Текст книги "Жерар Депардье. Чрезмерный человек"

Автор книги: Александр Брагинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Лет с тринадцати он увлекается боксом. В Шатору открылась боксерская школа, которую возглавил некто Жеблонский, выходец из Польши. У Жерара он находит большие способности и уделяет ему много времени. Если бы тот остался в родном городе и активно тренировался, он мог бы стать профессионалом. А пока Жеблонский отправляет его спарринг партнером знакомого американца на базу НАТО. В одном из боев противник изменит натуральную форму его крупного носа. И этот нос «скобкой», как скажет кто-то позднее, всегда будет напоминать ему о ринге. Он не был пай-мальчиком. Свои здоровенные кулаки он нередко пускает в ход во время разборок конкурирующих молодежных шаек, вожаком одной из которых он был. За участие в потасовках, кражи и угон машин жандармы не раз увозили его в своем фургоне. Вызванная в полицию, Лилетт забирала сына: ведь он несовершеннолетний и его отдают ей на поруки… до следующего раза со «строгим, последним сто первым предупреждением».

Будучи весьма изворотливым парнем, Жерар легко, когда ему хотелось, проникал на базу НАТО. Здесь можно было поплавать в бассейне, покататься на роликах, для чего построен скетинг-ринг, погонять мяч с опытными футболистами, ведь в школьной команде его окружают «сопляки». Тут же куда все серьезнее и интереснее.

На американской базе он подружится с молоденькой негритянкой, с которой будет кататься на роликах и прохаживаться в сумерках, взявшись за руки. «Я был страшно застенчив, – вспоминал он позднее. – У Рони были нежные губы и блестящие черные глаза. Но объясниться ей в любви я не решался. Я и на родном то языке не смог произнести „я люблю тебя“, а уж о том, чтобы сказать это по-английски, не могло быть и речи». К тому же он видел неодобрительные взгляды белых солдат и не раз слышал, что негоже, мол, ему «якшаться с черномазыми». Но все равно заразить его бациллой расизма американцам так и не удалось.

Жерар, став своим человеком на базе, торговал всем, чем можно: виски, сигаретами, перепродавал американские рубашки и джинсы. Это называлось «контрабандой». Однажды один из его посредников попался с товаром и загремел в полицейский участок. Он с потрохами выдал Жерара жандармам, и того, хотя он все упорно отрицал, засадили на три недели в тюрьму. Не помогли и мольбы матери.

Любви его в довольно раннем возрасте научили две молоденькие парижские «жрицы любви» Ирэн и Мишель, приезжавшие в Шатору на заработки. Одна из них по происхождению была русской и просила, чтобы ее называли Ириной. Мишель сделала ему первую наколку на плече в виде звездочки, а позднее к ней добавила наполовину раскрашенное сердечко. Иногда Жерар даже по нескольку дней жил у них в гостинице на озере Бель-Иль, где они снимали крошечный номер на двоих. Но юный Депардье не только пользовался их услугами, он был их защитником и покровителем. Жерар не раз спасал девушек от буянящих клиентов, выставляя тех за дверь. Чем-чем, а силушкой его природа не обделила. Понятно, молодой Жерар был любимчиком обеих девушек. Они заверяли его, что он найдет в жизни свою путеводную звезду к успеху, а сердце подскажет, как действовать. Жерар не относился к ним, как к шлюхам, считал их такими же бунтарками, как и он сам. Они рассказывали ему, что ушли из дома в знак протеста против буржуазных нравов, царивших в их семьях, твердо решив отныне стать независимыми, свободными. Им было по девятнадцать лет, а Депардье всего четырнадцать. Они очень веселились, видя неопытность Жерара, и немало гордились его несомненными успехами на «ложе любви» в их скромном гостиничном номере. Смеясь, девушки предлагали ему стать их «менеджером». Но подобная роль его мало привлекала, он и так готов был защищать этих «жриц любви», не претендуя на проценты. В общем, он сохранил о своих первых опытах в любви самые нежные воспоминания. Главное, они не сделали его циником, смотрящим на женщин чисто утилитарно. Ведь не случайно он, как мы узнаем позже, так рано женился.

