Текст книги "Принцип крекера"

Автор книги: Александр ВИН

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Джой сверкнула глазами и притворно надулась.

– Ты уже и так про меня все знаешь…

На ночных улочках им попадались редкие машины и пешеходы. Фонари освещали перекрестки, разноцветные двери баров и ресторанчиков. Иногда в пальмах длинными пунктирами блестели электрические провода.

Прямо перед ними серый асфальт делился на две дороги. Одна из них уходила вниз, в поселок, вторая вела на холм, к бунгало Глеба.

Он потупился.

– Ну вот, маленькая госпожа Джой, если я вам надоел и вел себя на протяжении всего вечера неприлично, то с грустью буду вынужден здесь с вами расстаться. Также, если вы не видите во мне интересного собеседника, который способен украсить ваше одиночество…

– Заткнись, умник! Быстро за мной! У тебя есть право хранить молчание!

Взмахнув золотистыми волосами, Джой захохотала и потащила Глеба за собой по нижней дорожке.

С холма внезапно донесся жалобный детский крик.

– Подожди меня здесь. – Глеб опустил под ноги Джой сумку и бросился бегом вверх по асфальту.

То, что он увидел за первым же крутым поворотом, никак не могло ему понравиться. В круге ночного фонаря стояла маленькая, лет десяти, негритянская девчушка. Она испуганно старалась прижаться к большой пластиковой бутыли с водой у своих ног и смахивала ладошками с личика крупные слезы.

– Давай, давай, потанцуй с нами, крошка! Зови свою черную сестру, будем веселиться вместе!

Два белых парня орали, размахивали майками и пьяно кружились вокруг негритяночки. Один из них, неопрятный бородач, старался громко стучать длинной палкой по гулкой прозрачной бутыли, другой, лысый, щипал девочку, приподнимая ее короткое платьице.

Капитан Глеб остановился, выдохнул. Сделал еще несколько шагов.

– Господа, могу ли я чем-то вам помочь?

– Пошел ты! – лысый хотел все сделать сам.

Еще один шаг, и Глеб уже с угрозой ответил:

– Нет, что вы, сэр, это выше моих сил.

Джой с разбега обняла Глеба за шею и горячо зашептала.

– Это европейские туристы, немцы, с круизера, он сегодня пришел в северную гавань. Глеб, прошу тебя…

– Пошел отсюда, вонючка!

Лохматый плотно и увесисто перехватил палку обеими руками.

– Вы знаете, еще никто и никогда не смел обвинять меня в нечистоплотности.

То, что сказал Глеб по-русски, парни явно не поняли, но одинаково злобно двинулись в его сторону.

– Напрасно. У меня же знакомый – знаменитый украинский десантник. Знаете, как он кактусы лихо ногами губит?!

Перейдя на английский, Глеб мгновенно опустился на колено и захватил каждой рукой по пригоршне песка с обочины.

Бросил и не промахнулся.

Чертыхаясь, один негодяй схватился за глаза, другой вслепую принялся размахивать палкой перед собой.

Через секунду Глеб выхватил у него суковатую дубину и с сильного замаха врезал ей грязному по ребрам. Палка переломилась надвое.

Потом у Глеба очень удачно получилось ногой сделать то, что в футболе называется «ударом с полулета». Неучтивый извращенец сломался пополам, громко выдыхая и попискивая. Бородатый со стоном пытался подниматься с асфальта, прижимая локоть к правому боку.

– Извини меня, милая Джой, – шагнув вперед, Глеб врезал ему ногой в челюсть. Что-то хрустнуло так же приятно, как и сломанная ранее палка.

– А впрочем, это же не наш метод.

Джой дрожала.

– Какой метод? О чем ты?

– Дорогая, я выразился в том смысле, что в нормальной жизни джентльменам так поступать в отношении других джентльменов не рекомендуется. Ну-ну, моя хорошая, все! Успокойся. Скотина получила скотский урок, только и всего. Лучше вытри слезы малышке.

Черненький человечек держал палец во рту и изумленно смотрел на Глеба.

– Небось, мамаша послала за водой, а ты заигралась в роще с Бонифацием? Так? Хорошо, показывай, куда нести твою бутылку.

Девчушка махнула свободной рукой в направлении холма.

