Текст книги "Гипершторм"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Сергей Челяев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Не сложновато ли? Есть же нормальные ворота. И минимум один крупный внешний лифт у крепости тоже имеется.

– Нет! – Вырин явно не хотел отказываться от своей гипотезы. – Они перемещаются исключительно под землей! Пойми, все эти ворота, лифты, автонная лестница – чистый камуфляж. В Тройку наверняка ведет подземный ход, что-то вроде въезда на автостоянку… А панели с зарослями металлокустарника – всего лишь его раздвижная крыша!

Штурман почел за лучшее не спорить.

Даже если Вырин прав, змеепоклонники наверняка достаточно осмотрительны, чтобы в первые же часы осады нашпиговать подземный ход сотнями мин и автоматических лазернопушечных турелей. А значит, союзным кланам вряд ли удастся воспользоваться гипотетическим подземным ходом в целях захвата крепости. То есть разговор о назначении замаскированного люка (если он вообще есть) носит чисто академический характер.

Тем временем сталтех сорвал с пояса плазменную гранату и со страшной силой запустил ее вверх – определенно в надежде перебросить через стену. Увы, на высоте в двадцать метров смертоносный снаряд наткнулся на невидимую преграду и взорвался в воздухе.

Ослепительная вспышка с треском расколола небо над крепостной стеной, не причинив ей никаких видимых повреждений.

Гиперзвуковая волна раскаленного воздуха вперемешку с каплями огня ударила вниз, сорвав верхушки с полудесятка автонов.

В мгновение ока их ветви закрутило, отрывая от стволов, разрывая незрелые н-капсулы. Сталтех каким-то невероятным, нечеловеческим образом искривился, балансируя на ногах, буквально вросших в грунт. Но – устоял.

Его изобильно окропил душ расплавленного металла. Однако сталтех на то и сталтех, чтобы пренебрегать подобными мелочами.

– Силовое поле! У них, над Тройкой! – ахнул кто-то за спиной Штурмана.

– Не силовое поле, – Вырин наставительно поднял палец. – Не силовое поле, друг мой. А со всей определенностью поле неэвклидовой метрики. Которое наводится пи-генератором, работающим примерно на пятнадцати-семнадцати процентах мощности.

Сталтех бросил еще две гранаты, проверяя защитное «поле неэвклидовой метрики», как определил его Вырин, на прочность.

Результаты были теми же: гранаты взрывались, поражая сталтеха и автоны отраженной взрывной волной и не причиняя никакого вреда крепости или ее защитникам.

А затем стало ужасающе тихо.

Так тихо, что у Штурмана возникло неприятное ощущение полета на сверхзвуковом лайнере, когда невидимая вата закладывает уши, а во рту становится так сухо, что язык скрипит о небо.

В следующую секунду Юл услышал, как под землей тяжело гудит и ворочается стальной крот марки «Могера». ^[1]

…Сталтех клана Минелли погиб спустя четверть часа, полностью выполнив свою задачу – отвлечь внимание защитников Тройки от «Могеры» – подземохода, подбиравшегося к технокрепости змеепоклонников. Подобно своему собрату в живой природе, «Могера» продвигалась через грунт с помощью мощного землеройного механизма, основу которого составляли две лопатообразные лапы.

Подземоход пропускал землю и глину через себя, формируя из нее плотные цилиндрические брикеты. Эти брикеты грузились на приземистые транспортеры размером с детскую электромашину. Они переправляли грунт к началу подземного хода, которое находилось в районе Второго Радара.

Там земляные брикеты поступали в распоряжение специальной вспомогательной команды из самых молодых сталкеров и ученых-аспирантов. В их задачу входила предельно скрытная утилизация извлеченного грунта. Чтобы средства инструментальной разведки Тройки не обнаружили подкоп раньше времени.

Конечно, будь ход покороче, оборачиваемость транспортеров была бы выше. И тогда подземоход мог бы передвигаться в два, а то и в три раза быстрее. Но главным достоинством подкопа является скрытность. Так что демаскировать факт своих работ стратеги союзных кланов не хотели.

