Текст книги "Точка перехода (СИ)"

Автор книги: Александр Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Когда меня впустили в её кабинет, фрау Ширмер, обложившись бумагами, отхлёбывала одуренно пахнущий кофе. Она закрыла изучаемые бумаги, отпустила сопровождающего меня патрульного и спросила на неожиданно приличном русском:

– Хотите кофе, господин Колесов?

Глаза сверхштатного следователя под очками покраснели, вокруг них темнели круги от усталости.

– Можно просто Николай.

– Хорошо. Так будете кофе?

Я здесь уже полгода по староземельскому календарю, но не перестаю восхищаться местным кофе. А поскольку, судя по всему, спать мне сегодня не придётся, спустя пару минут мы наслаждались напитком уже вдвоём.

– Скажите, Николай, какие у вас отношения с некими Олегом Чивилёвым и Олесем Онищенко?

– А, эти обалдуи! Так вы из-за них меня к себе вызвали? Что они натворили?

– Мы разбираемся. Могу только сказать, что сегодняшняя стрельба неподалёку от вашего дома произошла с их участием. В качестве мишеней. Онищенко несерьёзно ранен и сейчас находится в госпитале, а Чивилёв рассказывает, что они бежали от преследователей именно к вам.

– А кто преследователи? Не трое латиноамериканцев?

– Да, именно они. А вы с ними уже встречались?

Мне пришлось кратко рассказать фрау сверхштатному следователю историю нашего знакомства и описать вчерашнюю стычку из-за БРДМ.

– Как вы сказали? Фронт имени Пабло Эскобара? – рассмеялась Ширмер. – Что ж, логичное название для колумбийский наркоторговцев! И цель благородная: борьба против ограничений на торговлю тяжёлыми наркотиками! Ваши... знакомые могли быть связаны с наркоторговлей?

– Вряд ли. Они хоть и балбесы, но, как мне кажется, всего лишь повелись на громкие лозунги о национально-освободительной борьбе и революционную риторику колумбийцев. Как я понял, в националистическую организацию, в которой они состояли на Старой Земле, их привлёк именно революционный радикализм. Молодёжи свойственен революционный задор.

– Романтика провонявших немытыми телами и фекалиями бандеровских схронов... – презрительно фыркнула фрау следователь. – И полное незнание о той кровавой резне, что устроили националисты в 1940-50 годы на Западной Украине. Неужели там всё так плохо, что молодёжь снова массово идёт за теми, кого даже мои соотечественники из СС презирали, считая мясниками и... eine Scheiße, дерьмом?

– Я не в курсе происходящего сейчас на Украине, но, судя по рассказам людей, живших там, насаждение бандеровской идеологии идёт, начиная со школы. Например, некий Акт о возобновлении Украинской Державы, оглашённый бандеровцами в день захвата... гитлеровцами Львова, печатается на форзацах школьных учебников. Правда, без стыдливо изъятого абзаца с упоминанием Гитлера. А массовая вербовка в националистические организации наиболее эффективно осуществляется в студенческой среде. И, самое неприятное, ей весьма подвержены этнические русские и русскоязычные этнические украинцы. Боюсь, когда-нибудь это рванёт так, что Украина кровью умоется....

Ширмер на несколько секунд задумалась о чём-то.

– Да, не доработали мы когда-то... Так вы говорите – они убеждённые бандеровцы?

– Вовсе нет. Просто инфантильные балбесы, купившиеся на красивые слова. Это что-то вроде раздвоения личности. Чивилёв – этнический русский, хотя и родившийся в Киеве, а несколько поколений предков Онищенко прожили в России. Оба, пока речь не идёт об украинском вопросе, думают и ведут себя, как русские, ощущают себя русскими. Но стоит коснуться Украины и украинства, как начинают сыпать пропагандистскими штампами и цитатами из своих вождей. Как будто зомбированные! Будто их там нейролингвистическим программированием обработали!