– Проводим человека домой, а? – Глеб Никитин подмигнул взъерошенной Джой. – Плюнуть на кого-нибудь из этих ублюдков не желаешь?

В ночном магазинчике Глеб купил холодную минеральную воду.

– Лей! На руки, на голову. Все, все, лей!

Брызги веером летели со ступенек в темноту.

Капитан Глеб кричал так громко, что Джой хотела зажать уши, но Глеб жестами не разрешал ей останавливаться.

– Лей, лей, не жалей!

Сквозь звонкий смех Джой пыталась его спрашивать.

– Что это ты кричишь так весело по-русски?!

– Это детская песенка.

Джой вылила последнюю воду в подставленные ладони Глеба. Очень грустно посмотрела прямо в его глаза.

– Скоро ты станешь седым, а все равно останешься ребенком…

У ворот домика Джой они остановились. Мокрое лицо Глеба блестело в лунном свете. Джой тихо слизывала соленые капли с его жадных губ.

– Пошли, пошли быстрей…

В темноте Глеб Никитин обычно видел гораздо лучше других людей. Так случилось и в этот раз. Рывком он загородил собой Джой, пристально осмотрелся по сторонам.

– Что там? Пусти меня, я тоже хочу видеть!

Низкая изгородь и опоры входных ворот дома были сделаны из темных пальмовых брусьев. В правом квадратном столбе на уровне глаз торчало широкое лезвие мачете, загнанное в дерево сильным ударом…

– Не надо бояться. Мы же сейчас вместе.

Не выходя из душа, Джой сквозь складки полотенца смотрела в комнату.

Капитан Глеб не видел ее. В джинсах, босиком он стоял у окна и высоко поднятыми руками держался за темный проем, небрежно сброшенная мокрая рубашка зацепилась за спинку стула. Джой смотрела на его сильное тело.

 
«Жить!» – начертал на знамени я.
Жить, на свете все побеждая!
Сердце мое – одна броня,
из стали броня другая…
 

– Что это? По-русски? Это русские стихи? Пушкин?

Глеб медленно, подбирая слова, перевел.

– А кто так говорил?

– Один нищий, но веселый бездельник… Ты очень красивая. Когда будешь смотреть на себя в зеркало, помни, что я тоже вижу тебя такой. Ты другая, не такая, как все здесь… У тебя очень нежная кожа…

АНТИГУА.
День пятый

К Робу они приехали не первыми. У ворот королевской резиденции уже мирно пасся знакомый ослик с длинной веревкой, небрежно прикрепленной к уздечке из брезентовых ремешков. Лохматые серые уши временно бесполезно висели по сторонам его унылой мордочки.

Джой чмокнула Глеба в щеку.

– Пока! Я скоро буду.

Приятно было без особого на то разрешения открыть калитку королевства и самовольно пройтись по прохладной каменной дорожке, ведущей к дому. На террасе старина Роб внимательно слушал встревоженного Джако.

– Ветер страшно кричит в лесу на большой горе! Скоро будет ураган! Всегда, когда духи ветра так кричат, приходит страшная беда!

Мирный туземец был явно не в себе.

– Джако не хочет беды. Король Роб должен что-нибудь делать, нужно всем прятаться, бежать от ветра!

Увидев в дверях капитана Глеба, Джако слабо улыбнулся.

– Хочешь курить?

Он приложил сжатую пятерню к сердцу и понятным жестом предложил Глебу стукнуться кулаками.

– Респект!

Король довольно ухмыльнулся и поднялся с кресла навстречу.

– Привет. Он тебя принял как своего.

Из кухни с чашками на подносе выглянула Марисоль.

– Доброе утро, Глеб! Сегодня ты не болеешь?!

– Привет, красавица! Я полностью здоров, а вот ты, смотрю, почему-то в бинтах! Где же это ты так?

– Пустяки, мне уже и не больно! Вчера щипало!

Девушка потрогала забинтованный локоть.

– Какой-то дурак задел меня на дороге. Скутер улетел в заросли бананов, а я в траву упала. Не очень сильно. Из-за этого я вчера и на вечеринку вместе с вами не попала. Меня родители не выпустили никуда, уложили в кровать.

– Автобус?

– Что?

– Тебя сбил автобус?

– Не-ет! Говорю же, кто-то на арендованной машине, турист, наверное… Мы столкнулись, я упала, а он даже и не остановился! Я лицо его не успела заметить, только номер машины – красный, 2243.