В 1984 году в несколько эпатажном интервью еженедельнику «Нувель обсерватер» Жерар говорил:

– Надо понять, что детство, проведенное в Шатору, – это не вымысел, призванный привнести патетический смысл в суть моей биографии. Это был мой мир, и он им остался: улица, пропойцы, преступники, которые, если повезет, возвращались в город после отсидки. Я по-прежнему принадлежу к большой уличной семье. С ней трудно порвать, она тебя крепко держит в руках, и это то самое лучшее, что есть в тебе. Мне было хорошо в своей шайке, с натовскими солдатами, проститутками, которые их обслуживали. Это не был мир закоренелых негодяев и бандитов. Но это был иной мир. В нем я научился жить без вожжей, с ощущением полной свободы, которая дана только актерам, переходящим от одной роли к другой. Если у тебя было такое детство, то нетронутыми и неиспорченными остаются эмоции, и когда становишься актером, это очень помогает.

Таким образом, Жерар Депардье еще подростком становится мужчиной, взрослым человеком, привыкшим самостоятельно отвечать за свои поступки. Видя, как некоторые его приятели быстро и надолго оказываются за решеткой, он понимает, что и его ожидает такая же участь, если он не вырвется из Шатору. Для начала ему приходит в голову идея попутешествовать по Франции. Денег у него мало, но зато известно, что существует автостоп. Только есть одна загвоздка: захотят ли владельцы машин взять его, он всегда ведь пугал своей брутальной внешностью тех, кто его не знал.

Еще раньше, попадая в полицейский участок, он научился валять Ваньку, морочить голову жандармам, разыгрывая то тихоню, то умственно отсталого парня. «Да ты настоящий артист!» – слышал он насмешливые реплики стражей порядка. Жерар очень гордился, когда ему удавалось провести фараонов. Вот и теперь, выйдя на шоссе и поднимая вверх большой палец, он представляется то сиротой, спешащим на похороны любимой бабули, то глухонемым, чтобы избежать лишних вопросов. С помощью таких вот несложных превращений ему удалось объездить всю страну. Но первым делом он отправился посмотреть на море, на Лазурный берег, где с помощью случайного знакомого устроился «пляжным гарсоном», то есть мальчиком на побегушках для богатых отдыхающих. Он перетаскивает лежаки, подносит лимонад и круасаны, спускает лодки на воду… Его тело покрывается красивым шоколадным загаром, а волосы выгорают и становятся еще более светлыми. Спит он тут же на пляже. Хозяин им доволен, и хотя платит мало, зато не претендует на чаевые. Но вот купальный сезон закончился и Жерар отправился автостопом дальше в путь. Этот светловолосый загорелый здоровяк с живыми глазами не внушает никаких подозрений водителям. К тому же он знает массу забавных историй. Поработав на «пляже миллионеров», он навидался там всякого. (Мог ли он тогда подумать, что пройдет совсем немного времени, и он сам будет загорать на таком пляже?)

Переезжая из города в город, он пробует разные возможности заработать денег. Раздобыв поддельное свидетельство слепого, некоторое время торгует мылом. Бизнес идет плохо: денег у него достаточно лишь на еду и номер в гостинице. В конце концов, Жерар решает вернуться в отчий дом.

За время его отсутствия здесь ничего не изменилось, и вскоре его охватывает неудержимое желание снова сбежать, куда глаза глядят. Мать настаивает, чтобы он приобрел какую-нибудь профессию. Жерар соглашается пойти учиться на печатника. Теперь его вторым домом становится типография с ее привычным запахом краски и машинным грохотом.

