Текст книги "Там, где наши сердца"

Автор книги: Александр Закладной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ
22 мая 1999 года, суббота
РАССКАЗЫВАЕТ ДЕНИС АКСЕНОВ (ШОЛЬЦ)

Мне кажется, что я совсем не люблю людей. Хотя нет, не так. Скорее всего, я не люблю счастливых людей. Когда я встречаю на улице людей со счастливыми улыбками, особенно если это влюбленные парочки, то у меня на душе кошки скребут.

Не знаю, может быть, проблема все-таки во мне? Так говорят некоторые, с кем я могу более-менее нормально поговорить. Но видимо, у меня просто неудачно складывается жизнь. Практически каждый день одно и то же – все уныло и серо. Я и в Одессу-то приехал, чтобы что-то изменить. А вот теперь не знаю – тетка пригласила меня, потому что и в самом деле хотела меня увидеть, или ей просто скучно быть одной, пока ее муж, штурман, плавает по океанам?

Впрочем, мне все-таки повезло. Повезло, что я встретил здесь тех ребят, с которыми познакомился в прошлом году, хотя, честно говоря, они не все мне нравятся. Кирилл слишком груб, впрочем, как и Алексей, а Андрей с Максимом слишком легкомысленны. Меня это немного раздражает. Я, вообще, очень раздражительный тип. Как-то раз я попытался подсчитать все те вещи, которые меня раздражают, и сам ужаснулся – их оказалось очень много. Я даже не представлял раньше, что так много. Из-за пустяка я могу ходить и целый день рычать на всех. Отчего так, сам не знаю.

Вот вчера, например. У меня с утра было очень хорошее настроение, а потом я увидел на улице целующуюся парочку и целый день ходил злой. Или ехал я вот недавно в автобусе. Возле меня сидела девушка, а ее парень, стоя над ней и держась за поручни, все время наклонялся и целовал ее. И не лень же этому придурку было наклоняться?!

А парень-то, главное, был некрасивый, на наркомана похожий. Зато девчонка его, наоборот, – красивая и ухоженная. И так часто бывает – парень-наркоман и девушка, полная его противоположность. Ну что девушки в таких придурках находят?

Для меня это очень больной вопрос, лучше его не трогать, а то снова расстроюсь. У меня никого нет. Да и не было никогда. А ведь мне уже восемнадцать лет – восемнадцать! – а я и целовался-то пару раз всего, не говоря уже про какие-то интимные отношения! Вся надежда только на это лето. И все-таки со мной что-то не так. Одно время я даже подумывал о том, чтобы пойти на психологические курсы, где учат уверенности в себе, потому что именно этого мне и не хватает, но так и не пошел.

Ну отчего все так происходит? Я ведь и не Квазимодо даже, а вполне нормальный парень. У меня и имя необычное – Енисей. Правда, почему родители назвали меня таким именем, они до сих пор толком объяснить не могут. Назвали, и все. Хотя мое имя долго не хотели регистрировать, уговаривали поменять на Дениса. Но мама настояла на своем, и Денис теперь – только уменьшительное имя.

Но вообще-то это имя мне нравится. Возможно, я даже единственный Енисей на всем свете, не считая, конечно, реки. Была, правда, одна сказка про русского богатыря Енисея, которого любила красавица Ангара, но у меня с ним мало общего.

А самое интересное заключается в том, что здесь, в Одессе, я впервые общаюсь с людьми совершенно не моего круга. Илья, Кирилл, Глеб и все остальные совсем не похожи ни на меня, ни на моих тихих московских друзей, и скорее всего, именно поэтому меня к ним и тянет. Или, может быть, все одесситы такие?

Я заметил, что здесь, как и в Москве, тоже довольно часто вспыхивают скандалы и перепалки в автобусах и троллейбусах, но они какие-то веселые, не то что у нас. Позавчера мы с Андреем и Ильей ехали в маршрутном такси, и на одной из остановок в него влезла пожилая и сварливая женщина.

– Почему это у вас ступеньки такие высокие? – сказала она сразу же – Мне трудно подниматься!

– Не ко мне претензии, – ответил водитель. – Я маршрутки не строю. Напишите в Германию – что же вы, мол, буржуины, лишнюю ступеньку пожалели?