«Мистика? Вряд ли, но запоминается хорошо».

Глеб Никитин еще раз внимательно посмотрел на Марисоль.

– Ты сегодня веселая, правда?

Та радостно кивнула головой.

– С Валерой все хорошо!

– Ты что-то знаешь?

– Он знает! – уверенная улыбка не сходила со смуглого личика. Марисоль показала пальцем на черную собачку.

– Алискин, нашему Валере сейчас хорошо?

Собачка согласно махнула хвостиком и подняла передние лапы.

– Вот! Смотри! Алискин никогда еще меня не обманывал!

Король молча наблюдал за девушкой.

– Все равно с ним все в порядке!

– Почему все равно?

– Сегодня, когда я собиралась сюда, позвонил отец из своего офиса. На Барбуде, на самом дальнем пляже, рыбаки нашли фирменную майку нашей верфи. Такие майки носят все папины работники, в такой же обычно ездил по городу и Валера. Мой отец знал, что Валера часто бывал на диких пляжах Барбуды. Вот он и позвонил мне, чтобы я передала это королю Робу. Но я не верю!

Марисоль легко подпрыгнула.

– Глеб, я сделаю тебе кофе! И не спорь, пожалуйста, сегодня со мной!

Роб вздохнул, пошевелился в кресле.

– Где ты оставил Джой?

– У нее есть дела в агентстве, она скоро обещала подъехать. А почему ты решил, что мы были вместе?

Одобрительно и с уважением король сверкнул глазом из-под косматых бровей.

– Малышка Джой самая стильная женщина на нашем острове. У нее есть вкус… И она единственная на Антигуа, кто так умеет пользоваться косметикой.

– Ты старый. Я с тобой спорить не буду. Послушай, Роб, – капитан Глеб сел на стопку книг рядом с королем. – Мне сегодня обязательно нужно попасть на яхту, на «Зенит». Марисоль говорила, что из-за этого опять могут возникнуть проблемы с властями…

– Полицию я беру на себя. Сейчас позвоню. И еще, чтобы ты не обижался на меня и не обижал Джой…

Король Роб между делом покопался в сломанных карандашах на своем рабочем столе, смахнул с края пыль и крошки мелкого мусора. Положил на чистые доски две крупные монеты.

– Смотри. Это два карибских доллара. Один старый, отчеканенный лет двадцать назад, другой новенький, еще блестит…

– Ну и что?

Король помедлил.

– И на одной монете, и на другой по кругу надпись – «Елизавета Вторая». Портреты королевы отчеканены в разное время, они немного не похожи из-за возраста. Но лицо ее и там, и там прекрасно.

– Королева всегда безупречна, запомни это, приятель…

Марисоль не могла остановиться. После звонка Роба она принялась настойчиво названивать в полицию и договариваться о точном времени встречи с дежурным офицером.

– О, тебя кто-то укусил?!

Стремительно вошедшая в гостиную Джой погладила девушку по плечу.

– Как дела в агентстве?

– Много клиентов, я всех их сегодня отправила к Францу.

Быстро соорудив из книг еще одно маленькое сиденье, Джой ловко устроилась рядом с Глебом.

– Ты меня поцелуешь?

– Король обещал строго наказать меня за развратные действия с островитянками…

Джой еле слышно засмеялась. Наклонилась к самому уху Глеба и горячо зашептала.

– Я даже никого не спрашивала. Моя помощница сразу же, как только я приехала в офис, извинилась за своего дедушку. Оказывается, вчера, в мое отсутствие, старый мастер немного покопался в ящике с инструментами, который оставили в агентстве ребята с транзитной яхты. Взял мачете, чтобы до вечера успеть срубить кустарник около навигационной станции, которую он сторожит. А потом, проезжая мимо моего дома, воткнул мачете в столб. Но забыл меня об этом предупредить. Моя девочка просила не ругать ее хорошего дедушку. Не будем?

На ближней полке хрипло зазвонил тяжелый черный телефон.

– Да-а!

Марисоль первой подскочила к аппарату.

– Да, конечно… Обязательно.

Все тревоги, которые юная мулатка все утро пыталась прятать от окружающих, вырвались в одном горестном вздохе.

– Они просят тебя, король Роб, срочно приехать в полицию. Дежурный так и сказал, что срочно.

