Текст книги "Любовь, опаленная огнем"
Автор книги: Александр Афанасьев
Соавторы: Ольга Тонина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)
Глава 16
Однако, спустя некоторое время после отражения атаки, Валерия решила перенести тренировки арестованных сотрудниц борделей на поздний период, ибо немедленного эффекта это занятие принести не могло, а девушкам из дивизии, которые будут этим заниматься, потом придется участвовать в отражении послеобеденной немецкой атаки без всякого отдыха, что естественно приведет к неоправданным потерям. Поэтому, в дивизии был объявлен обычный распорядок дня – обед, послеобеденный отдых.
Именно это решение и спасло дивизию от новой неожиданной напасти. Солнце неумолимо поднялось наверх, и тени от предметов стали совсем короткими. Саманта знала, что наступил полдень. Как раз в это время они вернулись из душевой, где им удалось немножко сбросить шок и стресс от предобеденной атаки, и полулежа на топчанах вели треп об изделии «Янгфернхаутчен» КJ2, которое кузина Валерии продемонстрировала всем присутствующим. Оно, представляло из себя каучуко-металлическое изделие, вводимое в вагину, и по замыслу германских разработчиков, должно было защитить гермаских фройлян от одиночных насильников, путем воздействия на вводимый мужской член четырьмя миниатюрными лезвиями, изготовленными фирмой «Золинген». Лезвия распологались крестообразно и должны были рассекать мужской половой орган, при попытке его несанкционированного ввода в интимную щель. И чем сильнее этот орган вводился вовнутрь, тем сильнее он должен был рассекаться. Марта уверяла, что данное изделие прошло успешные полевые испытания, но у нее вызывали сомнения, что данное изделие будет чем-то полезным в войсках на передовой, где одиночные сексуальные домогательства встречаются очень редко. В тылу – да, там такое возможно, но на передовой – там, как правило, происходит именно групповое насилие над теми, кто попал в плен, и пользы от такого изделия нет, скорее наоборот – и применившую, его фройлян будет убивать медленно и мучительно.
В разгар этого обсуждения и поступил тревожный звонок от дозорного подразделения, охранявшего левый фланг. Сообщение приняла Сара Мазелевич, и тут же доложила его Валерии:
– С левого фланга, со стороны защищаемой 6-й пехотной добровольческой ливерпульской дивизией, движутся густые колонны пехоты. Какие-то полуголые темнокожие женщины, одетые в восточные шальвары и короткие блузки, не закрывающие живот, без огнестрельного оружия, вооружены кривыми клинками. Идут шестью колоннами. Общая численность около девятисот человек.
Марта, услышав доклад, Сары, побледнела как смерть, подпрыгнула с топчана и заорала:
– Ах ты тварь! Ах ты урод! Ну, попадись ты мне козел! Всех свободных от дежурства на позициях в ружье и на левый фланг! Всю бронетехнику на левый фланг! Готовьте лазарет! Санитаров на левый фланг! Монику Левинович на левый фланг! Всем одеть обувь! И быстрее, пока еще есть шанс! – с этими словами кузина Валерии начала судорожно надевать на себя форму.
– Что случилось Марта?
– Эта тварь Геббельс, все таки сделал это! Эти бабы из зуавского корпуса СС "Черная Валькирия"! Черные арийки мать их! Если дойдет до рукопашной, то жертв будет в десять раз больше, чем при утренней атаке! Скажите всем, что в бой вступать только одетыми! Так есть хоть какой-то шанс уцелеть! Слышите! Только одетыми! И по возможности избегать рукопашной.
