по ее спине, кажется, текут капли пота. Надо же… Неужели испугалась?
Она посмотрела на Игоря. Тот выглядел будто довольный кот, объевшийся сметаной, и Ольга который раз подумала, что это ее он слопал. Ам – и нету Ольги Будиной, будто и не было никогда.
–Думаю, вы обе хотите знать, зачем я вас здесь собрал, – заговорил Игорь наконец, поигрывая часами на запястье. – Скажу коротко: Ксения возглавит новое направление деятельности нашего холдинга. Ольга же выступит независимым консультантом-аудитором.
Ольга ждала, когда он скажет это и внимательно смотрела на Ксению, надеясь по ее реакции хоть что-то о ней понять. Но ее лицо не изменилось ни на мгновение.
–В моем штате не предусмотрена ставка консультанта, – равнодушно сказала она.
–Ольга будет работать в штате руководства холдинга, – объяснил Игорь. – И подчиняться напрямую мне.
–Ну? – Подумала Ольга, подавшись вперед. – Ну отреагируй хоть как-то! Он же в глаза говорит тебе о том, что не доверяет! Неужели ты не видишь?
Похоже, не видела. Заговорила о должностных обязанностях, о разделении сфер влияния, а Ольга почему-то засмотрелась на ее руки. Сильные, крепкие, ухоженные руки. Даже под пиджаком было видно, какие у нее добротные мышцы. Что это? Спортзал? Или бурное прошлое?
В возникшей паузе она поняла, что они оба – и Игорь, и Ксения, смотрят на нее. Он – с изумлением, она – насмешливо. И вдруг ощутила, что краснеет.
–Да что со мной такое? – Подумала она, прячась за чашкой с кофе.
Обед продолжился, но Ольга окончательно перестала вникать в происходящее. Она старалась не смотреть на Ксению, но взгляд то и дело падал то на ее тонкие пальцы, то на острый подбородок, то на серебристую цепочку на шее, обтекающую ключицы.
Когда, наконец, все закончилось, Ольга вздохнула с облегчением. Поймала Ксению на выходе из ресторана и сказала:
–Я хочу, чтобы вы понимали. Я совсем не собираюсь вам мешать.
Ксения смотрела на нее мгновение, но этого мгновения было достаточно, чтобы Ольга поняла: она не считает ее противником. Она вообще ее никем не считает. Так, пыль под ногами, смахни – и ничего не останется.
–А вам этого никто и не позволит, – весело ответила она и ушла, оставив Ольгу стоять.
Она выждала пять минут и вышла на улицу. Села в машину. Достала сигареты.
–Ну как? – Спросил нетерпеливо барабанящий пальцами по рулю Игорь. – Что думаешь?
Ольга покачала головой.
–С ней будет очень непросто, – задумчиво сказала она. – В ней есть что-то, очень глубоко спрятанное, чем она не захочет делиться, а без этого подобраться к ней будет невероятно сложно.
Она посмотрела на фильтр сигареты и потрогала кончиком пальца едва заметный след от помады.
–И потом, я не понимаю. Ты ведь только что назначил ее на эту должность. Зачем тебе убирать ее так сразу?
Игорь пожал плечами.
–Это не я ее назначил. Мне ее навязали. И тебе не обязательно знать причины, по которым я хочу ее убрать. Разве тебе не хочется занять ее должность?
По правде говоря, Ольге не хотелось. Она грустно подумала, что пять лет назад Игорь не посмел бы с ней так разговаривать. Да, многое изменилось за эти годы… Слишком многое.
Первым его поручением было соблазнить директора одной из московских компаний и выведать у него план внедрения новой технологии производства. Прося ее об этом, он стеснялся и уверял, что никогда не стал бы, но это так важно, и ему больше некого попросить… Сейчас Ольга понимала, что это была лишь игра, но тогда ей казалось, что он вполне искренен.
Она только не ожидала, что через неделю после выполнения задания директора снимут с должности, предъявят обвинение, и он будет вынужден следующие несколько лет провести где-то в Мордовии, занимаясь изготовлением спецовок и ватников.
