Текст книги "Любовь, опаленная огнем"
Автор книги: Александр Афанасьев
Соавторы: Ольга Тонина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 30 страниц)
– Я уже подготовила! – Сара протянула командиру бланк телеграммы, – Я все записывала на тот случай, если понадобиться срочно.
Валерия посмотрела на текст и подписала. Увидев грусть на лице Сары, попыталась ее успокоить:
– Я думаю, сегодня будет обстрел, поэтому ты сможешь снять интимное напряжение.
– Хотелось бы, только грустно сознавать, что во время обстрела, которого я так жду, будут гибнуть мои подруги. – грустно ответила Сара.
– Слушай, Сара! А если ты покроешь свой блиндаж изнутри тремя или четыремя слоями трофейных матрасов? Или возьмешь матрасы из военно-полевых борделей? Ну, для звукоизоляции? – подала еще одну идею Джоана.
Брови у Сары изумленно взметнулись вверх, а затем она порывисто обняла юную девушку и поцеловала:
– Ты, гений, девочка! Значит я смогу… Господи! Ты гений Джоана! Спасибо тебе! – и, схватив бланк телеграммы, Сара побежала на узел связи.
– Ну вот, наконец-то они с Катажиной смогут быть нормально и счастливо жить вместе, – удовлетворенно произнесла Валерия, – А теперь вернемся к нашим проблемам. Допустим, что идея с дивизией сработает и у нас будет продовольствие. Остается другая проблема – что делать с этими жрицами любви. Ведь их охрана, как и охрана пленных немок отвлекает значительные силы бригады и ослабляет нашу оборону.
– Ну это просто! – сказала Джоана, – У Саманты и Кэт есть опыт перевоспитания трудновоспитуемых. Заставим этих жриц военно-полевой любви поползать под колючкой пару суток – они и перевоспитаются.
– Согласна. Но еще остается полтысячи пленных.
– Ну, медсестер могу я взять на перевоспитание, – вступила в разговор Магда Рунштердт, – А вот насчет связисток и эссесовок – тут я пас. У них мозги отравлены этой чертовой нацисткой идеологией. Дескать, они избранная раса, а остальные недочеловеки.
– Да, проблема! А в тыл их отправлять жалко. Чисто по-человечески жалко. Наверняка ведь их пустят на мыло какие-нибудь каббалисты вроде Лью Нэйрус. Моника говорила, что Лью Нэйрус не единственная, кто занимается изуверством, в Эдинбурге существует их главный штаб или еще большая тюрьма где они проводят опыты. – вставила Саманта.
– Но ведь должен же быть какой-то способ их перевоспитания! – Валерия Коллингвуд вопросительно посмотрела на Джоану. Та, судя по выражению ее юного лица сосредоточенно думала. Какое-то время стояла тишина, пока лицо Джоаны не прояснилась и она не произнесла:
– У меня есть идея! Предлагаю сыграть на гомофобии Гитлера и на внешности этих истинных ариек!
– Это как? – брови у Валерии удивленно взметнулись вверх, – Насчет гомофобии понятно, можно намекнуть пленным, что после войны их за однополую любовь отправят в концлагеря. Но ведь они в это слабо поверят, ибо они арийки – все как одна белокурые, пышногрудые и длинноногие.
– Так именно на этом мы и сыграем! – воскликнула Джоана, – Магда! Ведь если я правильна поняла, то не все немки пышногрудые длинноногие блондинки, есть ведь и брюнетки, и рыжие и с маленькой грудью, – Джоана нежно погладила Магду по ее пышной груди, – есть и коротконогие, – рука юной девушки скользнула под халатик врача и стала поглаживать внутреннюю поверхность ее чувственных бедер.