Параллельно с «Могерой» двигался еще один подземоход, «Утюг». Хотя он и имел совершенно другую конструкцию, с функциональной точки зрения «Утюг» являлся полным аналогом «Могеры».

Штурмана весьма впечатлило, когда он узнал, что подземоход «Могера» принадлежит Ордену и является механоидом-симбиотом, который полностью подчинен двум опытным мнемотехникам из команды Гидеона Крамера.

«Утюг» же, подконтрольный ученым из группы Вырина, был обыкновенным примитивом – давно уже укрощенным, лишенным собственного аккумулятора и оттого находившимся в постоянной энергозависимости от своих хозяев.

– Мой алкаш, – усмехался Вырин всякий раз, когда речь заходила об их землерое.

Штурман знал, что именно с помощью своего «алкаша» люди Вырина нарыли в новосибирской Академзоне немало тайных галерей, в которых оборудовали наиболее совершенные подпольные мастерские по вживлению и комплексной настройке самых мощных на сегодня имплантатов. В том числе и боевых, традиционно пользующихся повышенным спросом у сталкеров Пятизонья.

Вслед за подземоходами к Тройке по свежевырытым туннелям продвигались штурмовые группы «Пламенного Креста» и два десятка «варягов».

– Мой алкаш запросто крошит гранит. И даже железобетон ему не преграда, – хвастал Вырин.

Останки сталтеха Минелли тем временем догорали посреди огромного выжженного пятна среди тех самых невысоких зеленых автонов. Автонов, которые, по мнению Вырина, скрывали люк-ворота в подземный ход.

Сталтех успел опробовать и стены крепости, и защитное поле еще в четырех местах. Но при этом всякий раз терпел неудачу.

Штурман, с азартом наблюдавший за действиями боевой антропоморфной машины, уже почти поверил, что опыты «Уробороса» с генератором пи-волн зашли достаточно далеко и что защитное поле неведомой природы (как его ни называй – «силовым» или «неэвклидовым»!) является первым результатом этих опытов. Также он с тревогой прикидывал, какие еще сюрпризы змеепоклонники готовят для объединенных союзных кланов.

…Что же касается погибшего сталтеха Минелли, то его крупнейшим предсмертным достижением стало разрушение южных ворот. Увы, временное.

Выглядело это так.

Сталтех Минелли бил неимоверно мощными, сверхкороткими импульсами. Воздействие лазерного оружия на металл в подобном режиме нельзя описать словами «режет» или «расплавляет». Каждое попадание десятимегаваттного импульса армганов в ворота было подобно попаданию 100-мм бронебойно-фугасного снаряда.

Точечное воздействие мощнейшего лазерного импульса, мгновенно испаряя металл в сравнительно небольшом объеме, приводило к возникновению в створке ворот сильнейшей волны тепловых деформаций. Которая и причиняла металлу основные повреждения.

Вспышка ярче Солнца.

Оглушительное «Бумм!».

Сноп осколков.

В итоге – пробоина с рваными краями.

Пробоины множились. Какие-то были размером с кулак, другие – с голову. Множились, пока не образовали полноценный пролом.

Но дроид не успел завершить шлифовку своего шедевра – а именно, оплавить острые сколы по периметру дыры для удобства проникновения внутрь технокрепости штурмовой группы, – как стена вокруг ворот вдруг ожила.

Заботливые ветви автонов протянулись к бреши, обдав ее серебрящимися потоками крошечных наноботов.

Под этим живительным душем острые кромки пролома зашевелились и начали стремительно обрастать стальным мхом. А вот уже из мха навстречу друг другу потянулись металлические усики, латая пробоину, словно суровые нити – прореху в рваном сукне.

– Черт возьми, – потрясенно прошипел Вырин, судорожно вцепившись в локоть Рекса Минелли. Последний мрачно взирал, как буквально на глазах исчезают плоды отменной работы его дроида.

