Текст книги "История золушки глазами крестной феи (СИ)"

Автор книги: Александра Авдеенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

  – Вась, ты сначала выслушай, а потом только какие-то выводы делай, хорошо? – Васька кивнула и выжидательно на меня уставилась. – Мы в султанский гарем не только за птицей полезли.

  – А за кем? – было видно, что она до последнего не хочет верить в очевидное.

  – За тобой тоже, – сказала я тихо.

  – Не поняла?

  Пришлось ей все в подробностях рассказывать с самого начала: и про наш договор с Аленой, и про охоту на принцев, и про то, что они теперь спят в гробах у Кощея. Последний факт Алену просто потряс. Но хуже стало, когда она услышала, что ее заказал Николас Мак-Каль.

  – То есть Вы изначально не собирались меня отпускать, а просто решили поменять мне хозяина? – тихо спросила она. Губы Василисы подрагивали, глаза наполнились слезами, которые вот-вот прольются. И в эту минуту было особенно очевидно, что она еще совсем юная девочка, которая волею судьбы из-за своей красоты попала вот в такой вот переплет. И ладно бы мужики за нее боролись, показывая удаль молодецкую, завоевывая ее, влюбляя в себя. Нет, все было намного банальнее и прозаичнее. Один украл, подарил второму, а третий, прознав о красоте объекта, пожелал, чтобы ее выкрали. Мне бы тоже такой расклад не понравился.

  – Вась, тихо, не реви, – сказала Яга, примирительно поглаживая Василису по спине. – Речь шла о том, чтобы мы тебя нашли и привезли, но мы не договаривались о том, чтобы тебя ему оставлять.

  – То есть? – Василиса подняла на Ягу заплаканные глаза, полные надежды.

  – Во-первых, мы можем тебя слегка обезобразить, так что правитель Лисии сам от тебя откажется, а во-вторых, если это не проканает, выкрасть тебя. Правда, Николас может тебе понравиться, и ты захочешь остаться. Он мужик видный, сильный, властный, в самом соку, – соблазняла Яга.

  – Да зачем мне тот, кто сам палец о палец не ударил для моего спасения из гарема? Ему ничего не стоило мое освобождение, для него ничего не будут значить мои желания, как следствие, и дорожить он мною не будет. А зачем мне такое? – шморгнула она.

  – А ты не дура, – хмыкнула Яга. – Другая бы позарилась на титул, окрутила мужика и женила бы на себе, не обращая внимания на детали и будущее.

  – Так я то же самое могла сделать и с Шахрияром, только мне это не нужно, – упрямо сказала Василиса.

  – А что тебе нужно? – вкрадчиво спросила Яга. – Ты ждешь большой и чистой любви? Да? О, Фиалка, еще один твой клиент, – махнула она рукой.

  – Почему? – не поняла Василиса.

  – А она у нас фея любви, правда, на практике и еще без диплома, но это детали, – сдала меня с потрохами эта зараза.

  – Даааа? – ой как глазоньки то у нее загорелись, ой как рученьки-то потянулись в мою сторону!

  – Но-но, попрошу руками не трогать, – увернулась я от ее захвата.

  – Фиалка, а шо нужно шоб ты мене жониха нашла? Такого шоб влюбиться, жаниться и прожить счастливо усю жизню? – спросила Василиса с придыханием.

  – Это намек на великое чувство на твоей речи потоптался или общение с Аленой так сказалось? – подняла я бровку и с подозрением уставилась на Василису.

  – Га? – Васька вылупила на меня глаза в лучших традициях Алены.

  – Видишь, что с нормальными людьми только намек любовь делает, вмиг глупеют, – съязвила Яга.

  – Да ну Вас, – обиделась наша дева. – Вы лучше расскажите, как вы меня грамотно уродовать будете? Все-таки слава обо мне идет как о первой красавице.

  – То есть ты согласна на нашу авантюру? – обрадовалась Яся.

  – А что с вами делать, – махнула она рукой. – Если я сейчас сбегу, то где гарантия, что он меня все равно не изловит? А так я хоть сыграю по своим правилам. Вдруг он посмотрит на меня, ужаснется и отстанет?

  – Как-как, загримируем, мама родная не узнает, – я в предвкушении потерла ручки.

