Текст книги "Ради подруги"

Автор книги: Александра Мадунц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– В чем? – поинтересовалась я, когда она несколько успокоилась.

– У этого убийцы и впрямь мои бумаги. Значит, я должна ему заплатить.

– Ты хочешь сказать, что эта филькина грамота и есть то, ради чего ты затеяла весь сыр-бор? – опешила я. – Из-за этой писульки я пошла на преступление?

– Много ты понимаешь! В общем, ничего не поделаешь. Я ему заплачу.

– Чем? – ехидно осведомилась я.

– Продам квартиру.

– Не продашь. И оба вы с твоим покладистым шантажистом малоразвитые люди. У тебя ведь прописана твоя дочка, да?

– Разумеется.

– Значит, номер не пройдет. Есть такой закон, по которому нельзя ухудшать жилищные условия несовершеннолетних. Между прочим, закон направлен против таких, как ты, эгоистичных матерей. Чтобы продать квартиру, где прописан ребенок, требуется справка из роно, что он получит не меньшую жилплощадь. А тебе такой справки не дадут.

– Выдумываешь! – предположила Света. – Первый раз слышу.

– Я тоже, но это правда. Вчера мне звонила Маша и жаловалась на жизнь. Она у меня теперь бомж. Дети ее сестры прописаны в ее квартире, а она в квартире сестры. Это давно так вышло, я уж не помню, почему. И теперь они хотят перепрописаться так, как на самом деле. И им не разрешают, поскольку это нарушает права детей. В результате Машу сейчас выписали вообще, а детей временно прописали в какое-то фиктивное место. В общем, я ничего не поняла, однако закон какой-то точно есть. И постоянно требуют новые справки, а за каждую дерут деньги.

– И что же мне делать? – понурилась моя подруга. – Ведь этот шантажист не блефует. Он действительно может меня подставить.

– Скажешь ему правду. Что и рада бы продать квартиру, да не можешь. Интересно, как он среагирует? Он ведь у тебя покладистый. Или нет! Придумала! Ты скажешь, что есть одно препятствие, но это не телефонный разговор. Что ты должна встретиться с ним лично и тогда все объяснишь.

– Зачем?

Я победоносно улыбнулась и достала их сумочки «список неприятностей– непонятностей», завершающийся бойцовской фразой «надо нам его поймать!» Список Свету ошеломил. Она изучала его так, словно это новые скрижали, присланные непосредственно господом богом. Вдоволь насладившись чтением, она неуверенно произнесла:

– Значит, я обязательно должна его поймать? И для этого надо с ним встретиться? А ты не думаешь, что при встрече он меня убьет?

Однако я была тверда:

– Шантажисты не убивают. Наоборот, это их убивают! Так что главное – следи за собой. Займи чем-нибудь руки.

– Да, – возразила Света, – но ведь наш шантажист – он еще и убийца.

Резон в ее словах был, но я стояла на своем:

– Платить ему нельзя, я гарантирую. Из этого никогда ничего хорошего не выходит. А убивать тебя ему совсем не выгодно. Либо он от тебя отстанет, либо… – я задумалась.

– Что либо? – не выдержала моя подруга.

– Либо мы изловим его, твои документы отберем, а его сдадим в милицию.

Света обреченно пожала плечами. Не скрою, мне и самой виделись некоторые изъяны в моем плане, но другого не было. Я была глубоко убеждена, что стоит один раз заплатить, и ты пропал. Поэтому я решила проявить бдительность и переночевать у Светы, чтобы лично проследить за тем, как она ответит на звонок коварного врага.

Коварный враг не обманул наших ожиданий. Телефон затрезвонил именно в тот момент, когда я набила рот большим куском сливочного полена, очень вкусного, но вязкого, как замазка. Я с сочувствием посмотрела на подругу, с выпученными глазами старательно делающую глотательные движения. Нет, такое враз не проглотишь! Я плеснула в бокал сухого вина и сунула Свете. Это ее взбодрило, и она подняла трубку, я же занялась включением магнитофона.

