Текст книги "Отель «Парк»
(Повесть)"

Автор книги: Александр Воинович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Александр Воинович
ОТЕЛЬ «ПАРК»
Повесть

Автор этой книги, генерал-майор югославской Народной армии, Александр Воинович – народный герой Югославии, участник народно-освободительной борьбы. В 1942 году был предан, схвачен оккупантами и брошен в концентрационный лагерь в Австрии. Фашисты и не подозревали, что он является одним из организаторов и исполнителем описываемого в книге налета на отель «Парк» в городе Нише, в результате которого было убито и ранено около 30 немецких офицеров. В противном случае Воиновичу грозила бы смерть.

Воинович бежал из лагеря и присоединился к словенским партизанам Похорья, с которыми воевал до победы в 1945 году. Перу Воиновича принадлежит несколько книг о народно-освободительной борьбе в Югославии: документальная повесть «Снова свободные» (1959 г.), роман «Кровь – еще не все» (1961 г.), документальная повесть «Белые склоны Похорья» (1963 г.).

Книга «Отель „Парк“», вышедшая в Югославии в 1958 году, повествует о героическом подвиге представителя югославской молодежи, самоотверженно боровшейся против немецких оккупантов за свободу своего народа.

Предисловие

Советский народ, вынесший на своих плечах главную тяжесть второй мировой войны, высоко ценит мужественную борьбу народов других стран против фашистских агрессоров, их большой вклад в разгром гитлеровской Германии и ее сателлитов.

Наша страна придает важное значение героической борьбе югославского народа против иноземных захватчиков и их внутренних приспешников в годы минувшей войны. Народы Советского Союза и Югославии, воины Красной Армии, партизаны и бойцы Народно-освободительной армии Югославии с первых дней нападения гитлеровской Германии на Советский Союз сражались против общего врага до полного его разгрома. С приходом войск Красной Армии на Балканы советские и югославские воины получили возможность плечом к плечу сражаться против фашистских оккупантов. Совместно пролитой кровью они еще больше скрепили братскую дружбу народов и армий наших стран.

6 апреля 1941 года немецко-фашистские войска при поддержке войск Италии и хортистской Венгрии внезапно напали на Югославию. В тот же день гитлеровцы подвергли варварской бомбардировке Белград.

Гнилость антинародного режима довоенной Югославии, пораженческие настроения ее государственного и военного руководства, предательство отдельных буржуазных группировок привели к тому, что в течение нескольких дней монархическая Югославия потерпела поражение, а ее армия была разгромлена и в значительной части пленена.

Заправилы фашистской Германии рассчитывали, что с победой над Югославией им удастся полностью подавить антифашистскую борьбу югославского народа, а страну, как и другие порабощенные страны Европы, – использовать в войне против первого в мире социалистического государства. Но гитлеровцы жестоко просчитались. Коммунистическая партия Югославии, боровшаяся против присоединения страны к Тройственному пакту (Германия, Италия и Япония), подняла народные массы на борьбу против фашистского нашествия. Она была единственной политической силой, способной организовать вооруженную борьбу с иноземными захватчиками.

Вскоре после вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз в Югославии начала развертываться вооруженная борьба с оккупантами. Вступление Советского Союза в войну расценивалось Коммунистической партией Югославии как событие, которое должно коренным образом изменить соотношение сил воюющих сторон и открыть перспективы победы над гитлеровской Германией и ее союзниками по агрессии. Действия югославских партизан с каждым днем приобретали все больший размах. Вооруженная борьба становилась общенародной.

В повести «Отель „Парк“» – одной из первых своих работ – Александр Воинович раскрывает процесс нарастания вооруженной борьбы югославского народа. Являясь непосредственным участником событий, автор описывает их красочно, с большой жизненной правдой. Читатель невольно увлекается переживаниями героя повести и проникает в социально-политическую сущность всего происходящего.

