Текст книги "Ребенок от отца моего мужа (СИ)"

Автор книги: Александра Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Вы ведь найдете, кто это сделал? – глупый вопрос… – За что с ним так?!

Полицейский неоднозначно кивает и уходит, скрывается в подъезде. Для них Леша просто еще один труп…

Дорогу назад не помню. Влад что-то говорил. Спрашивал. Но слова мгновенно растворялись в моем горе, накрывшем меня с головой.

Мы приехали домой. Он помогает мне выйти из машины. Тут же покачиваюсь. Влад хватает меня на руки, обвиваю его шею. Утыкаюсь носом в грудь. Его запах успокаивает, дарит чувство защищенности.

– Где вы были? Что случилось? – слышу где-то рядом голос Светланы. Даже не поднимаю головы.

– Алексея убили, – слова Влада вызывают новую волну слез.

– Кого?

– Парня, который вчера приходил.

– Илоночка, как же много он для тебя значил. Даже мужа далеко не каждая женщина так оплакивает, – ее слишком мелодичный и сладкий голос у меня над ухом. Вздрагиваю. Еще сильнее прижимаюсь к Владу.

– Он был мне как брат, – зачем-то пытаюсь оправдаться.

– Да…да, конечно, – вроде бы ничего такого не сказала, а слова как ножом разрезают барабанные перепонки.

– Что за истерика? – теперь еще и Марк.

А я не могу. Не хочу говорить, что-то доказывать. Мне так плохо…

– Помоги мне… тишины хочу… не надо расспросов, – шепчу заплетающимся языком.

Только тепло Влада, только рядом с ним. И никого больше… Вцепилась в ворот его рубашки, так что ткань трещит.

– Я потом объясню. Ей покой нужен, – бросает сухо и несет меня в дом.

Дальше снова туман. Лекарства. Постель. Слова, которые так и не доходят до мозга. И лишь его тепло, его силуэт, лица не вижу, все застилает пелена слез.

Сколько прошло времени, я не знаю. Смерть Леши меня подкосила слишком сильно. Словно во мне что-то порвалось, пружина треснула, и я разломалась. И чувство вины вернулось с новой силой. Я теряю всех, кто мне дорог. Возможно, если бы я вчера не уехала с Владом, этого ничего бы не произошло. Мне надо было его выслушать до конца, еще вчера. Я ведь так погрязла в своих проблемах, что понятия не имею, чем жил Леша эти годы.

Из болезненного забытья меня выдергивают едва уловимые прикосновения.

– Не грусти, – Дениска стоит возле моей кровати и гладит меня по руке.

И столько нежности, искренности в этих прикосновениях, сердце тает, сжимается от нахлынувших щемящих чувств. Обнимаю маленькое чудо, прижимаю к себе. Расцеловываю в обе щеки.

– Спасибо, малыш, – теперь из глаз уже текут слезы радости. Дикое желание никогда не отпускать малыша.

– Больше не плач, – серьезно так заявляет.

– Сынок, иди к себе в комнату, – на пороге возникает Светлана. – К тете пришли.

– Кто? – смотрю на нее в недоумении.

– Полиция.

В груди что-то кольнуло. Какое-то недоброе предчувствие.

– А Влад где? – во рту моментально пересохло.

– На работе, – равнодушно пожимает плечами.

– Хорошо, я сейчас спущусь.

Умываюсь холодной водой. Пробую за короткий период хоть немного привести себя в чувства. Переодеваюсь. Стыдно выходить в халате. Бросаю взгляд на телефон, что покоится на тумбочке. Повинуясь мгновенному порыву, набираю сообщение: «Полиция приехала». Отправляю Владу.

Спускаюсь. Марк стоит рядом со Светланой, два полицейских пьют чай на диване.

Меня довольно учтиво просят проехать с ними. А дальше я не успеваю опомниться, как оказываюсь в полицейской машине. На все мои вопросы получаю лишь ухмылки. Тревога расползается ядовитой отравой по крови. Пробую себя упокоить, что это всего лишь допрос. Но что-то подсказывает мне, что все несколько иначе, и куда печальней.

