Текст книги "Летний отдых"

Автор книги: Александра Авророва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Однако я сбилась с темы интеллектуального багажа на нечто менее возвышенное. Вторая книга досталась нам бесплатно. Когда-то в лагере была библиотека, в наши же дни от нее осталась просто кучка потрепанных книг, громоздящихся в углу бельевой. Состав сохранившихся книг был таков, что на них никто не покушался.

– Слушай, – предложила мне как-то Настя, – а давай возьмем оттуда что-нибудь наугад. А потом вернем. При нашем методе чтения нам ведь все равно, что читать!

Она была права. Вообще-то, мы с ней обе много читаем, и чтение принадлежит к любимейшим нашим занятиям. Но в Южном лагере читать быстро – это не достоинство, а недостаток, ибо книг там фактически нет. Одну купленную книжку надо растянуть на всю смену. И мы старались. О, как мы старались! Мы читали медленно-медленно, вникая в каждую фразу, в каждое слово. А потом вдруг обнаружили, что при таком смаковании любая книга становится юмористической, зато теряет всякий смысл. Весь пляж завистливо смотрел, как мы хихикаем над каким-нибудь произведением и время от времени, не выдержав, зачитываем вслух отдельные предложения, и никто не подозревал, что перед нами, например, душещипательный любовный роман.

Почетное право выбрать книгу было предоставлено мне. Я закрыла глаза, протянула руку и вытащила пухлый фолиант. Могла ли я в тот миг предположить, как повлияет мой, прямо скажем, нестандартный выбор на наш летний отдых! Но об этом впереди.

– Карл Маркс, «Капитал», – известила меня Настя. – Ладно, берем. Думаю, этой книги нам хватит на обе смены.

«Капитал» быстро ввел в нашу терминологию две формулы: «Товар-деньги-товар» и «Деньги-товар-деньги штрих». Таким образом, каждая из имеющихся у нас книг обогатила наш словарный запас, что, правда, иной раз приводило к осложнениям, зато придавало различным прозаическим проблемам изысканную романтичность.

Конечно, безоблачные небеса нашего приятного существования омрачила-таки со временем роковая туча. Какая же еще, как не та, которая висит над моей головой почти постоянно – у меня кончились деньги. И нельзя сказать, что я не пыталась изыскать способ эту тучу рассеять. Очень даже пыталась!

Как-то раз, стоя на рыночной площади, я мрачно рассуждала:

– Надо реализовывать товар. И побыстрее, а то мои проблемы усугубятся.

Настя понимающе хмыкнула. Финансовое положение заставляло меня воспринимать «Капитал» как практическую рекомендацию, и идея реализации товара прочно завладела той единственной извилиной, которая еще осталась в моей голове.

– А ты его уже купила? – ехидно поинтересовалась моя подруга.

Я глянула на нее с отвращением. Всегда-то она бьет по больному месту! Естественно, не купила – ведь для этого нужны деньги.

– Деньги нужны, – проинформировала я. – Чтобы получить другие деньги.

– Штрих, – уточнила Настя.

Я вздохнула. Идея прекрасная, но неосуществимая, и причина не только в отсутствии денег. Это скорее не причина, а следствие. Не приспособлена я к бизнесу, и если возьмусь продавать, то наш пресловутый «штрих» непременно пойдет в минус.

Я придвинулась к прилавку, осмотрела помидоры. Дешевые, но неспелые. Может, дойдут?

– Берем? Не на сейчас, а на потом?

– Ну, зачем тебе новая партия товара? – не меняя терминологии, возмутилась Настя. – Где ее хранить? Все уже забито.

Она права. Накануне мы накупили столько фруктов, что я заняла ими весь стол. Но ведь часть из них мы скоро съедим!

– Скоро от части товара избавимся, – объяснила я. – К тому же в смысле хранения у нас есть резервы. Я знаю одно подходящее место.

Мне не хотелось сразу огорошивать подругу тем, что это место находится у нее под кроватью. Моя кровать не годилась – под ней слишком неровный пол, и все закатывается в угол. Я уже проверяла.

– Да? – скептически протянула Настя.

Я разозлилась:

– А все ты! Я свою часть реализую в срок, а ты со своей все время возишься. А ведь мы с тобой на равных паях.