– Это я, – сдавленным голосом отрапортовала Света невидимому абоненту. – Я не шучу. Это точно я. Света Барская. Нет, не простудилась. А…

Гудки. Покладистый, но нервный шантажист дал отбой. Подруга попыталась просверлить меня укоризненным взглядом (сами понимаете, идея о полене принадлежала мне), однако я тут же возразила:

– Нам это на руку. Чем дольше все будет тянуться, тем вероятнее, что его изловят.

– Так его же должны изловить мы! – поймала меня на противоречии Света.

– Ничего. Если за нас поработает милиция, тем лучше для нас. Им все-таки за это деньги платят. И…

Звонок. Откашлявшись, подобно оперной примадонне, моя подруга глубоким вибрирующим контральто произносит:

– Алло! У телефона Светлана Барская.

Никогда бы не подумала, что в недрах ее организма таится такой прекрасный грудной голос! И преступник тоже этого не думал. Даже слова не проронил – шмяк трубку на рычаг, и был таков.

– И что теперь?

Я пожала плечами:

– Позвонит еще. У него, судя по всему, неиссякаемый запас жетонов. Нажился, подлец, на шантаже! Я лично не могу себе позволить раззваниваться из автомата. И вообще, если звоню, так и вовсе без жетона.

– Это как? – заинтересовалась Света.

– Я договариваюсь с мамой, что позвоню ей два раза, если неожиданно соберусь в театр. Звоню, она поднимает трубку, но, разумеется, без жетона автомат нас не соединяет. И так два раза. И она уже понимает, что это я.

– Любопытно! Только теперь большинство автоматов не с жетонами, а с магнитными картами. У нашего мерзавца, наверное, магнитная карта. Слушай, а вдруг он решит, что я над ним издеваюсь, и от обиды пошлет мои бумаги в милицию?

– В милиции никто твоих бумаг не поймет. Раз их даже я не поняла…

Нашу интересную беседу в очередной раз прервали.

– Как жаль, что вы мне не доверяете, – с искренней укоризной затараторила в трубку моя подруга. – Я просто подавилась, а вы уже считаете, что я – это не я. Мне это ужасно обидно! Что же я, уже не имею право хоть иногда поесть сливочного полена, чтобы меня не заподозрили во всяких злых умыслах?

Я одобрительно кивала. Покладистый шантажист просто обязан в очередной раз опешить. Он и опешил. Сдавленно мычал и даже стонал, а я записывала его стоны на магнитофон, пока Света разочарованно не выдавила:

– Ой, это ты! Мне сейчас некогда. Перезвоню, – и она нажала на рычаг.

– Ты что? – удивилась я.

– Это Темочка. Совсем некстати. Мне сейчас не до него.

– Слушай, а ты уверена, что до этого звонил не он? – мрачно осведомилась я. – Может, голос он ловко переделывает, а мычание переделать не смог? Вот ты и узнала его по мычанию. Как ты считаешь?

Моя подруга молча обхватила руками голову, не побоявшись испортить прическу, и я поняла, что ее проняло всерьез. Да и меня тоже. Боже, опять звонок! Сговорились они, что ли?

– Алло! Да, это я. И раньше была я, а что вы такой недоверчивый, так сами виноваты, – раздраженно прокаркала Света. – Ну, получила я этот ваш документ, получила, а толку-то? Я бы и рада заплатить вам деньги, да в нынешней ситуации не могу. Я же русским языком сказала, не хочу, а не могу. И вы, как специалист в подобных вопросах, могли бы сами все предусмотреть. Почему я должна думать за вас? Нет, раз вы сами не понимаете, то я не могу вам объяснить. Это не телефонный разговор. Да, не телефонный! Ладно уж, давайте встретимся лично и все обсудим, тогда, может, вдвоем что-нибудь придумаем. Хотите, приезжайте сейчас ко мне. Что? Ну, тогда продиктуйте свой адрес, я напишу вам письмо. Адрес-то у вас есть? Эй! – она положила трубку и яростно сообщила: – Снова дал отбой. Маньяк какой-то! Так бы и убила гада! Из-за него мы вынуждены подозревать несчастного Темочку! Нет, ты совершенно права. Мы непременно должны его изловить. Изловить и изучить. Тогда мы убедимся, что это не Темочка, и я успокоюсь. А денег он от меня фиг получит! Порочит честных людей, а я за это денежки плати? Разбежался!