Но эта жизнь его совершенно не устраивает, поэтому вечера он все чаще проводит в загулах. Стенания матери не доходят до него. Более того, озлобляют. «Я пил тогда все, что придется, – вспоминал он в интервью еженедельнику „Пуэн“, – водку, виски, красное, розовое, белое вино. Шлялся с приятелями по сельским праздникам. Упивался до посинения». Однажды в коматозном состоянии его доставят в больницу. Приведя своего пациента в чувство, врач без всяких обиняков говорит ему, что если это повторится, он не уверен, что сумеет вернуть парня с того света. Он не пугает его, он предупреждает. Если тот хочет жить, надо перестать пить. Глупо помирать в таком возрасте!

Жерар внимательно слушает. Слова врача звучат, как приговор без права на обжалование. Впервые он отдает себе отчет, что оказался в тупике и если сам из него не выберется, то может и погибнуть. «Я больше не мог находиться в Шатору. Мне нужно было немедленно изменить свою жизнь», – вспоминает Депардье. К тому же он состоял на учете в местной полиции, и если в городе или округе совершалось что-либо противозаконное, его тут же тащили в участок.

И тут в его судьбу вмешивается счастливый случай. Это он приводит его на вокзал, где на перроне Жерар обнаруживает с чемоданом в руке бывшего соученика Мими – Мишеля Пилорже, сына известного в городе врача. Тот рассказывает, что едет в Париж, чтобы поступить в театральную школу. Мишель хочет стать актером. Не желает ли Жерар присоединиться к нему? Он, Мишель, уверен, что у него это здорово получится. Вспоминая свои «роли» на дорогах Франции, Жерар задумчиво кивает. Мишель говорит, что у его братьев-студентов есть квартира, а где живут трое, всегда найдется место и для четвертого. Жерар обещает подумать. А что думать-то? На билет в один конец, в Париж, денег у него хватит. В Архитектурном институте столицы учится Ален, но у него негде жить. Придется воспользоваться приглашением Мишеля.

Так осенью 1965 года с легким рюкзаком за плечами он выйдет на Аустерлицком вокзале Парижа и отправится по указанному адресу на улицу Гласьер, 54. Его встретят тепло, по-дружески.

Так открылась новая страница в жизни будущей звезды.

Глава 2
Годы учения сына Деде

Мишель Пилорже решил поступить в театральную школу Дюлена, существовавшую при Национальном народном театре (ТНП). Учение было платным, поэтому занимались тут дети богатых родителей. Жерар же был гол как сокол. Опытный глаз профессора Люсьена Арно сразу выделяет этого неотесанного, дремучего парня среди остального контингента абитуриентов. Он просит Жерара прочитать ему что-нибудь наизусть. Тот только пожимает плечами. Ну, тогда, может быть, он им что-нибудь покажет? Вот это ему сделать куда проще, и он недурно справился со своим первым в жизни «этюдом». Ему делают исключение и разрешают посещать школу бесплатно три раза в неделю. И в дальнейшем, в так называемых «этюдах», он будет демонстрировать полную раскрепощенность, тогда как его товарищи по классу актерского мастерства выглядят часто зажатыми, ходульными, маловыразительными. Люсьен Арно все более усложняет задачи, и его новый ученик превосходно с ними справляется. Возможно, ему просто не мешает тот груз условностей, которые привносят образование и воспитание, для него – это игра, очень интересная игра, когда он внезапно ощущает поразительное чувство свободы, головокружительное чувство!

Жерару становится все более очевидно, что отсутствие образования превращается в преграду, которая помешает в дальнейшем его карьере. Значит, надо учиться! С обычным своим пылом он набрасывается на книги, бегает по театрам, смотрит фильмы. Участвовать в обсуждении прочитанного и увиденного он пока не решается, но сказать, нравится ему или нет пьеса, роман, фильм, может и не уходит от разговора. На курсе Арно он – самая колоритная и непредсказуемая фигура. «Поначалу я и понятия не имел, кто такие Ипполит, Андромаха, Федра. Я думал, что это собачьи клички», – с обезоруживающей искренностью говорит он.

