Текст книги "Гипершторм"

Автор книги: Александр Зорич

Соавторы: Сергей Челяев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

То же самое, но с другим адресом назначения и гораздо быстрее проделал со своим маркером Мизгирь. У него уже произошло соединение, и теперь он терпеливо ждал Штурмана.

Наконец соединение завершилось, и Юл увидел, как на маркере вспыхнула и запульсировала бледным синим светом надпись: «ОТКРЫТЫЙ КАНАЛ»!

Ему показалось, что слезы и вправду навернулись в этот миг на его глаза. Юл взглянул на Мизгиря и увидел в спокойных глубоких зрачках крестоносца сочувствие и понимание.

«Я потерял двух старых друзей, но теперь, кажется, нашел нового», – подумал он.

А вслух произнес:

– Ну что, будем прощаться?

Они пожали руки, похлопали друг друга по саднящим, натруженным плечам.

– Ты был мне хорошим напарником, Мизгирь, – сказал Штурман. – Окажешься в моих краях – милости прошу, буду рад. Я серьезно!

– Ты был мне хорошим командиром, напарник Юл, – ответил той же ритуальной сталкерской фразой крестоносец. – Благодарю за честь, но не уверен, что в ближайшее время сумею воспользоваться приглашением. У каждого из нас – своя Итака.

– Ты прав, старина, – согласился Штурман. – Надеюсь, на этот раз портал не выкинет с нами очередную злую шутку.

– Теперь твоя змейка этого не допустит, – ответил Мизгирь. – Я верю, что пока она у тебя, ты сможешь сделать то, что сейчас кажется невозможным, – навести порядок в неэвклидовом пространстве. Все сталкеры Пятизонья ждут от тебя этого. Ждут окончания гипершторма.

Он произнес это обычным, ровным, будничным голосом, не выделив ни одного слова. Но Штурман почувствовал, что земля едва не рванулась из-под его ног.

– Что ты хочешь этим сказать, напарник? Что значит «пока она у тебя»?

– Я сказал ровно то, что сказал, – слегка пожал плечами крестоносец. – Ведь не всегда ты будешь владеть этой вещью?

Некоторое время Юл молча смотрел на крестоносца, пытаясь понять скрытый смысл его слов. Но он пока ускользал от его понимания, и тогда сталкер спросил напрямую:

– А кто еще, по-твоему, собирается завладеть моей вещью? – медленно проговорил он, глядя в упор на Мизгиря тяжелым, недобрым взглядом.

– Тот, кому она в действительности принадлежит, – ответил крестоносец, твердо выдержав взгляд сталкера. – Ты лучше моего знаешь его имя.

Штурман похолодел.

«Он знает все! – думал он сейчас, стоя перед Мизгирем. – Но кого именно он имеет в виду? Старика? Старик никогда не был в ладах с сердцем, он всегда полагался только лишь на разум. Патрика? Неужели он сейчас говорит о Патрике?!»

– Не хочешь ли ты сказать… – начал Штурман, но крестоносец его тут же довольно резко перебил:

– Я ничего не хочу сказать, командир. Но даже если бы и хотел – не сказал бы.

Он красноречиво покачал головой и с деланым нетерпением переступил с ноги на ногу.

– Почему не сказал бы? – еле слышно прошептал Штурман. – Почему я не могу знать, напарник?

– Потому что такими вещами, как твой Уроборос, распоряжаются не люди, – ледяным тоном ответил крестоносец и первым вошел в портал.

Но после секундной паузы все-таки обернулся и по-военному, с достоинством отдал честь.

Глава 18

«Итака»

– Как прошло? Да все супер. А где не супер, там зашибись, – заплетающимся от усталости языком отвечал Штурман, вяло намыливая грудь. – Все было по плану. Вначале взяли Тройку. Потом, преследуя Перси, запрыгнули в тоннель… А в тоннелях, как оказалось, штормит… В результате вынесло нас скорг знает куда… И понеслось.

– Боже мой… Я так волновалась! Все глаза выплакала! – всплеснула руками Пенни. – Ладно… Ты, наверное, вылезай уже. И давай вытирайся – у меня для тебя полная корзинка новостей!

