Текст книги "Гипершторм"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Сергей Челяев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Скоргам шлак не понравился.

Живой ручей с тихим металлическим звоном остановился.

Некоторое время он балансировал на краю, накапливаясь и дрожа, как студень.

Затем – разделился. Скорги потекли в обход, намереваясь обойти траншею.

Видя это, Штурман повел стволом плазмомета, изрыгающего огонь, окружая себя длинной дугой.

– Как Хома Брут в церкви, – хмыкнул он с неудовольствием. Определенно, Юл Клевцов был едва ли не последним сталкером старой школы – которые еще держали в руках бумажную книгу и отличали Гоголя от Пикуля.

Затем Штурман бегом пересек ельник.

Его людей по-прежнему нигде не было видно.

Зато в куче жухлых еловых иголок валялся пистолет-пулемет Карташова. Это был последний привет от Вырина. И хуже подобной весточки Юл, признаться, не ожидал увидеть ничего во всей этой гребаной заболотине.

Когда отражаешь нападение, время идет как попало. То бежит галопом, то еле ползет. Иногда кажется, что его скорость прямо пропорциональна численности противника, а иногда наоборот – большое число врагов растягивает время, заставляя каждую секунду тянуться и тянуться.

Штурману казалось, что прошло уже больше часа.

Но если бы он посмотрел на хронометр, то с удивлением обнаружил бы, что воюет всего четырнадцать минут.

Новые, гораздо более многочисленные, чем обитатели болот, колонии этих энергичных порождений техноса преградили ему путь на краю широкой делянки автонов. Серебристые муравьи пришли с той стороны, куда направлялась его группа, и это не сулило Штурману ничего хорошего.

Вдобавок на нервы нещадно давило то обстоятельство, что ни один из его людей до сих пор не вернулся, чтобы помочь своему командиру. Из этого следовало, что они тоже угодили в аналогичную переделку и, в лучшем случае, окружены, а также заблокированы радиоэлектронно.

Одно радовало: плазмомет работал надежно, как швейцарские часы. И вдобавок емкость его аккумуляторов потрясала воображение. Тут определенно не обошлось без каких-то дорогущих артефактов.

Несмотря на это, Юл всячески изощрялся, экономя энергию, и старался палить в небольшие скопления нападавших из армгана. Что и позволило ему дождаться следующего акта драмы в здравом ему и трезвой памяти…

Он едва не угодил из армгана в женщину, невесть откуда возникшую прямо посреди сверкающих волн скоргов.

– Как Афродита из пены пивной, едрить твои бозоны, – выругался сталкер. – Этого мне только не хватало… Беги, ду-у-ура, – прошипел Юл, принявшись яростно поливать песок вокруг незваной гостьи потоками плазмы.

Кем бы ни была незнакомка, ему не хотелось, чтобы она стала жертвой скоргов.

Однако она и не подумала внять доброму совету и бесстрашно направилась к нему, шагая прямо по скоплениям скоргов. Серебристые муравьи, как ни странно, сами расступались перед ней.

Вид у незнакомки был весьма экзотический. Затянутая в камуфляжный комбинезон, что для Пятизонья обыденная норма одежды, она в то же время имела очень густо, до вульгарности подведенные веки и вовсе не походила на воительницу, перед которой бессильны даже полчища скоргов.

К этому обстоятельству прибавлялись стройная фигура, огромные глаза с поволокою, маленький аккуратный носик, пухленький рот бантиком и вдобавок – тот особенный взгляд, которым настоящая женщина смотрит на тебя всегда, сквозь пространство и время.

Это свойство волшебниц, это магия живописных шедевров, это великая загадка.

Таких женщин сейчас почти нет. Такие жили в древности… В крайнем случае – в Средневековье… Ну или веке в девятнадцатом…

Так всерьез полагал Штурман, весьма приблизительно разбиравшийся в исторической хронологии в силу того, что в школе всегда предпочитал истории химию.

«Мадонна в камуфляже», – определился наконец Юл, обычно не слишком-то склонный впадать в романтику и прочий сентиментализм. Но другого сравнения у него просто не было, равно как и иллюзий по поводу этого редкого существа.