Вторая половина июля 1941 года. В Западной Сербии и других районах страны все новые и новые группы патриотов поднимаются на вооруженную борьбу с оккупантами. А вот на юге Сербии, в городе Нише, пока все спокойно. Здесь много гитлеровских солдат и офицеров. Они отдыхают, развлекаются и ждут, когда подойдет их очередь отправляться через Румынию на Восточный фронт. Югославских патриотов на юге все чаще волнует мысль, почему они не истребляют гитлеровских молодчиков, как это делают их братья в Западной Сербии. С этого начинается повесть Воиновича «Отель „Парк“».

Сюжет произведения несложен. Бывший учитель Селя встречается в городе Нише с героем описываемых событий, от имени которого ведется повествование, и договаривается с ним о выполнении боевого задания: в удобный момент бросить гранату в зал отеля «Парк», превращенного оккупантами в клуб немецких офицеров, и уничтожить как можно больше гитлеровцев. Герой повести соглашается выполнить это задание. На встрече с товарищами он уточняет детали задания и в назначенное время уничтожает несколько десятков офицеров вермахта, бросив в зал отеля гранату. Операция проходит успешно, патриоту-герою удается скрыться от преследования немецко-фашистских карателей и возвратиться к своим боевым товарищам.

Подготовка и осуществление этого смелого нападения занимают центральное место в произведении. Автору удалось воссоздать глубокие психологические переживания героя повести, показать становление характера молодого коммуниста. Описанные события взяты из действительней жизни.

Художественная выразительность и жизненная правда повести определяются тем, что Воинович изображает события в их непосредственных и многосторонних связях с самой жизнью, в духе социалистического реализма.

Читатель с интересом следит за тем, как зарождалась, росла и крепла лютая ненависть юноши к немецко-фашистским захватчикам. Он знал о жертвах и разрушениях Белграда, причиненных фашистскими стервятниками, видел собственными глазами, как после прихода гитлеровцев в стране воцарились хаос и смятение, как немецко-фашистские орды повсюду сеяли смерть, чинили грабежи, издевательства и насилие над югославами. Герой повести в первые же дни прихода гитлеровцев просил направить его добровольцем на фронт для борьбы с ненавистными фашистскими оккупантами.

В трудных условиях оккупационного режима проходит юноша-борец суровую школу мужества. Он увлекается героями романа Николая Островского «Как закалялась сталь», и ему хочется быть похожим на Павла Корчагина; восхищается бесстрашием революционеров России и Югославии, которые мужественно перенесли все лишения и испытания, а если требовалось, жертвовали жизнью во имя свободы и счастья своего народа.

Шаг за шагом Воинович вводит читателя во внутренний мир чувств и переживаний героя, и он предстает перед нами как патриот, человек возвышенных чувств и благородных идеалов. Чувство великого долга перед родиной влечет его на подвиг, и он без колебаний идет навстречу опасности, на борьбу с ненавистным врагом.

Воинович описывает нападение на немецко-фашистских офицеров в большом зале отеля «Парк» не как единичное, изолированное действие героя-одиночки. Он показывает, как в борьбе с иноземными оккупантами, располагающими большими силами, происходит нарастание массового, общенародного движения Сопротивления. Взрыв гранаты в отеле «Парк» явился сигналом к началу вооруженной борьбы югославских патриотов в Нише и на юге Сербии.

В образе своего героя автор раскрывает черты, присущие югославским патриотам.

Воинович помогает читателям понять, почему югославский народ, руководимый Коммунистической партией, поднялся на борьбу с врагом и, преодолевая неимоверные трудности, проявил несгибаемую волю, самоотверженность и героизм.

Любовь к родине явилась неиссякаемым источником сил югославских патриотов в их борьбе с оккупантами. Неодолимая сила Советского Союза, беспримерный героизм советского народа и его героической Красной Армии являлись для борющихся народов Югославии великим вдохновляющим примером, источником глубокой веры в торжество справедливого дела. Бывалые югославские коммунисты накануне важных событий рассказывали молодым патриотам о положении на Восточном фронте. В тяжелые минуты взоры югославских братьев обращались к России, к борьбе русских против гитлеровской Германии. Говоря о перспективах борьбы, югославские борцы связывали свою победу с Советским Союзом, с героической борьбой Красной Армии, с ее неизбежной победой над фашистскими ордами.

