Текст книги "Смерть Созданиям Сумрака: Расцвет (СИ)"
Автор книги: Александр Вольт
Соавторы: Ричард Рубин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава 4
Как известно, спешка нужна в двух случаях – при ловле блох и когда приспичило в сортир. Но я взял на себя смелость добавить еще один весьма редкий случай. Если ты грохнул упыря, который держал под собой целую область, то нужно сваливать оттуда как можно скорее.
В этом я был уверен, а больше – ни в чем. Все, что я знал, на что надеялся и во что верил – испарилось в один момент. Как будто спал, видел пусть не прекрасный, но увлекательный сон. А потом хоп – сосед за стеной завел перфоратор в семь утра и выдернул в реальность.
Пока что эта самая реальность мне не очень нравилась. Угрюмая, грязная и чернушная. Словно я оказался посреди кинокартины из тех, что крутятся на закрытых показах.. После моего привычного Союза, где вкалывают роботы и счастлив человек (хотя он тоже вкалывает, пусть и поменьше), где по воздуху ходят дирижабли трех видов – межгород, межрегион и дальнего следования…
После такого контраста чувствуешь боль. Причем не только душевную, но и физическую. За время нашего путешествия я отбил себе всю жопу.
– Витя.
– М?
– Спишь?
– Не-а. Пытаюсь всеми силами отсрочить появление геморроя.
– Появление кого?
– Эх, ты, простота деревенская! Нарыв в заднице заработать неохота, говорю!
София засмеялась.
– А потому что это тебе не держи-жабы летающие! Тут навык нужен и привычка! Смотри давай да учись!
Я и смотрел. Хрелище открывалось превосходное – настоящая услада для глаз. Софка жилистая, конечно, но матушка-природа с лихвой отсыпала ей и форм, и изгибов. Не пожадничала.
Маленький кусочек льда щелкнул меня в бровь. Атаки я не ожидал, поэтому чуть не свалился с коня. Удержался только чудом или благодаря собственной ловкости. Видать, пялился я слишком уж… откровенно.
Не подавать виду, ни в коем случае не подавать виду! Сохрани лицо, лучше переведи тему на что-то более безопасное. Самый подходящий вариант – это…
– Не “держи-жабы”, а “дирижабли”, – назидательно заявил я и потер бровь указательным пальцем, – запомни, а то и правда изъясняешься как дерЁвня.
Софа возмутилась.
– Я, значит, от всего сердца ему, олуху, подсказываю, как надо в седле держаться, чтоб шею не свернуть, а он пускает слюни и придирается к словам. За мной повторяй, чучело!
Она была права, права абсолютно в каждом пункте, но признавать этого я не хотел. Много чести.
– Нет уж, обойдусь и без твоих советов, лучше по-своему, – проворчал я.
Софа хмыкнула и вздернула аккуратный носик.
– Как знаешь, – в голосе ее звучала насмешка, – посмотрим, далеко ли ты уедешь с такой техникой.
Однако больше она меня не стыдила. И сама время от времени бросала в мою сторону взгляды. Искоса и мельком, как бы невзначай. Но я не страдал невнимательностью, поэтому засекал такие штуки, как бывалый разведчик. Странные они, женщины, конечно. Ну понравилось тебе внимание, так и скажи!
Вот, помню, была у меня девочка, Людка. Мы познакомились с ней на дискотеке, встречались, гуляли… Потом съехались, начали жить вместе. Однажды она ко мне выходит, стоит в нижнем белье, а в руках держит два платья: черное и белое. И спрашивает: какое мне лучше? Я ей и говорю: возьми белое. Нет, говорит Людка, белое полнит. Я смотрю на нее ошалело и говорю: ну тогда надень черное. А она отвечает: черное слишком мрачное. Ходила в раздумьях еще сорок минут, в итоге бросила шмотки в шкаф, расплакалась и никуда не пошла.
Или другой случай. Я собираюсь покупать нам билеты в кино и спрашиваю у нее: на наш ремейк «человека-бензопилы» или на «переосмысление ментов»? Она мне отвечает: «да». Не стал переспрашивать, взял билеты туда и туда, потому что ответ можно было двояко трактовать. В итоге к концу дня фильмы в голове так смешались, что потом во сне за мной катались демоны на ментовских “буханках” и просили предъявить человечьи документы.