А дальше задания потекли одно за другим. Она лгала, она притворялась, она изображала из себя черт знает что, и раздвигала ноги перед людьми, которые ей даже не нравились. Остановиться было невозможно, да и не хотелось останавливаться.
Тем, что она делала, она как будто продолжала мстить. Вот только мстить уже было некому.
–Ладно, – сказала она Игорю. – Я попробую. Но ты должен знать: это последний раз, когда я тебе помогаю. Я сделаю все, чтобы соскочить с крючка.
Он усмехнулся и погладил ее колено.
–Конечно, милая. Даже не сомневаюсь, что так и будет.
Глава 2. Сомнений больше нет.
Новая Ольгина квартира была раза в три больше старой. Она располагалась в старом доме в Камергерском переулке, рядом с театром Чехова.
–Мечты сбываются, – каждый раз думала Ольга, входя в квартиру и кидая сумку на антикварную тумбочку, стоящую в прихожей. – Вот только когда они сбудутся – волком выть хочется.
Да, теперь у нее было все, о чем она мечтала. Хорошая квартира, дорогая машина, поездки в Европу и Азию – только лучшие отели, только лучший сервис. Вот только как-то незаметно ушло из груди ощущение праздника, молодости, радости. Вот только все чаще Ольга оставалась вечерами одна и смотрела часами в окно, где блестел и переливался праздничный Камергерский, где ходили люди и звучала музыка.
И телефон звонил все реже. Инга давно вышла замуж и уехала с мужем в Израиль, откуда теперь раз в месяц присылала смешные открытки. Илюшу в прошлом году зарезал у входа в ночной клуб какой-то неудавшийся диджей – его, конечно, тут же поймали, но, протрезвев, он так и не смог объяснить, зачем это сделал. Ольга тогда была единственной, кто пришел на похороны, и до сих пор помнила охвативший ее ужас от мысли о том, что, возможно, и на ее последнее прощание просто некому будет прийти.
Иногда звонила Юлька. Но и с ней все стало как-то слишком сложно. После рождения второго ребенка она могла говорить только о сыновьях, о муже, о том, нужно ли делать прививки и как вводить прикорм. Ольга зевала от этих разговоров, но покорно слушала, потому что Юлька, по сути, осталась единственным человеком, который хоть как-то связывал ее со старым миром.
Жизнь кругом изменилась, и только Ольга пошла в какую-то другую сторону, не в ту, что все остальные.
Она переоделась в удобные слаксы и футболку, включила музыку и принялась готовить ужин. Из головы никак не хотела выходить Ксения Михайловна Ковальская, с которой ей предстояло теперь работать. В ее глазах Ольга легко читала застарелую боль – может быть, чем-то похожую на ее собственную. И от этого, от этой похожести, хотелось оказаться ближе, проникнуть в эту загадку, разгадать, и, возможно, однажды рассказать о своей.
Ольга улыбнулась собственному отражению в блестящем боку чайника и вздохнула.
Почему-то в последнее время она чаще вспоминала о бывшем муже, нежели о ком-то другом. Они не виделись все эти годы, но его призрак все время незримо витал где-то поблизости. В этом призраке больше не было унылых скандалов совместного бытия, в нем была Венеция, чайки над мостом, площадь Сан-Марко и поцелуи на высокой башне с запахом итальянских багетов.
Она усмехнулась, накрывая на стол, и посмотрела на свои пальцы. На одном из них до сих пор блестело обручальное кольцо. Она надела его снова, когда впервые вспомнила о муже, и с тех пор уже не снимала. Оно было напоминанием. Напоминанием о том, что прошлое – было, и был холодный сладкий ветер в лицо, и безудержный хохот, и театр Ла Фениче, и белый уголок платка, выглядывающий из кармашка его смокинга.
Было, и прошло.
Теперь ее жизнь – это игры, интриги, махинации. Разрушенные ее руками судьбы. Потные мужики, над которыми нужно немало поработать, чтобы у них хоть что-то получилось. И выжженная пустыня на месте грудной клетки.
