Текст книги "Экспроприатор (СИ)"

Автор книги: Александра Лимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Мне нравился этот сериал. – Одобрительно хмыкнул в усы Игорь Борисович. – Рука там отрубленная смешная была. И этот… с башкой такой квадратной… но отрубленная рука смешнее.

– Игорь, ты сейчас нас просто закапываешь! – она умоляюще посмотрела на супруга.

Им явно удовольствие доставляют такие ее реакции.

– Пап, я только что понял, – фыркнул Стас, забирая у возмутившейся жены виски и придвигая к ней сок. Но Влад подал Нике свой бокал. – Там ведь тоже близнецы были. – Этот бокал Стас тоже убрал, но Влад протянул уже бутылку Нике, бесполезно пытающейся отсесть от мужа, крепко держащего ее в руках. – Близнецы и дурнэ девочка с косичками, кстати о них, где Эвелинка?

– А рука? Там была, а у вас где? – Ника сдалась и с грустью посмотрела на бутылку, поставленную Владом около себя.

– Ну, можно кому-нибудь отрубить. – Влад стукнул меня по кисти, когда я потянулась за бутылкой, чтобы налить виски себе. И придвинул мне сок. Я вопросительно посмотрела на Стаса, почти сразу незаметно кивнувшего на край стола и вниз. Опустила взгляд и обнаружила бутылку коньяка у дивана.

– На Руси если ловили вора, то ему отрубали руку. – Отец посмотрел на Влада и хоть он улыбнулся, но глаза его достаточно резко и холодно блеснули.

– Испанский стыд, Игорь! – тетя Люда совершенно убито прикрыла рукой глаза.

– Мам, она знает, что я сидел. – Рассмеялся Влад, подавая знак брату, чтобы тот вернул его бокал. – Правда не знала за что и у меня было много возможностей поглумит… Дать ей размять фантазию. Спасибо, пап, ты сдал меня с потрохами.

– Я к чему вел-то, сынок: не умеешь – не берись. – Хмыкнул на тихое и такое отчаянное "господи!" своей супруги и потянулся за салатом. – Хорошо, что традиция рубить руки ушла. Хотя, Ларис, ты бы так перестала сыновей путать.

– Я Люда. – На автомате поправила она, убито прикрыв глаза и качая головой. – И я их не путала никогда.

– Да, пап, мама нас не путала. – Стас наполнил бокал Влада и отдал ему. – У нее есть Линочка, Владик и "эй, как там тебя, быстро сюда подошел". Тут сложно спутать.

– Это было один раз и то потому что ты меня разозлил. – Отняла руку от лица и зло посмотрела на Стаса тетя Люда. – Ты всю жизнь будешь мне это припоминать? Пятнадцать лет прошло, но нет, что ты! Никогда не упустит возможность меня этим уколоть! Взрослый человек, у самого дети уже, а все туда же! Обидки у него, ишь чего удумал! Просто травму психическую нанесла, поглядите-ка! Позорище какое! Тыкает матери на одно и то же! Лось вымахал, тридцать лет, а ума нет! Не стыдно тебе? Чего молчишь? Опять обиделся, что ли? Чего ты молчишь, я тебя спрашив… Ой! – она резко себя оборвала и прижала ладонь ко рту, переведя на меня почти испуганный взгляд.

Легли все. Громко хохочущий Игорь Борисович одобрительно посмотрел на крайне ехидно рассмеявшегося Стаса, дающего пять довольно улыбающемуся Владу.

– Вот мам, а то Полина наверняка думала, что ты тут в заложниках. – Сказал Стас.

Тетя Люда убила его взглядом и закрыла лицо руками заставив снова всех расхохотаться.

Здесь было тепло. Здесь было тихо. На душе. Нет, дело не в красивом интерьере, не в том, что полон стол и постоянно звучит звонкий детский смех. Здесь было на душе тихо и тепло. Здесь. С этими людьми, безостановочно подкалывающих друг друга, смеющихся над друг другом и собой. Делая это так по доброму и с поддержкой. Это тоже чувствовалось. Здесь была семья. Большая и очень любящая.

– Что я пропустила? – к столу вернулась Эвелина.

– Они грозятся отрезать мне руку и пугают мне Полинку, – фыркнул Влад. – Заступишься?

