Текст книги "Наследник султана"

Автор книги: Александра Селлерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Розалинду обуревали самые противоречивые чувства. Ей хотелось убежать… и остаться, закричать… и соблазнить его. Мысленным взором Розалинда видела древних людей, молившихся Великой Матери о плодородии полей и утроб собственных жен. Почему-то ей вдруг пришло в голову, что было бы неплохо испытать известную процедуру с Наджибом.

А он стоял в тени Богини, не двигаясь. На нем были свободные черные брюки и черная спортивная футболка с короткими рукавами. Его лицо и руки покрывал загар.

Древние кельты верили, что темный человек приносит удачу. Если в новогоднюю ночь первым порог дома переступит брюнет, весь год должен быть счастливым. Розалинде вдруг показалось, что она слышала и еще одно предание: будто бы когда-то считалось, что темный человек может принести не только сына бесплодной жене, но и плодородие окрестным полям.

Розалинда резко повернулась и побежала.

Она сразу же скрылась в зелени леса; темноволосый охотник на мгновение замешкался, и Рози получила преимущество. Боги с удовлетворением наблюдали за ними: охота – благое дело, и женщина имеет право испытывать мужчину. Время от времени какой-нибудь цветок попадался ей на дороге или запутывался в волосах; цветы от века были частью священного обряда…

Ветки падуба царапали сильные ноги женщины, оставляя на них кровавые полосы. А все тело трепетало в предвкушении иной, святой крови, которая вскоре зальет ее бедра. Кусты ежевики задерживали преследователя – пусть охота будет сладостней и продлится как можно дольше. Как давно смертные в последний раз радовали богов подобными игрищами!..

Безумие гнало Розалинду кругами и неизбежно вывело все на ту же поляну, где густая трава манила прилечь, где плясали на ветру дикие цветы, где дожидалась Богиня. И вот послушная воле богов трава тронула ноги женщины, и она растянулась на зеленом ложе, готовая принять то, что последует.

Теперь темный человек был совсем рядом, и ему не требовалось приглашения травы, чтобы улечься рядом. Когда женщина попыталась подняться, темная рука удержала ее с той силой, что была угодна Богине. Женщина замерла, позволяя мужчине доказать Богине свое могущество.

Розалинда уступила божественной воле. Трава приподняла ее юбку, цветы венцом окружили густые волосы и поцеловали влекущие, влажные губы. Она совершила еще одну попытку вырваться.

– Не надо глупостей! – воскликнул Надж. – Я появился не для того, чтобы причинить вам вред.

Мгновенно отрезвев, Розалинда раскинулась на зеленом ковре и, тяжело дыша, посмотрела на Наджиба.

– Как… как вы… нашли меня?

Рука Наджиба лежала на ее боку, возле самой груди. Сердце Рози билось под его ладонью. Как у загнанного зверька, подумал он.

– Мне необходимо было разыскать вас.

От его хриплого голоса по ее коже пробежали щекочущие ручейки. Она невольно вздрогнула.

– Наджиб…

Она хотела протестовать, но в ее голосе трепетало желание. На какое-то мгновение оба замерли. Только ветерок колыхал траву да на щеки и губы Розалинды легли два розовых цветка; один из них рискованно затаился на уголке ее рта. Она приподняла руку, чтобы отбросить его, но Наджиб задержал ее пальцы.

Медленно, непереносимо медленно он склонился над ней, к цветку, поцеловал его с такой нежностью, что у нее заныла грудь и странная боль пронизала все тело. Она задохнулась, прикрыла глаза – и снова открыла их.

Темный человек запустил руку в густую шевелюру Розалинды. Затем его сильные, страстные пальцы сжали ее голову. Он нежно нашептывал ей что-то, но так тихо, что она не могла понять, щекочут ее кожу его губы или лепестки цветка. И тогда она опять закрыла глаза.

Его губы (или лепестки цветка?) скользнули по щеке Розалинды, тронули переносицу, оказались между бровей, между дрожащих век. Их руки переплелись, и ее ладони прижались к его затылку.

