Текст книги "Любовь, опаленная огнем"
Автор книги: Александр Афанасьев
Соавторы: Ольга Тонина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)
– Черт возьми! Они действительно летят мимо нас! – воскликнула удивленная Валерия, наблюдая как штафели бомбенцваймоторенфлюгойгов, скрываются в северном направлении.
– Может они летят бомбить Манчестер? – предположила Марта, вставшая рядом с кузиной.
– Там, все разбомблено до них, мародерами и грабителями, – хмыкнула Кэт.
– Но тогда, что все это значит? – задала вопрос в слух Валерия, и тут же получила ответ, в виде донесшихся с северо-восточного направления звуков взрывающихся авиабомб.
– Они бомбят дорогу на Эдинбург! – ответила ей Моника Левинович, поднявшись с земли, – Приблизительно двести тысяч ярдов отсюда, точнее сказать не могу разброс бомб очень большой и тянется на несколько тысяч ярдов.
– А я знаю! А я знаю! – запрыгала Джоана, – Они бомбят то место, где мы должны были находится, если бы получили вовремя и вовремя выполнили приказ генерала Окинлека! За четыре с половиной часа мы прошли бы примерно такое расстояние пешком в сторону Эдинбурга!
Валерия с восхищением посмотрела на юную девушку, и ей стало завидно, что Саманта и Кэт раньше нее проявили материнские чувства к Джоане, и ее новой подруге Кларе. Немного поразмышляв, она подумала, что может сама проявить такие же чувства по отношению к более молодым, чем она Саманте и Кэт, только вот тогда получалось, что она будет для Джоаны и Клары в некотором роде бабушкой. Решив, что данную дилемму она решит позднее, Валерия произнесла вслух:
– Похоже, что так и есть! Ладно, пойдем ужинать, а то Ксэнни на нас обидиться, что мы не оценили ее кулинарные старания.
Все вернулись в ласковый полумрак командного пункта дивизии, и наконец расселись за столом. На ужин, ввиду полного уничтожения Моникой в окрестностях дичи, было незнакомое доселе блюдо – макаронные изделия с чем-то мясным, а также какие-то салаты, чай, кофе, виски, аппетитные румяные булочки с какой-то начинкой. Ксэнни несколько покраснела от смущения, когда все стали нахваливать ее кулинарные таланты, и на вопрос, как называется ее главное блюдо, ответила:
– Макароны по-флотски, – это традиционный русский рецепт, изобретенный большевиками на эскадренном броненосце "Князь Потемкин-Таврический" в 1905 году.
Кэт, тут же получила дружеский толчок локтем под ребра от Саманты, которая знала, что большевики и СССР любимая тема подруги. Однако расспросить Ксэнни о большевистком кулинарном рецепте Кэт не успела, поскольку Марта произнесла вслух:
– Мне кажется, я знаю, в чем причина!
Увидев, что все приготовились ее слушать, она продолжила, продемонстрировав всем сидящим за столом документ, с полученным приказом генерала Окинлека об отступлении:
– Вот это, – кузина Валерии ткнула пальцем в чью-то подпись на нижнем краю приказа, – Подпись генерала Гудериана. Приказ отпечатан на немецкой пишущей машинке марки «Шрайбемашине» 56/7/1АЕ. Я думаю, что Гудериан и Окинлек в сговоре и нашу дивизию пытались подставить под удар.
– Но как такое возможно? – удивлению девушек не было предела.
– Не знаю. Валерия, а что во втором письме?