Повесть Воиновича «Отель „Парк“» – это правдивый рассказ о зарождении вооруженной борьбы югославских патриотов на юге Сербии. Автор не ставил перед собой цели отразить борьбу югославского народа на территории всей страны и на протяжении всей войны, но советские люди знают, что югославский народ, Народно-освободительная армия и партизанские отряды Югославии под руководством Коммунистической партии прошли тернистый, но славный путь борьбы и добились победы. Наперекор иноземным оккупантам и их местным приспешникам национально-освободительная борьба в Югославии изо дня в день, из года в год расширялась и крепла, превращалась в значительную силу общего фронта антифашистской борьбы.

Гитлеровское командование не раз стремилось в кратчайший срок задушить «повстанческое движение» в Югославии. Оно требовало от своих войск «необычайной жестокости», цинично заявляя, что «человеческая жизнь в таких странах часто ничего не стоит». За каждого погибшего гитлеровского солдата немецко-фашистские оккупанты расстреливали 50—100 югославских патриотов, но тем не менее освободительная борьба народов непрерывно нарастала. От отдельных выступлений патриотов в июльские дни 1941 года борьба переросла в действия партизанских отрядов, а затем бригад и дивизий Народно-освободительной армии Югославии. Вооруженная борьба охватила все районы страны, превратилась в подлинную всенародную войну против оккупантов и внутренних реакционных сил, сотрудничавших с врагом.

К концу 1941 года в партизанских отрядах Югославии насчитывалось уже около 80 000 вооруженных бойцов. Они освободили от оккупантов многие районы Сербии, Боснии и Герцоговины, Хорватии и Черногории. Через год народные вооруженные силы насчитывали 150 000 человек. Родившаяся в декабре 1941 года Народно-освободительная армия Югославии имела к концу 1942 года 38 бригад, сведенных в 9 дивизий. К осени 1943 года численность Народно-освободительной армии Югославии и партизанских отрядов удвоилась. К моменту выхода войск Красной Армии к границам Югославии (сентябрь 1944 года) на ее территории действовала мощная освободительная армия, насчитывавшая в своих рядах около 400 000 вооруженных бойцов; в ней имелось тогда уже 50 дивизий.

Особенно важным историческим событием в освободительной борьбе югославского народа была Белградская операция, проведенная совместно советскими и югославскими войсками при участии войск болгарской Народной армии, действовавшей на нишском направлении. Эта операция завершилась освобождением восточных районов Югославии и ее столицы Белграда.

Знаменательная победа в Белградской операции войск Красной Армии и Народно-освободительной армии Югославии символизировала собой скрепленный кровью боевой союз советского и югославского народов и их армий в годы борьбы с фашизмом. Она явилась одной из самых славных страниц в истории совместной борьбы народов наших стран против общего врага.

Завершающие операции по освобождению еще остававшихся в оккупации районов страны Народно-освободительная армия Югославии осуществляла в тесном взаимодействии с войсками Красной Армии. В это время она уже выросла в восьмисоттысячную армию, организационно перестроенную и получившую значительное техническое оснащение.

В годы второй мировой войны югославский народ понес огромные потери. Но его героическая национально-освободительная борьба завершилась победой. Освободившийся от иноземных захватчиков и внутренних реакционных сил югославский народ, руководимый Коммунистической партией, встал на социалистический путь развития.

Борьба югославского народа вместе с тем явилась большим вкладом в общее дело борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и их союзниками по империалистической грабительской войне. Это была значительная помощь вооруженным силам Советского Союза, сыгравшим в годы минувшей войны решающую роль в разгроме агрессивного блока фашистских государств. Именно поэтому народы Советского Союза и Югославии по праву гордятся тем, что в годы тягчайших испытаний, когда решались судьбы всего человечества, они выступали в первых рядах борцов против фашистской агрессии.