Женщина раздраженно тряхнула головой и воскликнула:

– При чем тут буржуины? У них там все на своих машинах ездят, только нам, дуракам, старье всякое сплавляют.

Илья, сидевший возле нее, засмеялся. Женщина сердито сказала ему:

– Ничего смешного! Будет тебе шестьдесят лет, посмотрим, как ты будешь в автобусы подниматься!

Андрей встрепетнулся и, пародируя речь Михаила Пуговкина из фильма «Операция Ы», воскликнул:

– Нельзя быть такой злой. В то время как космические корабли бороздят просторы Вселенной, а американские бомбы падают на мирных жителей Югославии, вы озабочены такими мелочными вещами!

Я не понял, шутил Андрей или нет.

– Мне-то что до Югославии? – бросила женщина.

– Вот поэтому-то для вас и ступеньки высокие сделали, – наставительно сказал Андрей.

Люди в маршрутке засмеялись, а сварливая женщина, досадливо крякнув, больше не сказала ни слова.

В тот день я впервые попал домой к Кириллу и, честно говоря, был поражен. В его комнате на стенах повсюду висели медали и почетные грамоты. Заметив мое изумление, Кирилл бросил мимоходом:

– Бокс. Занимался раньше.

Андрей скорчил гримасу.

– Не скромничай. Ты же чуть не стал чемпионом Украины среди юниоров…

– А почему же бросил? – спросил я и увидел, что Кирилл и Андрей обменялись беспокойными взглядами.

– Да так, – после небольшой паузы произнес Андрей. – Ему было тяжело собирать свои выбитые зубы сломанными руками. Да, Мара?

Кирилл, засмеявшись, замахнулся на Андрея толстенной книгой. По-моему, они что-то скрывают, но мне, по большому счету, нет до этого никакого дела. Я вообще мало интересуюсь чужими делами – мне со своими-то разобраться!

Каждый день я вижу на улицах сотни красивых девушек, и почти наверняка многие из них одиноки. Но перебороть свою робость и познакомиться с кем-нибудь я, наверное, так никогда и не смогу. А ведь вполне возможно, что они тоже очень хотят познакомиться и тоже стесняются. Я так часто думаю об этом, что моя голова буквально пухнет от таких мыслей. Боже, как я хочу целовать чьи-нибудь теплые и соленые губы!

Как жаль, что меня никто не понимает. Недавно я сказал Леше, что он зря плохо отзывается о девушках, рассматривая их только как объект для секса, а получил в ответ пренебрежительную отповедь, с которой согласились и все остальные. Я ничего не понимаю – по их рассказам выходит, что все девчонки вокруг поголовно шлюхи. И ведь действительно, их знакомые ведут себя очень вызывающе. Меня печалит это до такой степени, что иногда я чуть ли не плачу. Неужели и в самом деле все хорошие девушки вымерли, как динозавры?

Удобно усевшись возле телефона, я стал раздумывать, кому бы позвонить, но телефон вдруг зазвонил сам. Слышно было отвратительно, но я понял, что это Максим Глайзер, и удивился – он мне раньше никогда не звонил.

– Слушай, Шольц! – заорал он. – У тебя хата свободная?

– А что такое?

– Я с двумя подругами познакомился, нужна квартира, устроишь?

Хмыкнув, я почесал в затылке.

– Девушки…

– Да-да, девушки. Не пожалеешь.

– А еще кто будет?

– Никого не будет! – выкрикнул Максим. – Только мы вчетвером. Тет-а-тет, понимаешь?

– У меня нельзя, – непонятно почему соврал я. Скорее всего, просто испугался.

– Почему? – разочарованно спросил Максим.

– Сейчас моя тетя вернется. Позвони еще кому-нибудь.

В трубке раздался непонятный стук, словно Максим в отчаянии колотил ею об стенку.

– Да всем уже звонил, – наконец сказал он. – Никого нет. Хотя… Послушай, ты помнишь, где Бельмуд живет?

– Примерно помню.

– Второй подъезд, пятый этаж, квартира слева, как выходишь из лифта. Подойди к нему сейчас, объясни ситуацию. Пусть приготовится. Сходишь?