Сталтех открыл огонь по штопающим пролом автонам. Но с таким же успехом он мог палить из пистолета в кисель.

На смену срезанным ветвям и стволам металлокустарников немедленно вырастали другие, давая жизнь новым побегам.

Когда заряды одного из армганов иссякли, сталтех попытался разрушить ворота плазменными гранатами. И тут же попал под массированный обстрел трех импульсных пушек.

Даже после прямого попадания заряда средней мощности дроид погиб не сразу. Уцелевшая часть туловища и левая рука с культей вместо кисти, вся в бахроме оборванных проводов, продолжала вести огонь еще три минуты, пока второй выстрел импульсника из крепостного дота, почти сливавшегося с подножием стены, не разметал останки дроида в разные стороны.

Но и тогда фрагменты металлизированного скелета, покрытого дымящейся лапшой оплавленных проводов, продолжали ползти друг к другу и замерли, лишь получив со стен крепости десяток ослепительных шаров плазмы.

Тем временем ожил зуммер орденской связи с землепроходческим комплексом. Судя по интенсивному гулу, доносящемуся из-под земли, у «Могеры» возникли серьезные проблемы.

С минуту Гидеон Крамер принимал сообщение на мю-фон, после чего покачал головой.

– Скверные новости. Наш подкоп обнаружен. Подземоход остановился. Змеепоклонники бьют в него прямой наводкой из плазменного оружия неизвестной нам системы.

– Неизвестной? – скептически хмыкнул Вырин.

– Вам что-нибудь известно о плазменном оружии непрерывного действия? Способном метать плазму в течение, скажем, шестидесяти секунд?

Всеобщее молчание было ему ответом.

– Я слышал о таком плазмомете, – негромко произнес Штурман. – Насколько известно мне и моим друзьям…

Он сделал паузу, не отказав себе при этом в удовольствии нагло усмехнуться прямо в лицо Вырину. Тот побелел от злости, но сдержался.

– …клан «Уроборос» уже давно вел изыскания в области плазменного оружия. Наверное, какие-то новые наработки могли дать в руки их техникам и возможность ведения непрерывного плазменного огня.

– Чушь, – безапелляционно заявил Вырин. – У них для этого недостаточно энергии. Для того, чтобы обеспечить плазмомет бесперебойного действия энергией хотя бы на тридцать секунд, им понадобится…

– Генератор пи-волн, – тихо вставил свои пять копеек в разговор двух союзников-конкурентов «варяг» Семенов.

– Но это же какое-то безумие, – простонал Вырин, отчаянно массируя виски длинными, нервными пальцами. – Стоит только нам столкнуться с мало-мальски серьезным сопротивлением противника, как сразу среди объяснений появляется этот чертов пи-генератор, скорги его подери! Может, его и на свете-то не существует, коллеги! А мы все пеняем на его мифические волны!

– К сожалению, генератор существует, – вздохнул Гидеон Крамер. – Иначе невозможно объяснить метрическое поле над стенами Тройки. А если есть поле, значит, где-то есть генератор, чтобы его поддерживать!.. Прошу меня извинить, коллеги, я должен отдать необходимые распоряжения…

Он отошел в сторону и быстро переговорил с командиром штурмовой группы, идущей следом за орденским подземоходом. После чего вернулся к предводителям кланов.

– «Утюг» тоже остановлен шквальным огнем из плазмометов. Непрерывным огнем, – уточнил он самым естественным тоном, точно речь шла о вещах вполне обыденных. – Своим людям я дал приказ отойти. Иначе возникает опасность остаться без подземохода, не продвинувшись при этом ни на метр. А что вы решите со своим «Утюгом», господин Вырин?

– Вынужден поддержать ваше решение и продублировать его для своей машины, – вздохнул тот.

– Что ж, – Рекс Минелли воинственно подбоченился, – тогда самое время провести еще одну хорошую разведку боем. Но только теперь уже силами людей, а не этой железной рухляди.

