Текст книги "Любовь, опаленная огнем"
Автор книги: Александр Афанасьев
Соавторы: Ольга Тонина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц)
– Как приятно видеть вас здесь сегодня вечером! – намекнула Валерия, – Саманта и Кэт сделали еще один шаг и вторглись в ту зону пространства рядом с каждым человеком, где находятся его тонкие тела, и нахождение в которой переводит даже обычный разговор между людьми в что-то очень личное. Какой-нибудь экстрасенс сказал бы, что они соприкоснулись и переплелись своими аурами.
– У вас замечательное красивое тело, – заметила Саманта, – и приглашение которое Вы нам сделали – для нас является большой честью. Мы будем рады узнать вас не только как командира, но и как близкую подругу.
– Если вы этому рады, то я просто в восхищении. Видите ли…, принимать у себя – это для меня праздник, случай отдать дань моим боевым подругам, но одновременно и обязанность. Вам известно, насколько этот ритуал священен для меня.
Саманта кивнула головой. Она знала, что золотым правилом хороших манер в армии Великобритании, как и во всем цивилизованном мире, являлось вникание командира в суть проблем каждого своего подчиненного. И приглашение командиром подчиненных для беседы, это гостеприимство, от которого никто не рискнул бы отказаться.
Развивая тему, которая ее глубоко волновала, она продолжила:
– Вы предлагаете нам работать вместе с вами над прибывающим пополнением?.
– О! Я была бы счастлива работать вместе, – согласилась Валерия. – Последний раз я занималась совместным воспитанием пополнения не в очень удачной компании. Нужно было обратить на тебя и Кэт внимание раньше. – С этими словами Валерия Колингвуд нежно провела одной рукой по упругим ягодицам Кэт, а Саманту погладила по внутренней стороне бедер.
Действительно, последнее пополнение было подготовлено не очень хорошо – четверть уже погибла за два дня последних боев. Вместе с ними погибли и те, кто помогал обучать новобранцев полковнику Валерии Коллингвуд. Саманта вспомнила, что это были Анна Рубин, и Патрисия Болтон. Как на подбор они были слишком агрессивными особами, им не хватало гибкости изящности и утонченности. Их чувственность была очень сильной, но она была грубой, и можно было сказать, что она зашкаливала. У Саманты даже сложилось теория, что виной тому слишком пышная грудь – и у Анны и у Патрисии она достигала сорока восьми дюймов, в то время как у нее самой и у Кэт грудь была в тридцать семь дюймов. Что касается Валерии то размер ее груди был почти как у них – тридцать шесть дюймов. Саманта считала, что соразмерность и пропорциональность тела влияет на гармоничное развитие личности, и гиперторфированный размер отдельных частей тела отрицательно сказывается на правильности духовного развития женщины. Большая грудь вела к агрессивности, самонадеянности и недооценки чувства опасности.
– Вы знаете, Вы казались нам до сегодняшнего дня такой далекой и недоступной, военная форма скрывала Вашу чувственную женственность, – Саманта нежно провела по белокурому интимному треугольнику волос между ног у полконика Коллингвуд, – и если бы не сегодняшний случай, мы с Кэт, так и остались бы в неведении о Вас как о женщине.
– Я понимаю вас, – сказала Валерия, выражения лица которой показывала, что ей приятно, то, что делает Саманта, и ее подруга Кэт, которая в ответ на ласку командира стала нежно пощипывать кончики ее грудей…
– Впрочем, Валерия, вы сами пострадали от этого.
– О! Не говорите мне об этом. Я вынуждена была наступать на горло своему внутреннему голосу. Примитивизм Патрисии и Анны меня просто огорчил. Но теперь я очень надеюсь, что смогу обрести и верных помощниц и близких подруг.
– Вы показали себя отменным командиром, заботливым руководителем.
– Я вам признательна, – с некоторой задержкой сказала полковник, тело которой начали сотрясать волны накатившей страсти. Валерия судорожно прижала к себе новых подруг и испустила сладостный стон.