Валерия схватила второй конверт, и прочитала, что письмол отправлено миссис Бэйстард Лэйбироуз. Вскрыла и начала читать вслух. Миссис Лэйбироуз сообщала, что процесс формирования армии феминисток временно прекращен. Причина политический скандал в правительстве, который привел к отставке нынешнего премьер-министра Греат Бритаина Уинстона Черчилля, и назначению на его место генерал майора в отставке Дж. Фуллера. Суть скандала состояло в том, что Уинстон Черчилль оказался замешаннгым в махинациях с поставкой некачественного сырья для изготовления печально-известных пеньюаров модели "Peignoir soldier linen" Mk IIF1 для нужд бриатнской армии. Скандал возможно бы и не грянул, но оппозиция была глубоко возмущена тем, что Черчилль не захотел с ней делиться доходами, получаемыми от разницы в фактической цене поставляемого материла для изготовления пеньюаров. Оказывается данная модель должна была изготавливаться из льняной ткани высшего качества, а не из мешковины. Также в своем письме миссис Лэйбироуз сообщила о другом, еще худшем известии: консерваторы и лейбористы сумели договриться и приняли закон, регламентирующий минимальную длину женских юбок. По новому закону, юбка должна была доставать до земли, и иметь припуск в полдюйма, который должен был волочиться по земле при ходьбе. Сформированная мистрером Броудом Глэдом Государственная комиссия по борьбе за нравсвенность, тут же начала борьбу с нарушительницами данного закона. Все тюрьмы Эдинбурга переполнены женщинами, которых арестовали на улице за ношение юбок неразрешенной длины. Дело дошло до абсурда – в тюрьмы попали девушки из Королевской службы противовоздушной обороны. Поэтому при налетах германской авиации, зенитки вынуждено молчат из-за отсутствия зенитных расчетов. Помимо данного закона, правительство теперь уже нового премьера Дж. Фуллера приняло еще один закон о защите демократической морали и института демократической семьи и семейных ценностей. В соответствии с данным законом интимные отношения между женщинами объявлены вне закона, и считаются государственным преступлением, подрывающим демографическую безопасность Греат Бритаина. Всех нарушительниц данного закона подвергают аресту и отвозят в специально подготовленные концетрационные лагеря в окрестностях Эдинбурга. Пока власти действуют на основании списков имеемых в полиции, но на очереди аресты по банальным доносам соседей. Самое циничное в новом законе, защищающем демографическую безопасность то, что аналогичной ответственности для мужчин, состоящих в гомосексуальных отношениях не предусмотрено. То есть в лагеря сажают «розовых», а «голубые» разгуливают на свободе. В настоящий момент времени в правительстве идут дебаты между консерваторами и лейбористами об изменении формы дорожных указателей, а также о переименовании площади имени Оливера Кромвеля в площадь имени Короля Якова. И это в то время, когда нужно решать вопросы обороны страны! В заключении миссис Лэйбироуз обещала, что выполнит свои ранее данные обещания, а также найдет материал для пошивки армейских юбок новой, разрешенной длины. Далее шел наказ беречь девушек, защищать их от козлов-мужчин, а также беречь родину Греат Бритаин мать вашу и нашу.
– Да, похоже у них там не только тараканы в голове завелись! – зло процедила Кэт, после того, как Валерия закончила чтение письма, – Кое-что видать покрупнее! Юбки их наши не устраивают! Вместо того, чтобы танки на фронт поставлять и новые орудия, они там о каких-то дорожных указателях спорят! Я-то думала, что у этой Лэйбироуз не все дома, а оказывается она единственный разумный человек из всех этих чокнутых политиков!
– Кэт! Только не надо заводиться, и кричать о том, что нам всем пора становиться большевиками! – попыталась успокоить свою подругу Саманта, видя, что та завелась, и им не избежать длинной и гневной проповеди об очередной зловонной отрыжке демократии, и о том, что пора становиться сторонниками большевисткого режима.
Кэт открыла рот, чтобы возразить, но не успела в спальный сектор, где они беседовали за столом, влетела перепуганная Магда Руншердт и сходу всех ошарашила:
– Девочки у нас проблема! И очень серьезная!
– Что случилось? – спросила побледневшая Валерия, которая уже устала от всяческих сюрпризов.
– Одна из этих девушек, которых освободили у Лью Нэйрус из рабства… Она хочет… Нет, даже не хочет, она требует! Да, она требует! – Магда обрадовалась, что подобрала правильное слово, – Она требует, чтобы ей выдали оружие! Она хочет воевать на нашей стороне и убивать всех этих козлов-мужчин!
– Ну и в чем проблемы? – удивилась Марта, – мы тут не знаем, как этих чертовых сотрудниц борделей под ружье поставить, а тут доброволец выискалась!
