Текст книги "Кристалсэнд 1010.28 (СИ)"

Автор книги: Александра Лаврухина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Подъезд был темным и грязным, на стенах красовались обычные для этих мест надписи, кое-где была прилеплена жвачка; вонь стояла сильная, но терпимая. Вэл чуть не вляпалась в кучу объедков (судя по запаху, далеко не только объедков, хотя огрызков, кожуры и шелухи там было больше всего), валяющуюся возле ведущей вверх лестницы. Девушка еще не успела прийти в себя от погони (пусть и короткой), а тот мужчина снова схватил ее и протолкнул в ведущую в подвал толстую металлическую дверь и с силой захлопнул ее. Лестница там была узкая и крутая, начиналась она почти сразу от порога, и Вэл чуть не упала, спасло ее лишь то, что она мертвой хваткой вцепилась в перила (тоже грязные, как и все вокруг, но за них хоть можно было держаться без омерзения); путь освещала только маленькая лампочка в самом низу. Тяжело вздохнув и собравшись с мыслями, девушка медленно и осторожно пошла вперед, вцепившись в перила и стараясь не оступиться.

Было слышно, как в подъезд вломились полицейские; судя по всему, они быстро разобрались с неизвестным благодетелем девушки, но теперь не знали, что делать и куда идти. К счастью, Вэл успела спуститься вниз до того, как закончилась драка, поэтому теперь за закрытой дверью ничто не выдавало ее присутствия; девушка обнаружила рядом с последней ступенькой лестницы очередную дверь, на этот раз – низенькую и узкую – и, уже ничего не боясь (т.к. уже нечего терять), вошла внутрь и попала в небольшую комнатку, освещенную двумя такими же маленькими лампочками, как на лестнице; вдоль стен стояли какие-то ящики, кое-где валялись тряпки и газеты; пахло сухой землей. Было прохладно, но теплее, чем на улице. На одном из ящиков стояли чьи-то резиновые сапоги, рядом с ними лежали две пачки сигарет и маленькая пустая картонная коробка с оторванной крышкой.

Девушка, все еще тяжело дыша, сначала ненадолго присела на пол, чтобы хоть немного отдохнуть, а потом, поразмыслив, решила повнимательнее осмотреть комнату, но больше ничего интересного не нашла, кроме того, что на некоторых ящиках были написаны какие-то иероглифы. Сами ящики были тяжелые; девушка смогла только немножко сдвинуть с места пару из них. Затем Вэл решила повнимательнее рассмотреть пол – из старых досок, покрытых тонким слоем песка и сухой земли, и стены – они были светло-серые с желтоватыми, коричневыми и темно-серыми пятнами, кое-где в углах висели клочья паутины. Правда, на одной из стен рядом с самым большим ящиком висела прилепленная скотчем маленькая бумажка опять же с иероглифами; единственным словом, написанным "нормальными буквами", было некое Aetronics, выделенное жирным шрифтом и вдобавок еще дважды подчеркнутое, но оно Вэл совершенно ни о чем не говорило. Девушка решила еще походить по комнате, по второму раза рассматривая все вокруг; на этот раз она нашла какую-то исписанную иероглифами довольно толстую тетрадь, валяющуюся в проеме между двумя небольшими ящиками, стоящими на другом ящике, более длинном, но довольно низком. Латиницей в тетради были написаны только два слова – уже знакомое Aetronics и AERIX. Еще в тетради были какие-то диаграммы и таблицы, но Вэл не стала их рассматривать и положила тетрадь туда, откуда взяла, но из нее вдруг выпало длинное черное перо; его внешний вид, естественно, тоже ни о чем не сказал девушке, поэтому она просто засунула его обратно в тетрадь. Еще между двумя ящиками девушка нашла ножик с щербатым лезвием и начавшую ржаветь крышку от консервной банки. Валяющиеся на полу газеты оказались тоже с иероглифами; Вэл даже не стала их смотреть, но из одной из них выпал маленький календарик на 2014 год с изображением букета белых лилий, а из другой газеты выпал чистый, но порванный листок бумаги. Под лежащей на полу коричневой курткой лежала открытая и почти полная пачка зачерствевшего печенья, а в кармане куртки обнаружилась маленькая пустая пластиковая бутылочка без крышки и с неаккуратно сорванной этикеткой – на следы клея успел приклеиться всякий мусор. Чуть поодаль валялась старая измочаленная веревка, к одному из концов которой был привязан небольшой металлический крюк.