Ее ординарец с подносом застыла в перед ними. Саманта взяла рюмку из нержавеющей стали модели «Галп», образца 1918 года, не заставляя себя упрашивать: она обожала шотландский виски. Одновременно, она оценивающе взглянула на фигурку ординарца командира бригады. Это была стройная миниатюрная брюнетка с пропорциональной правильной формы грудью, округлыми ягодицами, и чувственными губами. Она нежно погладила девушку-ординарца по внутренней стороны бедра, и заметила, как у той сбилось дыхание, а глаза заволокло сладостной истомой.
Валерия придя в себя после взрыва страсти продолжила начатую тему:
– Вы с Кэт – это женщины с большой отдачей, что Вы мне только что доказали. Благодаря Вам я сняла напряжение которое у меня накопилось, и смогу более четко командовать в предстоящем бою.
– В свою очередь, мы Вам также обязаны за доставленное наслаждение – сказала Кэт.
– Скажем, я сыграла определенную роль, но без Вас обоих я бы не смогла испытать такого наслаждения.
– Этого подчас является недостаточно, тем более что вы сами сказали, что одной чувственности и страсти мало, нужна еще и утонченность.
– Это и касается нас троих, мы имеем много преимуществ: прежде всего прекрасное знание меры проявления ласки в отношениях, затем взаимная дружеская поддержка, которая отсюда проистекает, и, наконец, утонченность влияет на качество обучения – новобранцы будут более гибкими в момент, когда необходимо принять решение. Прямолинейность в поведении ведет к использованию шаблонов и созданию стереотипов, и в нестандартной ситуации человек впадает в ступор, становясь жертвой огня противника.
– Это верно. Но это не мешает нам гордиться тем, что вы руководите и командуете нами.
Несколько недель тому назад к Валерии обратились с вопросом по поводу формирования добровольческой бригады, и инициатива которую она проявила позволила сформировать в короткие сроки боеспособное подразделение, которое умело, несмотря на устаревшее вооружение, отражало яростные атаки германской армии.
– В любом случае, – вновь продолжила Коллингвуд, – я рад этой возможности, которая привела вас ко мне… Послушай, Джоана! – крикнула она неожиданно.
Обращаясь к Саманте, она представила ей своего ординарца:
– Тебе понравились ласки Саманты?
– Да, мэм, как я смогу такое ее забыть? – ординарец зарделась краской, и мечтательно прикрыла глаза, – Ваши ласки прекрасны Саманта, я хотела бы повторения вновь и вновь.
Валерия извинилась, сказав что ей нужно одеться, и сказала Кэт и Саманте, что ее ординарец в их полном распоряжении.
– Так что, вы будете ласкать меня вдвоем? – смущенно спросила Джоана, – Тогда разрешите и мне доставить вам удовольствие! Как Вам больше нравиться? Мне нужно раздеться?
– А какой ласки вы ждете от меня? В глазах Джоаны промелькнула некоторая неуверенность. Она была еще слишком неопытна в делах любви, и не знала с чего начать. Кэт с подругой пришли ей на помощь, расположив руки девушки на своем теле, в наиболее интимных местах. Она все поняла и начала очень нежно и осторожно.
– Значит, ты еще девственница? – предположила Саманта, – не будешь ли ты сожалеть, что мы с Кэт лишим тебя ее навсегда?
Джоана запротестовала:
– И не думайте так. Я в восторге, что стою здесь, и я хочу расстаться с нею.
– А! Ты смелая и решительная! Ты хочешь этого сейчас, или после боя?
– Сейчас! Я хочу стать женщиной до боя, глупо умирать девой!
– Как тебе будет угодно, – руки Саманты задрали вверх юбку Джоаны, а Кэт стала снимать с девушки зеленые кружевные хлопчато-бумажные трусики, – . А где ты хочешь прямо здесь или на топчане?
– Здесь! На виду у своего командира. Ей захочется в этом тоже поучаствовать
– Да, конечно. Ты умная девочка – втроем мы около тебя свободно разместимся, руки Кэт и Саманты стали попеременно поглаживать интимный бугорок между ног Джоаны, та учащенно задышала.
– Не бойся девочка! – раздался рядом голос Валерии, – отдайся своим чувствам и волнам страсти, – и присоединила свою руку к рукам Саманты и Кэт.
