Текст книги "Нулевая борьба. Пролог (СИ)"
Автор книги: Александр Косачев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Когда я пришел, Рико не было возле палатки. Я осмотрелся. Его рюкзак и все вещи были на месте. Это значило, что он ушел искать меня.
– Ну, я же просил оставаться здесь! – проговорил я вполголоса, расстроившись.
Я кинулся к палатке и начал разглядывать Гем, всё ли с ней хорошо, нужно ли ей что-то... Когда почувствовал, что мне не хватает воздуха, когда думаю, что с ней что-то не так, я осознал, что полюбил её. Полюбил не человека, а человеческое в ней. То глубокое, чего мне так не хватало в обычных людях. Я рассматривал её изгибы, наблюдал за дыханием и надеялся, что она выживет и всё у нас будет хорошо. А сам теребил в руке карандаш, которым Ромеро написал историю её жизни.
К вечеру Рико вернулся.
– Я же говорил не уходить от палатки, – произнес я.
– А ты бы сам остался? – устало ответил он.
– На тебе кровь. Ты ранен?
– Это не моя кровь. Встретил химеру неподалеку.
Солнце спешило за горизонт. Мы сидели и провожали взглядом сияющий диск. Вечерняя прохлада разгоняла пар от горячего чая в наших руках.
– Ты о чем-нибудь жалеешь в жизни? Так, чтобы сильно? – спросил меня Рико.
– Нет. Ни о чем не жалею. Когда я что-либо делал, я делал это с тем опытом и с тем смыслом, который мне был впору. Примерять на прошлое опыт из будущего можно, конечно, но тогда точно будет о чем жалеть. Например, что учился мало, что допустил много глупых ошибок, и всё в том же духе. До бесконечности можно продолжать, растягивая список ошибок, который со временем будет только расти.
– Думаешь, это правильно?
– Я думаю, если вглядываться в прошлое – исчезнет настоящее, а с ним и планы на будущее. Невыгодно.
– Мне кажется, нужно периодически смотреть в прошлое и вглядываться в него. Пристально вглядываться. Особенно если где-то видится ошибка. Это позволит избежать ошибок в дальнейшем. Вот на примере смотри: человек жалеет, что мало читал, тогда он начинает читать больше и исправляет ошибку. А если человеку просто жаль, то у него будет низкая мотивация к чтению и он, вероятно, не будет читать вообще.
– Ну, хорошо. Ты сам о чем-нибудь жалеешь? Я думаю, да, раз ты задал вопрос.
– Да. Однажды я встретил девушку...
– Дай угадаю: ты её полюбил? – иронично произнес я.
– Нет. Она полюбила меня, – спокойно ответил он.
– А это уже интересно. Редко кто о таком рассказывает.
– Мы были разными и лишь волею случая оказались вместе. Мне было одиноко в тот период, и я её принял. Она была неприметной. Скромной, но выдержанной. Поначалу ничего необычного не было, но со временем я разглядел в теплоте, что она дарила, какой-то огонь. Он не обжигал меня, а успокаивал. Без обмана. Будто он был создан для меня.
– Поэтично, – произнес я, покачав головой. – И ты, дай угадаю, полюбил её, да?
– Да.
– О, да! Всегда любовь! Прямо какое-то адское чувство, которое заставляет людей страдать, маяться и расти над ребенком в себе, которого она охмурила.
– Она бросила меня, – ответил Рико.
– А это уже парадокс и глупость. Почему бросила?
– Она мне не поверила. Я пытался её переубедить, но, увы...
– Это тоже глупо. Если человек на эмоциях во что-то верит, его бесполезно разубеждать. Ты ему свою правду, а он будет лишь упираться и говорить о своем. Нужно дать время успокоиться, чтобы человек начал сомневаться сам. Без помощи. Только тогда еще о чем-то можно говорить.
– Этого я не знал, – ответил он.
– И ты об этом жалеешь?
– Я жалею о том, что принял её.
– Что?! – удивился я. – Ты о чём?!
– Она мне не поверила.
– Ну, и? Теперь нужно жалеть обо всём, что было между вами хорошего или плохого?
