Текст книги "Трофеи берсерков (СИ)"
Автор книги: Александра Мурри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Воспоминания о бойне заставили ее вновь задрожать и быстрее шмыгнуть под теплое одеяло. Когда укроешься с головой, завернешься в перину как в кокон, кажется, что тебя никто не сможет тронуть. Кажется, что ты в безопасности.
– Зачем? – Марья резко отогнула край покрывала и раздраженно уставилась в большие карие глаза подруги. – Раз я говорю – надо, значит надо!
План волчицы прост и причины его банальны. В своем доме ей стало уже тесно, все обмельчали, волки слабы, последнее отдают в виде контрибуции берам. У Марьи высокие требования и амбиции. Пора двигаться дальше, она выросла из отчего дома, из старой стаи.
Для того, чтобы получить центральное место под солнцем, Марье нужно все предусмотреть и как следует потрудиться. Нужно сделать так, чтобы все плясали под ее дудку, в том числе и сопровождающие обоз оборотни. Еще нужно устранить или оставить далеко позади своих конкуренток. Сильная молодая волчица, она во всем, всегда и везде должна быть первой.
И Нелет ей в этом поможет. Ее она конкуренткой не считала, недалекая, безвольная, Нел уже давно полностью зависела от старшей родственницы – подруги. Их отношения строились на основе взаимной выгоды. Нелет существовала для того, чтобы выполнять приказы, принеси – подай и прочее. В ответ она получала покровительство, какие‑то советы, вернее все‑таки, указки. Изредка ей перепадало и что‑то стоящее с барского плеча Марьи. Последней не нужна ни дружба, ни любовь, Марья истинная альфа – самка. Дочь главы клана любит власть. И ничего более.
Все те же двое стражников проводили воинов к нескольким пустующим комнатам на первом этаже здания. Дом восстанавливали, видно, что его прибирали и чинили. Но несмотря на приложенные усилия, все здесь оставалось хилым, старым и разваливающимся. Лишь толстые стены стояли ровно и не подводили своих хозяев.
Ни рыси, ни лисы привередничать не стали. Они обрадовались и сваленным на пол матрасам, возможности просто поспать. Все настолько выдохлись, что не обращали внимания даже на снующих по темным углам мышей. Охранники заснули, едва коснувшись головой колючей и жесткой поверхности подушки.
Многим из них снилась прекрасная незнакомка, покорившая с первого взгляда. А спали они, следует заметить, на новом месте. Все, без исключения. И наутро, опять же, многим вспомнилась старинная поговорка – 'На новом месте, приснись жених невесте'. Правда, она придумана для глупых девчонок, но на этот раз в ее перевернутый вариант хотелось верить и суровым оборотням.
Обязанности старшего не позволили Генрису последовать за своими воинами. Тяжело переставляя ноги, он поплелся наверх, в покои главы. Нечаянный гонец с плохими новостями. Нужно ли говорить, что ощущения у него не из лучших.
В повозке в это время продолжали тихо сидеть девушки, тактика отсижывания и пережидания в укрытии наконец‑то подействовала как надо. О трех живых трофеях забыли. Слуги рады отделаться от усталых злых воинов, больше никаких распоряжений у них не имелось. Спровадили сопровождающих обоз воинов спать, фургон же оставили спокойно стоять во дворе и с чистой совестью удалились.
Девочки сидели тихо и наблюдали. Теперь уже в четыре глаза, Ханна тоже нашла подходящую щель и следила за обстановкой вместе с Адой. Одна Несса вела себя необыкновенно спокойно, никуда не рвалась, никаких сумасбродных идей не выкидывала. К отверстиям также не лезла, ничего не хотела видеть. Этому причиной не равнодушие, а страх. Несса не была уверена, что не удариться в панику, когда увидит их горе – охранников. Вернее, она была уверена в обратном, что потеряет контроль и побежит. Ее выдержка не готова к такому испытанию, как встреча с оборотнями, причинившими ей столько боли. Заставившими ее ощутить себя вещью, которой любой может воспользоваться на свое усмотрение. И она, вещь, ничего не сможет сделать.
