Текст книги "Жерар Депардье. Чрезмерный человек"

Автор книги: Александр Брагинский

Такой вот сюжет разыграли они в этой картине, которая снималась в «режиме», то есть по ночам, что очень усиливало нервное напряжение, в котором пребывали актеры и вся съемочная группа. А ни Жерар, ни Катрин Денев не любят этой нервозности на съемке. Подчас все же эта нервозность пробивается с экрана и (хотя сами актеры с этим не согласны) еще более усиливает драматизм ситуации. Точнее – мелодраматизм, хотя автору фильма казалось, что он написал сценарий комедии. Многие считают, что подлинная страсть в кино присуща только молодым. В этом фильме она показывается на примере двух сорокалетних, уже с определенным жизненным опытом людей. И благодаря тонкой игре актеров фильм убеждает, волнует, трогает за живое.

Сам Жерар Депардье следующим образом определял «зерно» своей роли: «…Это любопытный тип, он единственный зритель перед лицом зрелища своих эмоций и влюбленности». А Катрин Денев объясняла успех Жерара тем, что он любит женщин и при этом увлечен не только героинями фильмов, но и своими ролями. Наконец, еще одна мысль самого Депардье: «В этой профессии волнует то, что тебя как бы просвечивают, а ты стараешься разделить удовольствие и волнение с кем-то еще». Такое удовольствие он в полной мере разделил в этом фильме с Катрин Денев. (Полный текст беседы с актерами по поводу этого фильма читайте в разделе «Интервью».)

Как говорилось, Франсуа Дюпейрон снимал свой первый полнометражный фильм. В съемочной группе он не знал никого, в том числе и актеров и, вероятно, чувствовал себя очень одиноким. И тем не менее, и вопреки всему сказанному, они сделали вместе тонкий и сильный фильм.

В «Украденных письмах» есть такие строчки, адресованные Катрин Денев: «В одном из интервью я заявил, что ты „мужчина, которым я хотел бы быть“. Я бросил эту безумную фразу для того, чтобы сказать, как я завидую тем твоим качествам, которые обычно приписывают мужчинам и которые у них в действительности так редко обнаруживают. Ты обладаешь большим чувством ответственности, большей силой, большей надежностью, чем другие актеры. Ты менее уязвима. Вероятно, в подобном парадоксе проявляется истинная женственность. Женственность – это гостеприимство, открытость. Это также способность сопротивляться, не поддаваться воздействию настойчивых, двусмысленных взглядов. Мы живем в мире, где не приемлют женственность».

Жерар Депардье снялся в картине Дюпейрона как раз после «Камиллы Клодель» и накануне «Сирано де Бержерака». Он опять смело меняет «регистр» своих фильмов, обратившись к созданию конкретных характеров из классического наследия Франции. Это, несомненно, признак зрелости и таланта.

Глава 13
С классикой на «вы»

Впервые классика захватила его в 1984 году, когда он принял предложение театрального режиссера Жака Лассаля сыграть на сцене страсбургского Национального театра знаменитую пьесу Мольера «Тартюф». Всем памятен сюжет этой комедии о лицемерии, написанной в 1669 году и не теряющей своей актуальности и по сей день.

Жак Лассаль по-своему прочитал Мольера. Вот что он говорил в одном из интервью: «Основная идея заключалась в том, что Тартюф не существует. Он порождение воображения Органа. В определенный момент его фигура, обряженная в маску, в ярости оборачивается против того, кто вовлек его в эту авантюру. Все персонажи пьесы – жертвы. У всех свои резоны действовать или не действовать. Но самая большая жертва – вероятно, Тартюф». Жерар Депардье играет не только самозванца, обманывающего своего благодетеля и стремящегося соблазнить его жену. Он красив, красноречив и вполне может увлечь Эльмиру. Это романтик в личине борца за «высокую мораль», которую исповедует Орган. С подлинным романтическим восторгом произносил Тартюф знаменитые строки своего признания Эльмире, не зная, что Оргон спрятан ею рядом и слушает его:

 
Чем недостойней мы, тем меньшего мы ждем
И сомневаемся, естественно, во всем.
Дабы увериться в блистательном уделе,
Нам хочется сперва вкусить его на деле.
Я ваши милости так мало заслужил,
Что верить счастию не обретаю сил,
И мне оно казаться будет дымом,
Не воплощенное в чем-либо ощутимом.
 

