Текст книги "Наркомафия"

Автор книги: Александр Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

10 августа 20… г.

Россия…

Есть ли жизнь за пределами МКАД? Не такой уж глупый и издевательский вопрос, каким он может показаться. Сам факт появления такой шутки свидетельствует о том, что в стране – беда. Что мы все больше и больше разделяемся на две совершенно разные страны – внутри МКАД и за МКАД. Пока это еще не катастрофично. Но рано или поздно – мы разделимся. А разделившись – научимся ненавидеть друг друга.

Саня Принц не пошел к Шмелю брать предназначенную для него партию наркоты. Вместо этого он сбежал.

Сбежал – и сейчас, стоя в прокуренном тамбуре неспешного пригородного поезда, дыша смрадом из сигаретного дыма и содержимого туалета, он ругал себя последними словами. За то что сбежал, за то что дал слабину. С двенадцати лет он ощущал себя взрослым, это было очень важно для него, это давало ему силы, это составляло саму суть его "я". Я взрослый, я не такой как мои сверстники. Я сам зарабатываю деньги и зарабатываю их достаточно, чтобы не зависеть от отца, зарабатываю больше, чем многие взрослые. Поэтому я – взрослый.

А теперь, столкнувшись с проблемой, он вдруг понял, в душе ощутил, что никакой он, ко всем чертям не взрослый. И что без кого-то действительно взрослого он с этой проблемой не справится.

Поэтому он убежал. Взял немного вещей – и убежал. Догадался оставить письмо бабушке – и убежал.

Убежал он грамотно, что есть то есть. Доехал до конечной остановки на окраине Энска одного из автобусов, потом тормознул пригородный. Сошел та, где есть станция, сел на электричку. Потом – на поезд и тоже на промежуточной станции, не предъявляя никаких документов и путая следы. Он чувствовал, что это было нужно, что его могут искать.

Ему нужен был Николай Павлович. Николай Павлович, прошедший Афганистан офицер, один из тех, кого его дядя пригласил преподавать в своем лагере. Самый пожилой из всех, ему было уже под пятьдесят и его пацаны уважали больше всего. Иногда они собирались вечером у костра и Николай Павлович рассказывал им про дальние страны, где он побывал, про Алжир про Йемен, где он был советником. И про Афганистан…

Николай Павлович был очень рассудительным и мудрым человеком, если между пацанами в лагере случался какой-то спор или конфликт – разбирал его обычно он. И пацаны чувствовали, что его слово – справедливо.

А так, Николай Павлович, после того как ушел из армии, стал хозяйствовать. Осел на земле, завел свиней и построил маленькую птицеферму. И когда прокуратура разогнала лагерь, а дядю Пашу чуть в тюрьму за него не посадили – он просто вернулся к земле. Земля не терпит отсутствия хозяина.

Путешествие подходило к концу – раздрызганный старый вагон заскрипел, сбавляя ход, болезненно-желтые пятна света от горящих окон вагонов бежали по замусоренному бетону перрона. В тамбур вышел благоухающий пивным амбре проводник, Принц молча отошел, давая ему пройти к вагонной двери.

Вокзал тоже был маленьким, каменным, с деревянной пристройкой, с островерхой крышей и с большими часами. Перрон же представлял собой огражденную разросшимися кустами бетонную балюстраду, со старыми, еще деревянно-чугунными скамейками, по надписям на которых можно целый роман писать. На перроне никого не было, кроме трех страждущих, у которых на троих по-видимому и не хватило.

Когда поезд, протяжно скрипнув тормозами, остановился на канонические в таких случаях две минуты, Принц сиганул с подножки миг – и проскочив перрон он исчез в окружающем его кустарнике прежде чем проводник и страждущие алкоголики смогли что-то понять…

Вот здесь, в этом маленьком, тысяч на двадцать-тридцать жителей городке, Саня Принц и понял всю суть едкой шутки: есть ли жизнь за пределами МКАД. Возможно что и нету.

Узкая, ведущая к вокзалу ухабистая улица, мертво щерящиеся темными окнами старинные, деревянные дома – ложились спать здесь рано это тебе не Москва. На улице – ни одной, для Москвы это безумно дико, улица и без машин и даже припаркованных машин – всего одна. У вокзала нет такси, на самом вокзале нет ни одного круглосуточно работающего киоска. Какие тут круглосуточные супермаркеты?! О чем – стоны!?