Боевой союз народов и армий наших стран, закалившийся в огне второй мировой войны, совместно пролитая кровь и в наше время служат великому делу укрепления братской нерушимой дружбы и сотрудничества Советского Союза и Социалистической Федеративной Республики Югославии, интересам борьбы за мир, социализм и прогресс человечества.

Повесть Александра Воиновича «Отель „Парк“» проникнута любовью к борцам за народное дело и ненавистью к фашистским захватчикам. Она зовет к борьбе против империалистических агрессоров, за свободу и счастье народов.

Полковник А. РАТНИКОВ

Встреча с Селей

Я давно не видел Селю. Встретились мы, как бывало и прежде, случайно. Когда-то он был моим преподавателем в сельскохозяйственном училище. С тех пор прошло несколько лет, и вот сейчас мы стоим с ним возле памятника.

За это время мы виделись всего несколько раз, и при встречах я всегда рассказывал ему о себе. Он интересовался моими успехами, ведь я был его питомцем, он учил меня разводить сады, выводить новые сорта плодов и делать из них джем, варенье и мармелад. Мы дружно смеялись, вспоминая, как однажды жулики украли у нас из мастерской несколько банок с вареньем и джемом и, должно быть, полакомились на славу.

Наша новая встреча не походила на прежние.

– Зови меня просто Селя, – сказал он, когда у меня по привычке вырвалось «господин учитель».

«Ладно, это нетрудно запомнить», – подумал я, не совсем, однако, понимая, почему он так хочет.

– Как твои товарищи по школе?

– Разбежались все кто куда, – ответил я.

– И хорошо сделали. Теперь не время учиться. Сейчас на очереди другие заботы, поважнее.

Я был несколько удивлен: ведь раньше он постоянно твердил о необходимости учиться дальше, а сейчас толкует совсем о другом.

Постепенно мы перешли к разговору об оккупации страны, о предательстве министров, приходе немцев и борьбе с ними, которая уже начиналась.

Стояла вторая половина июля сорок первого года… В Западной Сербии уже летели головы оккупантов. Мои товарищи из Валевского сельскохозяйственного училища ушли в леса. В Белграде участились случаи нападения на немецких солдат.

Здесь же, в Нише, на юге Сербии, было тихо. Немцев пока никто не трогал. Они спокойно разгуливали по городу, пили по вечерам пиво и развлекались. На улицах Ниша их было полно. По существу, Ниш в то время служил перевалочным пунктом, где немецкие солдаты отдыхали на пути из Греции и Македонии в Румынию и Советский Союз. Здесь расположился большой гарнизон. Немцы встречались буквально на каждом шагу.

Меня удивило, как много Селя знает о моей работе. Когда я сказал ему, что недавно приехал из Валева, он буквально поразил меня словами:

– Ты удачно переправил гранаты. Я могу только радоваться тому, что ты сделал.

Он взял меня под руку, и мы направились к ресторану «Ястребац».

– Зайдем, – сказал Селя. – Там можно без помех поговорить и пообедать.

В ресторане было безлюдно. Мы сели в угол и принялись за обед. Селя стал откровеннее.

Я передал ему все, что слышал о боях возле Валева и в Шумадии. Взволнованный собственным рассказом, я с горечью заметил, что у нас все спокойно, и спросил:

– Чего мы ждем, почему не начинаем?

Селя на мгновение задумался, потом пристально посмотрел на меня.

– Ты умеешь бросать гранаты? – спросил он, не сводя с моего лица испытующего взгляда.