Немного угнетает вечное безденежье, но он как-то выкручивается. Окончивший Архитектурный институт старший брат Ален немного помогает ему. Да еще иногда подбрасывает деньжат приятель по Шатору, который держит бистро под названием «Метод». Позднее Ален говорил, что если бы не театр, его брат плохо бы кончил.

Через некоторое время Жерар переходит на курсы Жана-Лорана Коше, куда его соблазнит уйти еще один земляк Мишель Аррийо. Здесь занимаются иначе, учат тексты, от всех студентов требуется соблюдение дисциплины. Коше безжалостно исключает всех, кто отлынивает от занятий, репетиций. И здесь Жерар освобождается от платы, зато он выполняет разные помрежевские обязанности, помогает ставить декорации в учебном театре. Верная помощница Коше Одетт Лор занимается с ним техникой движения, учит одеваться, заставляет ходить к парикмахеру. Владеть речью его научит врач-психолог Альфред Томатис, который порекомендует работать под музыку Моцарта. Жерар впитывает эти уроки, как губка. Классические герои становятся ему понятны, благодаря собственному жизненному опыту. Он так явно меняется на глазах, что вызывает не только удивление, но и восхищение у сокурсников.

На курсах Коше произойдет его встреча с Элизабет Гиньо, которая старше его на шесть лет. По материнской линии она принадлежит к старинной гренобльской аристократии. Ее отец Жан Гиньо – один из директоров Парижского транспортного управления. У Элизабет есть жених художник, ее ровесник. В одном из интервью Депардье называл их встречу с Элизабет «встречей двух миров-антиподов». Их разделяет огромная культурная пропасть. Но какое ему до этого дело, раз он влюблен и хочет добиться взаимности! Жерар неловко, но искренне ухаживает за ней. Поначалу ее пугает этот верзила, рядом с которым она кажется еще меньше ростом. Но постепенно Элизабет уделяет ему все больше внимания. Ее смущают не родовые «корни» Жерара, не его необразованность (в конце концов, это все наживное), а то, что она старше. Пока эта разница в годах не имеет большого значения, но со временем, трезво размышляет она, это может сыграть свою негативную роль. Психологический факультет Парижского университета привил Элизабет навыки анализа жизненных ситуаций. Перед ней был брильянт, огранить который не представляло труда. В отличие от других ее поклонников, этот двадцатилетний парень довольно быстро заговорил о браке, о том, что ему нужна семья, что иначе он не может жить. Это было очаровательно и наивно. Но ей 26 лет, пора уже завести семью, детей. «Он обладал эмоциональной правдой поведения, – скажет она позднее, – а я, видимо, именно это подсознательно искала… Очень скоро стало ясно, что мы будем вместе. Жерар оказался последней фишкой в моей жизненной головоломке». Так или иначе, но прежний ее жених получает отставку. По мнению Мишеля Пилорже, который очень гордился успехами своего приятеля, «любовь окончательно вытащит его из ямы, в которой Жерар пребывал в Шатору». Особенно после того, как он на каникулах побывает в родном городе, где все переменилось. Американцы покидали Шатору: база была закрыта. Процветанию города пришел конец, и они забирают с собой все, даже срезают газон и перевозят его в место новой дислокации базы в ФРГ. Таково было одно из последствий выхода Франции из военной организации НАТО. В одном из баров, сохранившем американское название «The Pub», Жерар ввязывается в драку. Полицейские не могут справиться с ним. Во время потасовки Жерар сбивает с одного из ажанов символ его достоинства и власти – кепи – и ему предъявляется обвинение в оскорблении служителя порядка. Скверная репутация в прошлом очень вредит ему и на сей раз. Он уже совершеннолетний, и его вполне можно надолго упрятать в тюрьму. Нанятый адвокат, ссылаясь на политическую ситуацию после майских событий (1968 года) в Париже (в которых Жерар, кстати сказать, не принимал участия, утверждая, что начавшие бунт студенты просто «с жиру бесятся»), не без труда добивается снисхождения суда: Жерар отделывается штрафом в размере 300 франков. Эти деньги за него вносит все тот же Мишель Пилорже.

