Текст книги "Рождение сверхдержавы: 1945-1953 гг."
Автор книги: Александр Пыжиков
Соавторы: Александр Данилов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)
Вынашивались и планы в случае военной угрозы совершить серию диверсионных акций против американских военных баз в Европе, в том числе и складов с ядерным оружием. Считалось, что это «подорвет американский боевой дух и американцы не смогут пользоваться своими базами в Европе».[130]130
Судоплатов П.А. Указ. соч., С. 368
[Закрыть]
Уже в 1950 г. советским военным руководством была принята «директива-70», в соответствии с которой нашим войскам предстояло превратить почти всю Арктику в один большой оборонительный рубеж на случай войны. В феврале 1950 г. прошли первые учения, показавшие степень готовности советских воинов к ведению войны в условиях Заполярья. Один из участников этих учений вспоминал «Сначала нас переодели на одном военном предприятии. Потом погрузились в самолеты С-47 «Дуглас» и полетели в бухту Тикси.». В Арктике от острова Врангеля на востоке почти до Гренландии на западе в течение трех месяцев воины готовили ледовые аэродромы для советской авиации. Однако тогда они не понадобились.[131]131
Белое безумие. Московский комсомолец. 1998. 10 марта.
[Закрыть]
Что задумывал «великий вождь» так и осталось тайной – вскоре он умер.
В отсутствие «горячей» войны, обе стороны упражнялись в пропагандистских заявлениях и демонстративных акциях, должных вызвать отрицательное общественное мнение к оппоненту в мире.
Так, палата представителей Конгресса США в 1951 г. поставила на обсуждение болезненный для СССР «катынский вопрос». Ответом на результаты этого обсуждения (в ходе которого так ничего и не удалось доказать) стала санкционированная и лично правленная Сталиным статья в «Правде» Л. Ильичева и С. Рассадина, опубликованная в сентябре. «Когда-то, совершив чудовищные убийства в Катыни, – писалось в статье, – гитлеры и геббельсы разыгрывали следственную комедию и проливали крокодиловы слезы над жертвами своих злодеяний. Теперь американские реакционеры пытаются повторить подобную комедию. Не может быть, однако, сомнения, что их ожидает такой же позорный провал, какой настиг гитлеровских организаторов катынской провокации».[132]132
Правда. 1951. 14 сентября.
[Закрыть]
В ходе подготовки новой президентской выборной кампании 1952 г. Сталин возлагал некоторые надежды на победу Д. Эйзенхауэра. Однако после жесткого выступления генерала летом 1952 г., в котором он, по существу, выразил солидарность с позицией Трумэна по корейскому вопросу и также пригрозил СССР и Китаю силовыми методами решения политических вопросов позиция Сталина в отношении Эйзенхауэра изменилась. По его распоряжению была подготовлена редакционная статья в «Правде» под весьма знаменательным названием «Эйзенхауэр в поход собрался.». Выдержанная в памфлетном стиле, статья содержала крайне резкие оценки и характеристики в адрес популярного американского политика. В концовку статьи Сталин дописал собственной рукой следующий характерный абзац «Что касается угроз Эйзенхауэра против Советского Союза, то советские люди могут лишь смеяться над ними, как смеялись они в свое время над угрозами Гитлера. Говорят, что политика угроз есть оружие слабых против пугливых. Ну что же, – пусть пугает генерал Эйзенхауэр ворон на огороде, если ему так нравится эта детская забава».[133]133
Правда. 1952. 13 августа
[Закрыть]
Характерным в пропаганде начала 50-х гг. является все более частое сравнение вчерашних союзников СССР с Гитлером и его подручными. Это не могло не вызывать у американцев особой досады и негативного отношения. Но на это и был расчет. Кроме того, в сознании советских людей образ прежнего врага – гитлеровской Германии постепенно занимал новый – коварный американский империализм, «поджигатели войны из-за океана» и т. п.
