Текст книги "Точка перехода (СИ)"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Подумаешь, поляк! А я – русский. И что, мне теперь из-за этого от идеи Украинской Самостийной Соборной Державы отказываться? Я же ему всего лишь про теорию рассказывал, а он мне – сразу в глаз!

Территория Ордена, Порто-Франко, 18 год, 10 месяц, 25 день, пятница, 14:50

Вот и дождались мокрого сезона.

Нет, дождь вовсе не начался разом, будто его рубильником включили. Просто последние дней десять погода становилась всё менее солнечной, сначала появились лёгкие облачка, потом облачность со стороны океана затягивала небо всё сильнее, а в последние дня три-четыре иногда лёгкий дождичек сбрызгивал. Настолько лёгкий, что даже пыль прибить не мог.

Тёща моя за несколько дней, проведённых в Порто-Франко, отошла от шока, и теперь смотрела на жизнь уже не так мрачно. Хотя курьёзов хватало.

Например, возвращаясь с рынка, я как-то увидел "плечевую", топавшую по тротуару, картинно повиливая попкой. Припарковавшись, я выскочил из машины и окликнул её:

– Зинаида!

Шлюха меня узнала и разулыбалась в ответ. После обмена любезностями, я перешёл к делу.

– Я тут наслышан про твою эпопею с украинскими хлопцами. Слушай, ты бы замолвила за них словечко перед своими хозяевами. Пацаны же не знали, что ты на работе была, вот и начудили.

– Они не знали, а у меня из зарплаты эти деньги вычли!

– Давай, я с ними переговорю, вернут парни эти деньги и тебе, и хозяевам твоим. Они же хоть и балбесы, но вроде бы безобидные ребята. Жалко будет, если румыны их где-нибудь прирежут!

– Прирежут! Это точно! Если узнают, что они так и не смылись из Порто-Франко. И действительно мальчики классные! Сладенькие! – облизнулась Зинка. – Ладно, намекну я романештам, что видела их случайно на улице, и те извинялись и обещали деньги вернуть. Где их искать-то, если всё нормально с румынами сложится?

– А если не сложится? Их же тогда не ты искать будешь, а гориллы, под которыми ты ходишь.

– Не переживай! Я же не дура, чтобы своих клиентов под нож или пулю подставлять. Сначала скажу, что видела, извинялись, хотели деньги вернуть, а если румыны упрутся и начнут интересоваться, где их искать, заявлю, что они собирались до начала дождей в... Нью-Портсмут уехать.

Я рассказал Зинке, где работают эти обалдуи, и она кивнула в знак того, что место она представляет.

– Ну, а сам ты, красавчик, почему ко мне не ходишь?

– А ты не помнишь, что я с молодой женой сюда перебрался? – кивнул я на стоящую на противоположной стороне улицы машину.

– Ну, смотри. В жизни всякое бывает...

Наташа потом мне рассказала, что в это время происходило в машине.

Тёща долго вертела головой, а потом не выдержала:

– Это что за женщина?

– Да так, Колина знакомая. Проститутка...

– ЧТО??? ПРОСТИТУТКА???

– Мам, а чему ты удивляешься? Я же тебе рассказывала, что здесь огромный квартал красных фонарей и десятки публичных домов.

– Рассказывала. Но чтобы у моего зятя была знакомая – проститутка!!! Ты глянь, как он мило с ней беседует! И ты спокойно на это смотришь???

– Мама, а ты считаешь, что я должна выскочить из машины и выцарапать ей глаза? Мало ли, что Коля с ней может обсуждать?

– Нет, ты этого не должна так оставлять!

– Мама, не лезь, пожалуйста, в мою семейную жизнь! Мы сами разберёмся! – фыркнула супруга.

Именно поэтому, когда я вернулся в машину, они обе сидели насупленные. И так и не заговорили друг с другом, пока мы не вернулись домой.

Гарным хлопцам я разговор с Зинкой передал, за что они меня от всей души благодарили. И тут же упали на хвост.

– Слушай, у тебя забор у дома высокий?

– Ну, метра два с хвостиком, наверное...