Он кивнул в сторону крепости, где в воронке под стенами еще дымились останки его сталтеха.

«Пламенный Крест», «Семь братьев» и ученые высказались за осаду и планомерный обстрел стен из дальнобойного оружия. По их мнению, разведку боем, призванную вскрыть систему вражеских огневых точек, но при этом чреватую потерями среди участвующих в нападении бойцов, можно было не проводить. Ограничившись чисто инструментальной разведкой и наблюдением с борта дронов.

«Варяги» пока колебались. С одной стороны, честь флага требовала от них присоединиться к вылазке людей Рекса. С другой – Семенов на первом же военном совете поклялся, что кровь его людей, и без того немногочисленных, здесь, в Чернобыльской Зоне, не обагрит стен Тройки.

– Пусть даже мы будем отдавать жизнь одного человека против пяти «уроборосов»! Но и такой размен – слишком большая честь для змеепоклонников, – заявил Семенов на военном совете.

После этих слов Штурман понял: клан сталкеров из Соснового Бора готовится к собственной войне. Воюй не воюй, всегда говорили «варяги», а все лучшее из добычи в итоге захапает себе Орден.

Так что Рекс остался в одиночестве, но собственного решения отменять не стал.

Клан Минелли, по всему видать, решил сделать первый день осады Тройки своим бенефисом. Однако Штурман отлично понимал: главные события здесь развернутся лишь через два дня.

На послезавтра была назначена атака Тройки боевыми механоидами.

Глава 5

Стальные звери Пятизонья

Следующие сутки Штурман посвятил садово-огороднической деятельности. Отгородив и замаскировав односторонне светопроницаемым пластиком подходящий участок грунта, Юл посадил на нем добытые в ночной вылазке черенки автонов. Сюда попал и стройматериал восточных стен технокрепости, и, особняком, содержимое чрева убитого инсектоморфа.

После чего Штурман принялся методично возделывать металлорастения.

Пересадка автонов – занятие, требующее опыта и знаний, поэтому Штурман не раз перелистывал аграрные инструкции, полученные от все той же сердобольной Пенни. Умница разбиралась, кажется, во всем на свете благодаря расширенному доступу к архивам информатория ООН.

В итоге нужные реактивы, растворы и присыпки вкупе с интенсивным облучением сделали свое дело. Почти все автоны принялись и во второй половине дня пошли в рост.

Убедившись в этом, Штурман тотчас нанес деловой визит Гидеону Крамеру.

Шеф экспедиции Ордена еще при первой их встрече у стен Тройки проявил удивительное радушие и благожелательность в отношении странных ботанических опытов сталкера, прежде не знавшего, с какой стороны держать тяпку. На прощание Крамер вручил Штурману свой дар – объемистую канистру с жидкостью, цветом подозрительно смахивавшую на зеленый растительный экстракт, привезенный Юлом из «Итаки».

Воротившись в свою палатку, Штурман тут же принялся прилежно и методично поливать колючих железных питомцев. Обильная ржавчина на одном из кустов, появившаяся вследствие этого полива, вызвала на обветренном лице Штурмана счастливую улыбку. А при виде одного из побегов, наутро свернувшегося в бесформенный стальной ком, покрытый пленкой радужных окислов, ликующий Юл даже пустился в пляс!

Да-да, исполнение танца людоедов с острова Хавки-Нету было целиком посвящено именно этому неказистому обстоятельству. Зато металлокусты, сохранившие бодрый серебристый отлив и механические свойства, вопреки регулярному поливу зеленым ядом, напротив – не вызывали у Штурмана ни капли интереса, а лишь рассеянную усмешку, за которой крылось злобное равнодушие.

Юл Клевцов своими механико-ботаническими опытами искал верный способ, как бы поскорей и понадежней уморить всю опытную делянку автонов. И чем лучше ему это удавалось, тем светлее становилось на душе.

…Настало долгожданное утро Большой Атаки.