–Как давно я не была с женщиной? – Попыталась вспомнить Ольга, скучно разрезая ножом бифштекс на тарелке. – Пожалуй, уже года два, не меньше. Последней была нимфоманка, которую я подцепила в Питерском клубе, приехав туда на пару дней по делам. После секса она сказала мне «ты затрахаешь меня до смерти», и я ударила ее по лицу. Сильно ударила, кулаком, не ладонью. Слава богу, хоть челюсть не сломала. Да, последней была она. А после – только мужики, одни сплошные мужики и больше ничего.
И больше ничего.
В понедельник Ольга приехала на работу первой. Шикарно припарковалась рядом с офисом, поставив свой Миникупер рядом с чьим-то Шевроле. Привычно осмотрела себя в отражении машинного стекла. Новый брючный костюм светло-бежевого цвета смотрелся шикарно, но почему-то очень странно ощущался на теле. Ольге постоянно хотелось поправлять пояс и одергивать полы пиджака. Но она не позволяла себе этого делать.
Вошла в дверь, проведя карточкой по пропускному автомату. Осмотрела огромный «опен-спейс», в котором маленькие клетушки были отделены друг от друга пластиковыми панелями, не доходящими до потолка. Где-то была и ее клетушка. Знать бы только, где…
–Потерялись? – Услышала она совсем рядом насмешливое и резко обернулась.
Ого. Никто из сотрудников еще не пришел, а начальница – вот она, стоит с чашкой кофе в руке, прищуривает глаза, и нетерпеливо постукивает каблуком дорогой туфли, едва выглядывающей из-под серых брюк.
–Да, я, видимо, рановато приехала, – Ольга постаралась вложить в улыбку максимум очарования, но видела – это не сработало. Только глаза, зеленые глаза, прищурились еще сильнее.
–Идемте, госпожа Будина, – сказала Ксения, помолчав. – Покажу вам ваше рабочее место.
Ольга шла за ней по пустому офису и любовалась на прямую спину, на бедра, едва прикрытые пиджаком и спрятанные под брюками.
–Интересно, – подумала она, – эта девочка всегда такая… запакованная? Или она бывает другой?
Она попыталась представить себе Ксению в купальнике, или в драных джинсах, и не смогла. Снежная королева, черт бы ее побрал. Похоже, это и правда будет довольно сложно.
Ксения остановилась неожиданно, и Ольга едва не налетела на нее сзади.
–Прошу, – услышала она. – Ваш… кабинет.
«Кабинет» – это, конечно, было громко сказано. Скорее отделение размером три на три метра, вмещающее в себя только стол, кресло и тумбочку. Да вешалку для верхней одежды, видимо, придуманную для того, чтобы сотрудники не бросали свои пальто и куртки где попало.
Ольга бросила сумку рядом с компьютером, присела на край стола и посмотрела Ксении в глаза.
–Ваш кабинет, наверное, выглядит иначе? – Спросила, улыбнувшись.
Ксения на улыбку не ответила. Она рассматривала Ольгино лицо, опустилась взглядом к шее, и – Ольга точно заметила! – еще немного ниже.
–Конечно, – сказала она, наконец. – А что? Вы хотите такой же?
Ольга покачала головой.
–Меня уже давно не интересует метраж и стоимость мебели в рабочем пространстве. И у меня совсем другие задачи.
А вот теперь ее проняло! Взгляд из равнодушного стал заинтересованным, и уходить она, кажется, передумала. По-прежнему стояла рядом с Ольгой и смотрела на нее.
–Какие? – Спросила спокойно.
Ольга пожала плечами. Ей вдруг стало очень весело.
–Ну как же, – ласково сказала она, добавляя сексуальности в голос. – Я должна следить за тем, как вы выстраиваете работу, и при любом удобном случае стучать на вас Игорю.
Ксения вдруг улыбнулась, и Ольга удивилась, насколько сильно изменилось ее лицо. Оно за мгновение стало мягким, как будто одним мазком художник стер все угловатости и неровности.
–Очень трогательно, – сказала она, оборачиваясь чтобы уйти. – И я не верю ни единому слову.
