Текст книги "Рождение сверхдержавы: 1945-1953 гг."

Автор книги: Александр Пыжиков

Соавторы: Александр Данилов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Явно не улучшило позиций ленинградской группы предложение по созданию Бюро ЦК ВКП(б) по РСФСР. Эта инициатива излагалась в письме Председателя Совета Министров РСФСР М. Родионова от 27 сентября 1947 года, адресованному Сталину. Учреждение такого специального органа мотивировалось необходимостью предварительного рассмотрения вопросов Российской Федерации, вносимых в союзные инстанции, привлечением большего внимания к использованию местных возможностей для выполнения пятилетнего плана, а также решения различных вопросов хозяйственного и культурного строительства. Не составляет труда понять насколько удачно этот эпизод развивал тему противопоставления Ленинграда центру. В конечном счете, данный мотив, активно разыгрываемый противниками ленинградской группы, стал не последним аргументом, приведшим ее к поражению.

Усилия союза Берии-Маленкова по дискредитации ленинградской группы получили серьезную отдачу летом 1948 года, когда удалось эффективно использовать конфликт между главным «агрономом» страны Т. Лысенко и сыном Жданова – Юрием Ждановым, возглавлявшим с декабря 1947 г. отдел науки Управления пропаганды и агитации ЦК.[411]411
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 116. Д. 330. Л. 69.


[Закрыть] Молодой и энергичный руководитель отдела атаковал «научное творчество» Лысенко на семинаре лекторов обкомов партии 10 апреля 1948 года, где выступил с докладом «Спорные вопросы современного дарвинизма». Вот некоторые выдержки из выступления Ю. Жданова: «Т. Д. Лысенко напрасно берет на себя роль монополиста мичуринского учения, единственного продолжателя дела Мичурина», «Лысенко – представитель лишь одной ветви в биологической науке, лишь одного направления в школе великого Мичурина. Попытка подавить другие направления, опорочить ученых, работающих другими методами, ничего общего с новаторством не имеет», «Мы скажем нашим биологам, которые воюют сейчас с Трофимом Денисовичем – смелее в практику, смелее в жизнь».[412]412
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 620. Л. 43, 44, 45.


[Закрыть] Прямой вызов сталинскому фавориту в науке не мог остаться без внимания такого опытного аппаратчика, каковым являлся Маленков. Он начал проработку этого перспективного для него вопроса: доклад Ю. Жданова, полученный им, был изучен самым внимательным образом, о чем свидетельствуют многочисленные пометки, сделанные рукой Маленкова. В мае 1948 года уже сам Лысенко передал Маленкову собственные замечания по докладу начальника отдела науки аппарата ЦК, которые представляли собой 24 выписки с комментариями и разъяснениями.[413]413
  Там же. Л. 105–132.Подробно об этом конфликте см.: Медведев Ж. Взлет и падение Лысенко (1926–1966 г.г.) М. 1993.


[Закрыть]

Подготовленность Маленкова, сумевшего в своих интересах представить этот конфликт, как известно, оказала влияние на Сталина, и стало той критической точкой, за которой последовало охлаждение его отношений со Ждановым-старшим. Подробности данного эпизода, в конечном счете, приведшие к смерти А. Жданова, сегодня подробно описаны в литературе. Больше всего удивляет стремительность разрешения конфликта Жданова-Маленкова, стремительность, проявленная Сталиным в удалении первого и возвышении второго. 1 июля 1948 г. Маленков опросом членов ЦК ВКП(б) вновь избирается секретарем ЦК и возвращается в секретариат (вместе с Пономаренко),[414]414
  РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 19. Л. 3.


[Закрыть] а 6 июля политбюро принимает решение об отпуске Жданова на два месяца.[415]415
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1071. Л. 25.


[Закрыть] В журнале приема Сталиным фамилия Жданова значится 12 июля, причем она обведена рамкой красным карандашом, потому что упомянута последний раз.[416]416
  Исторический архив. 1996. № 5–6. Л. 40.


[Закрыть] Как известно, А. Жданов не вышел из этого вынужденного отпуска, скончавшись на Валдае 30 августа 1948 года. Его смерть оставила немало неясностей, породила много слухов и догадок.