  Следующие несколько часов мы провели на редкость, содержательно, подбирая Василисе новый образ. На Василису был надет любимый амулет иллюзий старика Хоттабыча, и мы принялись творить. Сделали ее пониже росточком, укоротив длину ножек и сделав их нереально мускулистыми, попка стала массивнее, грудь больше и тяжелее, талию мы оставили прежнюю. На выходе у нас получились коротконогие, толстопопые песочные часы. Но очень женственные. Все это добро мы запаковали в давешний кольчужный костюмчик, высокие сапоги без каблуков, на бок меч, на второй кинжал, за спину лук. Косу – главное достояние каждой уважающей себя дамы этого мира, мы безжалостно убрали под иллюзию, оставив видимость коротко остриженных волос. Черты лица при помощи все той же иллюзии сделали более резкими, хищными, но такими же красивыми, как и были. Все-таки нужно было как-то оправдать ее славу первой красавицы.

  – Ну и что Вы сделали? – удивилась Василиса, рассматривая себя в зеркале. – Хуже же не стало!

  – Дуреха, – отмахнулась Яга, – у тебя образ воинствующей феминистки. Какой мужик такое потерпит? Вон у тебя какие мускулы, мечом и кинжалом пользоваться умеешь, если чего – сдачу дашь на раз-два, и главное – веди себя как мужик.

  – Это как? Ругаться, плеваться и чухать пузо по делу и без дела? – насмешливо спросила Васька. Кажется, идея оторваться на одном несчастном представителе мужского полу за все обиды ей учиненные, Василисе понравилась. Глазки лукаво заблестели, ручки, кхм, уже ручищи сомкнулись на рукояти меча, на плечах заиграли литые мускулы...

  – Неееет, что-то не то, – я облетела ее по периметру, постаравшись объективно оценить полученный результат.

  – Что тебя не устраивает? – обиделась Яга, она уже мысленно представляла какой фурор произведет Василиса выйдя в город в таком виде.

  – Как минимум то, что ее закидают камнями за непотребный вид, а как максимум по дороге изнасилуют. Васька, вот ты мне скажи, ты от стаи оголодавших мужиков отмахаешься? – спросила я с сомнением.

  – Если их будет больше пяти, то навряд ли, – пожала она плечами и уже по-новому взглянула на себя в зеркало.

  – И потом, наш князь воин не из последних, если ты к нему явишься в таком виде, он же вцепиться в тебя мертвой хваткой и не отпустит, – не унималась я.

  – Почему? – не поняла Василиса.

  – Элементарно Ватсон, – пожала я плечами. – Как ты думаешь, каким должно быть потомство, если папа воин и мама воин? Дитенок родится с мечем. Так, что это не вариант.

  – А что тогда? – на Василису было жалко смотреть, настолько ей понравилось, то, что она видела в зеркале.

  – Что-что, дуру из тебя делать будем, – припечатала я.

  – Это как? – не поняла она, при этом выражение лица у нее было удивленное-удивленное.

  – Воооот, матушка, такими глазами на него и смотри все время. Давай, становись напротив зеркала и тренируйся, вживайся в образ, а мы малость с Ягой поколдуем.

  Я уселась Ясе на плечо и задумалась. Ладно, розовое платье в рюшах мы ей сообразим, будет похожа на кремовую розочку на торте. Но одно дело молча стоять и глазами хлопать аки корова, а вот другое изобразить дуру, так чтобы ни у кого сомнения не возникло, что так оно и есть. Вот тут вот загвоздка.

  – Чего делать то будем? – полюбопытствовала Яга, пока Василиса корчила рожицы возле зеркала.

  – Блондинку будем делать, натуральную, – вздохнула я тяжело.

  – Так она уже, – Яся ткнула пальцем в выбившуюся из под морока белобрысую косу, в руку толщиной.

  – Да не по цвету волос, а по состоянию души, – отмахнулась я. – Хотя сначала платьем займемся.

  Платьице мы ей организовали одним взмахом волшебного дрына. Из за обилий розовых рюшей Ваську не было видно.

  – Ооо, то, что нужно, – констатировала я, – теперь уберем румянец и сделаем ее перепавшей анемичной немочью, на последней стадии анорексии.

  – Не увлекайся, – одернула меня Яга. – Где бы она анорексию приобрела?

