Текст книги "Принцип крекера"

Автор книги: Александр ВИН

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Вот видишь, как быстро ты стал моим грузчиком…

Обернувшись к хохлам, она скомандовала.

– Ребята, заносите все в ту пристройку. Одну бутылку рома можете взять себе. Ваш главный не против.

Глеб Никитин взял с подноса крупную виноградину.

– А мы ведь тебя долго искали. По всем холмам проехали, в каждый дом заглядывали, со всеми твоими друзьями познакомились…

Настороженные глаза были явно не к лицу Фриде.

– Зачем? Зачем вы меня там искали? Кого еще ты в моих домах хотел увидеть?! Меня ты на холме не нашел, а что-нибудь интересное для себя заметил?

– Только множество пустых упаковок контрацептивов в мусорных баках.

– И все?

– И все. Мне там понравилось.

Глеб был серьезен, но, как всегда, заметно лукав, и Фрида с облегчением расхохоталась.

– Поздравлять меня сейчас будете или потом, вместе со всеми?

Громкая женщина посмотрела именно на Глеба.

– Твой Рокфеллер не обидится?

– Да ну его…

Капитан Глеб обнял Фриду за плечи и нежно поцеловал в щеку.

– Мы тебя поздравляем.

Фриде вдруг срочно понадобилось что-то сказать своему толстяку. Она резко отвернулась к нему, потирая рукой лицо. И быстро зашагала к невысокому зданию, около которого стоял джип, на котором они все приехали.

– По-моему, ты очень смутил ее…

– А тебя?

– Пока еще нет.

Джой стояла так близко…

– Держи, красавчик, это тебе от меня. Сможешь справиться?

Фрида вернулась из хозяйственной пристройки с большим кокосом и протянула его Глебу.

– Боюсь, что только рассмешу всех вас.

– Смотри…

Фрида положила орех на колесо маленькой чугунной пушечки, вросшей в землю под высокой пальмой. Три свистящих удара мачете слились в один. Верхушка кокоса отлетела в сторону.

– Держи. Пей мамочкино молочко. Вечером будешь со мной пробовать ром?

– И с тобой, и с кока-колой.

Грузная женщина встряхнула копной волос и хрипло захохотала.

– Мой грузчик обещал мне сегодня напиться! Славный будет вечерок!

Внимательный мужчина бросил на Глеба Никитина из-под толстых очков острый проницательный взгляд.

Машинка уютно катилась по пустой дороге. Глеб откинулся на спинку сиденья и расслабленно молчал.

«Как же глубоко лезвие мачете вонзалось в мякоть круглого ореха…»

Джой тоже сосредоточенно молчала, изредка переключала скорости и слегка притормаживала на узких поворотах, но капитан Глеб чувствовал, что скоро она должна ему что-то сказать.

День заканчивался. Свежесть роскошного утра и жару знойного полудня сменяла теплая густота южных сумерек.

– …Я не рассказала тебе еще про разговор с барменом. Валери́ с Катей были там в свой последний день. Немного поссорились, но так, ничего особенного. Потом на Катю стал кричать один молодой латинос, оказалось, что Катя его хорошо знает. Валери́ с ним подрался, вернее, побил его и выкинул из бара. Как говорит бармен, тот парень был сильно рассержен, вытирал кровь с лица и кричал, что Катя шлюха, и грозился отомстить Валери́…

Они не заметили, как солнце покинуло землю. Близкая тишина океана была уже не такой голубой, как в неистовых тропических лучах, а сизо-стальной, неподвижной. Резные полосы пальмовых листьев на холмах в последнем свете дня казались вырезанными из плотной черной бумаги.

Теплая, почти невесомая рука с нежностью опустилась на лицо Глеба.

– Поехали к тебе. Я не боюсь теперь никаких твоих ящериц…

Свет от большого темно-красного абажура почти не заглядывал в углы комнаты. Слабо блестело глубокое медное блюдо на столе в гостиной, белыми полосами светились низкие парусиновые диваны на веранде. Соломенные циновки темными островками выделялись на океанском просторе мерцающего каменного пола.

Глеб осторожно поцеловал маленькую лодыжку, потрогал тонкие желтые звенья браслета. Круглые золотые рыбки на ноге Джой держались друг за друга прозрачными сквозными звеньями.