Пенни бросила Юлу махровое полотенце, и он ловко поймал его на лету. Полотенце так по-домашнему пахло стиркой!

Юл погрузился в этот запах, как в сладкую грезу. Ему не верилось, что все закончилось. Казалось, это галлюцинация. Сон наяву.

– Я так счастлив, – вдруг сказал Юл, на глаза которого навернулись непрошеные слезы. – И это полотенце… Оно… чудесное!

Глаза молодой женщины, такие васильковые, такие лучистые, расширились до размеров двух очень удивленных галактик.

– Ю-у-у-ул! Я тебя просто не узнаю. С каких пор ты стал интересоваться банными полотенцами?

– Ну, я не то чтобы интересуюсь… Просто от этого полотенца пахнет… безопасностью… По-моему, замечательный запах.

– А по-моему, кое-кому надо бы поужинать… И ложиться спать! Пока шарики у него не заехали за ролики! – своим излюбленным безапелляционным тоном сообщила Пенни, иронически наблюдая за тем, как Юл пытается попасть здоровой ногой в нужное место трусов. – Постой-постой! Ты говоришь, пахнет безопасностью?!. Получается, там, где вы были, с тобой случилось что-то… опасное? Ю-у-у-ул! Ты опять что-то от меня скрываешь?

– Да нет. Все было штатно. Только…

– Что только?

– Только… Несколько ребят… в общем… царствие небесное, вечный покой, – Юл едва сдерживался, чтобы не разрыдаться. – Но я не хочу… Точнее, не могу сейчас об этом говорить.

– Тогда о чем ты… можешь говорить? – упавшим голосом спросила Пенни.

– Ты обещала рассказать мне новости.

– Новости? Пож-ж-ж-жалуйста! – нарочито браво прожужжала Пенни, сняла с вешалки пушистый банный халат и заботливо набросила его на плечи Юла.

Сталкер невольно залюбовался ее крохотной, с розовым маникюром ручкой, скользнувшей по его плечу. Он проследил эту ручку от кончиков коготков до самого округлого плечика на свете – даже сам того не желая.

Вот они, подсыхают на белоснежной коже Пенни, пузырьки мыльной пены… Юл против воли сглотнул.

От Пенни не укрылось внезапное волнение жениха.

– Э! Э! Я попросила бы! Это что еще за взгляды? Сам едва жив, а… туда же! Имей в виду, пока не выздоровеешь, чтобы мне никаких вольностей! Твое здоровье мне дороже всех этих услад плоти, – предупредила Пенни голосом учительницы Марьванны. И зачем-то показала Юлу свой розовый язычок. Язычок, к слову, у Пенни тоже был что надо – узкий, соблазнительный, зовущий к..

– М-м-м, – сладострастно простонал Юл.

– Немедленно перестань на меня пялиться! – сердито потребовала хозяйка «Итаки». – И, пожалуйста, оденься. У нас, между прочим, гости!

– Гости? Вот как? – нахмурился Штурман. – И кто же притащился сюда на этот раз? Мама римская? Глава Комитета Заднего Прохода? Господин Минеральный Секретарь Великих, Белых и Малых наций?

– Очень смешно, – Пенни поджала губки. – Пока у тебя там в тоннелях штормило, меня тут женихи осаждали!

– Женихи?

– Именно так! Разве ты забыл, что желающих занять твое место всегда много? Но ты не переживай! Когда я состарюсь, мы с тобой вместе прыгнем со скалы Ак-Хайван. Помнишь, такая есть в Казантипе, откуда мы привезли сюда эти чудесные сухопутные кораллы?

– Я бы воздержался, – пробурчал Штурман. – Мне сполна хватает и одной вывихнутой на Железных Полях ноги. Еще одну, сломанную, я точно не переживу, придется уволиться из сталкеров… Там что ты там сказала насчет женихов?

– Имели место четыре официальных делегации, – насмешливым тоном произнесла Пенни. – Относительно установления взаимовыгодных контактов с Комитетом Судного Дня, базой Коралловый Дом и лично эмиссаром ООН госпожой Квин. Хочешь знать, из каких кланов заходили молодцы?

– Лучше скажи, как ты их отшила, – попросил Штурман.

