Текст книги "Любовь к котам необязательна (СИ)"

Автор книги: Александра Мурри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6
Суббота

В субботний день всегда многолюднее, чем на неделе, и торговля идет куда бодрее. На Ратушной площади проводят ярмарку, разноцветные палатки вырастают как грибы после дождя, заполоняя все уголки Старого города. Машинам в этот день въезд запрещен.

Местные жители и, конечно же, туристы прохаживаются по улочкам, протискиваясь между прилавками, разглядывая уже не столько средневековую архитектуру, сколько предлагаемый бойкими продавцами товар.

Разодетые в стилизованную под старинные наряды одежду мальчишки выкриками завлекают покупателей в рестораны и кафе, из которых плывут аппетитные запахи. Тут и там встречаются жонглеры в длинных-предлинных полосатых штанах, одетых поверх деревянных ходулей. Народ развлекается, кто как горазд.

Аня не смотрела по сторонам, целенаправленно шла к скрытой за десятками спин небольшой повозке. Аромат, исходивший от стоявшего в ней котла, зазывал к себе лучше любых звонких голосов и лозунгов. Только в субботу и только в Вышгороде можно купить самый вкусный в мире миндаль, обжаренный в сахаре, корице и других ароматных специях.

Вчерашнее обещание о разгрузочном дне благополучно забылось, и Аня спешила купить самый большой из всех имеющихся в ассортименте, сверток карамельной, хрустящей, теплой сладости. Даже не постеснялась слегка поработать локтями, чтобы побыстрее пробиться к улыбчивому усатому продавцу. Нужно еще успеть вернуться на Длинную и вовремя открыть магазин.

Сегодня Аня проснулась задолго до звона будильника. Хотелось куда-то бежать, начать действовать, успеть все и даже больше, внутри, будто сжатая пружина. Не терпелось еще раз встретиться с подозреваемыми из списка, с этими псевдо-клиентами. Апатия ушла, осталась решимость выяснить правду и найти тетю Фриду. Предчувствие подсказывало, что сегодняшний день не пройдет зря.

Пальцы липкие от карамели, кусочки миндаля застряли в зубах. Первым покупателям пришлось улыбаться, не разжимая губ. И только Аня решила сходить по-быстрому в квартиру и привести себя в порядок, как доселе совершенно спокойный Вася вдруг спрыгнул со стойки и, подбежав к двери, встал перед ней как вкопанный. Из его груди доносилось угрожающее рычание, хвост бил из стороны в сторону.

Аня перевела взгляд на улицу и от неожиданности охнула. Быстро присела и спряталась за прилавком, не успев подавить глупый порыв.

По ступенькам на крыльцо поднимался носатый герой фантазий. Движения странно скованные, будто каждый шаг дается ему с трудом. Приближался медленно, но неотвратимо и слишком быстро для того, чтобы Аня успела выйти из ступора.

Сидела на корточках и в отчаянии кусала губы. Ну вот где справедливость?! Где?! Когда все отлично, живот не выпирает после литра мороженного, платье сидит идеально, когда лицо чистое без прыщей и волосы только вчера уложены опытной рукой парикмахера, то интересных парней днем с огнем не сыщешь. А вот когда совсем не готова и голова третий день не мыта, то вот он – пожалуйста!

Тренькнул колокольчик. Громче зашипел Вася.

– Выходи, я тебя видел. И привет, – поздоровался незнакомец и громко чихнул.

Медленно выдохнув, Аня поднялась. Смотреть правде в глаза не хотелось, но для грустных выводов не потребовалось долгих раздумий. Собственный образ возник в сознании подобно четкой фотографии.

Куцый хвостик завязан старой растянутой резинкой, на лице ни грамма косметики, под глазами синяки, на стеклах очков отпечатки липких пальцев. Ноги в джинсовых шортах белые до синевы. И в довершение картины – сыпь на носу, последствия вчерашнего праздника живота.

Аня без улыбки, угрюмо посмотрела на посетителя.

– Здравствуйте! – могла бы собой гордиться, приветствие прозвучало, как ни в чем не бывало, непринужденно и спокойно. Чуть подрагивающими пальцами она нашарила на стойке карандашь. – Я поднимала тут, вот… Уронила ручку.