Едва рассвет неуверенно забрезжил над Тройкой, поле под ее стенами, расчищенное от обломков и мусора при помощи пары термобарических бомб, с лязгом начала заполнять штурмовая техника союзников.

Штурман, разбуженный гудением и скрежетом грозных механизмов, выбрался из палатки, умылся и привычно направился на наблюдательный пункт. В его карманном контейнере лежал ответный подарок для Крамера – побег автона в форме сферы с шершавой, проржавленной поверхностью.

Штурман не слышал команд. Не видел он и кто первым открыл огонь по крепостным стенам. Зато он мог наблюдать авангард атакующих механоидов во всех подробностях.

И должен был признать: картина, что открывалась сейчас перед ним с борта крамеровской «Медузы» – флагманской боевой машины Ордена, – выглядела весьма впечатляющей.

Первый эшелон идущей на Тройку стальной армады составили «Егеря» – бывшие бульдозеры и грейдеры, чьи ковши уже давно трансформировались в массивные защитные забрала из сверкающей брони, способные отражать прямые попадания лазерного и даже импульсного оружия. Это был бронещит дружины союзных кланов, под прикрытием которого к стенам Тройки могли вплотную подобраться как сталтехи из числа наиболее совершенных, так и опытные сталкеры-люди.

Соответственно, им противостояли мобильные группы подрывников клана «Уроборос». Застрявший и поврежденный бульдозер способен надолго задержать атаку своих сталкеров, беспорядочно размахивая домкратами и щупами, точно раненый слон – бивнями и хоботом.

Да-да, щупами. Для дополнительной защиты от мин противника «Егеря» были снабжены длинными штангами с увесистыми граблями на конце. Они, помимо чисто механического воздействия на грунт, которое приводило к срабатыванию контактных взрывателей, также испускали мощные электромагнитные импульсы. Эти импульсы имитировали сигнатуру проходящего в непосредственной близости механоида, и на них реагировали многие типы неконтактных взрывателей.

В общем, щупы, мерно простукивающие грунт, неплохо справлялись с противоднищевыми и противогусеничными минами.

Что же касается мин противобортовых, ими занимались две специальные лазерные пушки. Они размещались в барбетах на крыше бронекабины, внутри которой находились машинный мозг и стабилизированное импульсное орудие.

Вдобавок над механоидами постоянно висели «птерозавры», ведущие беспокоящий огонь по бастионам твердыни змеепоклонников. Все попытки летающих механоидов протаранить купол защитного поля над стенами привели лишь к потерям «птерозавров», и от этой тактики было решено временно отказаться.

Позади «Егерей» по крепостным стенам методично работали самоходные минометные установки «Инферно», смонтированные на шасси тяжелых армейских грузовиков.

Каждый крупнокалиберный самоходный миномет был прикрыт металлизированной дымзавесой. Это значило, что минометы невидимы для наблюдателей Тройки во всех диапазонах. Но и сами они Тройку не видят.

Точное целеуказание электронные мозги установок «Инферно» получали от компактных винтокрылых дронов типа «Хеллдайвер», которые передавали материнской машине данные по легким оптоволоконным кабелям.

Впрочем, для засечки огневых позиций «Инферно» противник мог задействовать станции баллистической разведки микроволнового диапазона. Им было достаточно отследить хотя бы часть траектории мины, чтобы восстановить координаты миномета на поверхности земли с точностью до метра.

Поэтому, сделав два-три выстрела, каждая установка «Инферно» меняла позицию, уходя из-под возможного удара возмездия.

Помимо «Егерей» и «Инферно» в бой были введены также четыре штурмовых ракетных комплекса «Пламенного Креста», похожие на броненосец «Мерримак» времен Гражданской войны в США.

Сухопутные броненосцы медленно ползли за цепью «Егерей», ведя ракетный обстрел Тройки из сотовых установок вертикального пуска, размещенных на приподнятой корме.

Зловещий вид сухопутных черепах-ракетоносцев дополняли толстые брусья массивных бамперов и широкие колесные баллоны из сверхплотной пенорезины, крошившие обломки поверженной техники и кусты упрямых автонов, не желавших отдавать пришельцам ни пяди своей исконной территории.