Наджиб поднял голову, а Розалинда открыла глаза. Их замутившиеся взгляды встретились. А потом он придвинулся ближе, коснулся ее губ, попробовал их вкус и впился в них.

Тела их переплелись в захлестнувшем обоих потоке чувств. А поток этот, быстрый, неумолимый, порождал буруны везде, где их тела соприкасались. Пальцы Розалинды впились в волосы Наджиба, ее губы припали к его губам с жадностью, словно исходившей из недр самой земли. Рука Наджиба легла на грудь Розалинды, обжигая, двинулась дальше, к бедру, к колену. У нее крепкое тело, гладкая, нагретая солнцем кожа.

Пальцы Наджиба скользили вдоль линии бедра, а язык тем временем осваивался в уголках ее рта, зубы покусывали губы Рози. Наконец, окончательно потеряв голову, он жадно и властно овладел ее губами.

И вдруг к Розалинде вернулось чувство реальности – резким ударом. Кто этот человек? Она даже не знает его. Не знает, что ему от нее нужно.

– Боже, что мы делаем? – проговорила она.

Наджиб улыбнулся, обнажив крепкие зубы, которые казались особенно белыми на фоне смуглой кожи.

– А ты не догадываешься? – прошептал он.

Его все еще не покидало то состояние, в котором мгновение назад они находились оба.

– Отпустите меня, – задыхаясь, выговорила она.

Листок, прикорнувший на ее щеке, вздрогнул, как будто от удивления.

– Розалинда! – простонал ненасытный Наджиб.

– Отпустите.

Теплый ветерок, который разметал ее волосы по траве, утих; даже шелест листьев смолк, как будто сама природа затаила дыхание. Наджиб прикрыл глаза, с глубоким вздохом выпустил Розалинду и, тяжело дыша, повернулся на спину.

Розалинда рывком села. Она не могла понять, что на нее только что накатило. Снова подул ветер; теперь он был как будто сильнее и прохладнее. Рози прикрыла влажной тканью юбки обнажившиеся бедра. Сексуальное возбуждение перемешивалось в ней с паническим страхом.

– Как вы сюда попали?

Она повернула голову и взглянула на лежащего рядом мужчину. Небольшое облачко прикрыло солнце. Наджиб опустил ладонь, которой прикрывал глаза.

– Откуда вы узнали, где меня можно найти? – жестко спросила Розалинда.

Наджиб не шелохнулся – и все же притянул ее к себе, как будто внезапно обхватил руками. Она отшатнулась вопреки голосу кипящей крови и встала на колени.

– Я нашел вас в лесу, потому что следил за вами. А в этом поместье… – Он приподнялся на локте и небрежно указал в сторону усадьбы. – Я знал, что вы здесь, потому что сам привел вас сюда.

Если бы он ударил ее, результат был бы тем же.

– Вы – что? Вы меня сюда привели? Это же неле… Как? – закричала она, чтобы заглушить холодный ужас, который мало-помалу брал верх над незнакомым ей доселе переплетением чувств. – Каким образом вы меня сюда привели?

Облако, закрывшее солнце, стало увеличиваться и темнеть. Розалинда нерешительно взглянула вверх и поежилась, так как воздух сделался заметно прохладнее.

– Сэр Джон – старинный друг моего семейства. Естественно, ему небезразличен вопрос о вашей безопасности, равно как и о безопасности вашего сына. И тем не менее это место может послужить для вас убежищем лишь на некоторое время. Здесь невозможно обеспечить достаточно надежную охрану. Поэтому мы должны предпринять еще кое-какие шаги.

У Розалинды перехватило дыхание.

– Вы хотите сказать, что он поручил мне эту работу только потому… Какие еще шаги?

– Давайте отложим обсуждение. Собирается дождь.

Одним быстрым, изящным движением Наджиб поднялся на ноги.

Розалинда ойкнула, когда что-то неожиданно ударило ее по руке, и тут же заметила, как на траве заплясали белые шарики.

– Град! – воскликнула она, не веря своим глазам. – Это же град!

