Текст книги "Смерть Созданиям Сумрака: Расцвет (СИ)"
Автор книги: Александр Вольт
Соавторы: Ричард Рубин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Глава 19
– Нам туда, – заявила Софа. Заявила безапеляционно. Строгим тоном начальника, который в ответ на любые возражения вышвырнет тебя пинком под зад – даже пикнуть не успеешь.
Так что я противоречить не стал. Хотя кровавый след малость настораживал. Любой, у кого хоть немного здравого смысла осталось, поймет, что туда, где из человека или животного юшку выпускают, соваться не стоит.
А мы как раз в пекло сунуться и собрались. Иронично даже, если учесть, что из шахты тянуло холодом и сыростью.
– Ты уверена? – спросил я. – Может, обходной путь подыщем?
– Т-так нету их, обходных путей, – промямлил тощий паренек в парусиновой рубахе.
Я вопросительно глянул на него. Как загудело там, в вентиляции, паренек вцепился в свой кинжальчик на поясе мертвой хваткой. Глаза попеременно сновали между мной, Софой и Катериной. И ежу понятно – пацан напуган до чертиков. До него даже ни один упырь не доберется, потому что не успеет. Разрыв сердца первее сработает. Тоже мне, последний богатырь.
– Как это нет путей? – не поверил я, – вы че, хотите сказать, что до поверхности одна длинная кишка тянется, и все?
Пацанчик замялся и опустил глаза.
– Х-ходы есть, но мы в них п-практически не суемся. После того, как Рябина и Макар…
Тут он осекся и отступил в сторону. Я сначала не понял, почему, а потом увидел, как Катерина выразительно семафорит глазами. И сразу все понятно стало. То ли Рябина и Макар обладали тягой к приключениям, то ли так жребий на них пал. Да только пошли ребята на вылазку и сгинули. А теперь о них предпочитают помалкивать.
Да уж, интересная нам с Софой компашка попалась. Мало того, что они к бою совершенно не готовы, архив в полном раздрае содержат, так еще и местности не знают толком. Охренительное комбо. Три, сука, в ряд. С таким прикрытием упырей только и гасить.
Но разве есть другой выбор? Наверное, можно лапки сложить и покориться судьбе. Только меня не этому учили. У нас в Советском Союзе если кто-то из коллектива не справляется, то долг остальных ему на помощь прийти. Так испокон веков заведено. И отступать от этих принципов не собираюсь. В конце концов, их везде блюсти нужно.
Что в выработке месячной нормы, что в истреблении упырей.
Я подскочил к Катерине и дернул ее за рукав. Бесцеремонно, но когда над ухом дудит адская труба, тут уж не до любезностей, извиняйте.
– Кать, ты тут из этого выводка самая сведущая. Скажи хотя бы примерно, куда эти шахты ведут?
Она наморщила бледный лоб (у них явно большой недостаток солнечного света, хм. Кровососов боятся, но и сами живут как летучие мыши) и задумалась. Как же это некстати. Может, попросить Софу подзатыльника ей отвесить, чтоб шестеренки в голове побыстрее крутились?
– На самом деле к поверхности ведет только одна короткая отворотка. Центральная шахта уходит вглубь, и там разветвляется на несколько ходов… а дальше я не знаю.
Она потупилась и сложила руки на груди.
– Никто из наших не заходил так далеко.
– Потому что нельзя! – запищала белобрысая девица в плаще.
– Во-во! – поддержал ее высокий детина с мордой типичного крестьянина, – там всякой хуебесии навалом. Назад вовек не воротишься!
– Сети там паучьи, – взвизгнул из-за его спины еще кто-то, – огроменные, с палец толщиной. Представляете, что за твари эти сети плетут?
– Ой, да херня твои пауки, Антипа, – припечатала та же белобрысая девица, – покойник там бродит. Неупокоенный. Давным-давно уже мается, истлел весь до костей, одна шляпа осталась. А душеньке деваться некуда, вот он и озлобился…
Тут всех как будто прорвало и они загалдели наперебой, кто во что горазд. От этого меня неожиданно накрыло странное ностальгическое чувство. Как будто снова в школе на большой перемене очутился. Здесь отличники про варианты решения контрольной трут. Кто-то обсуждает, что в столовке брать будет – котлетки с макарошками или с пюрешкой. Девчонки в уголке сплетничают, что у мамки Вики Кибиткиной чулки понтовые появились, в сеточку, и что Вика у мамки позаимствует эти чулки. На “камчатке” двоечники дуются в карты. А я просто сижу, хаваю булку с маком и думаю о том, что после школы надо бы в киоск наведаться – в тетрисе садятся батарейки…
Сейчас батарейки садились уже у моего терпения. Надо бы эту оживленную дискуссию прекратить, потому что она ничего полезного не несет, только страх на всех нагоняет и ажиотаж. Тем более, что Софа явно хочет что-то важное сказать. Аж губы кусает. Но щас никто ее не услышит. Привлечь бы их внимание чем-то…
– БАСКО, можешь помочь по-братски?