Носатый молчал, в упор рассматривая девушку. Та вмиг вспомнила свои романтические мечтания с незнакомцем в главной роли, поцелуи под луной и прочие непотребства. Вот ведь! Она думала, что никогда больше не увидит его, поэтому и не скромничала, фантазируя.

Краска залила лицо, а взгляд заметался в поиске спасения. И нашел его, как ни странно.

– Вася, фу! Место! – гаркнула, забыв на секунду, что имеет дело с котом, а не с собакой.

Шерсть дыбом, спина дугой, Василий ходил вокруг одетых в джинсы ног посетителя и всем видом выражал готовность напасть и разорвать на клочки.

Носатого грозный зверь не впечатлил и не напугал. Казалось, его взгляд намертво прилип к красному смущенному лицу девушки напротив. Если глазами можно было бы съесть, то на месте Ани уже валялись бы лишь сандалии.

Сама она была и не прочь исчезнуть. Например, провалиться сквозь пол от стыда.

Обреченно вздохнув, махнула на злого Васю рукой. Постаралась успокоиться и выглядеть невозмутимо. Удалось или нет, непонятно. На носатого Аня так и не смотрела, взгляд уперся в собственные руки на стойке.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила, когда молчание стало затягиваться.

Парень откашлялся, подошел ближе и положил ладони на полированную поверхность, рядом с напряженно сжатыми кулачками продавщицы.

– Анастасия Владимировна Гуммель?

– Да-а, – ответила растерянно, не утверждение, почти вопрос.

– Уверены? – как-то невесело уточнил носатый, шмыгнув носом.

Аня быстро подняла взгляд и посмотрела собеседнику в глаза. Смущение не исчезло, все также мешало ровно дышать, но Аня вспомнила о своей задаче, о тетушке и о расследовании. О шести подозреваемых в своей таблице. Носатый один из них и сейчас самое подходящее время хорошенько его допросить.

В ответ на уточнение промолчала. Теперь ее очередь, преодолевая неловкость, разглядывать собеседника. Последний, в отличие от недавнего поведения Ани, взгляда не отвел.

Карие глаза против голубых, двое падают все глубже и глубже во взгляд друг друга. Пока карие не стали черными, пока голубые не растворились во тьме напротив, и крупные горячие ладони не накрыли сжатые в кулаки ладони девушки.

Касание ошеломило обоих. У Ани перехватило дыхание, парень же резко втянул носом воздух. Мягко погладил кисти девушки, распрямил сжатые пальцы, медленно обводя каждый. Чувственно, так приятно и так правильно. Глаза в глаза, рука в руке. Еще ближе и глубже. О долге и намерении расспросить, выяснить правду, забыли оба.

Но только не Вася. Кот запрыгнул на прилавок и нагло вклинился между выпавшей из реальности парочки. Прищурив злющие глаза, зарычал на парня, в то время как хвост метался у Ани перед лицом, задевая пушистым кончиком нос и рот девушки.

Она отшатнулась, вырвав ладони из рук незнакомца. Происходящее слишком напоминало тот жуткий случай, когда приторная дама также, гляда в глаза, загипнотизировала Аню. Правда, то ощущение было несколько другим, гораздо менее приятным… Но все же. Дело приняло опасный оборот.

– Что вам нужно? – прошептала, старательно пряча взгляд и скрестив руки на груди, закрываясь и защищаясь.

– Поговорить, – также тихо ответил носатый и отступил на шаг.

– Кто вы?

– Уголовный розыск, – сказал и ждет реакции, следит, не отрываясь.

– Очень приятно.

Высказывание удостоилось скептичного смешка. Васю ловко столкнули на пол, да так, что он не успел ни поцарапать, ни укусить, ни оказать какого другого сопротивления. Кот резко замолк и приземлился у противоположной стенки, мягко опустившись на четыре лапы.

Следователь начал обстрел вопросами. Как два игрока в пинг-понг, Аня и носатый стояли, разделенные узким прилавком, и перекидывали друг другу слова. И эту партию Аня, совершенно определенно, продула.

– Как давно вы виделись с Эльфридой Фридриховной?

– Эм-м, давно.

