Текст книги "Ребенок от отца моего мужа (СИ)"

Автор книги: Александра Багирова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Как бы я ни относилась к Марку, знаю одно – я никогда не полюблю его как мужчину. Он замечательный парень, и если бы мы встретились до всего моего кошмара… то возможно… Только сейчас уже ничего не исправить, мое сердце разорвалось пополам. Одну половинку забрал Влад, вторая отправилась на небеса вместе с моим крохой.

– Моя робкая, скромная девочка, – Марк обнимает меня за талию. Отвращения не чувствую, лишь неловкость момента. Мало того что я испортила ему жизнь, так еще, и он влюбился в меня. Конечно, возможно, это просто самовнушение, мы очень много времени проводим рядом. И когда он выздоровеет, все пройдет. Но сейчас от этого не легче. Надо как можно скорее прояснить ситуацию, надо быть честной и не обманывать его надежд.

– Ооо, исторический момент! За свадьбу не переживайте, мы все устроим! – восклицает Клос.

– Нет… ты итак слишком много всего сделал! Не надо! – говорю поспешно. Еще не хватало, чтобы они начали готовиться к торжеству, которого не будет.

Перевожу взгляд на Марка, он ждет, что я поцелую его. Какой неловкий момент. Наклоняюсь, хочу поспешно мазнуть по губам. Но он обнимает меня за шею, притягивает ближе и впивается в мои губы. Мне хочется завопить от неправильности происходящего, от дикого отторжения. Не должны наши губы соприкасаться. Это неправильно! А вместо этого я терплю, под улюлюкающие звуки парней. На глаза слезы. И это еще больше убеждает всех в нашем с Марком счастье.

– Надо пожениться до реабилитации! Хочу, чтобы ты на законных основаниях была рядом! – Марк так и не отпускает меня, держит за талию. А я хочу, чтобы это поскорее закончилось. Хочу сбежать, закрыться у себя в квартире, побыть одной и зализать раны. Только даже моя квартира уже не принадлежит мне, я туда собственноручно поселила Марка. Не могу уйти и оставаться с ним, становится невыносимо. Не следовало ему переходить черту дружбы.

Как назло, парни не расходятся. Мы все вместе отправляемся в сквер, гуляем. И эти бесконечные разговоры про свадьбу. Сложно изображать веселье, когда на душе скребут кошки, раздирают своими когтями так и не зажившие раны.

Его друзья ушли только под вечер. Марк, уставший и довольный, пошел спать. Не стала я начинать разговор. Пусть отдохнет. Вернулась домой и вместо того, чтобы зализывать раны, принялась за работу. Заказы горят. Деньги нужны катастрофически.

Поспав часа два от силы, с самого утра мчусь в больницу. Как раз к концу врачебного обхода. А там очередная новость – Марка выписывают. Раз скоро ему на реабилитацию, то в больнице на данный момент его пребывание не имеет смысла.

И вместо разговора я выслушиваю указания врачей по уходу. Все тщательно записываю и понимаю, что моему уединению наступает конец. Плохо думать так в подобный момент, но увы… я тоже человек. Оказывается, моя размеренная и одинокая жизнь была не так плоха. Я ее явно недооценивала. Хоть бы он поправился. О свадьбе не думаю. Уверена, наш разговор расставит все по местам. Марк поймет…Но в душе нарастает чувство обреченности, неминуемой западни.

Глава 28

– Прости, мне не следовало делать тебе предложение, – Марк начал разговор сам, когда его друзья перевезли вещи, и только к ночи покинули квартиру. – Зачем тебе связывать жизнь с калекой… Ты молодая, потрясающая женщина… А я… прости… вырвалось… не мог больше скрывать свои чувства… – он запинается, то смотрит на меня, то отводит взгляд.

– Марк, ты обязательно поправишься, это даже не обсуждается! – присаживаюсь на корточки около инвалидной коляски. – Но нам действительно надо поговорить… Понимаешь, у меня за спиной столько боли, которая так и не осталась в прошлом. Она всегда со мной. И я сомневаюсь, что это когда-то изменится. А у тебя вся жизнь впереди. И я всегда буду рядом… но…

– Первая любовь все еще жива? У тебя всегда грусть в глазах, она не уходит, даже если ты улыбаешься, – проводит рукой по моей щеке, едва касаясь, очень бережно.