Слушая, как утихают звуки, расходятся воины и слуги, девушки молчали. Все они слышали глубокий красивый голос незнакомки, видели реакцию воинов на эти слова, и сделали каждая свои выводы. Новая девушка вряд ли впишется в их зашуганную и тихую компанию.
Ада надеялась, что Матис и другие оборотни переключат свое внимание на волчицу и оставят в покое трех сереньких и непривлекательных. Во время пути они все намазались раствором гриба – полевика. Жаль, что возможности как следует вымыться не было, но предназначенная для волос жидкой консистенции смесь, все – равно сделала свое дело. Кожа девушек приобрела естественную сероватую бледность и неопрятную шероховатость.
Так, во всеоружии, они сидели и ждали, сами не зная чего. Клык прикончил оставшиеся запасы вяленого мяса, лисички вытащили из своего мешка жареные с чесноком сухарики. Девушки все вместе с удовольствием их схрумкали. Чесночный аромат изо рта, это еще одно проверенное средство против нежелательного мужского внимания.
Ночь была совсем тихая. Ада слушала тишину и слабое, хрипловатое и постанывающее ставнями окон, дыхание волчьего города. Деревьев здесь росло мало, шелеста листвы считай совсем не слышно. По узким каменным улицам шоркал гоняемый ветром мусор и зловещее эхо отбивало от стен домов писк мышей и скрип ржавых петель.
В такую атмосферу очень хорошо вписались два агрессивных голоса. Их обладатели резко повысили тон, начав спорить. Генрис с Мартеном скорой походкой вышли из дома и направились к стоящей рядом длинной постройке.
– У меня нет столько воинов, – прорычал глава Волков. Он выглядел крепко, высок и широкоплеч, густые седые волосы трепал ветер. Но вид портило сильно осунувшееся, испещренное глубокими морщинами лицо и сутулая спина. Владыка явно устал от бремени власти. Или от сопутствующих власти обязанностей.
– А сколько есть? – Генрис говорил тише, с нажимом, упрямо добиваясь от Мартена нужного решения.
– Нисколько нету! Вы все прятались за нашими спинами, первый ответный удар берсерков мы отражали в одиночку. Теперь я отдаю им дочь и последнее золото! И ты мне тут еще про смолгов говоришь и требуешь охраны обоза… – он тяжело задышал и гневно сверлил рыся взглядом. – Я склонен подозревать, что ты лжешь про появление на наших землях смолгов. Их истребили, ты сам помнишь, как это было. Ты участвовал в этом.
Генрис удрученно опустил голову, со стороны же выглядело как склонение головы перед владыкой. На Мартена это произвело успокаивающее действие. Они шли к конюшням, голоса снова становились тише, шаги отдалялись.
Девушки переглянулись, они услышали каждое слово воинов.
– Оставайтесь здесь, я пойду послушаю дальше, – решилась Ада.
Ханна хотела остановить ее, медленно вылезающую из повозки, пойти за Генрисом самой. Но вспомнила о Нессе и вернулась на место, лучше остаться с сестрой.
Лисичка снова боялась, круглые как блюдца глаза напряженно следили за передвижениями подруг.
– Может не надо? Ада, не ходи…
– Несса, я осторожно. Обещаю. У меня много опыта в слежке и подслушивании, – Ада успокаивающе улыбнулась. В доме Ханнеса она стала очень умелой в этих двух занятиях, – незаметно следить и улавливать непредназначенное для ее ушей. Пусть данные навыки и не украшают девушку, но очень полезны в жизни.
Бесшумно выскользнув наружу, Ада пригибаясь и делая большие скользящие шаги, пошла за мужчинами.
Генрис подошел к сложенным у одной из стен конюшни седлам и быстро отстегнул от одного из них небольшую суму. Молча достал из нее тюк ткани и протянул главе Волков. Мартен помедлил всего секунду перед тем как принять сверток, его ноздри затрепетали втягивая в себя неприятный запах исходящий от ткани. Также молча он стал его разворачивать.
– Привет от давних знакомых, руку жать не обязательно, а то еще развалиться, – осмелился пошутить Генрис, глядя на побледневшего волка.