– Между нами было лицемерие. Она была рядом, говорила, что любит, но когда нужно было поверить на слово, потому что иначе никак не доказать, она не поверила.
– Ты, видимо, давал повод не верить и до этого?
– Не давал.
– Тогда почему ты жалеешь? Она потеряла человека, который её любил и верил, а ты потерял недостойную девушку, которая при первой же серьезной трудности свинтила. Она потеряла больше тебя! Пусть она жалеет.
– Я жалею о том, что принял её, чтобы больше не принимать подобных девушек в свою жизнь.
– Да ну тебя! – сказал я. – Я тебя не понимаю.
– Я просто не хочу встретить такую же девушку.
– Ну, допустим, ситуация. Смотри. Ты нашел какие-то признаки, по которым можно определить будущую предательницу. Начал встречаться с девушкой. Через время увидел эти признаки. Что ты сделаешь? Не всё ведь можно сразу инспектировать.
– Я откажусь от неё.
– Вот и она от тебя отказалась.
Возникла пауза. Рико осознавал мои слова, а я впал в легкий ступор. Не продумывая сути беседы, я каким-то образом пришел к достаточно гениальному выводу. Блин, как?!
– Наверное, ты прав, – ответил Рико.
– Обращайся.
Рико отправился спать в палатку, а я остался сидеть. Жизнь казалась странной штукой. Действительно, странной. Порой люди из добрых побуждений совершали столько зла, и жаль, что это зло касалось не только их. Человек почему-то уверен в правильности своих поступков, и когда доходит до спорных моментов или даже когда вина очевидна, всегда находится какое-то оправдание. Но ведь человек – существо с множеством ошибок и потому нуждается в прощении. У него ведь то земля плоская, то жизнь самозарождается, то алхимики из свинца пытаются добыть золото, то пламя гаснет, когда весь флогистон высвобождается, то Земля была сотворена в 4004 году до рождества Христова, то атом считался самой мельчайшей частицей, то ДНК не передавало наследственную информацию из-за своей иллюзорной простоты, то Земля была центром вселенной, то кровь образовывалась в печени в результате соединения переваренной пищи с воздухом. Ошибок было безумно много, и безумно много их остается сейчас, каким бы по счету век ни был. Но это не значит, что нужно ненавидеть прошлое или настоящее за то, что совершались ошибки. Время пройдет, и они будут исправлены. Так было всегда. Каким образом – это уже вопрос другой, но негатив не является методом решения проблемы, поскольку он в своей основе субъективен по отношению к чему-либо и оттого уже изначально является ошибочным. Любой проявленный негатив не является способом решения проблемы.
Ночь уходила, но поднятая тема не давала покоя. Может, я ошибся, введя Гемелле препарат? Вроде бы всё хорошо, она меняется, мы её охраняем, но Ромеро же писал о её чрезмерной агрессивности. Может, это было её лучшее состояние, в котором я её встретил. Вдруг она меня не узнает? Вдруг она не выживет? Вдруг её уже нет?
ГЛАВА XVIII
Гемелла становилась человеком. Рико хотел её убить, когда узнал об этом, утверждая, что моя химера становится монстром, типа тех, что захватили Радужный, и что мы сделаем одолжение обществу, если её убьем. Конечно, с ним сложно было не согласиться. Но я, разумеется, отказал ему, пообещав самолично убить её, если она действительно станет одной из них. Рассказать ему про всё я не мог, поскольку у меня не было внутренней уверенности в нём. Да и если Орэм это правда Ромеро, а Гемелла – его дочь, то Рико всё равно будет желать её смерти и наверняка убьет. А может, продаст в Горгороде для манипулирования правящим силам полиса. Вариантов было много, и, в общем-то, все они были негативными. Наверное, я разучился верить людям, но так было безопаснее для всех нас, потому что, продай он её, Гем попадет в беду; убей он её – и он сам попадет в беду; убей я его в полисе – мне будет несладко. В итоге моё молчание спасало нас всех, и я предпочел ему следовать.
– А если она все-таки станет монстром и ночью прикончит кого-нибудь из нас? – не унимался Рико.
– Мы в боевых костюмах. Что может с нами случиться, сам подумай! Ты боишься голой женщины?