– Хочешь, я угадаю, сколько в твоем браслете рыбок?

Джой открыла глаза.

– Хвастун. Даже мне никогда не приходило в голову их пересчитывать.

– Я и не считаю – я угадываю. Хочешь?

– Попробуй.

– Двадцать четыре.

Перевернувшись на спину, Глеб счастливо раскинул руки.

Недоверчиво поглядывая на него, Джой приподнялась, села, прикрывая грудь простыней, расстегнула браслет, поднесла его близко к глазам. Ничего подробно не рассмотрев, включила маленький настенный светильник.

– Ты обманщик! Ты уже все сосчитал!

– Поэта может обидеть каждый! Чтобы даже как следует полюбоваться на своих драгоценных рыбок, тебе понадобился электрический свет. Как же мог в полной темноте их пересчитать я? И когда? Извиняйся!

Глеб грозно опрокинул Джой на спину и вдавил ее плечи в подушку.

– Сдаюсь! Расскажи, о, волшебник, как ты достиг такого великого мастерства!

Они лежали рядом, Глеб перебирал пальцами светящиеся в темноте волосы Джой.

– С самого детства все цифры и числа для меня были цветными. Тройка и восьмерка были голубовато-зелеными, восьмерка, правда, немного темнее. Цифра пять – всегда красная! Шесть – коричневая, девять – серая, единица – черная такая, строгая. Все родные говорили, что я очень рано усвоил таблицу умножения, думаю, наверное, еще и потому, что при взаимодействии простых цифр их оттенки в моем воображении каким-то, одному мне понятным, способом смешивались и при этом получались новые, странные цвета. Почему-то и тогда для меня было, и на всю жизнь осталось, что пятьдесят шесть – это красно-коричневое число, сорок девять – черно-серое, сорок два – белое с голубым, холодное.

Пятью пять – двадцать пять. И в моих глазах вспыхивал ярко-оранжевый цвет, как огонь костра. Все, что образовывалось с участием цифры девять, было для меня далеким, темным, непонятным, особенно число восемьдесят один… А когда сливались тройка и восьмерка, то получалось нежно-изумрудное изображение – двадцать четыре. Мое любимое. Я всегда чувствую присутствие этого числа.

– А почему ты выбрал именно его?

– Потому что всю жизнь хотел жить в Изумрудном городе…

– Дай я еще немного посмотрю, как ты улыбаешься, – Джой тронула маленькой рукой закрытые глаза Глеба.

К ночному пирсу, где была назначена встреча, Глеб и Джой подъехали, уже не рассчитывая ни на что.

Черное небо и черная вода залива не имели общей границы. Крошки ярких звезд сливались с огнями многочисленных яхт, рассыпанных на тихой воде бухты Инглиш-Харбор, и все вместе они были очень похожи на уютные домашние огни гостевых домиков на противоположном берегу.

Тихо смеясь, Джой хотела кому-то позвонить.

– Кто-то может нам помочь?

– Только дядюшка Эппл, хозяин всех водных такси на острове. Если он сейчас не спит…

– Русский?

Из темноты у самого пирса зажурчал мотор маленькой лодки. Мигнула точка яркого света внизу, у воды.

– Это вас нужно отвезти на вечеринку?

Мужчина в шортах, не привязывая крохотную «динги» к причалу, схватился за высокие доски настила, лучик диодного фонарика скудно осветил ближний борт лодочки. Капитан Глеб с готовностью протянул руку Джой, но тут же растерялся, рассмотрев рядом с мужчиной мальчика лет пяти и женщину.

– А мы все тут у вас поместимся?

– Если ты не слон, то через пять минут будешь есть жареное мясо на том берегу!

Лучезарный лодочник неприлично громко засмеялся, ничуть не смущаясь присутствия жены и сына.

– Ну?

– Только вместе с тобой…

Джой первая ловко спрыгнула с причала в лодку.

На свободное место на правом борту, которое заботливо осветил ему неожиданный паромщик, Глеб бросил сумку, потом перебрался туда и сам.

…Форштевень отважной посудинки ровно вреза́лся в легкую зыбь невидимых морских волн и в звездную пыль, рассыпанную вокруг них. Глеб Никитин громко пел, но никто, кроме Джой, его восторженной песни не слышал.