Девушки, мешая друг другу, стали одеваться, когда с левого фланга поступил второй доклад о том, что, несмотря на заградительный огонь из пулеметов, колонны приближаются к траншеям дивизии. Кошмар ситуации состоял в том, что у них в дивизии было все и в то же время не было ничего. У них была трофейная техника в огромном количестве, но не было времени на то, чтобы эту технику освоить, был контингент для пополнения численности дивизии, но его еще нужно было сагитировать и обучить. И сейчас вся бронетехника, которую можно было бросить в бой, свелась к трем панцеркампфвагенам PzKpfw II Ausf.С, оснащенным двигателем «Майбах» HL 62TRM мощностью 140 л. с улучшенной системой охлаждения, и шести полугусеничным зондеркрафтфахрцойгам Sd.Kfz.251/1, с шестицилиндровыми карбюраторными рядными двигателями жидкостного охлаждения «Майбах» HL42TUKRM, на которые судорожно посадили тех из девушек, которые успели одеться после душа. С остальным же железом нужно было разбираться, составлять расписание боевых расчетов, обучать их, ибо таких как смышленых и талантливых, как Джоана или ее юная подруга Клара в дивизии больше не было. Или были, но опять же не было времени на поиск талантов.
Они почти успели. Почти, потому что левофланговое охранение не смотря на сильный огонь, не смогло остановить атакующие колонны и уже сцепилось с ними в рукопашную. Передовые группы атакующих колонн "Черных Валькирий", связав боем боевое фланговое охранение ворвались на тыловые позиции дивизии. Часть атакующих колонн (примерно половина от участвующих в атаке) еще только подтягивалась к английским траншеям. Именно эту группу и приказала отсечь Марта с помощью прибывшей бронетехники. Она запретила десанту спешиваться и приказала уничтожать зуавок стрелковым огнем и гусеницами, не давая приблизиться к передовым английским траншеям. И подступы к позициям превратились в кромешный ад.
Саманта, стиснув зубы от ужаса, вертела руль зондеркрафтфахрцойга, и сшибала его кованным бампером темнокожих женщин, чьи предсмертные крики прорывались сквозь треск машиненгеверов MG-34 калибра 7,92 мм, престук кампфвагенканонов KwK 30 калибром 20 мм, и рев «Майбахов». Она явственно ощущала каждый удар зондеркрафтфахрцойга о женские тела, хруст, раздавливаемых гусеницами зондеркрафтфахрцойга, женских тел. На ее лице была кровь зуавок залетавшая через смотровую щель, ей хотелось бросить все, стать на колени и освободить содержимое желудка, который устал смотреть на то, как женские тела подлетают переломанными черно-красными куклами вверх, разбрызгивая вокруг себя красные брызги. И она бы бросила руль зондеркрафтфахрцойга, но дрожащая рука Кэт, вдавливающая ее в водительское кресло, и ее истречески-хриплые крики: "Дави! Вправо! Влево!" – не давали ей отдаться нахлынувшему ужасу. А темнокожие зуавки все наступали, некоторые из них пытались запрыгнуть на броню зондеркрафтфахрцойгов, и девушки сбивали их прикладами под ставшие красными от крови вращающиеся гусеницы. Казалось этому кошмару не будет конца, и пулеметчицы, сменившие стволы на машиненгеверах MG-34 калибра 7,92 мм, уже подошли к той грани, за которой начинает съезжать крыша, от вида расстрелянных, раздавленных тел, как вдруг, все закончилось. Поток атакующих зуавок внезапно иссяк, и взоры наиболее хладнокровных из девушек дивизии обратились на траншеи левого фланга и тыловые позиции, туда, где кипела рукопашная схватка с теми, кто успел прорваться перед прибытием английского подкрепления.