– Она может частично остаться монстром!
– Рико, разве у неё есть какие-то выраженные монструозные части тела, как у тех, что захватили Радужный?
– Ты просто слишком привязан к ней и не видишь опасности! А она есть! Её нужно убить, пока она не может сопротивляться!
– Во-первых, мы этого не знаем наверняка. Во-вторых, мы в боевых костюмах, которые неоднократно спасали нам жизнь. В-третьих, нет, черт возьми, я не привязан к ней, и я четко вижу ситуацию, без розовых размытий. И, в-четвертых, это моя химера, и мне решать, как с ней поступить.
– Именно поэтому она еще жива.
– Вот и пусть остается живой!
– Ну, станет она человеком, частично или полностью. Дальше что?
– Я не знаю, – неуверенно ответил я.
– Вот именно! Стань она не до конца человеком, тебя ни в одном полисе не примут с такой... химерой!
– Примут.
– Где?!
– В Вавилоне.
– Всё понятно, ты свихнулся. Может, она тебя укусила и в тебе проснулась толерантность к монстрам?
– Она для меня просто химера, – ответил я. – Станет агрессивной – избавлюсь от неё.
В палатке послышалось какое-то шевеление. Мы переглянулись.
– Давай ты открываешь, а я, если она бросится, прожгу ей башку, – сказал Рико шепотом. Я развел руками, показывая своё возмущение.
Заглянув в палатку, я увидел, что Гемелла спит. Присмотревшись, разглядел чуть влажную руку, но почему-то со стороны большого пальца. Забравшись внутрь, я бережно поправил на ней одеяло и отбросил крошки, лежащие возле её лица. Область возле глаз у неё тоже была чуть влажной. Про себя я подумал, что она пила воду и рукой потерла лицо, когда вытирала крошки. В конце концов, ну не плакала же она! Находясь в околокоматозном состоянии, организм не может испытывать подобные эмоции. Главная цель – выжить, а психологическая деятельность, как таковая, приостановлена или очень сильно притуплена.
– Ну, что там? – спросил Рико.
– Да ничего, – ответил я, – она просто попила воды.
– Ох, не к добру всё это...
Рико отправился к реке за водой, поскольку у нас её стало не хватать, а я остался у палатки, обдумывая, где бы взять еды. Из лаборатории я не мог набрать продовольствия, потому что лабораторию нельзя было показывать, а в полис идти было опасно. Меня не искали, как я понял, и причина тут, скорее всего, крылась в том, что у людей появилась новая проблема – Орэм, поэтому им было не до меня. Или попросту Ромеро ошибся насчет того, что костюм будут искать, ведь я проходил через пост в нём и не раз.
Запись 102. «Гемелла жива и превращается в человека. Я волнуюсь. Думаю об этом постоянно. Рико я не могу рассказать всё, поскольку опасаюсь за жизнь Гем, а в себе держать это очень трудно. Теперь еще припасов не стало хватать. Мысли суетятся в голове. Часто посещает идея о том, чтобы избавиться от Рико или скрыться с Гемеллой в лаборатории, но совесть не позволяет это сделать. Вроде бы из добрых побуждений я оставил Рико рядом с собой, а сейчас моя доброта стала проблемой, которую я не знаю, как решить. Самотек, конечно, вещь дельная, но тогда выберется случайный вариант из череды событий, а не наилучший для нас с Гем. Для нас с Гем... Поразительно! Я уже не вижу себя без неё. Даже не заметил, когда это случилось, когда мы так срослись...».
– Можно убить химеру и приготовить, – сказал Рико, подходя.
– Я как-то жарил химеру на костре. Ничем хорошим это не кончилось. На запах прибегут другие, и начнется безумная бойня, в которой среди выживших нас может и не оказаться.
– В смысле «прибегут другие»?! Запах развеется ветром, а в безветренную погоду он вообще будет подниматься вверх, и всё.
– Химер много, – сказал я и задумался.
– И что?
– Ты не замечал, что химер слишком много?
– В смысле?