– Понимаете, – Магда замялась, не зная как сказать, – Она… ну… Она русская! Вот!
– И что с того? – удивилась, и одновременно обрадовалась появлению землячки Ксэнни, – Я тоже почти русская!
– Она, эта девушка, как я выяснила, – начала дальше объяснять всем Магда, – Она из русского посольства, разбомбленного в Манчестере, ее подобрали в состоянии частичной потери памяти и контузии агенты Хэлен Хэнгг и продали Лью Нэйрус. А сейчас к ней вернулась память, и она требует, чтобы ей выдали оружие! Она говрит, что жила в городе Сибири, и со ста метров бьет белку в глаз! Она… Она большевисткий комиссар!
– Ну, что Кэт, накаркала? – подначила Саманта подругу, глядя как у Кэт, и многих других отвисают челюсти, – Вот они и пришли, те самые большевики, о которых ты так долго говорила!
Кэт покраснела, а затем пробурчала:
– Ну может и не все так страшно, как о них говорят! Если наша хваленая демократия на проверку ничем не лучше режима Гитлера…
– Хватит! – прервала ее Валерия, и обратившись к Магде попросила:
– Приведи ее сюда. Познакомимся.
Магда радостно кивнула, поняв, что переложила ответственность на командира, и побежала за русской. Все застыли в ожидании, когда она вернется.
Глава 18
Русская имела точно такую же фигуру и рост как и у Саманты, у нее были светлые волосы и карие глаза. Однако кожа у нее была несколько грубее, и пальцы рук и ног не такие ухоженные, как у сидящих за столом девушек. Было и еще что-то странное, что не бросалось в глаза, но почему-то вопило и кричало в Саманте внутренним голосом. Подсказка всплыла, когда Натали Одинцоффа – а так ее звали, стала садиться на топчан. У нее был несколько иной тип мускулатуры. Какая-то скрытая жилистость. Точнее сказать не жилистость, но игра мышц на ее теле была несколько необычной и странной для ее очень женственной фигуры. А еще Саманту восхитило лицо Натали. Оно было простое, без яркой чувственности, но идеально-красивое. Утонченное и в тоже время простое, округлое.
Естественно, что у всех сразу же возникло очень много вопросов, но Валерия их пресекла, взяв руководство беседой в свои руки:
– Первый вопрос, и вопрос самый важный – Намерены ли Вы, Натали, проводить в моей части большевистскую агитацию, которая может подорвать боеспособность моего подразделения?
На лице Натали отразилось искреннее недоумение, словно бы она услышала от Валерии искреннее заявление и уверение в том, что наша Земля плоская и покоится на трех китах. Девушка рассмеялась, и ответила:
– А зачем? Вам никуда не деться от большевизма и его идей. Социализм – это единственная социальная среда, где вы сможете нормально существовать. Вы движетесь к восприятию идей большевизма и без моей помощи. Зачем вмешиваться в неизбежное?
– Ну почему, неизбежное, – попыталась возразить Валерия, – У нас старейшая в мире демократия, со сложившимися традициями. Каждый человек в Англии имеет равные права.
– Вы хоть сами, то верите в то, что говорите? – усмехнулась Натали, – Равные права… Может, пример приведете, где эти равные права применяются и соблюдаются на практике?
– А вам не кажется Натали, что то, что вы сейчас делаете и есть большевистская агитация?
– Полностью согласна. Да, агитация. Но Вы же сами задаете мне вопросы на политическую тему, а я отвечаю Вам то, что думаю. Не будет вопросов о политике, не будет и политизированных ответов. Впрочем, даже вопросы о том, как у нас там в СССР, тоже приведут к ответам, которые можно расценивать как политическую агитацию.
– Гм, о чем же мне Вас спрашивать?
– Я хочу вовевать на вашей стороне, а Вы вызвали меня для того, чтобы задать какие-то вопросы. Давайте поговорим на эту тему.
– Черт, Натали! Вы уже мной командовать пытаетесь?
– Ну, тогда вы предлагайте тему для беседы. Вы ведь меня вызвали.
– Хорошо. Почему вы собираетесь воевать в рядах английской армии? Греат Бритаин ведь является капиталистическим государством!