Если бойня перед английскими траншеями, напоминала работу гигантской мясорубки, приготавливающей фарш из человеческого мяса и костей, то здесь в траншеях и тылу, картина была ужаснее своей человечностью и индивидуальностью. Саманте подумалось, что есть доля истины в словах тех, кто говорит о том, что лишение жизни одного человека это убийство, а тысячи – это политика. Да, она давила гусеницами, сшибала бампером, но все это было как-то обезличенно и массово. Здесь же схватка с врагом распалась на множество индивидуальных эпизодов. Женщины, чье предназначение продолжать жизнь и род человеческий, лишали друг друга жизни. И делали это потеряв человеческий облик, превратившихся в зверей. Она видела как в страшном сне эти жуткие перекошенные от злобы лица, в которых нет ничего человеческого, мелькающие то тут то там кривые клинки или саперные лопатки. Приклады, штыки, ножи, ногти. Вот одна зуавка изловчившись, ударила в живот рыжеволосую девушку в английской форме, а затем схватив за волосы проволокла по земле несколько ярдов, и взмахом кривого клинка отрудила той голову. Подняв отрубленную голову вверх, она издала звериный рык, но спустя секунду, какая-то маленькая брюнетка заляпанная кровью снесла ей пол-головы саперной лопаткой. Какая-то блондинка с залитым кровью лицом, схватив за волосы зуавку бьет ее головой об землю, чуть правее мешанина из тел, где уже не разобрать кто против кого. Время от времени во все эти крики и визги вклиниваются одиночные выстрелы "Ли Мэтфорда" – это Моника Левинович выбирает себе очередную цель.
Саманте ясно, что пулеметы в этой мешанине бессильны – можно задеть своих, только винтовки, да и то не всегда. Марта, взявшая команду на себя приказала вести огонь не сходя с зондеркрафтфахрцойгов, которые развернувшись начали движение строем фронта в сторону траншей. Три панцеркампфвагена остались перед траншеями защищать фланг от повторных фланговых атак. Со строны тыловых позиций слышны хлопки винтовочных залпов. Саманта видит, что построившись в цепи, рота Битч движется им навстречу, аккуратно выбирая мишени среди тех, кто сцепился на земле. Наконец все стихает. Точнее сказать стихает бой, но не стихает шум и крики. Марта носится по полю и отдает команды санитарам, всех, даже легко раненных начинают транспортировать в лазарет. Дело движется очень медленно, и кто-то из арестованных жриц военно-полевой любви предлагает задействовать автотранспорт, который стоит без дела. Ревят моторы, кричат раненные. Воспользовавшись паузой, Саманта вываливается на землю из зондеркрафтфахрцойга и наконец-то опустошает желудок. Правда легче ей от этого не становится. Рядом с ней примащивается Кэт, а затем другие девушки, но бегающая по полю фройлян Марта не дает никому расслабиться и вновь заставляет всех вернуться в боевые машины. Прибывшая резервная рота, усиленная пулеметами сверх комплекта, остается защищать ослабленный левый фланг, а все остальные возвращаются на исходные позиции.
Неугомонная Марта, загоняет всех в душ, а затем пинками гонит своих подруг на КП дивизии. Время собирать камни и подводить итоги случившемуся. Стекаются доклады о потерях. Потери дивизии семьдесят шесть убитых и сто сорок раненных. Кроме того из числа арестованных сотрудниц военно-полевого сексуального досуга убито сто пятьдесят шесть и ранено сто пять девушек. С ними по докладу одной из немецких фройлян произошло следующее. Зуавки, прорвавшись в тыл, с ходу вырезали караул, охранявший группу арестанток, численностью около четырехсот человек. Девушки, обрадованные тем, что обрели свободу, начали разбегаться, но зуавки с остревенением начали уничтожать разбегающихся жриц любви. У тех при виде такого действа проснулась корпоративная солидарность и они сцепились с темнокожими валькириями в рукопашную. Несмотря на то, что они были безоружными, никто не дрогнул и не убежал. Дрались зубами, и ногтями. Естественно, что потери среди безоружных арестанток были кошмарными. Если бы не рота Битч, которая из центра поспешила на левый фланг, и по ходу дела оказала им помощь, то вряд ли кто-нибудь из жриц любви выжил в этой свалке.
– Похоже, что нас предали, – мрачно произнесла Валерия Коллингвуд, – Удар наносился с нашей стороны. Это означает, что наши соседи сменили позиции не известив нас об этом.
– Нужно отправить разведгруппы на правый и левый фланг и выяснить в чем дело, – предложила Марта.
– У меня есть идея получше, – вмешалась Джоана, – Может нужно позвонить в штаб, и выяснить, что у них там с головой?
– Мысль правильная, только вот есть предчувствие, что либо связи со штабом нет, либо нам никто не ответит, – возразила Валерия.