– Схожу, – не смея ему отказать, произнес я. – Он точно дома?

– Наверняка.

– И когда ты придешь?

Максим без паузы выпалил:

– Через час. Ты уже начинай выдвигаться.

– Хорошо. Покупать ничего не надо?

– Возьму сам. Все, выходи.

Я нашел Лешу довольно быстро. Он и в самом деле был дома, правда, не в лучшем расположении духа.

– Проходи, – мрачно сказал он, увидев меня.

Я вошел в его спальню и, присев на разобранную постель, повторил слова Максима. Леша помрачнел просто до невозможности.

– Вот же придурок! – плюнул он. – Никогда заранее не предупреждает!

Я развел руками.

Макс пришел уже через полчаса. Он стоял посередине, держа одну девушку за плечи, а другую обнимая за талию.

– Привет, – сказал Леша, окидывая их цепким взглядом.

Девушки выглядели неплохо, хотя были явно старше нас.

– Влада, – улыбнулась одна из них.

– Вита, – улыбнулась вторая.

– Приятно, – буркнул Леша, одергивая свой халат, в который он зачем-то облачился незадолго до их прихода. – Алексей.

Они прошли на кухню, а я остался в прихожей. Меня, разумеется, никто девушкам не представлял.

– Шольц! – все же крикнул мне Максим через минуту. – Чего ты в коридоре застрял? Поезда ждешь?

Я зашел в кухню. На столе уже стояли две бутылки коньяка.

– Садись, – кивнул мне Леша, и я сел на краешек стула, чувствуя себя ужасно.

– Ну, как говорится, за знакомство! – усмехнулся Максим. – Бельмудский, наливай.

Вот оно что! Оказывается, фамилия Леши – Бельмудский. А я-то гадал, как возникло такое неблагозвучное прозвище.

– Я не буду, – сказал я, и никто, к моему удивлению, не стал меня уговаривать.

Вскоре оказалось, что девушки тоже не хотят пить. С грехом пополам одолев первую рюмку, они упорно отказывались поддаваться двойному натиску Макса и Леши.

– Даже не знаю, – наконец сказал Максим. – Наверняка даже члены общества трезвости уже согласились бы выпить, а вы – в никакую.

– В никакую, – улыбнувшись, подтвердила Вита.

Леша пустым взглядом обвел кухню и заметил карты, лежащие на холодильнике.

– Во, – оживился он, – давайте в карты поиграем.

– Хорошо.

– На желание, – твердо сказал Леша, тасуя карты.

Вита проиграла первой. Максим удовлетворенно откинулся на стуле и снисходительно бросил:

– Выпей сто грамм коньяка.

Вита засмеялась:

– Нет. Загадывай что-нибудь другое.

Максим с тоской взглянул на Лешу.

– Поцелуй тогда этого славного парня, – насмешливо сказал он, имея в виду меня.

Я жутко покраснел и пихнул его под столом ногой.

– Не надо меня целовать!

– Хорошо-хорошо, – буркнул Леша. – Сиди спокойно.

– Еще пару рюмок – и к нам придет дядя! – ухмыльнулся Глайзер, толкая его локтем.

Девушки вопросительно посмотрели на Максима.

– Вы кого-то ждете?

– Нет, – замотал Макс головой, – Это такое выражение. «Дядя пришел» – это состояние полной невменяемости. Когда выпиваешь полбутылки водки, пару бутылок пива, полируешь все это коньячком, тогда и дядя приходит.

Влада подняла брови и, зевнув, поинтересовалась:

– Почему именно «дядя»?

Глайзер закинул ногу на ногу. Эту историю он любил и поэтому рассказывал ее нам много раз. Даже я слышал ее неоднократно.