"И куда это меня посадили...вообще ничего не понимаю. С другой стороны, лучше уж здесь сидеть, чем...хотя...кто знает, зачем меня сюда отправили; может быть, это был чей-то особо хитрый план, и эта комната – своего рода временный изолятор для таких, как я. Хм...что-то я расфантазировалась. Надо бы еще осмотреться – может, найду что-нибудь интересное"

Внезапно Вэл почувствовала странную слабость и, словно подкошенная, рухнула на пол, чуть не ударившись головой об один из ящиков.

16 октября 2017 г., 7:50

Центральная часть Кристалсэнда

Кристина шла на работу в свое кафе. На сегодня обещали ясную и теплую для этого месяца погоду, но пока что было пасмурно и прохладно (хорошо, что хотя бы дождя не было, который уже успел надоесть всем).

Рядом со входом в кафе лежала черная бродячая собака; увидев Кристину, она не двинулась с места, только повернула голову в ее сторону. Лежала она не вплотную к двери и не мешала проходу. Однако появление собаки в центре города удивило девушку – постоянно проводились операции по отлову бродячих животных (последняя – всего две недели назад), особенно собак, которые часто бросались на прохожих, а кафе находилось совсем не на отшибе, так что непонятно, откуда эта собака здесь взялась. Что странно – выглядела она ухоженной, сытой и чистой, можно было принять ее за потерявшуюся; для полноты картины разве что только ошейника у нее не было. Но Кристина не стала заморачиваться на эту тему и просто вошла внутрь. Готовясь к новому рабочему дню, она включила телевизор, но в новостях ничего интересного не было; это было странно, потому что обычно по понедельникам передавали отчеты главы ICTEC и прочих организаций из этого ряда о борьбе с "террористами"; на первый взгляд, это может показаться пустой болтовней, однако Кристина умела слушать, точнее, Слушать – именно так, с большой буквы; она умела видеть во всем скрытый смысл, причем это был не какой-нибудь "синдром поиска глубокого смысла" – по построению фраз и поведению говорящего она могла понять, что на самом деле имеется в виду. На вопрос, где она такому научилась, она лишь печально говорила, что это дела давно минувших дней и что она не хочет лишний раз ворошить прошлое... Кристина уже привыкла к еженедельной пафосной болтовне Ричардса и компании и была немало удивлена, не встретив ни одного упоминания ICTEC или "террористов" в утреннем выпуске новостей.

Через минут десять пришли двое помощниц Кристины, спокойная и серьезная блондинка Мэри и рыжеволосая хохотушка Фрэн; работали они до двух, затем приходили две другие девушки. Первая постоянно зевала, а вторая была очень возбуждена, но невнимательна; на вопрос, что с ней, она лучезарно улыбалась и таинственно говорила, что сегодня великий день; Мэри предположила, что речь идет об очередном бойфренде, но Фрэн отмахнулась и сказала, что дело совсем в другом, а догадка Мэри слишком примитивна. Кристина смотрела на девушек и усмехнулась.