– Насколько?

– В прошлом месяце ходили вместе кофе пить.

– После этого вы с ней не встречались?

– Нет.

– Другим способом связывались?

– Да.

– Каким?

– … Насколько вы с ней близки? Она вам доверяет? О чем говорили? Точнее… Куда? Когда? Во сколько именно? Зачем? Почему? Кто? Как? Где? Сколько?

И самые странные, нелепые, на Анин взгляд, перлы:

– Учитесь и живете среди людей?

Х-ха! Знаете, нет, среди зверей, в зоопарке.

– Почему?

Н-ну, чужой среди своих, свой среди чужих…

– Вид?

Полосатый! – мысленно издевалась Аня. Вслух же переспрашивала, что уважаемый следователь имеет ввиду.

– Верите в магию?

То, что работает в эзотерическом магазине, – временно работает! – и то, что у нее чокнутая, – совсем немного на самом деле, – тетка, еще не значит, что и сама Аня 'того-этого'. Неприязнь и какая-то детская обида на носатого усиливались.

Аня держалась из последних сил, с видом мученика отвечала на дотошные вопросы. Хотелось огрызнуться и нахамить. Это она должна допросить, выяснить правду, а на деле растерялась. Даже не потребовала предъявить удостоверение! Не спросила, что, собственно, случилось?! По какому поводу задействована полиция?

Она все время боялась соврать или сказать лишнее, и этим как-то навредить тетушке. Но как тут схитришь, если сама ничего не знаешь и не понимаешь?! Эх, Фрида, Фрида, во что же ты ввязалась? Во что племянницу втянула? Зачем? Разве не долг любящей тети обезопасить дочурку погибшей сестры?

Происходящее никак не желало укладываться в голове. Да и сыплющиеся беспрестанно вопросы, дезориентирующие, быстрые и острые словно стрелы, не давали возможности задуматься и придумать какую-нибудь более эффективную линию поведения.

Вдобавок игра в гляделки и недавние нежные касания сбивают с толку. Что это вообще было?! Как это понимать, где подвох? У полиции новые методы работы с кодовым названием "Нежность и ласка"?

– Извините, – решилась прервать допрос, – можно взглянуть на ваш документ?

Спросила и неосознанно втянула голову в плечи. Мало ли, носатый большой, сильный и опасный, недовольно хмурится. Вряд ли предположение о нетрадиционной ориентации правдиво. Слишком он мужчина. Причем, похоже, что очень даже брутальный. Несмотря на то, что блондин.

Алексей сильно удивился просьбе, но виду не подал. Рука, что совсем недавно гладила Анину ладонь, протянула синюю книжечку. Протянула, но из пальцев не выпустила.

Звали носатого Алексей Максимович Ягер. Чтобы разобрать что-либо еще, не хватило времени. Аня постеснялась слишком долго изучать удостоверение. Наклоняться ниже, утыкаясь носом, не хотелось, а мелкие блеклые буковки в не самом сложном имени, даже в очках не с первой попытки разобрала. Зрение ощутимо ухудшилось за последний учебный год, но сходить к врачу, проверить глаза и поменять стекла в очках, Аня до сих пор не удосужилась.

– Ана… – продолжил, было, допрос Алексей, но его перебил тренькнувший колокольчик.

В помещение ввалилась гогочущая компания туристов. Они вразнобой поздоровались и стали рассматривать товар, переходя от полки к полке и громко переговариваясь.

– Надо работать, – пробормотала извиняющимся тоном Аня, на самом деле радуясь, что их, такой увлекательной беседе, наконец-то помешали.

– Работайте, – великодушно разрешил Алексей. – Я вечером вернусь, продолжим.

Аня тихонько выдохнула от облегчения. Конечно не из-за перспективы новой встречи с носатым, а предвкушая перерыв и возможность как следует все обдумать. Ужасно неприятно выглядеть глупой овцой. Ее ответы противному следователю слишком уж сильно походили на растерянное, неуверенное блеяние.

Уже у самого выхода, взявшись за дверную ручку, Алексей обернулся и строго предостерег:

– Никуда не уходите. Когда я приду, вы должны быть на месте. Для своего же блага.