Глава 45

– Илона Марковна, еще раз вам повторяю, отрицать вину бессмысленно. Сотрудничество со следствием существенно облегчит вашу участь. И при наличии хорошего адвоката, срок будет не таким уж и большим, – следователь смотрит на меня из-под кустистых бровей. Усталый взгляд, он пьет много воды и поглядывает постоянно на часы.

А у меня уже нет слез. Нет эмоций. Все сгорело. А я все равно не понимаю, что это произошло со мной. Они подозревают меня в убийстве лучшего друга. Они в этом уверены. Я за решеткой – это кажется какой-то сюр, другая реальность. Уж чего никогда предположить не могла. И чем больше я отрицаю, тем сильнее они давят.

Нет, никто меня не обзывает, не издевается, но морально это выдержать непросто. Прошло три дня. А кажется, что я тут целую вечность. Как там Влад, Марк, они тоже считают меня виноватой? У меня нет связи с внешним миром, и нет веры, что я когда-то выйду. Понимаю, надо бороться, но я даже не представляю как. У меня нет денег на адвоката, а мои слова тут расцениваются как ложь.

– Какой срок, Сергей Иванович, если я не убивала Лешу! Я вам уже раз сто рассказала, как все было!

– Да-да, вы поехали на встречу со своим свекром, с которым на данный момент проживаете в одном доме на встречу в парк. Ночью. Очень реалистичная история, – даже не сдерживает ухмылки.

– У нас были вопросы, которые надо решить, вдалеке от посторонних глаз, – закрываю глаза, не в силах вынести его взгляд. Стыдно-то как. Говорю, и сама слышу, как пошло это звучит. И ведь все недалеко от истины. Если смотреть на ситуацию глазами постороннего человека.

– А он не приехал на свидание, предпочел отсыпаться рядом со своей женой. Илона Марковна, право, сочинять не ваш конек.

– Есть сообщения, подтверждающие мой рассказ! Он меня позвал на встречу, а потом я писала! Есть водители такси, я доехала до парка, а потом вызывала машину, чтобы поехать домой, – и чем больше я говорю, тем больше его губы расползаются в скептической улыбке.

– Окей, давайте по фактам, – вздыхает, отодвигает ящик своего стола. – Распечатка ваших звонков и смс. Алексей написал вам сообщение, указал адрес. Что подтверждает и таксист, вы действительно поехали на встречу. Только не со свекром, которого вы непонятно зачем приплели. И парк находится недалеко от дома Алексея, что как раз и логично. Друг планировал с вами встретиться, недалеко от своей квартиры. Но по каким-то причинам он не явился. Вы ждали. Потом стали писать: «Где ты, я на месте жду уже час!». Затем вторая смс: «Зачем ты так со мной? Если планы изменились, мог ведь написать?». И третья в таком же духе, еще позднее. Телефон Алексея был выключен. Далее вы разозлились на друга и пошли к нему домой. Геолокация вашего мобильного подтверждает, что вы были именно в этом районе. Также могу показать камеры видеонаблюдения на подъезде дома, которые запечатлели черноволосую девушку в аналогичной одежде, вошедшую в подъезд. Далее случилась ссора, вы зарезали Алексея кухонным ножом, на котором найдены ваши отпечатки. И после, недалеко от его дома вызвали такси. Я могу поверить, что вы непредумышленно убивали, не планировали, но эмоции вышли из-под контроля. Но улики говорят только об одном, Илона Марковна, и вам крыть нечем. Потому, признавайтесь и не тратьте попусту время следствия.

– Я писала на номер Влада! Не Леше, – выкрикиваю с жалобным стоном. – Это какое-то чудовищное недоразумение…

– Согласен. Вы не хотели его смерти. Но случилось, то, что случилось. А раскаяние, как я неоднократно вам говорил, снизит срок.

Я пыталась ему донести свою правду. Только верно говорит следователь, мои слова звучат слишком неправдоподобно. А как доказать, что ты не виновата? И почему распечатка показывает номер Леши, а не Влада? Я ничего не понимаю, от этого становится еще хуже. Как во всем этом разобраться?

– Подумайте хорошо над моими словами, Илона Марковна. И завтра сообщите мне ответ. На сегодня закончим нашу беседу, – он снова смотрит на часы. Явно куда-то спешит.

– А Владислав, Марк, они обо мне спрашивали? – смотрю на следователя с надеждой. Мне нужно увидеть любимого, я хочу донести до него правду! Хоть боюсь, никто мне не поверит, слова следователя звучат гораздо убедительней.