– Возможно, возможно... Ваши показания в основном подтверждают и то, что Чивилёв нам рассказал, и уцелевший после стычки с патрульными колумбиец. Они действительно хотели отнять у ваших... знакомых их бронеавтомобиль, наговорив им кучу глупостей про революционную солидарность. Если вы не возражаете, заберите, пожалуйста, Чивилёва с собой. Хотя бы до утра. Снятую ими комнату колумбийцы разгромили, так что везти его туда вряд ли благоразумно. Да и стресс у парня...

– Надеюсь, на следующие допросы меня уже будут вызывать заранее, а не вытаскивать из постели?

– Что? – подняла брови домиком сверхштатный следователь. – Какие допросы?.. Ах, да! Вы же недавно на Новой Земле. Не будет никаких следующих допросов. Сегодня утром я уже вынесу решение по делу, и, скорее всего, уже завтра оставшийся в живых колумбиец отправится на строительство железной дороги. Или какие-нибудь другие стройки народного хозяйства, как когда-то говорили на вашей исторической родине.

Территория Ордена, Порто-Франко, 19 год, 2 месяц, 7 день, вторник, 16:20

Жена действительно не спала, и встретила нас на крыльце, когда я, воткнув её "Бандейранте" на стоянку во дворе, вёл унылого Олежку в дом. Наташу я успокоил и отправил спать, а Олега повёл на кухню снимать стресс. Русским народным методом. В общем, после поллитры вискаря его с устатку развезло, и, чтобы он не уснул прямо за столом, пришлось отвести парня в гостевую комнату.

С колумбийцами они сцепились, между прочим, из-за меня. Те явились в комнату унсовцев поздно вечером, чтобы удостовериться, что эти обалдуи не отказались от идеи выехать с ними поутру "за агитационными материалами". Олесь, менее сообразительный, чем Чивилёв, ляпнул сдуру, что я их отговаривал куда-либо высовываться из города до окончания сезона дождей. Горячие "борцы с ограничениями при распространении тяжёлых наркотиков" немедленно принялись обсуждать, когда меня будут убивать: завтра утром, когда БРДМ забирать поедут, или прямо сейчас выехать следует.

Такого поворота событий "строители УССД" не ожидали. В общем, слово за слово, и дело до драки дошло. Пока без стрельбы, поскольку привычные к уличным схваткам с политическими оппонентами унсовцы уделали колумбийцев в два счёта. А потом сообразили, что надо меня предупредить, поскольку я им тоже много чего хорошего сделал. Пришедшие в себя наркоторговцы принялись палить им вслед из окошка, но ребята успели скрыться. Потому и патрульные быстро сработали, отреагировав на первую серию выстрелов.

Скорее всего, погром в комнате, о котором рассказала фрау Ширмер, бандиты устроили от ярости. А побушевав, двинулись на машине убивать меня. И на подходах к "Голубой мечте" нагнали своих обидчиков. Паля по Олегу с Александром, они не заметили, как на место происшествия подоспел патруль, быстро отстреливший двоих и скрутивший третьего. Тем не менее, Онищенко с пулей в бедре увезли в госпиталь, а Чивилёва в Отдел по охране правопорядка. Где Олежка и "слил" меня Бригитте Ширмер.

Наташе я не стал рассказывать про идею колумбийцев расправиться со мной. Как и брать с собой в госпиталь к Сашке.

Пулю у того из бедра уже вынули, и он, злой, как собака, лежал со свежезабинтованной ногой на больничной койке. Почему я решил, что он именно злой? Да просто люди в хорошем настроении не встречают посетителей воплем:

– Если ты ещё раз при мне про свою сраную революционную борьбу ляпнешь, я собственноручно из тебя жертву этой борьбы сделаю! Я тебе, мудаку, сразу сказал, что не хрен нам, представителям Белой Расы, с чурками дела иметь! Тебе-то хоть бы хны, а мне теперь недели две на костылях шкандыбать! Хер тебе, а не должность гетмана УССД! Я за нашу будущую державу пострадал, поэтому и булава моя!