Я сразу же понял, что он имеет в виду и что кроется за этим вопросом. Секунду я колебался. Если скажу, что не умею, тогда, конечно, кто-то другой будет бросать гранаты в немцев. Ну, а если сказать, что умею? Хотя мне никогда прежде не приходилось бросать гранаты, теоретически я знал это дело до тонкости. «Выдергиваешь чеку, ударяешь о металл или какой-либо твердый предмет. Граната начинает шипеть, тогда ты считаешь до трех и бросаешь ее», – вспомнились мне слова бывалых солдат.

Я посмотрел Селе в глаза и твердо сказал:

– Умею!

И после этого с нетерпением стал ждать, что он на это ответит.

Селя оставался серьезным и задумчивым.

– У тебя хватит решимости бросить гранату в группу немецких солдат и офицеров? – спросил он, внимательно глядя на меня.

Я невольно вздрогнул: ведь это было моей мечтой! Однако я ничем не выдал охвативших меня чувств и с деланным равнодушием сказал:

– Разумеется, хватит!

Селя помолчал.

– Принято решение совершить налет на немецких офицеров здесь, в Нише. Ты согласился бы принять в этом участие?

Он не сводил с меня глаз, следя за выражением моего лица.

Мне стало жарко. Кровь бросилась в лицо. Не знаю почему, я поспешил ответить; видимо, боялся, что он передумает или скажет, что пошутил:

– Да, согласился бы!

– Задание это серьезное, но я уверен, что ты его выполнишь. Место удобное… Потом легко можно скрыться…

Я внимательно слушал. Меня охватило волнение. Наконец-то мы начнем! На мою долю выпадет честь первым начать борьбу. Я буду бросать гранаты!

– Сейчас мы туда пойдем. Это недалеко отсюда, – сказал Селя.

Он подозвал кельнера, расплатился, и мы вышли на улицу. Миновали памятник, затем свернули вправо, к мосту через реку Нишаву.

Я подумал, что это, по-видимому, где-то на окраине города. Любопытство не давало мне покоя.

– Где же это место? – наконец не выдержал я.

– Вон там, сразу за Нишавой. Сейчас повернем направо, и ты увидишь, – ответил Селя с нарочитой небрежностью, внимательно глядя по сторонам. Мне показалось, что он опасается, как бы его не узнали.

На углу, возле Народного банка, мы свернули.

– Ну вот мы и пришли, – сказал Селя. – Это отель «Парк». Немцы превратили его в свой клуб. Здесь каждый вечер собираются офицеры.

Я с интересом слушал. Неторопливой походкой прогуливающихся людей мы приблизились к самому дому. Селя продолжал объяснять, делая вид, будто рассказывает нечто очень интересное.

– Здесь большой зал ресторана. Но мне кажется, бросать гранату следует не сюда, лучше, пожалуй, в малый зал. Он расположен на другой стороне.

Мы дошли до угла и свернули вправо. Вход в малый зал был прямо с улицы. В зале стояло несколько столиков, за которыми сидели немецкие офицеры.

Я попытался представить себе, как буду действовать. Мне казалось, что выполнить задание не составит большого труда.

– Вон там, – говорил Селя, – слева, в угловом доме, находится немецкий караул, который может очень быстро подоспеть сюда. Поэтому лучше подходить с этой стороны: отсюда легче скрыться.

Чтобы не привлекать к себе внимания, мы не стали задерживаться у дома и продолжили прогулку по улице. Меня интересовали еще кое-какие подробности.

– Каким путем мне отходить? – спросил я.

– Об этом не беспокойся. Сейчас ты познакомился с местом, где будешь действовать, а детальный план нападения и отступления разработаешь дополнительно вместе с товарищами.

«Значит, буду не один», – подумал я, и мне сразу стало легче.

– Теперь ты видел место, – продолжал Селя. – Имей в виду: риск очень велик, и поэтому мне хотелось бы, чтобы ты еще раз все взвесил, прежде чем дать свое согласие.

Я на секунду задумался, потом решительно сказал:

– Смогу, не беспокойся!

Мы двинулись дальше.