Броненосцы «Пламенного Креста» применяли ракеты исключительно с кассетной боевой частью. Такое решение позволяло наносить поражение стенам крепости на значительной площади и при этом избегать чересчур сильных взрывов, которые вели бы к излишним тектоническим колебаниям, могущим навредить Большому Генератору.

Несмотря на обилие механизмов, воздух бранного поля не был замаран сизыми и черными выхлопами. Энергия, питавшая всех задействованных в осаде механоидов, не имела ничего общего с углеводородным топливом. Равно как и могучая жизненная сила наноорганизмов, симбиотов и инфицированных скоргами людей – сталтехов.

Сразу после начала атаки «Егерей» предводители союзных кланов перешли в рубку орденского флагмана «Медузы» – транспортной платформы на воздушной подушке.

Мощь нагнетаемых бортовым компрессором воздушных потоков позволяла «Медузе» надолго отрываться от поверхности и парить на небольшой высоте, преодолевая любое бездорожье, топи, болота, а также многие поверхностные аномалии молекулярной природы. При необходимости флагман Ордена также мог совершать прыжки на расстояние в несколько сотен метров, поднимаясь в верхней точки траектории на высоту пятиэтажного дома.

«Медузу» постоянно сопровождала целая флотилия радиоуправляемых ботов, несущих боевое охранение.

Впрочем, такой объект, как «Медуза», мог и сам постоять за себя благодаря импульсному вооружению и двум боевым механоидам «Скорпион», покоящимся до поры до времени в гондолах по бортам платформы.

– «Медуза» – изначально – креатив наших механиков, – пояснил Крамер. – Но впоследствии она не раз совершенствовалась на базе технологий, добытых из… мнэ-э… иных механоидов и биомехов.

– Вот как? Великий Орден не гнушается воровать чужие технологии?

По лицу Вырина было видно, что ученому авантюристу очень хочется поозорничать. Благо он был абсолютно уверен в собственной безнаказанности.

На борту «Медузы» порядки были заведены прямо-таки дипломатические. Все происходило вежливо, мирно и даже вполне домашняя герань уютно кивала головками из пластиковых горшков, расставленных в кольцах-держателях вдоль иллюминаторов.

– Как говорил один известный политик прошлого, коммунист Владимир Ульянов, чтобы успешно бить врага, нужно знать его оружие, – сухо ответил Крамер. – А еще лучше, добавлю я от себя, его оружие захватить… Словом, Великий Орден не видит в такого рода заимствованиях ничего зазорного. И охотно берет на вооружение все лучшее, созданное техносом Пятизонья… А если вы хотите называть это воровством – что ж, пожалуйста!

Лицо Крамера сияло самодовольным бесстыдством. Недаром, ох недаром на его гербе красовались слова «Цель оправдывает средства»!

Между тем защитники Тройки вовсе не собирались отсиживаться за автонными стенами. И очень скоро Штурману стала ясна, по сути, весьма нехитрая, но вполне оправданная тактика сталкеров «Уробороса».

Распахнулись створки люка – а Вырин все-таки был совершенно прав, автонная травка в месте гибели дроида Минелли скрывала именно створки огромного люка – и по бетонированному пандусу один за другим вырвались навстречу лазерной грозе боевые механоиды «Уробороса».

Это были танкоиды.

Два десятка механоидов, созданных на базе средних танков ТС-96, некогда состоявших на вооружении армии Республики Белоруссия. Сравнительно скромные параметры и легкое артиллерийское вооружение с лихвой компенсировались заложенными в каждую машину мощными функциями многопотоковой регенерации.

Подобно тому, как сверхнадежность всякого танкового компьютера в отличие от гражданских «персоналок» напрямую связана с умышленной ограниченностью его функций – «наводи, стреляй и двигайся», – так и системы регенерации ТС-96 были жестко запрограммированы на один основной комплекс операций: возврат к исходным параметрам всех систем управления гусеничной машины и восстановление принципиальной комплектации ее составных частей.