В следующие дни они практически не разговаривали. Игорь звонил каждый вечер, торопил, спрашивал новости, но отвечать было нечего. Ольга старательно ходила на работу, весь день перебирала документы, но найти что-либо, за что можно бы прижать эту Снежную Королеву, не могла.
–Если бы это было так просто – я не стал бы просить тебя, – сказал ей однажды Игорь. – Твоя задача – не в бумажках рыться, а пролезть к ней в душу. Поняла?
О да, она понимала. Все понимала, кроме одного – как, черт возьми, это сделать?
Она дважды попыталась пригласить Ксению на обед, и оба раза получила вежливый и твердый отказ. На совещаниях Ксения не смотрела на нее, а встретив в офисе – равнодушно кивала и шла дальше.
Наконец, в один из унылых и однообразных рабочих дней, ее секретарша пригласила Ольгу в ее кабинет и Ольга впервые оказалась в святая святых.
Она вошла без стука и присела в кресло, положив ногу на ногу. Огляделась. Кабинет был каким-то… никаким. Он бы больше подошел менеджеру среднего звена, впервые поставленному на начальственную должность, чем утонченной и холодной Ксении.
Мебель, по-видимому, выбиралась по принципу «беру то, что есть в наличии», на стенах – никаких картин, ни фотографий, вообще ничего. Только на рабочем столе Ольга заметила фото в дешевой рамке, купленной в Икеа. Само фото видно не было, но стояло оно так, чтобы с Ксениного места всегда можно было его увидеть – а это уже о многом говорило.
–Знакомьтесь, – сказала Ксения, и в ее глазах Ольга увидела уже не насмешку, а откровенное веселье. – Ира, это Ольга – независимый консультант-аудитор. Ольга, это Ирина – зависимый аудитор-консультант.
Только тут Ольга поняла, что в кабинете они не одни. Она повернула голову и увидела вжавшуюся в кресло, но от этого не перестающую быть высокой барышню. У барышни был нагловатый вид, который совсем не сочетался с испуганными глазами.
–И что это значит? – Спросила Ольга, переводя взгляд на Ксению. Она уже все поняла, но ей нужна была секунда, чтобы определиться с тем, как себя вести.
Снежная Королева боится ее, и подсунула вместо себя эту барышню. Интересно… Может быть, в этом и будет Ольгин шанс подобраться поближе?
–Ира, согласуйте с госпожой Будиной график отчетности и договоритесь о схеме взаимодействия, – услышала она, и поняла, что пора вступать в игру.
–Не волнуйтесь, госпожа Ковальская, – их взгляды встретились, и Ксения первой опустила глаза. – Думаю, мы с Ириной найдем общий язык.
Она повернулась к выходу и подмигнула ошарашенной барышне.
Готовься, милочка. Тебе предстоит стать разменной монетой в этой игре.
Глава 3. Устала отвечать.
В воскресенье рано утром ей позвонила мама. Ольга спала, завернувшись в теплое – предназначенное специально для осенних холодных ночей – одеяло, и с трудом различила сквозь сон звонок мобильного.
–Черт бы побрал эти айфоны, – пробормотала она, с усилием вытаскивая руку из-под одеяла – рука тут же покрылась мурашками от холода. – На старом телефоне звонок был потише.
–Ольга, ты что, спишь? – Возмущенно спросила мама в ответ на сонное Ольгино «слушаю».
–Нет, объезжаю арабских скакунов в Дубаи, – пробормотала Ольга, зажмурившись. – Мам, чего ты хотела?
Мама помолчала немного, давая Ольге осознать всю глупость сказанного и заговорила снисходительно-ласково:
–Ты помнишь о приеме сегодня вечером? Мы приедем вместе с бабушкой, она очень хочет тебя видеть.
Ольга зевнула и перевернулась на спину. Она не помнила ни о каком приеме, и ей было абсолютно наплевать на бабушкины желания. Весь прошедший месяц она работала как проклятая, в свободное время очаровывала Иру и пыталась подобраться к Снежной Королеве – впрочем, пока безуспешно. И до приема ей не было никакого дела.