В свертке лежала отрубленная конечность смолга. Черно – бурая свалявшаяся шерсть покрывала лапу до кисти, дальше шла сероватая грубая гожа, четыре длинных скрюченных пальца и жуткие когти. Мартен от неожиданности чуть не опозорился, отбросив от себя смердящий обрубок. Вместо этого он, бледный лицом, но не дрогнувшей рукой, протянул доказательство обратно Генрису.
– Не сильно свеженькая… – пробубнил, быстро выходя из конюшни.
– Около двух недель. Свежих смолгов, к счастью, на пути не встретили, – коротко пояснил рысь, бросая лапу смолга через плечо в кусты. Ему она больше не нужна.
– И что ты хочешь от меня? Ясно, нам всем грозит серьезная опасность, город как на блюдечке сервирован для нападения. Но тем более я не могу отправить с обозом своих воинов. Их осталось и так не много, а город, как ты сам заметил, нуждается в защите. – Мартен, как и все другие впервые узнав о появлении смолгов, помрачнел, стал подавленным и растерянным. Никто не был готов к таким известиям.
– Хотя бы пятерых, Мартен. Они вернутся уже через неделю, если все сложится благополучно. Смолгов было не меньше десяти, нам нужен численный перевес. Иначе мы обоз смертников.
– Ты сам знаешь, неделя в таких условиях, очень долгий срок. Все может случиться. Надо восстанавливать город как можно быстрее, оборотни после войны совсем не шевелятся, ничего делать не хотят. Хуже сонных мух…
– С нами будет твоя дочь, – Генрис попробовал надавить в последний раз, хотя уже понимал, что бесполезно.
– Марья сильная и умеет постоять за себя. К тому же, там ведь и так будут семеро охранников. На ее защиту хватит.
– Что, даже одного воина не дашь? – невесело усмехнулся разочарованный рысь.
Мартен помолчал недолго. Назначенная контрибуцией дочь или город, родственные узы или власть… Если он сумеет хорошо организовать оборону и победить в возможной стычке со смолгами, то вероятнее всего останется главой клана. Он еще не хотел уходить, у него еще есть достаточно силы. Глава Волков распрямил плечи и упрямо вздернул подбородок.
– Один и без моего приказа отправится за Марьей. Даже если бы я запретил, отправился бы. Он не плохой воин, поможет вам.
Мартен свысока посмотрел на рыся, его глаза сверкали решимостью и желанием еще побороться. Генрису было знакомо это выражение еще с их совместных походов в молодые годы. Мартен настроился сражаться.
Больше не споря, они пошли обратно в дом. Генрис, погруженный в угнетающие перспективы дальнейшего пути, перебирал в уме самые безопасные маршруты. По правде говоря, выбирать особо не из чего. Он удивлялся и негодовал в уме, почему беры не позаботились о защите своих трофеев. Вот же заданьице подсунул ему Ханнес!
Мартен не думал о проблемах рыся и опасностях поджидающих обоз на пути к берам. Он строил планы по укреплению своих позиций в клане. В этот раз пользуясь исключительно силой, без добавления сладкого пряника в виде своей дочери.
Жалко, конечно, что она уезжает. Хотя, отец мог ей гордиться. Сама Марья не выглядела расстроенной или напуганной, ему удалось воспитать в ней лидера, сильную самку, которая умеет добиваться того, что ей нужно. Отец не сомневался в способности дочери хорошо устроиться у берсерков, она несомненно выберет сильнейшего из них. Возможно, в будущем и такие семейные связи сыграют в пользу клана волков. Кто знает, как повернется жизнь.
Ада выбралась из укрытия за кустами и медленно, чутко прислушиваясь к окружению, стала огибать конюшню. Хотела выйти не со стороны дома, а ближе к улице. Все время, что сидела не шелохнувшись, ощущала на себе чужой взгляд. Как назло, запахов она не чуяла, все перебивала вонь исходящая от лапы смолга. Генрис бросил обрубок как раз в сторону Ады, совсем чуть – чуть промахнулся мимо нее. И сейчас разлагающаяся лапа валялась всего в нескольких метрах от девушки.