Я слушала эту филиппику с восторгом. Мне казалось, что разговор с покладистым шантажистом моя подруга провела на высшем уровне. Интересно, что он теперь предпримет? Он… Снова телефон. Прямо не прибор, а орудие пытки.

– Алло! – гаркнула Света. – Что? Сам такой! Импотент полудурочный!

И она в гневе брякнула адское изобретение мерзкого Белла об пол, отчего оно, разумеется, разлетелось на куски. Моя подруга подняла правую ногу и собиралась топнуть, но передумала, быстрее ветра смоталась в прихожую и, вернувшись оттуда уже не в мягких тапочках, а в сабо на деревянной подошве, стала топтать остатки телефона, пока от них не осталось одно воспоминание. Лишь после этого она нашла в себе силы сесть и одним духом выпить бокал вина.

– Это опять он? – сочувственно спросила я, преисполнившись раскаянья. Нет, не стоило мне давать столь опасных советов! Даже самого покладистого шантажиста лучше не дразнить, а то он разъярится и наговорит такого… такого… в общем, я толком не разобрала, но на пленке у нас все записано.

– Ну, уж это точно не он! – чуть успокоившись, помотала головой Света. – У Темочки низкий красивый голос, а не этот мерзкий писк. Это был не Темочка.

– Я имела в виду, это был шантажист? – уточнила я.

– А? Откуда мне знать? Шантажист всегда был вежливый, а этот ругался матом. Но, может, он ругался оттого, что обиделся? Я ведь, кажется, была с ним не очень-то любезна? Хотя, наверное, зря. Он, скорее всего, вовсе не нарочно подставляет бедного Темочку. Ой, неудобно-то как!

– Зато он нарочно подставляет тебя, – напомнила я. – Вот у нас теперь коллекция записей – любой позавидует! Давай слушать и сличать.

И мы полночи с увлечением прокручивали кассету с телефонными разговорами, однако к определенным выводам не пришли. Голоса шантажиста и ругателя матом были высокие, Темочкино мычание – низким. Однако мне казалось, что шантажист пищит специально, чтобы его не узнали. Хотя не знаю, сумел бы Темочка так пропищать или нет? Если сумел бы, так ему стоит выступать на эстраде. Да, а у ругателя матом какие-то странные восточные интонации. Впрочем, мне до этого не приходилось внимательно вслушиваться в интонации ругателей матом. Возможно, мат требует определенного микроакцента?

– Кстати, – вспомнила я, – а как выглядит Вадик? Он высокий?

– Довольно-таки, – подтвердила удивленная Света, – но до Темочки ему далеко. А что?

– Просто думаю про перчатки. Может, его?

– Такие большие? Вряд ли, – машинально ответила подруга, однако тут же поправилась: – Хотя вполне может быть!

Однако мотивы последней фразы были мне слишком ясны, и я строго потребовала сообщить мне Вадикин адрес. Как ни странно, Света его знала, и я решила при первом удобном случае туда наведаться с легендой о знакомых, которым требуется охранник. Наведаться и изучить подозрительные руки.

Наутро Света достала из почтового ящика послание от шантажиста. Удивительно оперативно работает подлец! Впрочем, как бы оперативно он ни работал, наша почта должна была вставить ему палки в колеса. Чтобы за ночь доставить письмо, пусть даже в пределах города – держи карман шире! Я, например, неоднократно получала поздравление с Новым годом примерно к восьмому марта. Точно, конверт без штемпеля!

– А прошлые письма шантажиста тоже были без штемпеля? – поинтересовалась я.

– Не знаю, – покаянно ответила Света. – Я не смотрела. А конверты выкинула.

– Между прочим, во всех детективах сыщики в первую очередь изучают конверты, – менторским тоном поведала я.

– Вот и сказала бы мне об этом раньше!

Упрек был заслужен, и я лишь кивнула. Итак, конверт с адресом и фамилией, но без почтовых штемпелей. Все отпечатано на принтере. В мой принтер тоже можно совать конверты, это я знаю. Письмо короткое. «Объяснение оставьте в следующем месте. На Моховой 24 во дворе на мусорном бачке. В девять часов вечера. И уйдите».

– Темочка ни за что бы не полез за письмом в мусорный бачок, – обрадовано заметила Света. – Он очень гигиеничный. И заботливый. Представляешь, у него в каждом кармане пакетик презервативов!