– Давайте где-нибудь укроемся.

Наджиб помог ей подняться. Рози била дрожь, мокрая юбка прилипала к ногам, а ветер со злобной яростью швырял в лицо градины. Розалинда и Наджиб побежали в лес, вышли на тропу, по которой Розалинда явилась на поляну, и встали под деревом.

– Как странно, что я опять оказалась здесь, – пробормотала Розалинда. – А где же камень? Он должен быть…

Богиня-мать необъяснимо исчезла.

– Он здесь, – отозвался Надж. – Просто его с этой точки нелегко увидеть.

Розалинда удивленно вгляделась в пейзаж и поняла, что Наджиб прав. Камень оставался на месте, но под данным углом Богиню можно было принять за нарост на стволе огромного дуба – если, конечно, не знать заранее о ее существовании.

Яростный град, казалось, заполонил весь мир, но под кронами деревьев все-таки можно было избежать худшей участи. Наджиб осторожно вел Розалинду по тропе.

– Как вы могли узнать, что я именно сегодня отыщу эту статую? – спросила она.

К ней снова вернулся мистический ужас. Но Наджиб только махнул рукой.

– А я и не знал. Но вы вышли на эту тропу, следовательно, должны были или вернуться, или сойти к реке. А тогда обнаружили бы камень. Вы уже несколько раз ходили сюда, поэтому я мог предположить, что сегодня вам удастся пройти весь путь до конца.

Она содрогнулась.

– Неужели вы все эти дни следили за мной?

Он не удостоил ее ответом.

– Но почему? – И снова она не дождалась ответа. – Где вы поселились?

– В комнате, соседней с вашей! – раздраженно отозвался он и вдруг сжал се запястье. – Розалинда, разве я не говорил, что вам и Самиру грозит опасность? Или вы полагали, будто я позволю вам скитаться бог знает где, помня, что вы даже не представляете, с какой стороны вас подстерегает удар? Да вы в своем уме?

Этот поток слов ошеломил Розалинду. Она не знала, что говорить, и потому не сказала ничего.

– Я требую объяснений, – заявила она наконец.

Наджиб не остановился ни на секунду, лишь мрачно взглянул на нее сверху вниз.

– Вы их получите.

Они вышли из леса и остановились перед лужайкой, отделявшей их от дома. Розалинда привыкла видеть этот длинный, элегантный дом под другим углом. Град прекратился, облака как будто начинали рассеиваться, и теплые солнечные лучи уже легли на траву. Окна библиотеки, расположенной в левом крыле, ослепительно сверкали.

– Я потеряла туфли, – отрешенно заметила Розалинда.

Наджиб только тряхнул головой и повел ее дальше, по направлению к двери в правом крыле здания. Когда-то эта дверь служила входом для слуг. Сейчас посетители снимали за ней верхнюю одежду и обувь. Многие поколения людей оставили свой след на каменном полу коридора.

Розалинда быстро ополоснула ступни в тесной ванной комнате и смочила водой кровоточащие царапины. Наконец она, все еще босая, вышла в коридор, где поджидал ее Надж.

Он провел Рози в небольшой холл, откуда под прямыми углами расходились коридоры. Дубовый пол здесь блестел, а в центре лежал коврик парванской работы.

Наджиб, по всей видимости, хорошо изучил этот дом. В полном молчании он вел Розалинду по его лабиринтам, пока они не оказались перед дверью библиотеки. Наджиб распахнул ее, жестом предложил Розалинде войти в знакомое помещение и остановился перед одним из портретов, которые ей показывал сэр Джон в день ее приезда.

– Вы знаете, кто этот человек?

– Да, – ответила Розалинда. – Это Хафзуддин аль-Джавади, бывший султан Баджестана, свергнутый Гасибом в шестьдесят девятом году.

От взгляда Наджиба ей опять стало не по себе.

– Приятно, что вы его узнали, – без всякого выражения произнес он. – Ведь вы его ненавидели в течение пяти лет. Это он написал вам письмо.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Дыши! – говорил ей низкий голос. – Рози, дыши!