– Да, немки разные. – глаза Магды затуманились, а дыхание участилось, – Есть и рыжие и темные, и высокие и низкие, – она подтолкнула руку юной Джоаны внутрь себя, и охнув от наслаждения, отдалась охватившим ее волнам сладострастия. Какое-то время ее стройное тело сотрясалось от дрожи волн экстаза, а затем она вскрикнула, судорожно вцепившись в дюралевые подлокотники шезлонга модели Mk IIDF2, и счастливая и усталая обмякла, растекшись округлостями своей обворожительной фигуры по оливковому брезенту, обтягивающему дюралевые трубки каркаса шезлонга.
– А раз немки разные, то мы объясним нашим Валькириям, что после возвращения из плена в Германию, их будут ждать застенки концлагерей, ибо хотя они и арийки, женская зависть коротконогих и плоскогрудых брюнеток и рыжеволосых страшнее любого противника на фронте. Гестапо забросают доносами на любые темы из зависти к их внешнему виду, обвиняя их не только в однополой любви, но и во всем остальном. Поэтому их яркая внешность – прямой путь к нашивке в виде розового треугольника и жизнью за колючей проволокой.
– Хм… – Валерия Коллингвуд прикрыла глаза и задумалась, – Мне кажется это должно сработать.
– Тогда может, объясним это им сейчас? – предложила Джоана, – Не всем, – успокоила девушка всех присутсвующих, – а только их командиру, а уж она пускай объяснит своим подчиненным.
– Пожалуй, верно! – согласилась Валерия, и обратившись к подруге Сары Катажине Жовелецкой, стоявшей дежурной по бригаде, добавила:
– Приведите командира этих белокурых бестий!
Катажина кивнула и выбежала из КП. Потянулись несколько минут ожидания, во время которых, Магда Рунштердт, встав на четвереньки перед сидящей в кресле Джоаной, задрала той юбку, и спустив до колен трусики юной девушки, стала одаривать ее лаской, припав чувственными губами к интимному треугольнику волос между ног. Белый докторский хлопчато-бумажный халатик, одетый на Магду, был очень коротким, и Саманта увидела, что на белокурой Магде нет нижнего белья. Ее округлые ягодицы, и выставленные на показ интимные тайны были столь соблазнительны, что Саманта не удержалась, и засунула пальцы руки в интимную щель немки. Кэт увидев ту же картину, что и Саманта, присоединилась к действиям подруги, засунув пальцы руки Магде в анус. От обилия ласки Магда, испытала неземной прилив страсти, и вскоре рухнула на пол, обессиленная взрывом сладострастного наслаждения. Однако она была опытной подругой, и перед тем, как ее захлестнуло цунами страсти, она сумела вызвать такое же бурное наслаждение у Джоаны, от чего та умиротворенно свернулась калачиком на шезлонге.
Наконец на КП бригады вернулась Катажина и привела с собой командира батальона СС. Руки у арийки были связаны за спиной. Катажина поставила пленную немку перед столом, где сидели девушки, и, отпросившись у Валерии, побежала помогать своей подруге Саре дооборудовать блиндаж звукоизоляцией.
Саманта повернулась к пленной и стала внимательно ее рассматривать. Голубоглазая немка имела рост шесть футов десять дюймов, и весила около ста двадцати фунтов. Она обладала тридцати девяти дюймовой грудью, талией в двадцать три дюйма и объемом бедер в тридцать шесть дюймов. Фигура была пропорциональной, живот плоским, а кожа поражала своей ухоженностью и приятной бархатистостью. От восхищения Саманта даже провела ладонью по восхительному животу, бедрам, ягодицам. Немка от ее ласки дернулась и гневно засверкала глазами.