– Ага! Разбежался я тебе подчиняться! – с полуоборота завёлся Олег. – Я тебя к ней и на десять шагов не подпущу! Говорил я тебе, что у этих уродов надо оружие забрать, когда мы их вырубили? Так ты же в благородного играть начал! Ты, блин, ещё что-нибудь отчебучишь, если тебе гетманскую должность доверить! Я тебе прямо говорю: если я гетманом не буду, то ты им точно не станешь! Лучше уж кого-нибудь третьего выбрать, чем тебя!

– Ах, так?!

– Да, так!

– Задрали, блин, короли без короны и государства! – рявкнул я, но мысль продолжить не успел.

– Немедленно прекратите шуметь! Вы находитесь в лечебном заведении, где необходимо соблюдать покой больных, а не кричать на весь госпиталь!

Рассерженная девушка, возникшая у нас за спинами и произнёсшая по-русски столь решительную отповедь, была одета в униформу медсестры, но даже эта одежда не могла скрыть очень и очень многого. Например, того, что она чертовски красива. Той самой красотой, характерной для метисок в первом поколении. А в лице девушки явно просматривались азиатские черты. Во-вторых, если её поставить рядом с моей Наташей, я бы затруднился сказать, кому из них следует отдать предпочтение по части фигуры. Грудь? Ноги? Не просить же её снять этот балахон, чтобы оценить! Но фантазия подсказывала, что и здесь всё обстоит очень неплохо.

– Простите, а вы кто?

– Дежурная медсестра Сауле Кырымсак.

Понятно. Казашка. Скорее, даже наполовину казашка, судя по удлинённому лицу и высокому росту.

– Извините, Сауле, мы больше не будем! – растянул я улыбку на все свои двадцать девять зубов, уцелевшие после обожаемых в детстве ирисок "Кис-кис". – У нас с ребятами была очень трудная ночь, вот мы и не сдержались.

Медсестра недоверчиво осмотрела нашу компанию. Выглядели мы, конечно... Я с красными, как у кролика глазами и помятой от недосыпа физией. Олежка с разбитой в драке с колумбийцами бровью и синяком на весь левый глаз. Ну и Сашка в бинтах. С благоговейно офигевшей мордой и отпавшей челюстью. Не хихикнуть, глядя на него, было невозможно, а вслед за нами прыснула и девушка. Но тут же напустила на себя серьёзный вид и скомандовала:

– Освободите палату! Как видите, ваш друг чувствует себя хорошо, и вернётся к вам уже через несколько дней. А вы, Онищенко, лягте на живот и приспустите штаны: я вам укол сделаю.

– А ничё тёлка! – прокомментировал Олег, когда мы уже подходили к машине. – Жаль, происхождение у неё подгуляло: маловато в ней европейской крови...

– Дурак ты, Чивилёв! – не удержался я, но, к моему удивлению, Олег не стал возмущаться, а задумался о чём-то своём.

Территория Ордена, Порто-Франко, 19 год, 2 месяц, 14 день, вторник, 21:45

О чём задумался Олежка, и почему он никак не отреагировал на мою реплику, стало понятно, когда я подвёз его к "доходному дому", где пацаны снимали свою комнату. Официально она, конечно, называлась "студия", но как ни обзывай жильё без перегородок с кухонькой в углу и санузлом, хоть студией, хоть "гостинкой", оно так комнатой и останется.

Парень попросил высадить его не возле своего, а у соседнего дома, в приоткрытом окошке второго этажа которого, пользуясь прекратившимся дождём, маячила девица арабского вида, но одетая по-европейски. Лет, пожалуй, двадцати трёх.