– Едем все вместе.

Вставая, Глеб Никитин неаккуратно разбросал ногами стопку книг на полу, но ни на секунду не остановился.

Квадратное, белое, без лишних окон и украшений здание полицейского участка занимало не самое лучшее место на правой стороне улицы, трудно втиснувшись между сувенирным магазином и офисом рыбной конторы.

У входа в участок двое совсем не грозных полицейских равнодушно рассматривали прохожих. Только черные рубашки и серые брюки с черными лампасами позволяли отличать стражей порядка от стоматологов. Все их оружие – и тонкоствольные незнакомые автоматы, и большие пистолеты, и ножи на черных брезентовых поясах – сияло хромом и никелем. Никакого воронения, ничего темного, автоматные стволы зеркально блестели, как набор «козьих ножек» в кабинете дорогого зубного врача.

Комиссар был важен и краток.

– Я очень сожалею. Но мне придется выполнить скорбную миссию. Мы нашли вашего друга. Он убит.

Жалобно закричала Марисоль.

– Вам придется его официально опознать.

Капитан Глеб шагнул к офицеру, но его оттолкнула, полоснув по лицу безумным взглядом, Марисоль.

– Сначала я.

…Джой не выпускала из своих рук руку Глеба. Король сидел на стуле в самом углу и закрывал глаза трясущейся ладонью. Казалось, что все происходит мучительно долго. Марисоль вышла из-за плотных дверей бледная, на щеках девушки высохли дорожки слез. Не говоря ни слова и не глядя ни на кого, Марисоль сползла вдоль стены на пол.

– Воды! Быстро дайте ей воды! – Джой замахала руками полицейским.

– Это не он.

Комиссар был вновь бесконечно вежлив.

– Я, конечно, рад, что это не ваш друг… Приношу извинения, мы думали, что раз это европеец и возраст примерно совпадает…. Мы провели большую оперативную работу, проверили все возможные варианты. Других заявлений о пропаже людей с белым цветом кожи в наш комиссариат не поступало… Вы никоим образом не должны думать о том, что организация полицейского дела в нашем государстве неэффективна! Нет, наоборот! Круг поисков сужается, и мы всеми силами…

Не очень вежливо Глеб Никитин перебил комиссара.

– Где нашли тело?

– На противоположном берегу бухты, около форта.

– Мне нужно видеть убитого.

– Зачем? Это же не Ваш друг…

– Я хочу видеть тело убитого… – с нажимом повторил Глеб.

Он хотел увидеть тело, и он его увидел.

«Прощай, братан. В хорошем городке Скадовске тебя заждались жена, теща и дочка… А кактусов у вас там нет и никогда не будет».

Полицейский офицер принялся разговаривать с Глебом, как с коллегой.

– Ему свернули шею, почти профессионально.

Капитан Глеб добавил:

– Большими руками?

– Да, сэр, Вы правильно заметили, нападавший должен быть очень силен физически.

Размышляя, Глеб присел на край стола. Офицер посмотрел на всех и строго его поправил.

– Прошу Вас пересесть в кресло. У оперативных полицейских работников нашего государства есть такая примета – нельзя сидеть на столе, это обязательно приведет к еще одному трупу…

И Марисоль, и Джой одинаково жалко шмыгнули носами. Комиссар не успел их ничем утешить. На его широком столе зазвонил телефон. Стоя выслушав сообщение и сохраняя невозмутимость на лоснящемся черном лице, офицер, откашлявшись, произнес:

– Ну, вот и еще одна важная информация. Бригадир рабочих, которые строят экскурсионный дом в ущелье, нашли там под скалами автомобиль марки «Сузуки», принадлежащий вашему общему другу. Машина не сгорела, она целая, только перевернута, на передних сиденьях при первом осмотре обнаружена кровь!

Еще долгие десять минут полицейский комиссар убеждал их в том, что все идет по очень хорошему плану. Его нужно было выслушать хотя бы для того, чтобы получить разрешение на осмотр «Зенита».

…Когда Глеб и Джой, бережно поддерживая Марисоль, покинули здание полицейского участка, мотоцикл короля Роба уже ревел перед входом. Черный шлем по-боевому был надвинут на бледное морщинистое лицо.

– К чертям! Не надо мне здесь больше никаких смертей…

И король рванул вниз по неширокой улице.