Одета она была в стандартный для девушек из подразделения СС комплект нижнего белья модели «Гитлерфройлян» СЕ2/1, который состоял из узких кружевных шелковых трусиков из красного шелка, на которых спереди на белом круге была изображена черная фашисткая свастика, и шелкового кружевного бюстгальтера, с расположенной спереди застежкой из нержавеющей стали в виде человеческого черепа и двух скрещенных костей, такого же красного цвета, на чашечках которого в белых кругах были изображены сдвоенные молнии – символ войск СС. Орнамент кружевов состоял из тех же элементов – свастики, молний, черепа и костей. Саманта знала, что данный комплект белья, является модернизацией модели «Гитлерфройлян» СЕ2, по итогам военной кампании во Франции. И модернизация была следующей – в чашечках бюстгальтера сделали специальные выпуклости под соски грудей, дабы в набухшем состоянии они не терлись о шелк, и не мешали тем самым выполнению боевой задачи. Это вызывало у Саманты дикую зависть, ибо нижнее женское белье в англиской армии не имело такого качественного улучшения, и зачастую трение набухших сосков о шелковую или хлопчато-бумажную ткань, вызывало несвоевременные приливы страсти, заканчивающиеся оргазмами, которые происходили во время выполнения боевой задачи. По слухам, которые циркулировали в английской армии, несколько таких оргазмов привело к гибели трех или четрех женских бомбардировочных экипажей, поскольку девушки пилоты потеряли контроль над самолетом в самый неподходящий момент. К сожалению, и это были уже не слухи, серийные производители нижнего женского белья для английской армии, с помощью взяток убедили чинов из министерства обороны в том, что никакой модернизации продукции не требуется. Застежка на немецком бюстгальтере спереди, тоже вызвала зависть у Саманты – она знала, что такая на первый взгляд мелочь, экономит драгоценное время при подготовке к бою, особенно в условиях плохой освещенности. Страшно подумать сколько драгоценных секунд тратят английские девушки, когда поднятые ночью по тревоге, в абсолютной темноте пытаются застегнуть на спине застежку бюстгальтера. Это и очень неудобно, и очень много времени тратиться на то, чтобы проверить, не перекрутились ли бретельки при застегивании. Самое грустное было в том, что застежка спереди существовала еще и на предыдущей модели «Гитлерфройлян» СЕ2, а на новой, модернизированной модели «Гитлерфройлян» СЕ2/1 она была сделана более эргономичной и универсальной – ее внешнюю поверхность можно было использовать, как пилку для ногтей и как средство для ухода за их поверхностью.
Несколько разочаровал Саманту маникюр и педикюр пленной. Сделан он был конечно идеально – было видно ухоженность ногтей ее рук и ног, рисунки в виде свастики, сдвоенных молний, и черепов на ногтях были выполнены очень аккуратно, но вот качество лака Саманту откровенно разочаровало. Видимо немцы, лишенные запасов стратегического сырья и здесь, в столь важном вопросе пятались решить проблему с помощью заменителей. Эрзац-лак, которым были накрашены ногти пленной арийки, был откровенно говоря неважнецкого качества.
Закончив с осмотром пленной, Саманта задала той вопрос:
– Назовите себя!
– Я не стану отвечать на вопросы недочеловеков, – процедила сквозь зубы немка.
– А не боишься, что мы твое шелковое бельишко, заменим на белье из колючей проволоки? – встряла рассердившаяся на арийку Кэт.
Немка побледнела, но, справившись с собой, гордо произнесла:
– Избранная раса не боится боли!
Кэт взвилась и обратившись к Саманте предложила:
– Может пошлем кого-нибудь за мотком колючей проволоки?
Пока Саманта раздумывала, будет ли человечным так издеваться над пленной девушкой, и уродовать, такое прекрасное чувственное тело, подала голос Джоана, поигрывая в руках ручкой с золотым пером, оставленной на столе Сарой Мазелевич:
– У меня есть идея пострашнее! Эту мы сейчас отпустим к своим, предварительно раздев, а сами начнем допрашивать следующую!
Кэт ошарашено посмотрела на юную подругу:
– И что здесь страшного? Какой здесь смысл?
Джоана мило улыбнулась:
– Страшное здесь то, что то, что написано пером, – Джоана продемонстрировала всем присутствующим ручку, – Не выроубишь потом и топором!
– Не поняла Джоана! Поясни! – попросила все еще не понимающая мыслей юной девушки Кэт.