– Резервы рынка небезграничны, – похлопав себя по животу, парировала Настя, и вдруг понизила голос: – Смотри! Вон тот тип – он все слушает. А делает вид, что тоже помидорами интересуется. Сейчас пристанет!

Я пожала плечами. Хоть сто типов! Как пристанут, так и отстанут. У меня и без них забот хватает.

Сделав припасы, я вернулась к предыдущей теме.

– Обогатиться торговлей, конечно, можно. Важно правильно выбрать, чем торговать. На чем делают самый лучший бизнес? Мне кажется, на наркотиках.

– Надеюсь, ты не хочешь сесть в тюрьму? – отрезала Настя.

– Не хочу, – согласилась я. – Но у меня возникла другая идея – не криминальная. Главное – успеть ее запатентовать. Удивительно, как она еще никому другому не приходила в голову.

– Что за идея? – без особого восторга спросила Настя.

– Гениальная! В чем у нас сейчас проблема, скажи?

– Денег тебе не хватает.

– Нет, я имею в виду не нас с тобой, а наше общество. Дорого у нас все, правда? А почему дорого? Потому что мало.

Настя фыркнула, а я с увлечением продолжала:

– Мало у нас продуктов питания. Мяса мало. Поэтому платить за него приходится много. – Я втянула носом воздух, крепко пахнущий шашлыками, и убежденно повторила: – Мяса мало! А почему? Потому что нет кормов для скота. Было бы много кормов – было бы много скота. А от скота получают мясо. Так?

– Возможно.

– Скот кормят травой. Травы не хватает. И никто почему-то не обращает внимания, какие ценности при этом пропадают зря. Просто не используются.

Настя слегка заинтересовалась:

– Какие?

– Вот! – жестом первооткрывателя я указала на растущее рядом дерево.

Настя мрачно его оглядела.

– Дерево. И вовсе оно не пропадает. В очень хорошем состоянии. Предлагаешь срубить?

– Ни за что! Наоборот! В нем вся наша надежда! Что мы видим на дереве?

– Кажется, голубя. Раньше их ели. Говорят, вкусно. Но сейчас птичий грипп.

– Голубь тут не при чем, – махнула рукой я. – Что мы видим под голубем?

Моя подруга явно была не слишком высокого мнения о моих умственных способностях.

– Ты всерьез считаешь, что голубь тут не при чем? А чей же, по-твоему, под ним помет? Туристов, что ли?

Я не выдержала.

– И помет не при чем! Хотя на нем тоже можно заработать. Некоторые банановые республики здорово обогатились на продаже гуано. Листья мы видим на дереве, листья! Та же трава. Даже лучше. Сочнее. И только зря пылятся. Пожелтеют и опадут. А вот если бы их собрать, сохранить и скоту скормить… да еще, может быть, удастся собрать за лето не один урожай листьев, а два. Как ты думаешь, если посрывать с дерева все листья, оно выпустит новые? Наверняка можно вывести такой сорт, что выпустит. Представляешь, сколько кормов? Масса, просто масса. На этих кормах мы вырастим тучные стада. Не хилых телят, кормленных жалкой травкой, а тучных быков, привыкших лопать вкусные, развесистые листья. Ух, какое у нас будет мясо! И сколько его будет! Ух!

Я снова принюхалась к шашлыку. Похоже, где-то рядом с шашлыком жарят курицу в гриле… а что? Курица – тоже прекрасно!

– Можно также увеличить поголовье куриных стад, – бодро добавила я. – Опять же за счет кормов.

– Листьями? – догадалась Настя.

– И вовсе нет! – вдохновенно ответствовала я. – У меня другая идея. И тоже потрясающая! Чувствую, надо срочно бежать в патентный отдел. Кур мы будем кормить тараканами!

Лицо моей подруги выразило нескрываемое отвращение.

– И где же ты их собираешься брать? Специально выращивать?

– Ты была у нас на кухне?

– Не помню.

– Была бы, помнила б, – вздохнула я. – Такое не забывается. Там их тьма! Если они так размножаются, когда никто их не разводит, представляешь, что будет, если их специально разводить?

– А может, они из вредности возьмут и перестанут размножаться?

– Ты думаешь? Ну, тогда запатентуем это как средство борьбы с тараканами. И тоже обогатимся.