– Гораздо хуже…Марк. Я… я… – даже сейчас спустя три года мне невыносимо произносить это вслух, – Потеряла ребенка…

Он вздрагивает, как от удара. Хватает меня за руки. Заглядывает в глаза.

– Расскажи мне все, не держи эту боль в себе… – и столько участия в его взгляде, столько заботы, словно он хочет разделить мои страдания.

Впервые за три года я начинаю говорить. Не в мыслях сама с собой, а открыто. То, что даже не рассказывала Леше. Я выплескиваю чувства. О Владе не вдаюсь в подробности – это не имеет значения. Просто рассказала, что был роман с мужчиной, который впоследствии оказался женатым. Выложила все про свой побег, про жизнь в Лондоне и… про потерю… На этом моменте я задыхаюсь, слезы душат, горе, кислотой разжигает внутренности. Я будто снова переживаю все.

– Понимаешь… это не пройдет…я до сих пор чувствую, что мой малыш жив. Знаю, это неправильно, это самообман. Но абсолютно ничего не могу с этим поделать. И те отношения… сомневаюсь, что я способна еще на чувства. Прошлое забрало у меня все. Так что Марк, дело не в тебе, а в том, что я неполноценная, я пустая, выжженная внутри. И калека в данном случае именно я. А ты заслуживаешь другой женщины, которая искренне сможет тебе признаться в любви…

– Илон, мне не нужна другая, – берет меня за руки, сжимает, – Я полюбил, еще там, на перекрестке, как удар молнии, и я пропал. Я не требую от тебя ничего, никаких признаний. Моей любви хватит для нас двоих. Я буду день за днем пытаться унять твою боль, заполнить жизнь радостными моментами. И я дождусь на этих губах, – проводит указательным пальцем по верхней губе, – Искренней улыбки. Сделаю все, чтобы прогнать тоску из твоих глаз. Хотя конечно, и я не подарочек, что за мужик, который не может самостоятельно передвигаться. Но именно ты даешь мне силы для борьбы, и маленькую надежду, что все у нас возможно… Если есть желание, можно все преодолеть…

Его глаза… в них столько чувств, они так открыты, и в этот момент кажутся отдаленно близкими. Нечто там плещется, что находит отклик в моей душе. Марк в принципе, иногда вызывает во мне отголоски прошлой боли. Словно в нем я вижу призраков прошлого. И в то же время понимаю, что это абсолютно другой человек, надежный, заботливый. И как бы он ни старался. Мое сердце молчит. Оно по-прежнему тянется к тому, далекому, любимому, недоступному.

– Я как друг всегда буду рядом. Поеду с тобой на реабилитацию.

Он собирает рукой мои слезы.

– Прошу дай мне шанс доказать, что в этом мире еще есть прекрасное. Что для тебя жизнь еще может заиграть разными красками. Илон, только ты даешь мне силы бороться, только ты озаряешь каждый мой день. Не отменяй свадьбу. Если ничего не выйдет, я отпущу тебя… Но давай попробуем… Я сделаю все, что в моих силах… Просто доверься…

И столько мольбы в его глазах. Понимаю, отказ подорвет его веру, отразится на лечении. И нет, я не верю… ни на секунду не усомнилась – это провал.

– Но я прошу слишком многое. Впереди реабилитация. Неизвестно как она пройдет. И смогу и я хотя бы ходить нормально. На твои плечи из-за меня легло слишком многое. А тут я еще и замуж предлагаю. За душой ни копейки, будущее… оно маячит неразборчивым пятном, – парень чувствует мой настрой. Вижу, как глаза Марка мгновенно угасают, как запал меркнет, и на смену свету приходит тьма.

А ведь он мог сейчас играть в футбол, радоваться жизни… А тут появилась я на дороге… Сил, смелости, не знаю, еще чего мне не хватает сказать: «Нет». Я решила, что поставлю его на ноги. Марк вернется к нормальной жизни, а потом и я смогу уйти. Когда он будет здоров, он меня отпустит, поймет, что я не смогу дать ему полноценной семьи.

– Я останусь с тобой. И ты непременно будешь ходить, – вымученно улыбаюсь. А на душе такое ощущение, что я собственной рукой подписываю себе приговор.