– Расставь чуть шире ноги, расслабься и обхвати нас за плечи – скомандовала Кэт.
Тело Джоаны начали сотрясать судороги, она застонала. Две ласковые женские руки проникли ей под расстегнутый китель, и стали ласкать ее, а еще одна рука стала поглаживать ягодицы. Она стала стонать еще сильнее, и обвисла на плечах у окружающих ее женщин. Они были опытными в делах любви и уловили именно тот момент, который необходим – пальцы трех женских рук, введенных раскрытый и сокровенный бутон ее интимных губ, поставили крест на девственности юной ординарца, одновременно с пиком сладостного чувственного наслаждения, которое испытала Джоана в момент оргазма. Обессиленная, но счастливая она была в полуобморочном состоянии, по ее некогда девственным бедрам символично текла кровь.
– Поздравляем девочка! – сказала Валерия Коллингвуд, поправляя мундир, – Ты встала взрослой! Приведи себя в порядок, а потом можешь отдохнуть на моем топчане, – заметив кивок Джоаны, – Валерия обернулась ко всем находившимся на КП бригады, – на а нам всем нужно приготовиться к бою. Я думаю, что день сегодня будет жаркий.
Саманта и Кэт поцеловали своего командира, и, выйдя из КП направились по траншее в капонир, где было укрыто их орудие.
Глава 2
Саманта пребывала в задумчивости сидя в капонире, опершись спиной на холодный металл, остывшей за ночь 47-мм пехотной пушки Виккерса, оснащенной разборным лафетом и способной стрелять трехфунтовыми снарядами почти на семь с половиной тысяч ярдов.
В утреннем освещении легкая дымка тумана становилась синеватой, окутывала все и даже придавала какой-то таинственный вид низине, откуда должно было начаться наступление немецких войск.
Через некоторое время Кэт уселась рядом с ней, положив ей голову на плечо. Им оставалось ждать. Вначале атрподготовка, затем авианалет, а потом боши пойдут в атаку. Им, и остальным номерам их орудийного расчета, нужно будет успеть выкатить пушку из укрытия и открыть огонь по врагу. Но это потом, а сейчас самое трудное – ждать. В гнетущей тишине утра ночи до них доносился лишь редкий собачий лай. Присевшие рядом Алисия Шмарстоун и Эллис Валлах, не стесняясь ее и Кэт, стали ласкать друг друга. Саманта лишь бросила на них рассеянный взгляд, ее мысли были о другом.
– Ты устала? – спросил Кэт, глядя на напряженное лицо подруги. – В чем
причина? Саманта ответила каким-то уклончивым жестом.
– Ты не находишь, что Валерия просто бесподобна! А Джоана такая чистая и наивно-непосредственная? – Саманта молча кивнула головой. Тогда, восхищенно улыбнувшись, Кэт сказала ей:
– Ты знаешь, мне кажется, что они вдвоем, украсят наши с тобой отношения. Придадут им новые сочные краски.
– Ты полагаешь, что с новым пополнением будет то же самое? – Вырвавшийся у
нее вопрос невольно прозвучал провокационно.
Кэт бросила на нее беглый взгляд. Она не могла уловить о чем думала ее подруга.
– Я что-то не очень тебя понимаю, – ответил она.
– На самом деле?
– Почему этот агрессивный тон в отношении пополнения?
– У меня какое-то плохое предчувствие, что там окажется женщина, которая попытается разрушить нашу любовь.
– До настоящего момента я вроде не давала поводов для такого, – ответила Кэт вполне искренне, но по интонации голоса Саманта заподозрила, что она сама посеяла сомнения в своей подруге.
Она продолжила резким тоном:
– Тем не менее это тема с большим смыслом. Уж скажи честно, ты пыталась мне изменить? Кэт с жаром парировала:
– Я тебя не понимаю. Куда лучше, если бы ты все объяснила.
Снаружи донеслись звуки начавшейся артиллерийской подготовки. От разрывов 150 мм и 105 мм немецких снарядов земля задрожала. Они прижались друг к другу. По звукам сбоку музыки она поняла, что вторая парочка – Алисия и Эллис перешли к активным ласкам, и в нарушение устава стали снимать с себя обмундирование.