Антиамериканская кампания еще более усилилась в связи с нараставшей волной антисемитизма. На заседании Президиума ЦК КПСС 1 декабря 1952 г. Сталин заявил, что «любой еврей – националист, это агент американской разведки. Евреи-националисты считают, что их нацию спасли США (там можно стать богачом, буржуа и т. д.). Они считают себя обязанными американцам».[134]134
«Пройдет десяток лет, и эти встречи не восстановишь уже в памяти». Дневник наркома В.А.Малышева // Источник. 1997. № 5. С. 140–141
[Закрыть]
Правда, в самом конце 1952 г. Сталин заявил, что готов к диалогу с новым президентом США и даже соглашался на встречу с ним. Однако вскоре Сталина не стало.
Д. Эйзенхауэр, вступив в обязанности президента США, 16 апреля 1953 г. выступил с программной речью, обращенной, по существу, к новым советским лидерам. Сформулированные в ней принципы должны были, по его мнению, стать основополагающими в системе международных отношений. В общих чертах они сводились к следующему 1)ни один народ (как народ) нельзя считать противником, 2)ни одна страна не может добиться собственной безопасности и благосостояния, оставаясь в изоляции, 3) каждая страна обладает неотъемлемым правом самой определять способ правления и экономическую систему, 4) не может быть оправдана попытка любой страны навязать силой любую форму правления, 5) прочный мир не может быть основан на гонке вооружений и страхе перед его применением.
Оценивая послевоенную внешнюю политику СССР, Эйзенхауэр отмечал, что «Советское правительство придерживалось совершенно иного взгляда на будущее. В мире, каким оно себе представляло его, безопасность следовало найти не во взаимном доверии и взаимной помощи, а в силе. Целью было установление превосходства силы – любой ценой. И случилось так, что сам Советский Союз разделял и испытывал те самые страхи, которые он возбуждал в остальном мире». Правда, Эйзенхауэр оставил без комментариев тот факт, что внешняя политика самих Соединенных Штатов в эти годы также мало совпадала с указанными им принципами.
В качестве шагов, ведущих к разрядке международной напряженности Эйзенхауэр предлагал новому советскому руководству решить проблему освобождения военнопленных, подписания договора с Австрией, завершения корейской войны, установления мира в Индокитае и Малайе, объединения Германии и формирования в ней правительства на основе свободных выборов, установления международного контроля над атомной энергией и запрещение ядерного оружия, ограничения военного производства и передача высвободившихся средств в фонд развивающихся стран и т. п. Эйзенхауэр отмечал, что «новое советское руководство имеет сейчас драгоценную возможность осознать вместе с остальным миром, какая создалась опасность, и помочь повернуть ход истории». Заканчивалось его выступление призывом к советскому руководству «Мы готовы к этому, готовы ли Вы?».[135]135
Цит. по: Коллекция документов АПРФ
[Закрыть]
Последовавшие вслед за этим события показали, что советское руководство не смогло отрешиться от старых подходов во внешней политике. По-своему был откомментирован в советской печати и сам текст выступления Эйзенхауэра (который, конечно, опубликован в СССР не был). В редакционном комментарии газеты «Правда» отмечалось «Вина за создавшееся международное положение возлагается на советскую политику. Совершенно обойден вопрос о Китае и восстановлении его национальных прав, а также обойден такой вопрос как восстановление единства Германии в соответствии с Потсдамскими соглашениями».[136]136
Коллекция документов АПРФ
К Главе № 2.
[Закрыть]
Однако, как показало последующее развитие событий, советские лидеры согласились и на мир в Корее, и на подписание Государственного договора с Австрией, и на установление мира в Индокитае, и на освобождение военнопленных. Только советская общественность, как и прежде, должна была верить официальной пропаганде о том, что за решение всех этих проблем она должна быть благодарна именно советскому правительству, инициировавшему и добившемуся данных результатов в результате непрекращающейся «борьбы за мир».