Искусственный интеллект пробудился сходу.
– Я ДАЖЕ НЕ ПРЕДПОЛАГАЛ, ЧТО МЫ С ВАМИ, ВИКТОР, УЖЕ ПЕРЕШЛИ НА ДАННУЮ СТАДИЮ ОТНОШЕНИЙ. НО ДА, ВЫПОЛНЮ ВСЕ, ЧТО В МОИХ СИЛАХ.
– Отлично. Тогда будь другом, сделай так, чтоб все смотрели на меня.
– КАКОЙ СПОСОБ ВЫ ПРЕДПОЧТЕТЕ? ВИЗУАЛЬНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ ИЛИ АКУСТИЧЕСКОЕ?
– Удиви меня.
– БУДЕТ СДЕЛАНО.
Его электронный голос был полон самодовольства. И ведь кто-то же ему прописывал в исходном коде склонности к подобному поведению. Я бы поглядел на то, как это устроено. Чисто из любопытства. Хотя бы на названия переменных.
БАСКО не подвел. Из моего передатчика ударили три мощных, сфокусированных луча. Чем-то было похоже на лазерный пистолет из особого тира, куда иногда по выходным некоторые мои знакомые играть ходят. Лучи заметались по стенам, по низкому каменному потолку. Они оставляли за собой в воздухе следы – красные и желтые искорки. Болтовня стала стихать, но этого компьютерному шутнику показалось мало. Потому что через секунду из передатчика грянула бравурная музыка, знакомая каждому уроженцу Советского Союза с детства.
– СОЮЗ НЕРУШИМЫЙ РЕСПУБЛИК СВОБОДНЫХ
СПЛОТИЛА НАВЕКИ ВЕЛИКАЯ РУСЬ!
Я слегка оторопел. Прежде всего, от того, что в передатчике настолько мощный динамик. С одной такой штучки у меня на руке вполне можно раскачивать дискотеку в парке под открытым небом. В сочетании с убойной цветомузыкой эффект получился на загляденье – все разом заткнулись и уставились на меня. Благоговения перед гимном они совершенно не испытывали. Наоборот, парочка самых робких даже сжалась и спряталась за спины товарищей.
Ничего удивительного. Тут отношение к… правительству немного другое, нежели у нас. Пусть они и присели на измену, зато теперь слушать будут.
– Товарищи, минуточку внимания, – начал я. Командному тону не обучен, конечно, но на собраниях выступал раньше, поэтому не оробел. – Времени у нас, как я понимаю, нет. Поэтому послушайте Софу и послушайте внимательно.
С этими словами я отступил в сторону и сделал Софе знак рукой, мол, вперед, начинай. Уговаривать ее не понадобилось.
– Мы пойдем в центральную шахту, – сказала она коротко. Только когда моя спутница очутилась перед этими доходягами как докладчик перед толпой, я в полной мере ощутил контраст. Даже чумазая, покрытая ссадинами и царапинами, Софа казалась тверже ледяной глыбы. Я готов был поставить свой годовой оклад, что она в одиночку уложила бы этих зашуганных и робких салаг.
Однако они решили в эту глыбу долбануть контраргументами.
– Совсем сдурела, что ль? – загудел детина с крестьянской рожей, – тебе ж сказано, что там заплутать раз плюнуть. В отворотку надо идти и наверх, а там деру давать. Переждать где-нибудь.
Его поддержали сразу несколько человек. Я почувствовал, как сжимаются кулаки. Вот пересчитал бы я ему щас зубы, этому спорщику. Хотя… если мы не поспешим, то и так это случится. Только достанется уже всем. Шорохи и скрипы сзади нарастали. Твари рядом, а значит, мешкать нельзя.
– Нельзя наверх, поймите, дурачье! – рявкнула Софа. – Неужели вы думаете, что кровососы настолько тупые, что они про этот ход не знают. Да там уже наготове сидит десяток этих уродов, чтоб взять вас тепленькими, как только вы нос покажете! Стартегия простая как два пальца!