Глава 29

Когда-то в другой жизни я мечтала о свадьбе. Представляла, как буду выбирать роскошное платье, как Влад будет стоять рядом, и я скажу: «Да!». Мы соединим наши жизни, любовь белой атласной лентой пройдет сквозь наши сердца… Мечты… глупой наивной девочки…

Я выхожу замуж, на мне красивое платье, зал украшен белыми розами, рядом со мной не Влад…

Если учитывать, что у нас каждая копейка на счету, то торжество получилось на грани фантастики. Конечно, постарались друзья Марка и мой Леша. Он приехал, ходил со мной по салонам и выбирал для меня платье. На цену сказал не смотреть.

Мы давно не выделись, мой друг превратился в статного красивого, уверенного в себе мужчину. Едва его узнала. Вычурные манеры, другая мимика, одежда самых известных брендов. Все бы хорошо, вот только взгляд… там больше нет озорства, там метал. Как бы Леша ни старался сделать вид, что все осталось по-прежнему, между нами пролегла тень. Нет больше такой отчетливой связи как в детстве. Возможно, так и должно быть, мы повзрослели, у каждого из нас своя дорога.

Леша купил мне дорогущее платье. Проигнорировав мои возмущения. Я действительно не понимаю, зачем тратить такие деньжищи, если столько всего требуется Марку. Пусть реабилитация и оплачена, но расходы все равно предстоят огромные.

А если уж положить руку на сердце, то и свадьбы мне не хочется. Почему нельзя тихо расписаться? Зачем устраивать вот это все? Но кто меня слушал…

Леша… он странно относился к Марку. Вначале посмотрел на меня, как мне показалось с сожалением.

– Ты уверена в своем выборе?

– Да… – ответила без радости. Язык не повернулся изливать душу.

Он в курсе нашей истории в общих чертах. Вначале узнав, что я пропадаю в больнице, отчитывал меня. Сейчас же копать глубже не стал. А раньше бы не успокоился, пока не докопался до истины.

А сейчас Леша лишь неопределенно кивнул.

Друг тоже ничего не говорил о своей жизни. Только общие фразы. Он стал закрытым, замкнутым… далеким.

Но и меня ведь нельзя назвать той улыбчивой, влюбленной девчушкой. Все меняется… Жизни все равно на нашу боль и проблемы, она стремительно идет дальше.

Нас объявляют мужем и женой. Под всеобщие крики радости. Глаза Марка светятся от счастья. Он стоит на костылях, не захотел во время бракосочетания сидеть в инвалидной коляске. Тянет ко мне губы, сжимаю кулаки, отвечаю на поцелуй. Дикое ощущение неправильности происходящего.

– Все будет, родная, обещаю, – шепчет. – Ты будешь счастлива.

Выдавливаю улыбку в ответ. Несколько слезинок все же скатываются по щекам.

– Наша невеста уже плачет от счастья! – выкрикивает Клос.

Дальше нас ждет шикарный ресторан. Музыка. Веселье. Я пытаюсь сыграть радость и хочу, чтобы это все поскорее закончилось.

– Я думала, твой отец приедет, – начинаю разговор, чтобы пресечь очередной поцелуй. Это тема первая приходит на ум.

– Потом ему скажу. Только не обижайся… – мнется, на щеках появляется легкий румянец. Сегодня Марк позволил себе несколько бокалов. И хоть ему сейчас нельзя, но что я могу сказать… свадьба все же. – Это не из-за тебя. Не хочу, чтобы он меня видел в таком состоянии… Вот встану на ноги и обязательно к нему в гости поедем. Познакомлю тебя, заодно и брата увижу, – он сейчас гораздо более разговорчив. Обычно об отце из него и слова не вырвешь.

– У тебя есть брат?

– Ну как брат, – стискивает в руках салфетку. – Можно сказать и так… Родился от его… пассии… жены… типа…

– Но ведь ребенок же ни в чем не виноват. Это брат твой!

– Как подумаю, кто его мать, – проводит рукой по горлу. – Ступор у меня.

– Но это выбор твоего отца, он живет дальше. Жизнь для него не остановилась, у тебя появился брат. Возможно, пришло время забыть старые обиды, – на этот счет у нас разные взгляды. Никогда не пойму, как Марк может отгораживаться от своей семьи.