  – Так в гареме, – не унималась я, что-то мне все больше и больше нравилась идея Васькиной фигуры, гремящей костями и похожей на смерть, только вместо плаща и косы, розовое платьице и зонтик от солнца.

  – Ты сама то в это веришь? – покачала она головой. – Хватит креативить, достовернее нужно быть, убедительнее. Она не должна выпадать из образа. Крайности вызывают подозрения и наводят на размышления.

  – Ладно, Станиславский, твое 'не верю' в этот раз в тему, но аристократическую бледность оставим, а то у нее вид уж больно здоровый, буквально кровь с молоком. Самое то для размножения, – буркнула я.

  Василиса переводила удивленный взгляд с меня на Ягу, но благоразумно молчала. Взвизгнула и ругнулась она только тогда, когда я затянула на ней корсет, так что она и вздохнуть не могла.

  – Красота требует жертв, – наставительно произнесла Яга, выбеливая ей лицо.

  После того как образ был создан, мы заставили Василису еще с полчасика жеманничать перед зеркалом, для того, чтобы войти в образ. Что-то у нее получалось, что-то не очень, но мы хорошо понимали, что за такое короткое время, мы ее нормально все равно не подготовим. И потом, всегда остается дырка в заборе, через которую мы попали в сад. Но лучше бы обойтись без нее. А то закусит удила наш князек и будет Васька бегать от него по всему Тридевятому, потом по Тридесятому и дальше по списку.

  – Вась, ты это, раздевайся и спать, а завтра уже будешь отыгрываться на бедном мужике. Да, если что, мы тебя оттуда вытянем, – я подбодрила ее, подталкивая дрыном в сторону кровати.

  Утреннее солнышко окрасило нежным румянцем белые крыши Морены. То там, то здесь захлопали открывающиеся ставни. Потянуло запахом свежесваренного кофе и нежнейшей выпечки. Столица просыпалась, готовясь к новому трудовому дню, хотя, казалось бы, что можно было делать в горах, коз пасти? Ан нет, и тут народ себе работенку нашел. В кузнечном квартале уже во всю работали горны, и раздавался многоголосый стук молотов по наковальням. Пекари уже успели справиться с первой партией сдобы, ткачи, чуть позевывая, только плелись на работу. Просыпался и дворец, еще не зная, какие потрясения ждут его обитателей.

  – Алена, ты остаешься с Ади на хозяйстве, – раздавала последние ЦУ Яга.

  – А чаго это? – искренне не поняла она. – Как шо так Алена выручай, а как посмотреть, чем ота комедь закончится, так Алена не моги! Несправедливо энто! Хочу видеть, как Васька з тем мужиком лаяться буде.

  – От шо ты за человек! Эгоистка! А ты подумала о том, что ежели чего, нам окромя Василисы и тебя оттуда вытягивать придется. А ежели нам самим твоя помощь понадобиться? А? – совестила ее Яга.

  – Ну, так бы и сказала, шо оставляиш меня як резервный отряд дюже особого назначения, или як самое страшное оружие, которое нихто не видев, но усе уже бояться.

  – Это точно, – хмыкнула Яга. – Так что сидишь в засаде и если что...

  – Ежели шо, – Алена выпучила глаза, – я йих ведром раскатаю!

  – Ладно, мы пошли, – я тяжело вздохнула и вылетела на улицу.

  – Ни пуха, – крикнула Алена нам в спину.

  Возле парадного входа во дворец стояла охрана. Бравые усатые молодцы томились от безделья, перетаптываясь с ноги на ногу. Я бы так не смогла весь день бездумно бдеть, не думая ни о чем, желая только одного, чтобы эта чертова смена закончилась, и ничего серьезного не произошло. Не жизнь, а какое-то животное существование. Да и животные столько времени на одном месте находиться бы не смогли. Это уже наше изобретение. В таком состоянии любой посетитель воспринимается как дар небес. На него можно отвлечься, а с нашем случае и ожечь сальным взглядом, потянуть шаловливые конечности... И получить в глаз!

  – Руки убрал! – рявкнула Василиса, потирая костяшки пальцев, затянутых в ажурную перчатку.

  – Вася, – зашипела я ей в ухо, – разишь женчины томные, ветром шатаемые, так себя ведут?