Вернув позиции, утраченные двумя годами ранее, взяв в руки рычаги управления Центральным Комитетом ВКП(б), Маленков сразу же приступил к реорганизации аппарата. Через десять дней после его утверждения в должности секретаря ЦК, на политбюро уже был вынесен вопрос о реорганизации. Ее суть состояла в упразднении громоздких Управлений ЦК и замене их отделами, основанными на отраслевом принципе. Были образованы: 1) отдел пропаганды и агитации (300 штатных единиц), 2) отдел партийных, профсоюзных и комсомольских органов (300 шт. ед.), 3) отдел внешних сношений (150 шт. ед.), 4) отдел тяжелой промышленности (80 шт. ед.), 5) отдел легкой промышленности (60 шт. ед.), 6) отдел машиностроения (17 шт. ед.), 7) отдел транспорта (50 шт. ед.), 8) отдел сельского хозяйства (80 шт. ед.), 9) планово-финансовый отдел (43 шт. ед.), 10) отдел административных органов. Основной задачей отделов определялся подбор кадров по соответствующим отраслям и проверка исполнения решений ЦК и Правительства. Управление кадров ЦК, которое планировалось укреплять при Жданове, расформировывалось. Этим же решением политбюро утверждалось и новое распределение обязанностей между секретарями ЦК по руководству отделами: Жданов – отдел пропаганды и агитации, Маленков – отделы партийных, профсоюзных и комсомольских организаций и сельского хозяйства, Суслов – внешних сношений, Кузнецов – машиностроения и административных органов, Пономаренко – транспортный и планово-финансовый отделы.[417]417
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1071. Л. 28–29; Оп. 116. Д. 365. Л. 21–30.


[Закрыть]

Уточнялись функции оргбюро и секретариата Центрального Комитета ВКП(б). Главной задачей оргбюро, как директивного органа ЦК, определялась проверка работы партийных организаций, заслушивание отчетов обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик и принятие необходимых мер по улучшению деятельности местных парторганов. Оргбюро рассматривало и утверждало руководящие указания по вопросам организационной и воспитательной работы. Заседания оргбюро созывались не реже одного раза в неделю. Секретариат ЦК определялся в качестве постоянно действующего рабочего органа ЦК. Его основная функция – подготовка вопросов к рассмотрению на оргбюро и проверка исполнения решений. Секретариат формировал повестку дня оргбюро, предварительно рассматривал проекты решений. Он не имел четкого графика заседаний, а собирался по мере необходимости, не располагал своим планом работы, а руководствовался планом оргбюро и решениями политбюро ЦК. Следует заметить, что значение оргбюро и секретариата ЦК в этот период было особенно важно, так как не собирались пленумы ЦК, практически не функционировало политбюро.[418]418
  Обстановка на вершине власти в то время воспроизведена в мемуарах Н.Хрущева: “В нашем государстве полагается, чтобы серьезные вопросы обсуждались на Политбюро или в Совете Министров… Но этого не было и в помине. Никаких заседаний не созывалось. Собирались у Сталина члены Политбюро, выслушивали его, а он на ходу давал директивы. Иной раз и он заслушивал, если ему нравились их мнения, или же рычал на них и тут же, никого не спрашивая, сам формулировал текст постановления либо решения ЦК или Совета Министров СССР, после чего оно выходило в свет. Это уже сугубо личное управление, это произвол. Не знаю, как и назвать это, но это факт”. // Хрущев Н.С. Воспоминания. М. 1997. С. 224–225.


[Закрыть] В этих условиях реальная жизнь аппарата сосредотачивалась в этих структурах, а тот, кто занимал в них главенствующую позицию, по существу контролировал всю многоплановую деятельность Центрального Комитета.

Поэтому не случайно, что именно с реорганизации аппарата Маленков возобновил свою деятельность в качестве секретаря ЦК. Изменение структуры, перетасовка кадров, перераспределение полномочий – все это можно квалифицировать как подготовку к тотальному выдавливанию из руководства страной ленинградской группы, оставшейся без покровительства Жданова. Начало наступления можно отнести к заседанию оргбюро ЦК от 20 ноября 1948 года, где теперь председательствовал Маленков. На нем был обсужден вопрос «Об улучшении преподавания биологических наук в школах и педагогических учебных заведениях». Уничтожительной критике подвергалось Министерство просвещения РСФСР, которое возглавлял родной брат Н. Вознесенского – А. Вознесенский Министерство обвинили в неудовлетворительном преподавании биологических наук, отрыве от передовой мичуринской материалистической биологии, в отсутствии учебных книг о Мичурине и Лысенко. А. Вознесенскому поручили устранить отмеченные недостатки,[419]419
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 116. Д. 378. Л. 13–16.


[Закрыть] но возможности, а главное времени ему предоставлено на это не было.