– Прекрати об этих гадостях, – возмутилась Настя. – Ты меня ими доконаешь. Кстати, я видела новых врагов.

– Где? – оживилась я, сразу забыв нагроможденную мною чушь.

– В магазине, разумеется. Голых. Но коричневых.

Голые, но коричневые враги оказались соевыми батончиками без обертки, и мы их тут же приобрели, причем моя просьба «пожалуйста, полкило тех врагов» весьма шокировала обидчивую продавщицу. А я настолько свыклась с нашими личными терминами, что по инерции использовала их и при непосвященных.

Именно таким образом обычно и заканчивались все мои попытки обогатиться. Знала бы я, что совсем скоро… впрочем, об этом потом.

Разумеется, основным нашим занятием было все-таки купание. Купались мы с Настей в любую погоду, вызывая нездоровый интерес у окружающих. В Южном лагере не было никаких развлечений, и большинство отдыхающих страшно скучало. А мы нет. Каждый раз, возвращаясь с пляжа, мы встречали у ворот мающуюся компанию, и кто-нибудь из них мрачно говорил:

– Я засекал время. Вы плавали два раза по полтора часа. Это же вредно для здоровья.

– Нам полезно, – бодро отвечали мы.

– Вы утонете! – с надеждой сообщали нам, а мы безмятежно возражали: – Вряд ли.

Опасность утонуть грозила нам только один раз – зато этот раз мы запомнили надолго. Солнца в тот день не было, даже накрапывал дождь, но нас, разумеется, это не остановило. Мы отправились на пляж.

– Хорошо! – сказала я. – Мы вдвоем на всю бухту. Наконец-то!

Мы смело плюхнулись в воду – она оказалась ледяная.

– И как это за один день она могла так остыть? – колотя для согрева руками и ногами, стонала я.

– Вовсе не остыть. Просто из открытого моря нанесло холодной воды. Течением. Купания в холодной воде очень полезны. Они омолаживают.

– В таком случае мы вылезем отсюда подростками. Ты чего дергаешься?

– Ко мне что-то прикоснулось, – нервно призналась Настя. – Наверное, о меня рыбы греются.

– Рыбам не холодно. Они же не теплокровные.

Я повернула голову – и осеклась. Рядом со мной, буквально в двух метрах, из воды торчала челюсть. Большая. С зубами. Невдалеке от нее мелькал плавник, а также масса каких-то других фрагментов.

Фильм «Челюсти» я, к счастью, не смотрела, но роман в свое время прочла. Акулы! Нет, пусть лучше будут дельфины!

– Настя, – позвала я.

– Да?

– Рядом с нами несколько дельфинов. Надеюсь.

Она обернулась. Челюсть исчезла, на ее месте появился хвост.

– Черноморская акула называется катран, – прерывающимся голосом информировала меня Настя. – Она сравнительно невелика по размерам и на людей не нападает.

– Достигает двух с половиной метров, – некстати вспомнила я. – За привычку отрывать от своей жертвы куски мяса носит название морской собаки. Может, целиком и не съест, но половину слопать может.

– Какую половину? – оторопело спросила Настя.

– Нижнюю. Ту, которая в воде.

– Сейчас же прекрати с такой скоростью плыть к берегу! Все равно быстрее них не поплывешь, а только устанешь и утонешь. Вот что: надо бить по воде и громко кричать, они испугаются и уплывут.

И она энергично заколотила руками и ногами, издавая дикие вопли, я же, вспомнив о возможных телепатических способностях дельфинов, со всей доступной мне убедительностью повторяла:

– Дельфины, уйдите, пожалуйста! Дельфины, уйдите, пожалуйста!

Поразительно, но они и впрямь исчезли.

– Как ты думаешь, где они? – заинтересовалась я и с ужасом добавила: – А вдруг из-за этих барахтаний они приняли нас за утопающих? Говорят, они спасают утопающих. Подталкивают снизу носами. Предупреждаю, если меня сейчас снизу пихнут носом в живот, я пойду ко дну.