  – А что? – шепнула она. – Я должна была позволить какому-то козлу себя за титьки лапать? Ну и шо, шо у меня тут много и хватит на всех. Это частная собственность!

  – Ты чего дерешься? – обиделся один из охранников, ощупывая начинавший наливаться синевой левый глаз. Василиса не удостоила нерадивого вояку даже взглядом.

  – Мы к князю, – томно проворковала она подошедшему офицеру.

  – Вам назначено? – удивился он, разглядывая нашу пеструю компанию. Его взгляд почему-то все время возвращался в район Васькиной груди. Им там что, медом намазано?

  – Скажем так, – вмешалась Яга, – он давно ждет нашего появления, но точное время мы с ним не согласовывали. Можете передать, что Магбарские посылки доставлены.

  – Вы можете их передать через меня, – офицер, было, попытался встать грудью на нашем пути во дворец, но у него ничего не получилось.

  – Нет, сударь, посылки такого уровня должны вручаться лично в руки, – сказала Яга.

  – Ладно, ждите, – и он неспешной походкой двинулся в сторону кабинета князя. Вернулся он уже намного быстрее. – Прошу за мной.

  Нас оставили дожидаться в приемной. Давешний офицер забежал в кабинет к Мак-Калю, что-то вещая по дороге. Яга индифирентно уставилась в потолок, а я вздохнула, смиряясь с очередной задержкой. Только Васька, не теряя боевого запала, полученного возле дверей во дворец, тихо ярилась.

  – Да, черт возьми! – не выдержала она, когда время стояния под дверями стало совсем уж неприличным. Васька со злостью пнула дверь ножкой, затянутой в атласную туфельку и ввалилась в кабинет монарьшьей особы. Потом, остановившись посреди помещения, приняла любимую женскую позу 'руки в боки, грудь колесом, челюсть как у бульдога – вперед' – Энто ты шоль на мне жанится собралси?

  И столько в этом вопросе было искреннего возмушения, непонимания ситуации и злости на мнимого 'жониха', который посмел держать под дверями ее, всю такую трепетную, юную, утонченную. Потом видимо вспомнила, что здорово выпала из образа, попыталась впасть в коматозное состояние на коврике у ног князя, но опыта падения прицельно прямо в руки кавалера у Васьки не было. Так что бедолага приземлилась аккурат под ноги будущего жонишка, который на весь этот цирк взирал в немом удивлении.

  – Васька, не переигрывай, – шикнула я на нее.

  – Усе пучком, – прошептала она, одним уголком рта, отчего ее выбеленное лицо перекривило как после хорошей порции уксуса. Затем наша краса взяла себя в руки, поднялась сперва на четвереньки, отклячив ушибленный зад и только потом, кряхтя, как старая баба, и поминутно хватаясь за поясницу, приняла горизонтальное положение.

  – А Вы собственно кто? – спросил удивленный князь.

  – Василиса, – она подошла к Мак-Калю и протянула ему через стол замурзанную ладошку для поцелуя. Князь, не долго думая, взял ее и пожал по-мужски. Ну не прикладываться же к тому, чем совсем недавно у тебя на глазах елозили по полу, в попытке принять горизонтальное положение.

  Мы с Ягой стояли в сторонке, стараясь не привлекать к себе внимания. Птичка в клетке тоже не подавала признаков жизни. Хоть бы она там не загнулась.

  – Переигрывает, – вздохнула Яга и с видом юного энтомолога, продолжила наблюдать за происходящим.

  – Согласна, – я подержала ее.

  А в это время страсти в кабинете накалялись.

  – Ой, а Вы, правда, шо ли на мене женитесь? – Васька захлопала огромными, наращенными ресничками и приняла томную позу в соседнем кресле, достав из закромов родины веер из страусинных перьев.

  – Твой реквизит? – уточнила я у Яси.

  – Ага, только я ей его не давала, – сказала она индифирентно и продолжила следить за представлением.

  – А я ужо имена нашим деткам выбрала. Мальчика наречем Дармидонтом, девочку Феоктистой, – бедолагу-князя аж передернуло от возникших перспектив, а Васька продолжала вещать, проводя вокруг оценивающим взглядом. – Деткам отут будет плохо. Шото мрачновато у Вас у дворце. Серый и серый, а де лазоревый, де рожовый, оранж, а золото с серебром? А сокровищница у Вас большая? А денег там много? На кроватку и одежку дитяти хватит?