Прикинув маршрут, Принц понял, что шагать ему придется чуть ли не всю ночь – Николай Павлович жил за городом. Но если уж приехал…

Ферму Николая Павловича – ее он переделал из группы разбитых временем еще советской постройки коровников, дом и прочие помещения пристраивал уже к коровникам, которые выкупил по остаточной стоимости за несколько тысяч рублей и пару ящиков водки – так вот ферму Принц заметил сразу. По ее краям, светясь в ночь нереально ярким светом, стояло что-то типа колонн или факелов непонятного назначения, делая обычную хозяйскую ферму похожей на аэродром или что-то в этом роде. Уловив ориентир, Саня Принц сошел с дороги и зашагал напрямую, благо между ним и фермой лежало совсем недавно выкошенное поле.

До фермы он шагал едва ли не полчаса – но все-таки дошел. Дошел, постучался в ворота – и отпрянул от оглушительного "Гав!" раздавшегося совсем рядом с воротами. Судя по тональности и мощи этого "Гав" зверь, который издал этот звук был немаленьких размеров.

Николай Павлович вышел к воротам через несколько минут, с ружьем. Постоял несколько секунд, присматриваясь, потом повернулся, зашел обратно во двор, чтобы посадить на цепь собаку…

– Пошли. Утром расскажешь.

Утром Саня Принц проснулся от совершенно неожиданного звука, он даже не понял что это за крики такие. Потом дошло – так кричит петух утром. Видел в одном фильме.

Позавтракали – просто, молоком, хлебом, кашей. Народу в доме было немного – старший сын и дочь Николая Павловича уже жили в городе, остался в доме только младший сын, на год моложе Принца. Еще была Анна Ивановна, жена Николая Павловича, которая один раз в Йемене, в дальнем гарнизоне взяла автомат и стреляла из него, когда на гарнизон напали муртазаки*. В общем и целом – с Анной Ивановной шутить не стоило.

Позавтракав, Николай Павлович отправил сына куда-то на тракторе, сам же надел рукавицы и такие же рукавицы дал Принцу. Николай Павлович придерживался устаревших представлений о жизни – он считал, что на серьезные темы лучше всего говорится, когда работаешь.

Работа оказалась не из приятных – чистка свинарников. Сами свиньи весело рылись в огромном загоне, бултыхались в грязи – а Саня Принц налегал на лопату. Собрать все… что осталось от свиней вперемешку с опилками, подгрести это на проход – потом это все сдвигается трактором. Потом взять большую корзину набрать опилок из огромной кучи у входа и в одном из углов сделать свиньям что-то вроде постели, остатки рассыпать равномерно чтобы было чисто. Свиньи – они кстати не такие как о них думают, если и гадят, то только в одном углу, и по закону подлости – в самом дальнем от дверцы. Вонь, мухи – свинарник одним словом.

– Про Павла что знаешь? – задал вопрос Николай Павлович, когда они оба присели передохнуть на корзины, в которых до этого носили опилки свиньям.

– Письмо прислал. Из Кабула. С фотографией – он и еще какие-то. С оружием.

– В наемники значит подался… – по тону Николая Павловича невозможно было понять одобряет он это или нет – понятно… От Павла стоило что-то ожидать в этом духе. По призыву в Афган не попал, не успел – так теперь добровольцем решил. Нарвется рано или поздно – хотя такие как он только на войне и живут. Свернуло у него крышу в Чечне, свернуло. Ну а тебя что сюда привело?

Сашка думал, как сказать – потом решил, что сказать следует правду

– Я не знаю что делать, дядя Коля…

Николай Павлович кивнул. Он не курил, не имел такой привычки – просто сидел и слушал.

– Для начала расскажи хоть…

И как рассказать? Дядя Коля, я легкими наркотиками торгую, а теперь мне предложили тяжелыми торговать? А я не хочу, потому что у меня девчонка есть, я ее люблю, а она героином ширяется?

А еще – я человека убил. Это что ли рассказать?

– Дядя Коля, а скажите… Вот если я торгую… по закону это можно, но…

Принц остановился, не зная, что сказать.