– Сидел я как-то в «Отдыхе» – есть такой бар в нашем районе, там еще барменша клевая, Света, и, смешав водку с коньяком, достиг такого состояния, что слова «мама» выговорить не мог. Побрел домой, порвал джинсы. Несколько раз спотыкался на кочках и чуть не расквасил себе нос. А на моей лестничной клетке девчонка молодая живет, Оксана, – у нее сын маленький есть. Ну а я ведь как-никак для него являюсь взрослым дядей… И вот, значит, захожу я в тамбур, а тут, как назло, они стоят. Мальчик этот радостно кричит: «О, дядя пришел!» – а дядя на четвереньках ползает, кроме «быр-мыр-гыр» ни черта сказать не может! И вот с тех пор запала мне в душу эта фраза…

Девушки засмеялись, а я вышел в прихожую и подозвал Лешу.

– Что такое?

– Мне надо уходить… – пробормотал я.

– Да-да, – кивнул он. – Иди. Завтра словимся.

– Желаю вам успеха, – серьезно сказал я и ушел, совершенно не представляя, что делать дальше. Настроение испортилось – мне отчего-то было очень обидно, а отчего, я не знал.

Уже начинало темнеть. Бесцельно пошатавшись туда-сюда, я забрел на обшарпанную автобусную остановку и решил поехать в центр города, на Дерибасовскую.

Мне очень понравилась эта небольшая булыжная улица. По вечерам она расцветает огнями, повсюду играют уличные музыканты, не спеша прогуливаются улыбчивые люди, и у меня сразу появляется хорошее настроение. Точно такое же, как во время моих прогулок по старому центру Москвы.

Приехав, я первым делом направился в Горсад, где художники выставляли свои картины – чаще всего морские пейзажи и виды Одессы. Я остановился возле двух портретистов и стал глядеть, как они рисуют портреты.

Один из них, длинноволосый и бородатый – как и полагается быть художнику, – рисовал лицо молодой брюнетки, видимо, любовницы богатого пожилого кавказца, стоявшего возле нее. Другой рисовал женщину лет тридцати пяти, вокруг которой вился сын-школьник.

Люди, обступившие художников со всех сторон, негромко переговаривались.

– Посмотри, какие все красивые получились, – сказала девушка своему парню. Тот равнодушно пожал плечами.

– Ну так и должно быть.

Сколько людей, столько и мнений. Толстая женщина, мельком взглянув на портреты, бросила:

– Что-то совсем непохоже. Губы слишком тонкие, надо было сделать попухлее.

Возле меня остановилась молодая женщина с очень красивой и, наверное, очень дорогой прической. Поглядев на портреты, она восхищенно поцокала языком и завертела головой. Вскоре ее блуждающий взгляд остановился на толстощеком негре в больших роговых очках.

– Ду ю спик инглиш? – спросила она у него.

– Йес, – ответил негр, почесав переносицу.

Девушка улыбнулась и что-то спросила.

Английского языка я не знаю совершенно, но мне показалось, что она поинтересовалась стоимостью портрета.

– Мейби, фифтен грывенс, – нехотя произнес негр.

– Грайвенс? – переспросила девушка.

Негр кивнул.

Минут через пять бородатый художник закончил рисовать брюнетку. Портрет был показан кавказцу и, судя по его восхищенному «Вай-вай», заслужил одобрение.

Иностранка подошла к художнику.

– Портрет, – сказала она, пытаясь донести до него смысл мимикой и жестами. – Гелс. Литл.

– Литл? – озадаченно повторил художник.

– Гелс, – повторила молодая женщина и, сделав вид, что набирает воображаемый номер на диске телефона, добавила: – Фон.

– Май фон? О кей, – сказал бородач, записывая свой номер на куске картона.

– Сэнкью, – сказала иностранка, приложив воображаемую трубку к уху. – Ай фон.

Девушка мне понравилась, и поэтому, когда она ушла, я пошел следом. C ней были две маленькие девочки, которые все время убегали вперед и терялись в толпе прохожих.

– Диди! – закричала девушка, в очередной раз потеряв одну из них.

– Диди! – заголосила вторая девочка.

Диди нашлась возле ресторана «Гавана-клуб Фидель», с вывески которого грозно смотрел команданте Кастро. Через мгновение все семейство скрылось в дверях этого дорогого заведения, и я поскучнел. Обгоняя меня, прошли две толстушки, разговаривая на французском языке. Вот именно это, мне, пожалуй, и нравится больше всего – то, что на Дерибасовской всегда можно услышать чужую речь. Только за вечер я уже наткнулся на итальянцев, американцев и, по-моему, на поляков – у них язык похож на украинский.