– За кого именно? Кто проигрывает? – деловито уточнила Эвелина, подмигнув мне и наполняя свой бокал шампанским. – Мам?

– Я сгораю от стыда, я занята, отстаньте от меня.

– Ты постоянно это делаешь, на минутку прервись и скажи, почему дабл трабл такие подозрительно довольные? Кто умер?

– Моя надежда, что мы не опозоримся. – Грустно ответила тетя Люда.

– А, ну это ожидаемо. – Эвелина вперила в меня взгляд. – Когда мы породнимся?

– Влад обещал летом. – Прыснула я. Почувствовав судорогу в пальцах.

– О, отлично. Мам, все нормально, она своя, не переживай так.

– Полина, мне правда за них иногда стыдно. Хотя нет, почти всегда. – Сказано так искренно и с таким непередаваемым отчаянием.

Новый громовой раскат хохота

– Все в порядке, – улыбнулась я.

Понимая, уже твердо понимая, что нет. Ничего не в порядке. Я сюда не войду никогда. Просто из уважения.

Даже если у меня все получится, даже если все случится так, как задумано и Ерохин купится, а Влад не узнает ни о чем… я не смогу. Я расскажу ему завтра. Когда закончу. Знаю, что не простит. Если вообще не прибьет. Заслужила. Сто процентов заслужила, даже сопротивляться не стану.

Пальцы заледенели, в горле начало драть. Я не сразу взяла бокал, слегка ошибившись мимо ножки. На долю мига.

Он заметил. Протянул руку и положил мне на плечи, приобняв и придвигая к себе. И делая только хуже.

Я смеялась, отвечала девчонкам, улыбалась, а мне хотелось чтобы он отодвинулся. Чтобы не прикасался вот так. Не пачкался. Я не хочу, чтобы он пачкался. Тем более об меня.

Я улыбалась, я врала отлично, они все верили, даже он – покровительственный нажим пальцев на моем плече ослаб.

Не имею никакого права скрыть. Глядя на них, на него с ними я твердо знала одно – свыше мне уже выписан приговор, и завтра я в нем распишусь. А это наказание. Видеть, как могло бы быть и как никогда не будет. Наказание перед казнью и я не знаю, что тяжелее. Хотя нет, знаю. Я никогда не смогу смотреть ему в глаза.

Владу позвонили. Его краткий взгляд на экран и он поднялся и вышел. Вернувшись, отпил виски и сказал, что нам нужно ехать. Сказал спокойно и ровно, давая понять, что все хорошо. Мне и своей семье, продолжавшей смеяться, веселиться, ни на секунду не давшей исчезнуть теплу, но спросившей его взглядом. Его краткая улыбка – правда, все хорошо. Просто дела, извините меня.

Провожая, поднимают бокалы, чокаются, смеются, а в звоне только одно – будь осторожен. Пожалуйста, будь осторожен. Нет, будьте осторожны.

У меня мурашки по позвоночнику и желание заплакать от сжирающего душу чувства.

Мы стояли на крыльце подъезда и ждали, когда подъедет машина. Он был спокоен, приобнимал меня за талию и курил, листая страницы сканов на экране телефона. Он действительно спокоен. Бояться нечего, просто у кого-то возник вопрос и нужно его решение и присутствие.

Я, прикусив губу, уткнулась в его плечо. Тишина и красиво кружащие в воздухе хлопья снега. Свет фонаря у подъезда. Неистово бьющееся сердце. Горечь во мне.

Он протяжно выдохнул дым в сторону и, не отрывая взгляда от экрана, очень тихо ответил на мой невысказанный вопрос:

– Да. Они знают. Далеко не все, но знают. – Докуренная сигарета отброшена щелчком. Негромко продолжил, открывая другой документ в телефоне. – Мама меня скалкой отметелила. Плакала. – На мгновение сжал челюсть. – Била и страшно плакала. Сначала за то, что в криминал ввязался. Потом за то, что спалился и сесть придется. Эвелинка ее держала за руку, когда она уже не вывозила. Тоже плакала. – Краткая почти незаметная пауза. – Отец не разговаривал. Двое суток молчал. Стас… гибче. Он всегда умел спиливать острые углы между нами. Всегда вставал между ним и мной. Огребал за это от отца по страшному и я еще сзади вдаривал, чтобы он не лез, но очень многое, что я вытворял, не заканчивалось абсолютным пиздецом только благодаря ему. В том всем случившемся, самое сложное для меня было именно это – прийти к ним и признать. Знал, что не отрекутся. И это самое поганое.