Кстати, а что за прием-то?
Последнюю фразу она неожиданно произнесла вслух и тут же проснулась. Села на кровати, сморщилась от маминых интонаций в трубке.
–Как ты могла забыть? Половина Москвы соберется чествовать память твоего прадеда, а ты забыла? Ольга, ты меня разочаровываешь!
–Я разочаровала тебя давным-давно, – пробормотала Ольга, выбираясь из кровати и нащупывая ногами ковер. И сказала громче. – Мама, успокойся, пожалуйста. Я приду. Скажи только, где и во сколько будет это радостное событие.
Прежде чем ответить на вопрос, мама вдоволь насладилась, высказывая Ольге все, что она о ней думает. Пока она говорила, Ольга успела умыться, собрать волосы на затылке заколкой, включить кофеварку и закурить первую за сегодня сигарету.
Она присела на подоконник, покрепче завернулась в теплый махровый халат и принялась зажженной сигаретой дирижировать маминому голосу.
–Тра-та-та-тата. Тра-тата. Тра-тра-тра-та.
В смысл она не вслушивалась – зачем? Ничего нового она все равно не услышит, а настроение себе испортит.
Наконец, мама выдохлась и назвала время и место. Ольга вежливо попрощалась и изо всех сил швырнула телефон на пол.
–Чтоб ты сдох, – посоветовала она ему и глубоко затянулась.
Значит, прием. Очень мило. Придется просить Игоря – в последние годы он единственный сопровождал ее на все светские мероприятия, организованные матерью. Она даже спрашивала, когда они поженятся, вызывая этими вопросами истерический смех со стороны Ольги и интеллигентное пожатие плечами у Игоря.
Поженятся они, как же. Жди, мамочка. Жди и надейся. Бантыш-Каменский и Будина – отличная партия, чудесная семья, кудрявая девочка и светловолосый мальчик, семейные фото в журнале Эсквайр и загородный дом в Барвихе.
Так все и будет. Кроме Бантыш-Каменского. И кроме Будиной.
–Как можно было умудриться превратить свою жизнь в ЭТО? – Спросила Ольга у отражения в серебряной чашке. – Ну как, а?
Чашка безмолвствовала. Ольга вздохнула, сделала глоток кофе и открыла холодильник. Йогурты, сыр, какие-то мерзкие кусочки чего-то желтого в желтом же рассоле, цветные коробочки с желе и целые грозди разнообразных фруктов.
Еду покупала домработница. Она приходила два раза в неделю, пока Ольги не было дома, привозила целые сумки еды и убирала квартиру. Работа у нее была непыльная – от одной Ольги грязи все равно было мало, а продукты она выбирала на свое усмотрение.
Пусть будет банан. Банан и кофе – чем не аристократический завтрак? И сигареты, конечно, куда ж без них.
Со всем набором Ольга уютно устроилась на подоконнике, и принялась есть, поглядывая вниз на спящий Камергерский. Сидеть было тепло и комфортно – за окном вовсю бушевал осенний ветер, от него даже окна слегка потрескивали, а у Ольги был теплый халат, купленный за бешеные деньги в Германии, серебряная чашка кофе, банан и сигарета. И жизнь уже не казалась такой уж отвратительной штукой.
–Может, дачу купить? – Спросила Ольга у чашки. – Хотя зачем мне дача? Огурцы зажать?
Она представила, как стоит над грядкой, согнувшись – в руке тяпка (Или что там еще бывает? Грабли?), на голове косынка, по спине – капли пота. Дачница.
Их дача, на которой Ольга была от силы раз десять за все детство, не предполагала ни грабель, ни тяпок. Она была под Тверью, где-то между Москвой и Питером – большой участок с соснами, деревянный дом, дорожки, выложенные плиткой и – газон, газон, один сплошной газон.
По газону ходить было нельзя. Пятилетняя Ольга один раз попробовала – интересно было ощутить пятками траву. Она встала прямо на газон, босая, и завороженно высунула язык – ощущения были волшебные, фантастические, трава щекотала голые подошвы и пахла чем-то до ужаса приятным.