Кстати, про украинский язык. Недавно в одном супермаркете я увидел непонятную и жутко заинтересовавшую меня надпись:

«Куточок передплатника» (с ударением на предпоследнем слоге). Возле этой надписи стояла продавщица, на бэйджике которой было написано ее имя – Вика. Я даже коротенький стишок сочинил:

 
Я продавщица, звать меня Вика,
Приходи в куточок передплатника!
 

Только вот что означает это словосочетание, я до сих пор не знаю, а узнать почему-то хочется страшно. Спросил у Ильи, тот почесал подбородок и сказал:

– Не знаю я. Ты, наверное, как-то не так произносишь.

Я очень удивился. Мне казалось, что житель Украины должен знать родной язык.

Услышав это, Илья рассмеялся:

– То Украина, – замахал он рукой, – а то – Одесса. Ты что, слышал где-то у нас украинскую речь? Разве что на рынках – туда бабки из сел приезжают торговать.

– А названия ведь у вас на украинском языке! – не сдавался я. – Названия магазинов, улиц, афиши всякие…

Илья дернул плечом.

– Ну не все. Половина на русском, половина на украинском. Мы ведь все-таки на Украине живем, а не в России! Тебе на эту тему лучше с Щорсом поговорить. Он зациклен на таких разговорах. Русский националист…

– Молодой человек, осторожней! – воскликнула какая-то женщина.

Задумавшись, я чуть не налетел на коляску с младенцем, которую она качала.

– Простите, – пробормотал я и пошел дальше. Мне очень хотелось, чтобы ко мне подошла красивая девушка, которой бы захотелось со мной познакомиться, но, к несчастью, никто не подходил. Я почувствовал, что начинаю падать духом.

От долгой ходьбы мои ноги устали, и я сел на первую же попавшуюся скамейку, которая была занята парнем и девушкой примерно моего возраста. Ну, может, чуть старше.

Девушка окинула меня подозрительным взглядом и стала разговаривать со своим собеседником очень тихо. Затем в пылу спора ее голос снова набрал обороты.

Первое время я не прислушивался к их разговору, но постепенно он принял такой интересный характер, что я невольно обратился в слух.

– Миша, может быть, наконец, прекратишь молчать? – язвительно спросила девушка. – Ты от меня извинений ждешь, что ли?

– Может, и жду, – буркнул парень.

– Почему? В конце концов, почему я должна перед тобой отчитываться?

– Потому, – упрямо сказал Миша.

Девушка закурила сигарету.

– Какого черта? Если на то пошло, то ты ведь сам уговаривал меня прийти. Вспомни, как я не хотела идти!

– Ну конечно, – огрызнулся парень. – Теперь уже я во всем виноват!

– Ты не виноват, конечно, – сказала девушка, взяв парня за руку. – И вообще, хватит на меня дуться!

– Света! – почти закричал парень. – Ты переспала с Артуром, моим лучшим другом, которого ты почти не знала!

Девушка откинулась на спинку скамейки. Скользнув по мне внимательным взглядом, она произнесла:

– Тише. Не говори глупостей. Мы с тобой только друзья. Хорошие, близкие друзья. Но не больше. Что за претензии вообще?

Миша промолчал.

– Что же, я теперь должна поставить крест на своей личной жизни только потому, что это тебе не нравится?

– При чем тут это? Ты для меня – как сестра! Я и сам не знаю, что со мной происходит.

Света вздохнула.

– Все ты прекрасно знаешь. Ты просто тупо ревнуешь меня. К тому же уязвлено твое мужское самолюбие.

Парень со свистом втянул воздух.

– Ты ведь его, скорее всего, больше никогда не увидишь…

– Вот в этом-то все и дело. Ну переспала я с ним по пьяни. А наутро встала и навсегда об этом забыла. Пойми, глупенький, – любовники у меня будут появляться и исчезать, но ты-то ведь останешься! Я знаю, что ты меня никогда не предашь! Честно скажу: ты для меня сейчас значишь гораздо больше, чем все они вместе взятые! Поверь мне!