– Самое страшное, что смертность среди раненных будет очень высокая – даже легко раненные будут умирать, внезапно сменила тему Марта.
Девушки удивленно посмотрели на кузину командира, и Кэт потребовала объяснений:
– Это еще почему? Почему легко раненные будут умирать?
– У этих фанатичек из зуавского корпуса СС "Черная Валькирия" есть отвратительный обычай – они перед боем пачкают пальцы рук и оружие в жуткой смеси из гниющего мяса и свежедавленных африканских насекомых. Поэтому даже мельчайшая царапина нанесенная ногтями или оружием черной валькирии может вызвать и заражение крови с последующей гангреной и кучу всяких жутких тропических заболеваний, переносимых паразитами, переносимыми в свою очередь африканскими насекомыми.
– Господи! Так это же самое натуральное бактериологическое оружие! – воскликнула Валерия.
– Именно! Доктор Геббельс, будь он не ладен, протолкнул идею рас-сателлитов, близких к избранной арийской расе. Это достаточно запутанная теория, построенная на демагогии. Суть ее сводится к тому, что любая нация может стать сателлитом арийцев. Соответственно и любая нация признающая верховенство германской расы, может формировать подразделения СС.
– Даже евреи? – удивленно спросила Сара Мазелевич.
– Здесь вопрос тоньше, поскольку он упирается в сговор Гитлера с сионистами, – ответила Марта, – Евреи в Германии разделены на две категории: первая категория это те, кто желает ассимилироваться и раствориться среди населения Германии. Такие евреи уже не считаются евреями, а считаются немцами. Официально они числятся полукровками и четвертькровками и официальные власти закрывают на это глаза в случае если они желают служить Третьему Рейху. Те из них, кто проходит службу в вермахте или СС числяться немцами.
– То есть как немцами? – удивлению Сары не было предела, – А внешний вид? А расовые различия?
Марта посмотрела на Сару, как человека, сморозившего, явную глупость:
– Какие различия? Эти клоуны-антропологи до сих пор меряют черепа линейками, пытаясь их найти! Если поставить в один строй десяток немцев и десяток евреев, одетых в военную форму, и постриженных по-военному, то вряд ли ты Сара, сможешь определить кто из них немец, а кто еврей! В вермахте и СС сейчас служит около ста пятидесяти тысяч евреев.
– Подожди! – Сара возмущенно воскликнула, – Но гетто и концлагеря, их что же по-твоему не существует?
– Существуют. Существуют, и там содержится вторая категория евреев, – те, кто не желает ассимилироваться и отказываться от национальных традиций. Они то же делятся на две категории. Первая, это сионисты и их поддерживающие. Из этой категории набирается полиция, конролирующая порядок в гетто, а также хозяйственно-охранный персонал лагерей. Из наиболее активных сионистов в школах Абвера готовятся разведывательно-диверсионные подразделения для действий против английской армии в Палестине. Вторая категория – это те, кто ведет себя пассивно. Они предназначены для предстоящей депортации в Палестину и образования там населения государства Израиль. Вторая категория является своего рода расходным материалом для сионистов. Время от времени народ в гетто и лагерях начинает расслабляться, и перестает бояться нацисткого режима, тогда часть из них сионисты отдают на заклание СС. Ну, для всяких там жутких медицинских опытов, или просто всякого рода садистам и убийцам. Те, проливают порцию крови и напуганные евреи начинают вести себя смирно.
– Подожди, – сказала Сара недоверчиво, – Ты что же хочешь сказать, что мои соотечественники помогают убивать своих же собратьев?
– А что тебя в этом так удивляет Сара? – вмешалась Моника Левинович, – Или ты считаешь, что наш народ какой-то особенный? Палачей, подонков, садистов и мерзавцев полно в любом народе. И встречаются они в равных пропорциях. Есть они и среди наших соплеменников.
– Но Хрустальная Ночь?
– Что Хрустальная Ночь? Насколько мне известно громили не все магазины, а только те, чьи владельцы отказались сотрудничать с сионистами.