– Ну, во-первых, ваше подразделение, не является регулярным подразделением английской армии. По статусу ваша дивизия является чем-то вроде партизанского формирования и права военнопленных на вас не распространяются…
– То есть, как не является? – возмущенно воскликнули девушки, – У нас есть военная форма, нами командует генерал-майор. По документам мы являемся дивизией. Нам отдают официальные приказы!
– Вы не значитесь в списках английской армии! Вы добровольное формирование. Приказы, которые вам отдают, нигде не фиксируются. Ни в каких официальных документах!
– А это, что по-Вашему? – вскипевшая от вспыхнувшего гнева Валерия продемонстрировала Натали приказ генерала Окинлека, – Это что? Бумажка?
Натали посмотрела на протянутый ей документ и успехнулась:
– Вы внимательно читали данный документ, товарищ… прошу прошения… госпожа генерал-майор? Где исходящий номер? Где учетный номер? Почему Вы демонстрируете мне приказ, а не выписку из приказа? Приказ как известно зашивается в дело приказов в штабе вашей английской армии, а исполнителю отправляется выписка из приказа! Здесь же написано черным по-белому – экземпляр единственный! Кто еще в штабе вашей греат бритаинской армии знает о том, что вам отдан именно такой приказ? Что произойдет, если Вы потеряете этот листок бумаги? Какие у вашего Окинлека доказательства, что вы его получили?
– Но вот же конверт… – попыталась возразить потрясенная и ошарашенная Валерия Коллингвуд, протягивая Натали конверт.
Та, повертела его в руках и фыркнула:
– Ну и где на этом конверте исходящий номер? Где номер, госпожа генерал-майор? Где реестр внутреннего вложения? Кто-нибудь сможет доказать, что здесь находился именно приказ, а не письмо мальчика Жукова на деревню дедушке?
– Но, как же… – на лице Валерии появились слезы, – Но ведь мы на довольствии стоим и получаем и форму, и продукты, и боеприпасы… – она попыталась привести хоть какой-то аргумент.
– Норма довольствия у вас, аккурат в два раза меньше чем у заключенных английских тюрем, и в три раза меньше, чем в регулярной армии. Оружие и боеприпасы, которыми вы воюете, является собственностью правительства Финляндии, и было продано Финляндии в феврале этого года во время советско-финской войны, но не было доставлено адресату из-за окончания этой войны. Военная форма пошита из материала, предназначенного опять же для той же Финляндии.
– Господи! – всхлипнула Валерия, – А девушки, которые сидят рядом со мной? А пополнение, которое нам присылают, а это? – она подергала рукав висящего на стене генерал-майорского кителя, – Это что, тоже фикция?
Натали подошла к плачушей и всхлипывающей Валерии Коллингвуд и приобняла ее за плечи. Увидев ее умоляющие мокрые от слез глаза, ласково погладила по голове и грустно произнесла:
– Как говорил наш великий вождь и учитель товарищ Сталин – "Кадры нужно беречь, ибо кадры решают все". И ты, и те, кто сидят вместе с тобой и воюют это не фикция. Это живые люди. Люди, которые не утратили веры в хорошее – любовь, дружбу и справедливость. Люди, за которых ты, как командир отвечаешь. Но вы, это не те кадры, которые нужны вашим вождям. Вас, – Натали обвела взглядом всех присутствующих, – Не будут беречь. Все решено за вас и без вас. Вы списаны в утиль, как расходный материал. Вы существуете, пока вы вместе и пока вы держите в руках оружие. Как только нарушится один из названных двух пунктов, вас не станет. И ты, Валерия, если тебе дороги, те, кто рядом с тобой, должна беречь и защащать своих людей. Если ты хочешь знать правду, то я скажу ее тебе. Но готова ли ты к ней? Тебе будет очень больно!
– Я хочу знать все! Все до конца! – всхлипнув, произнесла Валерия.