Мерно переваливаясь с борта на борт, лодочка пересекала бухту.

Справа и слева возникали силуэты стоящих на якорях яхт. Слышались музыка, женский смех, крики не совсем трезвых мужчин.

В двух метрах от них прояснился высокий черно-белый борт. Луч налобного фонарика их рулевого мимолетно скользнул по нему.

«Тикондерога Нуово».

– Стой! Приятель, остановись-ка на минуту! Здесь у меня важное дело, наше мясо подождет… Извините, мэм, это действительно очень, очень важное дело. Я быстро.

Насколько это у него получилось на волнах, Глеб поклонился незнакомой женщине в лодке.

Вскочить по скобам кормового трапа на палубу «Тикондероги» для капитана Глеба было достаточно привычным делом. Качественный деревянный настил яхты подрагивал, передавая корпусу и рангоуту вибрацию работающего двигателя.

– Привет! Далеко собрался?

За то недолгое время, пока они не виделись, ювелир не успел изменить своих привычек. Он испугался так же замечательно, как и в их первую встречу.

– А ты? Ты зачем… Ты как?

– Шел вот мимо, вижу – хороший человек чай пьет, ну, думаю, зайду в гости, угощусь вкусным вареньем, поболтаем по старой-то дружбе. Ты куда-то уходишь с острова?

Фил замешкался. Яркого света на палубе «Тикондероги» было достаточно, чтобы не видеть за бортом крохотную лодочку. Он растерялся, не осознавая причины и способа появления Глеба на борту его яхты.

– Понимаешь…

Ювелир суетливо шагнул в сторону, загораживая своей толстой спиной выход из каюты на палубу.

– Тут вот какое дело… Вчера ночью какие-то олухи взломали замок на яхте… А у меня тут, сам знаешь, серебра немного приготовлено, камешки разные, агаты есть, янтарь. Изделия готовые… Я ж на них целый сезон горбатился!

Фил доверительно взял капитана Глеба под локоть, двинул его ближе к носовым релингам. Стал говорить громко, акцентируя каждую фразу.

– Я всегда запираю каюту на замок. Ну, знаешь, чисто символически… Обычно ни в городе, ни на яхтах никто особенно-то здесь не хулиганит, но береженого…

Осмелев, Фил хихикнул.

– В последнее время, в сезон, тут стало много посторонней молодежи из Европы, они могли баловаться, может, искали выпивку на яхте. Я ж по весне поставил ее прямо посреди бухты, не подумал тогда, что получится так неудобно, что стоять-то она будет на пути от пирса к дальнему берегу… А там всегда местный народ гулеванит, вечеринки разные устраивают, барбекю жарят! Все, кто идет от пирса на гребной лодке или на маленьких моторках, проходят мимо меня! Вот и достоялся…

– Я пока еще не проверял, взяли чего или нет, и в полицию заяву не писал, толку-то ведь от этих черных клоунов никакого.

– Как ты думаешь? – Фил робко тронул Глеба за плечо. – Если я переставлю лодку ближе к выходу из бухты, то щенкам лень будет грести к ней? Как-никак мои ювелирные заготовки все посохранней будут, а?

– Грамотное решение. Бережно храни вверенное тебе имущество. Ты к Фриде на берег сегодня приедешь?

Толстенький ювелир замялся.

– Понимаешь, мы с Юленькой ничего такого на этот вечер еще не планировали… Сейчас переставлю лодку, а там посмотрим…

– Ладно. Рад был увидеться, спасибо за вкусный чаек. Приятелю привет передавай!

– Какому?

Фил задрожал, выдернул свою руку из ладони Глеба.

– Тому, чьи башмачки у входа в каюту стоят, – Глеб Никитин небрежно кивнул через плечо.

– Дак это… ты ничего такого не думай… Это же мои, рабочие!

– Ну, тогда рекомендую тебе наматывать на ноги по пять портянок, а то потеряешь невзначай такую большую обувку-то. Рабочую. Пока.

Испуганный Фил еще долго таращился в темноту за бортом, где так быстро и таинственно исчез капитан Глеб.

Два больших костра плотно держали высокий устойчивый купол света. На краю одного огня стояла решетка барбекю, сильное пламя другого освещало большое полотно-скатерть, расстеленное на песке. Человек двадцать перемещались по берегу в свете костров, на черном фоне береговых кустов мерцали загорелые тела, яркие майки, платки, блестящие украшения.