– Ты что же хочешь сказать, что сионисты действуют заодно с нацистами?
– Конечно! Здесь замешана и большая политика и большие деньги. Кроме того, у них очень много общего – например расовая теория, благодаря которой можно оправдать любые действия. А то, что у этих теорий разные избранные расы, делает данный союз еще более удобным, так как дает пространство для маневра, – вмешалась в разговор Кэт, – Идет очередная борьба за передел мира. За новые рынки сбыта товаров. Ты ведь Сара не веришь предвыборным обещаниям политиков или веришь? И если веришь, то скажи, выполняли ли они хоть что-то их того, что обещали?
– Нет, не выполняли. Выборы – это спектакль для дураков.
– Вот и здесь то же самое. На первый взгляд две команды – одна с бейсами, а другая с выбритыми висками. А по сути же, у них один кукловод, который обогатиться в результате этой игры.
– То есть что же получается, абсолютно все равно за чью сторону воевать?
– За чью сторону воевать видимо все равно, ибо итог будет один, а вот против чего воевать я думаю не все равно, хотя итог будет явно не в пользу нас.
– Это как?
– Здесь, на этих позициях собрались те, кто воюет за право оставаться такими, какие мы есть. Мы ведь не вписываемся в нашу ханжескую демократию. Равно как и не вписываемся в нацисткий режим – там нам тоже нет места. В любом случае от каких как мы общество стремиться избавиться. И оно видимо избавиться от нас рано или поздно. Но пока мы вместе, и пока мы вместе мы можем друг друга защищать, и отдалять день нашего уничтожения.
– То есть мы воюем сами за себя?
– Да. И воюем на одной из сторон данной войны, что накладывает на нас определенные обязанности.
– Именно к обязанностям я и предлагаю вернуться, – прекратила дискуссию Валерия, – Я понимаю, что нам всем тяжело после происшедшего, но нужно решить вопрос, как уменьшить потери среди раненных, и решить вопрос с отправкой разведгрупп на фланги дивизии. Связи с штабом армии, – Валерия посмотрела на дежурную связистку, – У нас нет.
– Мне кажется я знаю, как помочь раненным, – всавила слово Моника, – Нужна плесень.
– Плесень? – все девушки удивленно посмотрели на Монику Левинович.
– Да. Там в этой тюрьме префектуры, Лью Нэйрус выращивала в подвалах пенициллиновую плесень, и заставляла меня обрабатывать раны девушкам, после каждого сеанса пыток и издевательств. Она говорила, что это для того, чтобы не было воспалений. И это помогало.
Валерия, задумалась, а зетем посмотрела на Магду Рунштердт. Та, поймав взгляд командира, сказала:
– Хорошо, я попробую. Только мне нужны консультации Моники.
– Хорошо, хотя мы остаемся без снайпера и разведки. Но раненные важнее.
– Я отпущу ее, как только разберусь в том, как нужно обрабатывать раны. Плесень мы найдем. Попробуем и другие средства.
– Если вы эвакуировали имущество дивизии, то там должны быть вакцины от тропических заболеваний, добавила кузина Валерии, – Не от всех, но кое-что есть. Прислали по ошибке, а назад отправить не успели.
– О, черт! – воскликнула Сара, к чему-то прислушиваясь, – Я сейчас! – и выскочила из КП дивизии наружу.
– Только воздушного налета нам здесь и не хватало, – прокомментировала происшедшее Саманта, которую по-прежнему мутило от увиденного в бою, и которую начали вновь одолевать мрачные предчувствия чего-то нехорошего. Она подвинулась поближе к Кэт, и порывисто сжала ее руку.
– Внимание, воздух! – раздался над позициями дивизии, звонкий голос Сары Мазелевич, – Лево пятьдесят, дистанция пятьдесят тысяч ярдов, высота пять тысяч футов один беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойг Fw-189A-1 «Уху» с двенадцатицилиндровыми двигателями Argus As 410А-1 воздушного охлаждения!
– Я попробую достать этого ублюдка! – воскликнула Джоана и побежала за зенитными ракетами.