– Есть то, что очень сложно забыть. Даже скорее… невозможно, – вздыхает. – Но не будем о грустном, сегодня такой день, – сжимает меня в объятиях, тенятся за очередным поцелуем.

Ну когда это кончится? Как мне вытерпеть это? При всей моей симпатии к Марку – каждое касание – новая пытка.

Гулянья продолжаются почти до утра. В квартиру попадаем измученные, Марк безумно счастливый, а я на грани истерики, И ведь сорваться, даже заплакать – непозволительная роскошь.

Помогаю Марку снять пиджак. Он смотрит на меня с вожделением, больше не скрывает своих желаний.

– Я бы принял ванную, поможешь мне? – его улыбка изменилась, взгляд стал жарким.

И ведь я не могу отказать ему в помощи. Сам Марк в ванную не залезет. Я вызвалась ухаживать за ним. И это подразумевает слишком много неловких моментов, о которых я ранее как-то не подумала. А то, что я стала его женой, усложняет все в несколько раз.

Глава 30

До этого с подобным нам помогала медсестра. Мы наняли ее на первое время. Я боялась сама не справиться. Но теперь Марк отказался от ее помощи. Мы на днях уезжаем в реабилитационный центр. Да и подобная опека кажется ему унизительной.

– Конечно, – вымученно улыбаюсь.

Он идет на костылях в ванную комнату. Она очень маленькая для нас двоих. Мне слишком мало кислорода. Задыхаюсь рядом с ним, словно заперта в клетке. Хочется на волю.

– Поможешь расстегнуть, – показывает на свою рубашку. И этот взгляд…

Как же хочется крикнуть: «Не смотри на меня так!». Ком застревает в горле. Быстро расстегиваю его рубашку. Ведь он мог и сам справиться. Но, похоже, Марк считает это очень затейливой томной игрой.

У него красивое накачанное тело. Только кроме, дикого желания сбежать я больше ничего не чувствую.

А в голове набатом: «Он теперь твой муж! И то, что он делает вполне нормально для супружеской пары!». От этих мыслей слезы подступают к глазам. Я никогда не смогу построить нормальные отношения.

Марк проводит рукой по моему плечу, смотрит с жадностью, лапает взглядом.

– Ремень… штаны… – голос хриплый, жаркий. Паника внутри все нарастает, руки не слушаются. Все во мне противиться этому контакту.

Хочу выбежать прочь. И понимаю, что ему без меня не справиться, он не сможет помыться. Но надо расставить все по местам. Я не могу переступить черту.

– Марк… – делаю глубокий вдох.

– Да… – голос игривый, довольный.

– Я тебе говорила… предупреждала… Конечно… помогу… чем смогу… но того… что ты ждешь… прости… не смогу… – голос дрожит, предательские слезы все же катятся из глаз.

И мне хочется остаться одной, зарыться лицом в подушку и дать им волю. Рыдать до изнеможения, чтобы хоть немного стало легче. Хотя бы чуть-чуть. Но я не могу себе это позволить. Даже уединение для меня сейчас слишком большая роскошь.

– Илон, так я и стараюсь, чтобы ты все забыла, – проводит рукой по спине.

Мысленно умоляю его: «Прошу, не трогай меня. Убери руку, прошууу!».

– Я к этому не готова, – голос срывается.

– Ты чего… моя хорошая, – он перепугано прижимает меня к себе. – Я ж не обижу. Я твой муж. Мы совсем справимся. Твои страхи, это все пройдет.

Нет у меня страхов. Я просто не хочу быть тут. Не хочу быть его женой. Хочется вопить. Но я из последних сил сдерживаюсь. У Марка реабилитация на носу, нельзя его расстраивать.

– Тебе просто сложно понять. Я об этом и говорила перед свадьбой, – стараюсь быть мягкой, но до конца сдержаться не получается. Слишком мало места в ванной, слишком он близко.

– И я очень хочу тебя отогреть. Показать, что все может быть по-другому. Что престарелый, женатый любовник – это не верх мечтаний. А я… пусть мои ноги и не работают как надо, но в остальном я здоровый мужчина.