Это странно, жрать раздачу, которую он не выдавал. Это было так странно и вместе с эти гораздо горше, больнее и тяжелее. Потому что раздача шла от моего нутра и глотать это оказалось гораздо сложнее.

Черный внедорожник Лексуса, за рулем Спасский, тихая музыка к салоне и я прижатая к нему на коже заднего сидения. Они ничего не знали. Не знали, как я ору и бьюсь в неукротимой по силе истерике. Ваня молча вел автомобиль по дорогам засыпающего города, Влад листал страницы в телефоне. Они не знали. Как я здесь неуместна. Что вот-вот прорвется платина и нас всех накроет. Не знали. Но никотин в окно, пальцы Влада на моем плече и словно такое сильное и такое тихое от судьбы – не трави это сейчас отчаянием, ведь у тебя так мало времени, всего несколько часов. Насладись. Сейчас. На отчаяние и горечь у тебя будет еще вся жизнь впереди, если не убьют. А сейчас не отравляй последние крупицы тепла и не трави его, он слишком умен, чтобы не понять, что что-то не так. Не трави его, стерва, он этого не заслужил. Насладись своей болью. Нежной. Последней.

– За что ты сел, Влад? – негромко, так, чтобы было слышно только ему спросила я.

– Ограбил банк. – Фыркнул он, сказав Спасскому прибавить музыку.

– Скажи. – Улыбнулась я, оглядывая его усмехнувшийся профиль, все так же глядящий в экран.

– Ладно, лизинг. – Фыркнул он, скосив на недоверчивую меня взгляд.

– Опять лизинг?

– Ну что-ты, я никогда не повторяюсь.

– Казако-о-ов, хочешь минет? – едва слышно на ухо.

– Логическую связь уловил. – Рассмеялся он, теснее меня прижимая к себе и кратко целуя в губы. – Ладно, ты умеешь убеждать. Жила-была фирма "А", которая хотела купить у фирмы "Б" несколько единиц техники. "А" заключила договор с лизинговой компанией, деньги упали на счета фирмы "Б" а от нее неприлично долгое время не было ни слуху ни духу. "А" пошла в лизинговую и наябедничала, что лизинговые платежи делает, а автомобилей тю-тю, сходите, мол, с подлой "Б" разберитесь, хули она не поставляет товар, когда он оплачен. Служба безопасности лизинга приходит к фирме "Б" и такая але, где техника, еб вашу мать, мы за какой половой орган вам заплатили? "Б" развела руками и сказала, что у нее была третья фирма-поставщик, и она не доставила ей технику, хотя деньги от лизинга ей были переведены. Третья фирма оказалась обычной обнальной шарагой, канувшей в Лету сразу после вывода средств которые ей были переведены от фирмы "Б". На которую катает маляву лизинговая компания, а та, в свою очередь пишет заяву на хитренькую обнальную. Дальше кино и немцы, потому что получается, что фирма "Б" из обвиняемой оказывается пострадавшей. Никого не нашли, деньги пропали. Потом нашли и я сел. Вот такая вот печальная история.

– И какая из этих фирм твоя? "А", "Б" или обнальная? – Нахмурилась я, теснее сжимая пальцами его колено.

– Ни одна.

– Официально. А по факту?

– Все три.

– Как вскрылось? Деньги нашли или… – настороженно посмотрела в его ровное лицо

– Меня сдали. – Достал сигареты, убрал телефон, подкурил и затянулся, откидываясь на сидинии и прикрывая глаза. – Ну, как, сдали. Тварь одна хуевертила-хуевертила, а потом меня шантажировать решила этой схемой, чтобы я оплатил ее долбоебство. Я сказал твари, мол, давай сдавай, если ты за это отвечать готов. Он думал, что я шучу. А я не шутил.

– И он ответил за это? – с тревожно бьющимся сердцем тихо уточнила я.

Едва заметный кивок и затяжка, задумчивый взгляд в окно.

– Оно того стоило? – спросила так же не громко, неотрывно глядя за его спокойным профилем.