– Стратегия, – поправил я, за что удостоился от Софы кулака исподтишка. Ну не удержался я, привык уже. Че бычить-то?
– И что ты предлагаешь тогда? – не унимался детина, – пойти по центральному ходу, заплутать и сдохнуть? Макар и Рябина…
– Макар и Рябина были без царя в голове, – встряла Катерина, – ушмыгнули посреди ночи. Ни снаряжения не взяли, ни припасов…
Детина ткнул похожим на сардельку пальцем в Софу. Она воинственно глянула на него и приосанилась.
– А эта чем лучше тогда? – поинтересовался он, – заведет нас в ебеня, там и помрем. Тут на несколько верст в стороны пути идут, и никто не знает, можно ли выбраться вообще в другой стороне. С упырями хоть исход известен.
Я усмехнулся.
– Конечно, известен. Перебьют вас всех, как стадо баранов, и дело с концом. Вы им только доброе дело сделаете. Вот обрадуются эти уроды – так-то на жрачку охотиться надо, а тут она сама идет в лапы!
Детине мой ответ пришелся не по нраву. Он сложил морду кирпичом и попер на меня с совершенно очевидным замыслов – донести свою точку зрения посредством пендаля. Я шагнул навстречу. Предпочел бы избежать этого, но оплеуху можно и отвесить – в профилактических целях. Главное, ничего ему не сломать с моими-то новыми силами. Людей бить после “обновления” я еще не пробовал.
– Я знаю, куда идти! – возвестила Софа, – чувствую. Плетение выведет куда нужно. Но заставлять мы никого не станем. Сами выдвигаемся сейчас. Вы можете остаться здесь и драться или пойти с нами. Но сдюжите вряд ли. Эти все-таки щас голыми руками ваше укрытие по кирпичику разбирают.
– Выбирайте быстрее, – посоветовал я, – у нас самое большее минута.
Когда они поняли, в какой суровой реальности находятся, сразу скисли. И я честно их понимал. Перемены человеку тяжко даются, а салаги к этой дыре привыкли, как-никак. Пусть она и так потихоньку в негодность приходит, сняться с места отважится не каждый. Но сделать это придется, если башку на плечах желаешь сохранить.
Они сделали. Даже детина, который на меня взъелся, угрюмо кивнул. Хорохорится, а жить все ж хочет, паскуда.
– БАСКО, оцени расстояние между нами и нашими гостями, – скомандовал я, – хочу прикинуть, сколько у нас форы.
– ОКОЛО ШЕСТИДЕСЯТИ СЕКУНД. – сообщил он.
Я чуть по лбу себя от удивления не хлопнул. Чтоб БАСКО обошелся без подколок, без пустой болтовни и самолюбования? Наверняка завтра снег пойдет… потому что ядерная зима настанет.
Дожить бы еще сперва до этого завтра.
Я подошел к Софе и положил руку ей на запястье. Она накрыла мою руку своей и устало улыбнулась.
– Веди нас, волшебница, – сказал я, – пора в путь.
…
Вела нас совсем не дорога из желтого кирпича. Шахта оказалась низкой, поэтому шел я, согнувшись кренделем, аж кишки с селезенкой наружу просились. Но претензии предъявлять глупо – тот, кто этот лаз проектировал, наверняка думал, что по нему воздух пойдет или тощий ремонтник. Но никак не парень-косая сажень в плечах.
Вот я и пожалел, что много каши в детстве ел. Вдобавок приходилось шагать по всякому мусору и дерьму. В прямом и переносном смыслах. Когда аккуратно обогнул очередную смрадную кучу, заботливо прикрытую прелыми листьями, порадовался, что хотя бы обувка крепкая. Обитатели этих мест не очень-то заботились об их чистоте. А еще под ногами до сих пор виднелся кровавый след.
После особенно узкого участка, который мы с верзилой едва миновали, Софа обрадовала:
– Скоро расширение, полегче будет.
Я уважительно кивнул. Уже после первых двух маленьких развилок всем, кто в Софкиных скиллах сомневался, пришлось варежку прикрыть. Она двигалась размеренным, твердым шагом стопроцентно уверенного в себе человека. Словно в голове у нее стояла маленькая ЭВМ, на ходу подсказывающая маршрут. Через нашептывание на ушко.
– Откуда ты знаешь, куда топать надо? – спросил я Софу, на ходу потирая поясницу.
– Чувствую.
Она даже не взглянула на меня. Глаза устремлены вперед, словно она видит то, что недоступно никому другому. Может, это обман зрения, или магия ее так просыпается, но только исходило от Софки сияние. Рассеивалось по сторонам холодным туманом.