На мокром песке поодаль лежали, раскинув прозрачные цветные паруса, несколько виндсерфов. На оранжевом водном мотоцикле висела целая гроздь ярко-желтых с черными ремнями спасательных жилетов.

Глеб подхватил Джой на руки и через небольшой теплый прибой понес ее на берег. Мальчуган тоже резво соскочил в мелкую воду и, крепко вцепившись в причальную веревку, помог отцу тащить лодку к близким береговым огням.

Их появление заметили немногие. Незнакомые люди – молодые и в возрасте – студенты и мужчины, на вид состоятельные, женщины, юные девушки, дети сидели на легких раскладных стульях, на бревнах, стояли, смеялись, пили из больших пластмассовых стаканов, держали в руках куски мяса, хлеб, фрукты…

– Братан! Мы здесь!

Пламенея лицом у жаркого костра, младший хохол Антоха заботливо переворачивал на решетке общественное мясо. Старший изо всех сил призывно замахал свободной рукой Глебу.

– А мы здесь уже давно, нас Фридка с собой привезла, мы уже думали, ты того, совсем сегодня не приедешь! Давай я тебе рому плесну! А барышня твоя что будет?

Советы более опытных товарищей хохлы восприняли буквально.

– Ты же сказал, что в тусовку, ну, в эту, в яхтенную, нам нужно тут входить, чтобы с работой получше получалось. Вот мы и входим. Я вот, видишь, раздачей напитков тут занимаюсь, а Антоха на мясо добровольно встал, никто из буржуев не захотел с углями возиться.

– А как ты их понимаешь?

– А чего тут понимать-то?!

Старший хохотнул.

– У мужиков спрашиваю «Рум?», наливаю при их согласии, пальцем по стакану́ веду, любой башкой-то сможет кивнуть, что хватит, мол. Потом кока-колу поднимаю вот так, говорю «Йес?». Тоже плещу от души. Айс еще бросаю, кусок или два, если кому похолоднее напитка хочется. Никто еще не обижался. Тебе-то с айсом?

– А каким сортом рома потчуешь народ?

– Местным, антигуанским!

Хохол поднял бутылку к свету.

– Во, смотри, «Кавалер»! Семьдесят пять оборотов, круто, и мужик в черной шляпе нарисован! Пират!

– Да уж, пожалуйста, и льда мне побольше!

Глеб Никитин расхохотался.

«Вот жулики!»

– Понимаешь, приеду, пацанке своей малой буду про все это рассказывать, она ни в жисть не поверит, что здесь ананасы на земле грядками, как буряки, растут, только повыше.

Старший хохол не глядя плеснул себе в пластиковый стаканчик.

– Я же в общаге живу, ну, комнатка такая от завода, еще от бати нам с супругой осталась. Моя-то меня уже достала, давай, говорит, зарабатывай на квартиру, а то сил никаких нет, второй вот пацан у нас родился, скоро год будет… Вот я сюда на заработки и рванул. Ты не думай, мы же без понтов, на любую работу согласные. Я вот в Скадовске чем только не занимался, нормальной работы там нет, с завода все поувольнялись… А здесь мы с Антохой хоть яхты мыть вместе с неграми готовы, лишь бы копейку хорошую платили…

С довольной улыбкой к ним подскочил смуглый пацан, студент на вид, с охапкой пластиковых стаканчиков.

Старший шикарным жестом, не наклоняя обратным движением бутылку, разлил по всем стаканам ром, набросал в них льда, ткнул пальцем, спрашивая, куда лить колу. Студент с довольным гоготом отвалил в сторону своей компании.

– С меня в общаге стребовали, чтобы на следующий год я выселялся, типа не работаю уже на заводе…

– Слушай!

К ним, стирая пот с лица, придвинулся от дальнего костра Антоха.

– Хасан вон, этот алжирский бригадир, звонил только что, предлагает завтра вымыть правый борт на «Фэлконе». Нас с собой берет, по десятке в час обещает! Идем?

– И ты меня еще спрашиваешь! Давай-ка, братишка, поднимай! За бизнес нужно выпить! Жизнь-то, похоже, налаживается!