– Ты скажи, чем ты торгуешь.

Принц помолчал

– Есть такая трава, шалфей… но по закону это не наркотик, я точно знаю. Ее любят курить. Вот я и думаю…

– Хорошо это или плохо, что ты этим торгуешь? А как ты сам думаешь – хорошо это или плохо, если тебе стыдно даже рассказать мне об этом?

– Да я не об этом…

И об этом тоже!

– Понимаете… мне предложили… другим торговать… но я не могу, понимаете, дядя Коля, не могу!

– Почему не можешь? Если ты можешь торговать одним – что тебе мешает торговать другим? Это ведь, считай, одно и тоже. Что одно наркотик, что другое наркотик так ведь? Это ведь приносит деньги, правда? Или боишься, что в тюрьму сядешь?

– Да не в тюрьму…

Сказать?

– Понимаете… есть девчонка… мы с ней всего несколько раз встречались но мне она нравится… Но понимаете, она тоже…

Николай Павлович ждал. Безжалостно ждал.

– Она на героине сидит – наконец выдавил из себя Принц

Николай Павлович помолчал.

– Ну, вот так и бывает. Скажи сам, что это для тебя?

Наказание…

– Наказание?

– То-то и оно. Наказание. Помимо закона есть еще и правда. А правду не обманешь. Если ты продаешь наркотики – тебя накажут. Тебя накажет сама жизнь. И это – самое справедливое наказание из всех, какие только могут быть. Если бы тебя арестовали и посадили в тюрьму – ты бы так и не понял, какое зло ты совершал. А сейчас ты это понял. По-настоящему понял, а не на словах: слова это пустота. Скажи, то что с тобой произошло – это справедливо?

Увы, справедливо…

– Справедливо… – вздохнул Принц – справедливо…

Помолчали. Потом дядя Коля снова заговорил.

– Раз ты понял, значит и наказан зря. Ты хочешь что-то изменить?

– Хочу. Но как?

– Как? – дядя Коля усмехнулся – интересный вопрос сам по себе. Как… Не так давно я смотрел по телевизору передачу. Там один милиционер, спрятав свое лицо, потому что ему было стыдно, рассказывал, что знает, где собираются подростки – наркоманы и не может ничего с этим сделать. Но если он не может ничего с этим сделать – зачем же он тогда остается милиционером? Для чего нужен милиционер, если он не может ничего сделать. Скажи честно – а ты что-то можешь сделать?

Принц подумал.

– Могу. Могу пойти и написать заявление в милицию. Но там… короче, там среди этих… кто торгует, есть милиционеры, я сам видел.

– Э… Что-то ты лихо взял с самого начала. С этим ты и в самом деле вряд ли сможешь что-то сделать, с этим должны что-то делать такие как я. Давай, начнем с малого. Вот у тебя есть девчонка. Она тебе на самом деле нравится?

Принц подумал

– Да…

– Помнишь лагерь?

– Помню, а что?

– Помнишь, ты сказал в лагере, что ты не хочешь что-то делать, потому что ты взрослый? Что ты там не хотел…

Принц уже этого не помнил

– Не помню.

– Да неважно. Взрослый – это, прежде всего ответственность. Ты сейчас не взрослый, хотя можешь им стать. Взрослого определяют поступки. Когда ты отказался торговать дрянью – ты показал тем самым что ты взрослый. Когда ты решил, что должен взять на себя ответственность за судьбу другого человека – этим ты тоже показал, что ты взрослый, только взрослый может взять на себя ответственность за другого человека. Если ты хочешь – то мы можем вдвоем попытаться что-то изменить…

– Как?

– Как? Ну, скажи, она сама хочет больше не употреблять наркотики?

– Наверное, нет.

– Тогда остается только одно. Подвал-наручники-батарея.

Саня Принц взглянул на дядю Колю, надеясь по выражению лица понять, что он шутит – но он не шутил.

– А как мы…

– Надо будет привезти ее сюда. Если человек подсел на наркотики – это не так то просто, избавиться от зависимости. Но возможно. Если она будет там – она так и станет законченной наркоманкой. Ты готов?

Готов ли… Ведь это просто сказать – готов.