Рисковать быть увиденной из дома, Ада не собиралась. Что‑то пока ни один из его обитателей не вызывал у нее симпатии.
Осторожно, мелкими сажками, пятилась вдоль длинной задней стенки конюшни, вела холодными пальцами по неровной каменной кладке. Пустые глазницы окон дома напротив, приковали к себе ее взгляд.
Завернув за угол, Ада вздохнула с облегчением. Давящее чувство, что за ней наблюдают, отпустило. Но ненадолго. Смотрели не из окна, наблюдатель стоял за ее спиной.
Он так мастерски играл с ощущениями девушки, дезориентировал и искажал восприятие. Когда Ада стремительно развернулась, готовая нестись обратно к девчонкам, врезалась носом в крупную фигуру. Единственно благодаря натренированной в течении всей жизни выдержке, Ада не бросилась с криком в сторону. В ситуации, когда все инстинкты вопят от страха, есть два пути – бежать или остаться стоять и сражаться. Пускаясь в бег, становишся гонимой обреченной жертвой. Стоя на месте, имеешь шанс выжить.
– Осторожнее, – произнес низкий мужской голос. По спине Ады пробежали мурашки, все волоски на теле встали дыбом. – Не надо маленьким девочкам ночью одним гулять ходить.
Сантиметр за сантиметром, Ада медленно поднимала взгляд с груди незнакомого оборотня. Коричневая рубашка, темный плащ, кожаный шнурок на шее, уходящий концом под ткань одежды. Заросшие темной щетиной подбородок и щеки, бледные губы, сжатые в тонкую полоску. Прямой нос с широкими крыльями ноздрей и пронзительные черные глаза под густыми бровями. Типичный представитель племени волков, можно даже сказать, – эталонный экземпляр. Волосы цвета вороного крыла, высокий, поджарый и в меру мускулистый, в его силе можно не сомневаться. Она окружала мужчину тяжелой, подавляющей всех вокруг, аурой.
Ада молчала, сил на слова не хватало. Все они уходили на то, чтобы стоять и не отступать.
– И подслушивать плохо. Простая истина – чем меньше знаешь, тем лучше спишь, – продолжал волк. Говорил спокойно и тихо, не отодвигаясь, но и не дотрагиваясь до девушки. Такое поведение придало ей смелости, она прямо посмотрела в темные глаза.
– Лучше, чтобы пока я спокойно сплю, меня сожрали смолги? – поинтересовалась тонким, совсем немного писклявым, тоном. Лучше сразу переводить стрелки со своей скромной персоны на объект посерьезнее. Авось пронесет, и оборотень испугается одного лишь упоминания о смолгах.
– Ну, самок они не едят… во всяком случае, в начале, – мужчина жестко усмехнулся.
– А – а п… – стала заикаться Ада, но незнакомец ее прервал.
– Спать, – приказал.
Наконец отошел в сторону и перестал удерживать испуганные зеленые глаза девушки своим взглядом. Слегка присел, оттолкнулся от земли и прыгнул, ловко схватился за край крыши, подтянулся и уже через мгновение был наверху. Он удобно и расслабленно лег на спину, скрестил руки под головой и уставился своими черными пречерными глазами, то ли на яркую луну в небе, то ли на захлопнутые ставнями окна в доме главы.
Ада отмерла и в полной растерянности и задумчивости зашагала дальше к фургону. Ноги делали шаги машинально, мысли девушки пребывали далеко.
В догонку с крыши донеслось тихое предупреждение:
– Марью не провоцируй. Такие как ты, ей на один зуб.
Остаток ночи прошел для всех тихо. Девушки после бурного обсуждения новостей долго не могли уснуть, ворочались с боку на бок и мучались навязчивыми мыслями. Но вскоре и их сморил сон.
Клык вообще все время спал, с перерывами только лишь на еду. После неравного боя с оборотнями, Ада его подлечила и теперь ему требовался долгий оздоровительный сон и хорошее питание. Хорек всеми лапами, конечно же, за. Такая жизнь ему по вкусу – спать, есть, и чтобы за ним ухаживали, гладили, чесали шкурку. И чтобы теплый матрас грел спину. И тишина вокруг. Хотя, и негромкие разговоры не мешали.