– И что из этого следует? Наденет резиновые перчатки и полезет в бачок. А тем более – «на бачок». Или мальчишку какого наймет. Скажи лучше, кто из наших подозреваемых живет недалеко от тебя?

– А зачем тебе это?

– Ну, раз шантажист успел лично принести тебе письмо, значит, ехать было недалеко.

– Глупости! За целую ночь можно хоть из Москвы добраться, – фыркнула на меня подруга, и я догадалась, что недалеко живет никто иной, как заботливый и гигиеничный Артем. – И вообще, что нам теперь делать? План встретиться с этим гадом провалился. И дернул меня черт ляпнуть ему, что я

могу послать свое объяснение письмом! Но я думала, он даст мне адрес, а по адресу мы его опознаем.

– Не такой уж он дурак. Впрочем, в детективах обычно требуют, чтобы письма посылали до востребования. Интересно, почему он этого не потребовал?

– Наверное, не такой начитанный, как ты.

– Впрочем, это безразлично. Мы сделаем так. Ты положишь на бачок письмо и уйдешь, а мы с Настей притаимся и покараулим. Шантажист увидит, что тебя нет, полезет к бачку, и мы его увидим. Довольно просто. И с письмом «до востребования» на почте тоже можно было бы его подкараулить. А еще хорошее место для засады – твой почтовый ящик. Телефона у тебя теперь нет, так что преступник будет вынужден вступить в переписку, а почте он явно не доверяет…

Короче, в семь вечера мы втроем – Света, Настя и я – отправились изучать плацдарм будущих действий. Погода стояла прекрасная, и мы с удовольствием гуляли по старым улочкам, приближаясь к Моховой. Однако удовольствие наше было скоро испорчено наблюдательной Настей.

– Я не хочу вас пугать, – сообщила она, – но, похоже, за нами следят.

Я обернулась. Редкие прохожие, редкие автомобили. Ничего подозрительного.

– С чего ты взяла?

– Вон, видишь ту красивую машину? Я давно обратила на нее внимание. Тонированные стекла и все такое. Так за нами и плетется!

– Это не «Мерседес», – просветила нас опытная Света. – По-моему, называется «Ланчия». Ты уверена, что она не просто так?

Настя пожала плечами. «Ланчия» тихо и невинно стояла у обочины. Номера я разглядеть не могла.

– Света, у тебя хорошее зрение. Номер не видишь?

Света задумчиво покачала головой и пошла по направлению к подозрительному автомобилю. И он, представьте себе, задним ходом скрылся в переулке! Мало того! Послышался дикий грохот, из-за тополя выскочило нечто и сигануло в ближайший двор. Судя по размерам – не кошка и даже не собака. Человек!

Машину догонять не имело смысла, и мы бросились за ним. Двор, разумеется, оказался проходным. Вздохнув, мы уселись там на лавочку и начали обсуждать сложившуюся ситуацию. Ситуация была, мягко говоря, странной.

– Это шантажист, – твердо заявила Света. – Он решил проследить, не веду ли я с собой соглядатаев. То есть вас. Увидит, что веду, и за письмом не придет. Значит, либо мне надо идти дальше одной, либо избавляться от слежки.

– Какой из них – шантажист? – скептически осведомилась Настя. – Пеший или конный? И кто в этом случае второй? Нет, я подозреваю, что доверчивый шантажист работает не только с тобой, и не только ты хочешь узнать, кто он. За тобой следят, чтобы выйти на него, и это хорошо. Они с ним расправятся, и ты вздохнешь спокойно. Так что пусть следят.

– А если шантажист – Темочка? – вскипела Света. – Я не позволю с ним расправляться! Как хорошо, что мы заметили слежку раньше, чем пришли на Моховую. Теперь нам надо хорошенько поплутать по проходным дворам.

Я не знала, что и подумать.

– Понимаете, ведь слежка-то началась раньше, чем шантаж, – объяснила я подругам. – А может, за нами следит милиция?