Отчетливо осознаю – ничего он тогда не понял. Истолковал все по-своему. Да и глупо было надеяться, что молодой парень, мой ровесник, поймет все, что может пережить женщина, потерявшая ребенка. Да и что такое разбитое сердце ему не ведомо. Марк сам как-то говорил, что у него были симпатии, но любви к своим девушкам он не испытывал. А вот в меня влюбился… ой, зря… Марк… как зря. Не хочу я быть той, кто разобьет ему сердце. Но и играть в чувства, притворяться, я тоже неспособна.

– Не сомневаюсь. И я тебе всегда говорила, что ты достоин лучшего, чем я, с моим… прошлым. Марк, я ведь предупреждала серьезно тогда. Я не могу дать тебе этого…

– Понимаю, тебе надо время, – обнимает, прижимает меня к себе. Изо всех сил сдерживаю порыв оттолкнуть его. Свадьба все же что-то поменяла. Когда мы были просто друзьями, его прикосновения воспринимались нейтрально. – Я подожду все хорошо.

Нет. Он так ничего и не понял…

Все же банную процедуру пришлось продолжить. Я помогаю ему залезть в ванную. Даю все необходимое и поспешно ретируюсь. Стараюсь даже не смотреть.

Через минут пятнадцать он зовет меня снова. На этот раз, чтобы помочь вылезти. Скрипя зубами, глотая слезы, захожу в ванную комнату как на каторгу.

– Может, все же составишь мне компанию, – он ничуть не утратил запала. Кажется, жажда в его глазах стала даже сильней.

– Марк… – вздыхаю.

– Да все-все понял. Мы справимся, – улыбается.

Я помогаю ему надеть халат. Марк пытается продолжить вечер, о чем-то говорит, спрашивает, усердно меня веселит. А во мне нарастает ужас. Не понимала я, соглашаясь на это все, насколько будет невыносимо. А ведь еще даже суток не прошло с момента нашего брака? Что же будет дальше?

У меня одна надежда, что реабилитация поможет. Марк встанет на ноги, и я смогу уйти. А пока лежу с ним в постели, он прижимает меня к себе, я кусаю губу до крови, и жду, когда он заснет, чтобы хоть ненадолго вырваться из удушающих объятий.

Глава 31

Центр реабилитации находится в маленьком городке. Тут очень тихо, спокойно. Я сняла комнату на окраине. И смогла хоть ненадолго выдохнуть. Я по-прежнему провожу львиную долю времени с Марком. Но мы живем порознь. У него частые процедуры. И это время я хотя бы могу поработать в тишине. Насладиться одиночеством, которое стало для меня роскошью.

Я прихожу к нему. Мы гуляем. Болтаем. И я делаю все, чтобы увильнуть от объятий и поцелуев. Несколько раз, едва не сорвалась. Так хочется крикнуть: «Просто не трогай меня! Не прикасайся!».

Но я сдерживаюсь. Знаю, что Марку сейчас нелегко. Все эти упражнения, процедуры даются с большим трудом. Не раз, дожидаясь его возвращения, слышала душераздирающие крики из процедурного кабинета. Он измучен и морально, и физически, мне надо быть мягче и терпеливей. И я стараюсь. Только бы он смог ходить. То, что переживает сейчас мой муж, и врагу не пожелаешь.

Спустя три месяца прогресс все же есть. Теперь Марк передвигается с палочкой, но очень сильно хромает. Движения медленные, колени очень плохо сгибаются. А оплаченная реабилитация подходит к концу. Чуда все же не произошло.

– Какие ваши прогнозы? – спрашиваю врача, который зашел в палату к Марку.

– Без операции…тут мало чем можно помочь… Я бы рекомендовал не медлить. Если сейчас упустить время, то потом… – разводит руками.

– А сколько стоит операция? – спрашивает Марк, упавшим голосом.

За эти три месяца он очень осунулся, поник, черные тени под глазами, почти всегда сомкнутые губы. Нам уезжать через пять дней, и он понимает, что положение хоть и стало легче, но слишком слабые улучшения.

Врач называет такую цену, что мне становится дурно.

– Могу вам порекомендовать отличного специалиста в Швейцарии. Он поистине творит чудеса.

– А если не делать операцию? – Марк побледнел, на лбу выступили капельки пота.

– Тогда, – врач вздыхает, – Ваше состояние едва ли намного улучшится. Скорее, наоборот, со временем могут вернуться боли.