– Господи! – воскликнула Саманта, – Ты же обещала не убегать без спроса! – но юной девушки, прихватившей с собой Клару Танк уже и след простыл.
– По моему это верх цинизма, – усмехнулась Марта, – Клара будет воевать против самолета, сконструированного еее родным дядей. Однако шутки шутками, а разведка откладывается. Боюсь, что сейчас начнется артобстрел, и он будет более дейсвенным, так как сбить этот чертов корректировщик очень проблематично из-за его маневренности.
– Тогда придется сидеть и пережидать, пока этот обстрел не закончиться, – шрустно ответила Валерия.
– За которым начнется очередная атака, – вставила Кэт, – А у нас после двух боев прорехи в обороне. Предлагаю поставить под ружье тех сотрудниц борделей, которые участвовали в рукопашной схватке – психологически они готовы, хотя понятное дело, навыков у них нет.
– Их можно раскидать по орудийным и пулеметным расчетам, – подала идею Эллис, – а также к трофейным минометам.
– Жаль, что Джоана не успела зенитное орудие освоить, – задумалась Валерия, – Впрочем это не правильно. Я думаю и ее и Клару нужно по возможности освободить от рядовых боевых действий. Пускай осваивают захваченное оружие, а потом обучают его применению.
– Не потом, а параллельно, – поправила Марта свою кузину, – у нас мало времени.
– Согласна, тогда прямо сейчас, нужно к Джоане и Кларе кого-то пристроить, – Валерия кивнула Саре Мазелевич, и та стала по телефону отдавать распоряжения.
– А еще нужно решить вопрос, во что наряжать новеньких, – напонила о наболевшем Саманта, – скоро у нас половина дивизии будет воевать в одном нижнем белье.
– Может трофейную форму перекрасить?
– Чем и как? Опять все упирается в эрудицию Джоаны и Клары. Ладно, подумаем, – подвела итог Валерия Коллингвуд.
Звуки приближающегося беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойга Fw-189A-1 «Уху» с двенадцатицилиндровыми двигателями Argus As 410А-1 воздушного охлаждения, стали слышны очень громко, и Саманта подошла к перископу. Сара не ошиблась – это был беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойг Fw-189A-1 «Уху». Он представлял собой двухмоторный беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойг, выполненный по двухбалочной схеме. Гондола-фюзеляж; по своей конструкции была металлическим монококом, отдельные части которого соединялись на болтах. Носовая и хвостовая части гондолы имели большую площадь остекления, причем остекление было выполнено плоскими панелями, не дающими искажения. В гондоле размещались три члена экипажа – пилот, штурман-наблюдатель и стрелок хвостовых пулеметных установок. Проектировавшие беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойг инженеры под руководством К. Танка уделили много внимания удобству работы экипажа. Им удалось очень удачно разместить в кабине связное, навигационное и фотооборудование. Например, работавшая в УКВ диапазоне радиостанция FuG-17 была смонтирована таким образом, что при разведке или корректировке артиллерийского огня штурман-наблюдатель мог работать на ней, не отрываясь от наблюдения. Беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойг имел крыло большого удлинения, состоявшее из центроплана и двух отъемных частей. Центроплан был соединен с гондолой и хвостовыми балками. Металлическое крыло было выполнено с тремя лонжеронами и работающей обшивкой. Элероны находились на отъемных частях крыла, между элеронами располагались щитки-закрылки с электрическим управлением. Хвостовое оперение крепилось на двух балках овального сечения, являвшихся продолжениями мотогондол. По своей конструкции эти балки представляли собой монокок. Стабилизатор и кили были моноблочной конструкции. Рули имели каркас из дюралюминия и полотняную обшивку. Все рули были уравновешены статически и динамически. Триммеры имели электрическое управление. Оба руля направления имели независимую проводку управления. Основные стойки шасси в полете убирались назад в мотогондолы с помощью гидравлического привода. Самоориентирующееся хвостовое колесо убиралось в стабилизатор. На Fw-189 устанавливались два двигателя Аргус As-410A-l мощностью 430 л. с. каждый. Винты были изменяемого в полете шага. Вооружение самолета состояло из двух неподвижных 7,92-мм пулеметов MG-17 в центроплане для стрельбы вперед и двух подвижных 7,92-мм пулеметов MG-15 в шкворневых установках в задней части гондолы. Один из подвижных пулеметов предназначался для стрельбы назад и вверх, другой – назад и вниз. Такое вооружение, хороший обзор и высокая маневренность позволяли экипажу на вираже постоянно держать атакующий истребитель в зоне обстрела пулеметов.