Надеюсь, что там, куда мы направляемся, никто паспорт спрашивать не будет.
А “там” – это где?
– Слышь, а куда мы едем?
– В поле ссышь, Витя, – отозвалась Софа, – мы пока просто едем подальше отсюда. В окрестностях Гуляева у этого ублюдка повсюду имеются свои глаза и уши, Рассчитывать нельзя ни на кого – сдадут с потрохами так быстро, что не успеешь даже крикнуть “слово и дело”. И даже не потому что люди тут гнилые. Просто каждому своя шкура дороже. Твоя, кстати, уж больно приметная, шкура-то.
– Что ты имеешь в виду? – не понял я.
– То и имею. Разоделся как хрен заграничный. Ткань вот эта, – она ткнула пальцем в мои джинсы, – которую носят люди с запада. И прическа по идиотскому фасону.
Ага, а ты со своей стрижкой под мальчика прямо-таки звезда всех модных показов, скажите, пожалуйста, какой важный курица.
– Нормальная у меня прическа, – процедил я, – до тебя никто не жаловался.
Она слегка притормозила лошадь и поравнялась со мной. Бесцеремонно запустила руку в волосы. Я сперва хотел возмутиться, но потом передумал. Во-первых, рука у Софы оказалась приятно прохладная. Не как у мертвячки, но веяло от нее легким морозцем. Свою магию подключила, наверное. Да и в целом хорошо – мягкое прикосновение, осторожное.
– Височки эти выстриженные, еще б сеточку себе выбрил… – усмехнулась она, – Как там бабуля говорила… хм-м… а, вот… Кринж!
Я заскрипел зубами. Значит, в том, что касается науки и техники, у них тут мощный откат произошел. Зато полиция моды до сих пор заступает на пост исправно. На первый раз без нарушений, но впредь не попадайтесь, иначе к вам применят наказание.
– Кринж, значит, да? – переспросил я, окинув Софу взглядом. Тоже хотел к придраться к ее облику, но повода не нашел. Никакой девчачьей милоты, рюшечки и бантики – это не про Софу. Все сугубо практично, служит для удобства и защиты.
– Да!
– Борода!
Она прищурилась.
– Ты сейчас очень кстати это ляпнул, потому что борода бы тебе пошла, Витя. Она здорово меняет внешность. А после того, что ты сделал…
Но ведь сделали-то мы. Вдвоем же вгоняли ножку в сердце этому уроду! Я хотел об этом напомнить, но не успел.
– …это почти необходимо. Пожитки твои, на самом деле, лучше бы вовсе сжечь, с концами.
– Можно конец при себе оставить? – поинтересовался я, – жалко с ним расставаться, пригодится еще.
Этим я сбил ее с толку – она осеклась и глянула на меня с легким непониманием. Я видел по глазам, как шестеренки крутятся в ее светлой голове.. Щас наверняка еще одной льдиной запустит… ну да ничего, вытерплю. Это того стоило.
Но Софа лишь хихикнула и продемонстрировала мне два ряда прекрасных белых зубов. Любой стоматолог бы восхитился…. даже склочные бабки из районной поликлиники, которые ненавидят каждого пациента.
– Так уж и быть, можешь оставить в порядке исключения. Но все остальное сожжем. Ты не переживай сильно, путешествовать голышом не придется… долго. Мы себе одежу сопрем. – беспечно заявила она.
– Сопрем?
Теперь шестеренки закрутились уже у меня. Нет, убивать – это куда ни шло. Поскольку эти твари сами с удовольствием сожрали бы меня, то на них моральный компас не срабатывает. А вот красть у простого люда – это уже совсем другое дело. Мутное и неприглядное.
– Ну, да, – так же спокойно подтвердила она. – Ща к селу ближайшему подъедем, там везде на улице бельевые веревки стоят. Примерим на глазок, что подойдет, а дальше дело техники.
Мне не очень нравилась идея вот так вот “одалживаться” у жителей неведомого села. Пусть даже я их знать не знаю и в глаза не видывал. Прежде всего потому, что я мог поставить себя на чужое место. И черт возьми, мне бы очень не понравилось, если б я однажды утром вышел во двор и обнаружил, что кто-то стырил мои портки, которые я вывесил на солнышко просушиться.