А через полчаса начали появляться первые посетители. Около десяти утра пришли араб и японец, довольно тихо, но оживленно обсуждающие какой-то проект; они сели в углу у входа, просидели там минут двадцать и ушли, так ничего и не заказав. Кристине показалось, что она уже видела где-то этого араба, причем недавно, и было это возле офиса ICTEC, но араб приехал на машине с эмблемой Sybra; когда он вышел из машины, к нему сразу же подошли двое айситековцев и начали одновременно громко говорить о чем-то, но он сразу же заставил их замолчать, достав удостоверение, и после этого его безо всяких лишних разговоров пустили в офис. Этого араба Кристина узнала в первую очередь по странному устройству на левом ухе – что-то темно-серое и металлическое, облегающее всю ушную раковину; конечно, она могла и ошибиться, но и его лицо показалось ей таким же, как у того, который тогда приехал в ICTEC; правда, она видела его не с близкого расстояния, но у нее было очень хорошее зрение. Японец же был низеньким и очень худым и постоянно размахивал руками, угрожая рано или поздно кого-нибудь случайно ударить. Когда оба незнакомца ушли, Кристина выглянула в окно, но не увидела никакой сайбровской машины – а она почему-то подумала, что эти двое действительно из Sybra и приехали сюда с какой-нибудь тайной миссией. "Ну, что это я как маленькая впечатлительная девочка – вообразила тут себе... Какие уж тут секретные миссии... Детство давно прошло, надо прекращать думать обо всякой фантастической ерунде". Правда, на самом деле ее мысль о Sybra появилась вовсе не на пустом месте – дело в том, что с начала года в ее кафе уже семь раз приходили с проверками – сначала якобы по пожарной безопасности, потом – по санитарным нормам, а в последний раз – на прошлой неделе – просто приехали трое полицейских и в течение часа осматривали все кафе и затем, ни сказав ни слова, уехали. Кристина знала, что полиция непосредственно связана с ICTEC, дочерней компанией PSYKOM, которая, в свою очередь, является дочерней компанией Sybra; она уже начала воображать, будто эти проверки могут быть санкционированы сайбровцами, но тут же одернула себя – никому в Sybra не интересно какое-то там кафе. А проверки, скорее всего, были плановыми – она сама слышала, что за последний год такие проверки участились; например, в маленький магазинчик одной из ее приятельниц инспектор по пожарной безопасности пришел целых три раза и каждый раз придумывал все новые и новые придирки.

Через минут пять пришли трое девушек – высокая негритянка с длинными кудрявыми волосами, мрачно взирающая на все вокруг; среднего роста с короткими темно-коричневыми волосами, часто моргающая и нервно облизывающая губы; и небольшого роста с длинными светло-рыжими волосами, беспокойно оглядывающаяся по сторонам. Они сели в самый дальний угол и начали о чем-то тихонько шушукаться, а затем негритянка заказала аж девять больших круассанов с шоколадом и три чашки чая. Заказ им принесла Фрэн; только подойдя к столику, она издала радостный возглас, бухнула поднос на стол (чуть не расплескав чай) и бросилась обниматься с подругами и узнавать у них последние новости:

– Ну что, Клэр, как дела? Приехали там твои?

– Да...приехали. Вчера, – оглянувшись назад (где находилась только стена с рекламным плакатом), ответила девушка со светло-рыжими волосами. – А у тебя как дела? Как работа?

– Все отлично. А у тебя, Джеки? – обратилась Фрэн к темноволосой девушке, голодными глазами глядящей на круассаны. Та сначала секунд десять помолчала, видимо, не сразу сообразив, что к ней обращаются, а затем виноватым тоном ответила:

– У меня тоже все хорошо. Вот, гулять решила пойти...то есть решили... Мы вообще-то хотели в кино сходить, но, наверное, нас бы не пустили...или еще что-нибудь бы случилось...

– Да не бойся ты, ничего не случится! Все окей! – с деланой радостью в голосе заверила ее негритянка, через силу улыбнувшись.

– А как же...ну, Эшли, например?..

– Ммммм...

Наступила неловкая пауза, прерванная лишь спустя минуты полторы недовольным восклицанием Мэри:

– Фрэн, ты работать собираешься?