– Полагаю, что Марк все же понял, что нет. – В глазах мелькнуло что-то такое пугающее. Мелькнуло и исчезло. – Я в принципе не склонен ни о чем жалеть. Все, на что направлено любое мое действие – эффективность. Преобладание выгоды над затратами. Это было эффективно, а значит стоило, – пожал плечом и выдохнул дым. Легкий безотчетный полуприкус губы и очень тихое абсолютно безэмоциональное продолжение, – с Марком меня свел один тупой человек. Мы скинулись и взяли один сервис на троих. Я, Марк и тупой. Им нормально было, а мне мало. Когда ты начинаешь бизнес, конкуренция вещь интересная, но хочется монополии. А у нее должен быть только один негласный владелец. Вот я и начал выстраивать свою монополию. Чтобы избежать грызни действовал очень аккуратно – к одному подошел и двинул ему тему как со страховки можно денег срубить, его согласие, мы повязаны. К другому подошел, чего, мол, сидеть, смотри какая денежная идея есть по продаже паленых запчастей, его согласие. Повязаны. К третьему, четвертому…ко всем. С каждым в разный замут, говорю же, я никогда не повторяюсь… Но здесь это было сделано не столько из принципа, сколько из соображений безопасности – чтобы объединиться против меня не могли, если моча им в голову ударит. Хотя, не ударила бы, наверное. Я абы кого не подтягивал, но ведь подстраховаться всегда стоит. С Марком и тупым не вязался, есть и есть. Работают и ладно. Ну, точнее тупой работает, Марк только вид делает. Если гавкать начнут, то их ушатать было вообще без проблем, а вот с теми людьми мне надо дружить прямо крепко, чтобы у них против меня всяких плохих идей не возникало. Поэтому стандарт: айда, родной, денег срубим, хуяк, ты со мной повязан и слушай теперь меня, я чуть поумнее, а ты всегда будешь при бабле, да и этот мой заеб всегда оправдывать доверие… Нормальный такой бартер, короче… поэтому жили мы в мире и согласии и если у кого и возникали дурные мысли выше головы прыгнуть, то их прямая ассоциация тормозила, что если меня отправят на дно, так я за собой утяну, повязаны же. И однажды эта херня сработала против меня. Вот Марк вроде тупенький совсем был, а такая гнида, что сначала и не пойдешь ну вот как такой пиздец-то ебнул… С Марка спросили за его тупость, и он пришел к нам. Типа спасите-помогите-выручите, сказали в бизнес человека пустить и все заебись будет, Владик, пожалуйста, ну возьми к себе человечка и по негласному итогу отдай ему все… Я ему сказал, мол, свали в закат, ебанат. А ебанату тупой…ну тот, с которым мы скинулись и сервак купили на троих, из жалости схему слил, чтобы тот меня на шантаж попытался взять. Ну и все. Дальше я тебе рассказал.

В голове каша. Факты сопоставляются медленно. Спасский тормозил у какого-то бара. Влад мягко меня отстранил и велел ждать в машине, покинул салон. Его не было его минут двадцать.

– Вань? – негромко позвала я.

– Не, все нормально. Эти тупые просто. Сейчас к умным поедем, там быстро. – Так же негромко отозвался он.

Поехали. Влад был раздражен, ну разгневали боярина тупые смерды. Курил и своим ублюдским веянием, травившем воздух в салоне, упреждал от всяких расспросов.

На встречу с умными меня взяли. Ими оказались Коба, еще двое грузин, трое армян, трое мужиков серьезной наружности. Дали мне документы на сверку катит ли схема отката при прогоне импорта машин через таможню. Хитровыебанная схема. Я подвисла и начала рыться в заметках телефона и подвисла еще больше, когда нашла в запореленных и очень общих заметках кое-что сходное. Я видела почерк Зимина. Кинула краткий быстрый взгляд на Влада и снова углубилась в схему.

– У вас прекрасный бухгалтер, – ровно произнесла я, отдавая документы серьезному мужчине в возрасте. – Вячеслав Алексеевич вывел идеальный вариант.

Мужчина сосредоточенно посмотрел в мое лицо и негромко рассмеялся.

– Его? – Краткий взгляд за мое плечо, на Казакова, рубившегося с грузинами в покер.

– Лучшая. – Негромкий твердый ответ, запустивший огонь по венам, – но тебе не отдам, Ливанов. Я ее у Зимина выбиваю с трудом, все назад забрать пытается. Забавная встреча вышла. Ты давно с ним?