– Мы вам столько заплатили! – повышает голос. – За что? Если вы ни хрена толком не сделали?

– Положительная динамика есть, – доктор остается невозмутимым. – Но… мы не всесильны. И гарантий, что вы будете бегать, вам никто не давал.

В тот день он прогнал даже меня. Хотел побыть один. А мое чувство вины расцвело с новой силой. Так испоганить ему жизнь.

И ведь сумма огромная. Я понятия не имею, где ее достать. Леше о таком даже не заикнусь. Я бы могла кое-что у него попросить. Но явно не так много. Я даже сомневаюсь, есть ли у друга такие деньги. Я в принципе, не знаю сейчас о нем практически ничего.

Клос итак, уже оплатил свадьбу и лечение. Тренер Марка самоустранился. А как заработать за короткий срок такие деньжищи даже не представляю. Точнее у меня в голове сидит только один вариант. И мне он кажется, самым логичным.

На следующий день снова отправляюсь к Марку. Он выглядит бодрее. Даже выдавливает из себя улыбку.

– Я тут подумал. Да ну, этих идиотов, – машет рукой. – Как уедем из этого клоповника, надо показаться другим врачам. Не верю я, что без операции ничего сделать нельзя.

– Марк, я думаю надо позвонить твоему отцу. Пусть поможет, – выпаливаю на одном дыхании.

Замирает. Долго смотрит на меня.

– Нет.

– Ты понимаешь, что на кону твое здоровье?!

– Я даже от фамилии его отказался. Взял мамину. А ты предлагаешь на поклон к нему?! – губы сложены в тонкую нить, в глазах молнии.

– Кто, как не родные должны помогать в беде! Он даже не в курсе, что с тобой произошло. Извини, но это ненормально.

– Я унижаться не буду!

– Кто говорит про унижения? – стараюсь, чтобы мой голос звучал мягко. – Марк, подумай, что после операции ты сможешь ходить. И потом встанешь на ноги, заработаешь и все отдашь отцу. Но сейчас такое положение, когда надо усмирить гордость.

– Толкаешь меня, чтобы я на коленях к нему приполз, – хмурит брови. Сжимает в кулаках одеяло.

– Он твой отец, он будет рад тебе помочь.

– Ты не знаешь его. Так что не приписывай ему несуществующих качеств.

В тот день мы ни к чему не пришли. На следующий тоже. Вскоре вернулись обратно в Берлин. Марк упорно ходил по врачам. Но никто ничего нового ему не сказал, все в один голос твердили о необходимости операции.

Друзья изредка звонят. Но больше не наведываются, как раньше. У них своя жизнь, и я вижу, как Марку больно осознавать, что он за бортом. Может именно этот факт и подтолкнул его к единственно верному решению.

Глава 32

Светлана потягивается на постели. Смотрит, как любовник неторопливо одевается. Вздыхает. Ей скоро возвращаться туда… К тому маленькому исчадию ада. Думала ли она когда-то, что появление в их семье ребенка пустит все ее усилия под откос? Превратит в нескончаемый поток мук ее жизнь? Нет…

– Надо что-то делать. Так больше продолжаться не может. Ты должен мне помочь, – пытается придать голосу мягкость.

– Я уже сделал выше крыши, Свет, – смотрит на нее затравленно.

– Это последнее. Надо избавиться от этого недоразумения. Я не могу находиться дома, ты это понимаешь? – одно упоминание о Денисе и ее передергивает.

Тогда три с половиной года назад она и подумать не могла, что ребенок так изменит ее жизнь. Полагала, что наймет няньку. Сбагрит пацана. И на этом все. Просчет… Она так круто просчиталась.

Надо было изначально пойти другим путем. Более жестоким, но действенным. Хотя если любовник поможет, то и сейчас это осуществить еще можно. А он поможет, не может отказать. Слишком переплелись их судьбы.

– Есть самый простой способ – разведись, оставь отцу ребенка и все. Чего ты вцепилась за этого Влада? Вы уже даже не спите вместе. Так существуете под одной крышей. Свет, зачем? Если я тебя люблю, и все у нас может быть иначе. Я знаю тебя, как никто другой. И принимаю такой, как есть, – подходит к ней, берет за руку, целует каждый палец.