– Готов…

– Ну и хорошо. Теперь давай – бери больше, кидай дальше пока летит – отдыхай. А потом – родителям твоим надо позвонить.

Саня Принц, уже взявшись за лопату, злобно ткнул ею навозную кучу

– Это еще зачем?

– А ты подумал об отце, о матери. О бабушке. Что они сейчас чувствуют, когда ты пропал? Быть взрослым – значит думать не только о себе, но и о других людях тоже.

– А они про меня подумали?!

– Это неважно. Речь о тебе. Ты должен подумать о них не дожидаясь, пока они подумают о тебе. Так что не спорь– давай, вон сколько еще осталось…

* муртазаки – примерно тоже самое, что и бандиты, душманы

11 августа 20… г.

Россия

Первым зашелся в лае пес – не радостно-узнавающем, а злобном, хрипящем. Потом – послышался шум мотором…

– Ну вот… – досадливо сказал Принц – говорил же.

– Все зависит от тебя – спокойно сказал Николай Павлович – если ты назвал себя взрослым так будь им до конца.

– Сложно быть взрослым… – пробурчал Принц, поднимаясь.

– Еще бы…

К ферме ехали две машины. Дико выглядящий в этих краях, угольно-черный Brabus G, стоящий столько же, сколько один из местных колхозов – машина отца. Следом, почти бампер в бампер, угрожающе щерясь таранным бампером шел запыленный Ланд Круизер – понятно, батя еще и кого то из службы безопасности Газпрома прихватил. Присвистнув, Саня Принц пошел к воротам…

Отец был за рулем – что бывало достаточно редко. Сюрпризом оказалось то, что на переднем пассажирском сидели ехала и мама.

– Ты что здесь делаешь! – отец сходу врубил на максимальные децибелы, одет он был в свой спортивный костюм, купленный в каком то бутике в Куршевеле и стоящий бешеных денег. Мать оделась как на фитнесс, в какой то яркий, обтягивающий костюм

– Мама, привет! – Принц проигнорировал отца, обращаясь к матери

– Ты в порядке? – обеспокоено спросила мама

– В порядке, все нормально.

– Не вы только посмотрите на него! Уехал! Ничего не сказал! Бабушка звонит мне в пять утра! Пропал! Убили! Я всю Москву на ноги поднял! А он тут, видите ли и с отцом разговаривать не желает!

– Папа, я позвонил как только смог. – спокойно сказал Принц

– Он позвонил, как только смог! Он, видите ли, позвонил как только смог! Ты что здесь забыл!? Я это место еле по карте нашел!

– Ну… здесь много дел. Сегодня я свинарник убирал, потом телятам загон делали. Собираемся пойти на речку, порыбачить вечерком.

Отец аж покраснел – подбирая слова, он открывал и закрывал рот как вытащенная на берег рыба…

– Какой свинарник!? Какой телятник?! Ты что сюда нанялся быкам хвосты крутить?! Ты где учишься, ты что хочешь в жизни делать?! Ты этим хочешь заниматься?!

– Может быть и так.

Отец уничижающее посмотрел на сына, потом переключил свой гнев на подошедшего к калитке Николая Павловича.

– А вы еще кто такой?!

– Скоробогатов Николай Павлович, подполковник Советской армии в отставке. Да вы не беспокойтесь так, Александр меня еще с лагеря помнит. У меня свой такой же, они дружат, все нормально.

– Нормально?! Это с какого такого лагеря?!

– Спортивного. Летний спортивный лагерь на Новгородчине, ваш сын туда пару лет назад к нам ездил.

Отец нашел повод для гнева. Новый.

– Елена! Сюда подойди! – свою жену он всегда так называл полным именем, "Елена", когда злился – ты слышишь! Это опять тот самый лагерь! Опять! Ты как воспитываешь сына?! Кого ты из него хочешь сделать?! Фашиста?! Пастуха деревенского?!

– Не смей так со мной разговаривать! – мама когда то выступала на любительской сцене и силой голоса могла запросто поспорить с закаленным в бюрократических баталиях отцом – я хочу чтобы он вырос мужчиной, а не половой тряпкой!

– Та-а-к… Это кто же у нас половая тряпка?! Уж не я ли?!