Втроем они молча и быстро доехали до причала. Полуденное солнце мирно освещало бухту. Светлые корпуса многочисленных яхт сливались в почти сплошную зыбкую полосу.

Заметно было, что еще пришли новые визитеры. У причалов прочно встали кормой к берегу трехпалубная белая и стилизованный под старинный клипер черный парусник с желтыми мачтами.

Несколько мелких яхт еще больше заполнили собой зеркало бухты, раскрепившись на якорях носом к ветру. Стройная склоненная мачта «Зенита» виднелась из-за кормы большого бело-голубого йола.

– Он сказал «Послушаю…» Многого увидеть в темноте он бы не смог. Что же ему удалось услышать? Из-за чего его убили прямо на вечеринке? Почему подслушанный разговор был так опасен и для кого, если хохол ни черта не понимал по-английски?!

Капитан Глеб рассуждал вслух, скорее, для стройности своих размышлений, а отнюдь не из-за желания поделиться ими с взволнованными женщинами.

– Извини. Мне нужно ненадолго уехать в офис, – Джой робко тронула Глеба за руку. – Понимаешь, с завтрашнего дня на остров начинают приходить яхты, участвующие в гонке. Кроме меня там никто с делами не справится. Еще нужно выполнить одну просьбу Роба, съездить в северную гавань. Вернусь поздно, не знаю… Ты не обидишься?

Несколько маленьких разъездных лодочек-«динги» качалось у деревянных свай причала. Старая сигнальная мачта звенела на ветерке металлическими тросиками, уходящими вдоль ее растрескавшегося ствола в вышину.

– Его «динги» здесь нет, – Марисоль еще раз устало, но внимательно посмотрела на рябь разноцветных бортов. – Придется нам взять водное такси, чтобы добраться до «Зенита». Подожди, пожалуйста, пока я добегу до прокатного офиса, ага?

«Фил и шустрый парень на вечеринке одинаково утверждали, что Валерка переправлялся в тот вечер на свою яхту вместе с Катей. На чем? Ребус…»

– Хорошо, я подожду.

Даже сидеть на теплых досках причала было приятно. Прозрачная до самого донного песка голубая вода мелко сверкала под отвесными солнечными лучами. Немного поболтав ногами в воде, Глеб Никитин растянулся на деревянном настиле в полный рост. Так он не мешал никому, да и редкие прохожие не очень-то и нарушали его ленивый покой своими громкими голосами.

«Чайки почему-то здесь все сплошь молчаливые… И музыку никто на яхтах зря не гоняет. А когда же это моя славная Наталья Павловна последний раз в отпуске-то была? Вот сюда бы ее отправить! С детишками, с майором…»

Словно прочитав приятные мысли Глеба, прямо над ним пронзительно захохотала какая-то женщина.

«Досадно…»

Пришлось открыть глаза. Две загорелые блондинки и невысокий лысый мужчина уже прошли мимо, никак не заметив лежащего человека и смеясь явно не над его грязными босыми ногами.

– Оп-ля!

Девушки по очереди спрыгнули в небольшую пластмассовую лодочку, а коренастый яхтсмен начал распутывать причальные веревки.

– Парень! Эй, ты!

На этот раз его заметили. Лысый обращался именно к Глебу.

– Я сейчас заведу мотор, а ты быстренько сбрось ко мне в лодку кормовой конец. Понял?

«То, что он в черных очках, конечно, не очень плохо… И девушки с ним замечательные. Гораздо хуже, что этот резвый командир обрит наголо и носит такие безобразно большие усы».

Продолжая удобно лежать на досках причала, Глеб с улыбкой прищурился в сторону собеседника.

– Ну! Ты что, глухой?!

«Хорошо, что не немой…»

Внезапно вскочив, Глеб подошел к причальной тумбе, за которую последним швартовым держалась лодочка лысого грубияна. Девушки хихикали, а тот продолжал сердиться, перегазовывая подвесным моторчиком.

– Давай, быстрей! Пошевеливайся!

Не выпуская из рук шершавой пропиленовой веревки, капитан Глеб задумчиво посмотрел на знаменитые усы. Потом так же, не спеша, опять намотал веревку на причальную тумбу и, для верности, наступил на нее еще и ногой.