– Ну, смотри. Когда-то давно химеры вырвались на волю и создали регион. Оставили красное пятно в истории человечества. Люди спаслись в полисах, но регион остался диким и свободным для любого рода действий. Здесь творится полное беззаконие. Людям отрезают части тела, убивают, насилуют, отбирают всё, что есть, снимают это, но подобное не наказывается, а, скорее, поощряется: ведутся рейтинги. Химер, при этом, не становится меньше. Понимаешь? Их очень много. За столько лет, учитывая то, что они не размножаются, они бы вымерли или были бы перебиты, но их по-прежнему остается много. Да и химеры уж слишком разнообразные и сильные. Понимаешь?
– Что именно?
– Химер до сих пор печатают и выпускают в регион!
– Что?! Ты свихнулся? – изумился Рико.
– Ну, а как иначе? Спроси себя сам: откуда столько химер в регионе?
– Да кому оно нужно, печатать их? Это же накладно!
– Тому, у кого есть деньги. Ты когда-нибудь слышал о местах, где нет диких химер? Нет? Вот и я не слышал!
– Будь так, эта тема обсуждалась бы. Ты ведь не единственный, кто до этого дошел. Есть различные ученые, они бы точно заметили и подняли эту тему. Да любой человек, пораскинув мозгами, развел бы панику. Почему тогда об этом не говорят? Умозаключение ведь несложное. Не обязательно идти в регион, чтобы задаться вопросом о наличии химер спустя столько лет.
– А вот это уже другой вопрос, – сказал я, задумавшись. Рико был прав. Я был не единственным, кому это могло прийти в голову, и тема начала бы муссироваться в новостных лентах.
– Итак, твоя теория заговора немного дала слабину. Ну, так что? Что будем делать с едой? Давай сначала с этим решим, а после уже подумаем о страшных и ужасных правителях, которые стремятся нас напугать злыми химерами за пределами полиса.
– Да, давай, – сказал я, а сам задумался о том, почему новостные ленты об этом молчат.
Рико не знал, сколько будет идти до полиса, и потому взял с собой небольшую кастрюльку. Мы решили её использовать для готовки. Осталось лишь набрать дров и притащить мяса. Но надо было как-то его хранить, ведь в жаркую погоду мясо испортилось бы практически на глазах. Рико сказал не беспокоиться об этом: было бы что хранить, остальное – дело техники. Я решил довериться ему. А поскольку он давал кастрюлю и пообещал сохранить мясо, то с моей стороны было бы честно его добыть. Что я и сделал. Осмотревшись по сторонам, я решил отправиться в лес и пройтись до болота, которое мне постоянно снилось.
Я шел, смотрел по сторонам и периодически попадал лицом в паутину. Это было не страшно, потому что на мне был шлем. Но не страшно было до тех пор, пока перед глазами не оказался крупный паук. От страха я запрыгал и непроизвольно замахал руками, стараясь скинуть его. Через несколько секунд, когда его скинул, я рассмеялся от нелепости ситуации. Паук не мог попасть в костюм, а моя реакция была просто безусловным рефлексом, который я не контролировал. Я пошел дальше, высматривая не только добычу, но и паутину между деревьев. Про себя думал, как расскажу Рико про эту нелепую ситуацию.
Дойдя до болота, я так никого и не встретил. Казалось, химеры почувствовали, что за ними идут, и все попрятались. Крови на траве, как во сне, я не нашел, да и камыши выглядели немного иначе. Создавалось впечатление, что это было каким-то другим местом и что я вообще пришел не туда. Наверное, дело в том, что, когда я был здесь в прошлый раз, мозг выхватывал какие-то важные ему куски, на которых концентрировался и которые запоминал, а после, воспроизводя их во сне, достраивал картину мира. Некая парамнезия, говоря языком психиатров. Хорошо это или плохо – никакой разницы нет: мои кошмары – это одно, а реальность – совсем другое. Во сне я не вижу мир так четко, и некоторые моменты сильно смазываются.