Из темноты Джой подвела к Глебу молодого мужчину с резкими, красиво очерченными губами и слабым подбородком.

– Знакомься, это Крис. Это он видел Валери́.

– Правда?

Парень суетливо закудахтал.

– Клянусь, так мне говорил мой хороший приятель! Он слышал про эту историю, утверждает, что видел три дня назад твоего русского друга, которого полиция ищет, на Сан-Мартине. Важный такой он там был, довольный, на дорогой машине. Мой приятель говорит, что твой русский уже зуб себе белый, фарфоровый, успел на Сан-Мартине вставить.

– Выпить хочешь?

Крис махнул рукой.

– Нет, мы там немножко курим, спасибо, приятель!

– Тебе спасибо за хорошие новости!

Глеб Никитин наклонился к Джой.

– Ну что ты? Не грусти. Не Валерка это, ну и что, мы еще с кем-нибудь поговорим, посоветуемся…

Джой все равно старалась отвернуться от огня, часто помаргивая.

– Как ты думаешь, почему Марисоль не приехала на вечеринку?

Глеб кивнул на роскошную Фриду, окруженную мужчинами.

– Наша малышка начинает потихоньку многое понимать…

– Ну, может, еще налить холодненького? Я покушать вам принесу, если хотите…

К ним бесцеремонно сунулся старший хохол, прожевывая вкусную дармовую еду.

– …Представляешь, друже Глебка, мы первую неделю тут жрачку в магазине в гавани покупали. Больше ничего не знали, где что раздобыть. Курицу только брали мороженую и макароны. Хозяйка наша поначалу считала, что мы итальянцы – столько мы этих макарон за неделю сожрали! А окорочка и бедрышки куриные здесь, как у нас дома, такой же фирмы продаются, «Sadia»! Во хохма! На у паковке даже по-русски написано, как эту куру правильно готовить!

– Это ты своего пропавшего друга ищешь?

Отодвинув хохла, моложавый куражливый мужчина хлопнул капитана Глеба сзади по плечу.

– А что?

– Я видел его еще до всей этой полицейской шумихи. Он с интересными людьми здесь встречался. С албанцем одним, например. Кстати, эта албанская яхта, в экипаже которой были еще и арабы, ушла в ту ночь из Инглиш-Харбор.

– Не там копаешь, парень! Успокойся.

За напитками к услужливым хохлам подходило много людей, лица их в красном свете костров были таинственны и почти всегда необычны.

Крупный и бородатый хозяин радиостанции отшатнулся и мгновенно смял собственную нетрезвую улыбку, когда Глеб Никитин почти в упор посмотрел на него.

– Нет, нет! Извините! Я же не хотел сделать вам неприятности! Полицейские сами просили предупреждать их обо всем, что связано с этим пропавшим русским… Я только сообщил в комиссариат про ваше странное объявление! Больше ничего, поверьте!

– Не трясись. Штаны-то запасные с собой, небось, на мероприятие не взял?

Заметив, что Фрида смотрит на него, Глеб ответно махнул ей рукой. Женщина, держа в одной руке привычную сигарету, безуспешно попыталась подняться с расстеленного на песке пледа. Рубаха из тонкой белой ткани неосторожно распахнулась на ее щедрой груди.

– Эй, подойди-ка ты лучше ко мне сам!

Немного возвышаясь над Фридой, рядом в легком кресле уютно сидел ее подслеповатый, так похожий на наследственного миллионера спутник. Он отпивал что-то из высокого стеклянного бокала и кисло отвечал на вопросы другого мужчины, стоящего справа от него.

– Знакомьтесь, это Глеб Никитин, русский безумец. А это мой адвокат… – толстяк учтиво приподнял зад с плетеного кресла. – Его папаша опекал моего папочку, а он теперь сидит на шее у меня и считает, что я неправильно трачу мои большие деньги. Его сладкая мечта – стать когда-нибудь моим мужем и больше ничего в жизни никогда не делать! Даже со мной. Правда ведь, Джонни?

Качая в руке стакан, Фрида продолжала нетрезво говорить, хлопнув по волосатой ноге высокого.

– А вот этот парень не хочет на мне жениться. Фу, противный! Он составил план, по которому я должна буду его усыновить, а на следующий день он меня задушит, чтобы получить мое наследство.