– Я не знаю, что меня так тревожит, какой-то внутренний голос! – уже спокойнее повторила Саманта.
– Что тебя смущает? С тех пор как мы вместе, мы никогда не расстаемся, и подруги, если они у нас появляются – общие на двоих. Неужели ты думаешь, что я метнусь за какой-то юбкой?
Делая усилие, чтобы взять себя в руки, Саманта тем не менее не без упрека в голосе сказала:
– Прежде всего, ты могла бы со мной поговорить. Потом, я не знаю, к чему готовиться. Это совершенно новая для меня ситуация, и я немного побаиваюсь. Насколько помню, в Манчестере, у девушек более примитивное воспитание, и у них нет утонченности и воспитанности, как и все провинциалки они привыкли брать силой и грубостью.
После паузы она нерешительно продолжила:
– У них и у нас образ жизни настолько различен… Мне не хотелось бы
ссориться с ними, но не менять же свой стиль жизни! Я не могу принять их грубость и примитивизм!
– Не волнуйся, пожалуйста, мы сумеем от них защитится. Тем более вы будете у них свои друзья… Нет никаких оснований для того, чтобы они вмешивались в нашу жизнь.
– Да, именно это-то и предполагается… Вначале они мирные овечки. А потом очень скоро обнаруживается, что у тебя рабский ошейник на шее и ты им прислуживаешь. Почему бы не произвести набор пополнения в другом месте?
– Послушай, давай не будем паниковать раньше времени! Кроме того, Эта позиция очень просторна, и здесь должна обороняться дивизия, а не бригада, я думаю, что новенькие быстро растворяться среди нас, и начнут перенимать наши традиции, а не насаждать свои. Давай лучше приготовимся к бою, там наверху вроде начало все стихать. – Кэт встала и подошла к траншейному перископу. – Пока не видно, но с артподготовкой боши уже закончили.
Саманта рывком встала на ноги и крикнула:
– Эй! Алисия, Эллис! Пришло время собирать камни.
Лежащие на брезенте, постеленном на бетонный пол капонира, девушки нехотя оторвались друг от друга и стали быстро приводить себя в порядок. А затем, все вчетвером взялись за самое трудное – стали выкатывать пушку, весящую почти шестьсот пятьдесят фунтов из крытого капонира, вверх по наклонному пандусу, на боевую позицию накрытую сверху маскировочной сетью. После этого стали вытаскивать наверх ящики со снарядами.
– Внимание, воздух! – раздался над позициями 14-й добровольческой бригады, звонкий голос Сары Мазелевич, – Лево тридцать пять, дистанция шестьдесят тысяч ярдов, высота три тысячи футов девять штурцкампффлюгцойгов Ju.87 «Штука» с двигателем "Юмо-211"!
Сара Мазелевич была блеклой и невыразительной девушкой, с нескладной фигурой, и очень худыми и узкими бедрами. Она обладала музыкальным слухом и с раннего детства ее заставляли заниматься музыкой. Если бы не знакомство, а затем любовь, вспыхнувшая между ней и Катажиной Жовелецкой, то она наверняка бы сейчас находилась в Варшавском гетто или концлагере. Но боязнь того, что ее родня узнает о ее отношениях с Катажиной и учинит над ними расправу, заставила ее в июле 1939 года сбежать вместе с подругой в Лондон, к польской родне Катажины. Принудительные занятия музыкой, очень травмировали душу Сары, и получать наслаждение от любви она могла только под громкую симфоническую музыку, что создавало определенные трудности в возможности нормальной жизни с Катажиной. В Лондоне, до начала войны, на них, как только они включали патефон с пластинкой Баха или Бетховена, постоянно жаловались соседи, и им пришлось несколько раз сменить квартиру. Попав на фронт, где как им казалось никто не будет мешать, обнаружилось, что громко звучащая музыка привлекает внимание артиллерийской инструментальной разведки (АИР) немцев, и через десять пятнадцать минут в то место, где начинает звучать патефон, прилетают тяжелые фугасные снаряды. После двух неудачных попыток, одна из которых закончилась частичным разрушением блиндажа, и ранением Сары осколком снаряда в бедро, они с Катажиной стали уделять друг другу внимание во время артиллерийской подготовки немцев, когда за грохотом взрывающихся на позиции английской бригады немецких снарядов, совершенно не слышно громко звучащего патефона.