Именно существа!

Все восторги и сомнения, возникавшие при созерцании мадонны в камуфляже, моментально развенчивались множественными серебряными точками на кончиках ее пальцев. Их Штурман разглядел сразу, едва она протянула руку, чтобы безбоязненно коснуться его щеки. Увы, она была человеком вполне современным, и к тому же – истинной обитательницей Пятизонья.

Имплантаты Юла тут же нервно полыхнули в мозг адреналином острой опасности.

– Ишь ты, – пробормотала женщина.

Ее голос был низким, чуть хрипловатым – такие нередко нравятся мужчинам решительным и темпераментным. Но едва Штурман поймал ее взгляд, как моментально почувствовал себя вялым и никчемным импотентом.

Укротительница скоргов смотрела на него, не мигая, холодным змеиным взором.

В глубине ее темных блестящих глаз, наверное, можно было утонуть быстрее, нежели в здешних болотах. А потом на самом дне ее зрачков мрачно полыхнули две темно-багровые вспышки.

У людей, в отличие от кошек, никогда не светятся глаза.

Перед ним стояла женщина-сталтех.

Физиологические реакции тела Штурмана, как всегда в таких случаях, оказались быстрее работы мозга. В следующее мгновение Юл уже резко отступил на два шага, и его армган послушно донавелся незнакомке точно в грудь.

Плазмомет Штурман перебросил в левую руку. В ближнем бою он не так поворотист, как его легкий и компактный «панцеркнаке».

– Ну-ну, не балуй, – предупредила Юла женщина своим умопомрачительным контральто. – Если бы я хотела, давно бы уже подстрелила тебя, словно куропатку, из засады.

Два складных импульсных излучателя, как по команде, развернулись от ее предплечий, вскочили ей в руки и застыли, хищно нацелившись сталкеру прямо в лоб.

Юл явственно почувствовал, как над его бровями ожили и запульсировали две ледяные точки. Это его имплантаты моментально рассчитали обе директрисы направлений возможного огня противника и настоятельно советовали покинуть зону обстрела. И чем скорей, тем здоровее будешь!

Легко сказать – покинуть.

Вокруг Юла уже кипели серебряные волны скоргов, готовых в любой миг кинуться на него и внедриться в ступни, щиколотки, колени…

О маршруте их дальнейших восхождений Юл, как мужчина вполне репродуктивного возраста, предпочел не думать. И решил безотлагательно приступить к переговорам, поскольку уже много лет твердо придерживался доктрины кунг-фу: предотвращенный бой – выигранный бой.

«Странно… Она определенно сталтех… Но в то же время не производит впечатления существа, лишенного воли и, соответственно, выполняющего волю чужую. Так разве бывает со сталтехами?»

Но начинать с таких сложных вопросов, конечно, было нельзя.

Штурман начал с простого:

– Это ты захватила моих людей? – пустил он пробный шар.

– А ты у них, стало быть, главный?

В ее глазах сейчас не было иронии – только искреннее любопытство, смешанное с легкой толикой раздражения. Ядерный коктейль эмоций, из которого такая женщина в любой миг может войти в состояние слепой, бездушной ярости берсерка.

И такая женщина, и такой сталтех тоже, между прочим.

Механизмы поведения сталтехов вообще плохо изучены, а уж технолюдей, обладавших такой степенью свободы воли, как эта (пожалуй, вплоть до полного самоопределения, как обычный homo sapiens) – в особенности.

– А ты – главная у этих? – Штурман указал пальцем за плечо, где дрожали в нетерпении орды вечно голодных, жаждущих завладеть телом-носителем скоргов.

– У меня с ними взаимная любовь, – кивнула мадонна в камуфляже. – Как вы проникли в мою локацию? Только не говори, что тебе ее маркер указал, ладно?

– Думай, что хочешь, но меня и вправду вывел сюда маркер, – пожал плечами Штурман.

– Это невозможно, – холодно произнесла она. – Мою локацию не показывают маркеры. Нужен входной операционный код, а тебе его никогда не подобрать.