– Ах, да-да-да... – промямлила Фрэн, сразу вся как-то обмякнув и погрустнев в лице, быстро расставила на столике все заказанное и, на прощание грустно улыбнувшись подругам, ушла, забрав поднос. Девушки же проводили ее грустным взглядом, затем словно по команде съели свои круассаны, набросившись на них с такой жадностью, будто не ели, по крайней мере, неделю, и залпом выпили чай.

Посетители тем временем все прибывали; пару минут назад пришла толстая дама в темно-синем пальто; она бухнулась за столик у входа, бросила на подоконник свою сумочку из искусственной кожи ярко-оранжевого цвета и задумалась о чем-то, барабаня пальцами по столу.

Глядя на довольно-таки мирную картину обычной повседневной жизни своего уютного маленького кафе, Кристина собралась было уйти в свой кабинет, как вдруг снаружи сначала раздались громкие голоса, а затем – пара выстрелов и собачий визг, после чего входную дверь вышибли четверо крепких полицейских – уже знакомые нам Эванс, Маклин, Финнеган и, конечно, Фрейзер. Посетители сначала оцепенели, а затем попробовали было убежать, но копы прочно заблокировали выход. Ошарашенная Кристина все еще стояла у входа в свой кабинет.

– Всем оставаться на своих местах! – крикнул Финнеган, переводя пистолет с одного посетителя на другого. – Мы проводим антитеррористическую операцию...

– Где владелица этого кафе? – прервав своего коллегу, грубо спросил Фрейзер, с ненавистью смотря на посетителей и работниц кафе. – У нас есть сведения, что она помогает террористам.

– Я – владелица этого кафе, – на удивление спокойным и безэмоциональным голосом ответила Кристина, сделав пару шагов вперед. – В чем дело? Кто вам дал право вышибать дверь и угрожать моим посетителям и работникам?

– Это антитеррористическая операция, и вас обвиняют в пособничестве террористам, – начал было говорить Эванс, но Фрейзер оттолкнул его и только собрался было подойти к Кристине, как его взгляд упал на Фрэн, собиравшуюся (до появления полиции) взять поднос с очередным заказом и теперь стоящую с выражением крайнего ужаса на лице; полицейский перевел пистолет на нее и только собрался было что-то ей сказать, как она, истошно завопив, бросилась в сторону. Выстрел – и Фрэн с простреленной головой упала замертво, обрызгав кровью пол, нижнюю часть прилавка, ножку одного из столиков и ботинки сидящих за ним двух студентов. Все дико завопили и, сметая все на своем пути, бросились к выходу; тем двум студентам удалось повалить на пол Маклина, и он ударился головой о ножку одного из стульев; Эванса отбросили в сторону, и он чуть не свалился за прилавок. Но не всем удалось бежать – из посетителей остались трое подруг Фрэн, парень в серой ветровке, подвернувший ногу при попытке побега и теперь полусидящий на стуле у выхода, и среднего роста мужчина в темно-синей куртке, которая была ему великовата, и черных брюках, левая штанина которых снизу была запачкана грязью; Мэри попятилась к прилавку и попыталась зачем-то залезть под него, но потом решила просто отойти к стене и стоять тихо-смирно. Кристина попробовала было вмешаться, одним прыжком выскочив из-за прилавка и с горящими глазами бросившись к Фрейзеру, но тут он перевел взгляд на троицу девушек в углу; его лицо исказилось оскалом, который должен был быть улыбкой. Девушки же смотрели на полицейского не со страхом, а с ненавистью и яростью; темноволосая полезла в карман своей куртки и только хотела было достать из нее что-то, как прогремел выстрел; к счастью, Фрейзер промазал, но совсем немного – девушка в последний момент дернулась вправо, и пуля просвистела буквально в сантиметре от ее головы.