Глава 2
Военные приоритеты мирной экономики
Послевоенная эпоха связанна со сменой стереотипов, сложившихся в обществе за все предыдущие годы советской власти. Реформа ценностей по-своему была актуальна и для высших структур управления страной. Своеобразие исторического времени как раз заключалось в несоответствии перемен на разных социально-политических уровнях. В экономической жизни это было несоответствие между ожиданиями масс и задачами правящей партии.
Во второй половине 40-х годов СССР приобрел статус великой державы, способной отстаивать свои интересы во внешней политике. Победа над фашизмом и связанное с ней повышение международного престижа страны создали благоприятные предпосылки для трансляции идей социализма во всем мире. Преимущество социалистической системы по замыслу И. В. Сталина было необходимо доказать быстрым преодолением разрухи, восстановлением экономического потенциала и государственных механизмов. В то же время, во второй половине 40-х годов в полном объеме была осознана вся значимость милитаризации страны, как фактора внешней политики. Пропорции гражданской и военной отраслей экономики отразили стратегические и идеологические задачи, которые стояли перед лидерами партии и государства.
Советское производство послевоенных лет, унаследовавшее многие параметры военной экономики, отличалось не только стабильной организацией и управлением, но и направленностью на решение общегосударственных задач, что было в достаточной мере отражено в работах советских историков.[137]137
Вылцан М.А. Восстановление и развитие материально-технической базы сельского хозяйства // Советская деревня в первые послевоенные годы. М. 1978; Гвоздев Б.И. Изменения в составе рабочего класса СССР в первые послевоенные годы (1945–1948 гг.) // Вестник МГУ. М. 1971. № 5.
[Закрыть] В послевоенный период наблюдались значительные тенденции к централизации экономического управления. Во многом благодаря им, не зависимо от колоссальных материальных и людских потерь, разрухи и голода у СССР сохранялись перспективы экономического противостояния с развитыми капиталистическими странами. За годы войны руководство страны приобрело опыт решения предельно сложных хозяйственных задач в кратчайшие сроки, при ограниченных ресурсах и возможностях.
Не смотря на окончание военных действий и наступление мирного времени, главным содержанием экономического развития страны оставалось военное строительство. Это обуславливалось потребностями международной политики, принявшей формы «холодной войны», амбициями статуса «сверхдержавы». Советское правительство постоянно готовилось к войне за выживание. После Великой Отечественной войны атмосфера напряженности в отношении возможного вооруженного конфликта со странами Запада не только не уменьшилась, а наоборот приобрела еще более устойчивый характер. Об этом свидетельствуют материалы выборов Верховного Совета СССР 1946 года. В своих избирательных выступлениях практически все высшие руководители партии и правительства неизменно подчеркивали угрозу полномасштабного военного конфликта. Преобладание среди высшей элиты подобного мироощущения неизбежно сказывалось на формировании подходов развития экономики, делая неизбежным ее ярко выраженную милитаристскую направленность.[138]138
Такие же настроения преобладали и в США // См.: Киссинджер Г. Дипломатия. М. 1997. С 446.
[Закрыть]
Наиболее четко формат экономического развития советского государства сформулировал И. Сталин в своей программной речи на встрече с избирателями Сталинского округа Москвы 9 февраля 1946 г. Он выделил четыре основополагающие позиции, такие как металл – для производства вооружений и оборудования для предприятий, топливо – для поддержания работы заводов, фабрик и транспорта, хлопок – для производства обмундирования, хлеб – для снабжения армии.[139]139
Правда. 1946. 10 февраля.
[Закрыть] Нетрудно заметить, что перед нами модель экономики, нацеленная, прежде всего, на обеспечение функционирования вооруженных сил и военно-промышленного комплекса. Для руководства страны одним из уроков победы стали меры по дальнейшему укреплению оборонной мощи за счет других отраслей народного хозяйства, которые в первую очередь влияли на рост благосостояния и уровень жизни населения. Очевидно, что все это программировало определенный ход экономического развития советского общества.