Настя тут же перестала шуметь, в страхе замерев. Однако дельфины проявили благородство. Проплыв под нами, они вынырнули уже с другой стороны и, весело резвясь, исчезли вдалеке. А мы судорожно двинули к берегу. С тех пор, плавая, я постоянно озираюсь – не виднеется ли челюсть или плавник. Кроме того, когда на глубине мне хочется встать вертикально, я опускаю ноги вниз очень медленно, чтобы дельфины, таящиеся подо мной, успели уплыть. А то еще врежешься в них ногами – и им плохо, и мне. Что касается Насти, с того достославного дня она с подозрением и недоверием осматривала пузыри, непонятно отчего возникающие иногда на поверхности воды, и время от времени пыталась привлечь к этому занятию и меня (вероятно, в качестве эксперта), требуя ответа на вопрос, просто так эти пузыри или это дельфины под нами дышат?

Такого голода, как после происшествия с дельфинами, я не ощущала еще ни разу. Кто другой от переживаний теряет аппетит, я же – наоборот. А обед, как на грех, задержали. Вернее, просто не открывали столовую, и все тут. В нетерпении я через черный ход просочилась на кухню, где застала кучу ссорящихся южных мужчин. При виде меня они замолкли и остолбенели. Должно быть, я походила на каннибала, ищущего жертв.

– Извините, а когда будет обед? – вежливо спросила я, оглядевшись по сторонам. Мне показалось, что все уже давно готово.

– Сейчас! – буркнул один из мужчин и открыл столовую.

Не буду признаваться, сколько я съела в тот день супа.

Придя домой, мы с удивлением обнаружили, что у нас сменились соседи. Вместо женщины с ребенком соседний домик теперь занимали три молодых человека. Раньше их в лагере, кажется, не было.

– Девчушки, – подскочил к нам один из них, – где здесь душ?

Несколько ошарашенная «девчушками», я скептически усмехнулась.

– Ближайший – в пионерлагере. Но оттуда гоняют. Есть еще на турбазе. Оттуда тоже гоняют, но меньше. Там мы не так выделяемся.

– А здесь душа нет? – изумился молодой человек.

– Вы здесь, похоже, первый день, – сделала вывод Настя.

– Да. Кстати, я – Рома, вот Игорь и вон Володя. А вас, девчушки, как зовут?

– Нас зовут Катя и Настя, – ответила я, – а вовсе не девчушки.

И мы гордо удалились к себе.

– Очень странно… – пробормотала Настя.

– Что?

– Что они появились тут в середине смены. И что они поселились рядом с нами. Куда делась наша соседка?

Ответ на этот вопрос мы узнали за завтраком.

– Представляете, – радостно сообщила нам она, – мне вдруг предложили переехать в коттедж. Со шкафом! Там живут только работники лагеря, а тут неожиданно освободилось место. Как нам с Димой повезло!

– Им повезло неспроста, – сказала мне подруга, едва мы выплыли в море. – Этих парней к нам нарочно подселили.

– Кто? И зачем?

– Администрация, разумеется. Иначе с чего им переселять соседку в коттедж. А вот зачем… может, мы им понравились, администрации то есть, и они решили устроить нашу судьбу? В лагере так мало свободных парней. Вот они и подбросили нам подарок.

– Ага, – согласилась я. – А может, мы им НЕ понравились, и они подселили парней в надежде, что мы забеременеем и никогда больше сюда не приедем?

Мы обе расхохотались, и Настя добавила:

– А все-таки клеиться они к нам будут, это точно. Я на таких вещах собаку съела. Только больно уж этот Рома нахальный. И физиономия какая-то знакомая. Подозреваю, что это мой бывший студент. Их у меня столько было!

Как всегда, моя подруга оказалась в чем-то права. Во время вечернего чаепития Рома появился снова.

– Приятного аппетита, девчушки! Вы мне иголку с ниткой не одолжите?

– Одолжим, – строго кивнула Настя, – но не просто так.

– А как? – удивился Рома.

– Вы в благодарность должны нас чем-нибудь угостить, – тоном избалованного ребенка продолжила Настя. – Вкусненьким. Сладеньким. – Она достала игольницу и подала Роме, серьезно спросив: – Вам все ясно?

– Все, – пятясь, пробормотал он, хотя по его лицу я читала совсем другое.

– Ты что? – поинтересовалась я, когда он ушел.

Настя пожала плечами.

– Так им и надо! Больше не будут приставать. Эти мужики ведь такие жмоты…

Нитки нам вернули на следующий день – вместе с большой шоколадкой.