– Коль, ты только Сашке ничего не рассказывай. Видел же, как он бурно реагирует на эти долбанные расовые вопросы. В общем... снюхался я тут с одной... Да вон она сидит... – кивнул он на окошко. – Ты не смотри, что она так выглядит. Она – наша, белгородская. Мать с арабом путалась, когда в институте училась. А Танька сюда перебралась, после того, как их предприятие бизнесуки перепрофилировали. Должна была в Демидовск ехать. Она сварщица на станках точечной сварки, её туда на механический завод пригласили, да из-за реакции на прививки опоздала на последний конвой. Теперь вот не знаю, что делать: с одной стороны, и Танька нравится, а с другой – мы же с Сашкой благородное дело затеяли, целое государство построить хотим.

Господи, когда же у этих великовозрастных детишек мозги на место встанут?!

– В общем, мы с Сашкой узнавали. Тут вроде как под Украину планировались окрестности Новой Одессы, да что-то там не срослось. Новая Одесса, как ты знаешь, теперь под москалями. Но люди-то там остались те же, что и заселялись! Вот мы и хотим попробовать там нашу Украинскую Самостийную Соборную Державу создать. Я думаю, не получилось у первых переселенцев только потому, что у них правильной идеологии не было. И стоит людям её дать, как всё само собой решится: и народ за нами потянется, и умные, честные лидеры для управления массами найдутся.

Ну, да. Потянется. С котелками и чайниками...

– Олег, а тебе нужна такая идеология, ради которой тебе придётся расстаться с человеком, который, как ты говоришь, тебе нравится?

– Ну-у-у... У нас же с Танюхой ещё ничего не решено. Да и поехать вместе у нас всё равно не получится. Мы с Сашкой – революционеры, борцы, перекати-поле. А она – такая домашняя. Не для неё это всё. И от контракта она отказаться не может, поскольку ей надо подъёмные отработать. А я – среди москалей в тоталитарном Протекторате Русской Армии вряд ли смогу жить. Может, отработает она положенный срок на своём заводе и ко мне в УССД приедет?

– А не боишься её упустить, пока будешь государства строить да революции организовывать?

– Боюсь. А что делать-то?

– Это уж тебе, парень, решать, что делать. Иди, давай, а то девчонка скоро мне в лобовом стекле, тебя высматривая, дыры взглядами прожжёт.

И действительно, не успел Олег выйти из машины, как окно опустело, а спустя минуту девушка вылетела из подъезда.

"Отъезжай, отъезжай!", – нетерпеливо махнул мне рукой парень, и я не стал далее смущать парочку своим присутствием.

За неделю, пока Олесь лежал в госпитале, его друг привёл в порядок свою БРДМ. Но, наученный горьким опытом, так и оставил машину в моём дворе.

С хозяином "доходного дома" проблему разгромленной квартиры Олег решил: часть мебели сам отремонтировал, часть поломанного оплатил из их с Санькой "резервного фонда". Так что к выходу Онищенко "на волю" после ранения их каморка была в прежнем состоянии. Но, как мне показалось, Александр не очень-то рвался покидать госпиталь. И вовсе не из-за глупостей, вроде неприятных воспоминаний, поскольку на следующий день я встретил его возле цветочного магазина на Главной улице.

Сашка, опирающийся на костыль-"канадку", густо покраснел при встрече, но плести байки про то, именно в этом месте у него рана разболелась, не стал.

– Ты, Колян, это... Только Олежке не рассказывай... Ты же знаешь, какой он идейный... Свидание у меня с девушкой... С ней...

– Я бы удивился, если бы ты сказал "с ним" или "с парнем"... – хмыкнул я.

– Тьфу на тебя! – отмахнулся он костылём. – С Сауле...

Опаньки! Впрочем, если вспомнить, с какой мордой ты на неё смотрел, когда впервые увидел, то не удивительно! Как бы мне не загордиться от того, что я оказался прозорливее рентгеновского аппарата, сразу поняв, что Сашка на неё западёт.

– Что ж, одобряю! Только как же быть с теорией о расовой чистоте, которую вы проповедуете? Ты ж так орал про чурок, а сам с казашкой связался...

– Слушай, не нуди! Да и не совсем она казашка, у неё мать русская. Теория, Колян, – это теория, а жизнь оказалась намного сложнее. У меня, блин, и без твоих подъё...к кошки на душе скребут, а ещё и ты соль на раны сыплешь!