Вместе с тем, именно здесь на фронте, Сара смогла найти более полезное применение своему музыкальному слуху. Она довольно быстро научилась определять на слух марку, расстояние, количество и направление до любых работающих двигателей, и точность ее данных лишь ненамного уступала данным звукометрической разведки. А с учетом того, что большую часть снаряжения, включая средства звукометрии, англичане были вынуждены бросить во Франции, спасаясь от наступающей немецкой армии, данные о приближающихся самолетах или танках противника, выдаваемые Сарой Мазелевич, были крайне неоценимы.
Саманта прислушалась. Она тоже уже научилась определять по звуку марку самолетов, но путалась в модификациях, и расстоянии, и ей было далеко до виртуозности Сары Мазелевич в данном вопросе. Но вот прошло несколько минут напряженного ожидания, от которого взмокла спина и вспотели руки, и она тоже уловила характерные звуки двигателей «Юмо-211». Их действительно было девять. А вскоре появились и силуэты самолетов. Точно! Сара была как всегда точна!
Это действительно были девять Штурцкампффлюгцойгов марки Ju.87. Саманта вспомнила, что на самолете данного типа было установлено крыло довольно редко используемого типа "обратная чайка". Выбор такого крыла был обусловлен стремлением конструкторов уменьшить до минимума высоту стоек неубирающегося в полете шасси и таким образом снизить их аэродинамическое сопротивление. Крыло состояло из трех частей. Центроплан составлял одно целое с фюзеляжем, к нему крепились отъемные части, имевшие в плане трапециевидную форму. Установленные на крыле щелевые подвесные элероны и закрылки типа Юнкерс обеспечивали хорошую маневренность и управляемость. Особенностью крыла, обусловленной способом боевого применения самолета, были аэродинамические тормоза, установленные под крылом на 30% хорды. Эти тормоза представляли собой щитки с узкой щелью посередине. При пикировании щитки поворачивались перпендикулярно потоку воздуха и существенно снижали скорость пикирования, способствуя таким образом улучшению точности бомбометания. Здесь надо отметить, что точность бомбометания Ju-87 была весьма высока– бомбы обычно укладывались в круг диаметром 30 м. Этого было вполне достаточно для уничтожения таких целей, как мосты, командные пункты, огневые точки и корабли. В связи с тем, что для бомбометания с пикирования использовались бомбы большого калибра (250, 500 или 1000 кг), они подвешивались под фюзеляжем на специальном устройстве, выводящем сбрасываемую бомбу из зоны вращения винта.
– Кэт!– Саманта нежно положила руку на бедро подруги, – Как ты думаешь, какие у них радиостанции FuG Vila или FuG-16ZY?
– На самолетах штаффелей 77-й штурмовой эскадры, насколько я помню применяются FuG-16ZY, что же до FuG Vila то их применяют в штаффелях 2-й штурмовой эскадры "Иммельман". – ответила Саманте подруга. – Похоже сейчас начнется! Ну что там наши зенитчицы молчат!
Словно в ответ на ее слова в сторону дюралюминиевых фюзеляжей овального сечения, атакующих Штурцкампффлюгцойгов, состоявших из верхней и нижней половин, которые соединялись заклепками при помощи уголковых профилей, потянулись огненно-пульсирующие трассы тяжелых пехотных пулеметов «Бердмор-Фэркуэр» калибра 12,7 мм. Саманта заметила, что поверхность фюзеляжа была почти идеально гладкой и имела минимальное аэродинамическое сопротивление благодаря тому, что обшивка фюзеляжа была выполнена из гладких дюралюминиевых листов, закрепленных с помощью заклепок с потайной головкой. Бомбометание немцами, как правило, производилось с помощью специального прицела Stuvi A2.