–Ты должна соблюдать правила, – сказала мама, обнаружив счастливую Ольгу на газоне и за ухо ведя ее в дом. – Если сказано «нельзя» – это означает именно «нельзя», и ничего другого. Есть этикет, Ольга, и его нужно соблюдать.
От маминого «этикета» хотелось немедленно разрыдаться, а позже – когда Ольга стала постарше – застрелиться. Шашлыков на даче никто не жарил – это было плебейство, на речку купаться не ходил – «С ума сошла? С деревенскими на один пляж?», огурцов не выращивал и падающие с редких деревьев яблоки не собирал.
На даче устраивали «приемы», принимали гостей, наряжались в смокинги и пили шампанское из высоких бокалов. И дышали воздухом. Это так и называлось – «поехать подышать воздухом». Дышать следовало сидя на веранде с прямой спиной и читая умную книжку. И так целыми днями.
Ольга одним глотком допила кофе и закурила.
–Что это ты так разозлилась? – Подумала она. – Тебе тридцать лет, и если хочется завести дачу и стоять на ней задом кверху – пожалуйста, никто не мешает.
Никто не мешает. Ну да.
Она еще раз вздохнула и пошла одеваться и звонить Игорю.
Прием в честь прадеда оказался традиционно скучным и не менее традиционно глупым. Ольга с Игорем опоздали на полтора часа, и все равно еще ничего толком не началось. Группы людей толпились кругом – часть групп у входа в особняк на Покровке, часть – уже внутри, в большом зале.
Ольга огляделась. Ей хотелось быстро подойти к бабушке, быстро поговорить с мамой и немедленно смыться отсюда. Подальше от огромного портрета прадеда, стоящего на столе и украшенного цветами – как будто тут похороны! Подальше от натянутых улыбок родственников, подальше от этой напомажено-искрящейся толпы.
–Потерпи, – шепнул Игорь, крепко держа ее под руку. – Это все быстро закончится.
Она улыбнулась в ответ. Когда-то она была бы благодарна за поддержку, но теперь хорошо знала – грош цена этим словам, и этой руке, зажавшей ее локоть, и даже очень дорогому костюму – тоже грош.
–Игорь? – Какая-то странного вида тетка бросилась им навстречу, сильной рукой отстранила Ольгу в сторону и обняла Бантыш-Каменского за шею. – Вот уж не ожидала тебя здесь встретить!
Ольга с интересом смотрела, как тетка крепко обнимает ее кавалера, как треплет его идеально уложенные волосы и даже целует в чисто выбритую щеку. Странно, но Игорь, кажется, тоже обрадовался – обнял в ответ, расцвел улыбкой, даже – похоже – искренней.
Тетка была… странная. Вот если есть странные – то они должны выглядеть именно так. Коротко стриженная, какой-то белесый ежик на макушке, одетая в длинное черное платье из прошлогодней коллекции D&G и в ужасные белые туфли на высоком каблуке. На открытом плече – татуировка в виде какой-то неведомой зверушки, а на голени еще одна – змея или нечто подобное.
Она повернулась к Ольге и та смогла рассмотреть лицо. Обычное лицо, ничего особенного – брови не белые, значит ежик на макушке – крашеный. Глаза тоже обычные – темно-коричневые, обрамленные слегка подкрашенными ресницами. И губы, губы! Ольга готова была простить все, даже татуировки, но ярко-красная помада на и без того полных губах – это уже было слишком.
–Ольга, разреши представить тебе Ларису Андрееву – мою старинную подругу. Лара, это Ольга Будина – моя коллега по работе.
Ольга почувствовала, как дергается уголок ее рта. Коллега по работе. Ну-ну.
–Очень приятно, – она легко кивнула Ларе, вцепившейся в руку Игоря.
–Ага, – согласилась та, осматривая ее с ног до головы. – Коллега, значит. Ну-ну.
Ольга подняла брови. Игорь засмеялся.
–Извини, – сказал он Ольге доверительно. – У Лары с юности большие проблемы с политесом.