И что за видео? Я ж не входила ни в какой подъезд. Но Сергей Иванович, так уверен в своих словах… Что вообще происходит?! Меня словно подставляют, просчитывают наперед ходы. Только кому это надо? И зачем? Безысходность, такая черная и дремучая прижимает меня к земле, и не дает даже вздохнуть. Моя жизнь итак, напоминала вечные хождения по мукам, а теперь я оказалась в аду, и все двери наглухо замурованы.

– Я пока не готов разрешить вам свидание, – поджимает губы.

– Пожалуйста! Мне необходимо с ним увидеться! – мне нужно, как глоток воздуха, поговорить с Владом. Хочу и до дрожи боюсь, если в его глазах увижу недоверие… Тогда он растопчет последнюю жалкую надежду, похоронит меня заживо, под обломками моей жизни.

– Я тоже прошу вас перестать упрямиться, и какой ответ получаю, – смотрит на меня с вызовом.

– Сергей Иванович, одна встреча, прошу, – я готова на коленях его молить.

Следователь дает знак, и меня уводят в камеру. Четыре ободранные стены, запах тюрьмы и безнадежности. Неужели это конец и мне отсюда ближайшие годы не выбраться?

До утра я так и просидела, глядя в одну точку. Пытаясь разобраться в странных событиях, которые никак логически не могла объяснить. Мне принесли еду, к которой я так и не притронулась.

А потом за мной пришли. Я уже мысленно готовилась к очередному разговору с Сергеем Ивановичем, но в маленькой комнатке увидела Влада… Он пришел… нам разрешили встречу… Замерла на пороге. Я так об этом мечтала, а теперь мне так страшно, как никогда не было в жизни. Почему-то мне кажется, от этого разговора зависит моя судьба.

Глава 46

Ее приводят ко мне. Маленькая, худенькая, дрожащая, глаза распахнуты, смотрит на меня. А я тону, накрывает с головой ее эмоциями, радость, страх, сомнения, боль, хочется прижать, утешить, закрыть собой и никогда не отпускать.

Новость огрела меня по башке, мощно так приложила. В тот день на работе с утра все валилось из рук. Сердце не на месте. Позвонил Светке, она радостно сообщила, что с сыном все хорошо, дома тоже. Вроде бы должен успокоиться, а покоробил ее радостный голос. Позвонил Марку – не отвечает.

Последние события взрывают мозг. Алексея зарезали. И это именно тогда, когда гаденыш собирался пролить свет на происходящее. Чую, вокруг происходит нездоровая хрень. А не могу найти нить, за которую стоит потянуть. Надо сегодня же расспросить масю обо всем. Она тоже что-то скрывает, конкретно недоговаривает, а меня задолбало ходить как ежик в тумане. Хочу ясности. Кого я обманываю, я хочу нереального – стереть прошлое, забыть обиды. Я хочу жить с той, которую невзирая ни на что люблю. Себя обманывать глупо. Я пытался заглушить в себе чувства, пробовал продолжать жить без нее. Получалось хреново, но я барахтался на поверхности.

А с ее появлением моя одержимость расцвела буйным цветом, заслонила мир и затмила собой любые логические доводы разума. Врать себе и закрываться от правды не вижу смысла.

Реагировала она на фотки, будто реально видела их впервые. И тот же Алексей сказал – не было связи.

А потом это странное поведение в машине. Она утверждала, что я вызвал ее ночью. Уверено так мне доказывала. А меня той ночью вырубило. Даже не помню, как до постели добрался. Только к утру глаза продрал. Хотя обычно заснуть не могу, мысли не дают покоя.

Наплевал на работу. Закинул заяву на отпуск. Не до службы сейчас. Рванул домой. А там Светка меня с порога встречает. Воркует. На кухню уводит. Что-то болтает, не замолкает, аж голова раскалывается. А сердце все сильнее колет. Дышать сложно. В глазах темнеет. И тревога растет.

– Я рад, что вам весело, – на кухню заходит Марк.

– Привет! Что случилось? – лицо у сына осунувшееся, серое.

– А ты типа не знаешь? – рычит на меня.

– Нет.

– Ой, я забыла сказать, – всплескивает руками Светка.