– Мгм.

– Это просто юношеский максимализм. Я старше тебя и знаю, что это скоро пройдет, – тихо произнесла Света. – Тебе ведь не всегда будет двадцать лет, будет и двадцать пять, и тридцать. И когда-нибудь ты вспомнишь об этом разговоре и улыбнешься…

– Ты ведь совсем не знала его! – стоял на своем Миша. – Почему ты это сделала?

Девушка надолго замолчала.

– А тебе хотелось, чтобы на его месте был ты?! – сказала она, поджав губы.

– Да! – отчаянно воскликнул Миша. – Да! Хватит молчать! Я хотел быть на его месте! И что ты теперь мне скажешь? Почему тебе можно с ним – с человеком, которого ты знала всего лишь пару часов, и нельзя со мной – с твоим ближайшим другом?!!

Я наклонился вперед, чтобы не пропустить ответ девушки, но она заметила мое движение и совершенно верно его поняла. Поэтому окинув меня злобным взглядом, девушка резко бросила:

– Поговорим по дороге. Вставай.

Этот нечаянно подслушанный разговор взволновал меня до чрезвычайности, и всю обратную дорогу я только об этом и думал. Ставя себя на место Миши, я пытался представить, как бы сам поступил в такой же ситуации, и ужасно жалел нас обоих. Я знал, что буду долго размышлять над этим разговором и, наверное, даже не усну ночью.

Через полчаса, выходя из лифта, я услышал дребезжащую трель телефона, доносящуюся из моей квартиры. Как обычно, когда я наконец открыл дверь, звонки прекратились. Правда, почти сразу же телефон зазвонил снова.

– Ты, Шольц? – глухо спросил Андрей. – Выйди к перекрестку – я сейчас подойду. Срочно.

– Что случилось?

– Расскажу, когда увидимся.

– Хотя бы приблизительно, – попросил я.

В трубке раздался вздох.

– Ты был сегодня у Леши?

– Был.

– С девочками, которых Глайзер привел, большие проблемы, – резко сказал Андрей. – В общем, выходи, сейчас все узнаешь.

Я спустился вниз и купил в ближайшем ларьке бутылку «Кока-Колы». Что же, интересно, могло случиться? Вроде бы все нормально было, если только…

По моей спине побежали мурашки. Воображение сразу нарисовало мне Лешу и Максима в наручниках. А меня привлекут как соучастника. Я ударился в панику. Они наверняка слишком много выпили и изнасиловали девушек. Что теперь мне делать?

Холодная бутылка колы оттягивала мне руку. Дрожащими пальцами я открутил пробку и выпил ее одним глотком. Сердце стало бешено колотиться.

Вдали появилась фигура Андрея. Мои мысли немного прояснились. В самом деле, я ведь ни в чем не замешан, я ведь ушел почти сразу же! А если попытаются втянуть и меня, то многие люди докажут, что я был в это время в центре города. Меня могли запомнить водители автобусов, художники в Горсаду; если потребуется, то даже Мишу со Светой можно разыскать, и они подтвердят, что я сидел с ними на скамейке, а не насиловал девушек!

Андрей подошел ко мне и нахмурил брови:

– Здорово. Нехорошая вещь произошла.

– Знаю, – угрюмо сказал я. – Они их изнасиловали. Но я тут ни при чем.

Широко раскрыв глаза, Андрей покрутил пальцем у виска и произнес:

– Ты что, совсем дурак?!

Как же все-таки мало, оказывается, нужно человеку для счастья!

– Что же тогда произошло?

– Они что-то подсыпали пацанам в коньяк. Клофелин или просто сильное снотворное. Леша с Максом сразу отключились. Пришли в себя, а из квартиры все вынесли.

– Да? – сказал я. – Не может быть!

Но мой голос предал меня. Даже я сам совершенно явственно услышал радость оттого, что мои опасения не подтвердились.

– Расчехлись! – злобно воскликнул Андрей. – Лешу обокрали!

– И что делать надо?

– Идем к нему. Ты, когда там был, ничего особенного не заметил?

– Нет, – сразу сказал я.