– А может быть и так! Сколько времени ты провел с сыном за последний год?! Ты знаешь, как он учится, какие у него оценки?! Это ты довел мальчика до того, что в поисках внимания он бежит к чужим людям! Ему нужен отец!!!

– Я зарабатываю деньги!!!! Я работаю по двадцать пять часов в сутки!!!! Чтобы ты ходила в фитнесс и отдыхала на Мальдивах! Чтобы бы мы могли выкупить дом в Майами! Чтобы наш сын учился в элитной школе! Чтобы на кухне горбатилась не ты, а прислуга! Поняла! Домой, немедленно!!!

Рука отца схватила пустоту

– Папа, я никуда не поеду. Я побуду здесь еще несколько дней и приеду. Скажи бабушке, что я очень ее люблю и прошу прощения за то что так убежал. Больше этого не повторится.

У Ланд Круизера незаметно подобрались, приготовились бойцы охраны.

Отец внезапно тормознул – он умел мгновенно менять настроение – словно переключатель срабатывает. Раз и все.

– Хорошо. Хочешь – оставайся. Копайся в говне, крути быкам хвосты, делай что хочешь. Ты уже взрослый. Но потом – только попробуй попросить у меня денег.

Развернувшись, отец пошел к машине

– Ма, все нормально.

Мама через силу улыбнулась.

– Прорвемся… – это было ее любимое выражение в таких ситуациях, "прорвемся" – ты и вправду хочешь здесь остаться?

– Да, хочу.

– Тогда оставайся.

– Я побуду здесь несколько дней и приеду. Все будет нормально ты же знаешь. Я уже взрослый…

– Да какой ты взрослый…– махнула рукой мать – кстати, у бабушки в подъезде убийство произошло, она из-за этого еще сильнее испугалась. Там у нее наверху какой то наркодилер живет, к нему всякая шваль ходит. То ли наркоманы там подрались, то ли наркоман шел и упал с лестницы. Ты ничего об этом не знаешь?

– Нет, я сразу сюда поехал. В тот день я утром ушел и больше не приходил.

– Может тебе лучше в Москву вернуться все-таки?

– Не… я к бабушке вернусь, каникулы догулять надо. Да все нормально, не переживай.

Мать достала из сумочки портмоне, порылась в нем, выудила две купюры по пятьсот Евро.

– Этого достаточно? Если нет, скажите, я заплачу сколько надо.

Николай Павлович улыбнулся

– Зачем вы меня так обижаете, Елена Викторовна? Саша про вас так хорошо рассказывал.

Мать тяжело вздохнула, открыла рот чтобы что-то еще сказать, но передумала. Повернулась, пошла к машине…

11 августа 20… г.

Энск

Группа захвата

Девятка остановилась на обочине федеральной трасы, на полпути к Энску, замигав желтым проблеском аварийки. Ничего удивительного – made in Тольятти это тебе не фирма..

– Приехали – озвучил очевидный факт Николай Павлович – кажись колесо пробило, или еще чего не так.

И лукаво подмигнул

– Что делать?

– Что делать, что делать. Чинить.

Никола Павлович вышел из машины, обошел ее кругом, попинал колеса

Ты водить умеешь.

– Ну… немного. Газ – тормоз различу.

– Вот и отлично. Тогда учись.

Принц пересел на водительское место.

– Ставишь домкрат – но обязательно справа, а не слева…

Николай Павлович достал домкрат, начал устанавливать его под правое заднее колесо. Принц дернулся выйти, помочь.

– А ты сиди, сиди… И смотри. Домкрат я поставил…

Дядя Коля энергично заработал монтировкой, поднимая машину. Говорил он довольно громко…

– Вот… так. Теперь смотри – ты за рулем. Машина вроде как на домкрате – следовательно, ее никто не воспринимает как угрозу. А если ты за рулем ухоронишься, не все сразу и поймут, что водитель на месте. Теперь смотри. Обе двери справа, и переднюю и заднюю держи приоткрытой. Теперь, если что – какой у девятки привод.

– Передний – сказал Принц

– Передний. Если опасность – ты газуешь и обязательно даешь сигнал, я бросаю работу и запрыгиваю в машину. А домкрат – а черт с ним с домкратом… Дошло?

– Дошло – восхищенно сказал Принц – дядя Коля, а где вы этому научились?