– Хорошо. Дата формирования вашей 14-й лондонской добровольческой бригады, совпадает с официальной датой формирования и начала работы специального лагеря №14, в котором по официальным документам должны содержаться лица, приговоренные к смертной казни за уголовные преступления и военные преступления. Начальником данного лагеря по официальным документам являешься ты, точнее сказать являлась, ибо по тем же официальным документам, ты погибла месяц назад. Сам специальный лагерь по официальным документам был частично разбомблен немецкой авиацией, и группа, приговоренных к смерти, совершила из него побег и находится в розыске. Поэтому тебя официально не существует, а все находящиеся здесь девушки в любой момент могут стать сбежавшими преступницами, подлежащими немедленному уничтожению без суда и следствия.
Приказ о вашем уничтожении был отменен, по причине того, что правительство Греат Бритаина начало тайные переговоры с Германией о капитуляции. Твои нынешние подчиненные потребовались как пушечное мясо, для того, чтобы создать в мире иллюзию, что Греат Бритаин сопротивляется нашествию Германии. Что бы сохранить в глазах английского населения политическое лицо и авторитет. Дескать, мы героически сражались, но нас все жу одолели. Для чего это нужно? Для того, чтобы население оставалось послушным, ибо спустя какое-то время после капитуляции Греат Бритаин и Германия помирятся, станут лучшими друзьями и начнут войну против СССР. Греат Бритаину придется воевать на суше, и не двумя-тремя дивизиями, как раньше, а как минимум сорока-пятьюдесятью. А для этого ему нужно сохранить боеспособную армию. Севернее Манчестера полным ходом формируются новые дивизии, оснащаемые американским оружием, но воевать против Германии они не будут. Воевать будут те, кто обречен на заклание – вы и вам подобные добровольцы. Именно против обреченных добровольческих дивизий и бригад ведут активные действия немцы. Части регулярной армии Греат Бритаина в войне не участвуют – они как вы сами видели, стригут лужайки и развлекаются в тылу.
Воевать вы будете до самого подписания капитуляции, если вас не разгромят раньше. После капитуляции, когда вы сложите оружие, вспомнят о том, что вы «пресутпницы» находящиеся в розыске и вас уничтожат. Или заставят искупить «кровью» – пошлют куда-нибудь в качестве смертников, прокладывать путь для регулярной армии.
– Хм, – попыталась изобразить скепсис Кэт, – А откуда Натали, тебе все это известно? Да еще с такими подробностями?
– Каждый сотрудник или сотрудница посольства является разведчиком, – хмуро пояснила Марта.
Валерия, на несколько секунд впала в прострацию, а затем воскликнула в истерике:
– Но ведь это же подло! Это же… Ведь так же нельзя! Ведь мы живые люди!
– Да, подло, – Натали села рядом с плачущей Валерией, и прижала ее голову к своему плечу, – А как ты хотела? С чего ты решила, что люди всю жизнь творившие подлость, стали вдруг белыми и пушистыми?
– Но ведь сейчас же война! – всхлипнула Валерия, прижимаясь к Натали, и судорожно стискивая пальцами ее больничный халат, – Родине угрожает опасность!
– Для «этих», родина это толстый кошелек, который станет еще толще! И им опасность не угрожает. Что же до остальных… То, как ты сама говорила у каждого равные права, только вот возможности у вас тут в Греат Бритаине далеко не равные, – Натали обняла всхлипывающую Валерию и стала нежно покачивать из стороны в сторону, – Проплачься, тебе сейчас это необходимо. Может быть, я покажусь циничной и жестокой, но чем дольше будет воевать Англия, тем больше шансов у моей Родины успеть подготовиться к войне. Поэтому я и хочу воевать на вашей стороне, чтобы иметь возможность вовремя оценить ситуацию непосредственно на месте и предупредить своих, там, на Родине.
– Значит, мы обречены на смерть? – задала вопрос, вертевшийся у всех на устах Саманта.
– Не думаю. К сожалению, я временно не имею связи со своим руководством, поэтому не могу сказать, что именно мне порекомендуют. Возможно множество вариантов от политических – формирования из здесь присутсвующих временного правительства Греат Бритаина, до военных – партизанской войны, или обороны насмерть до последнего человека. Возможен вариант и с эвакуацией. Вы должны понимать, что любые рекомендации, которые я получу из центра будут очень циничны и даже бесчестны, ведь речь будет идти о безопасности моей Родины – СССР – и вас, здесь сидящих, будут использовать в интересах именно СССР.