Прыжок лысого гражданина из лодочки на причал был свиреп и стремителен.

– Ты мне надоел!

Кулачок яхтсмена казался непропорционально крохотным по сравнению с его гигантскими усами. Глеб перехватил удар играючи.

– А ты, оказывается, забияка, амиго!

Лысый молча попробовал замахнуться еще и слева, потом прыгнул вперед, целясь обеими руками в горло Глеба.

– Ну-ну…

Почти интимно Глеб Никитин схватил своего разгневанного оппонента в охапку.

– Если ты, дружок, сейчас же не остановишься, то боюсь, что мы с тобой опять упадем в воду.

– Опять?

Грозные усы опустились, а брови, наоборот, недоуменно вздернулись вверх.

– Я тебя не помню. Мы с тобой ссорились раньше?

– Ты так купался когда-то с моим русским другом. Его имя – Валери́, а подругу его звали Катя. Вспомнил?

Плотное и мускулистое тело яхтсмена как-то внезапно обмякло.

– Что тебе от меня надо?

Отступив на шаг назад, Глеб пристально осмотрел лысого с головы до ног.

– От тебя лично – ничего. Ты мне не симпатичен. Скажи своим девушкам, чтобы не визжали так нехорошо. Мы с тобой просто погуляем здесь минуту-другую. Поговорим. Потом ты, милый петушок, вернешься к своим прелестным курочкам.

– А…

– А иначе – в воду, в воду. Понял?

Частые публичные паданья с пирса в прибрежные волны очень уменьшают личный потенциал даже очень уверенных в себе мужчин.

– Хорошо.

Лысый покорно сделал первый шаг по причалу.

– Рассказывай.

– О чем?

– Что ты делал в тот вечер, когда убили Катю?

Ответ был быстр, но неубедителен.

– До полуночи я сидел в баре.

Внимательно выслушав собеседника, капитан Глеб с укоризной посмотрел на него сверху вниз.

– Разве я похож на вашего комиссара полиции?

– Он черный…

– А я, по-твоему, глупый?

– Ладно… Мы пили с ней тогда вместе. Она была очень расстроена, не хотела ехать с ним, ну, с твоим другом, на их яхту. Он тоже был не один. С кем-то говорил, потом исчез. Она сказала, что у нас есть час. В тот вечер Катя не хотела заниматься сексом у меня на яхте, она чего-то тогда боялась.

По всему было видно, что лысый не лжет, а просто подробно и внимательно рассуждает.

– Мы подъехали на причал по отдельности, быстро переправились с ней отсюда на «Зенит», но ничего тогда не успели. Она, хоть и была сильно пьяная, но услышала голоса, испугалась и приказала мне прыгнуть за борт. Я прыгнул… Наши яхты стоят рядом. Вон там, – и взмахом руки усатый распутник показал на залитый солнцем простор гавани.

Наступила очередь Глеба остановиться и задуматься.

– Ты говоришь, голоса? Кто-то подплывал на разъездной лодке к «Зениту»? Их слышала только Катя? Это с ее слов ты говоришь мне о нескольких голосах?

– Нет, в «динги» был не один твой друг. Я сам слышал их разговор еще с борта «Зенита» и потом, когда плыл.

– О чем они говорили?

– Не знаю. Не понял, да и не до этого мне тогда было…

– Ла-адно…

Глеб потер кулаком подбородок.

– Спасибо, драчун. Ты мне сегодня очень помог.

Оказавшись в безопасности, усы опять победно вздернулись вверх.

– А ты что, охаживаешь в отсутствие своего друга его черненькую подружку? – лысый крепыш противно подмигнул в сторону, куда убежала Марисоль.

– Все русские мужики обязательно обращают внимание на чернокожих. Это ваши интернациональные обязательства?

Последние слова яхтсмен крикнул из своей уже почти отошедшей от причала лодочки, одной рукой обнимая соскучившихся блондинок, а другой управляя мотором.

– Держи!

Ответ Глеба Никитина был справедлив.

Мокрый кончик точно и сильно брошенной им причальной веревки нечаянно, но с очень неплохим оскорбительным эффектом хлестнул по загорелой лысой голове…

Марисоль дернула его за рубашку.

– Ни одного свободного катера у Эппла сейчас нет. Давай возьмем здесь любую лодку. Никто не обидится…

Опустившись на колено, Глеб потянул за капроновый швартов, провисший в голубовато-зеленой воде.