Она открыла глаза и увидела коврик, застилавший пол у окна. Рука Наджиба давила на ее затылок. Голова безвольно болталась между коленями.

Воздух ворвался в парализованные легкие Рози.

– Я в порядке, – прошептала она и затем повторила, уже несколько более твердо: – Я в порядке.

Руки Наджиба отпустили ее, и она села. Надж тем временем прислонился к оконной раме и сверлил ее глазами, в которых она ничего не могла прочесть.

– Со мной такого никогда еще не было. – Розалинда приложила ладонь ко лбу, стараясь унять пульсирующую боль. – Согласитесь, у вас всегда хватает сюрпризов. Так это правда? – Она кивнула на портрет.

– Ну конечно, правда! – пылко воскликнул Наджиб. – С чего бы я стал вас обманывать в столь важном вопросе?

– Не знаю, – отозвалась Розалинда. – Я вообще не знаю, из-за чего могло случиться все, что случилось. Мне кажется, что я попала в какое-то кино о Джеймсе Бонде. – Она помассировала шею, стараясь избавиться от очень неприятного ощущения. – Вы меня ошарашили. Боже мой! Значит, Джемшид – внук султана Хафзуддина аль-Джавади? Почему же вы не…

– Простите, мое поведение было обусловлено некоторыми обстоятельствами, – спокойно ответил Наджиб.

А перед глазами Розалинды почему-то встала безумная сцена в лесу, и ее охватило смущение. Нет, больше никогда не станет она сомневаться в том, что некоторые уголки Земли обладают особой, магической силой…

– Кто… – Она внезапно закашлялась. – Так кем же, получается, был Джемшид?

– При рождении Джемшид получил имя Камиль. Он был единственным сыном кронпринца Назима. В дни переворота он был еще ребенком. Его вывезли из страны в Парван, а его отец был убит.

– Боже всемилостивый! – ахнула Розалинда. – Сын принца Назима! И он… и он мог бы стать следующим…

– Если бы не переворот, принц Камиль стал бы султаном, – подтвердил Наджиб. – И очень многие люди рассчитывали на то, что так и произойдет.

– Вы говорите об эмигрантах, – кивнула Рози. Ей было хорошо известно, что многочисленные эмигранты из Баджестана жили на Западе, дожидаясь реставрации монархии на родине, а значит, и возможности возвращения.

– Обо всей стране, – сурово поправил ее Наджиб.

Да, теперь ясно, почему он говорил, что Джемшид не имел права жениться на ней.

Наступило молчание: Розалинде предстояло осмыслить услышанное. А Наджиб потянулся к старомодному веревочному звонку и несколько секунд спустя шепотом отдал какие-то распоряжения одному из слуг сэра Джона.

Врожденная привычка. Все понятно. Как-никак он внук султана.

Когда он возвратился к ней, она спросила:

– Значит, теперь вы сами ожидаете престола?

– Есть люди, имеющие больше прав.

– А вы сами хотели бы быть первым в очереди?

– У меня нет никакого желания садиться на дедовский трон.

Что ж, самый естественный ответ. И сама Розалинда ни за что не избрала бы такую судьбу.

– Как же Джемшид женился на мне и ничего не сказал при этом? Почему он не…

– Не мог он сказать. Наверное, когда стало известно о вашей беременности, он счел, что его долг перед вами и сыном превыше всего.

Внезапно Розалинду пробрала дрожь при мысли о том, что бы она почувствовала, сообщи ей Джемшид, кого она избрала своим мужем.

– Если бы он вам открылся, согласились бы вы выйти за него замуж? – осведомился Наджиб.

Розалинда вскинула на него глаза и тут же отвернулась.

– Не знаю. Я… я любила его. Но если бы оказалось, что ему предстоит стать султаном… – Она решительно помотала головой. – Я бы не захотела такого.

Наджиб поднял на нее глаза. Ну да, он понимал своего кузена. Понимал, как сексуальность и красота могут свести мужчину с ума до такой степени, что он бросит к ее ногам всю свою будущность…

– Наверное, поэтому он и не стал ничего вам говорить.