– Это будет замечательно, – вполголоса, словно разговаривая сам с собой, продолжал Селя. – Палачи получат по заслугам. – И добавил с улыбкой: – Не хотелось бы мне оказаться в их шкуре.

– А когда это произойдет? – поинтересовался я.

Селя задумался, что-то подсчитывая в уме.

– Вероятнее всего, вечером второго августа. А тридцать первого июля ты приедешь в Прокупле.

– А где мне тебя найти?

– Поезд из Куршумлии приходит в Прокупле около полудня. Приезжай этим поездом. С вокзала пойдешь по дороге к Гаричу. Я буду ждать тебя возле первого моста. Если спросят, куда идешь, говори, что приехал навестить своего одноклассника. Я познакомлю тебя с товарищем, который поможет подготовить операцию. А сейчас хватит об этом. Помни: никому ни слова!

Мы расстались. Договорились встретиться в четыре часа на вокзале.

Перед отъездом я решил зайти к отцу, работавшему в городе. По дороге думал о предстоящем деле. Все произошло так быстро, так неожиданно! Я припоминал свой разговор с Селей, потом попытался представить, как буду выполнять задание.

«А ведь тут очень легко можно и голову сложить, – внезапно мелькнула мысль. – А я еще только начал жить, мне девятнадцатый год…»

Отказаться? Но что скажет мой учитель? Нет, ни в коем случае! Если вдруг я погибну, останутся жить другие, и они узнают обо всем.

Впереди – неделя ожидания. Она будет для меня долгой и мучительной. Мне бы хотелось выполнить задание сегодня же вечером. Но это невозможно. Необходимо набраться терпения и ждать.

Я вошел в кондитерскую и заказал лимонад. Внутри никого не было, кроме хозяина. Рой мух облепил столики. В помещении было прохладно.

Я сидел задумавшись. Мимо кондитерской прошли два немецких солдата. Один из них заглянул в дверь, и наши взгляды встретились. Я вздрогнул. Неужели это тот человек? Какое поразительное сходство! Мысли мои невольно обратились в прошлое, к апрельским дням, когда немцы бомбили Белград.

В то утро я разыскал Мишу, своего лучшего друга.

– Что теперь будем делать? – спросил я его.

Ответ последовал незамедлительно:

– Пойдем добровольцами!

С трудом нам удалось проникнуть к уездному начальнику. Он встретил нас неприветливо.

– Хотим записаться в добровольцы! – в один голос сказали мы.

Начальник медленно встал, подошел к нам. Его губы скривились в недоброй усмешке.

– Желаете в добровольцы?.. – начал он с издевкой и тут же завопил как бешеный – Я вам покажу добровольцев! Вон отсюда, сопляки! Нашлись защитники отечества! Этого еще не хватало! Вон!

Он орал на нас так, словно перед ним стояли его смертельные враги.

– Часовой! – крикнул он.

– Слушаюсь, господин начальник!

– Вышвырнуть этих щенков и впредь не пускать ко мне такую шантрапу!

Мы пулей вылетели из комнаты. Оказавшись на улице, посмотрели друг на друга. Может, мы и правда не внушаем ни малейшего доверия? Может быть, мы и правда еще дети? Все наши мечты стать добровольцами разлетелись в пух и прах, однако твердое намерение встать в ряды защитников родины не поколебалось.

Наступили пасмурные и холодные дни. Над городом низко плыли хмурые облака, моросил дождь. По улицам шли солдаты, торопившиеся на сборные пункты. Их провожали жены, дети, родители. Повсюду слышался плач.

В направлении Прокупле и Крушеваца двигались воинские части. Солдаты насквозь промокли. Лошади с трудом тянули тяжело груженные телеги. Я наблюдал все это и, вопреки дождю и воле уездного начальника, хотел бы вместе с этими частями оказаться в водовороте событий. Отдаться ему, пусть влечет куда хочет. Уж наверняка прибьет к тому месту, где я смогу надеть форму и получить винтовку.