– Как же мы здесь в таком случае оказались? – резонно возразил Юл. – Мы попали сюда, того не желая. Как знать, может, у тебя сегодня день открытых дверей?

– Запомни, а еще лучше заруби себе на носу: уже три часа, как я не понимаю шуток, – ледяным тоном предупредила женщина-сталтех.

И выразительно покачала обоими излучателями, рукояти которых удобно покоились в ее ладонях, защищенных металлизированными перчатками с трогательными, но совершенно неуместными для столь грозной боевой экипировки цветочками, вышитыми фосфоресцирующей даже при дневном свете оптонитью. Штурман представил, как должны они светиться во тьме, когда эта очаровательная мегера разгуливает по ночам вдоль болот или возделывает плантации своих скоргоносящих автонов. И его едва не одолел приступ истерического смеха.

– Тогда прими этот факт серьезно, с самым трагическим выражением лица.

– А ты затейник, – заметила женщина-вамп.

– Не больший затейник, чем тот, кто был тут три часа назад, – нагло усмехнулся прямо в лицо сталтеху Штурман. – Очевидно, судьба его незавидна?

На сей раз женщина промолчала. Тогда Штурман решил поскорей развить наступление, видя, что лицо сталтеха буквально каменеет на глазах.

– Все просто. Мы идем по следу одного человека. В силу этого наши маркеры постоянно настроены на координаты последнего гиперскачка. Мы буквально наступаем ему на пятки, поэтому успевали всякий раз взять след. И судя по тому, что мы здесь, – мы сейчас говорим об одном и том же мужчине. Ведь это он обидел тебя и натворил тут всяких дел? Я сужу об этом по твоей ярости, красавица… Так что, назовешь его имя? Или лучше, чтобы это сделал я?

Она молча смотрела на него, в ее глазах тихо стыл лед.

– Это Перси Красавчик? Змеепоклонник? – настаивал Юл.

– Да… Перси… Персик, будь он проклят, – прошептала женщина-сталтех в ответ, очевидно, не желая произносить в полный голос это имя. На лице ее застыла смесь сладострастия и горестного негодования.

– Он жив?

– К сожалению, да… Но я поклялась, что ни один мужчина более не нарушит мой покой! Те же, кто отважится на это, будут наказаны… Сурово наказаны!

Юл помолчал.

«Похоже, мои люди попали под это самое суровое наказание… Как говорит в таких случаях народная мудрость, из огня да в полымя».

– Что с моими товарищами? – спросил он наконец.

– С товарищами? Ничего особенного… Все в рамках традиций Пятизонья… Кстати, меня зовут Кира, – отрекомендовалась женщина-сталтех, облизывая свои чувственные, пухлые губы.

– Приятно познакомиться… Кира… А я Никто по прозвищу Никак, – изо всех сил пытаясь побороть скованность, сказал Юл. – Я действительно польщен… Такая встреча в таком скверном месте… И все же, милая Кира… Мне очень нужно знать, что случилось с моими боевыми товарищами! Я – их командир… И в некотором роде за них отвечаю!

– Командир… Отвечаешь… – мечтательно повторяла Кира, словно бы пробуя эти слова на вкус. – Если ты действительно хочешь знать, что с твоими товарищами, тогда пойдем, – и Кира вдруг поощрительно улыбнулась.

Правда, улыбнулась лишь половиной лица – другая половина осталась неподвижной.

«Как видно, у красотки закоротило что-то в контуре управления», – догадался снисходительный Юл.

Не дождавшись от Штурмана комплиментов, Кира кокетливо поправила волосы и первой зашагала через поле, покрытое жесткими ежиками молодых автонов.

Она и не подумала защитить спину от неизвестного сталкера.

Пожалуй, лучшим залогом ее безопасности были два живых ручейка скоргов, устремившихся вслед за Юлом.

Он дождался, когда между ними установилась дистанция безопасности в добрый десяток шагов, и лишь потом пошел за ней, постоянно держа женщину-сталтеха на прицеле плазмомета. Со стороны могло показаться, что он ее конвоирует.

В эти минуты Штурман не чувствовал себя джентльменом.