Одновременно он сделал попытку слегка приобнять Пенни за талию. Но все, что ему удалось, – лишь чуточку распахнуть ее пеньюарчик, так ловко она вывернулась из его неуклюжих объятий.

– Ты – неотесанный медведь, – сообщила Пенни, спешно приводя себя в порядок. – Я же тебе сказала: у нас гости!

– Ладно-ладно, не отвлекайся… Так что у нас с женихами?

– С женихами все очень просто. Ты ведь сам учил меня обращаться с «Орлом Пустыни», помнишь?

– Да, славные были времена, – согласился Штурман. – Ты тогда из него расколотила вдрызг целый ящик чешского пива. Так что же это, выходит, не забыла мои уроки?

– Не забыла. И «Орел» всегда при мне, – Пенни кивнула на широкую декоративную вазу из мутно-зеленого стекла.

На дне вазы покоился тяжелый пистолет «Desert Eagle». Как всегда, идеально вычищенный и с двумя запасными обоймами.

– Бедные женихи! – саркастически прошептал Юл, глядя на подругу более чем игриво. – Так чем мы займемся сегодня? Может, ты права и мне действительно нужно немного поспать? У меня и впрямь глаза слипаются. Но только спать один я не согласен! Я стану спать только лишь при условии, что рядом со мной будет госпожа Квин собственной персоной!

– Господи, Юл, ну как это возможно? – всплеснула руками Пенни. – Я же тебе сказала: у нас гости! И этим гостям нужно мое внимание!

– И что это значит? Они что – надолго, эти гости?

– Они задержатся у нас на несколько дней, – сообщила Пенни своим фирменным официальным тоном.

Боже, сколько раз он уже слышал этот холодный, безжизненный голос, которым она общалась с разными идиотами на всех этих ее бесконечных саммитах, брифингах, прессингах, креативингах и кретинингах!

– Ты меня пугаешь, – прошептал он страшным шепотом. – А мне можно посмотреть на людей, которые отбирают у меня мою любимую… эээ…

Он замялся в поисках слова и, не найдя его, махнул рукой.

– Юл, милый, я боюсь, эти гости тебе… они тебе… словом, не очень понравятся.

– Вот как?

Он водрузил на нос умозрительные очки, зачесал волосы, еще влажные после ванны, и застегнул на все пуговицы воображаемый официальный пиджак.

– Имена, клички, явки, пароли?

– Юл, – тихо сказала Пенни, – у меня сейчас Алина.

– Алина? – переспросил Штурман. – Какая Алина?

Пенни молчала.

– Твоя Алина? – на всякий случай уточнил он. – Которая ку… ку… кузина? Кузина Алина?

– Да, – кивнула Пенни. Лицо у нее было расстроенное.

– Которая сбежала от законного мужа, Рекса Минелли? К этому упырю Перси Красавчику?

– Ах, милый… Она – несчастный человек, – трагически прошептала Пенни.

Та-а-к… Где-то он уже это слышал!

– Нисколько не сомневаюсь. Выходит, с минуты на минуту сюда заявится Рекс и…

– Рекс уже был здесь. Вернее, не совсем здесь. Он хотел ворваться сюда… Но я не предоставила ему такой возможности!

– Ты? Не впустила? Рекса? Вот это да!

Штурман посмотрел на подругу с большим уважением. Хрупкая женщина одержала верх в противостоянии с патентованным головорезом Пятизонья – это дорогого стоит, господа! Аплодисменты и шампанское!

– Видишь ли, милый, я же… в некотором роде… предчувствовала этот визит, – сбивчиво заговорила Пенни. – И попросила кое-кого немного переделать «Орла».

– «Орла»? – тупо повторил Юл. – Переделать?

– Ну, я ведь уже к нему привыкла, – словно извиняясь, пробормотала молодая женщина. – И правая кисть уже не болит после каждого выстрела.

С минуту Юл соображал.

Затем вскочил и, невзирая на больную ногу, метнулся к вазе. Вытряхнул оттуда «Desert Eagle», попутно отметив существенные изменения в конструкции. После чего запустил руку и вынул две обоймы… позитронных патронов!