– Можно, мы свою БРДМ к тебе во двор на мокрый сезон загоним? Куда-нибудь возле стеночки приткнём, чтобы не мешалась...

– А что случилось?

– Да типы какие-то мутные вокруг неё начали на парковке вертеться. Вчера охране даже пришлось в воздух стрелять, чтобы отогнать. Боимся, понравилась она кому-то. А если у тебя за забором будет стоять, никто её и не заметит. Не, ну если надо – мы тебе как за платную парковку заплатим...

В общем, теперь "бардак"-кабриолет маячил под забором на участке нашего дома. А поскольку у самих "строителей УССД" мозгов не хватило поставить на машину сверху штатный тент, пришлось заставлять их это сделать "с пинка": сезон дождей уже напоминал о себе, а плавательный бассейн из БРДМ – просто никакой...

Трофейную «Бандейранте» мы тоже до дождей перетрясли. В смысле – и более тщательно на предмет тайников порылись, и нормальное ТО провели, и мелочи, вроде не горящих лампочек и закисших контактов аккумулятора, исправили. Тайник добавил в нашу коллекцию трофеев ещё граммов сто разномастной ювелирки и пару стограммовых орденских брусков золота. Похоже, банда действительно специализировалась на грабежах одиночек, и в машинах прятались лишь заначки, либо закрысенное от подельников. Где была их база, аккумулировалась ли награбленные суммы на счетах или в тайнике, нам уже, увы, не узнать. Всю ювелирку я отнёс в Банк ордена, а слитки оставил в качестве резерва. Две пачки патронов к найденному ранее «Кольту-Питон» можно и не считать за вновь обретённую добычу.

Лишнее оружие из числа трофеев – пулемёт М-60 и одну FN-FAL – я сдал в оружейный магазин, взяв вместо них для тёщи пистолет-пулемёт МП-5. Она хоть и упиралась, не желая связываться с оружием, но мы все в один голос задавили её, и теперь Наташа взялась дважды в неделю натаскивать мать по стрельбе. В этом, кстати, и пригодилась "Бандейранте", от которой, как от трофея, отказался Дед, заявив, что он и на "Дакаре" почти не катается. Забегавший в гости Семёнов примерно оценил Тойоту, и я, несмотря на протесты Ивана Андреевича, перечислил её стоимость на дедов счёт.

При перетряхивании Тойоты выявилось побочное занятие моего тестя на Старой Земле: оказывается, инженер по КИПиА уже года три "ковырялся в мозгах" новомодных (для России) инжекторных бензиновых двигателей и дизелей. Не только российского производства, но и иномарок. То есть занимался перепрошивкой блоков управления двигателей, адаптируя их к некачественному отечественному топливу и улучшая рабочие характеристики моторов. Причём, работал не только с новомодными блоками управления, где программа записывается на флеш-память, но и с микросхемами, данные на которых стирались ультрафиолетовым светом.

"Бандейранте", которую я "зарезервировал" для разъездов Наташи по городу, имела систему непосредственного впрыска топлива, и Виктор Сергеевич, поколдовав над управляющим блоком с помощью своего вывезенного со Старой Земли оборудования и ноутбука, теперь гарантировал, что двигатель переварит солярку любого качества. При этом расход снизится на целый литр, а мощность возрастёт.

– За счёт чего? – удивился я, зная, что в механике чудес не бывает.

– Там много факторов. И оптимизация параметров впрыска, и заложенные конструкцией внутренние резервы, и, пусть уж простят меня экологи, кое-что можно выгадать, снизив требования по выбросам.

Но проверка машины на ходу показала: приёмистость действительно выросла, а под капот Тойоты будто бы засунули несколько дополнительных лошадей.

Разумеется, я захотел того же самого для своего "Дефендера", и эффект получился ещё круче. Тесть это объяснил наличием у моего Лендровера турбины, с которой появлялась возможность увеличить давление впрыска.

А вот выехать за город, чтобы проверить машину в полевых условиях, уже не удалось. Пошёл первый настоящий дождь этого мокрого сезона. Не редкие брызги с неба, а тот, после которого появляются лужи на улицах и грязь в колеях.