– Что?!

– Илону полиция на допрос увезла.

– Я же звонил, тебя спрашивал, все ли дома нормально? – сжимаю кулаки, сдерживаю в себе желание придушить ее. В глазах темень, внутри что-то оборвалось.

– Из головы вылетело, – разводи руками. – Да, чего переживать. Поговорят с ней и отпустят.

– Я им пытался дозвониться, но мне ничего не говорят. Вот собираюсь сейчас вызвать такси и ехать, – сын настроен решительно.

– Я тебе звонил, какого трубку не брал?

– Реально? – берет телефон, просматривает звонки. – А точно, не заметил, – хмыкает.

Не ускользает от меня, что я у него записан как «Урод». Пропасть между нами становится все больше. Ненависть Марка растет, независимо от того, что я делаю. А во мне растет чувство вины, я люблю его жену. И не могу уничтожить в себе то, чем дышу.

– Сейчас выясню, отхожу к окну.

Набираю несколько человек. Пробиваю по своим каналам.

– Ее подозревают в убийстве. Задержали, – говорю заплетающимся языком. Падаю. Дальше провал.

Очнулся в больнице. Никогда не жаловался на здоровье, а тут подкосило. И тут же как током шибануло, подскакиваю, капельницу с себя снимаю. Мася там одна, девочка моя за решеткой, напугана.

Только с кровати слез, перед глазами все поплыло. Сердце защемило. Рухнул на пол. Подняться не могу. Будто в какой-то момент из здорового мужика в развалюху превратился.

Врач прибежал. Мне дрянь какую-то вкололи. Скрутило так, что и губы разлепить не мог. Позже немного очухался. Пришел в себя. Оказывается, у меня сердечный приступ. Голова соображает, а ходить пока не могу. Время не теряю, пробиваю инфу. Вскоре мне и распечатки ее звонков приносят, все подробности дела. И все очень складно по версии следствия выходит. Настолько, что тошно. Не вяжется это у меня в голове. Вспоминаю ее реакции на смерть Алексея, не сыграть такого. И странная уверенность, что я ее ночью в парк звал. Непросто уверенность – обида, что не пришел. У меня ощущение, что нас оплетают паутиной, настолько умело, что мы этого не замечаем.

Не могла Илона убить. Не верю в это. Не тот типаж. Говорят непреднамеренно, тоже навряд ли. И чем больше доказательств, тем сильнее в обратном убеждаюсь.

В палату ко мне Марк заходит. Неожиданно. Светка только звонила, ни разу свой зад не принесла. Это к счастью.

– Привет, – сын иначе смотрит, взгляд мягче стал. Под глазами круги.

– Здаров, – наблюдаю за его реакцией.

– Врачи говорят, ты на поправку идешь, – говорит тихо, будто слова подбирает. Самое сокровенное озвучить решается.

– Сегодня думаю свалить. Хватит валяться.

– Отлично, – руки на костылях побелели, так их сжимает.

– Марк, говори, с чем пожаловал, – понимаю, что не про мое самочувствие пришел узнавать.

– Илона… она попала. Мне ничего не говорят, я пробовал узнать. К ней не пускают, – говорит быстро, чувствую, речь заготавливал, в голове неоднократно прокручивал. – И я понимаю, что без помощи ей не выбраться. Мне плевать, виновата она или нет. Просто прошу тебя, вытащи ее, – смотрит мне в глаза. – Деньги, которые мне на операцию, лучше на нее потрать. А я и так проживу. Главное – ее свобода…

Глава 47

Удар… точный… сильный… нокдаун.

– Ты ее так любишь? – спрашиваю глухо, голос треснул вместе со слабой надеждой, что все еще возможно…

– У нее душа поломанная, она живет в коконе из своей боли, но при этом она пожертвовала многим, чтобы быть со мной. Единственная не отвернулась, когда тренер и так называемые друзья вычеркнули меня из своих жизней за ненадобностью. Сбитый летчик, я не вписывался в их полные перспектив жизни. А Илона… – голос сына дрогнул, – Слабая, хрупкая, она сражалась за меня как львица… Вообще, не имеет значения виновата она или нет. Я буду рядом с ней и всегда поддержу и приму ее.