Они поднялись на вершину холма, поросшего редкой ржавой колючкой. Оттуда открывалась превосходная панорама обзора и идеальные сектора обстрела.

Юл глянул вниз и ошеломленно охнул.

Сейчас Штурман буквально не верил собственным имплантатам!

Зрелище, представшее Юлу сразу за полем стальных порождений техноса, выглядело одновременно и абсурдным, и на удивление впечатляющим. Юл даже не сразу понял, что видит своих верных спутников.

В каком же плачевном состоянии они сейчас пребывали!

Высокий металлический загон, обнесенный заостренными столбами и обтянутый живой изгородью автонов, угрожающе растопыривших длинные острые шипы. Внутри загона с отсутствующим видом бродили удивительные существа, которых с первого взгляда Штурман даже не сумел классифицировать.

Шесть человекоживотных разом вскинули бычьи головы, украшенные изогнутыми острыми рогами, и окинули Штурмана мутными, ничего не выражающими взглядами. После чего вновь вернулись к своему основному и единственному занятию – бесцельному блужданию вдоль ошипованных стен загона.

От плеч и до ног включительно их тела оставались человеческими. Кое-какая одежда и амуниция тоже уцелели.

Штурман со смесью ужаса и отвращения осознал, что даже армганы остались при его спутниках. Но ни один из них не пытался воспользоваться боевым излучателем, чтобы проложить себе путь к свободе!

Похоже, само понятие «свобода» больше ничего не значило – ни для Фреда, ни для Олафа, ни для Семенова, ни для Вырина, ни для Мизгиря, ни даже для горячего Брата Федора…

Да и как тут помышлять о свободе, если выше плеч у несчастных располагались мощные шеи, переходящие в мохнатые загривки, которые, в свою очередь, оканчивались длинными губастыми мордами… Чутко прядали мясистые уши, угрожающе торчали длинные рога…

Несмотря на общий морфологический морок, невесть каким способом наведенный на спутников Юла, они довольно разительно отличались один от другого по своим парнокопытным статям!

Так, Семенов, заросшей густым рыжим волосом, огромной башкой походил на матерого беловежского зубра или, скорее, на помесь зубра с его американским сородичем, на великолепного зубробизона…

Стрелки Ордена, Олаф и Фред, чуть смахивали друг на друга, обратившись в пару поджарых и агрессивных бычков-двухлеток.

Мизгирь предстал перед Юлом мрачным африканским буйволом, погруженным в упоенное самосозерцание.

А вот Вырин смахивал на молодую губастую корову с огромными печальными глазищами, а вовсе не на бычка.

Что при других обстоятельствах непременно дало бы Штурману пищу для нехороших размышлений на тендерные темы и странных выводов, во многом оскорбительных для Вырина.

Корова постоянно терлась подле Семенова, всем своим легкомысленным поведением и вызывающим видом откровенно демонстрируя горячую симпатию именно к зубробизонам.

«Техноколдовство помутило Вырину разум, и он начисто утратил половую идентификацию», – вздохнул Юл, брезгливо отворачиваясь.

Один лишь Брат Федор сохранил, если можно так выразиться, человеческое достоинство. Заложив руки за спину, он мерил шагами загон, изредка останавливаясь точно в центре площадки и подолгу глядя в небо.

Его взгляд как будто свидетельствовал о некоей умственной деятельности. Всякий раз после этих астрономических наблюдений Брат Федор принимался натужно мычать, точно жалуясь небу на свою нынешнюю незавидную участь. Случалось, к нему присоединялся разноголосый хор его товарищей по заточению…

Слышать это было невыносимо. Нервы Юла вибрировали.

– Как ты это сделала? Как? – прошептал он. Какой же сукой нужно быть, чтобы… – не окончив фразы, Юл закрыл лицо руками.

– Кира не сука, – спокойно произнесла женщина-сталтех. – Кира – несчастная женщина, обманутая своим возлюбленным! А также – повелительница колоний болотных скоргов. Я не хотела видеть мужчин в своих владениях. Поэтому и сотворила твоих спутников заново. Сотворила их животными. Я имею такую власть. В своих владениях.

– Но зачем?! Зачем?!