  По мере того как Василиса с умным видом вещала всю эту чушь, лицо Николаса стало наливаться краской еле сдерживаемого гнева.

  – Вы кого мне привезли? – рыкнул он в нашу сторону.

  – Кого просили, того и привезли, – спокойно сказала Яга. Вообще складывалось впечатление, что ее сегодня ничего не может вывести из себя.

  – Так может это не она? Может Вы ошиблись? – с надеждой спросил он

  – Василиса у Шахрияра была одна и она перед вами, – пожала я плечами и, слетев с Ясиного плеча, приземлилась на стол князя. – Кстати, птичку смотреть будете?

  – Давайте сюда Вашу птицу, может хоть она получше девицы будет, – вздохнул он устало, и откинулся на спинку кресла.

  Яга молча передала князю клетку с мутировавшим павлином и отошла в сторону.

  – Ну что? – не утерпела я, когда Николас, наконец, снял всю ту кучу тряпья, которую мы с таким усердием наматывали на клетку.

  – Она, – благоговейно сказал князь.

  – Задание выполнено? – мне было важно, чтобы он это произнес в слух, и ко мне в будущем не было никаких претензий.

  – Задание выполнено, и я возвращаю фее Фиалке взятое у нее слово, – сказал князь торжественно.

  – А награда? – вспомнила Яга о насущном.

  – Нууу, а что там у нас было? – попытался он прикинуться веником.

  – Два молодильных яблока, – напомнила она.

  – Получите на выходе из дворца, – отмахнулся он.

  – Сейчас, – с нажимом сказала я. – Мы выполнили свои обязательства, будьте любезны и Вы тоже.

  Князь только вздохнул, но делать было нечего. Он позвонил в колокольчик и уже через минуту в дверях появился старый слуга.

  – Принеси два молодильных яблока, – молвил он устало. Не прошло и минуты, как у нас в руках был вожделенный предмет.

  Пока мы вели переговоры за яблочки, потом их ждали и прятали, князь несколько успокоился и более благосклонно взглянул на притихшую Василису. Все-таки даже такая изуродованная до состояния розового гламура, она была чудо как хороша. Высокий рост, тонкая как тростинка фигура, подчеркнутая корсетом. На этом фоне особенно эффектно смотрелась грудь. Лебединая шея, маленькие ушки, изящные кисти ручек. Про личико и говорить не приходится. Четкие, высокие скулы, маленький, изящный носик, огромные голубые глаза, смотрящие на мир лукаво и задорно, губки бантиком, опахала ресниц. Но не это было главное. Было что-то в выражении ее лица, в повороте головы, в каждом движении, что завораживало, притягивало к себе взгляд помимо воли. Рядом с ней хотелось находиться, ее хотелось слушать, ею хотелось дышать. И при всем нашем старании, нам так и не удалось приглушить Васькино очарование, которое волей неволей стало пробираться под кожу князя. Он все чаще останавливал на ней задумчивый взгляд, видимо мысленно смывая с нее грим и раздевая донага и то, что у него получалось, ему определенно нравилось. Ситуацию нужно было срочно спасать, а то еще чуть-чуть и Василиса будет окольцована.

  – А Василиса у Вас останется или мы ее можем забрать с собой? – прервала я размышления князя.

  – У меня, – его взгляд надолго задержался на ее груди.

  – Милааааай! – взвыла она, прикрывая декольте от его раздевающего взгляда, того и гляди, мужик слюной пол закапает, главное чтобы она была не ядовитая, а то замаешься на ковер латки ставить. – Конечно, остаюсь! Мы с тобой по первости по лавкам пойдем! У меня белила и румяна на исходе, потом до ювелира, нужно же мне до свадьбы новый гарнитур прикупить. Потом вызовем портниху. Мне же носить нечего, вот совсем!

  – Вась, мы же весь свой гардероб от Шахрияра привезли, – подыграла я ей, вспомнив скупость Мак-Каля, о которой по Тридевятому уже легенды ходят.