– Знаешь, – поедая шоколад, сказала я подруге, – по-моему, «девчушки» – довольно милое обращение. Не знаю, что я против него имела.

– Вот так и узнается, кто сколько стоит, – ответила мне Настя. – Ты – полшоколадки.

Я сокрушенно вздохнула. Против факта не попрешь!

В тот день, помимо шоколадки, я сделала еще одно приятное приобретение – бульонные кубики. Поэтому после ужина мы вскипятили воду, развели бульон и бодро принялись за еду.

– К вам можно, девчушки?

Дверь открылась, и на пороге появились Рома с Володей.

– Скажите, девчушки, вы играете в преферанс?

От этого вопроса Настя так разволновалась, что даже перестала есть. Научиться хорошо играть в преферанс было ее давней мечтой.

– Немного. А что?

– Нам не хватает партнеров, – вступил Володя. – Вы бы не составили нам компанию?

– Пожалуйста! – оживилась Настя и посмотрела на меня. Я пожала плечами.

– Как хотите. Я-то лично не буду.

– Почему?

– Не понимаю я этого преферанса! Точнее, не понимаю записи очков. Все время вроде бы выигрываешь, а потом бах – и у тебя самый большой минус. Надеюсь, вы не собираетесь играть на деньги?

– С девчушками на деньги – никогда! – отрезал Рома. – Значит, вы согласны? Может, будем играть каждый день сразу после ужина?

– В двадцать пятнадцать, – профессиональным тоном назначила время Настя, взглянув на недопитый бульон. – Сразу после ужина мы заняты. Мы едим.

– И не позже, чем до десяти, – встряла я.

– Вы так рано ложитесь? – удивился Володя.

– Нет, – пояснила я, – просто в десять мы снова едим.

Молодые люди оказались пунктуальными и приходили точно в назначенное время. Рома, Володя и Настя играли в преферанс, а я сидела на крылечке и наслаждалась пейзажем, очень нервируя бедную мою подругу, подозревающую, что я тайком думаю о сизисе. Я ее не разубеждала. Иногда мне составлял компанию Игорь. Наши гости признались, что они вовсе не из Политеха, и этим признанием весьма меня порадовали. Не хотелось мне запанибрата общаться с моими потенциальными студентами – мало ли что. Все трое в этом году закончили военное училище и через знакомых пристроились отдохнуть в лагерь. Три одиноких парня не могли не вызвать усиленных атак студенток, тем не менее загадочные типы, не отвергая поклонниц, час сорок пять каждый день проводили у нас. Являлись, как на службу, бросая своих девиц. Это удивляло.

Вскоре наши соседи заинтересовали нас еще больше. Причина заключалась в следующем. Как-то раз ночью я вышла из домика и, услышав шорох, тут же затаилась. Я уже весьма натренировалась в затаивании, привыкнув прятаться от бдительного Артема, и запросто могла бы жить в прериях. Однако я узрела не Артема, а три знакомые фигуры – Рому, Володю и Игоря. Они явно возвращались из поселка. Вместо собственного домика они приблизились к нашему, прислушались и только потом пошли к себе.

Наутро я поделилась наблюдением с Настей.

– Представляешь, эти типусы шляются ночами в поселок. И возвращаются полчетвертого.

– Странно, – удивилась Настя. – Явно не с танцев. Гуляли с девицами?

– Не знаю. Шли молча. Часов в двенадцать ночи они еще были дома, это точно.

– Да. И вышли бесшумно, иначе я бы услышала. Я очень чутко сплю! Они вообще странные. Может, у них в поселке по бабе?

Я хмыкнула.

– Может, но они ведут себя так, будто существование этих баб надо от нас скрывать. Они ведь еще и послушали у нас под дверью, спим ли мы! Впрочем, мало ли, что у них за дела. Это их проблемы.

Следующей ночью я проснулась оттого, что Настя трясла меня за плечо.

– Они только что вышли, – сообщила мне она. – Сейчас два тридцать. Интересно, они опять вернутся полчетвертого?

Да, все произошло так же, как в прошлый раз. Мы были заинтригованы.

– Бабы маловероятны, – уверенно сказала Настя. – До поселка минут пятнадцать ходьбы в одну сторону. В крайнем случае десять. Сорок минут… конечно, парни молодые, а дурное дело нехитрое, но все-таки думаю, что не успели бы.