Любопытно, что ученый в душе Штурмана в ту минуту безмолвствовал. Вот Вырин на его месте обязательно закричал бы: «Но как?! Как?!»

– Видишь ли, герой, – Кира быстрым движением сняла с плеча Штурмана еловую хвоинку, так что Юл против воли вздрогнул: движение женщины-сталтеха было настолько молниеносным, что даже имплантаты не успели вовремя просигнализировать своему хозяину об агрессии со стороны некоего крупного внешнего объекта. – Твои друзья оказались первыми, кто попал под данный мною обет.

– Что за обет? – нервно облизнул губы Юл.

– Я дала обет не сближаться с мужчинами. И не допускать их в мой богатый внутренний мир. А на тех, кто попытается это сделать, я обещала обрушить всю силу моей ненависти, всю мощь моего гнева и все многообразие моих мнемотехнических способностей!

Она обвела тонкой рукой в перчатке с идиотскими цветочками окрестности холма. Вероятно, этот жест был как-то связан с многообразием ее мнемотехнических способностей, но Штурману было не до того.

– А что Перси Красавчик? Это ведь все из-за него?

– Этот подлец Перси свалился как снег на голову и потребовал убежища. Это бы еще куда ни шло, хотя я не выношу, когда бывшие любовники заявляются в мой дом, не предупреждая заранее о своем визите… Я ведь могу случайно оказаться не одна, – с очаровательной женской гримаской закатила глаза Кира. – Но он не просто явился! Он посмел притащить с собой какую-то белобрысую, перекисью крашенную шлюху! Размалеванную, как эта ваша хохлома! Да я едва кони не двинула от такой неслыханной наглости!

«Жаль, что не двинула… Вышло бы очень кстати… Вот же странно – сама вроде бы сталтех, а рассуждает, как блудливая разведенка откуда-нибудь из-под Ростова! Что же до „крашеной шлюхи“, то это, к гадалке не ходи, милая Алина Минелли, вертихвостка из Тройки. Не иначе, она сама увязалась за полюбовником и бросилась в портал, очертив голову, лишь бы только не возвращаться в смрадные объятия старичка Рекса. Да-а-а… Дела-дела-дела…»

– И что дальше? – машинально спросил Юл.

– Дальше? Я просто выставила этих блудодеев из своей локации, как выставляют попрошаек и назойливых агентов мифической «канадской оптовой компании»! – пожала плечами Кира, в искусственных глазах которой теперь все чаще вспыхивал багровый воинственный огонь. – Правда, бабе его носатой напоследок слегка расцарапала рожу, для острастки… Да и ловеласу Персику тоже пенделя дала, чтобы не расслаблялся… И, надо сказать, они еще легко отделались. Потому что по-хорошему их – Перси и эту его прошмандовку – надо было бы в этот загон, к твоим пустить. Только сделать их козлом и козлихой.

– Ясно, – сухо проронил Штурман. Он мысленно уже обругал себя последними словами за то, что, еще будучи в тамбуре, не сканировал там координаты последнего исходящего гиперперехода Перси Красавчика. Не командир, а самонадеянная ворона!

– Ладно, Кира. Перси – мудак. Баба его – проститутка. Ну, а мы-то, мы-то тут при чем, а? Я и мои друзья?

– Конкретно вы – просто попали под раздачу, – пожала плечами женщина-сталтех. – Но это жизнь. А жизнь – она несправедлива.

– Жизнь – она да, несправедлива, – согласился Юл. – Но в твоих глазах, Кира, лучится мудрость. А мудрость – означает справедливость.

Кира приосанилась. Ей явно нравилось, что ее хвалят. Юл понял – он на верном пути. И что еще немного лести никак не испортит положение.

– Ты не только справедлива, но и прекрасна, – продолжал Юл. – А красоте часто сопутствует… гуманизм.

– Гуманизм? – такого слова явно не было в словаре, инсталлированном в голове у Киры.

– Да. Скажи мне, прекрасная Кира, как я могу заслужить твою благосклонность? Или, проще говоря, что я должен сделать, чтобы ты расколдовала моих спутников?