– Че-т не нравится мне эта идея, – признался я абсолютно искренне.
Софа фыркнула.
– Ну что ты начинаешь, а? Знаешь, какие про вас в народе стишочки ходят? “Ламберт-Ламберт – хер моржовый! Ламберт-Ламберт, вредный хуй!”
Меня не очень впечатлил этот образчик устного народного творчества, поэтому я промолчал. Видимо, Софа приняла это на свой счет, потому что вскоре снова меня окликнула.
– Витя.
– Чего тебе?
– Ничаво, – передразнила она и добавила уже серьезнее, – относись к этому проще. Тут на земле действуют волчьи законы. В лицо-то улыбаться и благодушничать будут, зато чуть зазеваешься – и тот, кто вчера тебя угощал томлеными щами, сдаст твою тушку упырям за уговор скостить дань на месяцок-другой. И ведь никого не осудишь – так заведено. Каждый крутится как умеет.
Я задумался. Воровать все равно было гадко, но аргумент Софка предъявила весьма убедительный. Закрывай на него глаза или не закрывай, а все ж он никуда не денется.
– Мда, такой себе раскладик вырисовывается, – подытожил я эту философскую дискуссию
– Какой? – София вздернула бровь.
Я скривился.
– Примерно как лежалого говна пожевать.
– Личный опыт?
– Что? – не понял я.
Софа усмехнулась.
– По личному опыту знаешь, каково лежалое говно на вкус?
Я тяжело вздохнул. Вот и ступили мы на ту стадию отношений, за которой начинаются взаимные подколки. Что сказать, быстро развиваются! Я будто в блиц-шахматы играю.
– Уж простите, – съязвил я, – но в том, что касается жрачки, у меня есть определенные стандарты. Довольно высокие. У нас в Союзе, чтоб ты знала, пищевая промышленность настолько мощно развита, что даже с излишками не знаем как быть – приходится изощряться. Недавно начали делать пенопласт из молочных пенок, всем на загляденье. Коров чуть ли не пломбиром доить можно – из одного соска ванильным, а из другого…
Нет, подумал я, шоколадный немного из другой… области берется.
– Если сам готовить не желаешь, то есть концентраты. Развел их в горячей воде, оставил на две минуты – и вот тебе готовый обед из трех блюд плюс компот. Индустрия, епт!
Теперь вздохнула она.
– Нет, с тобой хрен спрячешься, конечно. Сыпь словами типа “концертат” почаще и любой упырь сразу просечет, что ты не местный. А это все равно что повесить мишень на спину и на грудь и везде! Надо быть проще, Витя, и люди к тебе потянутся.
Я вспомнил, как Распятьев тянул ко мне свои когти ночью, и скривился.
– Люди – хрен на блюде! Может, мне до них дела нет?
– Твое право, конечно, – не стала спорить Софа, – но только не жалуйся потом, что тебе вскрыли череп и сожрали мозги. Аккуратно, столовой ложечкой.
– Неее, так делают только зомби, это они любят жрать. Хотя почему – неизвестно. Наука давно доказала, что поедание серого вещества только всякие болячки вызывает, а удовольствия никакого. Так что глупые они, эти зомби, ничего…
Ее рука бросила ерошить мне волосы и чувствительно съездила по затылку. Удар получился не такой впечатляющий – дед или батя могли вломить и похлеще, если считали, что я заслужил. Но зато внезапность скомпенсировала недостаток силы.
– За что?
Она с серьезным видом уставилась на меня.
– Хватит умничать. Это не только бесит, но еще и подозрительно. Лучше прикинься дурачком, у тебя может неплохо выйти.
Еще одна подколка. Да она прямо-таки в ударе, черт возьми. Еще немного – и можно будет заявляться во всякие сборные концерты. Во второе или первое отделение с сольными фельетонами.
Признаться честно, я бы с удовольствием посмотрел на нее в совсем других номерах. Вроде эротического танца или эквилибра.
– Ладно, – не стал спорить я. Неохота было раскручивать еще один виток спора
Моя покладистость Софу порадовала.
– Вот видишь! – улыбнулась она, – так бы сразу! Слушай меня, и из тебя выйдет толк.