Неподалеку от меня пожилой солдат с большими, стоящими торчком усами на круглом добродушном лице держал под уздцы двух лошадей и время от времени поглядывал на корчму. Казалось, он кого-то поджидал.

Я подошел поближе. Солдат оглянулся и, заметив меня, сказал:

– А ну-ка, паренек, добудь мне ракии.

Он сунул мне флягу и деньги, а когда я вернулся, спросил:

– Ты видел в корчме офицера?

– Их там много, они едят и пьют. А зачем он тебе?

– Да там мой командир, я жду его здесь, почитай, целый час.

Солдат показался мне добродушным человеком, и я, подстегиваемый желанием попасть в армию, стал расспрашивать его, как это сделать. Однако помочь мне он ничем не мог. Его самого мобилизовали, и вот он здесь.

Из слов солдата я понял, что его рота ушла в направлении к Блацу, а командир завернул сюда закусить.

– А примет меня твой командир, если я приду к вам? – спросил я.

– Конечно нет! Да и зачем это тебе? Сиди лучше дома. Дойдет очередь и до тебя.

– Если он меня возьмет, я помогу тебе управляться с лошадьми, – сказал я, надеясь завоевать его расположение.

Эта идея пришлась солдату явно по душе.

– Да, не худо было бы кого-нибудь иметь под рукой, – согласился он.

– Постараюсь догнать вашу роту, – оказал я и поспешил домой с твердым намерением уйти с армией.

Слезы и мольбы матери не могли удержать меня. Я натянул сапоги, сунул в старую отцовскую сумку немного белья и еды и, попрощавшись с матерью, ушел.

Дождь лил не переставая. Я устал, промок, но это меня не останавливало. Я торопился догнать часть, шедшую к Блацу, и разыскать усатого коновода.

Шел долго. Возле Блаца догнал какую-то часть, расположившуюся на ночлег, и присоединился к ней. Поужинал тем, что взял из дому, высушил промокшую одежду на костре, разложенном в саду, и уснул в каком-то хлеву. Однако утром я не нашел ни одного солдата. Мне сказали, что все они ушли к Блацу. Я миновал Блац и с попутным обозом двинулся в Крушевац. Своего знакомого нигде не встречал, хотя пристально вглядывался в лица встречных коноводов и всадников.

Во второй половине дня навстречу попалась колонна самокатчиков, двигавшаяся от Крушеваца к Блацу, а немного погодя с той стороны послышались звуки боя. Через час оттуда стали прибывать раненые: оказывается, самокатчики нарвались на немцев, прибывших из Ниша. Это никак не укладывалось в моей голове. Как могли там оказаться немцы? Ведь их ожидали с севера! Я впервые увидел раненых. У одного была забинтована голова, и по повязке расплывалось большое красное пятно, у другого были перебиты ноги, и он истошно кричал.

В Янковой Клисуре царил невообразимый хаос. Одни части шли к Крушевацу, другие – из него. Они никак не могли разминуться, началась паника. Возы сталкивались и летели в реку. Моему удивлению не было границ: немцев пока еще нет, а наши солдаты уже все бросают на произвол судьбы. Прежде у меня было совсем иное представление об армии, сейчас же я стал убеждаться в том, что стоит людям поддаться страху, как армия превращается в неорганизованную толпу.

К вечеру сгустился туман, стал падать снег. В воздухе послышался гул самолетов, но из-за густой пелены тумана их не было видно.

Толпа людей, одетых в военную форму, подхватила и понесла меня к Крушевацу.

Измученный до предела пришел я в Крушевац. Попытался записаться в какую-нибудь часть, но никто не захотел меня слушать. Из Крушеваца все бежали в Кралево, так как разнесся слух, что немцы захватили Сталач.