Славный сюрприз ожидал их у борта «Зенита». Стройная яхта-тримаран была похожа на самолет, лежащий на воде. Мощные, слегка изогнутые вверх крылья соединяли центральный корпус с удлиненными боковыми поплавками. У подветренного правого к яхте была привязана та самая, Валеркина, «динги».

– Да, она… А как же тогда?..

Марисоль не договорила и легко вспрыгнула на борт яхты.

«Значит, они были здесь с Катей не одни. Или он на дне залива, или добрался отсюда до берега вплавь, или… Его увезли?»

– Ты уверена, что Катя запуталась именно в этом канате?

– Да, я видела еще раньше схему в полицейском участке. Ее нашли вот здесь, на носовом якорном.

Капитан Глеб внимательно осмотрел все канаты, идущие с борта «Зенита» в воду, к якорям. Потом, спустившись в каюту, поочередно перебрал чашки, ложки, тарелки. По одному выставил на просвет граненые, с пояском, чистые стеклянные стаканы.

«Из дома, что ли, он их привез?»

Порванный спичечный коробок, маленькие ножницы, монетки в уголке столика, пустая пепельница. В умывальнике – два одинаковых водопроводных вентиля.

«Зачем ему на яхте два?»

Из одного крана покапывала вода. Глеб намочил пальцы, попробовал капли на вкус.

«Ясно, забортная… Кто-то недавно включал насос, в трубе еще немного осталось».

На столе в пустой банке из-под кетчупа торчали остатки двух унылых орхидей.

«Кто может любить такие цветы? Вонючие, расплывчатые, хищные…»

Все шесть ножей стояли, втиснутые в свои щели в тяжелой деревянной подставке из красного дерева. В шкафчике единой стопкой блестели металлические рюмки. Глеб осторожно, держась за тонкие ободки, посмотрел и их на свет.

«Протерты старательно».

Салат на пластмассовой тарелке «завял», в порванном прозрачном пакете валялся одинокий кусок черствого хлеба.

– Все здесь на месте? Посмотри, пожалуйста.

Марисоль присела на диванчик, обвела небольшую уютную каюту рассеянным взглядом.

– Валера учил меня управлять гоночной яхтой. В этом сезоне он хотел участвовать в «Антигуа-рейсинг». Через две недели…

«Ну, подружка, постарайся, не подведи. Последнее испытание для тебя…»

– Ты никогда не встречалась на острове со странным большим европейцем? Говорят, он немой, не может разговаривать. Такой же сильный, как и Валерка. А?

– Нет, не могу вспомнить.

Девушка машинально перебирала и расставляла в бортовом шкафчике маленькие банки со специями. Переставила с крайней на дальнюю решетку газовой плиты низкий чайник. Потом привстала, высунулась в узкий люк наружу, обвела взглядом палубу.

– Вот. А это важно?

– Что такое? – Глеб Никитин насторожился.

– Ручка для лебедки… Валера обычно ее укладывал не сюда, а под порожек. И меня всегда ругал, если я не так делала… Он никогда не оставил бы ручку в ватервейсе, у самого борта. Точно!

Марисоль подняла тяжелый металлический рычаг, покачала его в руке и заботливо положила на место. Они вместе внимательно, одинаково низко наклонившись над палубой, осмотрели яхту от носа до кормы, потом перешли на боковые корпуса и поочередно исследовали и их.

Ближе к носу, у лееров, стоял на ребре виндсерфер. Глеб потрогал узлы, которыми он был привязан к стойкам.

– Это я учила Валеру кататься на волнах… Иногда, при маленьком ветре.

Под козырьком рулевой рубки, в тени, мерцали навешенные на длинную веревочку перламутровые, синие, розовые блесны и снасти для ловли кальмаров и каракатиц.

– Питьевая вода здесь есть?

– Да, в нераспечатанных канистрах. А зачем? Сколько тебе нужно воды?

– На пару чашек кофе… Оп-па!

Отодрав от каркаса дивана дальний поролоновый валик, капитан Глеб заулыбался.

– Вот почему мы не могли нашего Валерку услышать!

И торжествующе протянул Марисоль трубку мобильного телефона.

– Узнаешь? Завалился под спинку.