– Джеки Дэвидсон, вы обвиняетесь в... – Но полицейскому не дали закончить – вся троица выхватила из карманов пистолеты и направила их на "доблестных" стражей закона. Те, недолго думая, открыли огонь, но девушки оказались проворнее – вскочив со своих мест, они оттолкнули полицейских и, пару раз выстрелив наугад, бросились к выходу; за ними последовали и двое оставшихся посетителей (подвернувший ногу парень прихрамывал, но улепетывал со всей возможной скоростью). Последним двум удалось покинуть здание без проблем (к неудовольствию полицейских, которые бы с радостью перестреляли бы здесь всех), но из девушек убежать смогла только Клэр. Джеки пыталась драться с Эвансом, а негритянка нещадно пинала все еще валяющегося на полу Маклина. Финнеган и Фрейзер хотели было открыть огонь по убегающей Клэр, но в этот момент их чуть не сбила несущаяся к выходу и побелевшая, как полотно, Мэри. Фрейзер сразу же перевел пистолет на нее, но тут же с кислым видом опустил его, пропуская девушку. Тем временем Джеки хорошенько (настолько сильно, насколько это может сделать худая, но не на шутку разозлившаяся девушка) врезала Эвансу в челюсть и, воспользовавшись замешательством противника, крикнула негритянке: "Николь, бежим!", схватила ее за руку и бросилась было к выходу, как ей выстрелил в спину кое-как поднимающийся с пола Маклин. Практически сразу же прогремел второй выстрел – и Джеки упала на тротуар с простреленной головой. Николь издала странный звук, больше похожий на рычание, и бросилась на полицейских, стреляя в них, но не особо целясь. Но стоило ей только приблизиться к противникам, как Финнеган схватил ее за куртку, пару раз врезал по лицу и бросил на пол.

Все это время Кристина стояла в полнейшем оцепенении и стеклянными глазами смотрела перед собой, словно не понимая, что происходит. Она словно окаменела, ее чувства словно отключились – она не видела драк и крови на полу, не слышала криков... Но когда Эванс двумя выстрелами в голову прикончил валяющуюся без сознания на полу рядом с прилавком Николь, что-то словно щелкнуло в мозгу Кристины, и перед ее внутренним взором внезапно начали с огромной скоростью проноситься кошмарные картины, непонятно откуда взявшиеся... Длинные полутемные коридоры с чистыми стенами и полом...затем лампы начинают гаснуть одна за другой, остается только одна далеко впереди, но вдруг распахивается дверь, оттуда выходит человек в черном официальном костюме...и его лицо кажется Кристине до боли знакомым, но она не может его вспомнить... Затем – сияющая белизной операционная, холодный иссиня-белый свет ламп, нечеткие силуэты склонившихся над столом врачей...на столе рядом с выходом – что-то, подозрительно напоминающее окровавленную руку... Снова коридоры, на этот раз отлично освещенные, длинные и широкие; в одном из них были большие окна: на улице – лунная ночь, и луна кажется непомерно большой; внезапно по коридору проносится что-то синее с золотым – и в тот же миг картина сменяется. Луг, полный одуванчиков, яркое летнее солнце – и какой-то джип камуфляжной раскраски посреди луга. Из машины выходят пятеро крепких военных, и лицо одного из них снова кажется очень знакомым... И снова картина сменяется – большой темный зал, с выходом на улицу, тремя выходами в темные коридоры, в конце которых что-то светится зеленым, и широкой лестницей. Темный силуэт рядом с самым левым коридором. Напротив правого окна тоже кто-то стоит, но его очертания слишком нечеткие, расплывающиеся. Внезапная фиолетово-красная вспышка – и новая сцена: пустая комната с нереально белыми стенами, полом и потолком; вернее, почти пустая – у стены стоит накрытая чуть сероватой простыней кушетка, а под ней – маленькая кучка чего-то серо-черного. И эта белизна давит, сводит с ума... Затем дверь открывается, и в комнату врывается ледяной ветер, парализующий своим холодом. Непонятная серо-черная кучка под кушеткой оказывается...перьями?.. И новая картина: пустой коридор с множеством открытых дверей; во всех кабинетах пусто и темно, кое-где открыты окна, и повсюду гуляет холодный ветер; не слышно ни звука...кроме медленного ритмичного цоканья каблуков туфель самой Кристины, бьющего по ушам и вызывающего почему-то дикий страх. Вот и поворот, за ним – продолжение коридора...и снова те же открытые пустые кабинеты...правда, в одном из них свет; там находятся лишь стол, два стула и небольшой кожаный диван рядом с открытым настежь окном. На улице темно и тихо; на небе – ни луны, ни звезд. Внезапно издалека раздается какой-то звон, все усиливающийся, достигнув, наконец, такой силы, что раскалывается голова, а мир вокруг словно рушится, распадается на куски... Ослепительно-голубая вспышка – и чернота...