Вот к беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойгу потянулись дымные шлейфы двухдюймовых зенитных ракет РАС, но он лишь вильнул в сторону с набором высоты, а из траншеи рядом с КП дивизии раздался звонкая и забористая англо-немецкая ругань Джоаны и Клары. Девушки стали готовить новые ракеты к запуску, когда из за поросшей кустарником гряды полетели немецкие снаряды. Несмотря на все усилия Джоаны, переставившей ориентиры для прицеливания немецкой артиллерии, и несмотря на усилия девушек дивизии по маскировке позиций, часть траншей хорошо просматривалась с воздуха, и именно эти траншеи и послужили ориентиром для немецкого беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойга, корректирующего огонь немецкой артиллерии.
Сотрясение земли от взрыва первого снаряда было таким сильным, что Саманту чуть не сбило с ног, и она больно ударилась глазом об окуляр перископа.
– Господи! Это что еще за напасть? – произнесла изумленная Валерия.
– Похоже, что калибр гостинцев не меньше девяти дюймов, – ответила Марта, и прильнула к другому перископу, и рассмотрев размер воронки, добавила, – Двести сорок миллиметров. Снаряд сто шестьдесят два килограмма. Скорре всего орудие Шнейдера образца 1894 года на железнодорожной платформе. Судя по форме воронки, стреляет на пределе дальности.
– А какая дальность? – спросила Кэт.
– Двадцать три тысячи метров.
– Это двадцать пять тысяч ярдов? Черт, похоже, нам их не достать, – Валерия прикусила губу от досады.
– Да, увы, достать этих монстров нечем, – ответила Марта, а КП дивизии закачалось еще от одного взрыва снаряда, – Похоже, что двухорудийная батарея. Точность огня на такой дальности очень невелика, но если такой снаряд куда-нибудь попадет…
– А может у Джоаны и Клары есть какие-то идеи? – неуверенно предложила Саманта.
– Пожалуй, это мысль, – согласилась Кэт, – хватит им по этой четровой раме стрелять, все равно толку никакого. Пойду позову. О, черт! – КП содрогнулось от очередного взрыва, на этот раз судя по калибру, начали стрелять гаубицы «Шкода» 149-мм (5,86 дюйма) образца 1914 года.
– Подожди! Я с тобой, – Саманта взяла подругу за руку, – И каску Mk I не забудь!.
Не успела Саманта с Кэт дойти до входной двери КП дивизии, как из траншеи донеслись радостные крики:
– Падает! Падает ублюдок! Мы достали его! – и сметая с прохода Саманту и Кэт, на командный пункт влетела Джоана и Клара.
– Что случилось девочки? – спросила Валерия. Она понимала, что деятельность корректировщика уже, к сожалению принесла плоды, и немцы восстановили данные для стрельбы со старых позиций, но решила не портить праздник подчиненным, только что сбившим, пускай и запоздало, вражеский беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойг.
– Мы поймали его на развороте! – бойко затараторила Джоана, – Он стал уклоняться от трех ракет РАС, выпущенных кучно, и пропустил четвертую, выпущенную чуть в стороне. Ему намотало трос на оба винта! Он плюхнется на той лужайке, где мы пудрили мозги комиссиям!
– Поздравляю! – сказала Валерия, – Это… – закончить Валерия не успела, ибо ее перебила Марта, повернувшая перископ в тыл дивизии:
– Он не плюхнулся! Он сел!