В ответ на зенитный огонь засверкали вспышки установленных, в консолях крыла пулеметов MG-17 калибра 7,92 мм и восемнадцать смертоносных стальных струй устремились к земле в поисках жертвы, вскоре к ним присоединились и бортовые стрелки Штурцкампффлюгцойгов нажавшие на гашетки MG-15 калибром 7,92 мм установленных в задних частях кабины. В ответ на это из окопов бригады раздались дружные хлопки винтовочных залпов пехотных отделений, вооруженных 7,7 мм винтовками «Ли-Мэтфорд». Проку от этой стрельбы практически не было, так как шансы попасть в атакующие немецкие Штурцкампффлюгцойги было очень тяжело. Девушки стреляли для успокоения, чтобы прогнать страх, который начал закрадываться в душу от душераздирающего воя сирен, установленных в обтекателях их неубирающихся шасси.
Послышался свист падающих авиабомб, а затем взрывы. Саманта инстинктивно пригнулась, но, услышав откуда-то слева из окопов истошный душераздирающий крик выпрямилась и выглянула из-за бруствера. Это кричала Лиззи Смит из третьей роты второго батальона – высокая худощавая девушка, с маленькой обвислой грудью. Взрывом ей оторвало правую ногу выше колено и сейчас она кричала, уставившись на хлещущую из оторванной ноги кровь. Помочь ей было некому – тела девушек из ее отделения были разбросаны по вокруг траншеи, словно тряпичные куклы – бомба угодила точно в траншею. Саманта знала, что такое бывает очень редко, но все же бывает. Понимала она, и, что Лизи через несколько минут умрет от потери крови, кто был ее подругой она точно не помнила, то ли Руфь то ли Энн, но скорее всего ее подруга лежит мертвая около траншеи – в бригаде не принято было разбивать сложившиеся пары и отправлять служить в разные подразделения.
Между тем, огонь зенитчиц тоже достиг цели – один из Штурцкампффлюгцойгов напоролся на очередь «Бердмор-Фэркуэра» и было видно как в разные стороны брызнули куски остекления его кабины, после чего, не выходя из пикирования самолет весящий более восьми тысяч фунтов врезался в землю и взорвался. Но немецких летчиков это не остановило, сбросив бомбы, они построились в круг и стали обстреливать позиции 14-й бригады из пулеметов. Девушки в капонире поняли, что им специально не дают поднять головы и сейчас начнется немецкая атака.
И тут два хищно-стремительных силуэта пронеслись над землей и Саманта услышала звук двух двигателей "Rolls-Royce Merlin XX", к которому вскоре добавился стрекот двадцати четырех пулеметов Browning (к) калибром 7,7 мм, это были родные «Харрикейны» изготовленные фирмой Хоукер. Она безошибочно определила, что немецкие Штурцкампффлюгцойги были атакованы английскими «Харрикейнами» модификации Mk.IIA, что ее удивило, так это то, что в кабинах британских истребителей находились Ребекка Шульман и Саломея Дизраэли. Первая пилотировала самолет на фюзеляже которого был изображен семирожковый подсвечник, традиционный для ортодоксальных иудаистов, а вторая пилотировала самолет, на капоте и фюзеляже которого были нарисованы розовые треугольники. Саманта и Кэт, как и многие в их бригаде уже знали, что розовый треугольник это знак, который заключенные-лесбиянки обязаны были носить в гитлеровских концлагерях. Саломея нанесла этот знак на свой самолет в память о погибшей в концлагере родной сестре Фанни.
– Сегодня же суббота! – произнесла Саманта.
– А! Ну вот! Ты ставишь религиозные догматы выше патриотических, ты слишком закомплексованна, милая, – ответила Кэт, наблюдая за атакой летчиц-подруг.
Саманта сделала нетерпеливое движение. Не желая слышать возражений Кэт, она воскликнула:
– Но у них же с вопросом веры очень строго! У них же несколько толстенных книг, в которых расписано что можно делать, а чего нельзя.