Спустя несколько часов блужданий я все-таки встретил долгожданный кусок мяса. Это был с виду медведь с рогами, похожими на бараньи. Вместо шерсти у него была чешуя. Он, не раздумывая, кинулся на меня, разоряясь громким рыком. Я не спешил его убивать. Откинул лазерные когти и решил побороться, посмотреть, на что физически способен костюм. Химера пыталась меня побороть, царапая лапами, но я не давал себя уронить. Было, конечно, страшновато, но я уже привык к тому, что меня пытаются сожрать и периодически нападают. Можно было сравнить это с обычной дракой, которую я сам и начал. Химера била лапой, пыталась задавить весом. Я ударял кулаками, но должного эффекта не достигал. Казалось, костюм не работал. Пытаясь доказать себе обратное, я выждал момент и со всех сил ударил медведя в грудь. Кулак вошел в тело. Химера взревела. Стараясь избавить от боли раненое существо, я сделал шип и пронзил им горло. Ручьем потекла кровь. Поверженная химера свалилась на землю. Я осмотрел её, выбрал части тела, где было больше мяса, срезал их лазерными когтями, перевязал веревкой и понес на себе, думая о том, что теперь и я жестокий убийца. Вот она, замкнутая жестокость мира, где ты должен убивать, чтобы выжить. И это не столько даже жестокость, её здесь нет, это сама суть жизни, заключенная в том, чтобы сильный выживал, а слабый становился пищей. Некоторые будто рождены, чтобы быть кормом. Мир не переделаешь.
Моё возвращение выпало на вечер. За это время Рико подготовил всё к приготовлению мяса.
– Ого! Ты словно с мясного рынка! – шутливо встретил меня он. – Тебя долго не было.
– Не мог найти химеру, – ответил я.
– Вот! А ты говоришь, что их в регионе немерено! Может, ты всё-таки ошибся?
– В регионе слишком много хищников. Я бы понял наличие большого числа травоядных, поскольку их бы никто не ел, но хищников... Нет. Их не может быть так много.
– Но они есть.
– Вот только откуда они берутся?
– Не знаю, – ответил Рико, разрезая мясо на длинные, тонкие кусочки.
– Что ты делаешь? – спросил я, увидев это.
– Готовлю мясо, – ответил он спокойно. А затем добавил, увидев мой вопросительный взгляд: – Сушить.
– Ты это умеешь? – удивленно спросил я.
– Да, конечно. Каждый мужчина просто обязан уметь готовить мясо. Не важно, сколько у него посажено деревьев или выращено детей, главное – уметь готовить самую важную пищу – мясную! Никогда не понимал этих травоедов. Извращенцы! Ты, кстати, не из них?
– Нет. Я всеядный, – ответил я.
– Это хорошо. За хороший кусок мяса и убить можно!
– Ты чокнутый.
– Ты понимаешь, что я делаю? – спросил меня Рико.
– Не совсем, – ответил я.
– Во-первых, мясо нужно отделить от лишнего жира и шкурок. Затем его нужно нарезать на тонкие ломтики вдоль волокон. А уже потом его нужно развесить на солнце, чтобы оно просушилось. Вот и всё!
– Звучит несложно.
– А тут нет ничего сложного. Мясо состоит примерно из 77% воды и 23% сухого вещества. Нам нужно избавиться только от воды, чтобы мясо не начало портиться. Только и всего.
– Ты повар?
– Нет. Просто у нас в Радужном было заведено, что мясные блюда готовят мужчины.
– О, да, гендерные стереотипы, – сказал я, с усмешкой подняв глаза вверх.
– Половые, в смысле?
– Да. Половые, – ответил я с улыбкой.
Мы посмеялись. Разделались с мясом. Поели. Жизнь у нас текла спокойно, словно всегда была такой. Было даже как-то удивительно жить так. В голову начала приходить мысль о том, чтобы рассказать Рико обо всём. Он вроде был парнем понимающим, ответственным, и мы стали вроде как друзьями. Но торопиться я не стал, поскольку сделать что-либо на эмоциях легко, трудно потом нести груз последствий. Я лучше несколько раз проверю и не получу нож в спину, чем поддамся минутным чувствам и испорчу себе жизнь.
По привычке я заглянул к Гемелле, проверить, как она. Изменения были все очевиднее: она действительно становилась человеком. Но меня смутило одно: одеяло было подоткнуто сзади, чего я никогда не делал, поскольку меня это очень раздражало. Сама она это тоже вряд ли смогла бы сделать, а Рико её терпеть не мог и вообще хотел убить. Ситуация казалась неразрешимой. Если бы это был Рико, Гем была бы мертва. Поэтому самым логичным объяснением было то, что это я случайно подоткнул одеяло, либо она это сделала сама.
Я хотел было уже спросить у Рико, не он ли подоткнул одеяло, но мне показалось это нелепым. Я просто обратил на это внимание, только и всего. Поэтому мне это и показалось странным. Некоторые вещи иногда просто случаются, а мы им придаем слишком большое значение. Если на всё так обращать внимание, то недалеко и до паранойи. И с химерами – не исключено, что всё не так, как мне кажется. Люди бы об этом точно говорили. Так что я решил, что нужно просто успокоиться и не развивать в себе параноидальный синдром, ведь это был именно он, поскольку меня посещали бредовые идеи разного характера.
– Твоя химера долго еще будет в таком состоянии? – спросил Рико.
– Ну, наверное, пока полностью не станет человеком. Думаю, еще пару недель – и всё наконец-то закончится. А что? – поинтересовался я.
– Да нет, ничего. Хочется уже попасть в Горгород, – ответил он как-то неуверенно.
– Если хочешь, можешь идти, – сказал я, – мне кажется, я справлюсь сейчас и один. Я и так тебя задержал.
– Пожалуй, я тебя подстрахую. Вдруг она захочет тебя убить? Мне всё равно торопиться некуда, – ответил Рико.
– Не исключено, – задумчиво сказал я.
Слова Рико меня даже как-то задели. Ранее я никогда не испытывал дружеских чувств. Это было чем-то удивительным. Я вдруг начал обретать в жизни то, о чем раньше рассказывали те, кто читал пыльные книги. Удивительное слово «любовь», с которым жизнь обретает насыщенность, и удивительное слово «дружба», с которым трудности становятся преодолимыми. Мне было даже сложно поверить, что это всё происходит со мной. После смерти Молли я, наверное, сотню раз попрощался с сытым рассветом и романтичным закатом. Но вот судьба преподносит сюрприз. За что мне это? За то, что до этого злодействовала надо мной? Или я выполнил то, что должен был, и судьба отправила меня на пенсию? В любом случае, жить стало приятнее.
– Если она станет человеком, как ты поступишь? – спросил меня Рико.
– Позабочусь о ней соответствующим образом, – ответил я, глядя вдаль.
– А если она предпочтет другого человека?
– Я отпущу её к нему.
– Почему?
– Нельзя удержать человека, который хочет уйти, – сказал я и на выдохе добавил: – Даже если она рождена химерой... А к чему вопрос, собственно?
– Она станет человеком.
– И что?
– Ты можешь назвать себя хорошим?
– Я поступал в своей жизни по-разному, но в большинстве случаев, как мне кажется, был хорошим. Так что, думаю, да.
– А другие люди в твоей жизни?
– Не очень. Они были не очень, – ответил я, подумав.
– Те люди, которые были в твоей жизни «не очень», также думали о себе, что они, в целом, хорошие, просто иногда поступают плохо, – сказал Рико, после чего я посмотрел на него, а он на меня. – Мне часто это повторял отец. А потом он ушел в регион и не вернулся.
– Дураком он не был, – сказал я, оценив мысль.
– Но и хорошим его не назвать, да? Бросил семью... Как можно заметить, ум не делает людей добрыми.
– Верно подмечено, – согласился я.
Немного помолчав, Рико ушел спать, а я остался охранять наши жизни.
Запись 103. «Мне в последнее время не дает покоя мысль о том, что химер в регионе слишком много. Ну, не может столько хищников обитать на одной территории! Это немыслимо! Учитывая, сколько живут химеры и сколько лет прошло после гибели девяти гигантов, невозможно, чтобы в регионе вообще существовали химеры без того, чтобы их число намеренно не восполняли. Рико говорит, что это ерунда, не хочет слышать меня, утверждает, что об этом говорили бы, будь оно действительно так, и здесь есть логика, но это не объясняет существования такого количества химер. Я уверен, что их печатают. Но печатать не может абы кто один: это промышленный масштаб, и здесь нужно безумное количество сырья. А это деньги. Да и будь это в одном месте, существовали бы районы, где химер не было бы вообще, потому что они бы не добирались дотуда. Выходит, их печатают во многих местах. Но это не под силу одному полису, организации или чему-то еще. Здесь должны участвовать все полисы. Но зачем? Зачем им это? Возможно, это бред, но, может, девять гигантов вовсе и не погибли?».
В ночной прохладе я думал о том, что, возможно, девять гигантов и правда не погибли, а стали чем-то другим. По-своему эволюционировали в нечто большее. Например, в полисы. Полисов ведь тоже девять. Неспроста же! Конечно, гиганты строили некие площадки-убежища и в этом даже соревновались, но, может, это было лишь игрой? Людей просто отвлекали от истинных целей строительства. Будь катастрофа реальной, хотя бы одна площадка не справилась бы, но они справились все и вместили в своё время множество людей. Тут невольно начнешь верить в заговор.
На очередной пересменке мы с Рико снова пили чай. Он выглядел каким-то уставшим и немного нервничал.
– Всё в порядке? – поинтересовался я.
– Да-да, всё хорошо, – ответил он, отворачиваясь.
– Точно? Выглядишь неважно.
– Да, всё нормально. Просто живот немного крутит.
– Поспи, я посижу, – сказал я. – Мне не сложно.
– Нет-нет, что ты! Всё хорошо. Сейчас прогуляюсь до кустов, а потом еще посплю, когда ты проснешься.
– Ну, смотри, – ответил я и направился в палатку.
– Ты это, – сказал он, покрутившись и почесав затылок, – удачи там...
– В смысле? – удивился я.
– Ну, со снами, – ответил он.
– А, ладно, – ответил я и залез в палатку.
Во сне мне вновь вцепилась в руку водная химера. Да-да, та самая. У нее, наверное, там уже коллекция – тысяча банок с моими кистями в болотной берлоге. До чего же мне надоело просыпаться от одного и того же! Идешь спать уже с каким-то отвращением, и только одна радость – просыпаться. Просто открыв глаза, понимать, что реальная жизнь лучше, чем царство Морфея.
Пока я сидел и приходил в себя, поглаживая Гем по обнаженной спине, в голову мне пришла мысль посетить какого-нибудь из погибших гигантов. Это смогло бы прояснить ситуацию с химерами. Вдруг их и правда печатают? Можно было бы прекратить весь этот ужас в регионе. Мир бы изменился! Возможно, даже стал бы прежним. Люди отвлеклись бы от звериных баталий и стали переселяться, избегая всех этих правил в полисах. Строили бы свою жизнь. Не исключено, что полисы стали бы разрастаться, снова превращаясь в государства, но могло бы быть и иначе. Мир стал бы больше для людей, и это создало бы новый мировой порядок.
Вдохновившись утренними мыслями, я поспешил сообщить об этом Рико. Радостный, выскочил из палатки.
– Знаешь, что я придумал? – сказал я, вылезая. – Можно проверить мою гипотезу...
Он не отвечал. Оглядевшись, я вообще его не увидел.
– Рико?! Рико, это не смешно!
Сердце застучало. В голову пришла мысль, что с ним что-то случилось. Я сразу же надел шлем и начал осматриваться через тепловизор. Но никаких следов не смог найти: поблизости никого не было, кроме меня и Гемеллы. Следов борьбы тоже не было. Как не было и вещей моего товарища. Это могло означать только одно: Рико ушел. Но я отказывался в это верить, стараясь его где-нибудь высмотреть. В голове я прокручивал последний разговор и понимал, что он действительно просто ушел, ничего мне не сказав. Обиды у него на меня не могло быть, своровать он ничего не своровал, все мои вещи были на месте. Какого черта случилось, я не мог понять. Если он ушел, то оставил бы записку, хоть что-то, а не просто, собравшись, внезапно исчез. Ведь так?
Но ничего не было. И я не понимал, как быть. Это стало для меня неожиданностью.