Наступал 1949 год. С самого его начала стало ясно, что судьба ленинградской группы предрешена. Секретарь ЦК Кузнецов 24 января последний раз присутствовал на заседании оргбюро, а спустя четыре дня был лишен своего поста в связи с назначением руководителем Дальневосточного бюро ЦК ВКП(б), где пробыл непродолжительное до ареста время. 7 марта Вознесенский был освобожден от обязанностей заместителя председателя Совета Министров и председателя Бюро СМ по металлургии и химии, выведен из состава политбюро и отправлен в отпуск для лечения.[420]420
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1074. Л. 35–36, 60; РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 19. Л. 5.


[Закрыть] Находясь в отпуске, отстраненный от всех дел, он использовал последние месяцы своей жизни для подготовки капитального теоретического исследования «Политическая экономия коммунизма» объемом свыше 800 страниц, так и не вышедший в свет,[421]421
  Шепилов Д.Т. Воспоминания // Вопросы истории. 1998. № 6. С. 16.


[Закрыть]

Претензии, адресованные Вознесенскому, касались пропажи документов в вверенном ему Госплане СССР. Как установила проверка, за 1944-48 гг. исчезло более 200 секретных документов, в том числе 9 из личного секретариата председателя. В числе их: записка о мерах по развитию нефтяной и угольной промышленности в 1947 г., материалы о восстановлении черной металлургии Юга, записка об основных показателях плана производства цветных металлов в СССР, мероприятия об организации производства радиолокационных станций и т. д. Были и другие более серьезные обвинения. В решении политбюро ЦК говорилось, что Госплан допускал необъективный и нечестный подход к вопросам планирования и оценки выполнения планов, занимался подгонкой цифр с целью замазать действительное положение вещей, указывалось на смыкание Госплана с отдельными министерствами и ведомствами для занижения хозяйственных планов.[422]422
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1074. Л. 108; РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 19. Л. 5.


[Закрыть]

Расширение т. н. «ленинградского дела» коснулось и руководителя московской партийной организации, секретаря ЦК Г. Попова – выдвиженца и союзника поверженной группировки. В декабре 1949 года он был смещен со своих постов и заменен вызванным из Украины Н. Хрущевым. Причина отставки Попова сводилась к неправильной политике в отношении союзных министерств и министров. Как отмечалось в постановлении, глава столицы пытался командовать ими, подменяя на практике правительство и ЦК. Бюро МК и МГК ВКП(б) в своей работе проявляло антигосударственные действия, требуя от министров подчинения по вопросам, связанным с предприятиями союзного назначения, расположенными в Москве и Московской области, препятствовало их несогласованному с бюро обращению в правительство.[423]423
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1079. Л. 4–5.


[Закрыть]

Всего по «ленинградскому делу» арестовано по разным оценкам от двух до десяти тысяч человек, что дает основание говорить о нем как о самой крупной репрессивной волне среди высшего руководства страны в послевоенный период. Однако следует подчеркнуть, что в то время оно не было предано огласке, в средствах массовой информации о нем ничего не сообщалось. Даже руководящие сотрудники, приближенные к центрам власти, не представляли не только масштабы, но и сам факт происходящего. Например, работник госбезопасности М. Докучаев в своих воспоминаниях пишет: «О «ленинградском деле» в то время никто ничего не знал. Ходили слухи и разговоры об арестах и расстрелах, высказывались догадки, и только на ХХ съезде КПСС о нем стало более или менее известно». То же самое подтверждает высокопоставленный генерал МГБ П. Судоплатов, который по секрету узнал об арестах от одной сотрудницы аппарата Маленкова.[424]424
  Докучаев М.С. Москва. Кремль. Охрана. М. 1995. С. 126; Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 гг. М. 1997. С. 515.


[Закрыть] Любопытна такая деталь: в самый разгар арестов и репрессий ленинградцев «Правда» помещала на своих страницах письма Сталину от трудовых коллективов г. Ленинграда и области, которые сообщали о патриотических починах, клялись вождю в новых трудовых свершениях.[425]425
  См.: Правда. 1949. 2 апреля; 28 июня.


[Закрыть] Полный информационный вакуум отличает «ленинградское дело» от аналогичных процессов второй половины 30-х годов, когда большая часть общества, настроенная против очередной партии «врагов», требовала немедленной и самой суровой расправы.