Когда солнце взошло, город еще спал. Пустые улицы, ночью казавшиеся такими зловещими, при розоватом свете раннего утра выглядели просто бедными и жалкими. Серый камень, обгоревшее дерево, трещины в стенах. Грязные захламленные улицы и черные разводы пролитой крови на поверхностях. Свет безжалостно освещал те детали, которые скрывала ночь. Городу однозначно пошел бы на пользу дождь. Сильный ливень, который вымыл бы стены и дороги, прибил пыль и пепел к земле, и дал силу расти новой свежей траве.
В доме Мартена потихоньку зашевелились слуги, стали суетиться и готовить завтрак для всех приехавших оборотней. Накормить такое количество гостей непросто. По коридорам поплыл запах варящейся каши с тушенкой, такой привычный аромат для всех, ходивших когда‑либо в походы. Отряд воинов медленно просыпался и они по очереди ходили к колонке с водой умываться. Спешили воспользоваться благами цивилизации, пока имелась возможность.
К сожалению, это благо, – помыться, обошло трех девушек. За всю ночь они так и не осмелились больше выйти из фургона, вняв предупреждению незнакомого оборотня. А утром, когда по двору заходили туда – сюда воины из отряда, напоминать о себе у девушек уж тем более никакого желания не возникло.
Но о них все‑таки вспомнили. Слуги носили из дома сундуки и мешки, собирались грузить их в повозку, тогда и обнаружили затихарившихся девушек. Места для новых сундуков в старой, дышащей на ладан повозке, не было. Да и колеса не выдержали бы веса еще двух набитых драгоценным металлом сундуков. Возникла заминка, во время которой волки пошли спрашивать у Генриса и Мартена как быть, а заморышам трофеям один жалостливый слуга принес завтрак.
Марья с Нелет спустились во двор только к полудню, когда все причастные собрались перед зданием и воины были почти готовы, уже седлали лошадей. Впечатление своим выходом они произвели не менее сильное, чем ночью.
Обе волчицы в походных костюмах, узких брюках и кожаных жилетках. Клан волков, наверное, и в свои лучшие времена не имел в распоряжении достаточно ресурсов. Во всяком случае, материала для жилеток определенно пожалели.
У Марьи волосы затянуты в высокий хвост, длинная шея и руки полностью открыты. Белая кожа сверкает на солнце перламутром, а губы, по контрасту, притягательно яркие. Таинственный взгляд из под густых ресниц, этот взгляд ловили все. Таинственность и сила заключались еще и в том, что каждому оборотню казалось, что смотрят исключительно на него. И только на него. Даже Аде и сестрам, замершим рядом с фургоном, показалось, что волчица именно им посылает свой темный взгляд. Правда, расшифровать загадочный посыл проблематично. Уметь так смотреть, – настоящее искусство.
Нелет уступала подруге самую малость. Также одета в брюки, заправленные в высокие сапоги, и жилетку, которая обтягивала и подчеркивала красивые формы. Волосы крупными каштановыми кудрями ниспадали до лопаток. Глаза, правда, не имели той загадочности и блеска, что у Марьи, но красивой формы, обрамленные длинными ресницами, глубокого карего оттенка, и они могли покорить сердца многих.
Подруги уверенной походкой от бедра подошли к рыси и двум лисичкам. Ханна с Адой подобрались, не представляя, чего ожидать от волчиц.
Соблазнительные алые губы Марьи медленно растянулись в улыбке, недоброй и хищной.
– Хм…, это даже не смешно, – протянула волчица, окидывая девушек взглядом с ног до головы. Она сморщила свой идеальной формы нос. Бледненькие, серенькие, затюканные, маленькие, не очень свежо пахнущие, одеты в поношенные мешковатые одежды, жмуться друг к дружке, – и это ее конкурентки? – Нет, ну это даже не интересно!
Из дома вышел и Мартен, попрощаться с дочерью и еще раз переговорить с Генрисом. Для транспортировки своей платы, клану волков пришлось предоставить небольшую повозку. Туда загрузили весь многочисленный скарб, который волчицы увозили с собой. К превеликому облегчению Ады, им не придется делить тесное пространство в одном фургоне.