– Сколько он вертится. – Мужчина усмехнулся, пересекая помещение от низкого круглого стола в окружении кресел где находилась я к игорному столу, где сидел Казаков мрачно глядящий на Кобу, который спалился, пытаясь заглянуть ему в карты. – Чего, Казаков, тогда можем с тобой без мозгоебства, коли конторка одна?

– Миша, с тобой без мозгоебства никак нельзя. Да, Коба, блять!..

– Я не подглядывал! Ты сам карты повернул! Амир, руби, у него не флеш, он специально морду такую страшную делал!

Негромкий беззлобный смех в дым под потолком в полумраке випа ведущего клуба города. А у меня, пригубившей вино, отчетливое чувство, что сейчас скрепилась еще одна схема…

Влад это подтвердил, когда мы пересекли парковку позади клуба и я увидела рядом с Лексусом Вано еще три машины и восемь человек, куривших, что-то негромко обсуждавших но разом замолкшивших при нашем появлении.

– Добро. – Негромко сказал Влад. – На подготовку две недели, отчитываетесь ежедневно, что будет за халтуру всем идвестно. Да, родной? – краткий взгляд в сцепившего челюсть молодого паренька в очках и дорогих шмотках.

– Влад, а две не маловато ли… – осторожно спросил Вано, подавая повернувшемуся к нему Владу пачку сигарет. – Нам бы переждать после Римеровского провиса… Его сейчас уволили, в банке проверка.

– Две недели это дохера и с запасом, Ваня голова баранья. – Задумчиво ответил Влад, вскрывая пачку и чуть прищуренно глядя в промерзший асфальт. – Рус прощелкай кто там у них еще там может… Короче, прощелкай тему.

Руслан кивнул и углубился в телефон. Все только начали расходиться, когда в паре метров от края парковки остановился автомобиль и из серебристого седана вышел высокий брюнет.

– Казаков! – зычно позвал он, обходя седан и явно направляясь к нам.

– О, как. – Негромко выдал Влад, метнув на него краткий взгляд и снова посмотрев на пачку, выуживая из нее сигарету.

– Влад… – внезапно очень напряженно позвали в унисон Вано и Рус, пустив у меня мурашки вдоль позвоночника.

– Сядь в машину. – Ровно бросил Казаков мне, подкуривая сигарету и переводя взгляд на явно рассерженого мужчину остановившегося в пяти метрах от нас. – В машину, я сказал. – Толкнул меня в сторону Лексуса и тяжело посмотрел на остальных. – Вы тоже по машинам и домой.

У меня по венам струилось напряжение, застывшее в зимнем ночном воздухе. Неверными ногами пошла к автомобилю. Так же как и все. Уехали почти все, кроме Спасского и Руса, и еще двоих мужчин курящих со стороны пассажирской двери Лексуса, за которой с заходящимся сердцем сидела я и смотрела, как к Владу подходит незнакомец.

Казаков стоял расслаблено. Отпил из бутылки. Снова подкурил и протяжно выдохнул в сторону, задумчиво наблюдая за клубом пара и дыма, медленно растворяющемся в режущем морозом воздухе.

Мужик ему что-то сказал. Очень зло. Влад усмехнулся, перевел на него взгляд. Зажал в зубах сигарету. Посмотрел на бутылку в своей руке.

Неожиданно резко и не высоко подкинул ее слева и чуть впереди от себя, выстрелил в замахе рукой, перехватывая ее за горлышко и используя инерцию набранную в броске с нечеловеческой скоростью и силой ударил мужика в голову.

Тот рухнул как подкошенный.

Я не поняла как выскочила из машины и ринулась к нему. Меня тут же перехватил Руслан, дернул на себя, прижал, намертво блокировав руки, а я что-то неразборчиво закричала, глядя на сосредоточенное лицо Влада, чуть нахмурившееся, сжимающее в уголке губ сигарету и раз за разом наносящего бутылкой удары в голову закрывающегося руками мужика сжавшего между его широко разведенных ног.

Спасский кинулся на перехват, Влад заметил его. Замер на мгновение и двинул локтем в его лицо, когда тот схватил его за плечи.

Спасский отшатнулся, сжимая правую сторону лица и, поскользнувшись, упал. А Влад ухмыльнулся, опять подкинув и перехватив окровавленную бутылку чтобы снова начать ударять заоравшего мужика.