Сын говорит отрывисто, хватая ртом воздух, будто задыхается. Столько в нем запала, искренности. А я понимаю каждое слово, пропускаю через себя. Это признание сына дорого стоит. Он отгородился от меня, а сейчас раскрывает душу. И его откровения рвут меня на части, открывают простую истину – я должен уйти в тень. Не имею права лезть и мешать им. Нужно наступить на горло своим чувствам, задушить их.

Сынок мы с тобой любим одну женщину… и это… наверное, одно из самых сложных испытаний в жизни. Когда между родными встает одна-единственная, когда ты должен исчезнуть, а все внутри противится этому. Вопит: «Жизнь без нее невозможна!».

Но это не так. Я ведь жил эти годы без Илоны. Скорее существовал. Но это не имеет значения. Судьба подарила мне Дениску. У меня есть Марк. Дети смысл существования. А личная жизнь, пора поставить на ней жирный крест.

– Марк, я сегодня завтра вплотную займусь делом Илоны. Дождусь врача и на выход. И тебя на ноги поставим. Все будет, сын, – ободряюще улыбаюсь, а внутренности скручиваются в тугой узел.

– Я пытался выбить встречу с ней. Но там следак какой-то непробиваемый. Еще весь инет перелопатил в поисках адвоката, но на нормального спеца нужны бабки и не хилые. Потому я подумал… – губы дрожат, глаза бегают, отчаяние, растерянность, он не знает, за что браться, но прекрасно понимает, что если не вмешаться Илону упекут.

– Серега Дунаевский я его знаю. В одной горячей точке судьба нас свела лет десять назад. Я ему не звонил, лично визит нанесу, – говорю и вижу, как в глазах сына вспыхивает надежда и радостно с одной стороны, что хоть говорить начали, а с другой – боль, неправильная, постыдная и совладать с ней невозможно.

Нет кнопочки, которая может эмоции выключить, а ведь у солдата она должна быть иначе не выжить. Долгое время я думал, что у меня она есть. Увы, Илона переворачивает мир, меняет нас, и этому невозможно сопротивляться.

– То есть ему можно заплатить? Договориться, чтобы он ее отпустил? – Марк судорожно облизывает губы.

– Он мужик принципиальный. В свое время так боролся за правду, что должность потерял. Так что подкуп тут не прокатит.

А сам думаю, что Серега слишком твердолобый. Если что втемяшит себе в голову, то выбить это непросто. Ну и не хватает ему цепкости и дотошности следака, может потому и на новом месте по карьерной лестнице ни на шаг не сдвинулся. И хоть давненько мы не виделись, но уверен, такие люди не меняются.

– Значит надо через его начальство идти, им платить. Пусть дороже, но зато результат верняковый, – у Марка капли пота по лбу стекают.

– Я больше заинтересован распутать это дело.

Чуйка у меня, что все намного глубже, чем кажется на первый взгляд. Мне нужна эта правда. Марк же скисает, потухает, голову опустил.

– Это опасно… Влад. Ты своим расследованием, только отсечешь ей все пути на свободу. Мое мнение, надо договариваться, платить, отмазывать. Потому и сказал, трать все деньги на это, я обойдусь без операции. Или к верхушкам, у тебя же связи есть, я знаю, можно договориться…

– Стоп, – мотнул головой. – Ты считаешь ее виновной?

В ответ мне очень тяжелый вздох.

– А какого она поперлась к этому Алексею… Я с ним знаком… был. Они не были любовниками, ну… – закусывает губу, – Насколько я видел… А тут Илона срывается ночью и летит к нему на встречу, зачем? Я много думал… они знакомы с детства, многое вместе прошли, их могли связывать какие-то секреты, что-то не поделили… А она… – закрывает глаза, мотает головой, – Нервы могли сдать… Илона так и не оправилась от смерти ребенка…

Меня как током долбануло. На постели подкинуло, глаза расширились так, что еще немного и из орбит вывалятся.

– Как… как ты сказал? – не узнаю свой голос. Едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить. Как совладать с собой? – Ребенок…

– Илона потеряла сына… – смотрит на меня странно, не удалось мне реакцию свою скрыть. Слишком большой шок.

– Она аборт сделала? – пытаюсь выяснить подробности.

– Аборт? Реально Влад? Ты думаешь, она способна на такое? – смотрит на меня как на психа. – Она бы любого за своего ребенка загрызла. Ты просто ее не знаешь.

