Текст книги "Трофеи берсерков (СИ)"
Автор книги: Александра Мурри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Вот только он рассчитывал на крики ужаса, а в повозке почему‑то совершенно тихо. Ни лисички, ни Мышь не закричали.
Ада не могла разжать рук. Из глаз текли слезы, она задыхалась от смрада исходящего от разлагающейся плоти. Позывы к рвоте сотрясали и Лисичку, которая сжалась в углу. Ханна сидела на корточках перед ней, как бы заслоняя от возможной опасности. Ответственность за сестру и желание ее защитить не дали впасть в истерику. Ханна единственная из троицы сохранила трезвость мыслей.
Она приблизилась к Аде и взглянула на голову в ее руках. Это был человек. Когда‑то он дышал, этот рваный синий рот жевал пищу, произносил слова, может даже красиво пел. Баритоном или басом… А из глазниц смотрели глаза, синие, или может, карие. Сейчас их на месте не было, скорее всего их уже переварила какая‑нибудь птица.
– Разожми руки, – на ее тихие слова никакой реакции не последовало. Ада все так же сжимала голову в ладонях, не в силах справиться с шоком.
Ханна дышала через раз и поверхностно. Приблизилась вплотную и медленно протянула дрожащую руку к Адиным ладоням. Преодолевая омерзение и страх, она по одному стала разжимать холодные, судорожно сжатые на темных патлах, пальцы. По одному, осторожно и медленно. Ада не двигалась, казалось, что она даже не дышала.
Когда голова чуть не упала на пол повозки, а руки Ады освободились, девушка стремительно отшатнулась в сторону. Чуть не свалилась, ноги были ватными, и она все еще не могла перевести взгляд с отрубленной головы бера. Слезы не прекращались, взгляд полон страха и ужаса.
Ханна, не мешкая, со всей силы швырнула голову не целясь обратно на улицу. Держать ее в своих руках дольше необходимого она не намеревалась. Молитвы уже вряд ли помогут душе бедного обезглавленного берсерка обрести покой, но бросая, Ханна все же прошептала:
– Покойся с миром!
– Аа – а!! – снаружи раздался короткий вскрик Райниса. Он из воинов самый невезучий.
Повозка неторопливо продолжала ехать покачиваясь на неровном размытом дождями тракте. Сумерки плавно вытесняли последние лучи солнца, в фургоне стало совсем темно. Ханна крепко затянула узлы на входной ткани, это хоть и хлипкая, но преграда.
– Дух… – выдохнула она, – наши охранники что, совсем без царя в голове? Откуда столько ненависти? И как смеют так вести себя с наследницами кланов?! – руки девушки до сих пор тряслись, самообладание и ей давалось нелегко.
Лисичка выползла из своего угла и села рядом с Адой.
– Почему‑то мне кажется, что втроем, без сопровождения из этих идиотов, добираться до берсерков нам было бы гораздо безопаснее.
– Я не понимаю… – снова стала возмущаться Ханна, но Ада ее прервала.
– Это все из‑за меня. Не знаю, что именно поручил глава Матису, какие цели они преследуют, но все происходящее направлено исключительно против меня. И вы страдаете тоже только потому, что рядом со мной находитесь, – она подняла усталый опустошенный взгляд на сестер. – Думаю, вам следует держаться от меня подальше.
– Не городи чепухи! – моментально вспылила Ханна.
– К тому же повозка только одна, так что не придумывай. – Несса положила голову Аде на плечо и глубоко вздохнула успокаиваясь. Желудок все еще крутило и во рту был противный привкус рвоты. – Даже не хочется думать, что дальше будет.
– И не думай, тебе вредно. Еще надумаешь чего, а нам потом расхлебывать, – привычная манера общения сестер, взаимные подколы и шуточки, успокаивали. Как самих лисичек, так и Аду.