Отец подошел к дочери, отвлекая от разглядывания слабеньких конкуренток. Увиденное ее безусловно порадовало, но в какой‑то мере и насторожило. Уж слишком несчастны и измождены эти юные создания.
– Марья. Будь достойной дочерью клана Волков, – строго гляда на девушку, произнес Мартен.
– Да, отец, – Марья повернулась к мужчине.
– Помни, о чем мы говорили.
– Да, отец, – из под опущенных ресниц стрельнула взглядом на стоящего неподалеку воина волка. Он поглаживал морду крупного вороного коня и не сводил с волчицы глаз.
– Эрик поедет с нами? – спросила, так и не посмотрев в лицо родителю.
– Да, путь опасный.
– Он будет мне мешать.
Глава волков окинул взглядом двор, задержался на упомянутом Эрике, поразглядывал крепких воинов рысей и лис.
– Ты справишься, – он положил крупную мозолистую ладонь на затылок дочери и скупо погладил. – Не подведи меня.
– Да, отец, – Марья еще ниже опустила голову. Если бы кто‑то видел ее глаза в этот момент, ужаснулся бы силе пылавшей в них ненависти.
После короткого разговора с главой Волков, подавленный Генрис приказал выдвигаться в путь. Обоз увеличился на одного мрачного воина, двух девиц и повозку, заполненную тюками с провиантом и сундуками. Впереди ехали рыси во главе с предводителем, вторым двигался фургон с волчицами, за ним старый фургон, в котором сидели Ада и сестры лисички. Замыкали группу лисы и воин волк по имени Эрик.
По узким улицам двигались не спеша. Оборотни позади повозок даже спешились и шли, ведя коней под уздцы. Жители города провожали обоз равнодушными взглядами.
Мартен не наговаривал на своих подчиненных, когда говорил, что они устали за время войны и ничего не хотели делать. Это верно в том смысле, что местные оборотни не хотели пахать на благо главы. Они хотели восстанавливать собственные дома, заботиться о нуждах своих близких, а не о благополучии правящей семьи и сытых животах воинов.
На выезде из поселения обоз догнала плачущая женщина в длинном простом платье. Она подбежала прямиком к Эрику и обняла его. Статная, красивая, с посеребренными сединой волосами, в этот момент она выглядела слабой и несчастной. Готовой упасть на колени и умолять.
– Не оставляй нас, Эрик, ты нам нужен, – зашептала. – Ты ЕЙ не нужен! Ты едешь на смерть… – она тихо и обреченно заплакала, вцепившись дрожащими пальцами в рубашку сына.
– Мама, иди домой. Это мое решение, – Эрик не оглядывался на глазевших и прислушивающихся к словам женщины, воинов. Он остановился и дал матери себя обнять. Обнял и сам в ответ.
– Отец отречется от тебя, если сейчас уедешь, – женщина подняла лицо и посмотрела в глаза сыну. – Ты старший из братьев, знаешь, что он прочил тебя на место главы.
– Было бы все – равно поздно. Ее отсылают сейчас, я не могу иначе… – коротко ответил и в последний раз крепко прижал к себе седую женщину. Через пару мгновений он отстранился и ни разу не обернувшись, отошел на несколько шагов, запрыгнул на лошадь и пустил ее галопом догонять обоз.
Прощание было коротким, но болезненным. Как последнее объятие сына с матерью, так и скупое наставление от отца своей дочери. Недосказанность, разочарование и беспочвенные надежды остались позади. Город больше не держал уезжающих оборотней, ворота как валялись в стороне покореженные и подпаленные, так и продолжали валяться. Дорога свободна, а впереди еще много суток пути.
До первого привала путь прошел спокойно, воины негромко переговаривались между собой, из фургонов не доносилось ни звука. Местность постепенно становилась более холмистой, воздух холоднее, а ветер порывистее. Отряд незаметно для глаза, но с каждым пройденным метром поднимался все выше и выше.
Беры жили в предгорье. Их поселения находились в тянущихся вдоль всего горного хребта густых и богатых лесах. С другого конца территорий подступало море, холодное, соленое, серо – зеленое северное море. На землях берсерков имелось все, – горы, леса, горные реки, фьорды и большая вода. Суровый, но очень богатый край.
После короткого перерыва на еду, отряд быстро собрался и продолжил путь. Оборотни собраны и внимательны, до темноты оставалось не так и много времени. К ночи следовало найти наиболее защищенное место для ночевки.
Марья во время остановки изящно вылезла из фургона и медленной походкой прошлась ко второй повозке. Поближе познакомиться с остальными трофеями, расспросить про воинов из отряда, спросить, что им известно о берах. Слова, слова… такие дешевые, зато с их помощью можно добиться очень многого. Надо только уметь с ними обращаться.
Без церемоний и стука в несуществующую дверь, волчица отодвинула ткань со входа и, как и утром, стала пристально разглядывать трех девушек.
Ада с Нессой вытянулись на матрасах и заинтересованно что‑то обсуждали. Они пытались гадать на старых игровых картах, все‑таки вытащенных из Нессиных закромов. Перебирали картонные квадраты с обтрепанными краями и пятнами чего‑то розового и липкого на картинках. Многие из них слиплись по две – три штуки и отклеить их друг от друга, не повредив при этом, было не так и просто. Последняя выпавшая карта была как раз дама пик.
Ханна сидела ближе всех ко входу и вырезала маленьким складным ножиком фигурку из дерева. Девушки разом замолчали, даже птицы на деревьях, казалось, притихли. Охранники активно работая челюстями, краем глаза наблюдали за развитием событий.
– Вы что, так и сидите безвылазно в этой развалюхе? – пренебрежительно спросила Марья.
Ханна в ответ приподняла брови. Остальные две девушки просто молча смотрели, никак не реагируя.
– Девочки, едем дальше, вечером все познакомимся! – невообразимо вежливо поторопил подошедший к ним Матис. Рыжие волосы сверкали в лучах вечернего солнца, грудь колесом, улыбка во все зубы.
У Ады дернулся уголок губ в сдерживаемой усмешке. – Кто‑то распушил свой рыжий хвост, даа… – довольно подумала, переглядываясь с лисичками.
– Я дальше с девочками, можно? – Марья не говорила, а мурлыкала, хоть и не из кошачьих.
Разрешение охранника ей, конечно же, не было нужно. Но польстить и уверить воина в его значимости, совсем не лишне. За одну ниточку Марья уже дернула, и дальше будет нащупывать другие.
– Конечно можно, лапа! – расплылся в еще более счастливой улыбке Матис. Протянул руку к ее лицу и заправил выбившуюся из прически прядь ей за ухо.
Марья сладко улыбнулась. Она ненавидела все эти уменьшительно – ласкательные слова и прозвища, – лапы, хвостики, носики, пузики, солнышки и кнопочки. Цветочки еще.
И длинная прядь волос была вытащена из ее хвоста специально и с большим вниманием. Это был своего рода крючок, на который и клюнул оборотень. Ее волосы, мягкие как прикосновение лепестка розы. К ним захочется дотрагиваться еще и еще, проводить сквозь темный водопад пальцами, ласкать кожу. Но также, как и у этого прекрасного цветка, у Марьи были острые шипы. Они ждали приласканную нежностью жертву немного позднее.
Матис наживку проглотил. Насколько глубоко, покажет время. Он развернулся и чуть ли не на каждом шагу оглядываясь, пошел назад к другим рысям.
Сцену 'Соревнуемся, кто приторнее улыбнется' наблюдали из повозки девушки и стоящий неподалеку Эрик. Девушки смотрели с любопытством, удивленно и настороженно. С чего это рыжий рысь стал таким покладным?
Эрик же снова гладил морду своего коня и снова молча, на расстоянии, смотрел, как его любимая кокетничает с другим оборотнем. Лисы, которые стояли ближе к нему, могли видеть как Эрик с силой сжимал челюсти и на его скулах ходили желваки. Он проводил Матиса долгим напряженным взглядом, но сам рысь был слишком поглощен новой самкой, чтобы замечать еще что‑либо вокруг.
В повозке стало тесно. И раньше то в ней не сильно просторно было, но с приходом Марьи пространство уменьшилось, казалось, до размера булавочной головки. Напряжение нарастало и концентрировалось, тяжелая тишина повисла между девушками.
Ханна пересела ближе к сестре и Аде, когда те подвинули в сторону карты и собственные ноги. Они втроем занимали один матрас и на сундуке за их спинами, на уровне лиц девушек, притаился Клык.
Марья села у другой стены. Перед тем, как доверить матрасу свою драгоценную пятую точку, она недовольно поджав губы стряхнула с него пыль и крошки. Сама ткань матраса, больше напоминающая грубый холщевый мешок, была истерта и заляпана. От основательной чистки она скорее распалась бы окончательно, нежели стала хоть на сколько‑то опрятнее.
Хорек даже не дернулся в сторону Марьи, понюхать и познакомиться. Он точно знал, что получит изящной ручкой по морде. В лучшем случае. В худшем, улетит от силы удара на улицу.
Волчица сидела одна напротив трех девушек, но не чувствовала себя нисколько некомфортно. Или так хорошо притворялась. Расслабленная и уверенная в себе, она почти уже признала, что три замухрышки ей не конкурентки. Осталось выяснить самую малость.
– Я Марья. А как вас зовут?
– Я Ханна, – после недолгой паузы роль переговорщика и разведчика, взяла на себя старшая из сестер лисиц. – Это Несса и Ада.
– А почему рысь только одна? – деланно удивилась Марья. – Вторая трагически погибла в пути или ты такая одаренная, что хватит берам тебя одной? Или, – она весело хихикнула, – вы предложите берсеркам хорька? – полушутя – полусерьезно спрашивала волчица.
Ада в ответ лишь пожала плечами. Ответы на эти вопросы вроде и не являлись секретом, но рассказывать Марье вообще что‑либо о себе, не хотелось. Ей не нравился тон, не нравилась постановка вопроса, шутка про трагическую гибель. Не та эта тема, на которую следует шутить. Даже ее черный юмор, местами очень злой, не принял такой шутки. Тем более, что и в самом деле, дорога опасна. Ада помнила о смолгах и о том, что Генрис назвал их обоз, обозом смертников.
– Ну, а кто ваши родители? – не дождавшись ответа, очень и очень неделикатно Марья продолжила допрос.
И снова долгое молчание, во время которого слышалось только сопение Клыка. Они не знали, как поставить волчицу на место, не наживая в ее лице себе врага. Было тревожно, плохое предчувствие заставляло нервничать.
– А может сыграем в карты? – не долго думая предложила Несса. – Каждый выигранный ход дает выигравшему право спросить, проигравший должен ответить честно. Кстати, – она полезла в карман куртки, – хочешь?
Марья подозрительно уставилась на непонятные мятые колобки на протянутой ладони Нессы. Старые и подгорелые, пахли ванилью, которую Марья терпеть не могла.
Для кого‑то это были редкие вкуснятины, ценности, которые берегли и ели по одной штучке в день. Или, когда совсем плохо было и требовалась сладость, хотя бы на языке. А для кого‑то, марципановые шарики были просто несвежими комками сладкого теста.
– Не хочу. Кушай сама, девочка.
Действия и слова Лисички немного разрядили обстановку. Ада и Ханна понимающе переглянулись, но не мешали Нессе воплощать ее план в жизнь. У них все равно не было идей лучше, кроме как притвориться глухими и немыми.
В своей прежней жизни они всегда старались сводить общение с подобными Марье женщинами, до минимума. Но из повозки не сбежишь, некуда. Да и догонят.
С одной стороны, Марья и вторая волчица в таком же положении как и Ада, Ханна и Несса, все они– трофеи. Хочется ее предостеречь, чтобы не связывалась с Матисом, вела себя осторожнее, была незаметнее. Рассказать про смолгов, чтобы подготовить и как‑то защитить ничего не подозревающую девушку. С другой же стороны, Ада не знала, чем такие слова и помощь могут аукнуться. В том, что волчица отплатит им добром, Ада сильно сомневалась.