При этом танкоиды второго эшелона охотно делились запчастями с машинами первого, которые испытывали на себе всю ярость «Егерей».

Рота мутировавших ТС-96 действовала, по сути, как единый живой организм.

К танкоидам же второго эшелона запчасти подавались… автонами! Теми самыми автонами, которые представляли для непрошенного гостя смертельную угрозу. Повинуясь кодовым фразам сталтехов «Уробороса», ветви автонов споро перебрасывали по цепочке элементы динамической броневой защиты, траки гусениц, детали двигателей и подвески.

Запчасти подавались бесперебойно, и четкость выполнения ремонтных операций произвела впечатление даже на Штурмана, далекого от проблем машиностроения.

Сама идея модульного танка, сконструированного по принципу «открытой архитектуры», пусть даже с орудием весьма средних параметров, восхитила Штурмана. А ее практическое воплощение техниками «Уробороса» вызвало у него искреннее уважение.

Юл впервые видел, как танкоид на ходу заменяет поврежденные узлы, как прямо на глазах меняется геометрия поврежденной машины. Трансформация происходила в течение нескольких секунд – если, конечно, у ТС-96 не обнаруживалось серьезных повреждений двигателя или ходовой части.

За две с половиной минуты убийственной лобовой атаки под огнем минометов «Инферно» и под ракетным градом с броненосцев «Пламенного Креста» танкоиды потеряли безвозвратно только одну машину. Которая была накрыта почти одновременно дюжиной различных боеприпасов, и у нее сдетонировало вообще все, что могло сдетонировать: боекомплект, «Сердце зверя», маслобак.

А затем механоиды-ландскнехты «Уробороса», стремящиеся как можно быстрее выйти из-под ракетно-минометного обстрела, врезались в боевые порядки «Егерей». Две бронированные лавины перемешались, и под стенами Тройки загремела танковая «рукопашная».

Юл снова, в который уже раз на своем веку, поразился выносливости и запасу энергии железных зверей Пятизонья. В этом месиве искореженного и раскаленного металла не могло выжить ничто живое, в общепринятом смысле этого слова.

Под стенами технокрепости торжествовал суровый бисмарковский принцип: мало железного солдата Пятизонья убить, его нужно еще и повалить наземь.

Один из ТС-96 с подбитой гусеницей яростно закружился на месте, каким-то чудом уворачиваясь от смертоносного зубчатого ковша теснящего его «Егеря». Ему на выручку пришел соседний танк: резко развернувшись, он заблокировал противнику ход и стал прямой наводкой класть импульсные заряды один за другим, целя в кабину «Егеря».

Орудие союзной машины давно было разбито, но забрало пока еще защищало электронный мозг. Двигатель «Егеря» взревел, и тяжелый ковш экскаватора стал быстро опускаться, угрожая раскроить башню дерзкого танка. Так и случилось, но прежде чем танкоид «Уробороса» остался без башни, он всадил импульс точно в кабину!

Ослепительная вспышка!

Предусмотрительный Штурман, наблюдавший поле боя исключительно через светофильтры – и тот болезненно сощурился. Что уж говорить о беспечном Вырине!

Определенно, вспышка дала бы сто очков вперед аппарату космической сварки «Гефест». Который, если верить слухам, уже полгода энергично осваивали «варяги» Семенова.

Спустя полчаса ожесточенного боя обширная площадь под крепостными стенами оказалась плотно забаррикадирована разбитыми корпусами сошедшихся в смертельном противостоянии «Егерей» и ТС-96. Тройка точно рассчитала момент атаки, и теперь ее отделяли от осаждавших груды растерзанных механоидов обеих сторон.

Одинокий черный «птерозавр» с эмблемой в виде скрещенных огненных языков снизился и несколько минут барражировал над остовами механизмов, все еще продолжавших кое-где вращать гусеницами и ободьями оголенных колес с потеками горелой пенорезины. Затем резко прибавил обороты и с неприятным жужжанием ушел в сторону лагеря «Пламенного Креста».