Все это пронеслось в сознании Кристины за пару секунд, но ей казалось, что это длилось как минимум час. Когда она пришла в себя, то увидела, что все четверо полицейских направили на нее свои пистолеты. Она сделала шаг вперед, и тут Фрейзер выстрелил...

Тут Кристина чисто инстинктивно выставила вперед правую руку, и перед ней сформировалось маленькое оранжевое силовое поле, остановившее пулю. Полицейские открыли было огонь... В следующий момент девушка с ужасом осознала, что ее сознание постепенно угасает, освобождая место чему-то огромному, сильному, страшному и беспощадному...но внезапно все вокруг снова стало четким и ясным, однако...что-то было не так. Женщина совершенно нормально осознавала себя и управляла собой, но ей казалось, будто кто-то подталкивает ее к действиям (а она словно наблюдает за собой со стороны); нельзя было сказать, что кто-то ею управляет, но это самое точное выражение, которым можно описать то, что она чувствовала. Она чувствовала, словно что-то огромное, страшное, сильное заполняет все ее существо, убивая в ней все человеческое и оставляя только одно желание – убить полицейских, прикончивших ее друзей и воскресивших в ее памяти кошмарные воспоминания о прошлом...и вернувших к жизни ее, казалось бы, давно уничтоженное альтер-эго. К Кристине еще не вернулись все воспоминания – только бессвязные обрывки, но, тем не менее, она прекрасно помнила все ощущения от того, когда в ней пробудилась сущность безжалостного убийцы – сущность, о существовании которой она совершенно не догадывалась...да и кто мог предположить, что за личиной безмерно доброй, лучезарно улыбающейся и всегда радующейся жизни девушки скрывается кровожадный и испытывающий наслаждение от мучений своих жертв маньяк?..

Кристина увернулась от всех пуль, словно героиня какого-нибудь фильма о супергероях, и бросилась на полицейских, пытаясь прежде всего вцепиться Фрейзеру в лицо. Он выстрелил ей в грудь, но в ту же секунду и там возникло такое же оранжевое силовое поле. А когда женщина собралась схватить полицейского за воротник куртки, внезапно ее рука против ее воли начала трансформироваться – верхний слой "кожи", разделившись на множество мелких кусочков, убрался, уступая место металлу; вторая ее рука точно так же трансформировалась, и буквально через секунду Кристина держала своего противника металлическими руками с длинными пальцами с острыми когтями. Женщина была в шоке от случившегося, но внезапно поняла, что ничего не может с собой поделать – невесть откуда взявшееся желание убивать (пока только полицейских, но она боялась, что этим дело не ограничится) завладело ею полностью. Она замахнулась и со всей силы врезала Фрейзеру по лицу, но тот дернулся, и на его щеке остались только две короткие царапины; затем он пнул женщину в живот, и она тут же разжала кулаки, но в следующий момент снова прыгнула на полицейского, рявкнув что-то нечленораздельное. Другие полицейские попытались выстрелить в нее, но все их выстрелы были отражены силовым полем. Фрейзер опять пнул Кристину в живот, на этот раз она только сделала несколько шагов назад, а затем направила на противника левую руку, которая внезапно трансформировалась в бластер. Это зрелище – молодая красивая женщина, рука которой превратилась в мощное оружие, – на пару секунд поразило полицейских, а затем Фрейзер и Финнеган, кивнув друг другу, бросились на свою противницу, стреляя и стараясь попасть ей в голову, но ее защищало силовое поле. Внезапно Кристина остановилась и замерла, силовые поля вокруг нее исчезли. Все четыре полицейских окружили ее и только приготовились стрелять, как женщина испустила громкий страшный крик, как животное, и все ее тело начало трансформироваться в том же стиле, что и левая рука. В результате на правой руке тоже появились когти, но длиннее и тоньше, чем на левой; ноги выглядели так, словно были полностью закованы в броню – как и остальное тело. Позже всех трансформировалась голова, да и то только небольшая область вокруг правого глаза – там сформировался прицел.