За вторую половину 40-х годов в СССР произошло практически полное техническое обновление вооруженных сил. Крупномасштабное перевооружение коснулось всех родов войск. Например, в авиационной промышленности после войны создано более 20 типов самолетов, 30 новых моторов и реактивных двигателей. В результате удельный вес реактивных самолетов в производстве авиационной техники увеличился с 1 % в 1946 году до 65 % в 1950.[140]140
Симонов Н. Военно-промышленный комплекс в СССР в 1920-50-е годы. М.1996. С. 202–203.
[Закрыть] Возрастали объемы производства промышленности боеприпасов. Так, потребности во взрывателях и дистационных трубках в мирные годы определялась в 35–40 млн. шт. в месяц, тогда как в военное время их производство не превышало 13 млн. шк. ежемесячно.[141]141
РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 94. Д. 1741. Л. 119.
[Закрыть] Для обеспечения аппетитов вооруженных сил постоянно происходило перераспределение ресурсов в пользу оборонного комплекса. В этом смысле характерно заключение Госплана СССР, сделанное к бюджету на 1948 год: «Повышение объемов поставок военной техники в 1948 году потребует переключения части производственных мощностей, в первую очередь рабочей силы, с производства гражданской продукции на производство военной продукции».[142]142
Там же. Л. 105.
[Закрыть]
В послевоенные годы структура отечественного ВПК складывалась вокруг трех специальных комитетов, образованных решением высшего руководства страны для работы в новейших сферах военного производства. Спецкомитет № 1 занимался атомной проблемой, его возглавлял Берия. Спецкомитет № 2 – созданием реактивной техники (Маленков). Спецкомитет № 3 – разработкой радиолокационных систем (Сабуров). Эти специальные комитеты представляли собой своего рода суперминистерства, которым не отказывали ни в чем.[143]143
О деятельности этих комитетов см.:Быстрова И.В. Военно-промышленный комплекс СССР // В кн.: Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. М.1997. С. 150–189.
[Закрыть] В своих воспоминаниях Президент Академии наук СССР А. П. Александров подчеркивал: «Теперь можно открыто и прямо сказать, что значительная доля трудностей, пережитых нашим народом в первые послевоенные годы, была связана с необходимостью мобилизовать огромные людские и материальные ресурсы с тем, чтобы все возможное для успешного завершения в самые сжатые сроки научных исследований и технических проектов для производства ядерного оружия».[144]144
Создание первой советской ядерной бомбы. М.1995. С. 15.
[Закрыть]
Милитаризация и наращивание военного производства происходили на руинах в прямом смысле этого слова. О масштабе катастрофы свидетельствует тот факт, что на территории РСФСР было уничтожено почти 500 городов и рабочих поселков. 11 млн. человек остались без крова. В освобожденных районах действовало не более 13 % промышленных предприятий. Как известно, в городах, пострадавших от войны значительно сократилось количество населения. Так, например, в Сталинграде к моменту изгнания врага осталось 12,2 % жителей, а в Воронеже – 19,8 %.[145]145
ГАРФ. А-374. Оп. 2. Д. 112. Л. 11.
[Закрыть] Сложность экономической ситуации оправдывала экстренные, а порой и авторитарные, меры власти по восстановлению хозяйства. Разумеется, Сталин не мог упустить из виду столь удобный политический аргумент. Во второй половине 40-х годов апелляция к прошедшей войне и возможной будущей военной угрозе становиться неотъемлемой частью большинства его выступлений. Например, в выступлении перед избирателями г. Москвы 9 февраля 1946 года, Сталин намекнул на всевозможные «случайности» подобного рода, от которых необходимо застраховаться быстрым промышленным ростом. Причем речь шла о сферах производства, связанных с выпуском военной, а не гражданской продукции. Предполагалось ежегодно выпускать до 60 млн. тонн стали, 50 млн. тонн чугуна, 500 млн. тонн угля, 60 млн. тонн нефти,[146]146
Правда. 1946. 11 февраля.
[Закрыть] то есть сырья и источников энергии для тяжелой и военной промышленности.