Это неуместное заявление вызвало у Кэт смех, который взбесил Саманту, и она продолжала с запальчивостью:
– Я полагаю, смеяться над чужими обычаями и верой кощунство. Что ты могла бы тоже поинтересоваться их традициями и обычаями. Это свидетельствовало бы о воспитанности и вежливости с твоей стороны и, по крайней мере, об уважении к тем кто нас окружает. – Ее голос стал резким. – Обычно ты спрашиваешь моего совета и прислушиваешься к моим словам. Это весть о предстоящем пополнении в бригаду так тебя преобразила?
Внезапно лицо Кэт помрачнело.
– Безусловно, ты говоришь правильные слова, но ты не задумывалась о том, почему Сара Мазелевич сбежала от этих обычаев и родни, которая эти обычаи выполняет? У них принято, что мужчина царствует в доме как хозяин, и никто не покушается на его права, и чуть что – женщину забивают камнями…
Теперь Саманта смотрела на нее в изумлении:
– Где ты прочитала такую чушь? Сейчас же двадцатый век!
Кэт прервала ее:
– Не у всех. Просто, они слишком долго живут по своим обычаям запершись от всех, привыкнув руководить женщинами, и не допуская, чтобы кто-нибудь им возражал или проявлял инициативу. Они обращаются с людьми, как будто они пешки в игре их бога. Ты знаешь, что у них свой Бог? Они никогда не были гибки в своих суждениях и общениях с окружающими. Зачем мне изучать их обычаи, если я не стремлюсь в их общество?
Саманта задумалась.
– Ну ладно! Допустим, ты права. И я не буду навязывать свою точку зрения. Но скажи…
Радостные крики прервали слова Саманты – атака доблестных летчиц увенчалась успехом – два Штурцкампффлюгцойга объятые пламенем и клубами дыма с воем врезались в землю, остальные беспорядочно бросились на утек огрызаясь при отступлении огнем из кормовых пулеметов MG-15 калибром 7,92 мм. Британские летчицы сделали круг над полем боя, приветственно помахав крыльями и ревя двигателями мощностью в тысяча двести восемьдесят лошадиных сил отправились к себе на аэродром.
– Панцеркампфвагены и зондеркрафтфахрцойги! – раздался над окопами звонкий голос Сары Мазелевич, – три Панцеркампфвагена PzKpfw II Ausf.С, оснащенных двигателем «Майбах» HL 62TRM мощностью 140 л. с улучшенной системой охлаждения, и шесть полугусеничных зондеркрафтфахрцойгов Sd.Kfz.251/1, с шестицилиндровыми карбюраторными рядными двигателями жидкостного охлаждения «Майбах» HL42TUKRM с верхним расположением клапанов!
Красивое лицо Саманты передернулось. Неожиданно почувствовав себя немного виноватой перед Кэт, она добавила;
– Я всегда говорю глупости, и ты это знаешь.
– Не бери в голову милая! Я понимаю, что ты нервничаешь и очень устала, – Кэт приобняла подругу и нежно поцеловала в щеку, – однако девочки по местам, если хотите ночью предаваться страсти, а не лежать в сырой земле.
– Что касается ваших обязанностей, – сказала Кэт расчету, как командир пушки, – то я вам полностью доверяю. Не суетитесь, и делайте все как всегда.
Все кивнули в знак согласия. Вскоре из густого кустарника перед позицией бригады, послышались характерные звуки работающих «Майбахов» HL42TUKRM с верхним расположением клапанов, а следом и танковых «Майбахов» HL 62TRM. Затем появились на виду и обладатели этих самых звуков. Они надвигались на позиции строем фронта – в первой шеренге двигались панцеркампфвагены в характерной камуфляжной раскраске, и с раскрепленными на моторных отделения германских флагах со свастикой для опознавания своей авиацией. а следом за ними на удалении ста ярдов ехали полугусеничные зондеркрафтфахрцойги в которых сидела пехота, вооруженная винтовками "Маузер"98К калибра 7,92 мм и пулеметами MG-34 калибром 7,92 мм. Когда до первой линии окопов британской бригады осталось около тысячи ярдов, немцы открыли огонь из танковых орудий KwK 30 калибром 20 мм и пулеметов MG-34 калибром 7,92 мм
– А какова, на твой взгляд, внутренняя обстановка в глубине, то есть внутри зондеркрафтфахрцойгов? – спросила вдруг Саманта.