Аню так и тянуло съязвить насчет подписки о невыезде.

Как назло, клиенты шли один за другим, не оставляя свободной минутки на размышления. Даже обедать пришлось на скорую руку за прилавком, горячим чаем и толстым куском сыра. Прямо как настоящая мышь!

Девушка беспрерывно злилась на тетю, на Васю, на себя, на клиентов и в особенности на этого Ягера. Что за невезение! Пришел, ничего не объяснил, помощи не предложил, запугал, запутал сильнее прежнего. Хотя еще утром казалось, что сильнее уже некуда.

Насколько привлекателен и идеален нос следователя, Алексея Ягера, настолько отвратителен его характер.

Чего и ожидать. Он выполняет свою, не очень-то приятную, работу, – вздохнула Аня. Уголовный розыск. Чем, собственно, занимается данная структура? Разыскивает преступников, конечно же. А точнее?

Тревога и самые худшие предположения с новой силой ударили по хрупкой нервной системе. Следя краем глаза за покупателями, подключилась через телефон к интернету. Гугл знает все. Итак…

…"в задачу входит предупреждение, пресечение, раскрытие готовящихся, либо совершенных преступлений общеуголовной направленности, розыск лиц, скрывшихся от следствия и суда, без вести пропавших граждан, установление личности неопознанных трупов".

Неожиданно у Ани ослабли ноги и чтобы не упасть, она ухватилась за прилавок. Неопознанные трупы? Боже…

К приходу следователя нервов практически не осталось, терпения и воспитания тоже. Какие-то четыре часа понадобились, чтобы сгрызть все ногти.

– Что с моей тетей?! – выпалила, как только Алексей показался на пороге. – Где она? Вы ее в чем-то подозреваете? Она… жива?

– Здесь я задаю вопросы, – хмуро ответил Ягер. Настроение у него сегодня не из лучших, весь день коту под хвост. Нос дышит и чувствует, все усилия заработать насморк оказались напрасны. Дело не сдвигается с мертвой точки, сроки поджимают.

– Или вы все объясните, или не услышите от меня больше ни слова.

Категоричный тон и упрямое выражение лица подтверждали – она не шутит, угрожает и на полном серьезе ставит нелепые условия. Алексею это не понравилось, в отличие от его зверя. Человеческой половине сегодня досталось мозгоклюйства от шефа. Как он ненавидит объясняться и оправдываться в своих действиях! Есть перед кем отчитываться и без этой… этой упрямой девчонки.

Все время подавляемый волк встрепенулся в предвкушении игры и сделал еще один ощутимый рывок из жесткой хватки контроля. Невыносимо! Сколько Алексей еще продержится? Ему безумно хотелось заставить девушку слушаться, показать, кто будет в их паре сверху. В первое время, по крайней мере.

– Ни слова… – протянул Алексей задумчиво. Добавив в уме, что для него более чем достаточно стонов, протяжных, сладких… Они предпочтительнее слов, однозначно предпочтительнее.

– Ни одного.

– Ты уверена? Не боишься уголовной ответственности?

Аня не испугалась, не было в словах Алексея угрозы, скорее искушение и непонятное приглашение. Сейчас она разговаривала не со следователем, с мужчиной. С очень притягательным для нее мужчиной, который соблазняет одной только интонацией голоса.

Темный взгляд не отпускал, пока мужчина сам не решил, что пора прекращать игры в гляделки. А то известно, куда они заведут.

– Она исчезла, мы разыскиваем, – сказал сухо, отворачиваясь. Трудно смотреть на нее, не имея возможности доронуться.

– Это я заметила! – запальчиво перебила Аня. – И как же вы ее ищете, торча в этой чертовой лавке и допрашивая меня? Как давно она пропала? Может, ее похитили?!

– Если будешь слушаться и помогать следствию, то скоро мы найдем Эльфриду Фридриховну, – невольно Алексей начал говорить с ней как с неразумным ребенком.

Право, Аня умиляла, наивная. А про чертову лавку промолчал, не стал указывать на то, что лавка ведьмина и к чертям, по официальным сведениям, отношения не имеет.

– Держите карман ши… То есть, я вам, вы нам. Я отвечаю на ваши вопросы, а вы на мои. Я имею на это право, это справедливо.