Почему-то это предположение вызвало всеобщий гнев, и в результате мы пререкались до тех пор, пока не обнаружили, что уже без четверти девять, так что о блуждании по проходным дворам речь идти не может. Если Света намерена нести письмо на помойку, мы должны срочно бежать. А поскольку мы как-то заранее настроились на то, что его необходимо доставить по назначению, мы и побежали, и даже успели ровно к положенному часу. Бачок красовался недалеко от парадной и жутко вонял. Света водрузила на положенное место свое послание и отступила на несколько шагов, чтобы взглядом ценителя обозреть получившуюся картину. И в этом миг произошло непоправимое. Откуда ни возьмись возникла человеческая фигура, хапнула с таким трудом составленную нами записку и вихрем ворвалась в ближайший подъезд. Света – следом. А мы с Настей, как две дуры, заметались по двору, не зная, куда правильнее направиться – вперед или назад. Потом решили – конечно, туда, где скрылась наша любимая подруга, пробежали через сквозную парадную и успели заметить лишь быстро удаляющуюся «Ланчию». Света исчезла. Как корова языком слизнула! И ведь уже во второй раз!

– Ты не заметила, – грустно спросила я, – она была в этой мерзкой машине или нет?

– Там тонированные стекла, – нервно напомнила Настя. – А ты успела рассмотреть этого гада, который стащил записку?

– Не очень. Только это не Артем. Артему пришлось бы сложиться вдвое. Кто– то низкорослый.

– Ребенок?

– А кто его знает!

Настроение было – хуже некуда. Неужели Свету похитили? Может, вся эпопея с письмом была придумана исключительно ради этого? Но зачем ее похищать? И что теперь делать нам? В милицию заявлять? О чем? О том, что наша подруга, возможно, села в машину? Детский лепет!

– Я не могу поехать домой и спокойно лечь спать, – призналась я. – Нервы у меня уже не те. Я поеду в засаду.

– Какую засаду?

– У Светиного почтового ящика. Если письмо забрал не шантажист, то шантажист должен потребовать со Светы разъяснения, почему он не получил этого письма. А как он потребует? Подкинет свое письмо в почтовый ящик, выбора у него нет. А я подкараулю.

– Если Свету похитили, то этим ты ей не поможешь, – резонно заметила Настя.

Однако я не желала прислушиваться к голосу разума. Моя душа требовала, чтобы я хоть что-то предприняла для любимой подруги, а другого варианта я не видела, поэтому в гордом одиночестве я отправилась в засаду. И была совершенно права. В первом часу ночи в мою засаду попалась самая желанная дичь – Света собственной персоной.

– Жива! – только и смогла выдохнуть я, сама не своя от счастья.

– Разве что жива, – раздраженно сообщила мне она. – Теперь я наконец поняла, отчего люди спиваются. Идем, у меня есть бутылка «Мартини». Здорово шибает, зараза!

– Где же ты была? – я, после всех перенесенных мук, считала себя вправе требовать ответа. Попробуйте сами простоять больше часа в подъезде! Ноги просто отваливаются. Подростки, торчащие вечерами в моей парадной, теперь никогда не будут вызывать у меня ничего, кроме уважения к их физической кондиции.

– В «Европейской».

– В… в «Европейской»? И каким ветром тебя туда занесло?

– Ну, привез этот гад. Он ведь там живет, я ж тебе говорила.

– Кавказец! – схватилась за голову я. – Господи, я о нем и думать забыла! Но у него же «Мерседес»!

– Он его продал. Утверждает, что не мог больше ездить на машине, которая задавила такую девушку, как я.

– Ну, ладно, продал. А ехал за нами зачем?

– Хотел выследить, где живет Темочка. Он считает, что я из-за Темочки ему отказываю. Да будь он хоть единственным мужчиной на свете, я бы и то таким не прельстилась! Да ты сама его помнишь.

– А письмо твое зачем стянул?

– Идиот потому что. Увидел, что я положила конверт, и стянул. Наверное,

у кавказцев такой условный рефлекс. А теперь из-за него я попала в неловкое положение перед шантажистом. Шантажист будет считать, что я врунья. Поверишь ли, еще и деньги предлагал! Хватает же у людей наглости!

– Деньги? – удивилась я. – Мне казалось, он жутко скупой.