Территория Ордена, Порто-Франко, 18 год, 11 месяц, 40 день, четверг, 30:11

Если считать по земному календарю, то ещё не прошло и четырёх месяцев, как мы опять встречаем Новый Год.

– Главное – сегодня в полдень телевизор не включать! – мрачно пошутила Наташа, когда завтраком мы всем большим семейством обсуждали, что бы приготовить на праздничный ужин.

– Да уж! – засмеялся Виктор Сергеевич. – Правда, здесь некому говорить "я устал, я ухожу".

Оно и правда: ну, нет на Новой Земле единоначалия. Может, сегодня главы государств и анклавов будут обращаться к населению, но нам и в Порто-Франко и с этим "повезло": Орден – настолько закрытая структура, что, пожалуй, только на самом-самом верху очень-очень ограниченный круг лиц знает, кто всем этим хозяйством рулит. Ну и ладно! Нам с этим человеком детей не крестить.

Новый Год в Новом Мире празднуется в самый разгар мокрого сезона. Угораздило же этого Чамберса в такую пору перейти сюда! Нет, жизнь здесь с началом дождей не останавливается. И сами дожди вовсе не непрерывные. Но за день заряжает по нескольку раз. Причём, не угадаешь, какой интенсивности будет следующий дождь: то ли изморось с моря приволокут тучи, полностью завесившие небо, то ли тропический ливень со шквальным ветром. Да и похолодало изрядно – редко когда температура выше пятнадцати-семнадцати градусов поднимается. Неприятно, чёрт возьми!

Вот этими шквалами и задрало хреново закреплённый тент на "бардаке" унсовцев: раздолбаи, что с них взять?! Пацанов я вызвал, чтобы поправили. Потом слышу – у них в машине какая-то банка звякает. Эти чудики решили вручную вычерпать из машины воду, которая туда натекла. В дождь вычерпать!!!

Дождевик накинул, выскочил во двор, и ору им:

– Хорош хернёй страдать! Кингстоны откройте, и вода сама стечёт!

– Кого открыть?

– Да не кого, блин, а что! Конструкторы машины не такими дятлами были, как вы, специальные отверстия в днище предусмотрели, чтобы попавшую внутрь воду можно было слить. Они называются кингстоны. Вот их и нужно открыть.

– А где они? И как их открывать?

Вот, блин, неумехи! Пришлось тащиться по размокшей земле и носом тыкать. Хорошо – травка во дворе высажена, а так бы точно по колено проваливался бы на каждом шагу! А потом ещё проконтролировал, надёжно ли они края тента натянули.

Эти оболтусы верёвки натягивают, а у самих рты не закрываются – всё благодарят, что я их с румынами помирил. Мол, теперь им к Зинке можно ходить.

– Далась вам эта Зинка! Что, шлюх других в Порто-Франко мало? Новых бы завели!

– Да пробовали мы других завести... Не понравилось...

– Вот уж не думал, что вы на простую трассовую бл...дь так западёте! Неужто такая затейница и искусница?

– Да какая искусница? Баба – как баба. И получше видали! Только, понимаешь, никакого удовольствия от других не получаешь, как бы они ни выёживались. Нет, в смысле кончить – всё нормально! – испуганно пояснил Олег. – Но... такие уж мы, русские, что нам с женщиной для души ещё и поговорить нужно. А со всякими там немками, чешками, китаянками, американками, француженками даже поговорить не о чем: тупые они какие-то...

– А разве вы русские? Вы же мне все уши прожужжали, что вы – украинцы! Даже украинские националисты!

– Да ладно тебе, Колька, подкалывать! Украинцы мы! И националисты! Но русские украинцы!

Сегодня эти гаврики у себя в кабаке ночью работают: праздник же! А мы никуда не пошли. Наташа уже лет шесть вместе с родителями Новый Год не праздновала. Вот и решили собраться вдесятером: трое Колесовых, трое Алёшиных и четверо Семёновых.