Патронов, любой из которых стоит на черном рынке, как подержанный автомобиль, и в состоянии превратить в облако пара… ну, например, тот же подержанный автомобиль!

– Не беспокойся, милый, – поспешно заверила его Пенни, осторожно выцарапывая из его ладоней обоймы и возвращая их на место. – Господин Минелли все понял, признал свою неправоту и ушел.

Тупой самовлюбленный козлина Рекс признал свою неправоту? Господи, ты существуешь! И ты велик! Именно так велик, как говорится об этом в Библии!

Ну а Пенни, какова? Амазонка! Комсомолка! Спортсменка! Впрочем, кто бы сомневался?!

– Поэтому Алиночке сейчас уже ничего не угрожает, – быстро заговорила хозяйка «Итаки». – Пойми, ей сейчас так плохо! Она так несчастна… Хорошо еще, что этот симпатичный молодой человек как может скрашивает ее печаль, – прибавила она как бы вскользь.

Нет, положительно, в этом огромном доме нужно держать ухо востро!

– Какой еще… симпатичный? – шепотом прошипел Юл.

Ужасная догадка холодной змеей вползла в его сердце и сжала, словно удав.

– Кто еще у тебя здесь? Отвечай!

– Ну, Юу-у-ул! Не надо кричать! Ты же ничего не знаешь! – испуганно протянула Пенни. – И потом самое главное, что ты должен знать: Персик не убивал твоего Патрика!

– Персик? – рявкнул Штурман так, что синхронно звякнули бокалы в гостиной и хрустальная люстра в библиотеке. – Здесь Перси Красавчик? Мда-а-а… Я ищу его по всему Пятизонью, а он… он отсиживается под юбкой у моей невесты!

Сна не было ни в одном глазу. Юл вдруг принялся хищно озираться по сторонам, пока не наткнулся на мутно-зеленую вазу с «Desert Eagle».

– Ага, а вот и наш десерт!

К пистолету они кинулись в едином порыве. И расстояние до вазы для обоих было примерно одинаковым…

А значит, в том, что руки влюбленных сплелись, а губы слились в горячем поцелуе… в этом не было ничего удивительного!

Но это – уже совсем другая история.

…Тот, кто произнес бы в Коралловом Доме сакраментальную фразу «милые бранятся – только тешатся», был бы прав ровно наполовину. И вторая половина, которая обычно оборачивается неизбежным примирением, всегда не в пример слаще первой.

– Юл, он и вправду не убивал Патрика.

– Я знаю.

– Он его даже никогда в глаза не видел.

– Я знаю.

– Он не похищал Алины, они заранее сговорились.

– Я знаю, Пенни.

– Говорят, только вчера он вдобавок ко всему потерял отца.

– Я отлично это знаю, Пенни!!!

– Ах, милый, этот Персик – глубоко несчастный человек!

– О-о-о-о-о…

– Что с тобой, дорогой? Тебе плохо?

– Послушай, милая, – простонал Юл. – У меня от твоих кузин и ихних персиков уже голова идет кругом. Шли бы они все автонным лесом и там погибли! В общем… разбирайся с ними сама!

С этими словами Юл вскочил и поплелся в свой личный кабинет. Этим звучным словосочетанием называлась каморка, сиротливо ютящаяся между библиотекой и оранжереей.

Но еще в коридоре Юл краем уха – и усилиями слухового имплантата! – услышал, как Пенни беззаботно мурлычет себе под носик свою любимую мелодию.

«Небось, протирает мягкой фланелькой своего верного „Орла“!»

Юл вдруг почувствовал, что его опять обыграли на его же поле.

Нужно было срочно успокоить нервы.

Вдобавок, как на грех, куда-то запропастилась заветная бутылочка вискаря «Белая лошадь», которую Юл перед походом на Тройку оставил в тайничке за диваном…

Ну, ничего, ничего. У него есть еще один верный друг и спутник, который никогда не подведет, – он ждет его за обросшей паутиной решеткой вентиляционного отверстия!

А пока… Юл подошел к стеллажу, куда он обычно клал все ценное после возвращения из аномальных зон, пошарил на полке, привычно нащупал нефритовую фигурку и… вполголоса выругался!