– Где научился, где научился… Где научился – там уже этому не научат. Училища такие первыми закрывают. Не нужны на Руси великой стали добры молодцы. Так что учись – пока есть у кого.

Пока я жив, обычное окончание этой расхожей присказки – в этой среде так никогда не говорили. Чтобы не накликать.

– Опаздывает… – пробурчал дядя Коля, что-то шаманя у колеса…

– Словно отвечая на его слова, черная вазовская десятка, лихо развернувшись через полосу вылетела на обочину. Не глуша мотор, с водительского места вылез неприметный, средних лет человек.

– Помочь чем? – спросил он

– Помоги. Ты толкни, а я поеду…

– Совсем забурел, Колян… – добродушно отозвался незнакомец – а это кто? Твой?

– Не. Павла племянник, помнишь его?

– Помню. Где он?

– По последним разведданным – в стране А*

– Пионерские костры в ж… не отгорели?

– Может и так. А может и нет. Ты Пашку знаешь, он просто так ничего не делает. Вот вернутся оттуда и…

– Язык прикуси. Что делать то надо?

– Да… девчонку одну забрать. На игле сидит.

– Твою?!

– Вон его – Николай Павлович кивнул на сидевшего за рулем Принца

– Шустрая нынче молодежь. Совсем как я когда-то…

* прим автора – так на слэнге спецслужб называется Афганистан. Началось все со знаменитого доклада, названного «О положении в А», после которого было принято решение на вторжение.

 
Энск, 12 августа 20… г.
Район у кинотеатра Космос
 

Интересная штука судьба… Словно кости падают на зеленое сукно стола, под названием жизнь. И никому из нас не дано постичь, что нам выпадет…

Шмель бухал уже несколько дней – на сей раз по-настоящему бухал, бухал так как он никогда этого не делал. Да, конечно, как и все пацаны он в свое время попивал дешевый портвешок, был еще такой напиток, "Слынчев бряг" назывался, Солнечный берег, болгарский, дешевый. Вот его еще. Ну, водочки пробовал с пацанами – отказаться нельзя, тогда ты не пацан. Потом, в армии они и бражку ставили, и спирт если удавалось раздобыть– то вообще праздник был. Но при делах Шмель никогда не пил. А вот сейчас – забухал, причем по-черному.

Забухал он потому, что все сорвалось. В последнее время, в России появилась прослойка сильных людей – это на самом деле не так, они только считают себя сильными – которые считают, что все что они делают обязательно должно получаться, просто исходя из их предыдущего опыта. Да, в этих людях есть сила, но в них нет второго, не менее важного качества – стойкости. И когда жизнь дает трещину – они ломаются, срываются, бросают все – причем сразу. Так вот, разом сорвался и Шмель.

В этот день, двенадцатого, Шмель проснулся, когда на улице было уже светло. Верней, темно – собирался дождь, но на часах было уже за десять. В этот день он решил разобраться со всем – и разом. А потому он наспех оделся, засунул в карман ПМ – газовик, переделанный под стрельбу боевыми, который он купил в Москве и выбежал на улицу. Как раз в тот момент, когда он выходил, мимо, по улице Ленина проезжала патрульная милицейская машина. В ней было двое – Резван и еще милиционер-водитель, татарин по национальности, в свое время прошедший краткий курс ваххабизма в подпольном медресе. В обычном своем состоянии Шмель был крайне подозрительным, и направившуюся за ним милицейскую машину он непременно заметил бы. Но сейчас ему было ни до чего…

По плану они должны были разделиться. Из всех троих Маху в лицо знал только Принц, он и должен был посадить ее в машину. Если бы не смог – в дело вступил бы приятель Николая Павловича – он назвался Константином и как понял Принц работал в милиции, а до этого где то служил, там и познакомился с Николаем Павловичем. Николай Павлович должен был страховать, прикрывая на всякий случай выйзд со двора на магистральную улицу. В крайнем случае – из двора был еще один выезд и как там проехать – Принц знал, потому что дорога эта вела как раз к кинотеатру где он тусовался с братвой. Но крайнего случая не должно было произойти.