А ведь и правда оказывается… не знаю… Закрывал глаза на очевидные вещи…

– Как это случилось? Когда?

– За несколько лет до нашего с ней знакомства. Она в подробности не вдавалась. Знаю, мальчик умер сразу после рождения. И она едва в себя смогла прийти, и то не до конца…

– А отец ребенка кто? – во рту пересохло, голос скрипит.

– Женатик какой-то, – Марк презрительно кривится. Потом смотрит на меня пристально, подозрительно. – А ты чего расспрашиваешь?

Глава 48

В голове взрыв. Едва удается совладать с собой, чтобы не завопить как раненый зверь. Пазлы один за другим встают на места, создают пугающую картину моих заблуждений, рисуют линии утраченного счастья.

«Ведь все могло быть иначе»… – мысль не дает покоя, утягивает назад в прошлое, заставляет переосмыслить произошедшее.

Если те фото подделка, тогда я наехал на беременную девушку, напугал до четриков своими угрозами и претензиями, и она, желая сохранить дитя, дала деру от меня. А потом случилась трагедия, ребеночек умер. Мася… моя мася… она была совсем одна со своим горем… У меня был малыш, плод нашей любви, мы его потеряли… Как осмыслить чудовищную правду? Как принять и не сойти с ума…

Как я перед ней виноват. Из-за меня погиб наш малыш. Уверен, если бы я был рядом, ничего бы не произошло. Пресловутое «Если бы»… оно лупит меня безжалостно… а ведь возврата нет…

С осознанием возникают и вопросы. Про подлинность мне сказал человек, с которым я прошел огонь и воду, боевой товарищ. У меня и мысли не возникло усомниться в его словах… Идиот… а в верности любимой женщины усомнился? Глупый ревнивец… нет бы все проверить, выяснить, на худой конец устроить ей допрос… Я ведь собирался… не успел, сбежала…

Девочка моя, сейчас одна в камере, снова переживает эти ужасы. Без поддержки защиты… Я должен ее увидеть, сейчас, немедленно…

– Влад, ты чего завис? – сын врывается в мои мысли. Новость настолько оглушила, что выпал из реальности. Забыл, что Марк по-прежнему стоит в палате.

– Обдумываю ход действий. Не переживай, я все улажу, – стараюсь чтобы голос не дрогнул.

Ведь и перед ним я виноват. По всем статьям. После гибели супруги ушел в себя, пытался отвлечься, а потом новая жена, как гром средь бела дня. Марку тяжело пришлось, вот он и подался во все тяжкие. Я пробовал достучаться, но мы были на разных полюсах, не слышали друг друга. В итоге как чужие. Перематывая пленку жизни назад, я все бы сделал по-другому. Поздно… все поломано, растоптано… И как вишенка на торте, я безумно люблю жену своего сына… которую сам по глупости отпустил…

А сейчас словно прозрел, и это оглушает вспышками боли, снова и снова, не дает передышки, лупит, открывает жуткую реальность, в которой я жил и варился столько времени.

– Ее надо вытащить в ближайшее время.

– Езжай домой, сейчас придет врач, и я отчаливаю, – сложно сейчас говорить, чувство вины острым ножом полосует сердце, вскрывает старые раны, оставляет новые.

– Я с тобой. Я должен быть рядом, увидеть ее! – он и не думает сдаваться. Готов в бой, лишь бы помочь жене, похвально… больно…

Не хилых усилий мне стоило уговорить Марка поехать домой. Дал обещание, как только, так сразу организую их встречу. Не смогу я сейчас рядом с ним. Нужно время, хотя бы немного…

Покинув больницу. Первым делом заезжаю в одну кантору. Прошу проверить фотки. Пусть эксперт подтвердит.

– Неплохая работа, – изрекает парень с головы до ног забытый татуировками. – Но я б лучше сделал, косяки есть.

– Фотошоп? – уточняю.

– Сто пудов.

Как я мог поверить в ее измену? Ослепленный ревностью и чувством собственника. Нет, не только. Была еще вера старому товарищу, который не мог обмануть. Но ведь соврал. То, что он ошибся – эту мысль отметаю сразу. Только не спец его уровня.