– Скупой, но темпераментный, – пояснила Света. – Да за кого он меня принимает! Фрр! Еле отвязалась. И что теперь делать, не знаю. Сил моих больше нет! Да еще и милиция как-то активизировалась. Только и знают, что меня на допросы тягать. По десять раз спрашивают одно и то же – зачем, интересно? Ведь все ж записывают. Могли бы перечитать, чем человека мучить.

– А ты отвечаешь каждый раз одно и то же или нет?

– Зависит от настроения. Чего ради я их буду баловать? Слушай, а может, завтра в девять мне положить на бачок новое письмо? Точнее, сегодня. Ты как считаешь?

Эту сложную проблему решил за нас покладистый шантажист. Очевидно, он понял, что затея со связью через помойку сложновата, и предпочел наш первоначальный вариант – нормальную человеческую встречу. По крайней мере, Светин почтовый ящик содержал очередное послание без штемпеля.

– Ох, не зря я устраивала засаду, и зря ты затащила меня в квартиру, – попеняла подруге я. – Надо было нам чередоваться – стоять по часу на посту. Вот и поймали бы гада.

– У меня не было сил. И у тебя тоже. Терпеть не могу стоять!

– Я тоже. Но стояние – жизнь, а сидение – смерть.

– В каком смысле? – опешила Света.

– Так утверждает Настя. Прочла в какой-то книжке о самолечении. Я всегда повторяю про себя эту фразу, когда мужчины не уступают дамам место в общественном транспорте. Наверное, поэтому они меньше живут.

– А что тогда хождение?

– Наверное, жизнь в квадрате. А лежание – смерть в квадрате. Впрочем, сейчас это неактуально. Значит, наш шантажист предлагает тебе встретиться в заброшенном доме? Откровенно говоря, выбор места мне не нравится. Уж и не знаю, стоит ли тебе идти. Пристукнет, и дело с концом.

– Зачем?

– Ой, не знаю. Вроде бы незачем. Но одна ты туда не пойдешь. Пойдем втроем, – твердо заявила я. – Даже нашему идиотизму должен быть предел.

– А если это его отпугнет?

– Это его проблемы. Раз он такой пугливый, нечего было идти в шантажисты. Шантажисту надо иметь крепкие нервы. И, в конце концов, он покладистый.

Таким образом, вечером мы трое дружно шагали к заброшенному дому, адрес которого нам услужливо сообщил преступник. Видимо, здесь скоро начнется капитальный ремонт, а сейчас вид совершенно непрезентабельный – исписанные стены, качающиеся на петлях двери, лестница без перил. Господи, страшно-то как! И что за черт нас сюда занес? Ах, да, это ж была моя идея. Таких, как я, надо сдавать в психбольницу. Сейчас нас как двинут по головам из темноты, мало не покажется! Бедные наши мамы! А у Светы еще и дочка! Впрочем, ради счастья Светиной Наташи мы сейчас и рискуем. Все-таки убить сразу троих нелегко, да и неэкономно как-то. Нет, они не станут этого делать, незачем им, правда? Какой резон нас убивать?

Вот и квартира шестнадцать. Там Свету ждет некто. Или не ждет. Испугался нас и убежал. Ха! Нас – испугался! Хотела бы я на это посмотреть!

Стуча зубами, мы переступили через порог. Темно. Тихо.

– Эй! – негромко позвала Света.

Молчание. Тогда она включила припасенный фонарик, поводила им по сторонам. Ничего.

– Он не пришел, – с нескрываемым облегчением вздохнула Настя и неожиданно чертыхнулась.

– Ты что? – изумилась я.

– Упала. Споткнулась о какую-то гадость. Посветите-ка, а?

Лучше б мы ее не послушались! Луч фонаря упал на неподвижное тело, лежащее на полу. И это вовсе не было тело Насти. Настя не носила пиджаков.

– Опять! – истерически выкрикнула Света. – Сколько можно! Я этого не перенесу! Почему опять нам, почему?

– Планида наша такая, – мрачно прокомментировала я. – Проверь для порядка, может, он жив?