Сегодня о «ленинградском деле» написано немало. Со значительной долей достоверности установлен хронологический ряд событий, прояснены многие детали, но при этом меньше сделано в осмыслении причин случившейся трагедии. Многие исследователи в их объяснении делают акцент на неприязнь Сталина к Ленинграду, ленинградской парторганизации, где он постоянно еще со времен Зиновьева ощущал настроения оппозиционности своей личной власти, и что именно данную струну сталинской психологии сумел настроить на нужный лад тандем Берии-Маленкова. Конечно, учитывая циничность, коварство последних, а также патологическую подозрительность вождя, все это представляется объективным и справедливым. И все же снова зададимся вопросом – почему Сталин отрекся от ленинградской группы и вновь сделал своей опорой потесненных ранее фаворитов? По нашему мнению, ответ заключается не только в специфике личных качеств вождя и продуманности интриг Берии и Маленкова. Не нужно забывать, что те же Жданов, Кузнецов, Вознесенский являлись не менее подготовленными людьми для ведения сложных интриг и многоходовых аппаратных комбинаций. Непонятно другое и, пожалуй, самое главное – зачем Сталин, испытывая стойкую ненависть к северной столице, пошел на формирование ленинградской группы, доверив им высшие посты в партийно-государственной иерархии? Получается, что весной 1946 года его не беспокоили (или он просто не замечал) те возможные проблемы от ленинградских выдвиженцев, которые заставили его спустя всего три года принять решение об их устранении. Зная дальновидность и расчетливость Сталина, вряд ли можно это допустить.

Здесь мы подходим к одному принципиальному моменту: причины разрешения Сталиным конфликта между Берией-Маленковым с одной стороны и ленинградской группой – с другой, в пользу первых становятся более понятными если исходить, прежде всего, из характера и сферы деятельности этих двух основных кланов. Вспомним, чем занимались Жданов, Вознесенский, Косыгин – пропагандой и агитацией, культурой, государственным планированием, металлургией, легкой и текстильной промышленностью. Они выступали за смещение приоритетов хозяйственного развития в сторону группы «Б», разрабатывали новую программу партии, готовили XIX съезд, затем XIX Всесоюзную партийную конференцию и т. д. Совершенно разные направления работы и дела, зачастую очень далекие друг от друга. Вместе с тем, здесь есть и одно обстоятельство, сводящее все выше перечисленное к одному общему знаменателю – все это сугубо гражданская деятельность, связанная исключительно с гражданской жизнью советского общества. Но у Сталина в послевоенный период существовали иные приоритеты. Он был одержим идеей мирового господства, путях его достижения. Поэтому развитие военно-промышленного комплекса как главного условия в этой борьбе становится для планов «вождя всех времен и народов» все более и более жизненной задачей. Хорошо известно, что его правой рукой в этом деле являлся Берия. Именно он курировал комитеты № 1, № 2, № 3 (по созданию атомной бомбы, реактивных ракет, радиолокационных систем) на базе которых затем будут сформированы основные министерства отечественного ВПК. За Берией в эти годы стояли главные действующие организаторы, руководители «оборонки» и он выражал интересы этого «монстра», растущего не по дням, а по часам. Стратегическим союзником Берии по аппарату ЦК и Совмину являлся Маленков. Иными словами, этот тандем в 1948-49 годах занимался и обеспечивал то, что тогда более всего отвечало устремлениям и замыслам вождя. Тот, кто отвечал за ВПК, а фактически за инструмент достижения его амбициозных идей, оказался намного нужнее готовивших съезды, конференции, программы. Вот именно на этой основе развертывались интриги Берии-Маленкова по дискредитации ленинградской группы в глазах Сталина, разыгрывалась карта оппозиционности Ленинграда центру, ненадежность его кадров, но это уже было вторичным.

Падение ленинградской группы существенно изменило расклад сил на вершине партийно-государственной иерархии. В этом смысле можно говорить и об еще одном важном последствии разрешения этого конфликта. Речь идет о начавшемся отстранении «старой гвардии» от реальных властных рычагов. Именно с 1949 года ветераны политбюро, на которых все меньше опирался Сталин, все больше оказываются не у дел, на второстепенных ролях. Эти процессы, вызревавшие давно, набрали силу именно в ходе падения ленинградской группы. Здесь важно подчеркнуть, что Молотов, Микоян, Андреев ориентировались на нее, выступая союзниками по многим вопросам. Молотовым было установлено тесное сотрудничество с Вознесенским, который даже замещал его в Совете Министров во время зарубежных командировок. Микояна связывали родственные отношения с Кузнецовым.