И стоило признаться хотя бы самой себе, что присутствие с ней рядом Нессы и Ханны, значительно облегчает Адино состояние. Возможность рассказать, быть выслушанной… Поддерживающая рука на плече. Ада не представляла как бы справилась сегодня, если бы не лисички. Легче становилось уже от одного их присутствия рядом. Да что там, она наверно просто бы свихнулась, оставайся сейчас одна. Интенсивность травли в последние сутки превышала все предыдущие года. Так плохо Ада чувствовала себя только три года назад, во время истории с Пасвелом. Тогда она чуть не свела счеты с жизнью.
Но в данный момент девушку начинала мучить совесть, ведь проблемы Ады цепляли и сестер. А защитить их возможностей считай что не было.
– Мне очень повезло, что вы со мной… спасибо. Я и не надеялась, что на пути мне встретятся такие как вы. И простите меня, не знаю как оградить вас от всей этой… ситуации.
– Точно! – воскликнула, подскакивая с места, Несса. – Ханна, научишь нас метать ножи. Это поможет нам защищаться, если вдруг что.
Хмурый взгляд Ханны и сомневающийся Ады, были ей ответом.
– А что вы предлагаете? Дротики, я знаю, у Ханны всегда с собой. А это всяко лучше, чем ногтями им глаза выковыривать или за попу кусать.
– Несса! – Ханна покрутила пальцем у виска. – И кому ты собралась глаза выковыривать? Матису, который в три раза выше и в десять раз сильнее тебя? Ты и в прыжке до его глаз не дотянешся. Или надеешся справиться с Райнисом? Пойми, они воины, и даже мои дротики не помогут, если они действительно захотят с нами позабавиться. Единственное, что может их остановить, это напоминание об условиях беров. И я все‑таки не понимаю, как такое отношение с их стороны вообще возможно?! У рысей это норма? – обратилась она к Аде.
– По отношению ко мне, да… Воины и в городе действуют почти безнаказанно. Единственное, чтобы не вразрез с планами главы. Думаю, и Матис просто выполняет приказ. Ханнес не отпустит меня так просто.
– Так для тебя эта ссылка благо? – Ханна устало откинулась на матрас, настроение ни к черту, живот пустой, даже не бурчит, и спать хочется. А в том, что этой ночью удастся выспаться, Ханна сильно сомневалась.
– Не знаю. В клане рысей у меня будущего не было, я хотела бежать, – Адины губы искривились в горькой усмешке, – планировала давно, во всех подробностях. Хотела разыграть свою гибель. Даже уже выбрала, как именно я умру для клана рысей, где и при каких обстоятельствах.
Обе сестры настороженно покосились на Аду. Их детство и юность были относительно благополучными, если не считать разразившейся в последний год войны. А в 'Героической балладе о жизни Ады' открывались все новые и новые страшные подробности. Планировать собственную смерть, пусть и не настоящую, все равно, для лисичек это звучало дико.
– Но что ждет у беров я тоже не знаю, будет ли у нас будущее там? Какое оно будет? С кем? – продолжила Ада.
– Не знаю как у беров, но у нас никто не мог принуждать самку к связи. Тем более так открыто, агрессивно, нагло… Наша мать – сестра главы лисьего клана, но в пару выбрала простого крестьянина из деревни. Папа был бедняком. В нашем клане придерживаются старых традиций и пара образуется только при полном совпадении сущностей, когда не только тела, но и души тянутся друг к другу. Мы доверяем природе, ведь только такие пары, созданные половинками одного целого, могут дать потомство. – Ханна рассказывала лежа и с закрытыми глазами, тихим голосом, погружаясь в приправленный воспоминаниями о родителях сон.
Несса и Ада слушали очень внимательно. Среди всего мерзкого и пошлого, что творилось вокруг в последнее время, а в жизни Ады постоянно, слова об истинной паре звучали прекрасной музыкой. Хотелось слушать еще и еще, забывать о жестокой реальности и мечтать о настоящей любви.
Мерное покачивание повозки укачивало не только Ханну. Лисичка тоже за день утомилась, у нее легко возбудимый характер и к шестнадцати годам, она так и не научилась сдерживать эмоции. Всегда переживала все происходящее по максимуму.
Для того, чтобы заснуть, Ханне не хватало хорошего куска мяса, а Нессе с Адой сказки со счастливым концом.