–Нет у меня никаких проблем, – возразила Лара. – Политеса нет и проблем нет. Так кто вы на самом деле? Подруга жизни?
Ольга смотрела на нее и молчала. Она не любила таких людей и не понимала, как себя с ними вести.
–Нет, на подругу жизни вы не тянете, – продолжила тем временем Лара. – Просто подружка? Тоже вряд ли. Любовница?
Игорь улыбался, а Ольга скинула с себя оцепенение, повела плечами и, указывая подбородком направление, показала на портрет.
–Это мой прадед, – сказала она холодно. – Я Ольга Будина, и раз уж вы явились на этот прием, то эта фамилия должна о чем-то вам говорить.
Лара должна была смутиться, обязательно должна, но не смутилась. Она прищурилась на Ольгу, перевела взгляд на портрет, и снова на Ольгу. И вдруг схватила ее за руку и потащила за собой, на ходу бросив Игорю: «Я попозже ее тебе верну».
Ольга окончательно перестала понимать происходящее. Она вынуждена была идти быстро – Лара крепко вцепилась в ее руку, и если бы Ольга попыталась снизить скорость, то унизительно споткнулась бы – и скорее всего, даже после этого Лара продолжала бы тащить ее за собой.
–Что вы себе позволяете? – Возмутилась Ольга, когда Лара наконец затащила ее на балкон и почти швырнула к стене.
–Извини, – улыбнулась она. – У меня руки сильные, не всегда могу рассчитать прилагаемое усилие.
–Ты кто? – Ольга вытряхнула из сумочки сигареты и со злостью посмотрела на обладательницу сильных рук. – Дворник, что ли?
Лара расхохоталась. Она смеялась долго, красиво и вкусно – Ольга даже засмотрелась.
–Я врач, – сказала она, оборвав смех. Пока она смеялась, Ольга успела найти наконец зажигалку в сумке и закурить. – Хирург.
И жестами показала нечто, похожее на распиливание досок.
–Хирург, – повторила Ольга удивленно. – И что ты здесь делаешь, в таком случае?
–А что? – Улыбнулась Лара и вытащила из Ольгиной пачки сигарету. – Чтобы попасть на такой прием, надо быть обязательно Ксенией Собчак? Твой прадед был как раз хирургом, а вовсе не Собчаком. Ты что-нибудь об этом слышала?
Ольга смутилась. Она-то привыкла видеть на маминых тусовках отнюдь не врачей, и ей даже в голову не пришло, что чествовать память прадеда придут именно врачи.
–Ладно, – сказала она. – Ты хирург, прадед был хирургом, но я-то не хирург. Зачем ты меня сюда притащила?
Лара сложила губы трубочкой и с силой втянула в себя дым. А потом так же, трубочкой, выдохнула его обратно.
–Я консультирую твою бабушку. Ну как консультирую… На самом деле они с твоей мамой, похоже, просто морочат мне голову и не дают уехать домой. Вот я и решила спросить у тебя – бабка действительно больна или придуривается?
Никто. Никогда. Не называл Ольгину бабушку бабкой. Никто. Никогда. Не применял к ней термин «придуривается». Никто и никогда.
Все это пронеслось в Ольгиной голове за одной мгновение, а потом она вдруг вздрогнула – от живота к горлу, и рассмеялась. Хохотала, держась одной рукой за ограждение балкона, а другой – за Лару, задыхалась, но не могла остановиться.
Бабка. Придуривается.
Это бабушка-то, которая спать ложится не в ночнушке, а в пеньюаре? Это бабушка-то, ежедневно читающая сайт «Светские новости», чтобы быть в курсе? Это бабушка-то, которую почтальон называет исключительно госпожа Будина? Придуривается?
Лара спокойно ждала, пока она прекратит смеяться. Докурила и тут же достала еще одну сигарету из Ольгиной пачки.
–Ну так что? – Спросила она, когда позывы смеха стихли. – Придуривается или нет?
–Не знаю, – честно ответила раскрасневшаяся Ольга. – Я с ними давно не живу, и совершенно не в курсе бабушкиных болезней. Но если ты зачем-то им нужна – то вполне может и… придуриваться.