– Блядь… – непередаваемо испуганно выдохнул Руслан у моего виска заставив всхлипнуть и заскулить от страха. Потому что я поняла, что Влад не бил. Это его лицо ясно выражало только одну цель.

– Валера! – Руслан отшвырнул меня в сторону и помчался к Владу. – Валера, блядь! Леха! Хули стоите!

Я боком упала на промерзший асфальт, содрав кожу с локтя и рук, глядя как они его с трудом оттаскивают. Трое с трудом одного. И то, потому что позволяет. Это тоже было заметно.

Я с трудом поднялась, глядя на его бледное непроницаемое лицо, когда его оттащили к капоту. Руслан и еще пара человек метнулись к хрипло стонающему в обагренном снегу человеку.

– Ты ебучая падла его спецом подставил! – Простонал мужик, когда его с трудом поднимали на ноги. – Спецом! Марк из-за тебя!.. – он выплюнул осколки зубов с кровавой слюной в истоптанный снег. – Пацан в могилу, а ты типа три года отмотал и вышел, да?! Как ты спишь-то, тварь ебучая?!

Влад прикрыл глаза дрожащими ресницами и улыбнулся. Жутко настолько, что я оцепенела. Как-то совсем не по человечески. Он повернулся резко, в доли секунды и рванул вперед так, что попытавшегося его перехватить Вано повалило на асфальт и протащило за ним.

– Рус, блядь! Валера! – проорал Спасский, не расцепляя рук даже тогда, когда получил ногой в плечо от Казакова.

На этот раз они среагировали оперативно, бросив мужика и перехватив его сразу вместе.

Я стояла с неистово колотящимся сердцем и вглядывалась в него, тяжело дышавшего, глядящего в капот Лексуса не моргая, твердо сжав губы.

– Сука, если сейчас побои зафиксирует и… – пробормотал Ваня, испуганно глядя на мужика, которого поднимал один Руслан, все остальные стояли рядом с Владом, все так же, все тем же звериным взглядом смотрящего в капот. – Влад, руку покажи!

– Да целые костяшки. – Поморщился и посмотрел на Спасского, протянувшего руку к его левой кисти. – По твоему я для чего его бутылкой хуярил? – Усмехнулся и достал сигареты. – Нахуй надо из-за него садиться. Пусть докажут. Валер, забери бутылку. Леха скажи Русу, чтобы падаль оставил и занялся камерами на клубе и с регистраторов на машинах записи удалил.

Они, было, подчинились, но их прервал хриплый голос Спасского:

– Нет, Леш, иди с камерами сам решай. Руслан пусть с этим придурком поедет в больницу, попробуй с врачами договориться и с ним самим…

– Да нехай лежит. – Поморщился Влад, не поворачиваясь в сторону Руслана, волокущего пострадавшего к машине. – Может сам сдохнет. Хотя… – краткий оценивающий взгляд через свое плечо. – Я его приложил только в первый раз нормально, дальше руками закрыться успел, чмо ебучее. Вано, иди добей, я устал.

– Руслан, шевелись, блять! – встревоженно сказал Спасский, жестом веля остальным остаться рядом с раздраженным Владом и отпустив их только когда Руслан загрузил мужика на заднее сидение своей машины и начал выезжать с парковки. Он перевел почти испуганный взгляд на Влада все так же смотрящего на глянец капота и негромко прошептал, – Господи, Влад… ты же его мог…

– Думаешь, я переборщил, да? И пра-а-авда, Вано! Эта мразь же белая и пушистая, что-то я действительно лишка дал! – И такая ледяная ирония в голосе и взгляде на Спасского.

– Он тупорылая пешка! – выдохнул Вано, садясь на корточки и закрывая руками лицо – Он же просто пешка, Влад! Господи… так нельзя… Нельзя, Влад… Мы можем не вывезти последствия…

– Вывезете. Я же вас, тварей, вывозил и из худшего, хули ноете. – Влад зло сплюнул, глядя как Валера и Леша направляются к клубу. – Мне похуй, он Ерохинский, этого достаточно. Я уже говорил им, что нехуй ко мне лезть иначе ебалом в землю вобью. Хватит ныть, Вано, лучше поедь за Русом и добейте это чмо нахуй, раз так трясетесь, что я сделаю это сам. Ерохинская гниль, блять…

И у меня упало сердце.