– Да, да! Это его последний, он каждый месяц ронял в воду телефоны, а этот, темно-синий, я сама Валере подарила!

– Разряжен полностью.

Глеб сунул телефон в карман.

– И все-таки. Делай кофе, смотри еще везде внимательно, а я быстро доплыву на лодке до ближнего берега, посмотрю там… Есть мысли.

Под высоким песчаным обрывом волны плескались забавно, по-детски. Глеб тихо работал одним веслом, а маленькая лодочка послушно продвигалась в метре от розового прибрежного песка. Вряд ли у кого в последние полвека возникала надобность бродить в таком ненужном месте. И на прошлой неделе в особенности.

Дисциплинированно Глеб осмотрел береговую линию на двести метров в ту и в другую сторону.

«Ни-че-го…»

Вернулся он быстро, до «Зенита» было всего десяток взмахов веслом. Глеб провел лодочку под одним крылом, соединяющим центральный корпус с боковым поплавком, потом под другим. Под наветренным крылом сильно наклоняться не приходилось, оно было приподнято чуть выше над водой. Глеб шевельнул веслом, посмотрел вверх…

Прямо над его головой, в полуметре от глаз, на желтом пластике крыла бурые, коричневые, размытые до бледно-розовых потеков, страшно неровные корявые полосы сливались в крупную надпись. Три русские буквы. «ФИЛ».

– Эй, Марисоль?! Ты где?

Из каюты показалось милое осунувшееся личико.

– Ты приплыл? Что-нибудь нашел на берегу?

– Быстро посмотри в каюте мою сумку, кинь мне ее сюда.

Девушка спустила, держа за длинный ремень, сумку Глеба к нему в лодочку.

– Зачем это все, ты уплываешь? А я как здесь?

– Минуту, Марисоль, только минутку подожди! Не волнуйся.

Все время, пока Глеб привязывал «динги» между корпусами «Зенита» и фотографировал из разных неудобных позиций нижнюю плоскость крыла яхты, Марисоль, свесив голову за борт, молча глядела на него огромными темными глазами.

– Вот. Смотри.

Глеб Никитин включил цифровик на просмотр.

Даже человек, не владеющий никакой информацией о смерти Кати, мог смело утверждать, что буквы на всех снимках написаны нетвердой рукой, растопыренными пальцами, испачканными в чем-то грязном.

И Марисоль, и Глеб понимали, что это была кровь Кати.

Глеб стоял на солнечной палубе, держась за стальной трос ванты. Зеленые береговые холмы, резкие чистые облака и белый прибой у дальних скал были для него в эту минуту как сухие картонные декорации. Кофе он пил по инерции, не замечая вкуса, просто так, чтобы дать возможность девушке полностью выплакаться в каюте, не стесняясь потом, на берегу, ни короля, ни назойливых полицейских…

«В тот день тримаран наверняка стоял, наклонившись на правый поплавок – это могло быть в том случае, если ветер дул с берега. Установить это будет несложно… С разбитой головой Катя упала в воду и каким-то образом ухватилась за свободный конец кранцевой веревки, свисавший в воду… У нее было время, чтобы сделать надпись кровью из раны. И ей это имя было очень важно… Что означает наличие по крайней мере двух вариантов.

Первый. На «Зените» никого, кроме Кати, в тот момент не было. Она сама нечаянно поранилась и упала за борт. Кричать и звать на помощь глухой тропической ночью бесполезно. Кроме всего прочего, Катя тогда была пьяна. Это факт. Но, впрочем, может, она и кричала… Тогда зачем эти буквы?

Второй вариант. На яхте в тот вечер был кто-то еще. Этот неизвестный ударил Катю и сбросил в воду. Явно с целью убить. Иначе бы она сразу же подала голос, и тогда ей не дали бы оставить никаких знаков… Или вытащили бы на борт, прикончили там или добили бы в воде. В этом случае она точно не звала на помощь тех людей, кто был на борту. Они были очень опасны для нее. Рана оказалась серьезной, Катя слабела, держаться за трос под корпусом было трудно, она понимала, что все может быстро закончиться… Или решила из последних сил доплыть до близкого берега. Во всяком случае, надпись она оставила. Но при чем здесь пухлый безобидный ювелир Филатенко? Он был на яхте и ударил Катю? Мотивов нет… Ладно. С этим разберемся позже.