Справедливо? Разве хоть что-то в данной истории справедливо? Девушка раскраснелась, глаза метают молнии, готова на него с кулаками кинуться. Он тоже готов кинуться. Не с кулаками, правда.

Чем он все это заслужил?

– Не в вашем положении ставить условия, – еще раз тяжело вздохнул и крепко сжал зубы, запах Ани сводил зверя с ума.

– А в каком я положении?

– В незавидном, очень.

Выражение лица Ани стало вдруг надменным. Алексей никогда бы не предположил, что она способна так смотреть, с яростью и презрением. Неприятно, что эти чувства вызвал именно он. Волк внутри зарычал, он не терпел, когда обижают его пару.

– Если вам больше нечего сказать, прошу на выход, – холодно добавила временная хозяйка лавки.

Алексей остановился за стойкой, раздумывая. Аня ничего не знает об окружающем ее мире, о своей тете и о себе самой. Объяснять ей что-либо, значит, напропалую врать. Или же брать на себя ответственность по введению девчонки в их жестокий мир, параллельно разрушая ее собственный, устоявшийся и удобный мир обычной студентки биофака.

Сложный выбор. И есть ли он?

– Итак? – нетерпеливо поторопила Аня. Хорохорилась, внутри ощущая себя воробьем, с истерично трепыхающимся сердечком.

Еще недолго посверлив бледную девушку взглядом, Алексей решил, – чем меньше она знает, тем лучше. Необходимый минимум сведений для успокоения нервов и совести, а дальше следствие и без ее сомнительной помощи обойдется. Как и он, со своим волком разберется сам. Очень постарается. Для ее же безопасности, прежде всего.

– Присядем? – указал на расположенные у книжных полок стулья.

Аня молча забралась в свое кресло за прилавком. Ей требовалась защита и уверенность. Старое кресло вряд ли защитит, но в нем спокойнее.

Носатый только головой покачал и тоже не пошел к стульям в другом конце помещения, остался стоять, опираясь на стойку.

– Эльфриде Фрид-фриховне, – вот же ж имечко, черт язык сломит, – поручили сохранить у себя в течении года один очень важный предмет. Не спрашивайте, почему именно ей, это к делу не относится. Традиция. Все двенадцать месяцев, что предмет должен был быть у нее, прошли как всегда спокойно. Но чуть больше недели назад, когда ответственные люди пришли за арте… арт-предметом, то не обнаружили ни Эльфриды, ни предмета.

– Как он выглядит, этот предмет?

На этот вопрос не мог ответить ни Алексей, ни его начальство. В курсе были разве что сама хранительница, да непосредственно участники ритуала. Алексею же поручили искать то – не знаю что.

– Тайна следствия, – ответил он правду.

Аня слушала очень внимательно, буквально каждое слово ловила. Но яснее от объяснений не становилось, вопросы застыли готовым сорваться пластом снега. Лавина вот-вот обрушится новым приступом истерики.

– Пропавший предмет стоит очень дорого. Ваша тетя главная подозреваемая в хищении, следом за ней в списке – вы.

– Я?

Алексей кивнул. Никакого сочувствия в глазах. Ягер определенно не "добрый" полицейский. Интересно, у него есть напарник?

– Это какая-то секта? Кто принес этот предмет тете?

– Не секта. Организация. Фонд, занимающийся редкими и древними предметами.

– Антиквариат?

– Что-то типа того.

– Но вы же понимаете, чтобы вам помогать, я должна знать как можно больше! Расскажите, я ничего не понимаю.

– От вас и не требуется понимать. Просто честно и подробно отвечайте на мои вопросы. И все.

– И все?

– Все.

– Тогда до свидания, – голос не дрогнул, но слезы вот-вот прорвутся.

Алексей внимательно следил за ее лицом. То, что видел, ему не нравилось. Опасная смесь из отчаяния, упрямства и решимости. Что задумала эта невинная головка? Алексей уже не сомневался, что Аня ни намеренно, ни по незнанию, не замешана в кражу Чистой слезы. Решил пока не углубляться в анализ собственных выводов, насколько в нем говорил профессионал, а насколько оборотень, нашедший идеально подходящую для себя самку.