А вокруг обломков механоидов уже вовсю шевелились ростки автонов, торопливо собиравших добычу – такой желанный и аппетитный для всякого уважающего себя железного кустарника металл. Металл, от которого остро и горько пахло смертью. А точнее, квазисмертью псевдожизни.

Два броненосца, принадлежащих клану пламенных крестоносцев, в нерешительности остановились на краю затора.

Один вознамерился подмять под себя остатки искореженного «Егеря» и тут же застрял.

Пока он пытался высвободиться, натужно вращая широкими колесами и ерзая на месте, отъехала вбок одна из створок ворот технокрепости, и оттуда выбежала диверсионная группа сталтехов.

Захватить тяжелый броненосец и обратить против бывших хозяев – такой была боевая задача диверсантов.

Семь дроидов и один биоморф, похожий на ископаемого пещерного медведя, закованного в броню, приблизились к полю боя короткими перебежками. Сноровисто проскользнули между поверженными машинами и, точно серебристые молнии, рванулись к броне ракетоносца.

Но тут же посыпались наземь, как горох: по ним размашисто хлестнуло тонкое плазменное щупальце цвета пламени газовой горелки!

Штурман не верил своим глазам.

Из откинутого на башне соседнего ракетоносца люка торчала тонкая фигурка, затянутая в черный комбинезон без малейших признаков броневых пластин. На его спине краснел такой же крест из языков пламени, как на давешнем «птерозавре».

Из оружия у человека был привычный ствол излучателя-армгана. В другой руке он сжимал нечто вроде эбонитового стека, черного как смоль.

Судя по его действию, это была энергетическая «плеть». Только у «плети» мог быть такой разряд. Причем у «плети» филигранной точности и выверенной до сотен ватт мощности.

«Плеть» опалила побеги ближайших автонов, лакомящихся обломками «Егеря», как поднесенная спичка – одуванчик. Металлические усики в мгновение ока покрылись ломкой опушкой окалины и моментально осыпались, на время погрузив своих носителей в оцепенение. Окажись разряд на самую малость мощнее, и автоны вообще спекло бы в стеклянистый шлак.

Попавшие под удар «плети» сталтехи едва шевелились.

С ними взялись быстро и сноровисто расправляться два десятка мужчин весьма разбойного даже для сталкеров вида.

Штурман прозевал момент, когда четыре боевых пятерки (а именно пятерки были основными тактическими элементами клана Минелли) покинули десантные отделения броненосцев. Но сполна мог насладиться их работой.

То тут, то там над грудами поверженной техники вспыхивали разряды – это кривоногие чернобородые головорезы, люди Минелли, расчищали себе путь для решительного приступа. Рекс, как истинный гангстер Пятизонья, предпочитал никогда не оставлять противника за своей спиной, и скоро с диверсионным отрядом сталтехов, накрытых «плетью» крестоносца, было покончено.

Стены Тройки по-прежнему безмолвствовали. Но Штурман знал, что не одна пара глаз защитников «Уробороса» сейчас с ненавистью глядела сквозь окуляры перископов на то, как боевики Минелли приканчивают их бойцов.

«Почему же не стреляют? – недоумевал Штурман. – Явно заманивают в какую-то ловушку!»

Подобно уничтоженным ими сталтехам, бойцы Минелли быстро и ловко пересекли танково-бульдозерную пробку. Затем они при помощи специальных подрывных зарядов мгновенно создали цепочку неглубоких окопчиков. Под самыми стенами крепости!

Расчет Рекса был прост: находясь у подножия стальных автонных вертикалей, он попадал в мертвую зону и мог почти беспрепятственно выискивать лазейки в крепостных укреплениях. А если не «выискивать» – так деятельно создавать их лазерным огнем и сверхмощной взрывчаткой.

Крепость по-прежнему не стреляла.