Рози поднялась на ноги и подошла к окну, за которым расстилалась ровная зеленая лужайка.

– У султана Хафзуддина было три жены, – сказала она. – Я не ошибаюсь?

– Нет, все верно.

– И как же вы все уживались?

– Его первая жена, Рабия, принадлежала к семейству Курейши, связанному родственными узами с королевской фамилией Бараката. У нее было два сына: Вафик и Сафа. А Соня – француженка, дочь графа Вуврея. Она родила трех дочерей: Муну, Зайну и Ясмин. А его третья жена, Марьям, была из рода Дуррани и состояла в родстве с правящей семьей Парвана. Это она – мать Набилы и Назима. Вы, несомненно, знаете, что Назим был любимцем Хафзуддина, который и объявил его своим официальным преемником.

Розалинда слегка повернула к нему голову.

– Моя мать – Ясмин, – сказал Наджиб, отвечая на невысказанный вопрос. – Я внук Сони, французской жены Хафзуддина.

Грудь Розалинды как будто сковал лед. В окно она увидела, как на лужайку вышел из леса осторожный олень. А Наджиб нарочито равнодушно продолжал:

– У моего деда был еще приемный сын. Его имя – Гасиб. Должно быть, вы уже знакомы с его историей. Дед подобрал его на улице. Родителей у мальчишки не было, он добывал себе пропитание в мусорных кучах. В тот день он играл в войну с другими ребятами, и дед заметил у него недюжинные способности. Он взял Гасиба к себе, усыновил, отправил в школу, затем в военный колледж и готовил к власти.

В спокойном, бесстрастном голосе Наджиба все же можно было расслышать нотки, выдававшие глубоко укорененную, застарелую ярость.

– Но научить его верности не удалось. В шестьдесят девятом году Гасиб, человек, который сегодня именует себя Верховным президентом Баджестана, был главнокомандующим всех вооруженных сил деда.

Розалинда изучала историю Парвана, но те события были для нее страницей учебника, а не частью истории рода ее мужа…

Гасиб был сиротой, но у него был брат и множество дальних родственников. Мало-помалу он расставлял их на ключевые посты в армии. Благодаря такой политике все вооруженные силы, за исключением королевской гвардии, оказались подконтрольны Гасибу. И произвели государственный переворот. В тот день войска окружили королевский дворец, здание парламента и блокировали некоторые важнейшие государственные учреждения.

В первые же минуты волнений во дворце застрелили кронпринца Назима, на глазах его жены, принцессы Ханы, которая прикинулась служанкой. Рассказывали, что около недели она стирала рубашки убийц своего мужа, прежде чем ей удалось скрыться из дворца и унести сына в корзине с бельем. Те, кто остался верен трону, помогли ей и ее сыну перебраться в Парван, на ее родину.

И теперь оказывается, что принцесса Хана – свекровь Рози. Все это не укладывалось в голове.

– Но о некоторых вещах учебники истории умалчивают, – говорил Наджиб. – Вскоре после переворота Сафа пал жертвой наемного убийцы. Желая защитить его наследников, мой дед распорядился, чтобы все члены семьи приняли вымышленные имена и затаились. Хана укрылась в горах, приняв имя рода, связанного тесными узами с Дуррани. Вот так Камиль Дуррани ибн Назим аль-Джавади Баджестанский в возрасте четырех лет стал Джемшидом Бахрами.

А олень тем временем пересек поляну, остановился, прядая ушами, опустил голову и сжевал какую-то былинку. Солнце щедро освещало его бархатистую шкуру. Хрупкое и вместе с тем величественное существо… Сердце Розалинды защемило от нежности.

– Но не всем удалось столь счастливо спастись. Мой дядя Вафик был убит в семьдесят седьмом. У него осталось два сына. Семья узнала о его смерти только через семь лет. Нам сообщили, что он скончался от сердечного приступа. И если бы нашлись подтверждения тому, что Джабир аль-Мунтазир, убитый Гасибом, в действительности был принцем Вафиком аль-Джавади, жизнь его сыновей оказалась бы под угрозой. Они – ближайшие наследники престола.