– Гуляют, – предположила я. – В самом буквальном смысле. У бедняжек бессонница.

– А что в таком случае им надо под нашей дверью? На сны наши покушаются, что ли? – обличающе спросила моя подруга. – Нет, боюсь, тут дело хуже. Они аферисты.

– Быть не может! Я вон тоже выхожу по ночам, так что, я – аферистка?

– Давай систематизируем наши сведения, – строго велела мне Настя. – У тебя ведь есть чистые листы? Вот и пиши.

Я кивнула.

– Теперь я поняла твой хитрый план! Хочешь, чтобы у меня осталось меньше чистых листов для сизиса? Ну, ладно уж. Во-первых, они приехали в середине смены. И, по-моему, собираются быть здесь до середины следующей. Так путевки не продают! Но если через знакомого, то вполне можно.

– Во-вторых, их поселили рядом с нами, выселив наших соседей в коттедж. Даже если они здесь по большому блату, так в коттедж просто поселили бы их, правильно? Им зачем-то надо жить рядом с нами, и они сумели воздействовать на администрацию лагеря. Значит, денег у них хватает.

– Денег точно хватает, это заметно. Хорошо. В-третьих, ночью в определенное время на один час они ходят в поселок. В-четвертых, подслушивают потом у нас под дверью. Надеюсь, сейчас они не там?

Я вскочила и слегка отдернула занавеску, прикрывающую дверное стекло. Нет, пусто.

– В-пятых, – продолжила Настя, – они каждый день ходят к нам. Играю в преферанс я нестандартно, и Рому иногда просто передергивает от моих ходов. Тем не менее терпит. Зачем? Ведь есть же Игорь – третий партнер.

– Игорь, как и я, не любит преферанса. И вообще, давай оставим их в покое. Может, они просто со сдвигом? Ну, чего надо от нас аферистам? Карточные шулеры, что ли? Так вы играете без денег. А если брачные аферисты, так не на тех напали. Приданого у нас в помине нет. И вообще ничего нет! Может, им нравятся наши интеллектуальные беседы?

– Кстати, о беседах. В-шестых, они иногда очень внимательно слушают наш треп. Ну, про врагов или «товар-деньги-товар».

– Еще бы не внимательно, – засмеялась я. – Ты им объясняла нашу терминологию? И я нет. Они просто интересуются, не поехала ли у нас крыша, вот и все. Хватит! Я спать хочу!

Возможно, меньший по сравнению с Настей мой интерес к загадкам соседей объяснялся тем, что голова моя была забита другими проблемами, тесно связанными друг с другом, – питания и финансов. Видимо, эти проблемы ясно отражались на моем внешнем виде. По крайней мере, как-то раз при встрече Артем вдруг сунул мне в руку увесистый сверток и, смущаясь, произнес:

– Тебе, девка! Бери!

– Что это? – изумилась я.

– Обед мне жена навернула. А меня на кухне покормили. Мне не надо.

– Спасибо, но я не могу…

– Бери! Смотреть тошно: такая ядреная была, а тут с тела спала.

Настя стояла в стороне, держась за бока от смеха. Артем быстро сбежал, и я осталась с оригинальным подарком. В пакете оказались бутерброды с сыром и колбасой. Вечером я попыталась-таки вернуть их владельцу, но обида его была столь велика, что я махнула рукой на свое человеческое достоинство, и мы с Настей их дружно съели. В конце концов, если я продаюсь за полшоколадки, чем хуже пара бутербродов?

Вторая проблема тоже проявилась самым неожиданным образом. Когда меня попросили настроить гитару, я, чтобы опробовать ее, стала наигрывать и по привычке напевать на мотив «Ой, цветет калина». Заметив, что Настя внемлет мне чересчур уж сосредоточенно, я прервала свое занятие и полюбопытствовала:

– Что-то не так?

– Интересно, ты вдумываешься в то, что поешь?

– Нет, а что?

– А ты послушай. Оно того стоит.

Я попыталась, но у меня ничего не вышло.

– Если я вдумываюсь, то не знаю, что петь. А что я пела?

– Я запомнила только один куплет, – честно призналась подруга. – Но текст потрясающий. Все прохожие столбенели. Что-то вроде:

«У меня нет денег, где бы денег взять?