Шампанское нашли местное, итальянское: поглядел я на цены заленточного, и меня жаба задушила. Настоящие уральские пельмени слепил. Ну, почти настоящие, поскольку не телятину со свининой на них пустил, а мясо местной антилопы и новоземельской же свиньи. Тёща оливье полную кастрюли набодяжила и огромную миску селёдки под шубой. Ну, не совсем селёдки, а какой-то местной рыбы, похожей по вкусу. И не совсем оливье, поскольку местные криворукие мясопереработчики до сих пор так и не научились варёную колбасу делать. Но что-то похожее и на оливье, и на шубу всё же получилось.

Семёновы тоже навезли традиционных маринованных огурчиков-помидорчиков домашнего изготовления. Оксана "бутербродов" из жареных баклажанов с помидорами наготовила, а Серёга сюрприз приготовил. Даже для жены, которая немедленно на него наехала, едва узнала про его художество. Самогонки он бутыль привёз! Собственного изготовления из каких-то местных плодов.

Ну, и моя благоверная отличилась – торт испекла. Вот и проверим справедливость поговорки: если дело до торта дошло, значит, праздник не удался.

И это всё – не считая прочей всякой всячины.

Всё, хватит болтать!

– У всех нОлито? Тогда С НОВЫМ ГОДОМ!!!

Территория Ордена, Порто-Франко, 19 год, 2 месяц, 6 день, понедельник, 11:49

И кто вам сказал, что во время пьянки нельзя дела обсуждать? Нормально мы всё обсудили. И даже наметили, кто, чем и когда заниматься начнёт. Серёга, как в понедельник выйдет трудиться, так и переговорит с хозяином "разборки", на которой он работает, что нашёл желающего перекупить его бизнес. Хозяин родом из староземельского Рио-де-Жанейро, давно уже порывается к землякам уехать, да всё никак найти не может покупателя на свои два ангара, заваленные автомобильным ломом.

Моя задача – зарегистрировать компанию с названием "KSA repair & refurbishment of engines". Заниматься она первое время будет тем же, чем и занималась, но добавится два новых направления: Семёнов с сыном будут движки шаманить, а Виктор Сергеевич – перенастраивать "мозги" у машин. Андрей Алёшин – под чутким отцовским руководством программы перепрошивки блоков управления писать. Парень-то, оказалось, не только руками-ногами на тренировках махать горазд, а ещё и программирует неплохо.

Алёшин-старший после выходных поедет по городским радиомагазинам и компьютерным лавкам искать разъёмы, микросхемы и прочие кабели, чтобы расширить спектр блоков управления двигателями, которые ему "по зубам". А также договариваться о поставках всего необходимого из-за ленточки. Включая программное обеспечение.

Контору открываем вскладчину: тысяч десять наскребёт Семёнов, пять тысяч найдётся у Алёшиных. А остальное всё моё. Сколько именно – будет ясно после переговоров с сеньором Жуселино Куадросом.

Вышло, правда, как в анекдоте: не Рабинович, а Циммерман; не в лотерею, а в преферанс; не выиграл, а проиграл; не "Волгу", а три рубля. Сеньор Куадрос поговаривал о продаже бизнеса лишь при одном условии: если не удастся найти денег на погашение банковского кредита. Который он брал, чтобы выплатить долю бывшего партнёра, господина Рубина, уехавшего полгода назад в Зион. Но Куадрос не против продажи не только доли бывшего партнёра, но и части своей, оставив себе процентов двадцать пять стоимости бизнеса. И, оказывается, давно уже собирался заняться не только разборкой техники, но и её ремонтом, да только руки не доходили, и специалистов не было. Так что фирму можно было не открывать.

Разумеется, поторговаться с Жуселино, как он просил себя называть, пришлось. За оценку стоимости бизнеса. В итоге сошлись на том, что ангары, земля под ними, конторский домик, запасы запчастей и ещё не разобранного автохлама стоят примерно двести тысяч экю. Из которых я оплачиваю сто тридцать пять.

Позже провели и первое собрание нового состава акционеров, на котором пытались выбрать меня, как самого крупного акционера, управляющим. Но я упёрся, сославшись на то, что не собираюсь безвылазно сидеть в Порто-Франко, а в моих планах открытие нескольких других предприятий в разных городах Новой Земли. Сослался и на предложение господина Нагеля принять участие в поставках стройматериалов для будущей железной дороги в Германию. В результате все единогласно поддержали идею оставить сеньора Куадроса в прежней должности, как обладающего связями и с поставщиками автолома, и с потребителями запчастей и металла.