Весьма напуганный этим происшествием, Жерар возвращается в Париж с твердым намерением окончательно покончить с прошлым. И в этом ему окажет неоценимую помощь Элизабет. Узнав о случившемся, она очень серьезно поговорит с ним. Ему следует, мягко, но решительно говорит Элизабет, принять решение: либо он будет жить по-новому, либо пусть забудет о ней.

Надо отдать должное Жерару, он умеет в критической ситуации быть на высоте. Данный ему «испытательный срок» он не потратит зря. 11 апреля 1971 года, закончив курсы Коше, и уже начав сниматься в кино, он таки отведет Элизабет к господину мэру и тот зарегистрирует их брак. «Когда я начал работать по-настоящему, – говорил он в интервью еженедельнику „Пуэн“, – я тотчас завел семью. Мне был 21 год. Мы сразу же завели детей: Гийом появился на свет в 1971 году, а 1973 году родилась Жюли. Семья для меня важнее профессии. Профессиональные успехи, приносящие достаток, приходят потом. В первую очередь я хотел иметь семью, которая служила бы мне душевной опорой».

Он, конечно, вытянул выигрышный билет. О такой жене многие могли только мечтать. Небольшого роста, прекрасно сложенная, белокурая, образованная молодая женщина, она выделялась на курсе Коше. Было известно, что Элизабет уже успела позаниматься на весьма престижных курсах русской актрисы и режиссера Тани Балашевой, потом училась в университете, а после защиты диплома прожила пять месяцев в Нью-Йорке и свободно говорила по-английски. Сначала Жерар только интриговал ее, но постепенно она увлеклась им всерьез. То, что он безмерно талантлив, она поняла сразу. Поняла и то, что без сильной поддержки человека, которого он не только любит, но и глубоко уважает, все его природные наклонности могут и не проявиться в достаточной мере.

Сама она, как и Жерар, третий ребенок в семье из четырех детей, но у нее, конечно, была совсем другая жизнь. То, что они встретили друг друга – чистая случайность. Но ведь его величество господин Случай часто определяет и ход истории.

В своих «Украденных письмах» Депардье превосходно написал об Элизабет. Не могу себе отказать в удовольствии и процитирую пару строк из его письма жене:

«Я подумал тогда: „Как прекрасно, что она маленького роста, ее хочется носить на руках“.

«Я любовался совершенством твоей фигуры, твоим волнующим телом… Потрясенный, я, как болван, долго не мог оторвать от тебя глаз. Я был похож на восторженный восклицательный знак».

«…Я люблю ее, я буду любить ее вечно, всю жизнь».

Это было написано – и совершенно искренне – в 1988 году. Пройдет не так много времени, и Элизабет узнает, что у актрисы и топ-модели Карин Силла от Жерара родилась дочь, нареченная ею Роксаной. Карин, очевидно, по-своему хотела сделать подарок своему божеству, своему Сирано-Депардье… Как человек порядочный, Жерар признает ребенка, и Роксана станет часто бывать в его доме, тогда как старшие дети на время отдалятся от него. А еще через год после фильма «Слишком красивая для тебя» Жерар уйдет из дома, чтобы жить вместе с красавицей Кароль Буке.

Я не собираюсь бросать камни в огород Жерара Депардье за эту неверность. Актеры ведь живут эмоциями, в несколько ином измерении. Наверное, что-то в их отношениях с Элизабет треснуло. Словно оправдывались ее страхи, которые она испытывала, когда он с таким пылом заверял ее, что будет любить вечно.

Но я забежал далеко вперед.