Лучше б поскорее мне могли их дать!

Мне дадут их скоро, знаю наперед.

Вот и вся афера, завтра новый год».

– Хорошо, – без ложной скромности согласилась я. – Жаль, что остальные куплеты утрачены. А деньги мне и впрямь скоро привезет Света. Она завтра приедет.

– Завтра – новый год, – ехидно вставила Настя.

– Не придирайся! Художник имеет право на поэтическое преувеличение. Я так вижу!

Приезда Светы мы ждали с нетерпением, и, разумеется, не только из-за денег. Она явно внесет в наше несколько однообразное существование новую, живительную струю.

И вот Света появилась, в новых бирюзовых шортиках, уверенная и энергичная. Мы ждали ее у ворот лагеря.

– Загорели! – с завистью констатировала она вместо приветствия. – Я должна вас догнать. Буду чернее Насти.

Света была фанатиком загара. В отличие от нас, солнца она не боялась абсолютно и жарилась на пляже весь день, изредка окунаясь в воду.

– Ну, как вы без меня? Небось скучали? Ни с кем так и не познакомились? Ну, ничего. Тут есть симпатичные мальчики, скучать не будем.

– Да мы уже познакомились, – небрежно бросила Настя. – Точнее, с нами познакомились. Проходу не дают! Кстати, одного можем тебе уступить. Их трое.

Света перевела взгляд на меня.

– Она шутит?

– Скорее преувеличивает.

– Преувеличивает… неужели их всего двое?

Я поспешила ее успокоить.

– Трое, причем один высокий. И, наверное, даже красивый. Только все время молчит.

– Гениально! – выдохнула Света. – То, что доктор прописал. Как зовут?

– Игорь. Второй вежливый. Зовут Володя. А третий называет нас девчушками. Зовут Рома. И все трое не в своем уме. Или аферисты. В общем, подходящая компания.

Наш домик произвел на Свету колоссальное впечатление.

– Слушайте, а вы полы хоть раз мыли? – строго спросила она.

– Так тряпки нет! И таза! – жалобно оправдывалась я.

– А это что? Не стол, а свалка!

Тут уж я грудью встала на нашу защиту.

– Никакая не свалка, а наша провизия! Вот персики, они зреют, я их три раза в день переворачиваю. А в этом углу спелые, специально выбрали к твоему приезду. Еще яблоки, груши и сливы. А в мешках держать нельзя, испортятся.

– Держите под кроватью.

– Там помидоры. И щели. И муравьи. На овощи они не льстятся, а фрукты слопают сразу.

– Ладно, – махнула рукой Света. – А это что за тряпки на веревках? Еще жаловались, что тряпки нет!

– Никакие не тряпки, – оскорбилась Настя, – а наша одежда. Где нам ее держать? Под кроватью?

– На плечиках.

Мы возмущенно фыркнули. Только плечиков нам не хватало!

– И это – вся ваша одежда? Вы собираетесь две смены ходить в одном и том же?

– Нет, – бодро отрапортовала я, – вовсе нет. Первую смену я ходила в белой юбке и синей футболке, и они испачкались. А теперь буду ходить в синей юбке и белой футболке.

– Вот и пускай вас на самотек, – с удовлетворением отметила Света. – И голодные небось? Ладно, вот вам хлеб, масло и колбаса. Делайте бутерброды, а я пойду за тазом. И шваброй.

Она вернулась через пять минут, легко достав где-то предметы, отсутствие которых казалось нам с Настей непреодолимым препятствием к уборке.

– Ну и пол у вас! Значит, под кроватью помидоры? Ой, что я нашла!

– Это шампанское. К твоему приезду.

– А эта бумажка нужная? Или выкинуть?

– Выкинуть, – мстительно велела Настя. – Это небось ее сизис.

Я тут же схватила бумажку. Она выглядела странно – плотная и мятая, типа оберточной, и с кривоватой надписью карандашом.

– Будем делится, – вслух прочла я.

– Будем делиться, – автоматически поправила Настя.

– Там без мягкого знака, – уточнила я.

– Ну и что? Писал кто-то малограмотный. «Будем делиться». И все?

Я повертела в руках бумажку.

– Вроде бы. А откуда она? Твоя?