– Содержательный ответ, – усмехнулся я, – а поподробней можно? Или это секрет фирмы?
Наверное, не стоило ее отвлекать, вдруг для этого дела концентрация нужна. Но меня любопытство заело.
– Витя, ты знаешь, кто такие лозоходцы?
Неожиданный вопрос, надо сказать. Слово я слышал – в “Умниках и умницах” по телевизору вроде как-то упоминали. Но вот о значении не имел ни малейшего понятия. Поэтому не буду выставлять себя неучем – отшучусь.
– Те, кто очень любят песню про плот?
Софа нахмурилась и перешагнула через ворох гниющих листьев.
– Что-что?
Понятно, снова у нас разница культур барьером встала и мешает оценить шутку.
– Ну эта, про плот, свитый из песен и слов…
– Я такой песни не знаю, – призналась Софа, – да и пес с ней, тут не в песне дело. Лозоходство, Витя, это умение такое. Очень древнее и важное.
Сзади согласно загомонили. Видимо, в отличие от меня, аборигены были хорошо с таким скиллом знакомы.
– В наших местах, когда колодец роешь, без мастера не обойтись. Он со своей рамочкой приходит и помогает найти нужную точку. Лучшие мастера на вес золота, – пояснила она с видом знатока, – потому что они такие места чувствуют, где вода чистая, свежая и силу имеет.
Если б эту телегу услышал прежний Витя Богданов, он бы, наверное, в лицо расхохотался и все свои пломбы продемонстрировал. То, что Софа говорила, тянула на отборнейший антинаучный бред. Из той же оперы, что двойники, круги на полях и проклятие фараонов. Журнальчики, полные такого бреда, у нас в каждом туалете лежат стопками – с ними очень приятно коротать время. А потом можно в качестве туалетной бумаги использовать.
Но нынешнего Витю Богданова смеяться не тянуло. Расшатался у него воинствующий материализм.
– Я в лозоходстве не сильна, – заявила Софа, – учить пытались, конечно, но бросили, когда стало понятно, что не впрок идет. Но кое-чему я все-таки научилась. Источники энергии чувствую прекрасно.
– И как это п-приведет нас к с…с… сп-пасению? – проворчал из-за спины уже знакомый паренек. “парусиновая рубаха”.
– Легко. Потому что мой источник энергии – вода. Я знаю, где она выйдет на поверхность. Вода нас выведет, – пообещала Софа.
И опять столько непоколебимой уверенности прозвучало в этих словах, что я поверил – выведет.
Салаги тоже поверили. Но не только поэтому они изо всех сил торопились за нами – скрежет, лязг и упыриное уханье подстегивали прекрасно. Унылые интерьеры вокруг потихоньку менялись. Лаз еще расширился и превратился в проход, в котором уже можно было встать во весь рост. Вскоре встретилась отворотка – узкий проем в стене слева, ведущий черт знает куда. Судя по тому, что поднялись оживленные шепотки, вел он действительно на поверхность. Кто-то отчаянно хотел пойти… но так и не пошел. Товарищи не позволили.
Оптимизма у всех, правда, было маловато, потому что вскоре путь вокруг нас погрузился во тьму, хоть глаз выколи. Я не из трусливых, темных комнат даже в детстве не боялся, но все равно неудобств хватанул – так смачно вляпался во что-то, что аж штаны замарал. И вляпался, если судить по запаху, совсем не в шоколадную пасту. Возникла мысль попросить БАСКО, чтоб ОЗАРИЛ нам дорогу, но от этой идеи я отказался, когда вспомнил про цветомузыку. Он полумер не знает. Устроит такое световое шоу, что вся процессия будет как на ладони.
С каждым шагом, с каждой сотней метров мы все глубже уходили вглубь тоннелей. Они будто проглатывали нас, проталкивали по огромному пищеводу, чтоб сожрать и переварить. Даже косточек не оставить. Сзади уже начинали недовольно ворчать. Я и сам труханул бы раньше. Но сейчас вера в Софкины способности не давала мне сойти с курса. Если она говорит, что сможет, то сможет.
Поэтому ворчания и ропот салаг меня не беспокоили. А вот что до других звуков…
Когда мы ушли в темноту, долгое время не было ничего, кроме шагов, дружного дыхания да резких, односложных указаний Софки. Но потом я услышал нечто тревожное. В стенах кто-то скребся. Сначала подумал, что это опять мозг шутку играет и на пустом месте ощущения создает. Но когда прислушался, понял, что шутки кончились. Резкое и ритмичное “ш-шорх-ш-шорх” раздавалось слева. Как будто кто-то граблями по камню царапал.