– То есть, ты нас вербуешь? – вскинула вверх брови Кэт, – Ты нас вербуешь воевать за большевиков?
– Пока еще нет. Просто я считаю, что лучше честно и заранее предупредить, что у меня в этом деле есть интересы. Тем, кто честен, люди больше доверяют. Если я поучу указание на вербовку, то я именно вербовкой и займусь. Но для этого мне нужно установить связь со своими.
– А если в твоем СССР посчитают, что нас нужно уничтожить? Ты станешь помогать немцам? – не унималась Кэт.
– Такой приказ может отдать только тот, кто желает поражения моей Родине, и такой приказ выполнятся не будет, ибо это будет приказ врага народа. К сожалению, у нас в СССР еще немало таких, кто мечает о возрождении эксплуатароского строя. Ну вот, – грустно улыбнулась Натали, – Опять начала агитацию, а ведь обещала не проводить.
– И что нам делать? – спросила Марта, – В ожидании получения тобой инструкций?
– Держаться вместе и не выпускать из рук оружия.
– А что нам делать с приказом об отступлении? – вспомнила Саманта.
– А на это у Вас есть командир! Приказы которого нужно выполнять, – кивнула глазами Натали на всхлипывающую на ее плече Валерию, – И сейчас командира нужно успокоить и привести в нормальное состояние, – она стала целовать заплаканные глаза Валерии, и что-то нежно шептать на ухо.
– У вас в СССР разрешена однополая любовь? – удивленно воскликнула Кэт, глядя на то, что начала делать Натали.
– Нет. Для мужчин она запрещена и уголовно преследуется, а для женщин она не запрещена, но и официального разрешения тоже нет. Ее нет официально, но люди живут, если другим не мешают и не кричат об этом на каждом углу. Живи тихо, строй активно социализм, а твоя личная жизнь – это твои проблемы. Что касается меня, то меня этому учили при подготовке по специальности. После же недавних событий, о которых вы знаете, у меня временное отвращение к общению с мужчинами, – Натали, продолжила целовать Валерию, и начала поглаживать ее по бедру.
– А… – попыталась задать очередной вопрос Кэт, но Саманта на нее шикнула, и сказала, что с вопросами лучше прерваться и нужно помочь Валерии утратить утраченное душевное спокойствие. Девушки подсели к Натали и к командиру и стали активно участвовать в процессе. Понятно, что их тоже не оставили в покое, и спустя какое-то время все собравшиеся дарили друг другу ласку и наслаждение. А потом, они лежали в молчании, обнявшись, отдыхая от пережитых вспышек любовной страсти.
– Несколько аморально и противоречит идеям социализма, но мне понравилось, – поделилась впечатлениями Натали, – впрочем, после пережитого в борделе, жить с мужчиной мне вряд ли когда-нибудь захочется. Видимо придется привыкать к таким интимным отношениям.
Валерия, голова которой покоилась на плече у Натали, нежно водя ногтем указательного пальца по ее груди, тихо спросила:
– А если тебе скажут, там, в СССР, что мы должны героически погибнуть?
– Безвестная гибель безвестных героинь никому не нужна, – подумав, ответила Натали, – героическая гибель имеет смысл только в том случае, если есть много свидетелей. Независимых свидетелей. Например, гражданская война в Испании, за которой наблюдал весь мир. Кадры решают все! Антифашисты нужны живыми и сражающимися. Только тогда они приносят реальную пользу. В конце концов, я ведь тоже не железная, – Натали повернулась и поцеловала Валерию, – и помню, кто меня спас от смерти. Поэтому предлагаю надеятся на лучшее. Если же предложенный вариант будет слишком бесчеловечным – у меня есть поле для маневра и самостоятельных решений. Я могу «потерять» инструкции, или действовать исходя из новых обстоятельств. Так что давай Валерия не грустить, а заниматься делом.
– Делом…, – Валерия Коллингвуд прижалась к груди Натали, – Да, пожалуй. Только теперь решения принимать труднее. Умножающий знания, как говриться умножает свою скорбь. Мы получили приказ отступать, а теперь я и не знаю что с ним делать. А еще этот авианалет…
– А концлагеря в Эдинбурге? – подала голос Клара, – Мы что, это так и оставим?