– Все очень просто. Что будет, если данную ручку заправить спиртовой тушью?
– Будет плохо писать и часто засыхать. – констатировала Саманта.
– А если этой ручкой уколоть, так, чтобы капелька туши попала под кожу?
– Там эта капелька и останется. Будет маленькая татуировка в виде синей точки. – уверено продолжила Саманта.
– Правильно, татуировка! А какой знак заставляют носить евреев в гетто и концлагерях?
– Звезду Давида…, – начала было Саманта, а потом до нее дошло, что собирается предложить Джоана. Действительно, если сделать этой гордой эссесовке на теле такую татуироку, то она вряд ли захочет возвращаться к своим, ибо ее будут ждать неприятные вопросы. Как эта немка объяснит, что ее отпустили из плена? Да еще со звездрй Давида? Которую невозможно смыть, которая нанесена навечно, если конечно же не отрезать кусок кожи от живого тела. Но, Джоана? Неужели она готова изуродовать эту немку и погубить ее красоту? Или девочка блефует? Саманту опять, в который раз, начали охватывать сомнения, но развиться до навязчивых идей они не успели, ибо до пленной немки тоже дошло то, о чем говорит Джоана, и она испуганно дернулась, и закричала:
– Нет! Только не это!
– В таком случае назовите себя! – рявкнула Кэт.
– Штандартенфюрер СС Марта-Ульрика-Элеонора Айсманн-Берта-Мария-Пфальц-Флюгценшафт княгиня Брюнсвикая ландграфиня Гессен-Кассельская, – пытаясь унять дрожь и страх, произнесла немка. – командир десантно-штурмового батальона связи войск СС "Дойчфройлян".
– Подожди, – вмешалась Валерия Коллингвуд, – А кем тебе, Марта, приходится Шарлотта-Элеонора Айсманн-Берта-Мария-Пфальц-Флюгценшафт княгиня Брюнсвикая ландграфиня Гессен-Кассельская?
– Это моя родная тетя. Она вышла замуж за Роберта Коллингвуда, графа Кентского. – уже более уверенно ответила немка, без всякой дрожи.
– Ну, здравствуй тогда, дорогая моя кузина! – усмехнувшись, произнесла Валерия, – не думала, что мы встретимся именно так!
Глаза у пленной немки округлились, и она спросила:
– Валерия-Шарлотта-Элеонора?
– Она самая. Можно просто Валерия.
– Господи! – немка покраснела, – Я не знала! Мне сказали, что ты погибла на «Лузитании» вместе с родителями. Я честно не знала!
– Мне тогда повезло – меня поймали с девушкой, и в наказание упекли в инернат, поэтому меня с ними не было во время того злополучного рейса, – с некоторой грустью и болью ответила Валерия, и, кивнув Саманте попросила:
– Развяжи ее! Пусть сядет за стол. Кузина все-таки.
Саманта, стала ловко развязывать своими гибкими пальцами пеньковую веревку, толщиной в дюйм, которой были связаны руки немки, и отметила, что у белокурой Марты очень чувствительная кожа на спине, и от ее прикосновений, та учащенно задышала. Сопровождая Марту к столу, Саманта как бы случайно очень нежно провела ладонью по ее спине, ягодицам и внутренней поверхности бедер, от чего ту буквально бросило в жар, и она остановилась рядом с шезлонгом, позволяя нежным пальцам Саманты продолжить ласкать ее чувственные места. Проложая поглаживать белокурую кузину Валерии, Саманта почувствовала, как у арийки очень быстро намокли ее шелковые трусики, и как она стала буквально тереться о ласкающую ее руку. Поняв, что ее ласки гораздо важнее для Марты, чем какие-то нацисткие идеологические убеждения, Саманта, рывком развернула к себе Марту и впилась своими губами в ее чувственные губы.