– Ты это слышишь? – спросил я Софу. Голос приглушил, чтоб салаги ненароком не услыхали. А то еще панику подымут.
Она кивнула.
– Да.
– И что это, как думаешь? Крысы?
Ответа не поступало долго. Сейчас я не видел ее лица, но почему-то выражение его представлялось запросто – пасмурное и напряженное.
– Крысы, Витя. Самый мерзкий вид крыс.
Глава 20
После этих слов никаких разъяснений не понадобилось. Но даже если бы я и хотел их получить, то не успел бы. Вокруг затрещало, зашумело, и я почувствовал, как за шиворот сыплется холодная влажная крошка. До чего ж гадкое ощущение. Не потому что я брезгливый – на производстве разные случаи бывают, слабые кишками ребята у нас не задерживаются обычно. А потому что знал, что ничего хорошего этот звук не предвещает.
Соображай, Витя. И соображай быстро. Как ни пытались мы с Софой делать вид, что все в порядке, а шила в мешке не утаишь. Особенно тогда, когда оно тебя в уши колет, это шило. К треску и шороху вокруг присоединился напряженный шепот. Он нарастал с каждой секундой. Кажется, плачевно все с выдержкой у наших спутников. Если щас хоть один захнычет – пиши пропало, эффект будет повальный, как от падающих костяшек домино.
Нужно было оценить пространство вокруг. Но как это сделаешь в темноте? У меня апгрейд физухи пока не настолько проявился, чтоб по-кошачьи видеть.
– БАСКО, – скомандовал я, – врубай свой сканер окружающей обстановки, осмотри окрестности. Мне нужно знать все до мельчайших деталей. Наше расположение, ближайшие развилки, возможные пути отхода. Кажется, мы в тот еще переплет угодили.
С ответом он вновь затянул, чертова железка. Для суперкомпьютера работал БАСКО как младший инженер в пятницу перед отпуском – вяло и из-под палки. И ведь даже рычагов воздействия у меня на него никаких! Потому и терплю, собственно. Оба мы с Софой терпим.
– ДОЛЖЕН ПРОИНФОРМИРОВАТЬ ВАС, ВИКТОР, ЧТО В УСЛОВИЯХ ОТДАЛЕНИЯ ОТ ЦЕНТРАЛЬНОГО ПРОЦЕССОРА МОИ СПОСОБНОСТИ НЕСКОЛЬКО ОГРАНИЧЕНЫ. ОГРАНИЧЕНИЯ НЕСУЩЕСТВЕННЫ, И ДЛЯ ВЫПОЛНЕНИЯ БОЛЬШИНСТВА ПОСТАВЛЕННЫХ ЗАДАЧ ПОМЕХОЙ НЕ СЛУЖАТ, ОДНАКО…
– Я тебя понял и принял таким, какой ты есть, как психологи учат, – перебил я, – не долдонь, к делу давай.
– Я И ПЕРЕХОЖУ К ДЕЛУ. – В компьютерном голосе проскользнули обиженные нотки, – РАДИУС ДЕЙСТВИЯ СКАНЕРОВ ВАШЕГО ПЕРЕДАТЧИКА, ВИКТОР, НЕ ПОКРЫВАЕТ ТОННЕЛИ ПОЛНОСТЬЮ, ПОЭТОМУ СФОРМИРОВАТЬ СХЕМУ ОКРУЖЕНИЯ ВО ВСЕЙ ПОЛНОТЕ НЕВОЗМОЖНО. ОДНАКО Я МОГУ ПРЕДСТАВИТЬ КАРТУ БЛИЖАЙШИХ ПЯТИ КИЛОМЕТРОВ…
Скрежет и стук стали громче, теперь уже все сомнения стерлись окончательно – к нам пробирался кто-то. Или что-то. И это что-то обладало недюжинной мощью, раз плевать хотело на толщу земли, камень и металл. Несдобровать будет, если вдруг встретимся с этим лицом к лицу.
Лицом к морде, хех.
– Будь добр, предоставь уже, – процедил я.