Это поручение моментально успокоило мою подругу. Она сунула мне фонарик и принялась искать у тела пульс. Не нашла. Потом вытащила зеркальце и приложила к губам предполагаемого трупа. Оно затуманилось. Однако едва мы успели порадоваться этому факту, как обнаружилось, что Света по ошибке исследовала с помощью зеркальца Настю, без сознания покоящуюся у нас в ногах. А я еще удивлялась Настиной выдержке – такие обстоятельства, а она молчит, как рыба! Теперь я удивляться перестала. Света тщательно протерла зеркало, словно собиралась отправлять его на выставку полированных изделий, и применила вторично. Нет, труп – он и есть труп, так что надеялись мы зря.

– Надо растормошить Настю и бежать отсюда, – предложила Света. – Только проследим, чтобы не оставить новых улик.

– Сперва хорошенько его осмотрим. Вдруг кто-то знакомый?

Все-таки опыт – великое дело. При обнаружении первого трупа мы вели себя, как пара вспугнутых воробьев. Второй уже не лишил нас способности рассуждать. А когда нам попадется третий, мы, наверное, даже глазом не моргнем. Я тщательно направила луч фонарика – и оцепенела.

– Смотри!

– Куда?

– Сюда! Смотри на его обувь! Туфли на каблуках!

– Ты хочешь сказать, – опешила моя подруга, – что это женщина?

– Я хочу сказать, что это низкорослый мужчина, который не стесняется носить каблуки. Вот мы с тобой дуры! И размер, мне кажется, точь-в-точь, как тот. Ну, как тот след, который мы с тобой зарисовали. А я, как назло, забыла взять его с собой!

У меня смутно возникла мысль, что следует снять с трупа башмак и забрать для сравнения, однако я тут же подумала, что такое поведение называется мародерством, и меня затошнило. Я поспешно перевела луч на лицо неизвестного. Оно было покрыто густой растительностью. Настолько густой, что ее натуральность представлялась весьма проблематичной. Конечно, маскировка! Но срывать ее у меня не было душевных сил. Возможно, третий труп я с легкостью смогу дернуть за бороду, а пока я еще не созрела. Тем не менее поток моих идей упорно не желал иссякать.

– Света, – умирающим голосом предложила я, – если хочешь, пошарь в его карманах. Вдруг там твои документы? Вдруг он взял их с собой?

– Не хочу, – с горечью отрезала моя подруга. – За кого ты меня принимаешь?

И она начала расталкивать Настю, требовательно ворча: «Ну, чего разлеглась? Придет милиция и тебя заметет. Будешь мотать срок за мокруху. Охота тебе?»

Как ни странно, уговоры подействовали. Настя открыла глаза и приподняла голову. Похоже, увиденное не вызвало у нее восторга. По крайней мере, она попыталась улечься снова. Однако мы безжалостно заставили ее подняться и под руки повели из ужасной квартиры. А во дворе я, вспомнив очередной детектив, набрала из автомата «02» и сообщила, по какому адресу следует искать неизвестный труп. Называть себя я не стала. Поди объясни, не впутывая Свету, почему приличная женщина вроде меня шляется ночью по заброшенным домам!

А на следующий день нас ждал очередной удар. Будто судьбе все было мало! Света пришла ко мне на экзамен зеленая и уставилась на меня так, что у меня закололо в груди. И, не будь это место справа, я бы поручилась, что у меня болит сердце!

– Убили Эдика, – не понижая голоса, трагическим тоном сообщила она. – Нашего Эдика, представляешь? Его нашли загримированным в заброшенном доме. По крайней мере, такие у всех подозрения. Прямо милиция ничего признать не хочет.

– Если он загримировался, – вырвалось у меня, – как узнали, что это он?

Наверное, следовало среагировать более трепетно, однако надо учесть, что Эдик не относился к числу моих близких знакомых, к тому же никогда не внушал симпатии.

– У него в кармане был паспорт. А труп нашли из-за телефонного звонка. Милиция считает, что звонившую они легко вычислят по особым приметам.

– Каким? – ужаснулась я.

– Дежурный сказал, что звонила девушка с необычайно интеллигентным голосом, – с кротким упреком разъяснила мне Света. – Если тебя вызовут на допрос, ты уж постарайся говорить, как нормальный человек, ладно?

– Да с чего вдруг меня вызовут на допрос? Какое я имею отношение к Эдику? И вообще, найти труп – еще не преступление.