– Нет у меня никаких бумажек, – отвергла мое предположение Настя. – Дай посмотреть! Ну и почерк! Хуже твоего. Интересно, она давно здесь валяется?

Я напрягла память.

– Мне кажется, когда мы пошли встречать Свету, ее здесь не было. Я бы заметила. Хотя не поручусь.

– Под дверь подсунули? – выдвинула версию Света. – Надо проверить. Она пролезет?

В щель под дверью пролезла бы не только бумажка, но даже книга – пусть не «Война и мир», но «Отцы и дети» точно. Но кому надо запихивать к нам в дом каракули на оберточной бумаге?

– Кто мог это писать? – словно прочла мои мысли Света.

– Амебы! – догадалась я.

– Какие еще амебы? Почему?

– Потому что размножаются делением, – объяснила я. – Вот и предупреждают: будем, мол, делиться. А малограмотные, потому что одноклеточные. Мозгов нет. Амебы, кто же еще?

– Инфузория туфелька, – проинформировала Настя. – И эвглена зеленая.

– Какая туфелька, почему зеленая? – схватилась за голову Света. – Ой, девчонки, я совсем от вас отвыкла. Что туфелька?

– Размножается делением. У нас в школе была очень строгая биологичка. До сих пор все помню.

Света оживилась.

– Кстати, о туфлях. Вы не видели, тут не продаются тапки на пробке? Их все сейчас носят.

И мы перешли к другим проблемам, выбросив дурацкую записку из головы. Но не выбросив ее из домика. Я почему-то ее сохранила.

Приход соседей застал нас врасплох. Я и забыла про этот чертов преферанс! До преферанса ли сейчас? Мы ведь готовим праздничный ужин…

Не успела я глазом моргнуть, как молодые люди, в компенсацию за отсутствие преферанса, оказались приглашенными Светой к нашему столу. Володя тут же исчез, а через пять минут появился с двумя бутылками шампанского и шашлыками.

– Вообще-то я не пью, – робко запротестовала Настя.

– Так шампанское же! – удивился Рома. – Это не питье. Это уж мы для вас, девчушки.

Я обожаю шампанское, особенно «Абрау-Дюрсо», и потому мое человеческое достоинство не собиралось возражать. Вечер прошел очень мило. Правда, алкоголь несколько развязал нам языки, особенно Свете, которая вообще не склонна что-либо скрывать. Мы с Настей так и застыли, услышав, как она лукаво шепчет молчаливому Игорю:

– Ты ведь догадываешься, милый, что мы не те, за кого себя выдаем? Ты ведь такой умный! Мы совсем не простые. И приехали сюда не просто так.

Настя тут же под столом пихнула Свету ногой, а я не слишком удачно попыталась свести все к шутке.

– На самом деле мы приехали сюда, чтобы сбежать в Турцию. Вплавь. И к концу второй смены мы с Настей так натренируемся, что это уже не составит нам труда.

Осознав свой просчет, Света быстро сменила тему.

– Но и вы ведь не те, за кого вы себя выдаете. Мы знаем о вас больше, чем вы думаете!

Настя снова пихнула ее ногой, но по ошибке попала по тумбочке, доска, изображающая стол, зашаталась, персики покатились на пол, молодые люди поползли их собирать, и инцидент был забыт.

Я тоже проштрафилась. Когда Володя протянул мне кусок шоколадки, я от полноты души выдала ему с искренним чувством:

– Спасибо! Я люблю врагов, особенно таких. Без них как-то скучно.

И лишь выражение ужаса и оторопи на его лице несколько меня образумило, и я сочла своим долгом добавить:

– Это я не о тебе, а о шоколаде.

Часа в два ночи Настя скомандовала:

– Ну, все! Пора спать.

Вежливый Володя тут же встал, собрал грязную посуду и понес ее мыть. Устыдившись, я к нему присоединилась.

– Знаешь, – неожиданно сказал он, когда мы возвращались с мойки, – в жизни ведь всякое бывает. По легкомыслию, из любви к риску, от безденежья, в конце концов. Да и времена сейчас непростые. Но все ведь можно поправить, если не зашел слишком далеко. Главное – захотеть. Ты как?

– Наверное, – осторожно согласилась я. Хмель моментально вылетел у меня из головы. Слава богу, до дому пять шагов!