– СРОЧНОСТЬ НЕ ДАЕТ ВАМ ПРАВА НА ХАМСТВО, ЮНЫЙ ЛАМБЕРТ, – отозвался БАСКО. Но карту все же предоставил – через секунду уже знакомые лучи вырвались из передатчика и прорезали тьму. Они казались бледными, слабыми, какими-то чахлыми; чернота их окутывала и душила. Я уж думал, что щас они исчезнут с концами, и голограммы нам не видать, потому что как ее покажешь без стены, без опоры? Но она появилась. Стена, сырая каменная кладка, появилась слева от нас. В нескольких метрах. Лучи начали расти, разворачиваясь в полотно. Через секунду на нем пролегла сеть жирных линий и контуров, они расходились во все стороны.
Я прищурился. От долгой беготни в потемках даже слабое сияние било по глазам так, что они заслезились. Похоже, снова придется играть в картоведа. Не самая любимая игра, да и ставка высока будет. Но делать нечего.
– А где здесь мы? – спросила Софа, вставая рядом.
Словно в ответ на ее вопрос по голограмме пробежала рябь, и на схеме появилась крохотная зеленая точка. С ней сориентироваться стало легче. Но радости это не принесло. Все, что было ясно – мы не были близки вообще хоть к какому-нибудь выходу. Карта оказалась не очень подробная – видимо, силенок БАСКО и впрямь не хватало, поэтому вынести из нее получилось только то, что мы находимся в нескольких десятках метров от большой развилки, от которой шло три ветви.
Налево.
Направо.
Прямо.
Меня даже смех разбирать начал. Нервный. Ну Витек, чисто рыцарь на перепутье, богатырь. С той только разницей, что тут в перспективе башки можно на любом направлении лишиться. Потому что никто не скажет, из-за какого угла на тебя клыкастая харя выскочит.
А она сама предупреждать не будет – слишком ценит элемент внезапности.
– Понятно, – коротко бросил я, – а теперь вот что – какой из этих путей ведет к нашей цели?
– ПОТЕНЦИАЛЬНО ВСЕ ЭТИ ПУТИ МОГУТ ВЕСТИ К НЕЙ, ВИКТОР, ПОТОМУ ЧТО ВАША ЦЕЛЬ КАК ГОЛЛАНДСКАЯ МЕЛЬНИЦА – ПОСТОЯННО В ДВИЖЕНИИ.
Мне захотелось вломить по передатчику что было сил. Остановила только мысль о том, что БАСКО злопамятный и обидчивый, в ответ может током шарахнуть или гадости мне в кровь впрыснуть какой-нибудь. Ссориться сейчас с ним совсем нельзя. А очень хочется – серьезнее ведь относиться к ситуации надо.
Ну хоть мельницу приплел, а не штурвал, чучело микросхемное.
– Хорошо, какой из них безопаснее?
Этот вопрос понравился ему куда больше. Потому что ответ я получил оперативнее.
– ВЕРОЯТНОСТЬ БОЕСТОЛКНОВЕНИЯ С СИЛАМИ ПРОТИВНИКА ПРИ ПРОДВИЖЕНИИ ПО ЛЕВОМУ ПУТИ – ШЕСТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ ЦЕЛЫХ И ВОСЕМЬ ДЕСЯТЫХ ПРОЦЕНТА. ПО ПРАВОМУ – СОРОК СЕМЬ ЦЕЛЫХ И ЧЕТЫРЕ ДЕСЯТЫХ. ПРЯМО – ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ И ТРИ. ВЫВОДЫ ОЗВУЧИТЬ?
– Спасибо, не стоит.
На это я и сам способен. Пока что все расклады мне не очень нравились. Даже в лучшем случае с вероятностью почти пятьдесят на пятьдесят мы наткнемся на тварей. Но лучше эту вероятность сократить и…
– Нам налево, – вытянула руку Софа. В бледном сиянии, исходящем от карты на стене, ее тонкая ладонь будто бы принадлежала покойнице.
Которой она могла бы стать. Не окажись я рядом…
Не окажись ты рядом, ее судьба могла бы вообще по-другому сложиться. А сейчас уже что толку об этом говорить. действовать пора.
– Как налево? – удивился я, – ты что, не слышала, что Басканович сказал?
– ЭТО НЕ МОЕ ИМЯ, – вклинился он.
Но я ремарку проигнорировал.
– Слышала. – Голос Софы совершенно не дрожал. Выдержка, которой только позавидовать можно, чесслово. И поучиться. – Но мы должны пойти налево.
Я шагнул к ней и взял руку в свою.
– Софа, зачем так рисковать? Все же рассчитано. Двадцать лишних процентов – это много. Особенно, если выбор стоит между тем, сохраню я сегодня кишки в брюхе или не сохраню. Это, бляха-муха, вопрос ребром!