Лара кивнула.
–Жаль, – сказала она доверительно. – Устала я от этой поездки, как собака. А послать их и уехать – как-то не по-человечески. Этика и все такое, понимаешь?
Ольга понимала. Вся ее жизнь была наполнена этикой и всем таким. Или этика и этикет – это разное?
–Откуда ты? – Спросила она, окончательно успокоившись. – И зачем им понадобилось тащить тебя в Москву? Тут что, своих врачей нет?
–Они меня не в Москву притащили, а в Питер, – объяснила Лара. – И нет, там таких врачей нет. Я уже много лет успешно лечу определенный тип заболеваний, и у твоей бабушки, по официальной версии, как раз такое. Поэтому меня и вызвали. А вчера с собой в Москву потащили, потому что бабке, видите ли, может стать плохо. Платье, вон, выдали. И туфли.
А ларчик-то просто открывался. То-то Ольге показалось, что платье это она уже на ком-то видела. Значит, не пожалела маменька, с барского плеча подкинула.
–А что за заболевание-то? – Спросила Ольга. После упоминания о Питере ей стало скучно и захотелось поскорее уйти.
–Не скажу, – ответила Лара и вдруг показала ей язык. – Врачебная этика, ежовьи яйца.
И добавила еще несколько слов, от которых Ольгу снова потянуло на хохот.
–Я замерзла, – сказала она, отсмеявшись. – Давай пойдем внутрь?
–И чего мы там не видели? – Возразила Лара. – Ты речи маман наизусть небось знаешь, а мне она за последний месяц и вовсе остохерела. Давай лучше упрем бутылку вискаря и тут посидим.
Ольга подумала секунду. Идти в зал, сохранять реноме, натягивать на лицо улыбку, кивать, выдавливать из себя слова? Или и правда посидеть здесь, пусть даже на холоде, выпить виски и поговорить? По-настоящему поговорить – с человеком, который, похоже, все еще на это способен.
–Ладно, – решилась она. – Только за виски идешь ты, а я заберу наши пальто.
Через пятнадцать минут они уже сидели на стульях с мягкой обивкой и потягивали из широких стаканов виски. Лара сразу налила по полстакана, а на слабые возражения Ольги ответила, что она все еще врач и в случае алкогольной интоксикации всех спасет.
Она была похожа на лесоруба – коротко стриженная, со своим нелепым макияжем, утонувшая в толстой, как будто надутой, куртке. Ольга очень удивилась, забрав эту куртку в гардеробе – по ее представлениям, в ней даже за хлебом не стоило ходить, не то, что на прием.
–Ну давай, – велела Лара после нескольких глотков.
–Что давать? – Удивилась Ольга.
–Как что? – Лара тоже удивилась и пожала огромными из-за куртки плечами. – Рассказывай, что тебя связывает с этим говнюком, конечно.
Говнюком, очевидно, был Игорь. Ольге стало интересно.
–Почему ты так его называешь? – Спросила она.
–Потому что это так и есть. Ты давно его знаешь? Судя по твоему слоновьему взгляду – лет пять-семь, не меньше.
Она вдруг засмеялась.
–Ну чего ты на меня так смотришь? Что, не угадала? Угадала, по глазам вижу. Знаешь, как его в школе называли? Бэ-Ка. А знаешь, что это значило?
Ольга не знала, но вполне могла предположить. Лара немедленно подтвердила ее догадки.
–Ага, именно это. Блядский козел. Еще был вариант блядина косоглазая, но не прижилось. Он был манерный, мерзкий, отвратительный интриган. Впрочем, с тех пор мало что изменилось.
Да уж, подумала Ольга устало. И права – мало что.
–Как-то раз математичка влепила ему трояк. Даже папаши всесильного не испугалась – поставила оценку по совести. Этот говнюк мило улыбался и благодарил ее за науку, а через неделю написал самому себе письмо от ее имени и ее почерком, показал письмо директору и бедную тетку без объяснений уволили к чертовой матери.