Ослабление ленинградской группы сразу же отразилось на позициях «старой гвардии». Особенно заметно это сказалось на положении Молотова как наиболее значимой фигуры ближайшего сталинского окружения, долгожителя политбюро. Уже к концу 1948 года между ним и вождем чувствовалось напряжение.[426]426
  См.: Джилас М. Лицо тоталитаризма. М. 1992. С. 109.


[Закрыть] Как известно, в этот период был дан ход делу П. Жемчужиной – жены Молотова, которую обвинили в поддержании длительных и близких отношений с еврейскими националистами, подозреваемыми в шпионаже, участии в похоронах Михоэлса, посещении московской синагоги и т. д. 4 марта 1949 года, одновременно с Вознесенским, Молотов освобождается от обязанностей министра иностранных дел,[427]427
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп.3. Д. 1074. Л. 59.


[Закрыть] после чего его положение во власти можно квалифицировать как более чем странное. Оставив его в должности заместителя председателя Совета Министров, Сталин поручил ему заниматься совершенно отличным от внешней политики делом. 6 апреля политбюро утверждает Молотова председателем Бюро по металлургии и геологии при СМ, но уже в июле его освобождают от этой работы, обязав наблюдать за МИДом, где на посту министра находился Вышинский, абсолютно не нуждавшийся в Молотове. 13 февраля 1953 года произошло еще одно неожиданное назначение: Молотов возглавил только что сформированное Бюро по транспорту и связи при СМ, которое ведало министерствами путей сообщения, морфлота, речфлота и связи.[428]428
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1075. Л. 29; Д. 1076. Л. 46–47; Д. 1080. Л. 3.


[Закрыть] С июля 1949 года Молотов все реже значится среди посетителей кремлевского кабинета Сталина.[429]429
  См.: Исторический архив. 1996. № 5–6. С. 49–53.


[Закрыть]

Оттеснение от властных рычагов других ветеранов, в отличие от Молотова, считавшегося вторым человеком после Сталина, происходило более спокойно, без резкостей, однако от этого не стало менее реальным. Микояна освободили от обязанностей министра внешней торговли СССР. Такой сугубо военный человек как Ворошилов находился на должности председателя Бюро по культуре и здравоохранению при СМ и, видимо в качестве компенсации, курировал добровольное общество содействия армии, авиации и флоту. Каганович занимал далеко не самый важный пост председателя Госснаба СССР. Председатель Совета по делам колхозов при СМ Андреев вообще практически был забыт Сталиным, который не принимал его с февраля 1947 года, т. е. с момента проведения пленума ЦК ВКП(б) по вопросам сельского хозяйства, где с главным докладом выступал Андреев.

Падение ленинградской группы и ослабление ветеранов открыло дорогу на вершину власти руководителю Компартии Украины Н. Хрущеву. После празднования 70-летнего юбилея Сталина, Хрущев утверждается секретарем ЦК ВКП(б) и одновременно секретарем московской парторганизации. Решение Сталина о его переводе в столицу не в последнюю очередь обусловлено стараниями Маленкова, укреплявшего после чистки центральные органы своими людьми. В этом смысле он имел основания считать руководителя Украины своим сторонником. Маленков как секретарь ЦК до мая 1946 года курировал республиканские организации и не мог не соприкасаться с Хрущевым. Затем в 1947 году уже в качестве председателя Бюро по сельскому хозяйству при Совете Министров он тесно контактировал с крупным «знатоком» сельской экономики. Данные утверждения подкрепляются и хрущевскими мемуарами, где содержатся многочисленные свидетельства их взаимоотношений по самым различным вопросам. Хотя хрущевская интерпретация всех этих моментов «задним числом» резко отрицательная: он демонстрирует расположенность к Жданову и Вознесенскому и выражает осуждение деятельности не только Берии, но и Маленкова.

Тем не менее близость Хрущева именно к этой группе подтверждают эпизоды внутрипартийной борьбы тех лет. В частности, конфликт Хрущева и секретаря Курского обкома партии П. Доронина. Последний, пользуясь поддержкой лидеров ленинградской группы, начал активно пропагандировать такую форму организации труда в колхозах, как звено. Для пропаганды своих взглядов Доронину одному из первых предоставлялось слово на февральском (1947 г.) пленуме ЦК, в его распоряжении находились страницы центральной партийной печати.[430]430
  См.: РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 12. Л. 9-13; Доронин П. Вопросы организации труда в колхозах // Партийная жизнь. 1948. № 1. 15–23.