Она повернулась ко мне и одарила жуткой улыбкой. Жуткой, потому что в ней было столько спокойствия. Спокойствия и веры. Но эта вера не подкреплялась абсолютно ничем. Не было ни статистики, ни выкладок в ее пользу. Ни-че-го!
– Каждая из этих дорог сулит нам смерть, Витя, – сказала она, – холодом веет от них. Не буду даже юлить и врать. Железка, конечно, штуковина умная и полезная, хоть и вредитель еще тот. Но чувствовать она не умеет. А я именно что чувствую. Сердцем чувствую, поджилками. Потому скажи, во что ты больше веришь – в железкин ум или в мое сердце?
Витя Богданов из прошлого, разумеется, верил в железкин ум. И двинул бы дальше, что называется, по приборам, в соответствии со здравым смыслом и наилучшей вероятностью. Но даже последние следы его пребывания в этом мире унес с собой дым от усадьбы деда Гриши. Ничего не осталось.
– В сердце верю, – сказал я. И для верности в грудь себя стукнул, как это делали борцы на показательных шоу из-за границы во Дворце Спорта.
Софа улыбнулась.
– Тогда вперед, за мной.
Однако нам пришлось задержаться. Потому что земля под ногами внезапно затряслась. Заходила ходуном, как будто кто-то прицельно звуковой волной саданул. Но ведь это невозможно. Генератор такой мощности на глубине использовать будет только психопат… или хитроумный гений. Ни с тем, ни с другим я встречаться не хотел.
– Ты это чувствуешь? – шепнул я Софе.
Она округлила глаза.
– Даже мой дед щас это почувствовал. А ведь его волки загрызли в трех верстах от Семенково двадцать лет назад!
Эта внезапная сейсмическая активность не укрылась и от наших спутников. Отдам Катерине должное – сориентировалась она быстро и принялась призывать своих подопечных к спокойствию. Но получалось у нее плохо, совсем не внушительно. Одни забормотали молитвы, другие захныкали как дети в песочнице, которым совочком по голове заехали в пылу игры. Громила сквозь зубы ругался матом. Сначала я подумал, что это он так стресс выплескивает, а потом вспомнил – вроде в каких-то суевериях сказано, что брань нечистую силу отгоняет. Глупые сказки, конечно, только и всего. Если б упыря можно было прогнать, просто послав на хуй, русские люди такой напасти бы не знали.
А в том, что к нам ломятся упыри, никаких сомнений не осталось. Только вот странность какая – поскребывания и шорохи в стенах стихли, словно их и не было никогда. Осталась одна только дрожь земли… При мысли об этом я почему-то представил низкие, удушливые лазы и ходы в толщах сырой земли, в которых прячутся огромные, жирные черви с клыками в несколько рядов. Только и ждут, твари, пока человек подойдет к краю такого лаза… Дальше ам – и даже ботинок от человека не остается.
Бр-р, лучше сейчас о таком не думать.
– ИЗВЕЩАЮ ВАС, ВИКТОР, ЧТО ВЕРОЯТНОСТЬ БОЕСТОЛКНОВЕНИЯ ЗНАЧИТЕЛЬНО ВОЗРОСЛА И В ДАННЫЙ МОМЕНТ СОСТАВЛЯЕТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ ЦЕЛЫХ И ДЕВЯТЬ ДЕСЯТЫХ ПРОЦЕНТА, – меланхолично сообщил БАСКО, – И ПО МОИМ ПРОГНОЗАМ, ОНА ПРОДОЛЖИТ РАСТИ.
Да мне и без его прогнозов было понятно, что дело пахнет даже не керосином, а топливом для космических челноков, черт подери. Замкнутое пространство, темнота, в которой Сатана ногу сломит (свет от голограммы погоды не делает), да еще и застряли мы аккурат на середине дороги. И назад не повернешь, и марш-броска до пункта назначения уже не выдашь. А если учесть, что с нами еще и куча людей, почти все из которых в бою бесполезны… Не, формально у них есть ножички, но ими разве что мясо на шаверму нарезать да свистульки из дерева строгать. В бою непригодны.
Столько факторов – и все играют против нас. Да еще и на нервы действует бормотание. Как комариным зудом по ушам ездят.
– Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое…
Понятно. Опиум для народа начали воскуривать, значит, как только петух жареный в жопу клюнул. За одним подхватили другие, и вскоре сырой и промозглый тоннель, здорово похожий на пещеру (разве что сталактитов не хватало для полного сходства) стал филиалом молельного дома. Кто-то уже не стесняясь, в голос ревел. И вроде бы осуждать за это нельзя, потому что салаги же, даже двадцать лет не все разменяли. Но и терпеть тяжело.