Особый восторг Жуселино вызвала идея программного тюнинга двигателей.

– Вечно вы, русские, выдумываете что-нибудь такое, до чего никто в мире не додумается!

– Напрасно вы думаете, что это – моё изобретение, – поскромничал тесть. – Все "придворные" тюнинг-агентства ведущих автогигантов используют перепрограммирование блоков управления для форсирования двигателей. Как они это называют, чип-тюнинг.

– Послушайте, а другие двигатели таким способом можно форсировать? – чуть не подпрыгнул на своём стуле управляющий. – Например, у квадроциклов.

– Никогда не занимался этой техникой, но думаю, что можно...

– Так это же прекрасно! У нас, в окрестностях Порто-Франко, ежегодно проводятся четырёхсоткилометровые гонки по саванне. Если мне удастся уговорить кого-нибудь из участников на такую процедуру, то это будет прекрасная реклама нашей фирмы! А пока... Сколько, говорите, прироста мощности даёт это перепрограммирование?

– У нетурбированных двигателей – 6-12%, у двигателей с турбонаддувом – 20-25%, а иногда и до тридцати. Плюс примерно такой же прирост крутящего момента.

– Хм! И это – без какого либо вмешательства в сам двигатель? В какую сумму вы оцениваете... э-э-э... чип-тюнинг моего "Сузуки-Самурай"?

Тёща, на которую Наташа насела очень плотно и не позволяла пропускать стрелковые занятия, как я понял, саботировала стрельбы, надеясь, что дочь посчитает её неспособной к обучению. До тех пор, пока моя супруга в сердцах не бросила ей:

– Ну, и как ты попадёшь в этого долбанного заместителя губернатора, из-за которого все ваши неприятности приключились, если он здесь очутится?

– Вот так! – злобно сверкнув глазами, всадила в мишень очередь из своего МР-5 Валентина Евгеньевна.

Теперь, когда жена хвалила мать за успехи на стрельбище (причём, при стрельбе не только из пистолета-пулемёта, но и из пистолета), она скромно опускала глаза:

– Я просто представляю вместо мишени морду этого урода, который нашего Андрюшеньку хотел посадить...

Подтягивалось семейство Алёшиных и во владении английским языком. И не только благодаря тому, что мы с Наташей ежедневно с ними занимались. Английский в Порто-Франко был лингва франка, поэтому им приходилось использовать его всюду: от рынка и магазинов, до общения с соседями. Кажется, филологи это называют "обучением методом погружения в среду". При случае уточню у жены, не соврал ли я с названием.

Начиная с последних чисел первого месяца интенсивность ливней, особенно лютовавших в третьей декаде, стала постепенно снижаться. Как в феврале на Урале солнце светит уже совсем не так, как в январе, так и здесь по облачности и характеру дождя ощущалось, что местная «зима» выдыхается. Почувствовали это и жители города, которые уже позволяли себе погулять по Овальной площади или сходить (именно сходить, а не съездить!) друг к другу в гости. В первых числах второго месяца к Наташе забежала Софи, официантка из бара миссис Лигуритани. Девушки сохранили дружеские отношения, и время от времени наведывались друг к другу.

В этот раз Софи была явно встревожена и попросила меня присутствовать при их разговоре.

– Мистер Колесов... – начала она.

– Софи, я же просил, чтобы вы называли меня просто Николай.

– Хорошо. Николай, я хочу вам сообщить, что ваши друзья в опасности. Те, бронемашина которых стоит в вашем дворе. Я случайно подслушала разговор трёх парней, с которыми они встречались в нашем баре. Это очень опасные люди, которые хотят завладеть бронеавтомобилем ваших друзей, а самих их продать в рабство. Это колумбийцы из Латинского Союза, наркоторговцы, случайно застрявшие в Порто-Франко на мокрый сезон. Они видели эту машину ваших друзей на стоянке возле блок-поста, собирались её угнать, но не успели. Я так поняла из их разговора. А недавно нашли их и хотят обманным путём выманить на машине из города, чтобы всё провернуть.

– В сезон дождей?