Перевод М. Лозинского

Смещая традиционные акценты (следуя им, «Тартюфа» играют в Комеди Франсез – «Доме Мольера»), Лассаль с помощью хорошо это почувствовавшего Депардье добивается современного звучания комедии. Оргона играл известный театральный и киноактер Франсуа Перье, а Эльмиру – Элизабет Депардье.

Жерар Депардье любит театр и периодически возвращается на сцену. Он знал, что участие в «Тартюфе» отнимет у него много времени (спектакль был сыгран 20 раз в Страсбурге и 30 – в Париже), но все равно согласился. Во время представлений у него и возникла мысль снять этот спектакль на пленку. Днем на той же сцене устанавливались осветительные приборы и камеры, и шла съемка. В готовом фильме в титрах он значился как режиссер. Но сам Жерар говорил, что следовал за мизансценами Лассаля. Он как бы перенес на пленку спектакль, разбив его на куски в соответствии с требованиями кино, то есть прибегая к панорамам, крупным и общим планам. «Я хотел, – говорил он, – с помощью фильма проникнуть на сцену. Немного в духе Бергмана, когда он снимал „Волшебную флейту“. Я хотел сделать фильм об актере, об актерах, которые играют пьесу». Но для этого у него не хватало времени и средств. В монтаж картины ему пришлось вложить все деньги, которые у него появились после съемок «Папаш». Жерар никогда не считал, что это его режиссерский дебют. На Каннском фестивале фильм был показан вне конкурса и встретил лишь вежливые хлопки, которые ничуть не обманули его создателей.

Но он уже весь в новой работе.

У Клода Берри Жерар Депардье впервые снялся в 1980 году в картине «Я вас люблю». Теперь режиссер ждал его на юге Франции вместе с группой картины «Жан де Флоретт», представлявшей первую часть дилогии по роману Марселя Паньоля, написанного им по собственной пьесе «Манон с источника». Жерар играл титульного героя Жана де Флоретта, налогового инспектора, горожанина, приезжающего в провинцию, чтобы вступить во владение наследственным участком. На земле, которую он получил, бьет единственный в округе источник. Естественно, на него зарятся местные богатеи Папе и Юголен. Они засыпят этот источник в надежде, что физически немощный, горбатый Жан де Флоретт, из-за отсутствия воды, покинет свою землю и вернется в город. Но тот оказывается крепким орешком и начинает немыслимую борьбу с невидимыми врагами: возит воду на осле из дальнего источника, чтобы спасти урожай. В результате надорвется и погибнет. Отомстит за него его дочь Манон (во втором фильме под названием «Манон с источника»). Режиссер немного изменил дух романа, который воспевал радость труда на земле. Клод Берри предпочел показать трагедию горбатого, нескладного и честного человека, столкнувшегося с корыстью и подлостью. Жерар Депардье попал в мелодраму, которая несильно его волновала. Куда интереснее ему было сыграть свободного человека с его навязчивой идеей. «В сущности, я не знал прошлого этого парня, – говорил он. – Но я увидел, как он открывает для себя жизнь, разводя кроликов, розмарины, но особенно, когда полон решимости и ярости пойти до конца, в своем безумии, если угодно. Интересно то, что он убивает себя на работе, и не ощущает этого. Об этом не скажешь, это надо прожить. Тем самым он походил на меня самого со всеми моими излишествами. Что и позволило сыграть роль».