[Закрыть] Соперничество Хрущева с Дорониным приобрело острый характер на пленуме ЦК в феврале 1947 года, где украинский лидер, подвергнув критике взгляды курского коллеги, публично вызвал его на соревнование.[431]431
  РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 12. Л. 21–47.


[Закрыть] В содержательном плане суть разногласий заключалась в следующем: Хрущев считал оптимальной формой организации труда на селе бригаду. По его мнению, она как более крупное подразделение лучше состыковывалась с процессами механизации сельского хозяйства. Доронин же был убежден в эффективности звена как более мобильной структуры, позволяющей наиболее полно учитывать принцип заинтересованности, справедливости в оплате труда. В конечном счете, конфликт разрешился не на идейной основе. Падение ленинградской группы предопределило поражение Доронина, который лишился своего поста, а утверждение Хрущева секретарем ЦК поставило точку в содержательной части конфликта. В феврале 1950 года Оргбюро ЦК заслушало вопрос «О работе Курского обкома ВКП(б)», где подчеркнуло неудовлетворительное руководство сельским хозяйством, извращения в вопросах организации колхозного труда. Звучала критика Доронина и сменившего его на посту секретаря обкома Голубева за действия, направленные на ослабление колхозного строя. Среди их покровителей назывался еще функционировавший Андреев, на которого также возлагалась вина за вскрытые недостатки.[432]432
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 116. Д. 475. Л. 1; Д. 490. Л. 2–3.


[Закрыть] Разгром Курского обкома ВКП(б) стал первым результатом пребывания Хрущева в Москве в новом качестве.

Говоря о фигуре Хрущева, необходимо заметить, что его деятельность в последние годы сталинского правления по-прежнему остается недостаточно освещенной в литературе. Однако данный вопрос представляется крайне важным с точки зрения выяснения позиций Хрущева в руководстве страны, определения его политических устремлений как будущего лидера СССР. Выявленные материалы свидетельствуют о неоднозначности политического лица Хрущева, во многом не совпадающим с имиджем будущего архитектора «оттепели». Именно так можно охарактеризовать его инициативу о выселении крестьян из Украинской ССР. В письме к Сталину в январе 1948 года будущий реформатор излагал наболевшее: «Отдельные паразитические и преступные элементы присосались к колхозам, пользуются льготами, предоставленными колхозникам, но никакого участия в работе колхозов не принимают. Подобные элементы, используя колхозы как ширму, занимаются спекуляцией, воровством, самогоноварением и совершают другие преступления».[433]433
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 121. Д. 673. Л. 3.


[Закрыть] К письму прилагался проект постановления (вскоре принятого), где предлагалось предоставить собраниям колхозников право высылки «нежелательных элементов» на срок до 8 лет. Что из этого вышло на практике, хорошо видно из сообщения Генерального прокурора СССР Г. Сазонова секретарю ЦК Кузнецову. В письме приводились факты многочисленных нарушений в применении постановления: выселение лиц пенсионного возраста, семей, в которых были неработающие.[434]434
  Там же.


[Закрыть] Но эти мелочи нисколько не смущали автора инициативы. На пленуме ЦК КП(б) Украины (25 мая 1948 г.) Хрущев заявлял: «Борьба за укрепление трудовой дисциплины в колхозах, за образцовую организацию труда должны все время находиться в центре внимания парторганизаций. Борясь с лодырями, со злостными нарушителями дисциплины, с паразитическими элементами, сельские коммунисты… расчищают путь для еще более успешного продвижения вперед по пути к коммунизму».[435]435
  Правда Украины. 1948. 28 мая.


[Закрыть] Начинание Хрущева по выселению крестьянства приобрело и всесоюзный размах. Украинский опыт решено использовать для укрепления трудовой дисциплины повсеместно: 2 июня 1948 года президиум Верховного Совета СССР принял указ, предусматривающий аналогичные действия в масштабах всей страны.[436]436
  См.: Попов В.П. Неизвестная инициатива Хрущева // Отечественные архивы. 1993. № 2. С. 31–38.


[Закрыть]

Вообще, в поступках Хрущева в эти годы просматриваются те черты, которые станут неотъемлемыми характеристиками его политической натуры в послесталинскую эпоху. Прежде всего, речь идет о таких качествах, как поспешность в выдвижении всевозможных инициатив, скоропалительность в решении крупных хозяйственных дел, требующих тщательной проработки. Например, еще находясь на Украине, он организовал почин трудящихся Шполянского района Киевской области по выполнению «трехлетнего плана развития животноводства 1949–1951 гг. «за один год под девизом «шполянцы подчиняют себе время».[437]437
  Правда Украины. 1949. 5 октября.