– Да, в ближайшие дни! У них есть какой-то тайник на побережье, где они собираются пересидеть, пока дороги станут проезжими, а море перестанет штормить. Тогда они дождутся пиратского корабля из Исламского Халифата, нападут на первых переселенцев, которых вместе с вашими друзьями и продадут в рабство. А сами, чтобы их не нашли, уедут на их машине в Латинский Союз.

Софи, протрещавшая всё это на едином дыхании, взяла паузу, чтобы отдышаться.

– Как же вам это всё удалось услышать и не привлечь их внимания?

– А они и не скрывались, громко разговаривали по-испански. Я не люблю колумбийцев, мой дядя погиб во время теракта, устроенного Медельинским картелем в Боготе. Поэтому я не отреагировала, когда они пытались заговорить со мной по-испански. Видимо, решили, что я их не понимаю, поэтому и не скрывались. Ваши друзья встречались с ними у нас в баре и обсуждали какие-то революционные вопросы. Я не разбираюсь в этом, так что ничего не поняла. А когда ваши друзья ушли, колумбийцы принялись хохотать, как ловко они обвели вокруг пальца этих... los tontos. Они их так назвали.

– Дурачков, – перевела Наташа.

– Спасибо, Софи! Я попытаюсь остановить этих... los tontos!

Ну, понравилось мне слово. Чего скрывать-то?

Балбесы явились спустя пару дней. Подъехали на чьей-то машине и позвонили через переговорное устройство. Со второго этажа было хорошо видно камуфлированный «Чероки» на обочине, но те, кто привёз унсовцев, наружу не выходили. Я открыл окошко, чтобы Наташе, которую я оставил с моей старенькой, ещё миасской, «Сайгой» (обретение статуса резидентов Порто-Франко дало кое-какие послабления и в вопросах хранения оружия) подстраховать меня, не помешало стекло, и крикнул:

– Сейчас, иду!

В салоне джипа виднелись три фигуры, но не спешили выходить под редко моросящий дождик.

– Здорово, Николай. Мы машину забрать.

– Попробуйте, если сможете завести, – пожал я плечами.

– Думаешь, не заведётся?

– Пробуй. Вы же, обалдуи, аккумулятор не отцепили, когда её оставляли. Да и проводку промочили, когда мне тут на участке пытались устроить бассейн на колёсах. Ехать, что ли куда-то собрались?

– Ага. Надо тут километров на десять за город скататься...

– Вы бы лучше сначала топливо проверили, не попала ли в него вода. Масло – тоже. Да и прошприцевать точки смазки надо. Загубите ведь машину!

– Да ладно! Что с ней будет? Тут десять километров туда, десять обратно...

– Ну, ну!

Олег полез под тент, и оттуда послышались матюги, поскольку он умудрился вылить на себя дождевую воду, скопившуюся в образовавшихся на нём углублениях. Двигатель, как и ожидалось, несколько раз вжикнул от севшего аккумулятора и замолчал. Да и если бы аккумулятор был живой, хрен бы он завёлся. Зря, что ли, я вчера возился, затыкая трубку топливной магистрали пластмассовой заглушкой!

– Слушай, у тебя зарядное устройство есть для аккумуляторов? – послышался голос Олега.

– Есть, конечно! У вас какой аккумулятор стоит?

– Да хрен его знает!

– Водятлы, блин! Что же ты ничего о своей машине не знаешь?

– Большой аккумулятор! От грузовика!

– "Большой"! Ампер-часов сколько? А! – махнул я рукой. – Наверняка ампер-часов сто семьдесят или сто восемьдесят. В общем, минимум часов пять нужно, чтобы подзарядить.

– А может, "прикурить"?

– У тебя есть чем? У меня нет.

– У меня тоже нет... Похоже, Санька, облом у нас сегодня с поездкой. Сходи, объясни им, что завтра с утра двинем. А сегодня мы действительно всё проверим, промажем, дозарядим.

Олесь, тяжело вздохнув, открыл калитку и попёрся к джипу. Спустя полминуты из неё вылетели трое возбуждённых латиноамериканцев, ломанувшихся в сторону открытой двери во двор.