Поэтому я терпеть не стал.
– Тихо! – шикнул я на Катерининых людей, – всем рты на замок, пожалуйста. Слушайте…
Понятия не имею, почему – может, это был звездный час моего навыка убеждения, но они и впрямь заткнулись. И когда бормотания и слезы стихли, я снова услышал то, что мне совершенно не понравилось. Что-то большое ухнуло, тяжело осело вниз. Пол под ногами вновь завибрировал. Мы все стояли в молчании. Как глиняные воины китайского императора, которых я в книжке видел когда-то. Но на воинов эти люди, взбудораженные и напуганные, не тянули. Только мы с Софой, да и то по скидке в базарный день.
А потом тишина нарушилась. Ее прорезал женский вскрик. Он оборвался прямо на взлете, как будто кто-то щелкнул кнопкой пульта и убрал всю громкость.
– Дарья?! – взволновался кто-то. – Братцы, Дашка пропала. Только что здесь была и…
Что последовало после “и…” так никто и не узнал, потому что говорящий пропал сам. Земля под нами сотрясалась уже практически непрерывно, поэтому причины выбирать путь я уже не видел.
– Придется нам повременить, Софа. – сказал я.
Она только мрачно кивнула. На кончиках пальцев мелькнули холодные белые искорки.
– БОЕСТОЛКНОВЕНИЕ НЕИЗБЕЖНО, ВИКТОР, ПРИГОТОВЬТЕСЬ. – сообщил БАСКО.
– С этими новостями ты запоздал, – со вздохом ответил я.
Как человек, которому доводилось дело иметь с тонкими процессами (пусть даже большую часть времени я в таких процессах с боку припека участвовал) я понимал, что такое “ждать, затаив дыхание”. Сейчас был как раз такой случай. Все мы, даже сбитые с толку салаги, понимали – что-то идет.
И оно пришло. Пол под моими ногами начал оседать. Я чертыхнулся и как можно резче отскочил в сторону, увлекая Софку за собой. Очень вовремя, потому что тут же на месте, где я стоял, образовалась приличных размеров яма. И яма эта не пустовала. Я напряг зрение.
В рассеянном сиянии от голограммы что-то блеснуло. Хищным блеском, неприятным. В яме копошилось нечто темное, приземистое, с обтекаемой формой тела…
Червь! Мысли внезапно стали материальны, и мое буйное воображение вызвало к жизни древнего доисторического монстра, которому только в радость будет человеческим мясом закусить… Пусть сомнительной свежести (потому что с личной гигиеной тут беда), но зато как много сразу!
А потом этот червь выпростал наружу лапы, и я тут же понял, что в своей первой оценке жестко пролетел. А следом еще одно осознание горькое получил. Такая вот “двоечка” в щи пришла неприятная.
Развели нас упыри. Меня лично развели. Мы думали, что эти твари атакуют с поверхности, а они все это время подкоп к нам делали. Чтобы врасплох застать. И удалось им это на все пять баллов.
Тварь заклекотала и в один прыжок выбралась из ямы. С ее тела падала пыль, комья земли и влажной глины. Она встряхнулась, и тут я смог наконец рассмотреть, с чем имею дело. Насколько это было вообще возможно в этой темени. Передо мной стоял брат, сват или отдаленный сородич тех нетопырей, которых за собой водил брат Распятьева. То же вытянутое рыло с ощеренной пастью, маленькие красные глазки, даже кожистые крылья за спиной, пусть и совсем дохлые. А вот дальше начинались отличия. Потому что вместо тощих тонких лапок у этих тварей были мощные лапы с изогнутыми когтями, как у барсуков. Настоящие ковши, которым любой экскаватор обзавидовался бы. Тогда ничего особенного в том, что упыри такой способ выбрали. Имея таких гадов на вооружении, можно хоть до центра Земли докопаться. Часа за полтора.
Тварь вытянула в мою сторону рыло и издала истошный, пронзительный писк, от которого заболело в ушах. Ему вторили крики – не менее истошные, но на сей раз вполне человеческие. Полные ужаса. Как будто хор в филармонии поддерживал солиста.
Мысль смешная, а ситуация страшная. Да, паника среди салаг уже началась, но я все еще могу не дать ей развернуться. Иначе они все здесь полягут. Так, вроде бы БАСКО говорил, что справа безопаснее всего… Взгляд выловил в бледных отсветах лицо Катерины. Белое как смерть, но без страха.