Из этого возникает следующий вопрос: кто прислал эти фотки? Кому это все было надо? Чую, что потянул за ниточку, и начинаю распутывать клубок. Надо будет конкретно расспросить приятеля, не просто так он лгал. А уж то, что я его расколю, в этом нет ни малейшего сомнения.

Но вначале к масе. Я должен ее увидеть. Мне это необходимо как кислород. Надо ее вытащить любым способом.

Вваливаюсь к Сереге в кабинет.

– О, какие люди, а я тебя чуть раньше ждал. Не спешишь на выручку своей родственнице, – последнее слово он сказал с едва заметным смешком.

– В больницу попал. Так бы быстрее примчал.

– Как здоровье? Не бережешь, ты себя, Влад.

– Нормалек. А с тобой, Серега, нам пора вспомнить былые времена и распутать это дело, – подхожу к его столу, ловлю взгляд. Даю понять, ему от меня не отделаться.

– Так я вроде все распутал. Вина твоей Илоны красным маркером по всему делу алеет, – усмешка с издевкой.

– В том и дело, Серега, что «вроде». А когда все так явно и красочно, неужто нос следака подвох не чует?

– Не в этот раз, – пожимает плечами. Мое присутствие его явно напрягает.

– Я хочу ее увидеть. Потом все обговорим. И адвоката к ней пришлю. И Серега, не дело это девочку тут мариновать. Отпускай ее. Слово даю, никуда она не сбежит от следствия.

– Влад, а ты ничего не путаешь? Пришел в мою контору и сразу права свои качаешь? Я не твоя шестерка на побегушках, и плясать под твою дудку не собираюсь, – а глазки забегали, ерзает на стуле.

– Не путаю, Серега. Скажи, пусть приведут Илону. Остальные вопросы после встречи обговорим. Я тебе свои мыслишки выскажу. Прикинем в каком направлении копать, – направляюсь к двери. Мне не нужно подтверждения, знаю, сделает, как я сказал.

И вот ее приводят. Моя девочку, запуганную, растерянную, смотрит на меня, широко распахнув глаза. Она в сомнениях, не знает, что от меня ожидать.

– Оставь нас, – показываю конвоиру на дверь.

Мои чувства – это лавина, которую уже и не пытаюсь остановить. Будто если сейчас не обниму, то больше вздохнуть не смогу.

Сдавливаю ее в руках, прижимаю к себе. Хрупкая. Нежная. Моя мася.

Она всхлипывает, дрожит, в ответ не обнимает.

– Я вытащу тебя, все будет хорошо, – шепчу ей на ухо.

– Ничего уже не будет хорошо, Влад…

Глава 49

В объятиях Влада такая тоска напала, беспросветная, удушающая. Словно вот сейчас, рядом с ним делаю последний глоток кислорода, а дальше все… пустота, чернота… Разом навалились все переживания, и если в камере, на допросах я как-то держалась, то теперь ощутила все, запас сил иссяк. Я выжата до предела.

– Масенькая, разрулим все, – гладит меня по голове. Его запах, такой родной, забивается в легкие, пропитываюсь им, и слезы градом по щекам. Осознаю, что даже если удастся избежать тюрьмы, я все равно буду в капкане своей жизни.

Но мне надо собраться. Что бы ни ждало на воле, а это лучше, чем отбывать срок в тюрьме за преступление, которого я не совершала.

– Ты считаешь меня виновной? – поднимаю голову.

Мне важно не услышать ответ, а прочитать его в глазах Влада. Слова… им веры нет. Он смотрит открыто, не прячет взгляд, согревает, и столько боли в глубине.

– Нет, – коротко, правдиво.

– Следователь сказал, что все улики против меня. Даже телефон, мои смс… я писала тебе… а распечатка показывает Леше… – сжимаю его руку, мне необходимо почувствовать тепло Влада.

– Это подстава, мась. Обещаю, я найду эту мразоту, и он ответит за все.

– Я не представляю, кому это понадобилось… Все думала… там в камере. Возможно, у Леши были враги, и меня подставили, потому что удобно. Я лучше всего подошла для их целей, – рядом с ним ощущаю себя такой слабой. Хочу опереться на его плечо, чувствовать его защиту. Влад, если бы ты знал, как мне не хватало тебя все эти годы.