– Черт возьми, что это такое? – воскликнул Эванс, первым открывая огонь; остальные тут же последовали его примеру. Но Кристина увернулась от него, даже не активировав силовое поле, и в прыжке выбила оконное стекло и выскочила на улицу. Полицейские бросились за ней и сразу же были вынуждены прекратить стрелять, так как на улице было полно зевак, наблюдающих за происходящим в кафе – они столпились вокруг него и громко обсуждали происходящее, особо не боясь, что и им может достаться. Также на улице сразу же образовалась пробка, а также случилась маленькая авария – управляемая блондинкой с кожей цвета "курица-гриль" прилизанная легковушка светло-голубого цвета врезалась в темно-серый внедорожник, из которого выскочил среднего роста мужик в синей куртке с немного порванным правым рукавом и начал орать на блондинку, перемежая свою речь десятиэтажными забористыми матерными конструкциями, да так, что из цензурных слов оставались одни предлоги.

– Все это напоминает мне какой-то идиотский супергеройский комикс или фильм! Боевой киборг...такое впечатление, что кто-то решил очень тонко пошутить! – крикнул Финнеган; в спешке он сбил какого-то подростка со смартфоном, тот выпал у него из рук, упал на асфальт, и в результате разбился экран. Подросток хотел что-то вякнуть, но побоялся полиции, поэтому схватил свое "сокровище" и поспешил покинуть место происшествия.

– Вы будете болтать или поможете мне убить эту мразь? – скрежеща зубами, прорычал Фрейзер, распихивая прохожих, чтобы добраться до Кристины, которая перебежала на противоположную сторону улицы и теперь, немного ссутулившись, стояла возле обувного магазина; народ от нее сразу разбежался, однако некоторые все же остались стоять в отдалении – ведь не каждый день такое увидишь. Один парень в обтягивающих джинсиках хотел было сфотографировать ее на свой смартфон; в ответ женщина угрюмо посмотрела на него и фыркнула, только фырканье получилось похожим на рычание. Парнишка побелел и сразу же скрылся в ближайшем переулке.

В этот момент Фрейзер и Финнеган снова открыли огонь по Кристине; через несколько секунд к ним присоединились Эванс и Маклин. Полицейские совершенно не обращали внимания на окружающих, делая все так, как им удобно; так, Эванс сильно толкнул одну богато одетую даму, и она чуть не упала в лужу, сильно забрызгав юбку; она хотела было устроить скандал, но эмблема ICTEC на одежде наших "бравых" защитников мира и порядка, и поспешила поскорее покинуть место происшествия. Маклин, хаотично стреляя, чуть не пристрелил парня, стоящего поодаль со своей девушкой и снимавшего на смартфон все происходящее. Финнеган пытался все делать аккуратно, но все равно, неосторожно двигаясь, сбил с ног нескольких зевак (и, судя по воплям, дело все-таки не ограничилось парой синяков или ссадин). Фрейзер же вообще не обращал на окружающих – даже на своих коллег – никакого внимания; он думал только о том, как бы побыстрее прикончить противника, который, точнее, которая вовсе не собиралась сдаваться и играючи уклонялась от пуль; если пули и попадали в цель, то либо отскакивали от силового поля, либо оставляли небольшую вмятину (или вообще ничего) на броне. Тогда Марк, выругавшись про себя, бросился к полицейскому джипу, достал оттуда бластер для своей боевой системы и бросился обратно, стреляя в Кристину. Один выстрел попал в цель и пробил ей нагрудную броню; женщина упала, но тут же поднялась и выпрямилась; судя по всему, выстрел не причинил ей особого вреда – на груди осталась только небольшая дырочка.