– Лучше тебя зарезать, милая, – высокий мужчина в красных шортах сплюнул на песок крошку от сигары. – Так ты эффектней будешь выглядеть на газетных фотографиях.

– Глеб, ты отомстишь негодяям за меня?

– Уважаемая Фрида, ты в безопасности, пока я твердо стою на ногах.

Капитан Глеб наклоном стакана предложил обоим мужчинам чокнуться с ним.

– Военный?

Высокий оценивающе поглядел на фигуру Глеба.

– Нет, сочувствующий. А ты?

– Шесть лет приятной жизни в ЮАР, из них четыре – на беспокойной границе с Намибией. Приходилось дырявить там плохих черных парней. Платили достаточно, чтобы не видеть, в кого стреляешь. Фрида роскошная женщина, ты согласен?

– У нее есть все шансы стать хорошей приемной матерью…

Капитан Глеб протянул Фриде руку и помог ей подняться с покрывала. Она неожиданно ясно взглянула на него и на Джой, тут же напряженно вставшую рядом с Глебом. Пробормотала в их сторону неслышно для других.

– Есть хорошие новости, красавчик?

– Скоро будут.

– Не разочаровывай меня, ладно? А я за это не буду на тебя злиться, – Фрида кивнула на Джой.

– Надеюсь, ты не захватила сюда с собой свой большой страшный нож? – Глеб жестом изобразил казнь кокосового ореха.

Фрида захохотала.

– Будь смелее! Хотя куда уж тебе больше-то…

Наемник взял Джой за руку.

– А тебе не нужен опытный друг, крошка?

– Опытный – да, а вот кто-нибудь беззубый и с разбитым носом мне сегодня вряд ли пригодится.

Джой мягко наклонила голову к плечу капитана Глеба.

– Ну, приятель, тогда за это нужно выпить!

– Извини, не могу. Видишь парня, который барменом здесь подрабатывает? Вот он этого мне не простит.

– У тебя и с парнями получается что-то личное?!

– Просто он в свое время сражался за независимость гордой Намибии. Ты его ни разу не видел в прицел?

– О! Познакомишь?

Через десять минут юаровец и старший хохол уже устраивались на ящике для льда меряться руками.

– …Ты чо, в натуре, про десант ни разу не слышал, что ли?!

Ночное ток-шоу продолжалось, персонажи возникали на сцене один за другим. Ненадолго приподняв с кресла тучную корму, адвокат Фриды по собственной инициативе проявил поразительную осведомленность в Валеркином деле.

– Надеюсь, Вы знаете, что местная полиция уже не просто разыскивает Вашего русского друга как без вести пропавшего, а ищет его по причине официального обвинения в убийстве первой степени? В связи с этим уже допрошен ряд свидетелей, и все они показали, что Ваш Валера… так, я правильно запомнил его имя? Так вот, Валера и убитая молодая женщина, которая жила у него на яхте, неоднократно ссорились. Есть люди, которые слышали, как эта женщина много раз громко кричала на него в общественных местах о том, что она готова убить его. А Ваш друг… Ваш Валера, знаете, он был немного развратным человеком! Он тоже угрожал своей спутнице, отвечая, что сам скоро утопит ее.

Капитан Глеб прозрачными глазами смотрел на разговорчивого юриста.

– Ты хочешь мяса? – Джой вкусно облизнула пальцы, протягивая Глебу горячий кусок.

– А что, если Катю убил кто-нибудь из ее любовников? Местный или яхтсмен, которого она привела на яхту? Как вам нравится эта версия, господин адвокат?

Глаза толстенького Джонни были гораздо честнее его самого: любая версия, которая не обвиняла бы Валерку, ему категорически не подходила. Огорченный, он незаметно отошел во тьму.

– Смотри… Тот тип, лысый, с большими усами… Видишь?

– Да. Это тоже кандидат в близкие родственники или в мужья Фриды?

– Нет! Ты что!

Упрямый локоток Джой не давал Глебу возможности отвлекаться на просмотр других интересных персонажей.

– Это тот, ну, с кем Катя в последнее время дружила! Усатый даже дрался один раз с Валери́ из-за этого!

– И кто же победил?

– Никто. Их тогда столкнули в воду с причала.

Джой немного обиделась на такое легкомысленное невнимание Глеба.