– Какие концлагеря? – насторожилась Натали.
– В Эдинбурге всех женщин, предпочитающих однополую любовь, согнали в концлагерь, а еще сажают в тюрьмы и лагеря всех женщин, у которых юбка не достает до земли.
– И вы еще мне тут говорите про необходимость большевистской агитации? – хмыкнула Натали, – У нас в СССР…
– Тысячи женщин, одетых в купальники участвуют в публичных выступлениях на праздниках в вашей столице, – перебила ее Кэт, – А тут…
– Именно, – кивнула, улыбнувшись, Одинцоффа.
– Значит, идем на Эдинбург, – подвела итог Валерия, – Только вот когда? Мы планировали выйти сегодня ночью, но потом все как всегда перемешалось…
– Господи, там что-то движется! – вскричала Моника, после того, как перевернулась с затекшего правого бока на левый бок, – Что-то очень тяжелое! Какие-то тягачи с прицепами!
– Ну, когда все это закончится! – всхлипнула Валерия. Все девушки повскакивали с топчанов и устремились к перископам. Однако рассмотреть что-либо в наступившей темноте им не удалось. Посовещавшись, решили выйти на свежий воздух. Однако толку от этого было мало – от противника их отгораживала уже набившая оскомину, поросшая кустарником и деревьями гряда, плюс к этому в низине между грядой и первой линией траншей висел густой как сметана туман. Моника легла на живот и «прислушалась» к вибрациям земли. Потом встала и сообщила:
– За грядой шесть каких-то мощных тягачей с прицепами. И еще дюжина поменьше. Плюс какие-то грузовики с пехотой – численностью около полка. Марку тягачей и грузовиков – определить не смогла, раньше мне такие не встречались – Моника покраснела.
Все вопросительно посмотрели на Сару Мазелевич. Та пожала плечами и встала прислушиваясь. Постояв минуты две в тишине, она сообщила:
– Движки, судя по характерному стуку клапанов и типу глушителей французские. Точно! Грузовики с четырехцилиндровыми двигателями "Рено 85" по тридцать восемь лошадиных сил. Тягачи – здесь сложнее – двигатели «Гочкиса» 1938 и 1935 года шестицилиндровые по сто двадцать и семьдесят пять лошадиных сил. А вот что на тягачах пока не слышно, но подгоняют их к проходам в гряде.
– Черт! Это Вишисткий легион СС "Париж", – уверенно заявила Марта. Видимо не весь, вторая часть наверняка переброшена на наш левый фланг. Знать бы еще, что эти лягушатники предпримут! Наверняка им в ведомстве Геббельса мозги промыли, что они будут мстить Греат Бритаину за Столетнюю войну и Орлеанскую Деву. Будут воевать как оглотелые. Нужно артиллерию помощнее калибром перебросить на передовую – у их бронетехники очень толстая броня – 47-мм пехотными пушками Виккерса и кампфвагенканонами KwK 30 калибра 20 мм их не остановить.
– Но мы же так ее и не освоили в обращении! – резонно возразила Валерия.
– Черт! Придется осваивать по ходу дела!
– Господи! – воскликнула Сара Мазелевич, услышав рев новых двигателей, – Они атакуют! Шары! Шесть шаров B1bis, с 6-цилиндровыми карбюраторными двигателями «Рено» мощностью 180 л. с., и двенадцать шаров S-35 с 8-цилиндровыми, V-образными, четырехтактными, жидкостного охлаждения двигателями SOMUA, мощностью 190 л. с.!
– Они что рехнулись? – изумилась Марта, что они увидят в тумане и ночью?
– Мы их тоже не увидим, пока они не подойдут к линии траншей, – всавила свое слово Натали, кивнув на густой туман, – А если откроем заградительный огонь, то они будут стрелять на вспышки наших выстрелов!
– Я все-таки дам команду насчет артиллерии! Пускай, хоть панцерабверканоны подтянут к передовой, – воскликнула Марта, и забежала внутрь КП дивизии.