Правда, он довольно трезво оценил фильм, справедливо полагая, что «семье Жана де Флоретт не хватает тайны». Но, видя, с каким интересом люди смотрели потом картину, заметил, что они несомненно испытывали «тягу к великим чувствам».

С Клодом Берри они еще встретятся в 1993 году на картине по роману Эмиля Золя «Жерминаль», в которой Жерар сыграет роль одного из горняков, начавших забастовку на шахте, – Маэ.

В своем романе великий писатель отразил первые шаги профсоюзов и показал это на примере семьи Маэ, такой же многочисленной, какой была и семья самого Жерара. После гибели Маэ его жена (в этой трудной роли была занята Миу-Миу) заменит его в шахте: ведь надо кормить детей. Социальный аспект романа получил у Клода Берри адекватное выражение, но он внес в него много современных аллюзий, насытив фильм антипрофсоюзными акцентами, демонстрируя тщетность социалистических идей. Этнографически картина очень точно воссоздавала быт шахтеров в середине прошлого века. Эмиль Золя писал, что Маэ – невысок ростом, а Жерар был иным, но в остальном он вполне соответствовал характеристике писателя: толстый с плоским бледным лицом, с коротко остриженными волосами и огромными жилистыми руками. Не раз в романе автор называл Маэ стариком. Тяжелый труд горняка рано состарил Маэ, но он полон решимости бороться за хлеб для своих детей. Таким его и играл Жерар Депардье, передавая невыносимость его существования. Грузная, выразительная фигура актера как бы аккумулировала позицию режиссера, решившего экранизировать, по словам одного французского критика, «самый безумный роман Золя».

Тот же Клод Берри экранизировал в 1990 году пьесу Марселя Эме «Уран». В его фильме, как и в пьесе, действие происходит сразу после окончания войны, когда население сводит счеты с теми, кто не участвовал в Сопротивлении. Его герой пытается выставить себя в лучшем свете. Жерар Депардье играл кабатчика Леопольда Лаженеса, типичного мелкого буржуа, маневрирующего между коммунистами и социалистами, поделившими власть в городе. Хорошо зная, как нажил свои капиталы мэр – «миллиардер» Мангла, он пытается его шантажировать и поплатится за это. Но самое главное в жизни Леопольда – это не деньги, а страсть к виршетворчеству. Он благодарен американцам за то, что те бомбили их город и разрушили школу. Предоставив свое заведение под класс, он слушает чтение текстов Расина и Корнеля и начинает сам сочинять стихи. Эти примитивные и глуповатые стихи помогают ему противостоять властям. Вообразив себя гением, он обретает силу и смелость восстать против произвола жандармов, не зная, что они подосланы богатеем Мангла. Оскорбляя и понося сержанта, он облегчит его задачу: полицейские в итоге расстреляют Леопольда.

Жерар Депардье играл настоящего психа. У него безумные глаза. Но его преклонение перед Андромахой, героиней трагедии Расина, восхищает. Он свободно оперирует именами классиков литературы, усвоенных во время школьных занятий в его кафе. Рядом с убожествами и мещанами он кажется великаном. И его смерть выглядит, как расправа над неординарностью. Уморительный и патетичный Леопольд – одна из лучших ролей Жерара Депардье в трагекомедийном жанре.

Наконец в фильме по небольшой повести Бальзака «Полковник Шабер» (уже экранизированной в 1943 году Рене Ле Энаффом с Гарри Бором в главной роли) Жерар Депардье сыграл еще одну жертву человеческой подлости. Полковника наполеоновской армии Шабера считают погибшим во время битвы при Эйлау (ныне, кстати, город Багратионовск в Калининградской области). Но неожиданно, десять лет спустя, он появляется в Париже и требует возвращения ему доброго имени, звания и состояния. Его жена, полагая его погибшим, вышла снова замуж за графа Ферро. Как и в «Возвращении Мартена Герра», в котором он снимался прежде, Депардье оказывается в ситуации самозванца. Экс-госпожа Шабер намеренно поддерживает версию о том, что никакой он не Шабер, а просто безумец, интриган и даже беглый каторжник. Поверенный в делах семьи Шаберов Дервиль решает выяснить истину. Что ему в конце концов и удастся сделать. Но после тяжелого объяснения с бывшей женой, которая торгуется с ним, не желая расстаться с деньгами (чего, кстати, не было в повести), исполненный презрения к ней, Шабер от всего отказывается, превратившись в нищего жителя ночлежки под именем Гиацинт.

В канун нового десятилетия, в 1989 году Жерар Депардье после долгих размышлений соглашается сыграть любимого героя французской литературы Сирано де Бержерака.

С героической комедией Ростана французы знакомятся в детстве и знают многие ее строфы наизусть. Жерару Депардье сие не было дано. Он прочитал Ростана гораздо позднее на курсах Коше. Многие актеры мечтают сыграть Сирано. Но такая возможность представилась Депардье только в 40 лет. Он говорил в интервью журналу «Синерама»: «Сирано – это само благородство, это человек, не знающий ревности, который жертвует своей любовью ради друга, красивого, но пустого Кристиана де Невилетта, которого любит Роксана». И с грустью присутствует при его женитьбе на ней. Их обоих отправляют к войскам под осажденный Аррас. Кристиан там погибнет, Роксана уйдет в монастырь, а свою тайную любовь Сирано раскроет ей на смертном одре…

Когда Жан-Поль Раппно приступал к работе над сценарием, права на пьесу Ростана стали общественным достоянием. Вместе с Жан-Пьером Каррьером они задумали сделать кино, а не «снятый на пленку театр». В прежних экранизациях [1]1
  В 1945 году – испанского режиссера Ф. Ривера, в 1950 – американцем Б. Хопкером. Есть еще вольная интерпретация Абеля Ганса («Сирано д’Артаньян»), скрещивающая Ростана и Дюма (1962).


[Закрыть]актеры застывали на месте, когда должны были произносить блестящие монологи. Свой фильм Раппно решил насытить движением. Для того чтобы сделать переходы более логичными, Каррьер написал строфы «в стиле» Ростана. Раппно позднее говорил, что иногда не знает «что в тексте его, а что Ростана». Так или иначе, но именно некоторые «вольности» обеспечили картине определенный ритм и динамику.

Жерар Депардье, как я уже сказал, не сразу согласился взять на себя роль Сирано. Все решило одно смешное обстоятельство. Они с Каррьером отправились в театр на последнее представление «Сирано де Бержерака», в котором главную роль играл знакомый Жерару актер – Жак Вебер, с которым он снимался в фильме «Берег правый, берег левый», где оба играли друзей адвокатов. (В картине Раппно он будет утвержден на роль герцога де Гиза.) Когда закончился спектакль, и зрители стали бросать на сцену цветы, он подошел к рампе, сорвал гумозный нос, который отравляет жизнь Сирано и делает его таким закомплексованным, и бросил его в зал. Нос упал на колени Жерара, и он – актеры ведь так суеверны! – воспринял это как знак свыше. Возможно, Жак Вебер сделал это нарочно, он никогда в этом не признавался, но, так или иначе, он помог Депардье принять решение.

Перед началом съемок все актеры (а их более сорока) были собраны в помещении Комической оперы, где происходили «считки». Раппно хотел, чтобы фильм стал «оперой слов». Художники писали и возводили декорации, не похожие на те, к которым зрители привыкли по театральным спектаклям. Так появилась, например, сцена в казарме, где служат Сирано и Невилетт.

С Жераром Депардье Раппно работал отдельно. Тот не привык читать александрийский стих, ему надо было осваивать его, сделать «своим». Но, как говорил о нем режиссер в интервью «Премьер», обладая потрясающим инстинктом, актер быстро ухватил то, к чему стремился постановщик. «С ума можно сойти, сколько он дал другим актерам!» – скажет потом Раппно. А Жерар Депардье в интервью «Пари-Матчу» заметил: «Меня преполняет гордость, что я француз, когда смотрю „Сирано“. Фильм несет на себе отпечаток этой любви его создателей, заражает своим романтическим пафосом».

«Сирано де Бержерак» вышел на экраны Франции 28 марта 1990 года и демонстрировался в Париже одновременно со спектаклем, в котором Сирано с большим успехом играл Жан-Поль Бельмондо. Но этот своеобразный «дуплет» не мешал ни карьере фильма, ни спектакля. У каждого был свой зритель. А многие просто ходили в кино и в театр «Мариньи», чтобы сравнить игру двух актеров. Критика не скупилась на комплименты тому и другому. Профессиональные кино круги тоже окажутся довольно единодушны, присудив своих «Сезаров» фильму по восьми номинациям из пятнадцати.

Опоздав для того, чтобы быть приглашенным в Канн, получив довольно быстро прокат в США, «Сирано де Бержерак» завоевал приз нью-йоркских кинокритиков «Золотой глобус» и стал уверенно лидировать среди номинантов на премию «Оскар», которая обычно присуждается в марте-апреле. Но тут на Жерара Депардье совершенно неожиданно обрушилась беда.

Фортуна решила подставить ему подножку.

Глава 14
О том, что слово не воробей…

В конце 1989 года Жерар Депардье чувствовал себя на верху блаженства. За минувшее десятилетие он снялся почти в двадцати картинах, и ни одна из них не была лично для него провальной. Ему достаются лавры актера № 1 французского кино. Он только что отснялся у американского режиссера Питера Уира в фильме «Зеленая карточка» («Вид на жительство»), который выйдет на экраны США в пасхальные дни 1990 года, и с надеждой смотрит вперед. Конечно, ему хочется получить «Оскара».

Все складывалось как нельзя лучше, он спокойно отправился сниматься в новом фильме режиссера Жерара Лозье «Мой папа – герой». И тут разразился скандал.

Снявшийся уже в Голливуде, обласканный критикой и зрителями, Жерар чувствовал себя вне досягаемости злобной американской печати и тех американских кинематографических кругов, которые весьма ревниво наблюдали за «прорывом» Депардье на американский кино рынок. В принципе американцам импонировал этот здоровяк, такой искренний и выразительный в тех картинах, которые они видели на своих экранах, – в «Последнем метро», «Соседке» Франсуа Трюффо, в «Дантоне» Анджея Вайды, в «Сирано де Бержераке» (старшее поколение помнило в роли Сирано Жозе Феррера в американской версии Б. Хонкера (1950), ну и, конечно, в «Зеленой карточке». Они знали, что это «selfmade man», то есть человек, сделавший себя сам. Американцы ценят успех без протекции и связей, такие люди внушают им уважение. Биография сына кровельщика, ставшего гордостью французского кинематографа, смело решившегося сниматься на английском языке и добившегося изрядного успеха, – все это лишь подливало масла в огонь той рекламе, которая продвигала фильм «Сирано де Бержерак» на «Оскара» за лучший иностранный фильм, а Жерара Депардье как лучшего актера. Фото Депардье появилось на обложке «Тайм» с надписью «one man – new wave» («человек – новая волна»). А «Ньюс уик», еще раньше в связи с выходом «Под солнцем сатаны», опубликовавший фото Жерара на обложке, назвал его «Тысячеликим героем». На пяти (!) страницах популярный еженедельный журнал рассказывал о его бедном детстве в Шатору, бурной юности и как его спас театр.

Разумеется, и у актера, и у его фильма были противники. Они начали искать повод, чтобы, в добрых американских традициях, скомпрометировать Депардье и тем самым сорвать присуждение ему и «Сирано» премий. И нашли.

Раньше американские газеты писали о французском актере исключительно в положительных тонах. Сколько было сказано слов о безупречном моральном облике актера, женатом 20 лет на одной женщине, о его прекрасной семье. Ему простили простодушное признание в ток-шоу Дэвида Летмана, что в детстве ему случалось красть и угонять авто, чтобы утолить голод или купить нужную вещь (это даже растрогало американских домохозяек). Вся Америка покатывалась со смеху, слушая анекдот про актера:

«Встречаются два медведя: французский и американский. Французский смотрит на гризли и говорит: „О Господи, настоящий Депардье!“. И вдруг репортер газеты „Нейшнл энкуйер“ вытащил на свет божий старое интервью, которое в 1978 году Жерар дал журналу „Фильм коммент“, где рассказывал о своем детстве, не обремененном никакими запретами. Из этого интервью „Нейшнл энкуйер“ извлек следующую фразу: „Девяти лет я участвовал в первом изнасиловании, потом были и другие“. А весь материал был подан под сенсационным заголовком: „Претендент на „Оскара“ признает, что в молодости был насильником“.

Обращаю внимание на две цифры: 9 (лет) и 1978 (год). Во-первых, на то что 13 лет назад, когда имя Депардье было широко известно только молодежи, с восторгом принявшей «Вальсирующих», сей «скандальный» факт прошел незаметно, никто не принял всерьез фанфаронство молодого французского актера. Используя фразу об изнасиловании, «Тайм мэгэзин» публикует 4 февраля статью, в которой рисует облик «претендента на Оскара», как ненасытного развратника и авантюриста, рассказывает, что тот ест руками (!) и по всякому поводу пускает в ход кулаки (!!). «Это примитивный самец (!!!), обвороживший общество и поднимающий все выше планку своих анархистских инстинктов», – заключает журнал. Понятно, как подобная писанина шокировала пуританское сознание Америки.

12 февраля Жерар Депардье передал в нью йоркское агентство ПЕК официальное заявление, в котором отмечал, что возмущен содержанием статьи в «Тайм». Тогда последний публикует полностью интервью Жерара в «Фильм коммент» в английском переводе. В свою очередь, ПЕК сообщает, что актер огорчен всей этой шумихой, что, мол, его слова неверно интерпретированы, что это была лишь шутка, что слово «трахать» (taper) переведено не точно, что это не означает «изнасилование» (violer).

Не считаясь с расходами, «Нейшнл энкуайер» отправил своего дошлого папарацци в Париж, где тот сумел раздобыть «досье» на Жерара Депардье, который никогда не скрывал, что в молодые годы не раз оказывался в полицейских участках родного Шатору за участие в кражах, драках и особенно – попойках. Теперь даже иллюстрированный еженедельник «Пипл», который обычно пишет только на внутренние темы, посвящает пять страниц «любвеобильному Депардье».

В 1991 году все это «звучит» совершенно иначе, чем в конце 70-х. Вся ханжеская Америка выражает свое разочарование и возмущение. Вслед за «Тайм мэгэзин» много места на своих страницах отводит скандалу «Вашингтон пост», в которой журналюга Джоди Мэн призывает объявить бойкот фильмам с участием Жерара Депардье, заявляя, что надо, мол, «развенчать актера, который начал жизнь с того, что был насильником».

Никого не интересует абсурдность самого факта изнасилования в 9 лет. Наивные американцы верят печатному слову, как Библии. А тут еще эстафету подхватывают феминистки из лос-анджелесской секции Национальной организации женщин (NOW). Ее председательница Т. Брюс заявляет: «Похоже, господин Депардье считает изнасилование женщины обычным делом. В этих обстоятельствах присуждение премии „Оскар“ фильму с его участием было бы оскорблением представительницам женского пола на планете». Впрочем, NOW готова простить актеру ошибки детства, если… он внесет в ее Фонд крупную сумму в помощь жертвам изнасилования. В этой связи влиятельная парижская газета «Либерасьон» справедливо заметила, что в близком преддверии церемонии присуждения «Оскаров» вся эта кампания «издает зловоние».