– Расскажи еще что‑нибудь, – робко попросила Ада.
– Что? Я спать хочу.
– Какая ты… – проворчала Несса. – Я сама расскажу тебе все, что хочешь, Ада.
– Хм, ты находка для шпиона! – Ханна уже почти заснула, поэтому и не задумывалась особо над словами.
– Шпиона…? – после недолгой паузы переспросила Ада. Она хоть и не двинулась с места, осталась сидеть рядом с Лисичкой, но как будто отстранилась от всех. И тон такой холодный, что мурашки по спине.
Самую сильную боль может причинить только тот, кого ты подпустил достаточно близко. И от косвенного обвинения у Ады непроизвольно выступили на глазах слезы, она не ожидала удара, доверилась. А ее саму воспринимают как шпиона?
– О Дух! – Ханна рывком села. – За что мне все это? Ну что за неуверенность в себе, Ада! Одна ребенок несмышленый, вторая затюканная жизнью и никому не доверяет. – Она сонными усталыми глазами посмотрела на Аду. – Шучу я, шучу! Просто боюсь, потому и шутки дурацкие. Я голодная, уставшая и не знаю чего ждать от этой ночи. Где жратва? – недовольно бурча себе под нос, полезла потрошить мешки, которые с таким старанием они с Нессой собирали утром в дорогу.
– Извини, – еле слышно прошептала Ада.
– Ага. И ты меня.
Ханна старше обеих девушек. Когда она встретила Аду, узнала и поняла ее, несмотря на короткий срок знакомства, Ханна почувствовала, что теперь в ответе не только за младшую сестру, но и за новую подругу.
Те двое скорее всего так не думали, Ада уж точно посмеялась бы над мыслями Ханны. Лисичка, та и так постоянно отстаивала свою независимость и доказывала самостоятельность. Но ощущений Ханны это не меняло, в двадцать один год в ней все сильнее начинал говорить материнский инстинкт.
Все замолчали. Ада чувствовала себя глупо и неловко, со своими бесконечными подозрениями и боязнью быть преданной, использованной. Она на удивление быстро, за неполные сутки доверилась новым знакомым. Не смотря на то, что весь предыдущий жизненный опыт убеждал не верить никому, ни мужчинам ни женщинам, ни старикам ни детям. И менять такой взгляд на мир очень нелегко.
Оставшееся время до привала девушки провели в тишине. Снаружи скрипели колеса, слышался стук множества копыт, а внутри повозки раздавался только хруст морковки и редкие просьбы передать что‑либо из продуктов. Из сумок достали вяленое мясо и корнеплоды, Лисичка из собственной заначки вытащила маленькие миндальные лепешки и поделилась со всеми. Они были немного подгоревшими и раскрошились в мешке, но все равно такие сладкие, нежные, удивительно вкусные. Ада никогда в жизни ничего подобного не пробовала и сейчас наслаждалась каждым кусочком.
Это также ново для нее, как и верить кому‑то. Раньше пища служила только для того, чтобы удовлетворить голод. Вкус, свежесть и состав были совершенно не важны. Бывало, Ада неделю питалась одной только дичью, которую сама и ловила. И это еще не самый худший вариант. Гораздо неприятнее и голоднее есть одну картошку и капусту. А случалось и такое, если охотиться возможности не было.
Когда повозка наконец замедлила ход и остановилась, на улице уже царила ясная темная ночь. Яркие звезды подмигивали с черного бескрайнего неба, дул довольно сильный и холодный ветер. Ада выглянула в щелку и недолго, пока ее не подвинула Несса, наблюдала как воины разводят костер и устраивают место ночлега.
В отличии от первой веселой ночи, в последующие никакой выпивки не наблюдалось. Оборотни действовали слаженно и без лишних разговоров. Сейчас они явно настороже, то и дело замирают, прислушиваясь и напряженно всматриваясь в окружающую темень.
В пути Генрис поделился со всеми полученными от Лесли сведениями. Трое лисов отреагировали относительно спокойно, в их деревне ходило много разных слухов. Да они и сами подозревали нечто подобное, хоть и не видели своими глазами тех раненных смолгами оборотней.