– Разойдитесь все! Я сам с ней разберусь! – рявкнул Фрейзер и бросился на свою противницу. Остальные трое полицейских разошлись было в разные стороны, но внезапно Кристина, уклоняясь от атаки Марка, набросилась на Маклина и вцепилась ему в лицо. Эванс бросился было своему коллеге на помощь, но озверевшая женщина-киборг уже сделала свое дело – сначала разодрала лицо противнику буквально в клочья, а затем сломала ему шею. Все произошло так быстро, что в первые секунд десять айситековцы толком не могли понять, что, собственно, случилось.

Сделав свое черное дело, Кристина зашипела и медленно пошла навстречу Фрейзеру, направившему бластер ей в лоб, но стоило только ему нажать на курок, как она пригнулась и бросилась на полицейского. Тому не удалось отскочить, и он упал на асфальт; женщина склонилась над ним и хотела было ударить его когтями по лицу, но Марк отчаянно извернулся, и удар пришелся по груди. Было больно, но терпимо. Фрейзер хотел было выстрелить в противника, но та опять отскочила в сторону и сбила с ног Эванса, который с воплем упал, попутно сбив еще нескольких зевак, которым очень хотелось посмотреть на "классное мочилово". Кристина пару раз выстрелила в него из бластера, но вместо этого попала в тех самых прохожих (к счастью, не ранив никого смертельно), до которых только сейчас дошло, что все это не игра, и их самих могут ранить или даже убить. Поэтому толпа стала рассасываться с дикой скоростью, и даже пробка быстро самоликвидировалась.

Фрейзер поднялся и бросился к Кристине, стреляя и стараясь попасть ей в голову. Один из выстрелов чуть не попал в цель, пройдя буквально в сантиметре от ее левого уха...

...и в этот момент девушка снова пришла в себя. Выстрел Фрейзера вызвал в ее сознании новые картины прошлого – страшного прошлого, которое она старалась забыть, но о котором ей напомнил сегодняшний визит полицейских. Теперь перед ее внутренним взором предстала совершенно мирная картина – тихая улочка, залитая вечерним солнцем, красивые старинные двух– и трехэтажные дома, множество клумб, виднеющийся вдалеке фонтан; сама Кристина сидит на скамейке с резной спинкой, а рядом с ней – какой-то человек, одетый в белую рубашку и светло-серые брюки. Она поворачивается и смотрит на него, но почему-то не может как следует разглядеть его лицо – оно почему-то выглядит как расплывчатое пятно светло-бежевого цвета. Человек поворачивается к ней, достает из кармана брюк крохотную белую коробочку.

– Я купил это специально для тебя, чтобы ты могла вспоминать меня, когда...

– Зачем все эти слова?..

Кристина видела себя со стороны. Да, какая же она была когда-то...тоненькая, словно тростиночка, с длиннющими черными, как смоль, волосами...и самое главное – она улыбалась, улыбалась искренне. Внезапно она бросила взгляд на свои ноги...она была обута в белые туфли на высоком каблуке. Каблуки?..

Тем временем странный человек открыл коробочку; со своей позиции Кристина не могла видеть, что там, но ей почему-то казалось, что это не кольцо. Она попыталась подойти – точнее, подлететь, т.к. в ее роли невидимого наблюдателя говорить о ходьбе нелогично, – заглянула в коробочку и увидела...маленький золотой клык.

"Клык? С чего бы это? Чушь какая-то. Дарить своей возлюбленной клык, пусть даже и золотой... Он что, сумасшедший? Но если там, на скамейке, действительно я, то..."