– Стоп! – резко крикнул я, вытаскивая из кобуры свой АПБ.

"Стечкин" длиной почти 25 сантиметров выглядел внушительнее "Глока", я верно угадал.

– Я вас в свой дом не приглашал. Что вам нужно?

– Слушай, парень! Наши друзья оставляли тебе исправную машину. Почему она сейчас неисправна?

– Господа, а какое вы имеете отношение к этой машине? Почему я должен за что-то отчитываться перед вами? Я знаю её владельцев: вот этих молодых людей. Они её вам продали?

– Они наши друзья! И мы будем защищать их интересы.

– А я – неприкосновенность своего земельного участка. И первый из вас, кто переступит этот порог, получит пулю. Кстати, обратите внимание и на открытое окно второго этажа, откуда в вас тоже целятся.

Самый крупный из троицы, скрипнув зубами, процедил:

– У тебя сутки, парень, чтобы ты вернул нашим друзьям исправную машину. И пеняй на себя, если этого не случится!

Через несколько секунд на улице заурчал мотор отъезжающего "Чероки".

– Калитку захлопни! – скомандовал я Сашке и крикнул Олегу. – А ты вылезай, разговор есть!

Мы уселись в беседке, чтобы не мокнуть под нудным мелким дождичком.

– Ну, рассказывайте, в какое говно вы опять вляпались? Что это за люди? Куда и зачем им так приспичило ехать, что они мне угрожать посмели?

Парни, ошарашенные произошедшим, молча переглянулись, и Олесь выдавил.

– Наши друзья. Борцы за не зависимость этого... как его... Олег, а за чью независимость они борются, ты не помнишь?

– Не, они не говорили. Они говорили про Фронт имени Пабло Эскобара...

– КОГО??? Да вы хоть, придурки, знаете, кто такой Пабло Эскобар?

– Да уж не дурнее тебя! – огрызнулся Олег. – Революционер. Кубинский, кажется. Предшественник Фиделя Кастро...

Я лишь схватился за голову.

– Не, Олег. Предшественника Фиделя звали Хоакин Мурьета. А Пабло Эскобар – чилийский поэт, его пиндосы во время государственного переворота замочили.

– Вот, вот! Мужики как раз говорили, что против пиндосов борются. Что этот самый Эскобар отбирал деньги у богатых сволочей, и на них строил жильё для бедных. Но не коммунякой был. То есть строил социальное государство на основе солидаризма, как и в наследии ОУН записано. То есть они нам братья по борьбе против угнетателей, которых здешние американцы душат всевозможными ограничениями. И ехать мы должны были в их революционный штаб за агитационными материалами.

Мне хотелось одновременно и ржать, и плакать над этими жертвами постсоветского образования.

– Так, всё! Хватит! Теперь я рассказываю! Пабло Эскобар – это не чилийский поэт-коммунист Пабло Неруда. Действительно погибший при хунте Пиночета. Это не кубинский революционер Хосе Марти, которого клятый коммуняка Фидель Кастро считает своим предтечей. А Хоакин Мурьета – мексиканский "Робин Гуд", промышлявший конокрадством, герой рок-оперы "Звезда и смерть Хоакина Мурьеты". Пабло Эскобар – глава колумбийского наркосиндиката, так называемого Медельинского картеля, промышлявшего поставками кокаина в США. Редкостный подонок и мразь, лично убивавший и пытавший людей, посмевших мешать его бизнесу на торговле наркотой. Семь лет назад застрелен снайпером организации частных лиц, родственников погибших в результате многочисленных терактов, организованных по приказам Эскобара.

Притихшие "революционеры" молча переваривали услышанное.

– Теперь о ваших "друзьях". Что за "агитационные материалы" они собирались везти в город?

– Наверное, листовки какие-нибудь...

– Предположим. И много этих листовок?

– Да не, они говорили – пара небольших коробок.

– Они с вами должны были ехать, или вас одних отправляли?

– Двумя машинами. Они впереди, а мы за ними.

– В их джип пара небольших коробок войдёт?

– Да туда, блин, кубометр всякой херни можно всунуть!