Не, ну вы только послушайте – из меня толк? Ты, наивное летнее дитя, я из далекого будущего, где от каждого по возможностям и каждому по потребностям, черт подери! Только встань утром с кровати да займись делом, а государство уж одарит тебя благами! Бесплатной учебой, доступной медициной, докторской колбасой по два тридцать за кило!. Жилплощадь на халяву, опять же! Да что там жилплощадь – постоишь в очереди и можешь электромобиль от Волжского автозавода получить! Без-воз-мезд-но! И не абы какую рухлядь, а модель того же года! Вот что значит, когда страна ориентирована на гражданина.
Толк выйдет. Из меня-то с моим средним специальным и неоконченным высшим… которое я бросил только потому что наскучило, а не по неуспеваемости…
Тут лошадь подо мной остановилась. Встала так резко, что я чуть не вылетел из седла. Зато вылетело сразу почти все мое возмущение. Его остатки я употребил в дело – пнул кобылу пятками в бока.
– Н-но!
Однако зверюге было начхать на мои усилия. она лишь фырчала и била копытом.
– Да н-но, – подгонял ее я, – Н-но!
– Ничего у тебя не выйдет, – заявила Софа.
– Это почему же?
Вредная девица ткнула пальцем куда-то вбок. Я проследил за направлением, но не увидел ничего особого. Ни на первый взгляд, ни на второй.
– Видишь там гадюку? – спросила Софа.
– Не-а, – честно признался я.
– А она есть. Поэтому твоя лошадь и застыла. Они боятся змей. Так что ты лучше спешься, и обойдите ее тихонько.
Софа сердито фыркнула. Педагогического таланта и терпения ей вселенная явно отсыпала капельку, и эта капелька уже была на исходе. Еще парочка таких объяснений – и сосулька вроде той, что влепилась в рожу Распятьеву, может достаться мне. К чему вообще так нервничать? У меня только отдельные моменты вызывают вопросики, а если Софу послушать, так ей достался чурбачок, который пропадет, если его оставить без присмотра.
Так может она права, друг? Ты можешь быть хоть тысячу раз уверен в себе, пока говоришь о своем мире. Здесь ты чужак. Жук в муравейнике. Местных правил и обычаев не знаешь. Говоришь не так, как здесь принято. Даже в седле толком не держишься. Да что там «толком». Просто ноль. Ерзаешь, как на стуле с пиками точеными.
Я последовал Софкиному совету и спрыгнул на землю. Осторожно взял лошадь под уздцы и повел ее вбок. Мимоходом присмотрелся и понял – права была Софка. Под солнечными лучами на камне действительно лежала змея. Грелась, тварь.
Так и есть. Я не знаю об этом мире ни хрена, за исключением того, что здесь нынче прошлый век и поблизости шныряют вурдалаки. Так сказать, РЕАЛЬНЫЕ УПЫРИ.
Не самое веселое местечко. Перспективы вырисовываются… туманные. Не настолько мрачные, чтоб завернуться в саван и ждать, когда очередная страхолюдина решит мной полакомиться, но приятного все равно мало. Я пообещал себе при случае все-таки отвесить Сашке хорошего такого, качественного пендаля. Ладно уж, допустим, ты открыл портал, молодец. Только вот нахрена подсоединяться именно к ЭТОМУ миру? Неужели не нашлось мирка повеселее, вроде того, где на одного парня приходится десять девиц с повышенной любвеобильностью? Наверняка же такой существует…
Хотя на данный момент я уже был готов согласиться на что-то более привычное. Но в идеале, конечно, нужно домой. Я не готов с бухты-барахты новую жизнь начинать. Мне, в конце концов, сдавать план на следующей неделе. Если я его хоть чуток перевыполню, бригадир потом отметит при всех, может, ништяки перепадут ништяки…
Пропускать их раздачу нельзя. Ладно, делать нечего. Постучусь снова в справочное бюро.
– Софа?
– Да, – со вздохом отозвалась она.
Как я понял, из справочного бюро мне готовы были постучать в ответ. Она сдержалась только чудом.
– А ты совершенно случайно не знаешь, как мне попасть обратно?
– В Гуляево? Развернись и алга.
Отлично, значит анекдоты про татар тут тоже в ходу. Просто прелестно.
– Я имею в виду к себе домой.