И тем не менее он произошел. Такие случаи часто происходят, если делаешь что-то без подготовки. И, если так рассудить – да, они шли на преступление. Причем особо тяжкое похищение человека да еще и с вовлечением в преступную деятельность несовершеннолетнего. Но что ж с того, если у нас, в стране с гордым именем Россия, в начале нового век иначе решить проблему было невозможно. Возможно, говорите? Ну, тогда предложите выход, я послушаю. Внимательно…

Первой во двор въехала десятка, Принц сидел не рядом с водителем, а на заднем сидении, за ним. Это был тихий, обсаженный тополями и липами дворик, в нем не сделали, как это часто бывает, стоянку для машин вместо газонов. Там были только два гаража – раньше инвалидам разрешали ставить гаражи прямо в городе, рядом с домом – вот и притулились сиротливо в уголке два гаража, ржавых, раздрызганных – но все еще годных. И у этих гаражей что-то происходило…

Принц не сразу понял, что там происходит. А как понял – рванул на себя ручку двери, вывалился из медленно ехавшей десятки!

– Куда! Стоять! – Константин не успел его остановить, Принц сидел за ним и он физически не смог ничего сделать.

– Отпусти ее! – выкрикнул Принц, перескакивая через низкое ограждение газона.

Шмель, который прижал Маху к гаражу, и что-то делал с ней, непонятно, то ли бил, то ли насиловал, то ли просто говорил, обернулся – и узнал бегущего к нему пацана.

– С..а! – Шмель выхватил из кармана пистолет, вскинул его…

– Ложись! – Константин увидел пистолет в руках неизвестного и выхватил свой, но стрелять не мог, опасаясь попасть в своего.

Бах!

Самодельный пистолет в руках Шмеля выстрелил. Пуля ушла выше, со звоном лопнуло стекло на втором этаже…

Бах! Бах!

У Николая Павловича позиция для стрельбы была намного лучше, он остановил машину у самого угла дома и сейчас мог стрелять по вооруженному и уже открывшему огонь Шмелю, не опасаясь задеть Принца. Этим он и воспользовался. Пистолет ему передал Константин – у сотрудника милиции есть масса возможностей раздобыть неучтенное оружие, и многие эти пользуются. Первая пуля пробила ржавое железо гаража, вторая попала Шмелю в грудь, отбросив его назад – но он устоял на ногах, наткнувшись спиной на гараж.

– Саша, ложись! – Николай Павлович бросился вперед, проклиная в душе себя за то что предложил такую авантюру и втянул в нее племянника своего друга. Ковбой престарелый, твою мать…

– Стоять всем!

Константин из крайней командировки в Чечню вернулся совсем недавно, и акцент, с которым были выкрикнуты эти слова был ему до боли знаком. То, что на обоих чехах была милицейская форма, ничего не значило – могут оказаться переодетыми, запросто. Да и сами чехи явно собирались стрелять…

Оба чеха открыли по Константину огонь из автоматов, буквально сметя его, капот и лобовое стекло десятки мгновенно покрылись дырами, свинцовый град прошелся по ним, в тесном дворе завизжали рикошеты…

Николай Павлович упал на колено, четырежды выстрелил по чеченцам – автоматчикам, свалив обоих… Маха закричала и побежала навстречу Принцу.

Бах!

Оседающий по ржавой стене гаража, тяжело раненый Шмель нашел в себе силы поднять пистолет и выстрелил еще раз. Эта пуля предназначалась Принцу – но Маха в этот момент перекрыла линию огня, приняв эту пулю в себя. Пистолет в руке Шмеля заклинило, но дело свое он сделал. Маху бросило на подбежавшего к ней Принца.

– Ложись! Ложись тебе говорят!

Бах! Бах! Бах!

Капитан ФСКН России Салман Резванов прибыл на место перестрелки последним. Но он знал, что что-бы ни случилось – коллеги и прокуратура покроют его. Право мента стрелять – святое право. И поэтому он, выскочив из машины, увидел бегущего мужика с зажатым в руке пистолетом и трижды выстрелил ему в спину.

Николай Павлович, несмотря на то что все пули, пущенные в него попали в цель, нашел в себе силы пробежать еще несколько шагов и только тогда упал, сбивая с ног Принца, держащего в руках Маху и не знающего что делать.

Бах! Бах!