Рыси же прониклись новостью очень сильно, вплоть до заикания со стороны Райниса. Его смолгами в детстве пугали, воспитывая.
Матис с Ральфом ходили мрачнее тучь, оба сожалели, что согласились участвовать во всем этом. Конечно, – согласились, громко сказано. Был приказ, и отказаться его выполнять очень проблематично.
Девушки по очереди, быстро и незаметно, сбегали в кустики. Предварительно долго высматривали местонахождение Матиса и его компании, чтобы кустик выбрать как можно дальше от них. И пока одна справляла нужду, остальные две внимательно следили из повозки, готовые при малейшей опасности броситься на помощь.
О таких потребностях как умыться и почистить зубы, речи не шло. Тут не до чистоты, остаться бы живыми и невредимыми.
Спать решили также по очереди и поскольку обе сестры с непривычки от острых впечатлений просто отключались, выпадая из реальности, то первой караулить осталась Ада. В ее голове роились сотни мыслей, новые переживания и вопросы, мешающие спать. И на эти вопросы она должна ответить себе сама.
Появление привязанностей влекло за собой большие перемены. Ада всегда была одна и заботилась тоже только о себе, рассчитывала исключительно на свои силы и никогда не оглядывалась на окружающих, если от этого не зависела ее безопасность. Всем было все равно, и ей тоже со временем стало все равно. Даже со своим единственным другом, хорьком по имени Клык, рассталась не попрощавшись. Она дала ему имя, кормила, но не приручала и не давала привязаться к себе. Клык самостоятельный и свободный, сам за себя в ответе.
С Ханной и Нессой такая позиция резко, в один миг, стала невозможной. С одной стороны Ада безмерно счастлива, что наконец‑то не одна, что в опасной дороге у нее будут союзники. С другой же, это дополнительный груз, ответственность и необходимость считаться с ними. Теперь ей есть за кого, кроме себя, бояться.
Вскоре весь лагерь спал, только караульные поддерживали огонь в костре, да Ада сидела закутавшись в свой плащь и погрузившись в раздумья. Ветер трепал листву на деревьях, играл с пламенем костра и дергал в разные стороны крышу и стенки фургона. Ткань вторила шелесту листвы и это были единственные звуки в окружающей темноте.
Ветер пробрался и за отвороты Адиного плаща, северной холодной рукой прошелся по спине и ущипнул за уши. Девушка поежилась, натянула на голову капюшон и подтянула колени к животу, не отвлекаясь от своих мыслей.
Она привыкла жить одной и боялась привязанностей. Одновременно больше всего на свете желая обрести друзей и семью. Ада отчетливо понимала, что это желание является слабостью, ниточкой, за которую можно дергать и с ее помощью манипулировать.
Но, как ни парадоксально, верные друзья это и сила. Конечно, если друзья действительно настоящие, верные и любящие. Хватит ли у Ады смелости дружить?
Через два часа ее выдернула из омута мыслей Ханна, которую не потребовалось даже будить, проснулась сама. Но сонная и как обычно после слишком короткого сна, очень ворчливая. Ада легла на нагретое место рядом с Лисичкой и моментально провалилась в глубокий и вязкий сон. Те неполные четыре часа, что удалось поспать, ей снились погони, больные оборотни и разоренные деревни. Они втроем с лисичками от кого‑то бежали, а в темном небе над ними вместо луны висела отрубленная голова с пустыми глазницами.
Последней приняла вахту Несса. Пока Ханна, растолкавшая ее, ворочалась и не спала, бодрствовала и Лисичка. Но как только все успокоилось, глаза сами собой закрылись, она постепенно сползла по стеночке на матрас и засопела дальше, толком не осознавая где находится и что ее окружает.
Сонный мозг нашел какое‑то оправдание – отговорку, как всегда происходило дома. Несса решила, что сегодня уроки прогуляет. Ничего страшного, старый учитель Симон и так все всегда забывает и ее отсутствие вряд ли заметит. А если кто ее и поругает, то только Ханна. А это она переживет, не впервой.