– У тебя буйная фантазия милая! – ответила Кэт, – хочешь узнаем об этом вместе? Сползаем как нибудь ночью к тем зондеркрафтфахрцойгам, которые мы уже подбили и посмотрим, или ты только на словах проявляешь свой темперамент, – подзадорила Кэт свою подругу, – как насчет искушения предаться любви внутри этих бронированных коробок? Я думаю это обогатит наши взаимоотношения и сделает их более тонкими. Ну так как, – Кэт вопросительно посмотрела на Саманту.
Саманта расправила плечи:
– Короче, я сильно опасаюсь, что твоя фантазия еще более буйная, но мысль интересная и искушение у меня уже возникло.
Кэт лукаво посмотрела на свою подругу, но затем ее лицо стало серьезным.
– Огонь по правому панцеркампфвагену! – выкрикнула она, и 47 мм пушка Виккерса выплюнула трехфунтовую смерть навстречу германскому бронированному чудищу. Но выстрел был неточным и снаряд разорвался в сорока ярдах позади PzKpfw II Ausf.С, на лобовой броне которого был нарисован крест. Саманта лихорадочно закрутила механизм наводки внося поправку с учетом скорости перемещения цели. Алисия Шмарстоун загнала в казенник следующий снаряд и закрыла затвор. Эллис Валлах подала ей новый снаряд, и достала из снарядного ящика следующий.
– Огонь! – крикнула Кэт.
Этот выстрел был более удачным и 47-мм снаряд попал в правую гусеницу панцеркампфвагена, отчего его развернуло бортом, превратив в удобную мишень. Еще два выстрела и PzKpfw II Ausf.С вспыхнул, а спустя несколько секунд взорвался. Но и немцы не дремали – Саманта увидела как немецкие снаряды уничтожили расчет одного из «Бердмор-Фэркуэра» буквально разорвав тела пулеметчиц напополам. Несмотря на сосредоточенный огонь бригады немцы продолжали атаковать, и из их зондеркрафтфахрцойгов защищенных 14,5 мм броней выскочила немецкая пехота, и развернувшись в цепь стала на ходу вести огонь по британским окопам. Видимо кто-то из немцев засек приблизительное расположение их орудия, но только приблизительное, потому что справа от них начали рваться 50 мм мины, выпущенные из миномета. Бруствер защищал расчет орудия от осколков разрывающихся мин, и опасаться следовало только прямого попадания, но ощущения были все равно неприятные. Она заметила, что в бое наступил решающий момент – несмотря на их яростный огонь, два оставшихся немецких панцеркампфвагена умело и четко поддерживали свою пехоту, спрятавшись за корпусами уничтоженных в прошлых боях своих собратьев. И их огонь то здесь, то там наносил потери личному составу бригады, и немецкая пехота под его прикрытием уверенно продвигалась вперед. 12,7 мм пули выпускаемые «Бердмор-Фэркуэрами» с бессильным воем рикошетировали от наклонной брони зондеркрафтфахрцойгов, не в силах остановить их продвижение. И тогда Саманте пришла идея – она положила руку на бедро своей подруги, и когда та недовольно повернулась намереваясь сказать, что сейчас не время для ласки и любви произнесла вслух:
– Давай изменим схему ведения огня – панцеркампфвагены PzKpfw II Ausf.С с нашей позиции не достать, предлагаю ударить в борт зондеркрафтфахрцойгам.
Кэт удивленно вскинула брови и спросила:
– Я не знаю, как мне следует воспринимать твои рассуждения. То, что ты предлагаешь противоречит принятой доктрине ведения боя. Цели пушек – танки, цели тяжелых крупнокалиберных пулеметов – колесная техника, легкие пулеметы и винтовки стреляют по пехоте. За нарушение устава и утвержденной схемы нас могут вызвать на судебное разбирательство для дачи показаний. Или ты забыла о судьбе адмирала Бинга, которого приговорили к расстрелу, сочтя его действия в бою неправильными.