  – Так то же не модньо! У приличном обчестве у таком не покажиссси! Прошлый сезон! Сейчас таки тряпки тока у лавках на распродажах. А я же усетаки будучая княжна! Мне по статусу положено кожный месяц по пять платьев, одному гарнитуру из золота и каменьев, личную карету, хфрейлин, и балы шоб блищать! – Васька закатила глаза и счастливо улыбнулась.

  Мне было хорошо видно, как природная жадность князя борется в нем с желанием обладания юной дивой.

  – А Вы плакать любите? – Васькины глаза фанатично загорелись. – Я таки очень! Особенно по вечерам. А ишо посуду бить! Энто так успокаюе! Грохнешь сервиз, лучше ежели хфарфоровый, он так бьетси! Ух! И на душе сразу лепота!

  Последняя фраза его добила. Николас представил, как каждый месяц он расстается с энной сумой денег на новые платья, драгоценности и балы, и вместо благодарности его каждый день ждет вечерний плановый слезоразлив с битьем посуды!

  – Забирайте ее, и чтоб ноги Вашей не было в Лисии уже к вечеру, – прошипел он.

  – Никуся! – взвыла Васька белугой. – Я Ваша навеки! Как же так? А платишки? Я же уже заказала дюжину! Йих у дворец у вечере доставят!

  Яга схватила Ваську за руку и с силой поволокла из кабинета, а наша разошедшаяся комедиантка продолжала толкать лозунги:

  – Даешь кожной бабе по князю, колье из брюликов и карете с Тересийскими рысаками! Куды ты меня волокешь? Я же будучая княгиня! Совесть имей! – она стала в дверях в позу морской звезды, перегородив проход и вдохновенно продолжала нести чушь.

  – Да сделайте уже что-нибудь! – рявкнул взбешенный князь.

  – Сами же просили привезти, вот теперь и мучайтесь. Не все то золото, шо блищить! – буркнула я.

  – ВООООН! – взревел князь. – Чтобы через минуту духу Вашего тут не было.

  После громового рыка князя, рядом с нами незаметно образовались давешние охранники, которые чуть ли не за шкирку вытолкали нас из дворца. Слава богу, что яблоки были у Яги в кармане, а то остались бы мы без вознаграждения.

  – Ну, шо, с князем разобрались, – счастливо улыбнулась Василиса, когда мы оказались дома.

  – Ага, – Яся отвесила ей подзатыльник, – теперь черед Коши.

  Глава 24.

  Убирались из Тересии мы с огромной скоростью. Вдруг князек передумает или сложит дважды два и поймет, что что-то в этой истории не так. Ну не может вменяемая девица (а о Василисе слава шла именно такая) вести себя так странно, вызывающе, демонстративно глупо, играя на публику. Нужно было просто сесть и немного подумать, чтобы прийти к правильному выводу. А Николас был не дурак, значит, погоня это только вопрос времени, либо вопрос желания. Мда, зачем-то же она ему нужна? Хотя чего я спрашиваю. У Николаса из наследников только дочь, девка, конечно, симпатичная, мечом помахать любит, но звезд с неба не хватает. А наследником мужеского полу он так и не обзавелся, да и как это сделать, будучи вдовцом? Разве что жениться. А Васька ему для этого дела подходит идеально: дочь сильного воина, сама не гнушается ратного дела, умна, красива, молода. Родословная опять же не из последних, они с батюшкой какие-то дальние родственники Дивногорского князя. Потомство от такой девы будет сильным, умным и красивым.

  Мы за вечер долетели до границы Тересии, перелетели реку, которую прошлый раз штурмовали по дну и, приземлившись на другом берегу, решили несколько передохнуть. Уж очень последние недели выдались суматошными. Сил практически не осталось. А тут еще и последний рывок, который только предстояло совершить, забрав ребят у Коши и, наконец, обвенчав Аленку с Ромкой. Я прикинула, что на все, про все нужна будет еще неделя. Не можем же мы у Кощея застрять надолго. Потом венчание. Если кто-то опять заикнется о длительной подготовке к свадьбе – вот ей богу, отомщу! Превращу всех в жаб! И будет полный дворец венценосных земноводных. Жаба-царь, жаба-царица – оба пупырчатых красавца с коронами на голове, чтобы никто не ошибся ненароком. Ааа, еще оставлю им возможность членораздельно выражать своим мысли. Должен же язык пополняться новыми идиомами, а то, что они будут и в большом размере, сомневаться не приходилось. Царь, мужик крепкий, но если его довести, думаю, можно будет о себе услышать массу интересного. Как только Алена хочет жить с таким свекром – непонятно. А свекровь? Она же от Алены живого места не оставит, запилит претензиями: 'не так сидишь, не так глядишь, не так лыбишься...'

  – Ален, – не утерпела я и пристала к подопечной, которая уже практически скатилась в сладкий сон.

  – Чего? – зевнула она и повернулась ко мне лицом.

  – Аленушка, ну нашо тебе отот прынц? – я посмотрела на нее с сомнением, демонстрируя ей полное недовольство сложившейся ситуацией.

  – Люблю, – буркнула она.

  – А ты понимаешь, что к твоему Ромке в комплекте идет его братец-балбес и родители-садисты? – не утерпела я и все же высказала ей то, что меня больше всего беспокоило.

  – Понимаю, и шо? – никакого волнения, похоже нервы у нее железные или все же каждый из нас подразумевает что-то свое.

  – Мать, – я уселась рядом с ней на подушку, но так чтобы ей было удобно на меня смотреть. – Вот подумай, любовь твоего Ромочки – это очень хорошо. Но что ты будешь делать, когда в ваши отношения начнут совать свой нос родственники?

  – Объясни, – Алена села на кровати, закутав ноги одеялом, и сложила руки на груди.

  – Вот представь, поссорилась ты с ним. Даже не так, просто поспорила, а в ваш спор тут же встряла твоя свекровь, приняв сторону твоего мужа. Ты обиделась, и то, что могло закончиться так и не начавшись, перерастает в полноценную, долгоиграющую ссору. И вот так постоянно, только действующие лица меняются.

  – Фиалка, – вздохнула она. – Ты думаешь, шо сказала мене шото новое? Так у нас у селе у кожной семье такое. Свекруха еще може и молодуху и за косу по хате оттаскать. И ничо, живы пока, дитяток рожаем, с мужем у ладе жить пытаемся. Я до такого готовая. У дворце меня хочь за космы тягать не будуть.

  – Ой, Алена, боюсь я за тебя, – вздохнула я. – Мне же не просто тебя с рук сбыть хочется, я хочу, чтобы Ваша жизнь была счастливой. Чтобы ты Ромке деток нарожала, чтобы дворец стал для тебя родным домом, а не тюрьмой. Только я слишком хорошо знаю их нравы, в глаза улыбаются, говорят комплименты, льстят, а за спиной чуть ли не плюются, и чуть что готовы сожрать и не подавится.

  – Ох, Фиалка, а ты думаешь у селе не так? Не тоже самое. Люди усюду одинаковые. Токо у дворце лаються культурньо, а у селе от души и як на душу придется. Потаскають друг друга за космы, треснет муж жену от большой любви вожжами поперек спины, для вразумления и усе довольны. Муж, шо жену у строгости держит, жена, шо стукнув тока один раз, а не как Палашку у том годе муж до смерти забив. Свекруха, шо у детей не хуже чем у соседей. А ты говоришь дворец, – она только махнула рукой. – Шо они мене сделают? Гадость скажуть? Ну, так я плюну и разотру, могу плюнуть промеж глаз.

  – Нда, – после Аленкиной отповеди было как-то муторно. – Что-то я совсем забыла о реалиях сельской жизни.

  – Не парься, – отмахнулась она, – усе будет пучком, сдюжаю я оту жизню во дворце. Выучусь, энтикет ихний сдюжу. Горшки не боги обжигають.

  – Но все же Роме твоему нужно устроить небольшое испытание. А то, что это такое, он себе там у гробу прохлаждается, а ты тут маешься. Где справедливость? И потом, было бы неплохо понять, насколько он сильно тебя любит.

  – Эй, ты чего это удумала? – взвилась Алена.

  – Уймись, – отмахнулась я от нее. – Для тебя же, дуры, стараюсь. Нужно понимать, что ждет тебя дальше, насколько глубоки его чувства, будет он слушать наветы или свое сердце.

  – И как ты энто проверишь? – с сомнением спросила она.

  – Просто, – я пакостливо улыбнулась, – слушай сюда...

  ***

  Утро выдалось чудесным. Возле реки радостно квакали лягушки. Туман, до этого стелившийся по низине – рассеялся. Солнышко умыло ласковыми лучами прибрежный перелесок, высушив росу на траве и листьях. День обещал быть ярким, солнечным. Продрав глаза, лежа на мягкой подушке, хотелось потянуться, чувствуя напряжение каждой мышцы. А потом, свернувшись калачиком, смотреть в окно, любуясь яркими летними красками. И самое главное, никуда не бежать, не торопиться, зная, что времени еще вагон, и я все успею. Какое же это счастье, позволять себе время о времени вот такой вот незамысловатый отдых. Нет, конечно, последние месяцы были замечательными. Никогда так еще не развлекалась – на всю катушку, так чтобы все сотрясалось от моей буйной фантазии, менялись судьбы, да и что уж греха таить и история тоже. Никогда не думала, что у меня получится, да еще и вот так. Скоро вся эта бодяга закончится, я получу диплом и что дальше? Даже не знаю, может, поселюсь в каком-нибудь мирке, может, вернусь сюда, к Яге под бок. Уж очень мне Тридевятое царство пришлось по душе. Да оно слегка безалаберное, но такое родное, уютное, свое, что никуда отсюда не хочется уезжать. Тут даже злодеи какие-то добрые. Да и какие это злодеи? Вот возьмем Кошу, Кощея тобишь: увлекающаяся натура, ученый от бога, экспериментатор хр... кхм... Ну ладно, не суть. Одни его коровы с коноплей чего стоят. А мутировавший дракон? Тоже вполне себе нормальный мужик, не дурак выпить, правда если закусывает, то не меньше чем коровой, а если уж пьет, то бочонок. Ни тебе черного властелина, ни каких других злодеев. А народ тут какой? Неискушенный. Царство непуганых идиот..., кхм, вот опять во мне циник проснулся. Короче есть, где развернуться фейской душе, отягощенной коммерческой жилкой.

  – Яга, – заголосили под окнами. – Чагой-то ты опять у меня остановилася? Али чего случилося?

  – Михалыч, – рыкнула Яга, выходя на крыльцо, – вот чего ты разорался? Весь дом мне перебудишь. Проездом мы, проездом. Не нервничай так.

  Я от любопытства высунулась в окно, желая рассмотреть, что же там происходит. Михалыч стоял возле порога, заменив хвост вполне приличными ногами, и с вполне определенным интересом разглядывал помолодевшую Ягу.

  – Ясечка, – муркнул водяной. – Яка ты гарна стала, прям глаз не отвесть. А ты долго у нас отдыхать будешь? Може вечерком прогуляимси? Я тебе тут усе подробно расскажу и покажу. Глянь каки кусты рядом, закачаисси!

  И смотрит на нее как кот на сметану, разве что еще призывно губья свои раскатанные не облизывает.

  – Михалыч, это ты сейчас к чему про кусты? – Яга угрожающе сдвинула соболиные бровки.

  – Ну, энто, – и плотоядно приласкал ее фигуру горящим взглядом.

  – Шо энто? – стала наступать на него наша омолодившаяся старушка.

  – Почковаться, – выдохнул он и мечтательно закатил глазки, – а потом икру метать!

  – Слушай сюда, икрометный ты мой почкователь. Повторять не буду. По кустам тягай своих русалок, а в мою сторону даже не смотри, а то жизнь жаба покажется тебе райской песней, по сравнению с тем, что я могу тебе организовать. Понятно?

  У бедного ухажера от обиды вытянулось лицо. Он тут, можно сказать, со всем уважением, а она... А... Не оценила. Он еще некоторое время помялся возле входа, глядя в спину удаляющейся Яге, а потом, тяжело вздохнув, поплелся по берегу звать в кусты кого посговорчивее. Ну, эту ведьму, красива зараза, но что ей взбредет в голову в следующий раз одному богу известно.

  А мы тем временем собрались на кухне возле уставленного свежими блинами, плошками с вареньем, медом и сметаной стола. Ребята уписывали за обе щеки, время, от времени запивая очередной блин травяным отваром, сдобренным медом. Я только завистливо облизывалась, ковыряясь в свежесорванной ромашке. Пыльцы там было более чем достаточно, но как-то не хотелось.