Если бы Несса не заснула, то увидела бы крадущегося к ним хорька. Сначала он просунул под ткань голову, убедившись, что обстановка безопасна, стал вертляво протискиваться в узкую щель целиком. Клык тоже устал после целого дня на природе, он продрог и проголодался, лапки болели от долгого бега.
Осторожно обнюхав все углы и спящих девушек, со спокойной душой залез в один из мешков и слопал большой кусок сыра, закусив оставшимся ломтиком мяса. Потом пробрался в свой уголок за сундуками и свернувшись в компактный клубок задремал.
Утром их разбудила громкая возня снаружи и запах жареного мяса. К несчастью для Нессы, первой проснулась ее старшая сестра.
– Несса, ты дрыхла всю ночь! – она обличительно ткнула в бессовестную Лисичку пальцем.
– Совсем чуть – чуть… – Нессе стыдно, но отпираться от обвинений Ханны вошло в привычку, получалось машинально и было для нее также естественно, как дышать. Поэтому, осознавая и принимая свою вину, все‑таки отговаривалась, оттягивая покаяние.
Ада тоже не спала, но вставать не спешила, валялась с закрытыми глазами и слушала препирания сестер. Самочувствие после недолгого сна, наполненного кошмарами, неважное. Двигаться совершенно не хотелось. Солнце только взошло и удивительно, но несмотря на многозначительные намеки Матиса, за ночь ничего плохого не случилось. Впереди новый день, снова дорога и безвылазное сиденье в повозке. Можно не торопиться, к завтраку их не ждут.
– Никому не нужны твои оправдания. Что должно произойти, чтобы ты наконец повзрослела? – Ханну очень расстраивала беспечность и безответственность сестры. Та вела себя как неразумное дите, и при этом еще возмущенно кричала о своей взрослости.
Вопрос остался без ответа. В глубине души и Ханна и Ада надеялись, что ничего такого, заставляющего резко повзрослеть, на их пути не случится.
Несса с Адой так и не поднялись, первая всегда любила поспать, а Ада просто не видела пока смысла вставать и начинать суетиться. Да и заняться совсем нечем, и место возможной деятельности очень ограничено – повозка четыре шага в длину и два в ширину. От увлекательного чтива у Ады оставалось чуть больше половины. Первая тетрадь записей неизвестного лекаря подходила к концу, в то время как путь только начинался.
Ханна вышла по нужде на улицу, заодно разведала обстановку. При свете дня все пережитое вчера казалось не таким и страшным. Солнце поднималось все выше в безоблачном голубом небе, пенье птиц внушало оптимизм.
Картину немного портил Матис, который сидел ближе всех к повозке и угрюмо проводил девушку взглядом. Но поскольку он молчал и не двигался, то и ему не удалось так скоро испортить прекрасное утро.
Ближе к костру сидели Генрис и лисы, все завтракали уже черствым хлебом и вчерашним заново разогретым мясом. На обратном пути Ханну позвал один из лисов, как зовут этих воинов девушка не знала.
– Вот ваш завтрак, – он протянул ей тарелку с горкой мяса и ломоть хлеба. Воин был внушительной комплекции и тоже рыжий, как Матис. Его голос прозвучал мирно, да и держался он по деловому и спокойно.
Ханна уверенно подошла, разглядывая сидящих у кострища. Все оборотни крупные и довольно молодые, из всего отряда сединой мог похвастаться только Генрис. Три лиса держались ближе к предводителю, также как и двое рысей. Ральф и Райнис уже седлали лошадей, Матис переводил задумчивый взгляд с повозки на Ханну и обратно.
Девушка взяла пищу и тихо поблагодарила. Ее тянуло повозмущаться и высказать Генрису претензии по поводу поведения рысей. Солнце подбадривало, сохранившаяся с детства вера, что прекрасным утром, при свете дня, ничего плохого случится не может. Что все страшное происходит лишь темной ночью. Но первой начинать она все‑таки не хотела. Если честно, то просто напросто боялась. Судя по рассказам Ады, рыси могли позволить и позволяли себе очень многое, независимо от времени суток.