Смех и только! Это она-то "идеально подходящая"? Инстинкты ошибаются. Худшей кандидатуры и найти нельзя. Девочка мешает ему, мешает работать и нормально соображать. Вот, дед бы посмеялся, довольный!

– Я вернусь, – Алексей, разозленный и на себя и на Аню, поднялся и направился к выходу. Продолжать разговор нельзя, неизвестно до чего они договорятся. Все силы уходят на самоконтроль, удерживать зверя нелегко. Он рвется к паре. Мозги заняты совсем не тем, чем нужно.

Хлопая дверью, мысленно ругался очень скверными словами. Если Аня надеется на этом распрощаться, то она еще наивнее, чем кажется.

Глава 7
Настенная роспись кровью

Он ушел, она осталась. Как же все плохо. Аня согнулась, лицо искривилось от плача. Ей нельзя оставаться здесь, если продолжит истерику, так и останется жалеть себя в уголке. Этим ни себе, ни тем более тете, не помочь.

Вскочила на ноги и, чуть не споткнувшись о Василия, выбежала вслед за Алексеем на улицу. Носатого уже и след простыл.

Заперла дверь, и яростно вытирая слезы со щек, побежала в сторону сквера.

На что она надеялась? На понимание и помощь? Великолепный шнобель вызвал в ней подобные глупые ожидания? Потому что кроме носа ничего хорошего в Господине Мерзость и Сухарь нет!

Качели оказались заняты. Теплый летний вечер, светлый и немного душный. Дети играют, носятся друг за другом, бабушки и мамы сидят на скамейках, сплетничают и краем глаза следят за мелкими, но прыткими ребятишками. Смех и гвалт, здесь точно не дадут спокойно подумать.

Аня сбавила шаг, последний раз провела ладонями по мокрым щекам и сунула руки в карманы. Прошла мимо сквера и бесцельно бродила по старому городу. Размеренное движение помогало привести мысли в порядок, насколько это возможно в данных обстоятельствах.

После часа ходьбы извилистые улочки привели к 'решению', вернее, помогли сформулировать мысль – полицейский не просто странный, он хам! Не профессионал! Он не имеет права так с ней обращаться. Пренебрежительно и свысока, игнорируя встречные вопросы. И самое важное, Аня не должна позволить подобное отношение, иначе ничем не сможет помочь тете. Она должна быть сильной.

Самое время пожалеть об отсутствии каких-либо знаний в области юриспруденции и… как их там, криминалистики? Но разве можно отнести ее следователя к типичным, 'нормальным' полицейским? Даже Аниных скудных знаний, почерпнутых в основном из сериалов, хватало, чтобы понять, что нельзя.

Когда город накрыли поздние июньские сумерки, ноги привели девушку обратно на Длинную улицу. Дом встретил мягким светом в главном зале. Убегая вслед за горе-полицейским, забыла погасить светильник. А вот второй этаж встретил приоткрытой дверью в квартиру, что не могло быть следствием Аниной рассеянности. Она точно помнила, как в обед заперла дверь на оба замка.

Сердце ухнуло в пятки, и Аня оглянулась в общий зал, который уже погрузился в темноту. Замерла посередине лестницы, борясь с желанием вернуться и снова зажечь спасительный свет. И впереди, и сзади, тьма.

Выключатель в прихожей квартиры ближе, чем тот, что внизу в лавке.

Ну, Вася! Если это твои проделки, я тебя убъю! – разорялась про себя.

Не дыша, на цыпочках двинулась дальше. Последняя, тринадцатая ступень протяжно скрипнула, заставив вжать голову в плечи.

Толкнула дверь и судорожным движением нашарила на стене пластиковый квадрат выключателя. Вспыхнувший свет резанул глаза, а мгновением позже Аня и рада бы ничего не видеть. На противоположной двери стене, над перевернутым буфетом, переливались алые мокрые буквы.

Смысл надписи ускользал, настолько неправдоподобно и страшно происходящее. Красные капли текут по стене вниз и падают на разбросанные бумаги, опрокинутый фикус и светлый ковер. Не краска, не вишневое варение и даже не кетчуп. Каким-то шестым чувством Аня поняла – неровные, текущие буквы на белых обоях выведены кровью. Чьей?