Еще во время учебы Жерар Депардье привлек внимание критиков и зрителей своей игрой в нескольких спектаклях. В 1968 году он не без успеха выступал в учебных театральных постановках, например, в «Будю, спасенный из вод» Рене Фошуа. Наверное, молодой Депардье и представить себе не мог, что в 2005 году он снимется в роли Будю в римейке режиссера и актера Ж. Жюньо. В первой экранизации пьесы «Будю, спасенный из воды», которую осуществил великий Жан Ренуар в 1932 году в главной роли снимался острохарактерный актер Мишель Симон, уже сыгравший ее на сцене. Ренуар решил тогда придать характеру Будю малосимпатичные черты, и это вызвало протесты публики и критики. В 2005 году Жерар Жюньо поступил иначе. В его картине (она называется просто «Будю») – сохранен основной сюжет пьесы – о неожиданном появлении в респектабельной буржуазной семье Эдуара Лестингуа (его роль играл сам режиссер) парижского бомжа, которого Эдуар вытащил из Сены, куда тот плюхнулся. В отличие от фильма Ренуара, персонажи фильма Жюньо обрисованы с юмором и симпатией, что вполне соответствует эстетике этого режиссера (вспомним хотя бы показанный у нас по ТВ его фильм «Хористы»). Но более всех приятно удивил Жерар Депардье, придавший образу Будю «поэтичность и некоторую дозу сюрреализма», как отмечала критика. Это было явной актерской удачей особенно в сопоставлении с другими ролями, сыгранными Жераром в этот год, скажем Астерикса или беспринципного полицейского в «Набережной Орфевр, 36».

Но вернемся назад, в годы учения сына Деде. Стремясь сформировать в молодых студентах умение играть самые разные роли, Коше поставил спектакль о гомосексуалистах по пьесе Марта Кроулэя «Парни из одной компании». Одну из «щекотливых» ролей он поручил Депардье, который с блеском справился с заданием. Среди других его вполне успешных появлений на сцене – в 1970 году в пьесе Теренса Фрисдея «Обманутая девушка». А в 1971 году он уже играет вместе с Натали Бай и Бернаром Блие в «Галапагосе». С этого спектакля начинается его дружба с Блие, который познакомит его со своим сыном Бертраном. И это будет знаком судьбы. Наконец, Депардье участвует в постановке Клода Режи «Савед». Режи знакомит его с системой Станиславского, вводит в среду парижской интеллигенции, увлекающейся экзистенциализмом, заставляет смотреть спектакли по Натали Саррот и Петеру Хандке. Депардье сыграет потом в их пьесах. А в 1978 году он снимется у П. Хандке в его фильме «Женщина-левша».

Депардье вспоминал: «У меня до встречи с Режи не было никакой литературной и философской культуры. Я, по сути, был провинциальным невеждой. Благодаря ему я серьезно засел за книги…»

На одном из просмотров Режи подводит его к немолодой маленькой ростом женщине, которую представляет Жерару как великую писательницу и начинающего кинорежиссера Маргариту Дюрас. Глянув на здоровенную фигуру молодого актера, впрочем, прилично одетого и причесанного, она спросила его, не согласится ли он сняться в ее новом фильме «Натали Гранжье». Она пришлет ему почитать сценарий. Жерар уже знал дорогу на киностудии, где подрабатывал исполняя маленькие рольки – в фильме Роже Леенгардта «Битник и пижон», в картине Мишеля Одиара «Крик баклана вечером над джонками» («правая рука» главного бандита), потом сыграл брата главной героини Натали в фильме Жака Дерея по роману Франсуазы Саган «Немного солнца в холодной воде», молодого бандита в «Скумуне» Хосе Джованни, где главного героя играл Жан-Поль Бельмондо. Также он исполнил второстепенную роль в полу фантастической ленте сына Луиса Бунюэля – Хуана-Луиса «Свидание с веселой смертью», которая, впрочем, оставляет его совершенно равнодушным к своим идеям об иллогизме поведения человека, роли в нем подсознания и иррациональности. Депардье начал было сниматься у Аньес Варда в картине «Рождество Кэрол», но фильм не будет закончен из-за отсутствия денег. За время знакомства с Аньес Варда он стал своим в доме – ухаживал за дочерью, носил дрова для камина. А тут Маргарита Дюрас предлагает ему большую роль в фильме «Натали Гранжье», да еще с такими прекрасными актрисами, как Лючия Бозе и Жанна Моро в качестве партнерш.