Она развернулась и медленно направилась обратно к повозке, но слова раздавшиеся вслед заставили остановиться.
– Сидите тихо и не высовывайтесь. Если что, без единого возражения выполняете все мои приказы. Из фургона выходите только на привалах. – Генрис говорил довольно равнодушным тоном, но его взгляд был далеко не безразличным. В нем читались злость и затаенный страх. – Проблемы еще и с вами нам не нужны. Ослушаетесь, будете наказаны. Передай это и остальным двум.
Такой подход обескураживал. Значит, воинам можно творить все что угодно, наплевав на безопасность, а 'самки' должны по струнке ходить?
– Нам тоже неприятности не нужны. Надеюсь, ваши подчиненные не будут нам их подкидывать? – она выразительно посмотрела на Райниса. Голову мертвеца никто из них еще не забыл.
Ханна не видела, как со спины к ней бесшумной поступью подошел Матис. Он незаметно для сидящих перед ними погладил ягодицы девушки, одновременно удерживая ее второй рукой и не давая отпрыгнуть, что было первым порывом Ханны.
– Ну, если только наши драгоценные девочки сами захотят немного больше внимания. Вам ведь скучно, тоскливо, и наверняка очень не хочется ехать к берам.
– Матис, – предостерегающе произнес Генрис, не спеша однако подниматься и оттаскивать своего воина от девушки. Ральф подошел к компании и поддержал Матиса, хлопнув ладонью по многострадальной пятой точке Ханны.
Она зашипела и двинула со всей силы локтем Матису в живот. Оборотень только слегка поморщился, но девушку отпустил. Что удивило Ханну, так это выражение лиц остальных воинов, и рысей и лисов. Им интересно, забавно наблюдать. Они что, думают что все это шутки?! Или предназначенных берам самок не жалко?
Оправдываться и раскаиваться из‑за отсутствующей невинности самок, в случае если события будут развиваться в нужном Матису направлении, все равно не им. Когда до этого дело дойдет, горе – охранников давно уже не будет поблизости.
– Нам не нужны конфликты, так что сидите тихо и слушайтесь! – прорычал Генрис. Гнев его направлен исключительно на Ханну. Своим воинам он прощал очень многое, они прошли вместе сражения, вместе гуляли после них и вместе готовились к новым. А вот самка должна знать свое место.
Предводителя все достало, серьезно. С одной стороны глава клана Ханнес, который имел зуб на Мышь и поручил что‑то на ее счет Матису. С другой стороны возможное столкновение со смолгами. Как будто им одних беров мало. И как тут сохранять необходимую дисциплину в отряде, когда у половины оборотней от самок просто крышу сносит, а другая половина не прочь поразвлечься, пока еще есть такая возможность.
Вот Генрис и сорвал раздражение на Ханне, не думая, какой пример подал остальным охранникам. Видя отношение рысей к самкам, трое лисов посмотрели на ситуацию с другой стороны. В конце концов, почему они должны рисковать своими шкурами, не получая за это никакой компенсации или благодарности, удовольствия?
Сопровождаемая насмешливыми взглядами, девушка молча бросилась к повозке. Лицо пылало, и она все больше и полнее начинала понимать Аду, прочувствовав отношение воинов собственной попой. Уехав из деревни, из под опекающего крыла дяди, лисички лишились и статуса неприкосновенности. Их никто не будет защищать.
В повозке было прекрасно слышно, что происходит снаружи. Ада с Нессой встретили Ханну растерянными и испуганными взглядами. Спрашивать что‑либо и уточнять, насколько все‑таки их положение бедственное, девочки не стали. Никакого желания в очередной раз обсуждать своих охранников – конвоиров и жаловаться на судьбу.
В данный момент у них есть еда, закрытое от посторонних глаз место, и впереди очередной день в дороге. Совет Генриса сидеть тихо и не качать права, не такой уж и плохой. Только вот ни солнце, ни щебет птиц, ни завтрак уже не радовали. Девушки завалились снова на матрасы и лежали, кто размышляя, кто бездумно глядя в потолок. А кто и вновь погружаясь в дрему.