[Закрыть] Комментарии здесь излишни.

Будучи на работе в Москве, Хрущев выдвинул глобальную идею укрупнения колхозов и создания т. н. «агрогородов». Ее корни уходили еще в период его работы на Украине, где в Киевской области была предпринята одна из первых попыток создания колхозного города. В конце 1949 года в селении Леськи прошел торжественный митинг, посвященный закладке такого города. Был установлен обелиск с надписью: «Вместо старых сел – Леськи, Талдыни, Худяки и Ломовате, которые отжили свой век, тут будет сооружен колхозный агрогород им. Сталина».[438]438
  Правда. 1950. 11 апреля.


[Закрыть] Увлеченный этой инициативой, Хрущев сформулировал планы создания «агрогородов» в масштабах всей страны. Свои мысли он изложил в статье, опубликованной «Правдой» 4 марта 1951 года. Они сводились к нецелесообразности существования мелких колхозов и деревень и необходимости их резкого укрупнения. На практике такие действия означали был насильственное переселение огромного количества людей в новые искусственно созданные образования, разрушение всей ткани деревенской жизни, и, в конечном счете, физическое уничтожение крестьянства как класса. Непродуманность последствий и авантюристичность этих мер были настолько очевидны, что уже 2 апреля 1951 года появилось закрытое письмо ЦК ВКП(б), осуждающее хрущевское новаторство. Сам автор направил покаянное письмо Сталину, где признавал ошибочность своих взглядов.[439]439
  См.: РГАСПИ. Ф. 83. Оп. 1. Д. 7. Л. 2–7; Отечественные архивы. 1994. № 1. С. 43–44.
  На XIX съезде КПСС Маленков вспоминал об этом случае: “…отдельные наши руководящие работники… допускали неправильный, потребительский подход к вопросам колхозного строительства. Они предлагали форсированно осуществить массовое сселение деревень в крупные колхозные поселки… и создать на новых местах “колхозные города”, “агрогорода”… Ошибка этих товарищей состоит в том, что они забыли о главных производственных задачах колхозов и выдвигали на первый план производные от них потребительские задачи, задачи бытового устройства в колхозах… Партия своевременно приняла меры по преодолению этих неправильных тенденций в области колхозного строительства” // XIX съезд КПСС. Бюллетень № 1. С. 60–61.


[Закрыть]

Несмотря на этот промах, позиции Хрущева в руководстве партии в 1950-53 годах постепенно укреплялись. Конечно, в начале этого отрезка времени его влияние было несопоставимо с возможностями Берии или того же Маленкова, но сфера его деятельности расширялась и «вширь» и «вглубь», оставаясь, правда, в рамках партийного аппарата. В январе 1951 года Хрущев, будучи занятым в качестве руководителя Московской парторганизации, решением политбюро получает полномочия по наблюдению за «родным» ЦК КП(б) Украины. Здесь следует отметить, что параллельно происходило укрепление позиций Булганина, на котором никак не отразилось падение ленинградской группы. В феврале 1947 года он становится заместителем председателя СМ СССР, примерно через год выносится предложение о его переводе из состава кандидатов в члены политбюро. В феврале 1951 года Булганин утверждается председателем Бюро по военно-промышленным и военным вопросам при СМ, куда вошли крупнейшие организаторы советского ВПК и военачальники – Хруничев, Устинов, Юмашев, Василевский и др. фактически это означало серьезное ущемление положения Берии, впервые после устранения ленинградской группы. К тому же, утвержденный Сталиным порядок председательствования на президиуме Совмина, предусматривал следующую очередность – Булганин, Берия, Маленков, тогда как ранее в сентябре 1949 года порядок очередности был несколько иным – Берия, Булганин, Маленков, а также Каганович и Сабуров.[440]440
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1078. Л. 11; Д. 1087. Л. 56.


[Закрыть] В результате в конфигурации власти в 1951-53 гг. начал зримо вырисовываться новый дуэт Булганина-Хрущева, которые состояли в хороших личных отношениях еще со времен довоенной работы в Москве (соответственно на постах председателя Моссовета и секретаря парторганизации). Нельзя не заметить, что по своему расположению в партийно-государственной иерархии этот союз во многом напоминал тандем Берии-Маленкова. Булганин становился одним из главных действующих лиц ВПК, Хрущев же приобретал сильные позиции в аппарате Центрального Комитета.