Итак, слово сказано: Жерар Депардье не достоин и т. д. Тот самый Депардье, о котором еще недавно «Уолл-стрит джорнел» писала, что он представляет для кино то же, что Пеле для футбола, что он французский Марлон Брандо, а «Ю. С. Тудей» выражался еще цветистее: «По-французски Жерар Депардье означает секс-символ» и называл его «смесью Де Ниро и Шварценеггера». Будет также написано и то, что «когда Депардье чихает, весь французский кинематограф начинает страдать насморком…». Все это сразу позабыто.

Узнав обо всем этом скандале на далеком острове Морис, что в Индийском океане к востоку от Мадагаскара, где снимали «Мой отец – герой», Жерар через посредство парижской «Монд» заявляет, что предъявленное ему обвинение оскорбительно не только, когда речь идет о девятилетнем ребенке, но и вообще. «Конечно, можно сказать, что я рано начал жить половой жизнью. Но изнасилований в ней не было никогда. Я слишком уважаю женщин», – заявил он тогда.

На остров Морис срочно приезжает журналист французского журнала «Пари-Матч». Жерар говорит ему: «Я оскорблен, меня с ног до головы вымазали грязью». Вся Франция, разумеется, на его стороне. С протестом выступает тогдашний министр культуры Жак Ланг. В письме актеру он пишет: «Я возмущен этой подлостью со стороны печати великой страны». Национальное собрание – случай уникальный – принимает резолюцию, в которой выражает полную поддержку актеру. По дипломатическим каналам французский МИД делает представление Госдепу. Протестуют и те, кто знал Жерара в детстве – жители Шатору. Слава Богу, этот позор не обрушивается на головы родителей, к тому времени они уже давно лежат на местном кладбище.

«Cui prodest?» («Кому выгодно?») – вопрошали древние. Кому была выгодна вся эта кампания? Разумеется, все понимают, что сама статуэтка «Оскара» не имеет большого значения, куда важнее финансовые «последствия» награды. Выясняется, что подлой кампанией против Депардье заправляет мощная голливудская компания «Братья Уорнер» через свое дочернее предприятие «Тайм мэгэзин». За ними замаячила картина Барбета Шредера «Перемена судьбы» («Тайна фон Бюлова»), финансировавшаяся «Уорнер». Естественно, могущественная организация американских продюсеров МППА выступает с протестом против подобных намеков. Но вся эта шумиха сделает свое дело, и в тот год «Оскара» в номинации лучший актер таки получит Джереми Айронс за роль в фильме Барбета Шредера. А приз за лучший иностранный фильм будет присужден вместо «Сирано де Бержераку» скромной швейцарской ленте «Путешествие надежды».

Обычно на церемонию «Оскара» приглашают всех номинантов. Жерар Депардье глубоко оскорблен клеветой, которая помешала ему и картине Жан-Поля Раппно получить законную премию. Он отказывается поехать в Лос-Анджелес. И смотрит церемонию по телевидению. «Голливуд и лицемерие, – писал журнал „Гардиан“, – всегда идут рука в руку, но никогда это не проявилось столь постыдно, как на этот раз». Но «Тайм» упорствует и отказывается приносить извинения. Друзья Жерара добиваются лексикологической экспертизы: следует ли понимать слова Жерара, как то, что «принимал участие» или «присутствовал»? Но это ничего не изменит. Остается идти в суд. Элизабет за такой шаг: решение суда – а она убеждена, что суд встанет на сторону Жерара, – позволит ему реабилитировать себя. Но Жерар раздумывает. Ему не знакомо американское законодательство о диффамации, он ненавидит суд, да к тому же не настолько знает английский, чтобы вступать в спор во время заседания. Судебная тяжба может затянуться. А это будет дорого стоить. Повторять же «Я не насильник!» ему больше невмоготу. А тут все внимание Америки переключилось на еще одно дело об изнасиловании – на сей раз чистокровным американцем Уильямом Коннели Смитом, студентом-медиком из клана Кеннеди, молодой студентки в доме Кеннеди на Палм-Бич. И о Жераре Депардье все начисто забывают.