Но Софа ничего не ответила. Я не стал упорствовать, все равно потрачу время впустую. Разумеется, она не знала. Глупый был расчет, проще найти на улице десять тысяч рублей. Вероятность пусть и не нулевая, но вряд ли это случится. Может, тут и есть такая магия, но Софа ей не владеет.
Мозг подсунул картинку, живописную, вроде книжной иллюстрации. Вот моя новая знакомая в колпаке, расшитом звездами, взмахивает волшебной палочкой и кричит:
– Крибле-крабле-бумс!
Меня окутывает мягкое синеватое сияние, а в следующую минуту я нахожу себя в заводской курилке… куда уже рысью бежит бригадир, чтоб дать мне нагоняй за то, что отсутствую на рабочем месте. Бригадир тоже своего рода упырь, на самом деле. Но с ним хоть договориться можно, не надо в сердце бить деревяшкой. Хотя так было бы гораздо проще.
Никакого “просто” в моей жизни теперь не предвидится. Одни лишь трудности. Зато к верховой езде я вроде как приноровился. Дорога круто ушла вправо, но потом выровнялась и мы вышли на хорошо утоптанную тропу. Лес все сильнее сгущался, по обе стороны от нас все плотнее вставали ряды деревьев. Потом они и вовсе превратились в сплошной вал.. Куда ни глянь – сплошные стволы, кроны и листья. И только длинная тропа. Наша зеленая миля.
– Не знаю я, как твоей беде помочь, Витя – вдруг сказала Софа. – Никогда доселе с пришельцами не сталкивалась. Ни с других планет…
Вау, они знают, что есть другие планеты кроме Земли. Интересно, а сколько народу тут верит, что земля плоская?
Земля плоская – это даже слишком просто. Ради интереса вкинул бы спорное мнение типа “американцы никогда не высаживались на Луну, а полет сняли в Лас-Вегасе. Арендовали специальный павильон и по-быстренькому состряпали.
Но это все глупости, конечно же. Ни в каком Лас-Вегасе не снимали высадку на Луну. Все же знают, что они сделали это в Голливуде, прямо в перерыве между съемками дурацких вестернов.
…
– ни из других миров. Про бесов бабушка рассказывала, про демонов перекрестка, про нечисть всякую-разную слышала, но это уже больше небылицы… Но вот про мир, который похож на наш, но все же другой? Нет, такое даже представить сложно.
В ее голосе прозвучало всамделишное сожаление, так что я решил – больше наседать ни к чему. И так палку перегнул слегка.
– Не извиняйся, – сказал я, – было бы за что. Я и так перед тобой в долгу.
Она сухо усмехнулась
– Сказано же тебе, что мы квиты.
После этого темы для обсуждения иссякли, и мы вновь поехали молча. Однообразный пейзаж вокруг начинал потихоньку действовать на нервы, и я напрягся. Очень пригодилась выработанная годами привычка к монотонности. Будь на моем месте кто-то непривычный к таким штукам, елки с соснами уже через пятнадцать минут начали бы вокруг него хороводы водитьь. Наверное, так себя ощущали люди, которые говорили, что их дурачит леший.
А ведь он вполне может здесь жить. Там, где дубрава становится совсем непроходимой. Почему нет? Если упыри есть, почему бы не найтись всему остальному?
Черт знает, до чего бы я докатился в своих околосказочных рассуждениях…
до исключения из партии за мракобесие, противоречащее моральному облику советского гражданина
Но тут меж деревьями появился просвет. Совсем небольшой, но даже его хватило. Мы с Софой дружно воспряли и направились в его сторону. Энтузиазм передался даже животным – моя кобылка так припустила, что я едва не сверзился в грязь под ногами. Раньше она таких достижений в СКОРОСТИ не показывала, а тут рванула как бегун в экспериментальном экзоскелете.
Скорее всего, просто хотела избавиться от дурачка в седле.
За лесом оказался вспаханный участок. Огромный, по меньшей мере десять гектаров, и здорово похожий на “старорусскую деревню”, какой ее видели наши современные художники. Зелень кругом, рожь зацвела, свекла заколосилась и все в таком духе. Посреди этой зелени высился коровник размером с приличную хату, неподалеку расположилась просторная загородка, за которой важно бродили гуси, утки, индюки и другая пернатая живность, которую я не распознал.
Красиво… настоящие угодья.