– Тогда объясните мне, зачем им непременно нужно было, чтобы вы на своём "бардаке" выехали с ними из города? Настолько нужно было, что они со мной чуть перестрелку не устроили!

– Ты хочешь сказать, что это была подстава? – начало доходить до Олега.

– Я ничего не хочу сказать. Я спросить хочу: когда, бл...дь, два мудака, мнящие себя хрен знает кем, начнут своими головами думать, а не только жрать в них?

Территория Ордена, Порто-Франко, 19 год, 2 месяц, 7 день, вторник, 04:15

Вы думаете, я их в чём-то убедил? Щас!

Нет, машину они прошприцевали, масло проверили, аккумулятор на зарядку поставили. И пообещали, что до окончания дождей забирать "бардак" не будут. Но всё, что касается критики "революционной борьбы", то это, оказывается, мои имперские амбиции и солидарность угнетателей перед лицом национально-освободительных движений. И откуда, блин, такие придурки на свет лезут?

Ночью нас разбудила стрельба, вспыхнувшая буквально в квартале от нашего дома и быстро прекратившаяся с приездом орденского патруля. Я разрешил Наташе включить свет только когда всё затихло: ещё не хватало, чтобы какой-нибудь отморозок шмальнул по светящимся окнам. Сон, разумеется, нам перебили, пришлось переться на кухню, чтобы нарушить главный завет диетологов, гласящий, что по ночам жрать нельзя. А едва мы снова заснули, в переговорное устройство на воротах кто-то позвонил. Пришлось снова тащиться на первый этаж.

На экране чёрно-белого монитора камеры, встроенной в переговорное устройство – несколько тёмных силуэтов, вооружённых автоматическим оружием и экипированных в военную форму. Подробностей при таком освещении не видно, но вот каски орденского образца и "надутые" бронежилетами фигуры улавливаются сразу.

– Я слушаю!

– Мистер Колесов? Патрульные силы Ордена по охране правопорядка города Порто-Франко. Впустите нас, пожалуйста.

– Входите, я встречу вас на крыльце, – нажал я на кнопку открывания электрозамка.

В свете зажжённой над входной дверью лампочки я увидел, как двое из прошедших во двор профессионально "рассосались" в стороны от калитки, прикрывая шедшего ко мне, а четвёртый так и остался за распахнутой дверцей в заборе.

– Сержант Стенли, сэр! Вы – Николай Колесов? Нам приказано доставить Вас в городской Отдел патрульных сил Ордена по охране правопорядка.

– Я арестован? По какому обвинению?

– Никак нет, сэр. Я извиняюсь за доставленное Вам беспокойство, но в настоящее время проводятся следственные действия, и следствию срочно нужны ваши показания. Это связано со стрельбой, произошедшей сегодня ночью неподалёку отсюда.

Послать их куда подальше? Можно и так. Но сон мне окончательно перебили.

– Почему именно мои? Всё происходило рядом с другими домами, обитателей которых, судя по отсутствию в них освещения, вы не потревожили своим визитом.

– Не могу знать, сэр. Миссис Ширмер хочет видеть именно вас.

Сержант так выделил фамилию дамы, отдавшей приказ вломиться ко мне среди ночи, словно это была если уж не британская королева, то, как минимум, фрау канцлер Германии. Немного подумав, я согласился и попросил время, чтобы собраться.

– Хорошо, сэр. Мы подождём вас на улице. Вы на своей машине поедите, или вас подвезти?

Даже так? Тогда точно никто на меня не собирается ничего вешать.

– На своей.

Наташа, разумеется, принялась суетиться, но я её урезонил тем, что никто меня не собирается арестовывать, а вызывают как свидетеля.

– Я всё равно не усну, пока ты не вернёшься! Не задерживайся, пожалуйста!

По поводу фрау канцлера я почти не ошибся. Должность Бригитты Ширмер, о возрасте которой можно было определённо сказать только «за сорок», высокой худой немки со светлыми с проседью волосами и в очках с тонкой золочёной оправой, называлась «сверхштатный следователь в составе Европейского регионального отделения Патрульных сил». Но слово «сверхштатный», судя по рвению, с которым исполнялись её указания, похоже, отнюдь не было синонимом нашего «внештатный».