Таким образом, относительно послевоенного периода, скорее всего, правомерно говорить не столько о конверсии, сколько о производственной переориентации в рамках военно-промышленного комплекса. Руководство страны не смущало, что этот процесс противоречил насущным экономическим задачам и сдерживал рост уровня жизни населения. Как и в ряде других случаев, экономика оказалась подчинена внешнеполитическим и идеологическим программам. Не взирая на катастрофическое положение в стране, Сталин стремился извлечь и развить из победы максимальные геополитические выгоды.
Главным инструментом в осуществлении этих планов – военно-промышленный комплекс. Именно поэтому восстановление экономики происходило не через высвобождение финансовых средств из ВПК, а за счет материальных потерь населения. Средства массовой информации активно внедряли в коллективное сознание представление о необходимости общественными усилиями и жертвами компенсировать расходы страны на войну. Так оправдывалась жесткая налоговая политика, ограбление людей посредством государственных займов, убытки граждан от денежной реформы.
Общие расходы на войну и связанные с этим потери национального дохода были определены еще в конце 40-х годов. Они исчислялись ЦСУ СССР в размере 1890 млрд. рублей. Кроме того, потери доходов населения, государственных и кооперативных предприятий в период перехода от войны к миру и расходы на содержание армии оценивались 501 млрд. рублей. Долгое время сказывались потери национального дохода в результате демографических изменений, порожденных войной. Они исчисляются суммой 1664 млрд. рублей. Таким образом, с учетом прямых и косвенных потерь, общий экономический ущерб СССР в 1941–1947 гг. составил 4734 млрд. рублей в ценах 1940 г. или 893 миллиарда американских долларов (по официальному обменному курсу Госбанка СССР в 1940 г.).[147]147
РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 96. Д. 278. Л. 1; Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков. М.: Госполитиздат. 1948.
[Закрыть]
Специфика экономической политики власти первых послевоенных лет была обусловлена особенностями ведения хозяйства и финансов в годы войны. По своему использованию национальный доход, как известно, делится на две основных категории: «потребление» и «накопление». По данным ЦСУ СССР, за три первых года войны доля потребления в национальном доходе увеличивается с 80 % до 99 %. Соответственно, доля накопления сокращается с 20 % до 1 %.[148]148
РГАЭ. Ф. 4372. Оп. 95. Д. 168. Л. 140.
[Закрыть] В условиях сокращения объема национального дохода и той его части, которая направлялась на накопление, процесс создания военной продукции, происходил преимущественно за счет сокращения размеров потребления необходимого общественного продукта. Таким образом, основной пострадавшей стороной оказалось население. В 1941–1945 годах у власти не было оснований опасаться народного недовольства, вызванного низким уровнем жизни. Большинство воспринимало происходящее, как экономическую необходимость. Своего апогея перераспределение финансов в пользу армии достигло к 1943 году. Тогда военные расходы СССР составили около 150 млрд. руб. или 36 % национального дохода. С учетом строительства и реконструкции военных заводов общая сумма всех затрат ровнялась 220 млрд. руб. или 52,5 % от величины национального дохода того времени.[149]149
Там же. Оп. 94. Д. 115. Л. 49.
[Закрыть]
Основными источниками финансирования военных расходов за годы войны были накопления государственных предприятий и организаций и их амортизационные отчисления, размещение займов среди населения и их добровольные взносы, налоги и эмиссия. Важным источником покрытия военных затрат являлось повышение цен на товары широкого потребления государственной розничной торговли. Например, в 1943 году оно составило не менее 30 млрд. руб.[150]150
Там же.
[Закрыть] Уже тогда в правительстве поднимались вопросы о методах проведения послевоенной денежной реформы, способной стабилизировать финансовую обстановку.