Кира задумалась. На ее лице отразилась сложная – для сталтеха – гамма чувств.

Наконец она щелкнула пальцами и изрекла:

– Я еще понаблюдаю за ними. Подумаю. И сообщу тебе свое решение.

Лишь теперь Штурман начал понимать всю глубину пропасти, в которую они угодили в этой новой, доселе неизвестной ему локации.

Одно дело, когда ты оказываешься во власти безумной бабы, от которой никогда не знаешь, чего можно ожидать в следующую минуту. И совсем другое – когда попадаешь в железные руки сумасшедшего сталтеха, который, однако, является в некотором анатомическом роде бабой и у которого не понятно где и что через минуту закоротит.

Штурман вновь покосился на загон, оттуда доносились трубные звуки, перемежаемые жалобным мычанием.

Ну не епэрэсэтэ?

Юл Клевцов за все время своей работы в Пятизонье мог по пальцам пересчитать встречи со сталтехами, обладающими чем-то вроде свободы воли и каким-либо суррогатом полового чувства. А со столь ярко выраженными – припомнить не мог ни одного.

Однако Юл прекрасно понимал: никакие скорги неспособны трансмутировать человека буквально за считаные минуты в двуногую скотину. Скотину, ведущую сейчас в Кирином загоне уже почти растительное существование.

Вывод напрашивался сам собой.

Скорее всего, перед ними была мастерски наведенная иллюзия… И скорги здесь вообще ни при чем!

Выходит, Кира владеет мнемотической метаморфией! Причем очень редкой ее разновидностью: она обладает способностью внушить порожденный ею фантом не только стороннему наблюдателю, но и самому носителю!

«Старику до такого уровня еще расти и расти», – подумал Юл.

Вдруг он вспомнил, что в тропической оранжерее Кораллового Дома у Пенни в огромной клетке когда-то жил здоровенный попугай, красно-зеленый ара. У него был огромный, мощный клюв, которым он, по заверениям хозяйки, мог запросто перекусить любой из металлических прутьев клетки.

– Просто он не осознает до конца масштабов своей силы, – увлеченно объясняла Юлу Пенни.

А может, и его товарищи позабыли о том, сколь они сильны?

В самом деле: вспомни сейчас крепыш Семенов или обладатель железной воли Мизгирь, что они на самом деле – не тупые скоты, они уже в следующую минуту разнесли бы весь Кирин загон в щепу, а саму Киру – на винтики и шестеренки. Но в том-то и дело, что каждый из пленников сталтеха Киры был уверен, что он – это…

– Ладно, – вздохнул Штурман. – Положим, я не стану упрашивать тебя расколдовать их. Не буду. Пока. Я лишь хочу знать, как ты отключила их имплантаты.

– А скорги, по-твоему, на что? – таинственно усмехнулась Кира. – Надеюсь, ты не думаешь, что я могу внушать иллюзии имплантатам?

Ага, вот Кира и подтвердила, хоть и косвенно, что она – настоящий мастер иллюзий!

Хорошенькое дельце…

«Эх, Старика бы сюда. Уверен, они нашли бы немало общих тем для беседы. Возможно, у них даже завязался бы роман».

– В отличие от вас, людей, имплантаты не обладают столь развитым воображением, им необходимы команды, – продолжала Кира. – А уж команды мои скорги передают с отменной точностью!

«Поэтому все члены нашей группы и подверглись трансформации. Атака скоргов на их имплантаты произошла столь внезапно, что блокировка включилась почти мгновенно! – догадался Юл. – Кира была уверена, что поймала всех, а когда обнаружила еще и меня, ее основные мнемотехнические ресурсы и колонии скоргов уже вовсю занялись пленниками. Поэтому она решила захватить меня с помощью одних лишь сторожевых колоний, обитавших вокруг выхода из портала. А силы скоргов-сторожей, видимо, не столь велики. К тому же у меня, по счастью, оказался для них сюрприз в виде недискретного плазмомета».

Но больше всего Юла интересовали, конечно, планы сталтехини на его скромную персону.