Розалинде стало трудно дышать: какая-то тяжесть легла на грудь. Она подошла к портрету и остановилась рядом с Наджибом. А когда бросила на него взгляд, вернулась память о том, что едва не произошло между ними в лесу. И Наджиб, вероятно, ощутил нечто подобное, поскольку предусмотрительно отступил на полшага и указал на перстень, изображенный художником на руке султана.

– А вот это – Роза аль-Джавади, – пояснил он. – По традиции султан передает камень тому, кого называет своим наследником в день официального оглашения. Джемшид, то есть принц Камиль, получил этот перстень из рук деда в свой двадцать первый день рождения. И перстень исчез.

– И вы решили, что Джемшид передал его мне?

– Это было так?

– Никогда в жизни я такого перстня не видела. Но вы, кажется, говорили об алмазе? На картине это мало похоже на алмаз.

– Это редчайший розовый кабошон [5]5
  Кабошон – драгоценный камень, выпуклый с одной стороны.


[Закрыть], и притом старинный. В наши дни кабошонов из алмазов таких размеров не делают. Шестьдесят три карата.

– Шестьдесят три?! – ахнула Рози. – Ничего подобного Джемшид мне даже не показывал.

Розалинда снова перевела взгляд на портрет. Султан был изображен сравнительно молодым, лет, может быть, сорока. Несомненно, умный человек, к тому же обладающий сильной волей. Она снова обратила внимание на фамильное сходство, проявившееся в данном случае в некоем особом выражении глаз. А ведь у Сэма оно точно такое же. До этого момента Розалинда не осознавала вполне, насколько Сэм и Наджиб похожи.

Что ж, теперь этому не стоит удивляться.

– Ну, Розалинда, вы хоть сколько-нибудь понимаете моего деда? Он был добрым и справедливым правителем, но не спасся от предательства со стороны того человека, который был ему более всего обязан. Три его сына были уничтожены один за другим. Ему пришлось пережить долгие, трудные годы в ожидании той поры, когда его внуки станут мужчинами. И пришла минута, когда Джемшид приехал из Англии и объявил, что будет воевать на стороне принца Кавьяна. Ребяческая дерзость – так сказал мой дед. Принц Камиль аль-Джавади принадлежал своему народу и не имел права рисковать жизнью. Смерть Камиля стала последним ударом, который сильнее всех прочих испытаний подкосил моего деда. Розалинда, поймите: он уже не был самим собой, когда писал то письмо.

Наступила тишина. Затем Наджиб услышал негромкий вопрос Розалинды:

– А Джемшид… его тоже убили по заказу?

– Нет. Джемшид погиб, потому что храбро сражался на войне.

Розалинда облизнула пересохшие губы.

– И что же теперь?.. Почему жизнь Самира в опасности, если никто не знает, что Джемшид…

– Они не знали этого тогда. А теперь мы почти уверены: имя Джемшида Бахрами занесено Гасибом в список имен, принятых наследниками Хафзуддина. Нам необычайно повезло, что мы вовремя нашли завещание… и вас.

– Вы сообщили Гасибу обо мне?

– Нет. Но он обязательно проследит шаг за шагом всю жизнь Джемшида, чтобы выяснить, нет ли наследника. Если мы не примем меры, он, несомненно, найдет вас.

Найдет. Гасиб, во всем мире признанный исчадием ада. Человек, который не остановился перед убийством родного брата, когда заподозрил того в неверности.

Розалинда глубоко вздохнула и отвернулась.

Оленя за окном уже не было.

Как будто со стороны до нее донесся собственный голос:

– А что будет, если он нас найдет?

Не ответив, Наджиб провел Розалинду в смежную комнату, которую сэр Джон называл малой столовой. Там их приветствовал дворецкий, расставлявший на столике у окна блюда, накрытые серебряными крышками. Разложив вилки, дворецкий с поклоном удалился.