С трудом мне удалось раздобыть еду и немного передохнуть. На вокзале я забрался в вагон какого-то эшелона, следовавшего в Кралево, а от Кралева до Чачака шел пешком. В Чачаке меня ожидал новый сюрприз. Стало известно, что немцы в Валеве, и все торопились перейти в Боснию, где на Дрине предполагалось создать новый фронт. Меня снова понесло по течению. Это был мучительный путь. Я думал пробраться на фронт и сражаться там, а вместо этого у Ужицкой Пожеги встретил немцев. Они перерезали дорогу на Ужицу. Одна колонна вышла в направлении Чачака, другая – к Ужице.

От людей, которые уже видели немцев, мы слышали, что штатских они не трогают. Совершенно измученный и обессиленный, я присел на обочине дороги, чувствуя, что все рушится, все гибнет, окутываясь непроглядной тьмой.

Показались немцы на мотоциклах. Покрытые пылью, ощетинившиеся стволами пулеметов и автоматов, они промчались мимо. Потом потянулись набитые солдатами грузовики, легковые машины с офицерами и колонна танков.

Здесь, на этом перекрестке, мне надо было окончательно решить, куда идти. Немцы были всюду. Я принял решение пойти в Валево: там я учился, там у меня были знакомые.

Шагал я по обочине: дорога была забита войсками. Не успел отойти и нескольких километров от Ужицкой Пожеги, как стали попадаться перевернутые телеги, убитые лошади – печальное свидетельство нашего поражения. В долине валялись брошенные орудия и зарядные ящики. Беспомощно торчали кверху орудийные стволы. Рядом – разбитые винтовки, ящики с боеприпасами и прочее снаряжение. У моста немцы просто-напросто столкнули в реку все, что мешало им на дороге.

Слушая рассказы солдат-ветеранов, я проникся убеждением, что у нас сильная армия и теперь, видя хаос и всеобщее смятение не хотел верить своим глазам.

Заночевал в убогой хатенке, неподалеку от дороги. Пожилая женщина, пустив меня в дом, сначала решила, что…

<В оригинале отсутствует часть текста на страницах 27–28. Прим. авт. fb2.>

…Немцы сели на мотоцикл и укатили, а я все еще стоял на дороге… Ненависть к врагам и сознание только что пережитого унижения терзали мою душу. Мне хотелось, чтобы оккупанты вот так же валялись в грязи. Пусть как можно больше, как можно больше их будет убито!

Я вытер напачканную кровью руку о влажную траву и бросился бежать, но всю дорогу меня преследовали бесцветные глаза солдата в зеленом мундире…

Неужели того же немца, с такими же бесцветными глазами, я увидел в дверях кондитерской секунду назад? Не знаю… Но я убежден в одном: взгляды их похожи.

Голос хозяина кондитерской, закричавшего на своего ученика, вернул меня к действительности.

Время было позднее. Я расплатился и решил пойти к отцу, чтобы попрощаться с ним. Ведь возможно, что мне не придется больше увидеть его.

Отец занимал темную, бедно обставленную комнатушку. Там стояли кровать, старый расшатанный стол и два стула. Я присел на кровать. На ней было удобнее, чем на стульях, скрипевших при малейшем движении. Отец стал расспрашивать меня о матери, о брате и сестре. Я отвечал механически, продолжая думать о Селе и об отеле «Парк». Отец ни о чем не догадывался.

Я подумал о том, что бы он мне ответил, если бы я спросил у него разрешения. Вероятно, запретил бы, поступил бы, как большинство родителей. Нет уж, лучше промолчать.

Я внимательно смотрел на отца, стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку его лица. Как это ни странно, но почему-то в такие минуты становишься сентиментальным…

Пора было уходить. Я поднялся. Еще раз посмотрел на отца:

– Прощай, папа!

– До свидания! – ответил он. – Скоро опять увидимся…

Отец проводил меня до двери. Я пошел к трамвайной остановке. По дороге обернулся и увидел, что отец продолжал стоять в дверях, задумчиво глядя мне вслед. Еще несколько шагов – и я завернул за угол, смешавшись с толпой людей, ожидавших трамвая.