– Послушай, Кира, Перси Красавчик – мой заклятый враг. Он убил моего названого брата Патрика, который дважды спасал мне жизнь. Я не успокоюсь, покуда кровь Патрика не будет отмщена, – решительно пояснил Юл. – Мы с тобой в этом деле – союзники. Верни моим людям человеческий облик, и я сделаю для тебя все, что ты хочешь!

Кира надолго задержала на Штурмане свой пристальный взор.

– Боюсь, тебе придется не по нраву то, чего хочется мне, – наконец хрипло пробормотала она, изучая сталкера по-женски откровенно.

– Я могу оказать тебе какую-нибудь ценную услугу… В конце концов, я готов их выкупить! У меня есть состоятельные друзья в «Итаке». В Коралловом Доме. Слыхала про эту базу? Они могут многое, – не моргнув глазом, выпалил Штурман. – Хочешь, я договорюсь, чтобы тебе провели полное медицинское обследование? Включая и технические… аспекты? – под конец слегка замялся Юл.

– Зачем? – промурлыкала она, продолжая беззастенчивое исследование телосложения сталкера, не упуская ни одной анатомической подробности. – Мне не нужны твои услуги. Я не нуждаюсь в деньгах. Здесь их просто не на что тратить! Что же до медицинского обследования – давно я не слышала ничего глупее! Зачем мне обследование? Ведь я ничем не больна! Разве что масло пора менять… Но с этим я всегда справлялась сама!

– Не могу поверить, что тебе ничего не нужно, – продолжал убеждать ее Штурман. – Дай мне хоть один шанс!

– Шанс… – покачала она головой.

Казалось, мысли женщины-сталтеха блуждали сейчас где-то далеко.

Штурман уже готов был возмутиться и, возможно, наделать глупостей, как неожиданно вновь ощутил зовущее прикосновение Кириной руки.

Странное дело, но рука эта вовсе не была холодной, как это бывает у большинства сталтехов, независимо от срока давности их «инициации» скоргами…

– Ты забавный… Такой забавный! – сказала она. В голосе Киры мелькнули мягкие, почти материнские интонации. – И… наверное… я все же нашла, что тебе предложить!

Кира выбросила вперед жесткую руку.

Штурман от неожиданности заорал благим матом!

Она ухватила его железными пальцами за шиворот и… воздерживаясь от дальнейших комментариев, поволокла за собой!

Напрасно, надрываясь, вопили имплантаты Юла, запоздало взывая о бдительности. Их хозяина сейчас явно волокли на убой.

«Прощайте, друзья… Прощай, Пенни», – подумал Юл.

От жалости к себе на его глаза наворачивались слезы. Однако он знал: если женщина решила для себя что-то важное, к тому же решила окончательно и бесповоротно – лучше не вставать у нее на пути. Потому что любовь и кровь не случайно рифмуются между собой.

«И пусть лучше приютом этой рифме станет куртуазный сонет или исполненная любовного томления серенада, а не скорбная эпитафия Юлу Клевцову!»

Ну а в том, что любовное томление женщины-сталтеха, которая обладает ужасающей по своим разрушительным масштабам свободой воли – это что-то вроде торнадо напополам с цунами, Юлу Клевцову предстояло сейчас убедиться на собственном… в общем, на собственном всем.

Всем, чем его снабдила мать-природа.

Тем временем здоровенный верзила с массивной башкой зубробизона на плечах подошел к прутьям загона и проводил упирающегося, возмущенно орущего Юла задумчивым, всепонимающим взглядом.

Затем властная женщина и влекомый ею мужчина исчезли за пологом широкой палатки шатерного типа, где и обитала Хозяйка Скорговых Болот. Тотчас шатер по периметру окружили причудливо переплетающиеся линии серебристых существ, похожих на тропических муравьев-листорезов.

Маленькие существа еще некоторое время шевелились, толкались, перебегали из линии в линию, после чего наконец угомонились и застыли кружевами диковинных алюминиевых виньеток, охраняя покой и здоровую страсть своей госпожи.

Зубробизон шумно вздохнул, всхрапнул и, глубокомысленно покачивая кудлатой башкой, побрел в глубь загона.

А через некоторое время из шатра раздался сдавленный вопль ужаса.