– Вася… Вася!

Забыв про страх, заметалась по комнате. Подбежала к закрытому окну, заглянула на кухню и в ванную комнату. Кота нигде не было. Но он же оставался в главном зале, когда Аня уходила?!

– Пожалуйста, нет, – скулила девушка.

Нет, невозможно. Такого монстра невозможно уби… Даже в уме не смогла выговорить это страшное слово. Коту не могли сделать ничего плохого. Вредный и хитрый, он наверняка где-то спрятался.

'Договор в силе', – два слова на стене. Разгромленная комната и пропавший кот. На первый взгляд все плохо. А на второй?

– Вася?

Внизу еле слышно тренькнул колокольчик от входной двери. На второй взгляд все еще хуже, чем на первый.

Отлепилась от стены и на подгибающихся ногах подошла к кухонным шкафам. Выдвинув нижний ящик, нашла самый большой нож. Неимоверным усилием воли заставляя себя передвигаться, направилась к лестнице. Внизу, в торговом зале, все та же темнота. И кто-то туда только что зашел. Или вышел?

От последнего предположения менее страшно не стало. Если этот 'кто-то' вышел, значит, все это время он находился в доме. Когда Аня вернулась с прогулки и, выключив свет, прошла через зал, когда впотьмах поднималась по лестнице, когда звала Васю. Все это время он был у нее за спиной. И это точно был не Василий, кот пока не научился отпирать замки.

Ступенька скрипнула снова, так непозволительно громко, оглушающе в царящей тишине. И зачем Аня спускается в зал? Что сможет сделать? Может, лучше, не мешкая, бежать к окну, распахивать створку и сбегать по крышам? Она не мнила себя великим акробатом, физическая подготовка ниже среднего. И каратисткой не является, и приемов самообороны не знает. Кроме ножа в руке, выполняющего скорее функцию устрашения, единственное ее оружие, это голос. Если нервы сдадут окончательно и она заорет, мало никому не покажется. Всю округу разбудит.

Тем временем, упорно, под аккомпанемент перестука собственных зубов, пробиралась к выключателю. Когда мягкий свет осветил комнату, девушка была в ней одна. Ни маньяков, ни грабителей, ни прочих злоумышленников с окровавленными топорами и бензопилами наперехват.

Поверить в это сложно. Аня, вероятно, еще долго не сможет ощущать себя в безопасности.

Осторожно заглянула за прилавок, – пусто. Проверила входную дверь, – заперто. Что за чертовщина?!

Аня разжала судорожно сведенные пальцы на ручке кухонного ножа и отложила его в сторону. Нашла мобильник и как всякий нормальный человек, позвонила в полицию. Правда, нужный трехзначный номер пришлось поискать в интернете. Да, она настолько далека от всяческих нехороших происшествий, что не знает точно, то ли ноль-ноль-один, то ли ноль-ноль-два или три или же и вовсе девять и не ноль-ноль.

После того как женский голос в трубке приказал ждать, сбегала обратно в квартиру. Проверить, на всякий случай. Закралась спасительная мысль, что чем черт не шутит, могло и привидеться. В тетушкином доме все возможно, а съехавшая крыша таинственно маячит на горизонте и кажется уже не самым плохим вариантом.

Взгляд как привязанный возвращался к кровавой надписи, буквы подсыхали, капли перестали орошать ковер. Аня замерла перед окном и прислушалась к тишине. Еще несколько раз позвала Васю, но без толку. Голос прерывался, звучал жалко. После четвертого "Вася-вася!" защипало в носу и на глаза навернулись слезы. Аня сцепила зубы и, подавив истерику, ушла на улицу и села на крыльцо.

Через двадцать невыносимо долгих минут в конце улицы показались синие полицейские мигалки. Мужчины в форме без лишних слов, деловито прошли в магазин. Аня отвлеченно наблюдала с улицы, как полицейские прохаживаются по залу, поднимаются по узкой лестнице на жилой этаж. Желания зайти внутрь и последовать за мужчинами не возникло. Мысль, что ей предстоит провести в тетушкином доме целую ночь, одной, наводила ужас. Неконтролируемый животный страх.