Лошадь вновь резко остановилась, и в очередной раз я чуть не пропахал носом землю. Позади раздался леденящий душу звук. Он стремительно приближался, от чего у меня заколотилось сердце. Пронесет-не пронесет?
– От своих оторвался, доходяга, – заметила Софа, – не боись.
Утробно хрюкая, пробежал упитанный поросенок. Его копыта вминались в плодородную землю.
Свинец пронесся мимо.
– Мать моя родная, – сказал я, оглядывая все широко распахнутыми глазами.
– Пошли, – София пнула кобылу пятками в бока. Моего удивления она явно не разделяла. Хоть и понятно, почему. Для нее-то подобные места привычны. Это мне, городскому, они в диковинку. – Тут нас точно в ближайшее время не найдут.
– Почему ты так уверена?
– Я не уверена. Мне просто кажется.
– Почему?
Она пожала плечами.
– Упыри стараются не трогать зажиточных лишний раз. Не из добрых побуждений, конечно. Дань они вносят исправно, иногда еще и сверху накидывают за снисхождение, работают на совесть. А еще чаще всего они невкусные.
– Что? – не понял я.
Софа подняла указательный палец.
– Разбогатеть быстро у нас не получится, если ты не имеешь доступа к кормушке. Так что большинству богатеев лет за шестьдесят. Упыри ихза лакомство не считают – кровь у них, мол, прогорклая. Так что они со всех сторон в безопасности, можно сказать. На ребенка вот могут позариться, особенно, если девочка. Но тут уж выбирать приходится – тебе голову сложить или твоему ребенку. И не все делают благородный выбор. Человек – тварь себялюбивая, Витя.
– Мммм-де, – только и смог сказать я. Об этом тоже лучше лишний раз не задумываться. А то на ум идут неутешительные выводы.
– И чем нам здесь заниматься?
Земледелием или скотоводством? Может, бортничать попробуешь? я тучка-тучка-тучка, а вовсе не Витёк, я от укуса пчёлки могу словить отёк.
– Я же сказала, не знаю, – с легким раздражением заявила Софа, – перекантуемся пару дней, в крайнем случае неделю. На постой должны пустить. Не за так, конечно – придется впрячься, помочь по дому… мало ли забот в такой усадьбе. Так или иначе, это пойдет нам с тобой на пользу. Ты пообвыкнешься, да и я приду в себя.
Спорить я не стал, тем более, что последний аргумент показался мне более чем здравым. Непохоже, чтоб на мои поиски выдвигалась группа специального назначения, значит, из родных мест спасения ждать не стоит. Поэтому и впрямь лучше пока освоиться в этом мире.
Мир тем временем продолжал сыпать на нас неприятные сюрпризы. На участок у дома тайно забраться не получилось – здоровенная, размером с теленка, косматая псина залаяла хриплым басом. Эта тварь заорала покруче любой сигнализации и тут же начала рваться с цепи. Я, как уже говорил, человек не религиозный, но при виде клыков этой собачки захотелось помолиться.
О том, чтоб сил у этого теленка не хватило вырваться, о том, чтоб цепь нигде не перетерлась, о том, чтоб кузнецы не схалтурили…
А иначе, Витя, быть тебе закуской к пиву на один зуб. Фить, ха. Понял? На один зуб.
Да-да. Понял. Шутник хренов.
Мы спешились, стараясь оставаться вне зоны покрытия этого Шарика. Софа подвела меня к крыльцу, где устроили что-то типа парковки для лошадей. Иначе я это назвать никак не мог. Ведра с водой, кормушки с овсом, и так далее.
Мы поднялись по лестнице. Старые деревянные ступени скрипели под ногами, готовые рассыпаться к чертовой бабушке, разорвать джинсы, пробить подошву ржавыми гвоздями и занести в кровь убийственную инфекцию. Например, столбняк
Давно ли ты делал прививку, кстати? От гонореи, от дизентерии.
От дизентерии не делают прививки.
О, ты уверен? В наше-то время, мне казалось, прививки есть от всего. Даже от запоя и той шизы, что что с тобой щас творится.
Цыц.
София взялась рукой за дверную ручку в форме головы льва и трижды постучала. После чего последовал тихий щелчок. Сначала я не понял, что случилось. Но когда осознание пришло, мурашки вернулись.
– Подними руки, сынок, и так, чтобы я их видел. И давай без фокусов.