– Что? – хором воскликнули все присутсвующие на КП, а снаружи раздались выстрелы "Ли мэтфорда" Моники Левинович, уничтожавшей немецкий экипаж.
– Пилот сумел выпусить шасси и посадить машину на этой лужайке. Можете посмотреть сами, – Марта отошла в сторону, освобождая место у перископа. Первой возле него очутилась Клара Танк, и радостно завизжала:
– Ой! У нас теперь есть беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойг! Можно будет полетать!
– Так ты умеешь летать на беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойге? – с восхищением и некторой завистью, спросила Джоана, и добавила просительно, – Научишь?
– Конечно! – не раздумывая, ответила Клара, – Только как бы нам убрать беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойг, а то не доживет до конца обстрела. Может в лес его закатить, – добавила девушка и вопросительно посмотрела на Марту и Валерию.
Генерал-майор Валерия Коллингвуд нахмурилась, поправила бретельку модернизированного бюстгальтера "Bra military everyday cotton-paper lacy camouflaged" (BMECPLC) Mk II F2, и вздохнув произнесла:
– Беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойг мы спрячем, тут проблем не будет – откатят в лес и прикроют сетью. Вопрос в другом. Что нам делать с этой дальнобойной батареей? Она ведь будет молотить, пока здесь все вдребезги не разнесет, а если добавить двенадцать гаубиц «Шкода» 149-мм (5,86 дюйма) образца 1914 года, то к вечеру нас и половины не останется, – словно в подтверждения слов Валерии, откуда то слева донеслись чьи-то крики.
Кэт прильнула к перископу, и повернула на левый фланг, и со слезами произнесла:
– Блиндаж. Прямое попадание. Похоже, что почти всех.
– А если, – Джоана замялась полядывая на Клару, – а если мы сейчас взлетим, и попробуем достать эту чертову батарею?
Клара посмотрела на подругу, и согласилась:
– А что? Прямо сейчас и полетим, жаль только, что авиабомб нет, придется цели из пулеметов обстреливать.
– Ты никуда одна не полетишь! – хором заявили Джоане Саманта и Кэт.
– Так ведь я не одна, а с Кларой, – недоуменно ответила Джоана.
– Тем более! Мы вас без присмотра никуда не отпустим! – не менее настойчиво повторили старшие подруги.
– Так ведь беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойг – трехместный, – попробавала возразить Клара, а нас получиться четверо.
– Ничего страшного, вы девочки миниатюрные, поэтому мы вчетвером сойдем за троих, – резонно парировала Кэт.
– Ну, тогда побежали, чего резину тянуть? – вопросительно посмотрела на всех Клара.
– Каски Mk I всем одеть, – скомандовала Саманта.
– А зачем нам в воздухе каски? – стала спорить Джоана.
– А до самолета добежать?
– Ладно, молчу.
Попрощавшись со всеми на КП дивизии, девушки выскочили в траншею, и по извилистым холмам сообщения побежали в сторону тыла. По пути Джоана прихватила четыре сумки с гранатами №74, столь нелюбимыми в английской пехоте. Данная граната представляла собой стеклянный шар с нитроглицерином, обмазанный клейкой мазью. Стеклянная граната защищалась двумя металлическими полушариями, которые перед применением снимались. Ее по инструкции полагалось либо приклеивать к корпусу бронетехники, либо бросать на его корпус. Естественно, что она чаще всего приклеивалась к военному обмундированию пехотинца, чем к вражеской технике.
Пока они преодолевали пространство, отделявшее их от места аварийной посадки вражеского беобахтунгсцвайрумфцваймоторенфлюгцойга, немки, из бывшего подразделения Марты, сумели аккуратно освободить винты летательного аппарата, от намотавшегося на них троса ракеты РАС. Вопрос одеваться в военную форму, или в летные комбинезоны убитых летчиков решили в пользу экономии времени – все четверо решили остаться том, в чем были – в модернизированном по проекту Саманты комплекте нижнего белья "Bra military everyday cotton-paper lacy camouflaged" (BMECPLC) Mk II F2.