Над ночным берегом поплыл, перебивая запах еды, сладковатый дымок самодельных сигарет.

Молодежь захотела купаться. С хохотом студенты предлагали друг другу варианты различной степени неприличности.

– Ну, как вы тут, веселитесь?

Только сейчас Глеб Никитин увидел около себя незаметно возникшего на берегу Фила.

– Да, вроде все как у вас здесь и принято.

– Отвальную устраиваешь? Когда вылет-то у тебя, не опоздаешь? Если на утренний рейс тебе билет переоформили, то тогда выспишься, даже еще кое-что успеешь!

Ювелир захохотал, подбрасывая вверх складочки своего дрожащего подбородка.

– Откуда ты узнал о предложении доброго полицейского комиссара? На этом острове так быстро разносятся хорошие новости? Или вы с ним такие близкие друзья?

Фил смутился.

– Нет, кто-то мне сейчас только что сказал. Не помню уж и кто…

– Ладно, не мельтеши. Познакомься лучше со своими земляками. Ты еще не в курсе, что здесь мощный яхтенный десант из города Скадовска Херсонской области высадился? Они вон там, около сломанной пальмы, мастер-класс местным дилетантам дают.

…После бурного знакомства и продолжительной рабочей беседы старший хохол взялся спорить с Филом о количестве продольных ребер у кактуса. Николаевец упрямо считал, что их у здешних кактусов пять; херсонский ботаник утверждал, что шесть. Потом в старшем взял верх бывший десантник, он подпрыгнул, как только смог после выпитого до того рома, и коряво снес ударом ноги ближайшее вертикальное растение. И сразу же взвыл от боли! Шип коварного растения пробил слабокачественную китайскую кроссовку и глубоко вошел в мякоть большого пальца.

Сразу же несколько человек бросились врачевать раненого героя. Раньше всех к травмированной ноге приник милосердный юаровец. После извлечения колючки и смазывания раны йодом яхтсмен-десантник торжественно пересчитал ребра у поверженного кактуса.

– Шесть! Я же говорил! Наливай!

Потом страшно удивился, опять увидев около костра Глеба.

– Братан! Ты еще не уехал? Видал, как я его сделал!

– А эта Катюха, про которую этот пухлый тут с тобой говорил, так она и к Антохе моему клеилась поначалу, а потом как узнала, что мы на заработки сюда приехали, увяла в пять минут.

Тропическая пьянка была чудо как хороша. Наливали себе уже сами, закуски брали из ящиков по потребности, которая, впрочем, уменьшалась с каждой минутой. Никто больше не приставал к Глебу с вопросами про Валерку. Всем было все равно.

Глеб опустил голову на колени Джой.

– Ты не расстраивайся. Это их жизнь, они так привыкли. На этом острове живут одним днем, одним вечером, ночью. Никто чужой этих людей особенно не интересует. Они не хотят знать, где в мире находится Ирак, сколько стоит баррель нефти, путают Афганистан с Казахстаном.

Откинувшись спиной назад, на ровный ствол маленькой пальмочки, Джой ласково гладила Глеба по волосам. Они вместе смотрели на огонь затухающего костра.

– На Антигуа медленный ритм жизни. В том, чтобы людям куда-то спешить, нет особого смысла. Серьезного бизнеса здесь тоже нет. Многие европейцы живут семьями на яхтах, иногда выходят в море, изредка летают в Европу.

Мирная звездная ночь плыла над ленивой землей.

Из непроницаемой черноты кустов нетрезво выскочил старший хохол. Со странным изумлением он уставился на улыбающегося Глеба.

– Постой, постой, ты здесь? А там тогда кто? Вот фокус! Ты же только что в кустах разговаривал, я же твой голос там слышал!

Капитан Глеб лениво отмахнулся от него.

Младший, Антоха, не отпуская из крепких рабочих рук бюст плотной иностранной блондинки, дернул своего старшего приятеля за плечо.

– Ты куда? Давай хряпнем за прекрасных дам!

– Погоди, я на минуту, сейчас только еще немного послушаю…

Покачиваясь, старший снова нырнул в заросли темных кустов.

Какие-то солидные люди купались перед костром прямо в одежде. За скалами, в темноте, учащаяся молодежь наконец-то полностью разделась и, довольная таким развитием событий, вовсю визжала не очень трезвыми голосами.