Так прошел день, они валялись, спали, мало говорили и много думали. На привале, как и в прошлый раз, по очереди сходили по нужде, перебежками и очень быстро.
У бедной Нессы аж живот крутило от страха, и в кустах она провела куда больше времени, чем остальные девушки. Когда Лисичка боялась, ее всегда в первую очередь подводил именно живот. То понадобится очень срочно, немедленно, в туалет, то тошнить начнет, то икота.
Дорога и ожидание длились бесконечно. Невозможность как следует размяться, обернуться, дать своему зверю хоть немного свободы, усилившийся из‑за тяжести повозки противный скрип колес, – все утомляло и вызывало раздражение. Мышцы тянуло и подергивало от постоянного бездействия, а в голову забредали всякие ненужные абсурдные и глупые мысли.
В фургоне было душновато, смешались запахи старых матрасов, до поездки хранившихся в конюшнях, жареного мяса, пота. Но откидывать ткань от входа и проветривать девушки опасались. Как раз за повозкой ехали рыси и привлекать их внимание, понятное дело, никто не спешил. Ада только расширила, на сколько возможно, щели между досками и тканью, чтобы в них задувал свежий ветерок.
Несса предложила поиграть в города, порассказывать истории, анекдоты, сыграть в карты, припрятанные в бездонном кармане, но ее не поддержали. Было тягостно, но и что‑то делать, чтобы отвлечься и развлечься, не хотелось. Несса тоже не стала настаивать.
Смешно и в тоже время грустно, что девушки уже с нетерпением ждали, когда доберутся до беров. Там появится хоть какая‑то определенность, решится их судьба – или пан, или пропал. Их охранники наконец отбудут назад в свои города и не нужно будет больше лицезреть наглые морды Матиса и Ральфа, постоянно ждать новой подлянки и перебежками, оглядываясь, пробираться в туалет.
Скорее всего, рыси рассчитывали на иную реакцию девушек. Думали, что Ада настолько боится беров, что предпочтет берсеркам уже знакомых оборотней, согласится выполнить все их желания, да еще подружек уговаривать начнет. Знакомое зло лучше незнакомого, что‑то в этом роде крутилось в их головах. Но такие рассчеты не оправдались. И Ада и сестры, несмотря на все, не сдавались и надеялись на лучшее. Завидный оптимизм и единодушие.
Ближе к вечеру, когда девушкам вручили новую порцию жареного на костре кролика, из своего укрытия выполз хорек. Медленно потягиваясь каждой лапой и демонстрируя в широком зевке свой единственный клык.
Несса, которая находилась ближе всех, вскрикнув отскочила в сторону. Ханна схватилась за нож. Одна Ада в радостном изумлении протянула к хорьку руку. Она обрадовалась другу до слез, так сильно, как сама от себя не ожидала. Зверек ткнулся в ладонь носом, подошел еще ближе, поглядывая краем черного блестящего глаза на кусок крольчатины во второй руке Ады.
– Клык… Ты как здесь? – спросила счастливым шепотом.
– Ты знаешь эту крысу? – удивилась Ханна. В ответ Клык на нее ощерился, а Ада кинула укоризненный взгляд.
– Он не крыса, это хорек Клык. Он мой… друг.
– Хорек звучит гордо.
Несса приблизилась и дала понюхать свою руку, Клык принял это благосклонно. Ее примеру последовала и Ханна.
– Вот и познакомились.
Клык их принял, он то всех давно уже обнюхал вдоль и поперек, это девушки не имели о его присутствии понятия. Хорек довольно залез Аде на колени и слегка умылся, вчера был слишком изможденный для проведения этих процедур. А сейчас, в такой компании, немного устыдился своей облезлой и потрепанной шкурки, хотелось выглядеть опрятным и чистеньким.
Может его погладят или угостят чем. Конечно, он и сам может взять все, что захочет, но лучше не воровать. Он не какая‑то там крыса с лысым хвостом. Он Клык.