– Мне надо, чтобы ты все рассказала. От начала и до конца. Мась, я распутаю эту дрянь, чего бы мне это ни стоило, – берет меня за подбородок, поднимает голову вверх, наклоняется, чтобы поцеловать.

Отстраняюсь. Нет. Не стоит бередить раны, проходиться по ним лезвием вновь, вскрывать незажившие рубцы. Смысл, если между нами непреодолимая пропасть. Его поцелуй – это новая боль, от любви, которой нет. От зависимости, что разгорается и сжигает меня, подчиняет и медленно убивает. Мне надо научиться жить без него, но чем больше он рядом, тем сильнее я пропадаю.

– Это лишнее, – отталкиваю его. Не сильно. Но он все понимает. Отпускает. Отхожу к столу. Сажусь на стул. – Что ты хочешь узнать о наших отношениях с Лешей? – мой голос звучит как загробная песнь. Ставлю локти на стол, сцепила пальцы в замок, чтобы не сорваться. Меня ломает от бешеного желания броситься ему на шею, прижаться и зацеловать, просто прикасаться, почувствовать, что я нужна ему. Глупая, все еще верю в сказки…

– Это он уговорил тебя сбежать? Солгать мне про аборт? – падаю со стула, с грохотом лечу на пол. Словесный удар такой силы, что пол под ногами разверзается.

– Влад… – и все, больше ни одного слова не могу сказать. Слезы градом по щекам, рыдания душат, а боль лишь усиливается. Он воскресил все, те страдания, та утрата, с которой я так и не смирилась, но научилась жить, сейчас разрывает меня. Заставляет переживать все снова и снова.

Он садится на пол, притягивает меня к себе, кладет голову к себе на колени, гладит, убаюкивает как маленькую.

– Тише, тише, успокойся.

– Откуда ты знаешь? – после долгих рыданий, все же удается задать вопрос.

– Марк рассказал. Прости, что напугал тебя тогда. Ревность меня ослепила и… – в голосе отчаяние.

А меня после истерики, накрывает злобой. Моя боль трансформируется и ищет выхода.

– Ревность, Влад? – перебиваю, не даю договорить. – Ты был женат! Скрывал это от меня! Потом поверил гадким фотографиям, начал угрожать! Я боялась за нашего сына, переживала, что отберешь. И да, у нас уже тогда не было будущего! Но я могла родить спокойно, не в бегах! Ты погряз во лжи и утянул меня за собой, – отталкиваю его от себя.

– Все несколько иначе, Илона, – смотрит на меня взглядом побитой собаки. Впервые за все время, что его знаю, вижу его таким. Он будто потерян, так же как и я. Только мы блуждаем на разных полюсах. Мы никогда не пересечемся. Больше нет.

– Иначе? Мы потеряли сына. Он умер. Родился. Издал первый крик и его не стало! Что иначе, Влад?! У тебя есть сын, жена, жизнь! А мой кроха… его нет, у меня ничего нет. Есть твой старший сын, которого надо поставить на ноги. Все мое существование подчинено этим пресловутым «надо» и больше нет ни одного «хочу». Так что не рассказывай мне, что все будет хорошо. Не стоит. Если поможешь выбраться, буду благодарна. Вылечи Марка. И я исчезну. Не буду мозолить тебе глаза, – слова льются из меня непрерывным потоком. И высказавшись, ощущаю себя иссохшим растением, без капли влаги.

– Выслушай меня, мась! – поднимается, идет ко мне.

– Нам не о чем больше говорить, – не смотрю на него, барабаню в дверь. – Отведите меня в камеру! Пожалуйста! – еще немного и сорвусь. Вернусь к нему, и больше не смогу уйти.

Дверь открывается. Пулей вылетаю. Влад, что-то кричит вслед. Не слышу. Не могу. Слишком много боли и в ней задыхается моя безответная любовь.

Глава 50

Она убегает от меня как от нечистой силы. Устало опускаюсь на пол. Закрываю лицо руками. Маленькая, хрупкая, в этой сырой камере… Надо договориться про лучшие условия. И в кратчайшие сроки вытащить ее.

Права… мася… я собственными руками растоптал наше счастье… наши судьбы… Какого спрашивается, живу до сих пор с женщиной, от которой меня воротит? Сын? Полная семья? Так у нас никогда не было семьи…