Кричал мужчина. И судя по тому, как резко оборвался вопль, больше в его легких уже не оставалось ни грамма воздуха.

Глава 11

Червь Свирепого Мака

– Пойми, я ведь не прошу у тебя многого. Более того, я ведь не прошу у тебя невозможного! Я прошу то, что мне до зарезу необходимо, твою ж масть! – кричал Юл, приподнявшись на локте.

Еще минуту назад, обессиленные любовными играми, они расслабленно лежали на широченном ложе, застеленном какими-то мохнатыми шкурами. Штурману искренне хотелось верить, что шкуры эти натурально звериные.

О том, где и в какой локации Пятизонья Кира могла откопать реального медведя или кабана, Юл и вовсе предпочитал не думать. Меньше знаешь – лучше спишь. Даже когда ты волей-неволей вынужден заниматься любовью с женщиной-сталтехом, которой вздумалось как раз сегодня обогатить свой и без того впечатляющий сексуальный опыт.

Требование Штурмана вернуть его спутникам прежнее, человеческое обличье Кира согласилась обсудить не сразу. А лишь после получасовой неистовой скачки по прериям любви в долину наслаждения, поросшую, надо думать, афродизиаками и кактусами-пейотами.

Когда настало время удовлетворенного самосозерцания, Кира приятно удивила Юла стройностью фигуры и гармоничностью форм. В шатре царила облагораживающая окружности полутьма. Это было очень кстати для Юла, прежде не имевшего сексуального опыта с женщинами-сталтехами.

Еще с первых минут пылающей Кириной страсти Юл опасался наткнуться на искусственную пластмассовую плоть. Да вдобавок еще и перевязанную сухожилиями проводов! Что вполне отвечало бы обычному виду сталтеха-ветерана, давно утратившего былые мускулы и кожный покров.

Но перед ним предстала хоть и не по-здешнему пламенная, однако вполне земная женщина, сложенная в любимом Штурманом городском стиле. Тонкая талия, округлые бедра без целлюлитных излишеств и «любовных поручней» в виде жировых отложений над ягодицами. А самое главное – никакого бронелифчика с выпирающими оттуда розовыми полушариями!

– А ты очень даже… аппетитная! – первым делом прошептал он, стоило только любвеобильной Хозяйке Скорговых Болот освободиться от теснящих ее одежд.

С точки зрения тактильных ощущений все тоже оказалось супер – как с обычной женщиной из плоти и крови. Разве что вместо аромата теплой кожи – легкий запах мускуса, невесть откуда взявшийся у сталтеха.

– Ты действительно считаешь, что я ничего? – первым делом поинтересовалась техноженщина, едва лишь взобралась на Юловы колени.

– У меня никогда не было столь совершенной партнерши. В тебе все прекрасно – и душа, и тело, и мысли, – сдавленно пробормотал Штурман, благо процесс уже пошел и с каждой секундой быстро набирал обороты. Он всегда помнил, что с женщинами чем больше лести – тем лучше.

– Я думала, все порядочные герои предпочитают крупные формы… женского самовыражения, – не отставала Кира, явно нарываясь на еще один комплимент. Однако, не дождавшись его, она откинулась под невероятным, невозможным для обычной земной любовницы углом, демонстрируя ему свои крепкие груди.

Сталкер только приоткрыл рот, беспомощно хватая воздух, как рыба на песке. И безнадежно махнул рукой.

Ну почему эти женщины, все подряд, независимо от их внешней системы и внутренней конструкции, просто обожают, когда их партнер во время танца любви заливается этаким незатыкаемым соловьем?

Кира сжалилась над любовником и временно приостановила свои ритмичные движения, благо именно она сейчас задавала тон в их любовном поединке.

– Так что ты там хотел сказать о моей груди, дорогой? – требовательно уточнила она.

Перед тем как дать ответ, Штурману пришлось остановиться, отдышаться и глотнуть воды из фляги.

– Видишь ли, Кира… Крупные формы… отягощают карму, – смиренным тоном буддийского послушника кротко изрек он, утирая пот со лба тыльной стороной ладони.