После победы к решительным экономическим действиям подталкивали массовые настроения и ожидания. Реформа должна была совпасть с отменой карточной системы. По официальной версии из-за летней засухи 1946 г. оба мероприятия перенесли на 1947 г. Населению о готовящемся преобразовании сообщила газета «Правда»: «В связи с засухой в ряде областей СССР и сокращением государственных запасов продовольствия Президиум Верховного Совета СССР постановил удовлетворить ходатайство Совета Министров СССР о перенесении отмены карточной системы с 1946 г. на 1947 г.».[151]151
Правда. 1946. 29 августа.
[Закрыть] Скорее всего, выжидательная позиция власти объяснялась стремлением сохранить пайковую систему контроля за обществом в неблагоприятных экономических условиях первых послевоенных лет.
Большая часть населения страны материально и психологически была не готова к отмене карточек, а тем более к обмену денег. Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП (б) от 14 декабря 1947 г. «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары» для многих стало неожиданным. В обществе сохранялась надежда на пайковое снабжение до преодоления дефицита. Благодаря централизованному распределению хлеба людям удалось пережить рост цен на продовольствие в 1946–1947 гг. Урожай 1947 г. пополнил рынки основными продуктами питания, однако связанное с этим понижение цен было непродолжительным. Как и всегда в таких случаях, скачки цен создавали атмосферу нестабильности. В конце 1947 г. и начале 1948 г. в продажу поступило больше хлеба и других продуктов питания, но этих товаров было недостаточно, чтобы удовлетворить потребности горожан, а тем более сельских жителей, поскольку на селе хлеб продавали по спискам по 200–500 г в руки. Ожидания лучшей жизни и отмены карточек причудливым образом сочетались с боязнью потерять паек, как последнюю надежду на выживание.
Руководство страны стремилось максимизировать государственную выгоду от проводимой реформы, поэтому пострадавшей стороной оказалось население. Подобный вывод можно сделать уже на основе анализа текста и подтекста постановления от 14 декабря 1947 г., в котором исторически обосновывалась экономическая и политическая необходимость данной меры. Должно было настораживать уже то, что постановление подчеркивало будто «в СССР ликвидация последствий войны и денежная реформа проводятся не за счет народа», сулило большие материальные выгоды городскому и сельскому населению.[152]152
Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. Сборник документов. В 4-х т. Т. 3. 1946–1952 гг. М. 1958. С. 254.
[Закрыть] Для убедительности перечислялись заслуги советского руководства: «Количество занятых рабочих и служащих у нас не сокращается. У нас нет и не будет безработицы. Размеры заработанной платы рабочих и служащих не только не снижаются, а наоборот, увеличиваются, ибо в несколько раз снижаются коммерческие цены, а на хлеб и крупу снижаются и пайковые цены, что означает повышение реальной заработной платы рабочих и служащих. Все же при проведении денежной реформы требуются известные жертвы. Большую часть жертв государство берет на себя. Но надо, чтобы часть жертв, приняло на себя и население, тем более что это будет последняя жертва».[153]153
Там же. С. 254–256.
[Закрыть] Как показало дальнейшее экономическое развитие, народу предстояло испытать еще немало трудностей.
Суть реформы заключалась в следующем: с 16 по 22 декабря вся денежная наличность, находившаяся у населения, государственных, кооперативных и общественных предприятий, организаций и учреждений, а также колхозов, обменивалась, за исключением разменной монеты, на новые деньги 1947 г. по соотношению 10:1. Всего было обменяно старых денег 37,2 млрд. рублей. Из них через городские выплатные пункты 14,6 млрд. руб., через сельские – 13,2 млрд. руб. и 9 млрд. руб. – через выручку торговых учреждений и организаций.
Денежная реформа повысила роль государства в экономической жизни страны, поскольку в результате произошло уменьшение роли доходов не только городского, но и сельского населения. В соответствии с этим выросло значение заработной платы и других доходов, получаемых населением от государства. В этом вопросе существовал и психологический аспект. Монопольное владение правом распределять доходы населения, позволило власти сформировать представления о значимости и незаменимости системы.