Целуя ее все сильнее, Саманта рывком стянула с немки вниз ее шелковые трусики, и запустила пальцы в интимную щель арийки, от чего та буквально взорвалась бешенной страстью, прижав в ответ затекшими руками, гибкое тело ласкавшей ее англичанки. Тело немки стали сотрясать волны сладострастия, глаза затуманились, а потом она вдруг дернулась и обессилено затихла, повиснув на шее у Саманты. Губы у Марты были накрашены приятной с клубнично-ананнасовым вкусом помадой модели «Фройлянэкстаз» 534/1/А2, а ее приятное на ощупь тело пахло слегка горьковатыми духами модели «Фройлянфрау» 317. Саманта аккуратно опустила обессиленную Марту в шезлонг модели Mk IIDF2, изготовленный из гнутых дюралевых трубок и обтянутый оливковым брезентом, и налила ей рюмку шотландского виски.
Спустя пару минут, кузина Валерии пришла в себя, и Валерия, глядя на покрасневшую от смущения Марту, заметила:
– Ну вот, кажется, процесс общения налаживается. Давай поговорим о проблеме, которую нужно решить прямо сейчас.
– О какой проблеме? – нексколько непонимающе спросила Марта.
– О проблеме белокурых пыногрудых длинноногих девушек, числом более пятисотен, захваченных в плен, – заметив, что в глазах кузины мелькнул страх, Валерия успокаивающе положила ей свою ладонь на бедро, и продолжила, – Надеюсь ты понимаешь, что у твоих подчиненных, если они вернуться в расположение войск вермахта, начнуться неприятности даже без татуировок, о которых намекала Джоана? Или ты думаешь, что факт того, что Вы побывали в плену, оставят без внимания? Ты ведь понимаешь, что небелокурые и непышногрудые коротконогие германские девушки мечтают подсидеть вас при любом удобном случае? Стоит вам сделать ошибку, а ее вы уже сделали, попав в плен, как вам припомнят все грехи – и однополую любовь, и ошибки на службе, и не только припомнят, но и припишут новые грехи. Ты это понимаешь?
Марта задумалась, а затем задала вопрос:
– И что ты предлагаешь? Конечно же, ты права. Нам было нужно сегодня убегать вместе со всеми, или попытаться схватиться с вами в рукопашную, пока вы были в меньшинстве, но мы упустили свой шанс, и нам действительно не простят факт плена.
– Я предлагаю, – нежные пальцы Валерии прикоснулись к шелковому кружевному бюстгальтеру модели «Гитлерфройлян» СЕ2/1, и оттянули в сторону его бретельку, – Я предлагаю сменить этот фасон белья, на модель "Bra military everyday cotton-paper lacy camouflaged" (BMECPLC) Mk II F2. Конечно же, шелк приятней на ощупь, да и застежка сзади добавляет хлопот, но здесь вам никто не будет задавать вопросов, а некоторое неудобства при носке можно и потерпеть. Или тебе и твоим подчиненным претит стрелять в своих соотечественников?
Марта невесело усмехнулась:
– Нам претит? Господи, да если бы не эти ваши бордели у нас бы уже давно до этого дело дошло! Мало им тех, кого они насилуют в Лондоне и в других захваченных городах! Дескать, подавай им пышногрудых белокурых длинноногих ариек! Чертов доктор Геббельс со своей пропагандой! Если вопрос только за этим, то никаких проблем я не вижу, ибо все мои подчиненные уже убедились на собственном опыте, что все мужики козлы и сволочи. Причем самые большие козлы и сволочи – те, кто ошивается в тылу. Они ведут себя так, как будто они воюют и рискуют жизнью на передовой, и дескать это дает им право на все, что угодно.
– Аналогично! – усмехнулась Саманта, – Чем дальше в тыл, тем крупнее и сволочнее козлы.
Марта удивленно посмотрела на девушек и спросила:
– Так значит, вы тоже привязаны к линии фронта и боитесь бывать в тылу?
– Ага, – встряла Джоана, – двоих уже в колдовстве успели обвинить, и пытались сжечь на костре, потом чуть в Вашу чертову Германию в рабство не продали!