Усилия и умильное выражение бандитской мурзатой морды возымели нужный эффект.
– Какой он миленький! – просюсюкала Несса, протягивая к зверю свои руки.
Доброе слово и хорьку приятно, и даже очень. Клыка покормили, постоянно удивляясь, как в него столько всего помещается. Пузо хорька напоминало средних размеров дыню. Если в таком состоянии его увидит кто‑то чужой, подумает, что перед ним беременная самка.
– Так вот, кто подъедал наши запасы, – осенило Ханну. – А я все на Нессу думала.
– Во всем у тебя я виновата, – проворчала сестра в ответ, но не особо обижаясь. Она была занята другим, гладила и тискала, правда осторожно, Клыка.
Продолжалось так довольно долго, Клык переходил с рук на руки, сопел и умудрялся то ли мурлыкать, то ли урчать на низкий частотах сильно вибрирующим звуком. Звучало, во всяком случае, очень удовлетворенно, мягко и уютно.
К тому времени, когда отряд остановился на ночь, все в повозке сидели выспавшиеся и, несмотря на обстоятельства, в неплохом расположении духа. Как только фургон остановился, хорек соскочил с рук Нессы, высунул наружу нос, понюхал воздух, и больше не медля черной тенью выскользнул в вечерние сумерки.
Его завистливо проводили три пары глаз. К сожалению, девушки не могли позволить себе последовать его примеру, как бы ни хотелось.
Задача максимум на этот вечер, благополучно сходить в туалет. Что поделаешь, потребности организма никто не отменял. Был, конечно, еще вариант не есть и не пить, но момент упущен. Сходить в кустики важно, но небезопасно. Вот такие крупномасштабные и трудноосуществимые планы на вечер. Еще днем решили, что пойдут все вместе. И в зверином обличии. Всем надоело путаться в штанах и светить в темноте бледной голой кожей.
Через некоторое время воины наблюдали, как из повозки друг за другом выпрыгивают рысь и двое лисиц. При свете только разгоревшегося высокого пламени костра, их шерсть переливалась всеми оттенками красного.
Рысь более светлая, приглушенного пепельного окраса. Крупная лиса светло каштанового цвета с рыжими переливами, последней шла совсем огненная мелкая лисичка. Строем, игнорируя обращенные к ним подозрительные и заинтересованные взгляды, самки прошествовали в сторону леса.
Ханна во второй ипостаси по размеру намного превосходила обычную лису. У нее сильно развиты мышцы лап, широкие ступни с острыми когтями, крепкая шея и крупная, коротковатая по лисьим стандартам, морда. В ней в полную силу проявилась кровь отца.
Младшая сестра, наоборот, пошла в маму. Изящная и хрупкая, она в зверином обличии чуть ли не слабее, чем в человеческом. Но очень красива, с этим не поспоришь. Ада, впервые увидев ее такой, мысленно ужаснулась. Ведь Несса идеальная жертва, – привлекательная, как самое большое искушение, и слабая. Ада решила, что обязательно предложит Лисичке свой чудо порошок из грибов – полевиков. Она подумала, что Лисичка не будет против, да и старшая лиса точно поддержит идею. Пусть Несса маскируеться, хотя бы во время пути. Единственное, в чем Лисичка имела преимущество, так это в скорости. Легкая и длинноногая, она носилась наперегонки с ветром. Только вот, если что, бежать то некуда.
В лесу было изумительно, – свежо, просторно, так приятно пахло хвоей и мхом. Запахи будоражили уставшее от застоявшегося воздуха повозки обоняние, следы мелких животных манили за собой, а организм требовал движения. Все трое едва сдерживались, чтобы не пуститься бегом. Не спеша разбрелись по зарослям в радиусе пары метров, деликатно не смотря друг на друга.
Первыми справились, как и следовало ожидать, Ханна и Ада. Они вышли из леса на опушку, чтобы не нервировать нетерпеливых охранников. Те и в самом деле уже подошли ближе к зарослям и следили за переминающимися с лапы на лапу самками.