Глеб и Джой разговаривали с закрытыми глазами.

– Давай уедем отсюда?

– А ты меня сейчас поцелуешь…?

Они договорились, что с ночного берега до причала их подбросят две семейные пары, уже собравшиеся переправляться домой на моторном катере. С ними было тоже весело, но не так романтично, как в маленькой «динги».

– А кто ты по профессии?

– Я был хорошим моряком.

…Они поднимались по узким улочкам деревушки от океана к вершине холма не спеша, прекрасно зная, что ждет их в конце этого пути. Как знатоки хорошего вина, Глеб и Джой наслаждались возможностью пробовать на вкус свое одиночество. И никто не мог помешать им быть вместе ни сейчас, ни через несколько мгновений…

– Твой сын взрослый?

– Да, он студент.

– Может, еще скажешь, что ты дедушка?

Глебу Никитину хотелось прощать Джой ее забавы.

– Не вижу смысла тебя обманывать. Отвечу просто: «Не знаю».

– Жена?

– Бывшая. Мы с ней редко видимся. Раз в два-три года случайно встречаемся у знакомых.

– А сколько тебе лет?

– Сейчас я старше своего отца. Ему не было и сорока.

– Послушай, а где ты работаешь? У тебя есть хозяин?

– Однажды я понял, что могу иметь хорошие деньги, делая то, о чем другие люди даже и не догадываются. Моя работа состоит в том, чтобы зачастую делать невозможное. Оказалось, что иногда у меня получается давать людям то, что они хотят. Я могу придумать условия, удовлетворяющие непримиримых врагов, могу быстро предложить сделку, одинаково выгодную и для продавца, и для покупателя. Нет ничего сложного в том, чтобы организовать на первый взгляд фантастическую схему предприятия, привезти на деловую встречу неожиданного, незнакомого для обеих сторон, но, оказывается, очень полезного для них человека…

– И что, у тебя есть бизнес, офис, подчиненные?

– Это для меня неинтересно. Своими делами я занимаюсь сам.

Глеб шагал босиком по теплому асфальту, закинув сумку с вещами на спину.

– Большинство людей уверено, что свобода – возможность делать то, что они хотят. Для меня же быть свободным – это не делать то, чего я не хочу или не считаю нужным.

– Откуда тогда у тебя деньги? Ну, чтобы, например, прилететь сюда…

Не отвечать было невежливым, но Глеб Никитин уже не хотел говорить на деловые темы.

– Деньги – это всего лишь нить, связывающая меня с остальным миром, с большинством посторонних людей, живущих в нем. Для общения с близкими людьми у меня есть другие инструменты, более личные – душа, нежность, любовь…

Я считаю, что деньги – это то же самое, что и лопата для археолога. Сначала всегда выполняется грубая работа общими инструментами, и только потом, когда становится ясно, что появились необычайно ценные находки, в дело идут кисточки и трепетные руки. Глупо копать целину ладонями, но когда мне явится настоящее сокровище, – Глеб покосился на Джой, – я буду сдувать с него пылинки, стоя на коленях. И мое дыхание никто не сможет измерить в деньгах.

– И есть на свете такие люди?

– Мне до́роги те, кто верит в меня.

– Завышенное самомнение.

– Нет, не путай. Именно те, кто верит в меня, а не мне. Я же понимаю, что изредка бываю неправ.

…Джой забавно нахмурила брови.

– Как ты думаешь, сколько еще продлится вечеринка?

Настала очередь Глеба с задумчивой серьезностью посмотреть на небо.

– Сейчас половина второго ночи. Они продержатся еще час, не больше.

– Как ты так точно угадал время? Ты даже не смотрел на свои часы!

Подозревая розыгрыш, Джой схватила Глеба за рубашку на груди.

– Отвечай, негодник!

Капитан Глеб так же шутливо принялся отбиваться от ее маленьких кулачков.

– Это еще одна из моих волшебных способностей. Вру, конечно. Каждый штурман на долгих ночных вахтах десятки раз смотрит на часы. Иногда это надоедает, начинаешь искать в нудной работе развлечения, угадываешь время. Так что, мэм, годы упорных тренировок развили во мне это ценное качество. Хочешь, я еще что-нибудь тебе угадаю?