– О господи! – удивленно воскликнула Марта, – Так что, эти зухеры и у вас орудуют? Я думала, что это только беда Германии! Полгода назад в Берлине, пошла на свою голову в какой-то элитный магазин трусики примеривать, так меня чуть в Манчестер не увезли! Агенты сутенерши какой-то Хэлен Хэнгг, говорят дочери лорда, а заказчиком была некая Лью Нэйрус, тоже из Манчестера, то ли бургомистр, то ли префект, я не знаю как правильно по-вашему.
– Знакомые фамилии. – усмехнулась Кэт, – Можешь радоваться – Хэленн Хэнгг мы сдали в ирландский бордель, а Лью Нэйрус взорвали вместе с префектурой.
– О господи! – Марта побледнела, – И вы… Они часом не масоны?
– Хуже! Лью Нэйрус пытала своих рабынь две недели, а затем пускала их на мыло. Если интересно, то можешь потом побеседовать с Моникой Левинович – та у нее секретарем работала. Да и мы с Джоаной там внутри побывали, – заметив что Марта побледнела, Кэт ее успокоила, – С освободительной миссией. Девушек мы спасли, но то что увидели, такого даже про нацистов не рассказывают. Говорят, у этих магов-каббалистов есть какой-то большой центр в Эдинбурге, где зверства еще сильнее и ужаснее.
– И часто она убивала? – спросила Марта.
– Ежедневно по одной девушке, и раз в двадцать три дня ездила в Эдинбург.
– Боже! Да у Вас в тылу страшнее, чем на фронте! – воскликнула Марта. – Я думаю, что нам нужно держаться всем вместе. Если вы не против, то я хотела бы вернуться к своим и объсянить им все, – Марта встала с шезлонга, намереваясь уйти.
– Подожди! – осадила ее Джоана, и посмотрев на Валерию спросила, – Может, поручим арийкам конвоирование и дрессировку жриц военно-полевой любви?
– Молодец Джоана! – похвалила командир свою подчиненную, Ну что Марта, возьмешься?
– Да. А что нужно делать? По поводу конвоирования мне ясно, а насчет дрессировки…
– Это пока не к спеху! В лучшем случае после отражения атаки. Сейчас пускай сидят взаперти. Поэтому после того как расставишь своих охранять арестанток, возвращайся сюда, поужинаем, поболтаем. Насчет выдачи оружия я распоряжусь. Насчет формы – тут сложнее того, что осталось на всех не хватит, поэтому объясни девушкам, что им придется какое-то время потерпеть и померзнуть в нижнем белье. Раздавать немецкую форму я думаю опасно – в горячке боя начнем стрелять друг в друга.
– Хорошо! – согласилась с кузиной Марта, – Я постараюсь не очень долго.
Глядя вслед выходившей с КП бригады Марте, Саманта восхиталась идеальной форме ягодиц арийки, и подумала, что между кузинами в этом отношении есть сходство, видимо нечто фамильное.
– Ну вот, – грустно вымолвила Джоана, – похоже, что наш ужин плавно сдвигается на завтрак. Ладно, потерпим еще полчасика! Или может, – юная девушка бросила взгляд на Валерию, – Займемся пока лечебными процедурами? – и подтверждая свои намерения быстро пересела на топчан к Валерии, одновременно положив той руку на чувственую шелковистую кожу бедра и начав лаксово поглаживать.