Засунув в рот спичку на манер ковбоев из американских фильмов, он произнес:

– Все равно, идем.

Из Лешиной квартиры и в самом деле вынесли много ценных вещей. Во всяком случае, я не заметил виденных мной днем видеомагнитофона и небольшого музыкального центра. А у Леши с Максимом отчего-то были разбиты в кровь лица.

– Так… – нехотя ответил Максим на вопрос Андрея. – Это мы с Лешей… Слово за слово, ну и…

Я взглянул на хмурящего брови Лешу и подумал, что он, наверное, был очень зол на Максима, приведшего этих девушек к нему домой. Андрей пришел к аналогичному выводу и не стал интересоваться подробностями.

– Соседка их видела, – безучастно сказал Леша. – Два мужика выходили. Она подумала, что это мои родственники.

– Какие мужики? – недоуменно спросил я.

– Откуда мы знаем! – заорал Максим. – Сообщники.

– Короче, – чуть позже сказал Леша. – Валите домой. Сейчас батя придет.

– А как ты ему объяснишь? – начал я, но Андрей сильно дернул меня за руку.

Я осекся.

Максим грохнул кулаком по столу:

– Придумаем что-нибудь. Я останусь.

Мы с Андреем вышли на улицу и сели на скамейку возле подъезда.

– Найдут их, как ты думаешь? – спросил я.

Подняв голову, Андрей прищурил глаза и стал смотреть на луну, словно пытался разглядеть там ответ на мой вопрос.

– Может быть, найдут. А может, и нет. Я, честно говоря, думаю, что нет. Это наверняка гастролеры – сегодня в одном городе, завтра в другом. Как их найдешь? Зато Глайзеру урок на будущее…

Я помолчал, ковыряясь концом кроссовки в пыли.

– А что это означает – «Глайзер»? Кто придумал?

– Ничего не означает, – зевнул Андрей. – Глайзер и Глайзер. От фамилии. У него фамилия Галзеров.

– Непохожа на русскую, – сказал я.

Мимо нас прошли две худенькие блондинки, плавно покачивая бедрами. Андрей, проводив их взглядом, хмыкнул:

– Ну ты даешь? Какой же Глайзер русский? Да он и не Макс вообще!

– Это как?

По небу поползла маленькая звездочка. Мне хотелось, чтобы она оказалась космическим звездолетом, прилетевшим из древних глубин Вселенной, но к сожалению, я понимал, что это всего лишь спутник.

– Он давно здесь живет, почти с рождения, и поэтому переделал свое имя на русский лад, – объяснил Андрей. – А по-настоящему его зовут… Фу ты, черт, забыл. Как же? Мухаммед, что ли? Или нет, не Мухаммед. Во, вспомнил – Махмуд вроде. Да, Махмуд. Как-то у него дома был и услышал.

Я ничего не сказал.

– Знаешь, – произнес Андрей через минуту, – ты ему не напоминай про это. У него словно комплекс какой-то по этому поводу. Он себя русским считает. Правда, у него мать русская…

По направлению к нам быстро шел невысокий плотный мужчина. Андрей мигом вскочил со скамейки.

– Быстро, – зашипел он. – Идем отсюда. Это Лешин отец. Доказывай потом, что ты не при делах…

На перекрестке мы распрощались.

– Ну хорошо, – сказал Андрей. – До завтра. Держи хвост пистолетом. Послезавтра уже лето – ты в курсе?

Когда я отошел на пару шагов, Андрей вдруг обернулся и крикнул мне:

– Кстати, с праздником тебя!

– С каким? – спросил я, вспоминая календарь. – С украинским праздником?

– Нет, – засмеялся Андрей. – С днем монгольского сантехника!

Я посмотрел на него и внезапно решил завести дневник, чтобы записывать туда свои мысли, чувства, да и вообще, все самое важное, что будет со мной происходить. Почему-то эта идея возникла, когда проезжавшая мимо машина равнодушно скользнула фарами по нашим лицам и на мгновение сережка в ухе Андрея ярко вспыхнула.

Это и было моей первой записью. А на форзаце я нарисовал мужскую голову с большой серьгой в левом ухе. Только тогда этот богатый событиями день закончился.