Интересы Берии и Маленкова (хотя он и председательствовал на оргбюро ЦК) в эти годы концентрировались главным образом в Правительстве СССР. Их позиции оставались прочными. Во всяком случае, усиление централизации в работе Совмина никак не отразилось на положении ближайших сталинских фаворитов. 7 апреля 1950 года образуется Бюро президиума СМ для сосредоточения в нем наиболее важных вопросов социально-экономической жизни. И уже через неделю после этого решения (15. 04. 1950 г.) Маленков входит в состав Бюро.[441]441
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1080. Л. 93.


[Закрыть] В марте 1951 года происходит ликвидация отраслевых Бюро Совмина: по топливной промышленности, по сельскому хозяйству и заготовкам, по транспорту и связи, по металлургии и геологии, по культуре. Все их функции переходили в Бюро президиума СМ, но при этом за Берией по-прежнему оставалось руководство спецкомитетами № 1, № 2, № 3, на что ему обязывалось «отдавать половину своего рабочего времени».[442]442
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1088. Л. 2.


[Закрыть]

Направленность интересов Берии и Маленкова на правительство далеко не случайность. Роль Совета Министров СССР в общей системе власти после войны была необычайно высока. Именно здесь сосредотачивалось все реальное и оперативное управление экономикой, хозяйством страны, социальной сферой. В этом состояло сталинское видение властного устройства. Как свидетельствует венгерский лидер послевоенных лет М. Ракоши, Сталин подчеркивал: «Товарищи забывают, что коммунистическая партия, какой бы они ни была популярной, является лишь маленькой частичкой народа. Подавляющее большинство населения, народ считает своим представительным органом правительство, поскольку оно избрано депутатами, за которых голосовал народ».[443]443
  Из воспоминаний М.Ракоши. // Исторический архив. 1998. № 3. С. 17.


[Закрыть] Политбюро, как уже говорилось, не отличалось в те годы оперативностью работы, практически не собиралось. Его заменили различного рода совещания, встречи у Сталина тех или иных членов высшего руководства страны. Впоследствии Хрущев с возмущением говорил о второстепенной роли партии в послевоенной властной иерархии, когда практически вся работа партийных комитетов сводилась к поддержке и проведению в жизнь распоряжений Совмина и министерств. Хрущев подчеркивал: «…13 лет съезд партии не собирали, 8 лет пленум не собирали и как могли 20 лет политбюро не собирать? Мы-то члены политбюро знаем, как оно работало, нам-то известно. В два часа ночи поднимали и говорили, что вот такие-то вопросы надо решить. Приезжали, нас спрашивали: покушать хотите? А какая еда в два часа ночи. Ну поели, теперь расходитесь. Это было заседание политбюро. Вот как было».[444]444
  РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 278. Л. 110, 144.
  О такой характере заседаний ПБ в послевоенный период сообщает в своих мемуарах и М.Ракоши: “Месяцев за 8 до своей смерти Сталин на одном из обедов в Президиуме ЦК КПСС, что при тогдашних условиях, очевидно, означало и заседание Президиума, либо заменяло его, объяснял мне, что нужно активнее выдвигать на передний план значение государственной власти” // Исторический архив. 1998. № 3. С. 16.


[Закрыть]

Принятие решения о проведении XIX съезда партии знаменовало собой новый этап в жизни правящей элиты, отличающейся своим внутренним содержанием и своей логикой.[445]445
  РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 19. Л. 6.


[Закрыть] В партийно-государственной политике в 1952 году утверждались и выходили на первый план новые акценты. Они связаны с формированием и повсеместным внедрением в практику цельной концепции развертывания критики и самокритики. Данная тема всегда неизменно присутствовала в официальном лексиконе советской пропаганды, давно став во многом ритуальной, но в преддверии Х1Х съезда эти вопросы приобрели необычайную остроту, превратившись в самую главную повседневную задачу всей партии и всего общества. Для начала этой широкомасштабной кампании Сталиным была выбрана компартия Грузии, что уже само по себе не могло не вызвать значительной доли удивления. В ноябре 1951 года в Грузии прошло разоблачение антипартийной группы Баремия. Как сообщалось, она намеревалась захватить власть в республике и подготовить ликвидацию советского строя, рассчитывая при этом на помощь зарубежных империалистов. Однако ликвидация этой группы еще не ставила точку в данном деле. Политбюро было обеспокоено медленным исправлением ошибок по нейтрализации последствий вражеских действий, сохранением на руководящих постах в грузинской парторганизации сторонников разоблаченной группы.