Рев двигателей французских шаров становился все громче, и Моника схватив свою винтовку "Ли Мэтфорд" побежала занимать огневую позицию.
– Мне дадут сегодня оружие или где? – вспомнила Натали.
– Какое тебе нужно? – спросила Джоана.
– Что нибудь против этих шаров!
– Сейчас принесу, – Джоана побежала по траншее в темноту.
– Они развернулись строем фронта! – раздался крик Моники, после чего она открыла огонь из "Ли Мэтфорда". Но, судя по тому, как она чертыхалась, что-то у нее не ладилось – все французские шары продолжали приближаться.
– Моника! – крикнула Сара, тоже почуяв неладное, – Брось стрельбу по шарам! Стреляй по пехоте!
– Мне кажется, что механики водители ведут машины с закрытыми заслонками смотровых щелей, по указаниям командиров шаров, которые ориентируются в свою очередь на свет луны за нашей спиной, – предположила Натали Одинцоффа, – именно поэтому она не может поразить цель.
Запыхавшаяся Джоана юркой гибкой тенью вернулась к девушкам, и принесла Натали 0,55 дюймовое противотанковое ружье «Бойс» и сумку гранат №74. Она виновато произнесла:
– Ничего лучше этого у нас нет, а если и есть, то сами еще не успели разобраться где и что из трофеев лежит и как этим пользоваться.
Натали посмотрела и взяла в руки 0,55 дюймовое противотанковое ружье «Бойс», весящее почти сорок фунтов, и спросила:
– И сколько оно пробивает? Какая броня у этих чертовых шаров?
Джоана покраснела:
– Шесть десятых дюйма с двухсот пятидесяти ярдов. А у шаров лобовая броня почти два с половиной дюйма.
Натали Одинцоффа повертела в руках бесполезную железяку и зло хмыкнула:
– Ох, если я доберусь до того, кто таким г… вас снабжает, я ему эту железку плашмя в одно место засуну. Ладно, с грантами разберусь сама. Я пошла!
– Как пошла? – сердце у Валерии сжалось от ужаса.
– Коммунист должен быть там, где труднее всего! А труднее всего сейчас будет там – в первой траншее! Если не трудно, то принесите еще гранат и побыстрее!
– Но… – попыталась возразить Валерия, – Ведь…
Натали нежно поцеловала ее в щеку и ответила:
– А ты командир и должна руководить боем с КП. Все я побежала! Береги себя!
– Господи! – всхлипнула Валерия, глядя на то, как мелькает и удаляется в лунном свете среди ходов сообщения стройная фигурка обнаженной Натали, – Только бы с ней ничего не случилось! Ну почему все так несправедливо! За что это нам!
– Ну-ка не раскисай! – приказным тоном заявила ей Кэт, – Она большевик! А большевики… говорят для них нет ничего невозможного!
– Я дала команду и девчонки тащут панцерабверканоны РАК 35/36, – раздался голос Марты, вернувшейся с КП, – В лоб этих французских монстров, нам конечно не взять, но если поставят борта… Черт расстояние будет маленькое! Эти же шары прямо из тумана вынырнут! Когда и по кому открывать огонь? А это еще что?
Все увидели, как из первой траншеи ввысь взметнулись осветительные ракеты, а потом к хлопкам "Ли Мэтфорда" Моники, добавились звонкие выстрелы 0,55 дюймового противотанкового ружья "Бойс".
– Она попала! – заорала Сара, – Она попала! О черт!
Все увидели, как в направлении вспышек противотанкового ружья потянулись трассирующие струи 7,5-мм пулеметов «шательро» образца 1931 года, а также 7,5-мм пулеметов «Рейбель». А затем туман озарился вспышками французских шарканонов 47-мм SA 35 L/34 и 75 – мм SA 35 L/17,1, и окоп перед первой траншей покрылся султанами разрывов французских снарядов. Валерия громко охнула, и попыталась броситься туда, где была ее подруга, но Марта, Саманта и Кэт повисли на ней и не дали пробежать и трех ярдов. Валерия попыталась вырваться, но услышав звонкие выстрелы противотанкового ружья «Бойс» своей подруги закричала:
