Текст книги "Переживая прошлое (СИ)"

Автор книги: Александр Косачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Встав с качели, я подошел к ней, взял ее за руку, затем другой рукой легко коснулся ее нежного подбородка и приподнял лицо так, чтобы она смотрела на меня. Танины глаза блестели от слез, которые она пыталась сдерживать. Я поцеловал ее в лоб, затем обнял, утешая, похлопал по спине и сказал, стараясь сам себя не слушать.

– Скоро мы расстанемся. Пройдет время, и ты полюбишь другого человека. Затем родишь двоих замечательных детей, и все остальное будет словно во сне. В твоих грезах я останусь приятным воспоминанием. И эта любовь пройдет…

Она посмотрела мне в глаза, затем куда-то в пустоту:

– Должен же быть выход! Мы не должны все так оставлять.

– Эта любовь пройдет. Знаешь, я никогда тебе не говорил, но сейчас должен сказать. Я эту жизнь и свое детство проживаю второй раз. В прошлой жизни мы почти не общались и все, что у нас было, это поцелуй в щечку, который ты мне подарила, когда я угостил тебя яблоком. Не было нас и не должно было быть. Мы через годы списались с тобой в интернете, ты была вполне счастливой, а затем через пару лет вышла замуж. Я был женат на другой девушке, а с тобой мы никогда не были вместе, – немного помолчав, я продолжил: – Помнишь ту песню, которую мы с тобой пели? «Что происходит, друг? Ты спрятался от мира и не звонишь, –напел я. – И кто же теперь нас так рассмешит, как ты? Ты мой супергерой, не погибай в сюжете своих страниц. Мне без тебя здесь мир не победить. А помнишь, как вчера мы выбегали под сумасшедший дождь, и весь твой смех был будто последний день. Что происходит, друг, как будто ты не видишь больше в небе звёзд. И я совру, я вру тебе, что их там просто нет, но…».И тут мы запели припев вместе : «Я с силой океана, с любовью всех сердец, тебе признаюсь, что ты мой, ты мой друг. И мне нужно очень мало, лишь хочу, чтоб ты не врал, когда ответишь, что я твой, я твой друг».

– Эта песня выйдет только в 2013 году, ее автор даже не представляет, что сможет сочинить такую замечательную песню. Через годы найди ее автора, dom!No, и ты убедишься, что я говорил правду. Хотя к тому времени ты уже будешь замужем, – ощущая, как сдавило грудь, продолжал я. – В конце концов, мы можем пообещать друг другу, что сделаем все, чтобы быть вместе.

– Обещаешь? – спросила она, тем самым поразив меня. Ее даже не волновало то, что я рассказал ей о будущем. Это означало, что она меня любит и, конечно, как я мог ей ответить «нет»?

– Обещаю…

Дома я, как всегда при обдумывании, ходил кругами. В голове был бардак, и я даже не знал, с чего начать. Выполнить обещание? Уехать с ней сейчас? Забыть? Пустить все на самотек? Люблю ли я ее? Мыслей было много, я ходил, не решаясь сделать выбор и, как любой нормальный психотерапевт, начал по порядку. Сев на пол, я начал писать себе вопросы, а затем отвечать на них:

«Чего ты хочешь от жизни?» – «Не знаю… наверное, обрести спокойствие с женщиной, которая меня поймет».

«Ты говоришь: не знаю. Ты не уверен?» – «Я не знаю, в чем можно быть уверенным».

«Эта девушка, будущая женщина, она тебя устраивает как искомая половинка или ты просто привык к ней?» – «Не знаю, она маленькая еще. Сейчас я к ней привык. Любить не люблю, но и отпустить не хочется».

«Готов ли ты ради нее покинуть родной дом, уехать жить в другую страну и прожить с ней остаток дней? Понимаешь, что оставшись, ты потеряешь только ее, а если уедешь, ты потеряешь все остальное?»

Хм… На какое-то время я задумался, но после продолжил: «А что у меня есть сейчас?»

«Ты сам мне должен это назвать» – «Ммм… знание законов, будущего».

Неожиданно я понял, что лучший вариант – это заработать денег, достигнуть восемнадцати лет, и если она будет все так же дорога мне и жива в моей памяти, то нужно будет просто бросить все и уехать. В любом случае, так просто уехать бы не вышло, возникли бы проблемы с переездом. Это был рациональный вариант, но правильный ли? Этот вопрос меня начал мучить. Как решить, что правильно, а что нет? Психологов учат, что если совесть не мучает, значит, поступаешь правильно – относительно себя. Но как можно говорить о совести, если дело в другом? Так весь вечер ко мне приходило понимание и тут же развеивалось.

Как шатка человеческая позиция относительно какого-то решения! Ее легко изменить, сломить, извратить, заменить – да что угодно сделать! Сейчас я тосковал по работе, такие решения легко разрешались через пациентов. Контрперенос очень хорошо помогал. Он возбраняется, но это дело совести, а, как известно, что не мучает, то и не вредно.

Время шло, и одна из встреч с Таней заставила меня хорошенько задуматься о решении. Мы тогда сидели у водоема, она прижала ноги к себе, крепко обняла их и, дрожа, выдохнула:

– У меня мама часто повторяет: мягко стелешь, да жестко спать, – начала Таня. – Вот ты мне рассказал то, что со мной будет, а что мне теперь делать с этим? Вроде все хорошо, и муж, и дети, да только ты сам говорил, что в прошлой твоей жизни все было по-другому. И где уверенность, что все повторится так же? Я же не любила тебя раньше, правильно?

– А что мы можем? – ответил я, хотя сам задумался над ее словами.

– Можем? – переспросила она. – Поверить в то, что все у нас может быть!

В Тане я больше не узнавал ребенка, она говорила как взрослый человек, и с ее мнением приходилось считаться. Разве можно ее упрекнуть? Загнанный в угол человек делает намного больше, особенно если в угол его загнали собственные желания. Она искала выход, и я позволил ей убедить себя. Ведь надежды всегда лучше пустой беды.

– А ты готова ждать? – посмотрев на нее, спросил я.

– Мне кажется, это будет сложно, но это лучше, чем ничего. Говорят же, что после смерти надежды остается только холод.

– Когда ты успела стать такой? – удивился я.

– Какой такой?

– Взрослой.

– Ты мне сам постоянно говорил, что мы – взрослые люди, и что слова играют важную роль, и что словами человека можно убедить в чем угодно, нужно только подобрать правильные, как ключик к замку, – не колеблясь ни секунды, ответила она.

– Верно, – ответил я и задумался. Разве не такую женщину я искал? Она же слушает все и впитывает не хуже губки. А что нужно мне? («Чего ты хочешь от жизни?» – «Не знаю… наверное, обрести спокойствие с женщиной, которая меня поймет»). Я размышлял, а она все говорила и говорила, а затем стукнула меня по плечу и спросила:

– Саш, ты слышишь меня?

– М? Да, конечно, – ответил я.

– Что «да, конечно»? Расскажи, как все было в прошлой жизни.

«Подростки!» – подумал я про себя. – «Верят во все, что ни скажешь. Хотя это ведь самая настоящая правда. Разве будет плохо от того, что я ей что-то расскажу? Все равно все уже по-другому».

– Я был жутким двоечником…

– Ты?! – перебила она меня.

– Да, – улыбнувшись, продолжил я, – в десятом классе получил двенадцать двоек и не закончил даже первое полугодие. После поступил в лицей, выучился с повышенным разрядом, потом попал в психиатрическую больницу от военкомата.

– Ого! – воскликнула она. – И как там?

– Спокойно, – немного помолчав, я продолжил: – Именно там я стал читать различные статьи, а позже перешел на книги. А знаешь, с чего начал? С пикапа!

– С чего? – спросила она.

– Пикап. Так называют знакомства для соблазнения. Я тогда был влюблен, и мне хотелось просто узнать, как ко мне относилась одна девушка. Я ее когда-то любил. Она через пару лет стала наркоманкой, и после я никогда о ней не слышал. Я читал сначала про пикап, затем что-то более серьезное. Затем снова влюбился, начал читать эзотерику…

– А это что? – она с любопытством разглядывала меня.

– Это… познание самого себя в связке со вселенной. Что-то мистическое и трансцендентальное. Было интересно, пока я не вырос из этой волшебной абракадабры. Хотя в карму так и не перестал верить.

– Я знаю, что такое карма, – довольная, произнесла она. Я рассмеялся.

– Потом… – хотел было снова начать я, но она засмеялась, бросила в меня пучком вырванной травы и мы начали бегать друг за другом. Продолжения рассказа о прошлом никогда не было, только обрывки каких-то отдельных, на то время важных фрагментов былой жизни.

Лето заканчивалось, и мы на какое-то время даже забыли, что впереди Танин отъезд. В сентябре ее родители забрали документы из школы. Она напросилась посещать занятия в качестве вольнослушателя, якобы чтобы не делать пробелов в знаниях, а на деле все понимали, что мы просто хотели подольше побыть вместе. И учителя, конечно, поняли нас: ни один из них не был против Тани.

Мы жили с комом в горле и как можно больше времени проводили вместе. Мне хотелось что-нибудь оставить ей после себя, чтобы она меня навсегда запомнила. Взяв денег, я уехал в город, чтобы купить ей медальон, в котором можно было разместить наши фотографии. Приехав, я осознал, что мне никто не поверит, что это мои деньги, и я могу просто попасть в милицию. Пришлось искать того, кто мог мне помочь. В Челябинске я пришел на Кировку и там стал высматривать кого-нибудь подходящего. Поскольку я был психотерапевтом, а изначально еще и социальным работником, я безупречно разбирался в людях и поэтому долго не мог определиться. Глупо было просить того, кто обманул бы. Вскоре я приметил одну женщину, она сидела одна, словно мысленно была совершенно в другом месте. Рядом с ней лежала сумка, из нее торчал край книги, по обложке я понял, что это С.Н. Лазарев «Диагностика кармы». В принципе, лучшего варианта не было. Сомнение вызывало лишь ее строгое выражение лица. Деваться было некуда, попытка не пытка. Я сел рядом с ней с той стороны, с которой не было сумки, чтобы она не подумала, что я хочу ее украсть.

– Вы верите в Бога? – спустя какое-то время, спокойно спросил я с легкой улыбкой. Но она меня не услышала. Я скривил губы. Затем легко подергал ее за рукав, чуть выше локтя, чтобы она не подумала, что я хочу украсть у нее часы. Она встрепенулась. Я понял, что прежний вопрос уже не актуален, и задал другой:

– Простите, вы мне не поможете?

– А? Да, в чем дело? – приходя в себя, спросила она.

– Я когда проходил мимо, то увидел, что у вас в сумке находится книга, – глядя ей прямо в глаза, сказал я.

– А, эта? Да, мне ее подруга посоветовала, но я ее не поняла. Так что вряд ли я смогу тебе чем-то помочь. Я и себе-то не могу.

– А давайте я помогу вам, а вы поможете мне? В этом ведь нет ничего сложного. К тому же, чтобы что-то понять, нужно быть открытым знанию.

Женщина озадаченно посмотрела на меня и ответила:

– Чем я могу помочь тебе, молодой человек?

– Давайте сначала я вам помогу? – предложил я. Таким образом, помогая ей, я ставил ее в положение должника, и у нее не было шансов мне отказать. Принцип «ты мне – я тебе».

– Ну, хорошо, – улыбнулась она, посмотрев вверх, а затем влево. Я знал, что когда человек смотрит влево, он вспоминает, а значит, я был на верном пути. До этого я убедился, что она не левша: она сидела, скрестив руки, и правая кисть смотрела вверх.

– Вот у меня все есть для семьи: деньги, престижная работа, сама недурна, но с мужчинами не везет. Требований особых не выдвигаю, но почему-то они меня обходят. Я и к гадалке ходила, и у психолога была, и у бабки, которая обещала «отшептать». Все бестолку… Вот такая у меня беда: все есть, чтобы была семья, а семьи нет.

Для меня ситуация была рядовой. Ходила не к тем, еще и психолог плохой попался, не смог найти правильный подход. В глубине души мне даже было смешно, потому что она думала, что говорит с обычным мальчиком, а на деле – с врачом подходящего профиля.

– А вы не старайтесь быть с мужчинами первой. Все ведь знают, что они любят быть первыми, так зачем им та женщина, которая будет их подавлять? Не говорите о том, кем работаете, оденьтесь простенько, когда будете гулять. Представьтесь обычной домовитой женщиной. Единицы мужчин могут быть с карьеристками, – забывшись, начал я ей объяснять. Она смотрела на меня и, кажется, все понимала.

– Мне психолог говорила что-то подобное, но я ее тогда не поняла. Надо же! Откуда ты это знаешь? – спросила она. Я понял, что сказать правду будет неимоверно глупо, и выдал самое реалистичное, что пришло на ум:

– У меня папа работает психологом. И я иногда слушаю, о чем он говорит с клиентами.

– Хм… – озадаченно произнесла она.

– Мне удалось вам помочь? – спросил я, чтобы получить подтверждение, а значит, и помощь в ответ.

– Да, удалось. Даже не ожидала.

– Я рад. А сейчас не могли бы вы помочь мне?

– Да, конечно, а что случилось? – ответила она.

– Дело в том, что у меня есть девушка, и мы любим друг друга, но ее родители решили уехать в другую страну. Она не может остаться, а я не могу уехать. Я решил, – опустив глаза, продолжил я, – что мне нужно сделать ей подарок, чтобы она обо мне помнила. У меня есть деньги, их мне мой отец давал за то, что я перенимал у него знания. Он решил так меня мотивировать. Но сейчас он уехал читать доклад в Казань, а мама болеет, и я боюсь, что мне просто не поверят, что это мои деньги, и вызовут милицию, а маме и так плохо, я бы не хотел ее дергать.

Женщина посмотрела на меня с умилением, у нее заблестели глаза, и в этот момент я понял, что еще немного – и она бы заплакала. Немного подумав, женщина сказала, что согласна помочь. Мы дошли до ювелирного магазина, по дороге я рассказал ей, что хочу купить кулон, где можно внутри разместить две фотографии. В магазине я быстро нашел то, что нужно: золотой кулон с камнями. Моя спутница, конечно, была удивлена, но ничего не сказала, пока мы были в магазине. Но спускаясь по лестнице, произнесла:

– А ты, видимо, ее сильно любишь, раз потратил столько денег на нее. Эх… меня бы кто-нибудь так любил!

Услышав это, я развернулся, поднялся на пару ступенек вверх и поцеловал ее в щеку.

– Спасибо вам, вы мне очень помогли. Надеюсь, у вас скоро все наладится!

Мы тепло распрощались друг с другом. Я уже ехал в автобусе и вспомнил, что в прошлой жизни она была моей пациенткой. У нее был маниакально-депрессивный психоз. Мне не удалось его вылечить, но я смог уменьшить симптоматику. Долго о таких вещах я не думал, чтобы не мучить себя переживаниями, поэтому по привычке начал думать о другом.

Благополучно добравшись до дома, я нашел две фотографии, вырезал лица, вставил их в кулон, написал небольшую записку, все это аккуратно упаковал в коробочку, которая продавалась с кулоном, и завернул ее в специальную подарочную пленку. Затем спрятал на сеновале до нужного времени, а сам, чтобы не мучить себя размышлениями и мечтами, лег пораньше спать.

Глава VI

Тане оставался один день до отъезда, и мы провели его вместе.

– Через какое-то время я найду тебя в интернете, в сети «Вконтакте» – позже ты узнаешь, что это, – сказал я ей. – Меня искать будет бесполезно, поэтому я сам тебя найду. Когда это произойдет – сложно сказать, но думаю, что года через два. Сейчас уже сложно вспомнить.

– Два года?! – растерянно переспросила она.

– Да, а пока мы будем друг другу писать, большего нам все равно не дано. Со временем будем созваниваться, но это будет очень дорого. Так что на звонки не стоит особо рассчитывать.

– А когда мы встретимся?

– Я не знаю, Танюш, – на выдохе сказал я. – Жизнь любовь не жалует.

– Почему так? Почему мы должны расстаться?

– Если б я знал …

Мы провели весь день вместе и под вечер были у нее дома. Сидели вместе с ее семьей, а потом она позвала меня за собой в комнату. В комнате был выключен свет. Она закрыла за мной дверь и начала целовать.

– Давай попробуем, – шепотом предложила она, запустив руки мне под футболку. На секунду я растерялся – много лет прошло после последнего секса. Затем собрался, поймал себя на мысли, что если она познает секс, то шансов, что она меня дождется, будет меньше.

– Нет, Тань, – убирая ее теплую руку из-под футболки, произнес я. – Оставим это на потом, когда встретимся снова. Маленькие мы еще.

– Нормальные мы! Кто знает, когда мы увидимся?! – возмутилась она. Я в свою очередь крепко обнял ее и прошептал ей на ушко: – Придет время, и мы сделаем это, а сейчас слишком рано.

Она долго не хотела соглашаться, но мне удалось ее уговорить. Стараясь сделать наш последний вечер красивым, мы зажгли свечи, укрылись теплым пледом, налили себе кофе с молоком и запели нашу песню: « Что происходит, друг? Ты спрятался от мира и не звонишь. И кто же теперь нас так рассмешит, как ты…»

Ближе к ночи я отправился домой. По пути мне встретилась пьяная компания.

– Эй, ты кто такой? – крикнул один из них.

Реагировать я не стал. Знать их знал, но они меня не знали.

– Ты глухой или борзый? Слышь!

– Да пошел ты к черту! – неожиданно для самого себя крикнул я.

Меня тут же догнали. Самый оскорбленный ударил меня по щеке, другой ударил по животу. Я даже ничего не успел сделать.

– Эй, вы! – услышал я знакомый голос. Это был Виталя. Разговаривать он ни с кем не стал и сразу перешел к избиениям. К нему подключился его друг. Через пять минут все закончилось: пьяные хулиганы валялись на земле. Справиться с ними особого труда не требовалось, потому что они еле стояли на ногах. Однако мне одному это было не по силам.

– Ты нормально? – спросил Виталя, отряхивая меня.

– Да-да, нормально, – ответил я, хотя на деле сильно болел живот.

– Завтра утром не забудь прийти, – похлопав меня по плечу, сказал он, а затем удалился.

Остальную часть пути я прошел без происшествий. Дома ничего не ел, а только попил чаю и всю ночь наворачивал круги по гостиной. Было тяжело осознавать, что еще немного – и она уедет, оставив меня одного. От боли мне сдавливало грудь и возник ком в горле. Поспать удалось всего два часа. За это время мне приснился сон. Во сне Таня вела меня за собой, держа за руку, а затем мы зашли в толпу людей и наши пальцы соскальзывали один за другим, пока мы не потеряли друг с другом физический контакт. Я проснулся весь холодный и начал снова наворачивать круги, а потом отправился попрощаться с Таней.

Дорогу я решил выбрать другую. Держа в руке подарок, я шел довольно быстро, но когда выворачивал из-за крутого угла, наткнулся на все ту же пьяную компанию. Шансов убежать не было, а отпор я просто физически не мог дать ни одному из них.

– Опа! А вот и наш красавец! – схватив меня за футболку, произнес один из них.

– Парни, мне надо…, – начал я, но был тут же перебит ударом в живот.

– А что это у тебя за коробочка? Дай-ка сюда!

– У меня девушка сегодня уезжает!

– А у меня она каждый день уезжает, и ничего, живой же! – издевался он. Я хотел вырваться и выхватить коробочку, но был встречен чередой ударов, свалился на землю и согнулся от боли.

– Она через полчаса уедет! Парни, я же никуда не денусь, сам приду после прощания!

– Нам было больно вчера, а тебе будет сегодня. Ничего, научишься старших уважать.

– Да ладно, парни, давайте отпустим, пусть попрощается, никуда ведь не денется, – сказал Женя, но его никто не поддержал. После они на этой почве поругались, и он ушел домой. Оставшиеся двое меня продержали два часа, забрали дорогой кулон, а напоследок одарили пинком. До Таниного дома я добежал быстро, но было уже поздно. На глаза накатили слезы, и даже не из-за того, что она уехала, а из-за того, что я не попрощался. Все это время у меня горели уши и лицо – она явно меня вспоминала, а я не мог к ней прийти из-за каких-то козлов! Знания психологии не помогли мне в банальной стычке с парой дегенератов. Я обозлился на свои знания и проклял все, что мог. Все, кроме Тани.

По дороге я мысленно запел песню: « Мне без тебя здесь мир не победить. А помнишь, как вчера, мы выбегали под сумасшедший дождь? И весь твой смех был, будто последний день… Что происходит, друг, как будто ты не видишь больше в небе звезд. И я совру, я вру тебе, что их там просто нет…»

На календаре был конец октября. Две недели я не ходил в школу. Вроде бы и был психотерапевтом, но меня это ни капли не спасало. Когда психотерапевт или психолог находится в эмоциональной яме, тут все гораздо сложнее, потому что они всё понимают, всё знают, но сами же себя топят и не позволяют себе вылезти, потому что знают противопоставление к каждому методу. Конечно, психотерапевта было бы сложно достать, да и дорого, он еще толком и не помог бы, поэтому лучший доктор для меня был бумажный. В прошлом, когда мне было двадцать лет, мне помогла книга С.Н. Лазарева. Тогда она перевернула жизнь с ног на голову и страдание от неразделенной любви прекратилось. Причем довольно быстро. Я хотел повторить фокус: съездил в город и купил его более раннюю книгу, потому что та, что была мне нужна, еще не была написана. Я прочел ее, и лучшее что я смог к себе применить, это то, что это испытание нашей любви. А еще, это могла быть расплата за Вову. В голове промелькнул момент, когда я упал на банку. С другой стороны, она не разбилась и даже не повредилась и, более того, у меня все получилось. Совесть тогда не мучила, справился я со всем легко, и Тане помог, и ее сестре, а значит, дело было не в этом. Если же это испытание любви, то почему я не смог подарить кулон? Он мог привести к смерти Тани? Ее бы начали грабить, она бы в него вцепилась, и ее бы убили? Может, еще что-то? Я так просидел минут двадцать, перечисляя разные причины, пока не понял, что это не имеет никакого смысла. Факт в том, что мы не попрощались, и я не передал кулон. Не больше. Затем я перестал себя мучить, потому что настоял на мысли, что она мне напишет письмо, и я ей все объясню. Было сложно еще из-за того, что, кроме нее, я ни с кем толком не общался, были лишь приятельские отношения. Нельзя было все держать в себе, потому что стресс накопился бы, и я бы сорвался. А значит, нужно было найти того, кто знал бы то же, что и Таня. Я поставил себе цель найти друга.

В школу я пришел в начале ноября, предварительно солгав врачу, что до этого не мог прийти. Врач был в запое, и ему было плевать, что и как. Он просто расписался, поспрашивал, я, разумеется, поднял давление, пожаловался на астению и так далее. Все прошло успешно. Еще бы врач по профессии неудачно соврал…

Учителя особо не спрашивали, почему меня не было. Лишь классный руководитель кратко поинтересовался:

– Таня уехала? – спросил он.

– Да, – с трудом выговорил я.

– Как себя чувствуешь?

– Неважно...

– Ну, ничего, время лечит, как говорится. Если нужна будет помощь или совет – не стесняйся.

В маленьких школах все на виду и поэтому все друг о друге знают. Наш классный руководитель сам по себе был заботливым и поэтому его реакция меня не удивила. В классе меня восприняли с сочувствием, особенно женская половина. Я сидел один, поглядывал иногда в сторону пустого стула и тут же злился. Ненависть охватывала из-за того, что та компания не дала мне попрощаться с Таней. Мстить, конечно, было не лучшим делом, но чем-то я должен был себя занять, куда-то выплеснуть энергию. Совесть меня не мучила бы, потому что мне были плохо понятны чужие чувства, я знал их больше на уровне своих посредством ассоциаций. Не зря же иногда пациенты кидались на меня во время переноса в психоанализе. Это нормально, когда больные люди лечат других больных, стараясь сделать их здоровыми.

Первое время было очень сложно жить в одиночестве. Я привык к Тане, а в прошлой жизни – к детям. Меня раздирала тоска. В один из вечеров я задумался: а не потому ли я живу эту жизнь заново, что в прошлой отказался от любви? Вспомнились слова С.Н. Лазарева о любви, что ее нельзя убивать в себе, нельзя жить ради денег. А что в итоге? В моей голове родилось сомнение: а не уехать ли вслед за Таней? Но аргументов было недостаточно. Люди по природе своей неуверенные существа, им нужен тысяча и один повод, чтобы решиться на что-то.

Спустя некоторое время я встретил Женю. Он был один и сам подошел ко мне.

– Здорово! Ты не обессудь, что так вышло. Видит Бог, я не хотел, чтобы так получилось, – протягивая руку, произнес он. Я пожал руку в ответ, кивнул, что все в порядке, и он продолжил:

– К сожалению, твой подарок я не смог забрать, но вот записку уберег. Уже, наверное, месяц с собой ношу, – протягивая ее мне, продолжал он. – Ты, если что, обращайся, я тебе помогу, – с этими словами он развернулся и ушел, не дожидаясь моего ответа. Видимо, понимал, что ожидать нечего, а может, просто нервничал и не решился что-то услышать в ответ, чувствуя свою вину.

Сам я мыслями был не там, где было мое тело. Я помнил каждое слово, написанное в записке. Специально выучил, чтобы, вспоминая Таню, мог в своей голове представлять, как бы она ее читала. Видимо, не судьба или просто не свезло. Я вспоминал, как писал записку, вспоминал, сколько эмоций в нее вложил, и как было тяжело написать что-то красивое. Короткое послание, в котором заключен смысл жизни двух маленьких людей. Представляя, что она читает ее, я мысленно повторял: «Целую жизнь я прожил так, словно у меня будет вторая попытка. И вот жизнь прошла, а я, словно опьяненный, стою в нерешительности и пытаюсь сказать те слова, которые ты не просила меня говорить, но каждый день повторяла сама…».Не выдержав, я пошел к школе, чтобы пробежаться. Мне это было нужно, чтобы выплеснуть эмоции и не натворить бед.

Возвращаясь домой, я увидел в почтовом ящике письмо. Оно было от Тани. Меня поражало, как же жизнь любит сваливать все в кучу! Ты еще не пережил первую новость, как в твою жизнь уже врывается вторая. Я был рад, что наконец-то пришла весть, и несчастен от того, что не знал, чего ожидать. Накидываться на письмо я не стал, принес его домой, положил на стол, походил кругами, но не тронул. Я специально ждал вечера, потому что вечером эмоции сильнее, и, чтобы все выплеснулось сразу и разом стало легче, я ждал.

Вечер пришел, время до него тянулось мучительно долго, но я справился. Взял свечку, спички, записку, письмо и немного благоразумия, чтобы на эмоциях не сделать какой-нибудь дикости. Зашел в гараж, сел в машину на заднее сидение, зажег свечу. С дрожью открыв конверт, я вытащил письмо. Из него выпала фотография Тани. Я улыбнулся ее изгибам губ, выждал некоторое время и начал читать.

«Привет, мой родной! Столько всего накопилось, но я даже не знаю, с чего начать. Наверное, с того, что было очень больно, что ты не пришел. Я ждала, хотела поцеловать тебя напоследок, всех задержала, а все зря. Не знаю, что с тобой случилось, и это сильно меня тревожит. Может, ты проспал? Или заболел? Что-то случилось? Напиши обязательно, почему не пришел. Я очень за тебя переживаю.

Пока мы ехали, я вспомнила, как мы вдвоем однажды разжигали костер, и ты себе нечаянно поджег рукав. Это, наверное, единственный раз после отъезда, когда я действительно смеялась. Ты еще тогда немного обжегся, а я поцеловала место ожога, и ты мне сказал, что теперь не больно, хотя я после узнала, что тепло моих губ обжигало. Глупая я, не то что ты! И почему не сказал? Впрочем, это не так важно. Главное– мы были вместе, и я рада, что мы есть друг у друга.

Доехали мы без происшествий. Тут все на немецком языке, и я немного теряюсь: это совершенно другой мир, не то что Россия. Словно я попала в кино, которое мы как-то смотрели. Все строго, немного холодно, а без тебя я совсем замерзла. Не представляю, как буду без тебя здесь! Я тут никого не знаю и не знаю немецкий. Просто инопланетянка какая-то. Боже, как я соскучилась без тебя! Прошу сил, обращаясь к пустоте, но это слишком тяжело. Я так привыкла, что ты рядом. Как же невыносимо это чувство одиночества! Надеюсь, ты думаешь обо мне и ждешь этого письма. С этим переездом я стала какой-то неуверенной. Все новое и необычное, сложно быстро перенастроиться.

Что ж, я написала уже много, пора заканчивать. Как будут новые вести, я сразу же напишу. Сильно люблю и безумно скучаю, жду не дождусь письма и прошу у неба встречи! Пожалуйста, дай мне знать, что МЫ существуем и обязательно встретимся и будем всегда вместе!

Твоя Татьяна»

Прочитав письмо, я провел пальцами по фотографии, в горле у меня появился комок, глаза заблестели от слез. Прижав ноги к себе, я достал ту самую записку, которую хотел ей передать, и поднес к пламени свечи. Она медленно начала гореть, а я повторял про себя строки, что были на ней написаны.

Письмо означало, что она добралась до места. И было больно даже не от того, что она уехала, а от того, что она уже там и уже не вернется. Вроде взрослый человек, а вел себя как мальчишка. Я вышел из машины во двор, мне нужен был воздух. Посмотрел на звезды и мысленно сказал:

– Мы будем вместе! Будем!

Так у меня появилась новая цель.

Весь следующий день я думал, как заработать денег, и неожиданно до меня дошло, что я их потерял! За эти годы цены изменились, и те деньги, что были на моем счету, за четыре года составляли двадцать восемь тысяч, а цена на дом поднялась с шестидесяти пяти до четырехсот пятидесяти тысяч рублей. Больно было осознавать, но я все потерял. То время, что я был с Таней, я не заботился о деньгах и совсем выбросил из головы мысль о том, что цены изменятся. Взорвавшись, я ударил кулаком об стену, а поскольку стена была очень твердой, я сломал правую кисть. Когда до меня дошло, что я еще и письмо написать не могу, нервы мои совсем сдали. Мир катился к чертям, все рушилось, девушка уехала в другую страну, руку сломал, денег не было, друзей тоже. Я не представлял, что делать, но нужно было придумать. А ведь был еще и возраст, в котором сильно не разгуляешься, – всего-то четырнадцать лет!

Так жизнь меня сломала: я лежал на лопатках и не мог встать. Вдобавок я боялся, что на мои плечи может свалиться что-то еще. Я бы это, конечно, пережил, но смог бы после этого встать во весь рост и чего-то добиться – это еще вопрос.

Глава VII

Однажды наступает момент, когда просто начинаешь верить в себя. Так и случилось со мной. Я верил, что у меня все получится, и действительно получалось. Мысленно я беспрестанно повторял: «Я сильный, я справлюсь, я все смогу!!!». Учебу быстро наладил, цветной металл стал принимать активнее, письмо написал со сломанной кистью – получилось коряво, но зато я сделал это сам, без чьей-то помощи. Все это сильно меня стимулировало и настраивало на победу. Однако, сколько ни иди вперед, всегда будут сложности. Они не заставили себя долго ждать.

– Сань, ну прими, ну очень нужно! Я в следующий раз больше принесу, – говорил мне местный алкаш. Информация дошла и до них, и теперь они таскали буквально по проволочке, чтобы набрать на бутылку. Это осложняло бизнес тем, что меня постоянно отвлекали по пустякам, к тому же они могли пробраться ночью к нам домой и обворовать. Это, само собой, не могло радовать, и нужно было сразу дать от ворот поворот, иначе я рисковал все потерять.

– Ты знаешь, что я принимаю от одного килограмма, меньше мне нет смысла принимать, зря потрачу время.