Словом, он отказывается судиться с «Тайм мэгэзин». Тогда свое личное расследование проводит его американский друг, журналист Пол Шутков (который затем напишет о нем книгу). Внимательное прочтение злополучного интервью приводит его к заключению: уж коли действительно Жерар имел какое-то отношение к «изнасилованию», то скорее всего в качестве «наблюдателя». Шутков установил, что Жерар тогда дружил с парнем на два года старше него по имени Джеки, а тому было 16–17 лет. Стало быть, Жерару было 14–15. Он ставил несколько риторический вопрос: а могли ли двое мальчишек изнасиловать женщину? И приходил к мысли, что в словах Жерара была лишь бравада, произнесенная в перерыве съемок фильма «Приготовьте носовые платки», во время обеда, когда любитель поесть и выпить, Депардье уже проглотил два бифштекса и выпил три бутылки вина. Вероятнее всего, Жерар очень легкомысленно попытался эдак «фраппировать» американского журналиста. Но тот воспринял все очень серьезно и донес до читателей текст, ничего не говоря об интонации и ухмылке, с которыми эта скандальная фраза была произнесена. Наконец, напомню еще раз его рассказ о двух молоденьких француженках Ирен и Мишель, которые обучали юного Депардье любви и забавлялись над неопытностью молодого парня. А ему было побольше, чем 9 лет… И Шутков приходил к единственному выводу: скандал был высосан из пальца в совершенно конкретных целях. Но они, эти мотивы, не сразу дошли до Жерара. А когда дошли, премии уже были вручены, и ему лишь оставалось повторять фразу своего героя Сирано: «Все прекрасно, я лишился всего».

Как всегда, когда его одолевают неприятности, он начинает много есть и пить. Именно это происходит на съемках картины «Мой отец – герой», где он играл роль отца, взявшего на каникулы свою шестнадцатилетнюю дочь. Она, влюбившись в парня, ради того, чтобы заинтриговать его, представляет своего немолодого спутника как любовника, приписывая ему всяческие невероятные подвиги. Конечно, как и в любой комедии, все разрешится благополучно, и его дочь помирится со своим парнем, а ее папа поймет, как сложно быть отцом взрослой дочери. Впрочем, все эти события сблизят их, и он начнет лучше разбираться в ее проблемах.

Напоминаю, что съемки происходили на фоне скандала в США. Жерар часто был совершенно не способен сниматься, много пил и ел, и поэтому катастрофически толстел. Прилетевшая на остров Морис, Элизабет говорила, что никогда еще не видела мужа в таком состоянии. «Он был ранен в сердце», – произнесла она. Но Элизабет всегда оказывала на мужа благотворное действие. В ее присутствии он не позволял себе распускаться. Словом, Жерару Лозье как-то с грехом пополам удастся закончить картину. Но, зная все обстоятельства жизни актера в этот период, трудно не увидеть на экране последствия его тогдашнего состояния.

Долгое время еще Жерар Депардье не сможет забыть чувство бессилия перед клеветой. Долгое время не захочет и слышать о возвращении в Голливуд, куда его вскоре опять стали настойчиво приглашать, подчас с намерением выгодно использовать скандал для продвижения картины с участием «малолетнего насильника». Но, конечно, пройдет некоторое время, и он снова поедет туда сниматься. Меркантильные интересы сыграют при этом немаловажное значение. Да и кто станет его упрекать за это?