Наджиб налил Розалинде кофе, что было совсем не лишним; она находилась в состоянии сильнейшего шока. Рози сделала большой глоток и, сразу же почувствовав себя несколько лучше, посмотрела на человека, сидевшего напротив. Никогда еще он не казался ей таким далеким. Внук султана…

– Я задала вам вопрос, – сказала Розалинда.

– Гасиб – одержимый. Если он узнает о существовании внука кронпринца Назима, то почувствует, что его положение непрочно. Мы обязаны предотвратить такое развитие событий во что бы то ни стало.

Чашка Розалинды звякнула о блюдце. Ее руки дрожали, как у старухи. Она и чувствовала себя старухой. Ужас старит людей.

– Усвойте вот что, – продолжал Наджиб. – Гасиб знает, что один из наследников Хафзуддина принял имя Джемшида Бахрами, но ему неизвестно в точности, кто именно.

– Откуда он узнал это имя?

Наджиб пожал плечами.

– Мы можем только строить догадки. Методы правительства Гасиба в области ирригации и сельского хозяйства привели в прошлом году к катастрофическим последствиям. А голод, как вам известно, может толкнуть людей на бесчестные поступки.

Теперь Наджиб был другим человеком. Галантные манеры исчезли. Перед Розалиндой сидел проницательный следователь. Ее пронзила мысль: а чем он, собственно, занимается?

– Предположим, ему все станет известно; что тогда?

– Тогда возможны два варианта. Сыновей у Гасиба нет Его брат погиб. Это означает, что наследника не имеется. Если у Гасиба достанет здравого смысла, чтобы осознать, к чему может привести такое положение вещей, он возьмет Самира под свое «покровительство» и провозгласит себя регентом, который только дожидается момента, когда Сэм сможет взять власть в свои руки. Мне не нужно объяснять вам, какие преимущества ему даст такая линия поведения. Вы хорошо знаете, насколько он непопулярен. – Надж умолк, чтобы снова наполнить чашки, и заговорил снова не раньше, чем встретился взглядом с Розалиндой: – Но если при этом в его руках будет Роза аль-Джавади, доказывающая, что Самир в самом деле является законным наследником принца Камиля, Гасиб станет неуязвим.

– А ему хватит ума понять, что так будет лучше?

– Его можно заставить признать очевидное. А это означает, что вы, Розалинда, обладая теперь полной информацией, могли бы обратиться к Гасибу. Я убежден, он вывернется наизнанку, лишь бы вы приехали в Баджестан в роли счастливой и уверенной в себе матери наследника престола. Но в этом случае вам придется вверить заботу о вашем сыне Гасибу и его присным. А это риск, и немалый. Даже если сам Гасиб решится признать вашего сына наследником, вокруг него отираются всякие кузены и племянники, готовые к решительным действиям. Так что шансы на то, что Самир действительно станет султаном, очень невелики.

Во взгляде Наджиба читался вопрос, на который ей было трудно сразу ответить.

– Вы хотите знать, готова ли я отдаться в руки такого негодяя, как Гасиб, и предложить ему сына в обмен на… на что? На парочку бриллиантов и путешествие в «роллс-ройсе» по пустыне? – взорвалась Рози. – И на перспективу именоваться когда-нибудь матерью баджестанского султана? Ну, знаете…

– Извините меня. Я не знал, как вы воспримете то, что я имел вам сказать.

– По вашим словам, вы долго наблюдали за нами. А значит, могли бы заметить, что я люблю своего сына! – воскликнула Розалинда.

– В мире достаточно людей, готовых поужинать с самим дьяволом, чтобы обрести богатство.

Исходящие от прикрытых блюд аппетитные запахи дали Розалинде повод выиграть время: она поднялась и положила себе в тарелку яичницу с колбасой и жареную картошку. Наджиб последовал ее примеру, и в течение нескольких минут они отдавали должное еде.

Наконец Розалинда в какой-то степени усвоила смысл слов, сказанных Наджибом, и подняла глаза.

– Значит, я должна выбирать? – спросила она. Холодом веяло от открывшейся перед ней правды. – Мне следует сделать ставку либо на вас, либо на Гасиба.