– Это что еще за ё-маё?

Шея Нефритового Уробороса была заботливо украшена… гламурным розовым бантиком.

К тому же могучий стабилизатор, и это было очевидно, еще несколько часов назад протирали чистящим средством! От Уробороса пахло лимоном!

Но окончательно доконало Юла то обстоятельство, что теперь его Уроборос… был разомкнут!

Юл твердо помнил и был готов поклясться даже памятью погибшего Патрика, что когда он вылез из люка эксклюзивного ооновского портала и потом, пока плелся, прихрамывая, к электронным воротам «Итаки», Уроборос представлял собой то же, что и всегда – неразрывное кольцо!

Теперь же он был разомкнут, натерт до блеска, насколько может блестеть нефрит, а из пасти зеленого змея торчал маленький кусочек ватки. Видимо, для лучшей гигиены полости его нефритового рта! Эх, недаром до того как стать наблюдателем ООН Пенни училась на стоматолога!

Юл осторожно освободил входной канал пи-генератора от посторонних предметов. Потом несколько раз глубоко вздохнул, тщательно следя за тем, чтобы выдыхать только носом. Затем решил сосчитать до двадцати пяти. Но сбился уже на восьми с половиной и решил дальше не считать.

А потом он услышал в ушах шум…

…Это шумели волны, с грохотом и плеском разбиваясь о прибрежные казантипские скалы, дробя утесы, выворачивая со дна гигантские валуны.

Это ревела буря в Академзоне, и небеса метали в Сосновый Бор громы вперемешку с молниями.

Это бушевал шторм в его душе.

– Гипершторм, – прошептал Юл Клевцов. – Но я не боюсь его! Я – и есть он!

Он обхватил голову руками, весь отдаваясь во власть этой грозной стихии, поселившейся в нем. Потом закрыл глаза, глубоко вздохнул и блаженно улыбнулся.

Больше не было его маленькой комнатушки с важным названием «личный кабинет».

Не было гостиной с несусветным пистолетом в мутно-зеленой декоративной вазе.

Не было идиотского бантика и куска дезинфицированной ваты в пасти у Уробороса.

И даже бутылки «Белой лошади» в тайничке за диваном! Ее не было тоже! Никогда!

Зато был огромный колесный механоид, который, получив сдвоенный заряд из лучевой двухстволки, накренился на правый борт и начал сползать по радиоактивной оранжево-коричневой осыпи.

Казалось, мгновение – и зловещее порождение техноса опрокинется.

Еще пара лучевых зарядов!

Массивные стальные вилы железного монстра, которые он унаследовал от своих примитивных предков – армейских каров-погрузчиков, оплавились и согнулись под невероятным углом.

И были глаза сталкера, глаза Юла Клевцова по прозвищу Штурман. Это он только что всадил в кар изрядную порцию лучевой энергии и теперь с холодным торжеством наблюдал сквозь сетчатые окуляры защитных очков за тем, как механоид натужно скрипит, силясь удержать равновесие и нащупать ближайшую точку опоры.

Лязг стоял ужасающий. Штурман улыбался.

Пенни смотрела, как Юл улыбается во сне.

Ласково пошевелила его волосы. Покосилась на пустую бутылку из-под «Белой лошади».

– Ну и кабан, – сухо изрекла госпожа Квин. – Засосал литр и еще сам дошел до кровати…

Осторожно разжала его пальцы, один за другим.

Разомкнутый нефритовый Уроборос подмигнул хозяйке Кораллового Дома каменным глазом.

Поскольку Пенни была уже полностью одета, ей оставалось только сунуть «Пустынного Орла» в кобуру и, взяв нефритовую фигурку, поместить ее в специальный контейнер, подвешенный к поясу.

После этого Пенни кратчайшим путем пересекла Коралловый Дом и вышла за охранный периметр базы.

В темноте флюоресцировали утесы айзенофорных кораллов.

Часы показывали 1.11 по Гринвичу.

– Все сложнее, друг мой. Все намного сложнее, – произнесла Пенни голосом Старика и быстро, не оглядываясь, пошла прочь.

notes

Примечания

1

Могера большая, лат.Mogera robusta – самое большое животное семейства кротовых.