Современные исследования показали, что реформа значительно снизила уровень народного потребления. В течение года товары придерживались, а после обмена денег их выбросили на рынок, но уже по новым ценам. Сработал эффект показного «изобилия» за счет снижения покупательной способности населения. Еще за месяц до 14 декабря 1947 г. были разбронированы товары из государственных резервов на сумму 1,7 млрд. рублей. Они предназначались для торговли после отмены карточек в городах (1,1 млрд. руб.) и в сельской местности (0,6 млрд. руб.).[154]154
Зима В.Ф. Голод в СССР 1946–1947 гг.: происхождение и последствия. Диссер. д.и.н. М. 1996.
[Закрыть] Тот факт, что «рекламная» городская торговля почти вдвое превышала сельскую, далеко не случаен. Политические настроения городских жителей значительно больше интересовали власть. Недовольство деревенских жителей экономической политикой государства как правило игнорировалось.
Свидетельством определенного недоверия людей к финансовой политике государства служит тот факт, что после реформы крупные денежные накопления населения, особенно в сельской местности, находились преимущественно на руках. Особенно болезненно обмен наличных денег сказывался на материальном положении низкооплачиваемых категорий трудящихся. В то же время, денежная реформа принесла известные выгоды вкладчикам сберегательных касс. Вклады размером до 3 тыс. руб. включительно оставались без изменения, то есть переоценивались рубль за рубль, а свыше 3 тыс. руб. до 10 тыс. переоценивались: за 3 руб. старых денег – 2 руб. новых.[155]155
Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. Сборник документов. В 4-х т. Т. 3. 1946–1952 гг. М. 1958. С. 259.
[Закрыть] Если размер вклада превышал 10 тыс. руб., то действовало соотношение 2:1. Переоценка вкладов населения принесла дополнительный доход казне в 3,6 млрд. руб.[156]156
Попов В.П. Экономическая политика советского государства. 1946–1953 гг. Тамбов. 2000. С. 90.
[Закрыть]
После денежной реформы был осуществлен переход к открытой торговле, сопровождавшейся установлением единых государственных розничных цен. Пайковые цены были повышены в среднем в 3 раза и, таким образом, приблизились к коммерческим. Вопреки ожиданиям населения высокие розничные цены на промтовары в городах и сельской местности были сохранены. Таким образом, реформа была направлена на решение государственных, а не социальных задач. Не случайно поэтому, психологический подтекст при ее проведении должен был превалировать над экономической стороной вопроса. Наиболее ярко эта тенденция проявилась в переписке министра финансов СССР А. Г. Зверева с И. В. Сталиным. В докладе на имя председателя Совета Министров Зверев рекомендовал выпуск новых денег вплотную приблизить к моменту отмены карточек. Это, по его мнению, должно было укрепить престиж новых купюр. В этой же записке министр финансов прямо отметил, что «широкие слои трудящихся» понесут потери, связанные с обменом.[157]157
ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 50. Д. 3622. Л. 78–83.
[Закрыть] Власти опасались, что реформа будет сопровождаться не только недовольством населения, но и всевозможными нарушениями. Поэтому за ее ходом пристально следила Союзная прокуратура.
Высвобожденные в результате денежной реформы финансовые средства позволили на качественно новом уровне решать государственные экономические задачи. Весьма характерно, что фактически изъятые у населения деньги в большинстве случаев направлялись не на реализацию социальных программ и нужды людей, пострадавших о войны, а на остановку экономического спада в стратегически важных отраслях промышленности. К концу войны во всех базовых сферах производства, кроме ВПК, имело место абсолютное падение производственно-экономических показателей. В 1945 г. чугуна выплавлялось 59 %, стали и проката производилось 66 % и 65 %, нефти было добыто 62 % по сравнению с 1940 г. Тракторов, комбайнов, паровозов, автомобилей изготовлялось в 2–5 раз меньше, чем в последний год мирной жизни..[158]158
Народное хозяйство СССР. Статистический сборник. М. 1956. С. 66–68.
[Закрыть] Сложившуюся ситуацию можно объяснить не только колоссальным материальным ущербом и военными затратами 1941–1945 годах, но и нарушением экономических связей, затруднявшим управление хозяйством.