– Леш, ты принимаешь, я знаю, – мурлычет и гладит его по щеке. – И я тебе доверяю. Единственному. Но ты подумай, все, что есть у тебя, у меня – это бабки Влада. Не время уходить, пока корова еще может давать молоко.

– А сколько надо этих бабок, а? У нас все есть. Я раскрутил бизнес и вполне могу тебя обеспечить. Жизнь идет, а ты проводишь ее с нелюбимым мужчиной, и я как собака сижу на цепи и жду редких встреч с любимой.

Конечно, Светлана лукавит. Не бабки ее держат рядом с Владом, точнее, не только они, а чувство собственности. Она столько сил вложила, добиваясь его, столько времени на него потратила, и теперь отпустить. Эээ… нет…

Разве что на тот свет, или в такие муки, чтобы сто раз пожалел о своем отношении к ней. Но Леше этого знать не надо. Он так любит, так ей верен. И сравнение действительно парниша выбрал правильное – ее собачка. Верный и преданный. Делает все по щелчку пальцев. И даже тут Светлана его нашла, выдрессировала, прикормила. Так что Лешик, тоже ее заслуга. И его она никогда не отпустит, никому не отдаст.

– Я знаю, что ты делаешь все. Но пока не время еще. Влад… с ним надо разбираться по-другому. Иначе… Леш, он не так прост. И если начнет копать, он нас уничтожит. Чтобы уйти от него, надо его морально раздавить. Потом обобрать до нитки. И когда он будет немощен, тогда мы сможем оставить все это в прошлом.

– Светик, я не такой идиот, каким ты порой меня считаешь. Сейчас уйти от Влада идеальный вариант. Но ты по каким-то причинам упираешься. Я уже раз поверил тебе, сделал, то, за что до сих пор стыдно. Я предал сестру! И только для твоего счастья! Потому что слепо любил! Хоть и понимал, что ребенок свяжет вас с Владом еще крепче. Но я это сделал!

– Ты сделал это, не только из-за меня. Ты хотел вырваться из нищеты. И ты воспользовался этим шансом. Хотя… я предлагала более жесткий вариант, ты отказался. Я настаивать не стала.

– Я хотел обеспеченной жизни для нас, – вскакивает, ходит из угла в угол, руки подрагивают, парниша на взводе. – И мне нелегко было решиться. Я предал, и все ради тебя, Свет. И нет, я не горжусь своим поступком. Как вижу ее, так душу разрывает. Она не заслужила всего этого!

– Заслужила и большего. Но… – подходит к нему, кладет указательный палец на губы, пресекая попытку возразить, – У нас с тобой разные взгляды на этот счет. И спорить мы не будем. Я понимаю тебя. Но у нее же все хорошо. Она замуж вышла. Еще себе детишек наделает. Расслабься, – Света улыбнулась одной из своих самых порочных улыбок.

– За калеку! Она вышла из жалости. У самой истерзанная душа и она пытается спасти еще кого-то. И в это болото втянул ее я! – он садится в кресло и обхватывает голову руками.

– Ты же помогаешь деньгами. Ты дал ей столько, что другая на ее месте должна тебе ноги целовать. Ты не бросил ее. Даже зная о моем недовольстве, продолжаешь с ней общаться. И я терплю. Иду тебе на уступки. В этом и заключается Леш доверительные отношения. Цели у любящей пары одни, и они идут к ним вместе. Потому и ты сейчас просто обязан мне помочь. Последний раз. А потом… все будет иначе. Мы отвоюем свое счастье!

Светлана выпалила все на одном дыхании. Надо дожать любовника. Направить мысли в правильное русло. Его чувство вины, перед той девицей порядком напрягает. И еще больше подливает дров в котел ненависти Светланы.

Маленькое исчадие ада ежедневно о ней напоминает. И еще Влад, который души не чает в сыне. Все свободное время только с Дениской. Все этому малолетнему кровопийце. А она боком. Ее словно не существует. В доме теперь реально культ этого ребенка, носятся с ним, как с писаной торбой, а Светлана лишняя. Даже если она ночевать домой не придет, Влад не заметит. И это надо прекращать.