Валерия не стала возражать и сняв через голову кружевной шелковый полупрозрачный пеньюар приятной изумрудно-оливковой камуфляжной расцветки модели "Мilitary sensual peignoir" Mk IIFS, блаженно откинулась на топчан, разведя ноги в стороны, для того, чтобы девушкам было удобнее ее ласкать. Врач Магда Рунштердт открыла банку с маслом, и девушки стали обмакивать в нее свои изящные тонкие пальчики, для того, чтобы потом аккуратно и нежно втирать оранжевое масло в интимную щель и анус Валерии. Валерия Колингвуд тихо постанывала, судорожно вцепившись с шерстяное защитного цвета одеяло, а ее царственно-божественное тело изгибалось в дугу от наслаждения. Время от времени, она хватала голову одной из сидящих вокруг нее девушек и наклоняла ее к интимному треугольнику волос между своих стройных ног. Помня инструкции лечащего врача, девушки не стали выплескивать всю ласку на своего командира, а стали отдавать ее сидящим напротив. Их обнаженные и гибкие тела причудливо переплетались, чуткие и нежные руки ласкали все, до чего могли дотянуться, время от времени, кто-то охал, стонал, восклицал, шептал, иногда раздавались вскрикивания тех, кого захлестнула сумасшедшая взрывная волна страсти, наконец, последние, самые опытные и настойчивые, Саманта и Кэт, обессилено и почти без чувств опустились на пол рядом с топчаном, и некоторое время сидели молча, пытаясь прийти в себя и установить связь с окружающим миром.
Чье-то вежливое и настойчивое покашливание вернуло всех к действительности, оборвав последние отголоски сладостраственных наслаждений. Рядом с топчаном стояли полуодетые и раскрасневшиеся Сара Мазелевич и Катажина Жовелецкая. Их лица были светились от пережитых недавно взрывов страсти, о чем кстати говорил и их полуодетый вид. Убедившись, что все обратили на них внимание, Сара Мазелевич прокашлялась и произнесла:
– Прежде всего, я хочу сказать спасибо Джоане за ее идею, у нас с Катажиной все получилось, – Сара кинула влюбленный взгляд на свою подругу и взяла ее за руку, Об этом я говорю в первую очередь, потому что-то, что я скажу далее, вызовет много шума и радостных эмоций. Пришел ответ от миссис Бэйстард Лэйбироуз и генерала Окинлека. Наша бригада реорганизована в Отдельную Дивизию "Победившего Феминизма" ("Winning Feminism"), А Валерии Коллингвуд присвоено звание генерал-майора. И миссис Лэйбироуз и генерал Окинлек сожалеют, что не смогли прибыть лично и вручить погоны.
Первой Валерию успела поздравить Джоана, кинувшись ей на шею с радостным визгом и осыпая тело командира поцелуями, следом за Джоаной с такими же криками и воплями Валерию стали поздравлять все присутсвующие на КП бригады, точнее сказать уже дивизии "Вайнинг Феминизм". Присоединилась к поздравлявшим, и кузина Валерии Марта, прибежавшая с докладом, что выполнила все ей порученное. К счастью, все поздравлявшие Валерию вовремя вспомнили про облепиховое масло, поэтому ласки девушек вновь совместились с лечебной процедурой, и, когда наконец, все успокоилось и стихло, то первые пришедшие в себя обнаружили, что с ног до головы перепачканы этим самым маслом. В пору было принять душ повторно, но начавшийся совершенно некстати артиллерийский обстрел лишил всех такой возможности. Сара Мазелевич сразу определила, что огонь ведет трехорудийная батарея гаубиц «Шкода» 149-мм (5,86 дюйма) образца 1914 года, стрелявшая девяностотрех фунтовыми снарядами.
К счастью, благодаря хитрости Джоаны, выпускаемые батареей снаряды ложились в стороне от позиций бригады, где-то слева. Поскольку солнце уже зашло, и полным ходом наступала ночь, то корректировка огня наблюдателями была невозможна, и девушки все-таки направились в душевую, где после нескольких заходов, перемежавшихся отдыхом из-за неизбежных оргазмов, сумели таки отмыть с себя оранжевые пятна, от облепиховрого масла. Марта поделилась с подругами своими духами «Фройлянфрау» 317, и те согласились с мнением Саманты, что запах у этих духов лучше, чем у духов «Трафальгар». Бестолковый обстрел прекратился, ибо немцы поняли, что проку от него никакого, да и самим наверняка ночью хотелось спать.