Во второй половине 40-х годов в ряде «внутренних» регионов страны продолжали функционировать предприятия, прибывшие из прифронтовых районов в годы войны. Часто их новое месторасположение определялось не экономической целесообразностью, а военной необходимостью. Еще 7 августа 1941 года вышло постановление ГКО № 421 «О порядке размещения эвакуированных предприятий». По известным причинам предпочтение тогда отдавалось скорейшему размещению заводов по изготовлению патронов, а так же танковой и авиационной промышленности. После окончания боевых действий руководство не спешило отдавать распоряжения о демонтаже и перевозке предприятий на прежние места. Это можно объяснить не только экономическими трудностями, но и стратегическими планами власти. Военно-промышленный комплекс становился ключевой сферой советской экономики. Не случайно после войны выпуск патронов и артиллерийских снарядов не только не сократился, но и возрос. К активным действиям не побуждали даже массовые протесты рабочих эвакуированных заводов, требовавших возращения в свои регионы. Фактически в мирное время люди оказались прикрепленными к промышленным объектам. Напрашивается вывод о политике огосударствления не только средств производства, но и самих производительных сил.
Как и в 30-е годы тяжелая промышленность оставалась приоритетным направлением послевоенного советского хозяйства, поэтому ее развитие нередко проводилось в ущерб другим секторам экономики. Лишь крайне низкий уровень народного потребления продукции обусловил принятие экстраординарных мер по восстановлению легкой промышленности. В этом необходимо отметить особую заслугу председателя Госплана СССР Н. А. Вознесенского, стремившегося создать в высших эшелонах власти соответствующие настроения. По оценке министра финансов А. Г. Зверева, Вознесенский «был очень сильным руководителем Госплана, мыслил масштабно и смело, глядел далеко вперед».[159]159
Зверев А.Г. Записки министра. М. 1973. С. 229.
[Закрыть] Возможно, именно это и предопределило его дальнейшую трагическую судьбу.
Уже 23 декабря 1946 года Совет Министров принял постановление «О мерах по ускорению подъема легкой государственной промышленности, производящей предметы потребления». В нем отмечалось, что существующие темпы роста предприятий Министерства текстильной и легкой промышленности «совершенно недостаточны и не обеспечивают выполнение закона о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства».[160]160
Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т. 3. 1941–1952 гг. М. 1968. С. 362.
[Закрыть] Самое интересное, что постановление обвиняло местные органы власти в отношении к легкой промышленности, как «второстепенной» отрасли. Необходимо отметить, что такое положение дел логично вытекало из всей стратегии государственной экономической политики. Скорее всего, к незначительной смене курса в декабре 1946 г. правительство подтолкнули социальные ожидания. Основная идея документа сводилась к предложению «произвести серьезный поворот внимания и ресурсов Министерств, ведомств, Совета Министров Союзных республик, и местных органов власти на дело ускорения роста производства товаров широкого потребления для населения».[161]161
Там же. С. 366.
[Закрыть]
В соответствии с постановлением, Совет Министров установил новый, отличавшийся в сторону повышения, план производства важнейших товаров, прежде всего тканей. Вместо 4,7 млн. м. хлопчатобумажных тканей, установленных ранее на 1950 год, закон о пятилетнем плане предписывал произвести 4,8 млн. м. Производство шерстяных тканей должно было увеличиться на 5,6 %. По сути, постановление зафиксировало серьезные сбои в реализации плана четвертой пятилетки. Неслучайно ответственность за его выполнение теперь возлагалась на местные партийные органы, обязавшиеся добиться необходимых показателей. Закономерно, что для подъема легкой промышленности применялись лишь административно-командные методы. Собственно экономического стимулирования труда не предполагалось. Стремясь выполнить распоряжение правительства, руководство предприятий осваивало неиспользованные ранее производственные площади, увеличивало количество действовавших смен, применяло опыт довоенных социалистических соревнований.