Глава 33

Захожу в дом и сразу ощущаю накаленную обстановку. Тучи сгущаются над нашей маленькой квартирой. Заношу тяжелые сумки на кухню.

– Нам надо поговорить, – Марк появляется на костылях, с таким печальным выражением на лице, словно случилась вселенская трагедия. Обычно он передвигается с палочкой, но когда сильно нервничает, ноги слушаются в разы хуже.

– Что случилось? – подбегаю к нему, вглядываюсь в бледное лицо. Я стала такой дерганной, нервозной, реагирую на малейшее изменение в его настроении.

– Я говорил с отцом, – голос унылый.

– И? Что он сказал? – смотрю на плотно сжатые губы Марка, и боюсь озвучить догадку. Неужели отец ему отказал? И все настолько плохо в их отношениях?

Ранее когда Марк редко, но упоминал о своем родителе, я всегда считала, что его обиды сильно преувеличены. Да, случилась трагедия, потеря матери, и это отразилось и на отце, и на сыне. Произошло недопонимание, взаимные претензии наросли как снежный ком, и вот это вылилось в стену отчуждения. Конечно, подобное я мужу не озвучивала. Это лишь мои мысли.

– Он поможет. Но, – Марк бьет себя ладонью по лбу. – Он поставил условие. Это же мой папаша, разве я мог ожидать чего-то другого!

– Что за условие?

– Помоги мне сесть, – брови сведены на переносице, в глазах молнии. Не помню, когда видела его таким.

Тут же выполняю его просьбу. До боли кусаю губу, когда он фривольно проводит рукой по моей талии, и устремляется вниз. Чем больше мы вместе, тем невыносимей любые прикосновения мужа. Нервы на исходе. Мне кажется, наступит момент, когда я попросту не смогу сдержаться и выскажу ему все в довольно грубой форме. И откуда берется это омерзение? Ведь Марк красивый мужчина. Но, увы, моя реакция на него оставляют желать лучшего.

А банных процедур я вообще боюсь как огня. А Марк, наоборот, их ждет с трепетом, и каждый раз надеется, что я сдамся. Увижу его во всей красе, растаю под ласками. Только каждая ласка – это пытка для меня. И в таком мужу я точно не смогу признаться. Тем более, когда он в подобном состоянии.

– Может ну его этот разговор, – шепчет, вмиг охрипшим голосом. – Пойдем в комнату, займемся чем-то более приятным, – пожирает меня глазами.

– Марк… – отхожу к окну. Я уже не знаю, как культурно отбиваться от его натисков. – Сейчас реально не время.

– А когда оно наступит, а? Илона, я ж не железный! – смотрит на меня этим взглядом полным отчаяния, вожделения и горечи.

– Так что сказал твой отец? – меняю тему. Не получается даже скрыть резкости в голосе.

– Он хочет, чтобы я вернулся, – выплевывает это как самое жуткое ругательство.

– На родину? – мой голос дрожит.

Я знаю, что мы с Марком из одного города. И это волнует меня куда больше, чем мне хотелось бы.

– Он сказал, что оплатит лечение. Но прежде хочет, чтобы я приехал к нему. И после операции жил у него в доме под боком. Отец снова играет в свои игры. И плевать ему на меня!

– Марк, он просто хочет, чтобы вы сблизились. Ведь столько времени утрачено, и вы словно чужие.

– Это шантаж, Илона! Низкий и подлый. Он понимает, что свалу у меня нет. Он платит бабки, а значит, заказывает музыку и заставляет нас с тобой плясать под его дудку! – бьет кулаком по столу.

– Главное – ты поправишься. Будет операция. Все остальное вторично. И без твоего отца нам негде взять денег.

– А ты готова жить с ним под одной крышей? Готова вернуться в страну, из которой сбежала? Или оставишь меня? Я понимаю, что тебе вовсе не обязательно тащиться за мной.

– Конечно, я поеду! Это даже не обсуждается, – восклицаю, прежде чем успеваю, хоть что-то проанализировать.

Мне ведь придется уехать с насиженного места. Вернуться в город, подаривший мне первую любовь. В место, где я когда-то была счастлива. И в то же время, именно там живет человек, у которого в руках мое сердце, и он меня ненавидит. Но ведь город у нас большой, шанс встретить Влада минимальный. Но там родная земля. И возможно, там мне будет лучше.