Наджибу не хотелось прибегать к экивокам.

– Вот именно.

Розалинда покачала головой. Ее переполняло негодование из-за глупой несправедливости судьбы.

– Вы сказали, что нам может предложить Гасиб. Что же предлагаете вы? Я полагаю, у вас есть свой вариант – Она взглянула на кольцо с рубинами и неописуемым бриллиантом и подняла руку, показывая кольцо Наджибу. – Впрочем, я уже получила от вас плату!

– Вы думаете, мы не сознавали сути проблемы? – Теперь в голосе Наджиба сквозило раздражение. – А что нам оставалось? Обнаружилось завещание. Наследница – вы. Мы не имели права утаивать от вас то, что принадлежит вам!

Розалинда невесело рассмеялась:

– Тогда что вы предлагаете?

Она сердилась не только на Наджиба. Он – всего лишь исполнитель. Не Наджиб виновник ложной ситуации, поскольку не он ее создал. Первый виновник – Джемшид, который ни во что не посвятил жену. И во многом виновата судьба. И Ламис. Почему родственница Джемшида не известила Розалинду?

– В первую очередь мы предоставим вам надежное убежище.

– Мне казалось, я нашла его в этом доме.

Наджиб решительно тряхнул головой.

– Ошибаетесь. Было бы гораздо лучше, если бы вы согласились поехать в Баракат.

– Почему?

Наджиб в удивлении вскинул голову.

– Да потому, что в этом случае за вами будет стоять государство. Там вас, в случае необходимости, защитит армия.

– Армия? Какая армия?

– Вооруженные силы Бараката. Я ношу титул Сотрапезника принца Рафи. Или вы думаете, что правителей Баракатских Эмиратов не волнует судьба членов семьи, с которой они связаны кровными и брачными узами?

Розалинда молчала. Ей стало по-настоящему страшно. Но делать нечего? Он рассказал ей все. И приходится покориться обстоятельствам.

– Сейчас наша первая задача – скрыть от баджестанского правительства, что Джемшид в действительности был принцем Камилем.

– И как вы собираетесь этого добиться?

– Необходимо провести кампанию по дезинформации.

У Розалинды возникло ощущение, что она все глубже погружается в лабиринт хитросплетений, из которого не видно выхода.

– Дезинформации? – бездумно повторила она.

Наджиб помолчал.

– Розалинда, вам нужно понять одно обстоятельство. Если вы согласитесь с нашим планом, то Самир может утратить права на баджестанский престол. Сейчас Сэм несовершеннолетний. Но он является единственным внуком кронпринца Назнма, а потому лет через десять-двенадцать у него могут быть все шансы возглавить движение против правительства Гасиба. Если сейчас мы создадим Самиру вымышленную биографию, ему будет сложно отделаться от нее в будущем.

– Я бы согласилась участвовать в создании вымышленной биографии Сэма, если бы вы меня убедили в том, что в нее кто-нибудь поверит.

– Розалинда! – воскликнул Наджиб. – Как вы думаете, настанет день, когда Самир осудит нас за то, что мы сейчас делаем? Рассердится ли, узнав, что мы лишаем его возможности сбросить Гасиба и занять трон Баджестана?

С каждым словом Наджиба сердцебиение Розалинды учащалось. У нее еще не было времени задуматься об открывающейся перед ней перспективе. Как может сложиться жизнь Сэма? Ждать его воцарения? Чтобы его окружили льстецы, интриганы, чтобы его осаждали представители эмигрантских группировок, преследующих свои интересы?..

– Насколько я понимаю, у меня нет возможности убедить вас в том, что Сэм не имеет прав на трон Баджестана, так как он не сын Джемшида, – с горечью произнесла Розалинда. – Но, может быть, вы поверите, что я хочу уберечь его от такой участи. Так есть ли у нас выход?

– Есть, Рози, – сказал Наджиб; сказал настолько тихо, что ей пришлось напрячь слух. – Мы должны выдать Самира за моего сына.