– Ты забываешь, что в нашем офисе осталась улика! Список твоих должников! – тоном приговоренного к смертной казни продолжала вещать моя подруга. – Они решат, что между двумя убийствами есть связь. У меня нет больше сил! Я, наверное, на следующем допросе во всем признаюсь. Ведь тебя же не посадят, правда? Посадят только меня. Если б не Наташка…

Я подняла голову. Студенты сидели, вытянув шеи, и судорожно ловили каждое слово.

– В чем дело? – цыкнула я. – Вы что, уже готовы сдавать экзамен? Тогда идите на заднюю парту. Три преподавателя свободны и ждут ваших ответов. Так, вот у вас какой вопрос?

– Эпилепсоид, – с трудом выдавил из себя Вовочка.

– Что?

– Эпилепсоид.

Несмотря на трагизм ситуации, я не смогла не фыркнуть.

– Эллипсоид – от слова «эллипс». А эпилепсия тут, надеюсь, не при чем.

И, схватив Свету за руку, я выскочила в коридор. Еще не хватало устраивать ученикам бесплатный цирк! Я присела на подоконник и выдала:

– Получается, шантажист – это Эдик. Ты должна радоваться.

– Радоваться? – возмутилась моя подруга. – Смерти хорошего человека?

– Радоваться, что это не Артем. Итак, давай рассуждать. Значит, Эдик собрал на тебя компромат. И, видимо, не только на тебя. Например, еще на рэкетиров, и в довершение столкнул вас друг с другом. В смысле, нарочно заслал тебя к ним, чтобы они тебя стали подозревать. Поэтому они и делали мне странные намеки!

– Подозревать – в чем?

– В шантаже, наверное. Наверное, он их начал шантажировать раньше, чем тебя, и раньше, чем погиб Костик.

– С чего ты взяла, что он их шантажировал?

– Да с того, что его убили! Ладно, пусть он шантажировал не обязательно их, но наверняка еще кого-нибудь, кроме тебя, и этот кто-нибудь принял радикальные меры. Давай соберемся с мыслями и осознаем ситуацию. Раз шантажом занимался Эдик, значит, он сам ограбил собственный сейф и убил Костика, который его за этим застукал.

Света помотала головой:

– Тогда он не стал бы меня шантажировать.

– Есть другой вариант, – согласилась я, – только он тебе понравится еще меньше. Убил Артем. Полез за своим компроматом и убил. То есть той ночью в офисе, кроме нас, было еще двое, причем независимо друг от друга. Это Эдик и Артем. Эдик оставил кровавый след, а Артем потерял перчатку. Слушай, все сходится! Оба выбрали эту ночь, поскольку именно тогда в офисе находился всего один охранник. Эдик пробрался первым и забрал документы из сейфа, но не ушел, поскольку ему еще требовалось создать видимость ограбления. Пока он над этим корпел, в офис хитростью проник Артем и, убив добросовестного Костика, полез в сейф. Но не тут-то было – сейф уже был пуст! Поэтому Артем тоже не убежал с места преступления, а стал раздумывать над ситуацией. Раздумывал, пока не увидел нас. Он решил, что его опередили именно мы, и попытался меня задушить. А в это время Эдик обнаружил труп, в испуге наступил в кровавую лужу и, оставив след, слинял. Ему больше не требовалось создавать видимость преступления, об этом за него позаботился Артем!

– Ерунда! На Темочке у тебя просто свет клином сошелся. Давай вернемся к первому варианту. Пусть лучше убийцей будет Эдик.

– Ладно, пусть будет Эдик. Жадному Эдику все казалось мало. Сперва он шантажировал рэкетиров, а потом стал шантажировать еще и тебя.

– Не может быть, – упорствовала моя подруга. – Он не мог послать мои бумаги в милицию. Этим он подставил бы не только меня, но и свою контору.

– Да, но ты ведь не знала, что это он! Разумеется, он ничего не послал бы в милицию. Он блефовал. Поэтому и был такой покладистый! И он прекрасно знал, сколько стоит твоя квартира и сколько с тебя можно содрать. Сам помогал тебе выбить кредит. И тебе пришлось бы продать квартиру, а кредит все равно выплатить. И документы он бы тебе вернул, а ксероксы оставил себе. И в случае, если б его прижала налоговая инспекция, сумел бы свалить все на тебя. Беспроигрышный вариант!