Еще две пули Резванов пустил в пацана – но и их принял Николай Павлович.

– Беги…

Принц лежал так что мог видеть, как осторожно приближается к ним незнакомый чеченец, держал их на прицеле пистолета. Пальцы нащупали пистолет, который выпустил из рук Николай Павлович, падая. Чеченец как раз в этот момент перелезал невысокую газонную оградку и на секунду отвлекся…

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!

Принц жал на спусковой крючок ПМ, пока не кончились патроны и затвор не лязгнул, отходя назад. По крайней мере, три из шести выпущенных им пуль попали в стрелявшего чеченца, он споткнулся, пошел боком, и упал на газон…

– Дурак…

Маха была мертва – это только в книжках люди живут после пули в спину. А тут она была мертва и тонкая струйка крови сочилась из уголка рта…

– Дядя Коля!

Дядя Коля был невероятно тяжелым, до ужаса тяжелым – но еще живым. Принц с трудом перевернул его на спину – и они встретились глазами…

– Дурак…

– Да знаю…– Принц до крови закусил губу, чтобы не закричать

– Я… дурак… тебя втянул… беги отсюда… и не оглядывайся…

– А скорая? Надо скорую, держитесь, сейчас.

Где-то уже выли сирены, из последних сил Николай Павлович схватил Принца за руку, когда тот судорожно рылся в кармане, пытаясь выудить мобильник.

– Беги… я сказал…и не оглядывайся!

Сирена взвыла совсем рядом.

– Беги, ну! – из последних сил выкрикнул офицер.

Всхлипнув, Сашка вскочил и бросился за гаражи – там был лаз, через который можно было уйти в соседний проходняк, а оттуда бегом – до кинотеатра…

 
Энск, 13 августа 20… г.
Фига.
 

Взрослый… Очень часто дети, особенно подростки произносят это слово. В этом возрасте очень хочется быть взрослым – или, по крайней мере казаться взрослым. Нет такой глупости, на которую не готов пойти среднестатистический пацан, чтобы доказать себе и всем, что он взрослый.

Не верите? А вспомните-ка себя в этом возрасте.

Но на самом деле – да какие взрослые, какие взрослые к чертям. Великовозрастное дурачье с еще заплетающимися как у щенков лапами.

Но нет ничего страшнее, когда ребенок, пацан и в самом деле разом, в один день, в один час, в одну минуту вдруг становится взрослым. Потому что это будет жить с ним всю оставшуюся жизнь.

Господи, упаси пацанов от этого…

Он прошел мимо мента, небрежно помахивая пакетом, даже махнул ему рукой. И заспанный, злой из-за ночной смены мент махнул рукой в ответ – пацан был свой, он тут жил и проверять его смысла не было.

Вот так просто.

С пакетом он прошел к мусорным контейнерам – любая машина, выезжающая со двора неизбежно проехала бы мимо площадки с контейнерами, хорошо огороженной, чтобы вид мусорных баков не оскорблял тонких чувств жильцов. Было раннее утро, и никто не заметил того, что пацан с пакетом подошел к мусорным бакам – и пропал.

Оставалось только ждать.

И когда шикарный, лакированный Мерседес-600 Вахи Ибрагимовича вырулил на дорожку, ведущую мимо мусорных контейнеров на улицу – он встал в полный рост, выдернул автомат из пакета, вскинул прикладом к плечу, как это делали герои "Бригады". Промахнуться на таком расстоянии было невозможно – двадцать метров, не больше. Водитель, увидев оборванного пацана с автоматом изо всех сил даванул на тормоз, совершая последнюю в своей короткой жизни ошибку – дорога заблокирована не была, давани он на газ и мощный пятисотсильный мотор Мерса в секунду выдернул бы их с линии огня. Но он даванул на тормоз – и в этот момент Сашка нажал спуск. Отдача была совсем небольшой, он ожидал что автомат будет буквально вырываться из рук – а он всего лишь завибрировал, выпуская очередь за очередью. Лобовое стекло Мерса пошло трещинами, одна за другой на нем появились несколько дырочек, летящая с огромной скоростью сталь насквозь пронзила стекло и вошла в салон, пробивая все что встречалось на пути – черную кожу сидений, сталь кузова, человеческую плоть.