В голову закралась мысль плюнуть на лавку и тетину просьбу и уехать в общежитие.

– Анастасия? – обратился к ней полицейский из группы. – Вы уже смотрели, пропало ли что-то из квартиры?

– Нет.

– Следов взлома нет, – он испытующе всматривался в испуганное лицо. – Возможно, вы просто не заперли дверь?

– Запирала! – Аня запротестовала, будто только что во всем произошедшем обвинили ее саму.

– Да, успокойтесь. Мы должны рассматривать все варианты. Вы нормально себя чувствуете? Может, воды?

– Принимаете какие-либо психотропные препараты? – спросил второй, присоединившийся к разговору, полицейский.

– А… – у Ани буквально пропал дар речи.

Все трое мужчин, что приехали на вызов, заметно расслабились. Ну, разгром, ну, кража. Никто не убит, может, ничего и не украдено, а просто истеричная девица после бурной ночи не в себе. Или с кавалером повздорила, и таким образом подставить пытается. Бытовуха, подобное происходит на каждом шагу.

– Протокол будем составлять? Взлома нет, если ничего не пропало, то остается только погром. Но, извините, за бардак в квартире у нас в стране не сажают и даже не штрафуют.

– Но, как же… А надпись?! Кровавая?! На стене?!!

Полицейские переглянулись.

– Девушка, вы употребляете что-то?

– Ужастиков насмотрелась на ночь глядя, – усмехнулся тот, что помоложе.

– Страшно, не страшно, а за ложный вызов придется платить штраф, – сообщил старший, направляясь обратно в помещение. – За мной, девушка.

Аня послушно прошла следом, слов возмущения по-прежнему не находилось.

– Посмотрите, на месте ли сбережения, драгоценности.

Беспрекословно зашла в прихожую, нашла свою сумку и проверила кошелек. Больше в доме ценностей, насколько Ане известно, нет.

– Все на месте, вроде.

Но стена… Кровавые потеки, буквы.

"Договор в силе".

– Вы что, издеваетесь надо мной?! – воскликнула, указывая рукой на надпись.

На девушку, не на стену, с недоумением уставились три пары глаз.

– Смотрите! Видите?! – подбежала вплотную к перевернутому комоду, невоспитанно тыкая пальцем в надпись.

Тот полицейский, что показался главным в троице, с осуждающим видом покачал головой. Остальные тоже недобро смотрели на Аню.

– Белочка?

– Скорую? – спросил молодой, когда болезная опустилась посреди комнаты на колени.

– Не нужно, – послышалось от входной двери. В комнату стремительным шагом, на ходу доставая удостоверение, зашел Алексей Ягер. – Я разберусь, можете уезжать.

Аня обреченно наблюдала за приближением носатого. Чем-то он неуловимо отличался от своих коллег. Одет в штатское, ростом не выше, в плечах не шире, оружием не обвешан. Однако перед ним покорно расступились. Впечатление, что начни он приказывать, офицеры немедля приступят к исполнению.

Непонятно, что такого они прочитали в небольшой темно-синей книжечке-удостоверении, но вопросов или возражений не последовало. Три полицейских развернулись и молча пошли на выход. В ночной тишине ясно слышались их нестройные шаги и тихие фразы, хлопнувшие дверцы машины и заработавший двигатель. Через пару минут полицейский фургон уехал.

Глубокая ночь, погром и надпись на стене. Аня наедине с подозрительным и злым следователем.

Что может быть приятнее? – вяло иронизировала девушка, так и не поднимаясь с корточек.

Тем временем Ягер кому-то звонил, чертыхался и внимательно изучал кровавые буквы. В отличие от своих коллег, надпись он заметил сразу. Прошелся по комнате, ничего не трогая, но… принюхиваясь?

– Почему те трое не видели надпись? – спросила Аня.

– Вопросы потом, сейчас надо уходить. Черт! Где Ведерников? – еще раз выругавшись, Ягер перестал дозваниваться до запропастившегося напарника и убрал телефон в карман джинс. Подошел к сидящей неподвижно девушке и рывком поднял на ноги. Крепко держа за плечи, заглянул в глаза.