Маргарита Дюрас устроит ему небольшой экзамен. Она попросит его напугать ее. Мгновенно потеряв всякую застенчивость перед этой хрупкой женщиной, он двинулся на нее, сжимая свои здоровенные кулаки. Она закричала: «Стоп! Довольно, вы напугали меня! Это то, что нужно для роли…», а он расхохотался, сняв тем самым напряжение. После этого М. Дюрас поручит ему роль странноватого коммивояжера, продающего стиральные машины. Его герой ненароком оказывается втянутым в проблемы провинциальной семьи. У Изабель Гранжье есть дочь Натали, проявляющая в школе непонятные вспышки раздражения. Мать испытывает небезосновательный страх за ребенка, ибо в городке прокатилась волна убийств. И этот странный коммивояжер, появившийся у них на пороге, в какой-то момент вызовет у них страх. Но ему удастся их успокоить. Однако они ничего у него не купят.

Вслед за «Натали Гранжье» Жерар снимется у Дюрас еще в «Жене Ганжа» (1974), «Бакстер, Вера Бакстер» (1977) и, наконец, в картине «Грузовик» (1977). В этой последней – он играет самого себя, так же как Маргарита Дюрас – себя. Все события в фильме происходят за столом. М. Дюрас читает Жерару свой сценарий и тот иногда беседует с ней, делает замечания. Зритель так никогда и не увидит самих персонажей картины – шофера грузовика, взявшегося подвезти женщину. Он видит только будущих актеров фильма, слышит их голоса, да иногда по экрану проносится главный персонаж картины – огромный грузовик. Фильм решался в полном соответствии с кредо Дюрас, согласно которому «только текст является бесконечным носителем изображения». Жерар Депардье в своей статичной роли очень выразителен. Его глаза передают всю гамму чувств и его влюбленность в свою собеседницу. Дюрас не ознакомила его предварительно с текстом сценария, она только сказала, о чем будет фильм. Ей нужны были его спонтанные реакции. В ходе чтения она запиналась, оговаривалась – и это создавало то, что Дюрас назвала «дистанцией между текстом и личностью». Жерар быстро почувствовал это и был полностью раскован. Они очень забавлялись, работая над «Грузовиком» – фильмом, который останется уникальным явлением в кинематографе Франции и в творческой биографии актера.

Съемки в одной декорации продолжались четыре дня в январе 1977 года. Депардье, конечно, не обманывался относительно того, как могут принять такой фильм на Каннском фестивале, где тот фигурировал в официальной «селекции». «Нам совершенно наплевать, если нас изваляют в грязи в связи с этой картиной, – скажет он. – Когда я с Маргаритой, я чувствую себя таким сильным…»

Показанный на Каннском кинофестивале 1977 года, «Грузовик» действительно «изваляли в грязи», вызвав ярость Жерара Депардье, который защищал фильм, где только мог. Незавидная судьба ожидала картину и в прокате. Новизна стилевого решения, которая так увлекла Жерара Депардье, не была по достоинству оценена зрителями и большинством критиков.

Сотрудничество Жерара с Маргаритой Дюрас будет прервано ее смертью в 1991 году, которая стала большим ударом для актера.

Но это будет потом. А пока долгие пять лет учебы и овладения основами актерского мастерства подходят к концу. Он накануне большого взлета. Приближается звездный час его таланта. Грядет год 1973-й.