– А что случилось?

– Да уезжает она с первым конвоем Русской Армии. В Береговой. У неё же отец нефтехимик, вот его русские и завербовали к себе на нефтеперерабатывающий. Он тут после перехода на местной нефтебазе работал, но в ПРА ему денег больше предлагают, дом сразу выделят, должность неплохую...

– И ты её просто так отпустишь?

– А что делать? – с тоской посмотрел на меня унсовец. – Что я ей могу дать, кроме головной боли? Ни кола, ни двора. "Профессиональный революционер", мля!

– Ну, так и ехал бы с ней!

– Не могу, Колька! Друга бросить не могу! Мы вот с Олежкой ещё попробуем замутить эту самую УССД, будь она неладна, под Одессой, где эти грёбанные хохлы изначально селились. Получится – хорошо, не получится – ну и хрен с ней, будем думать, как дальше жить. Там ведь, как я помню, до Берегового уже недалеко? Жаль, из-за этой моей раны вместе ехать не удастся. А так можно было бы хотя бы до Москвы с ней в одной колонне...

Территория Ордена, Порто-Франко, 19 год, 2 месяц, 24 день, пятница, 15:40

Сегодня в моём родном Миассе праздновали очередную годовщину выпуска первого автомобиля на УралАЗе. У нас здесь тоже нечто вроде праздника: уже сутки нет дождя. Значит, мокрый сезон мы пережили. Старожилы утверждают: это вовсе не говорит о том, что до середины десятого месяца больше ни капельки с небес не сорвётся. Скорее всего, ещё пару раз в ближайшие дни всё-таки наползут с океана дождевые тучи, но это уже мелочи в сравнении с тем, что творилось чуть более месяца назад.

Канун сухого сезона явственно виден и по поведению жителей Порто-Франко: они повылазили из-под крыш. Кое-кто суетится, восстанавливая то, что не выдержало "зимних" ураганов. Другие торопятся вывесить маркизы и тенты в ожидании палящего зноя. Коммунальщики копаются в бассейне отключенного фонтана на Овальной площади, очищая его дно от накопившегося за год мусора. Владельцы магазинчиков и гостиниц приводят в порядок фасады и витрины, чтобы во всеоружии встретить первых переселенцев, поток которых через Ворота возобновится в ближайшие дни.

Утром по железной дороге в сторону Баз направился ремонтный поезд в сопровождении бронированных площадок: до начала интенсивного движения железнодорожникам нужно успеть подлатать полотно на всём стапятидесятикилометровом пути. Да и у автодорожников формируются бригады, которым нужно будет оперативно привести в порядок путь на Базы: где-то промоины засыпать, где-то образовавшиеся колеи ликвидировать, где-то накатать объездные стёжки...

На рынках тоже оживление. Появились первые фермеры с отдалённых ферм. Самые отчаянные рыбаки с утра тоже успели в море сходить, и теперь возле причалов стоит гвалт от их переругиваний между собой и с покупателями.

Примчавшийся на обед тесть говорит, что у Серёги Семёнова полный аншлаг: народ бросился свою технику перед новым сезоном ремонтировать и обслуживать. Заодно Виктор Сергеевич клиентам и свои услуги по чип-тюнингу впаривает. Не сказать, что очень уж бойко у него бизнес идёт, но на собственный кусок хлеба с маслом для всей семьи он уже зарабатывает. Правда, пока далеко не все марки машин берётся перепрограммировать. Нет у него пока соответствующего оборудования, заказанного из-за ленточки. Но тех, кому вынужден был отказать, усердно записывает, чтобы в ближайшем будущем, когда технику пришлют, можно было и их порадовать. В общем, планы на будущее строит.

Мы их тоже строим. Для начала наметили связаться с Нагелями и продлить аренду дома, если те не согласятся его продать. А ещё у нас на ближайшее время запланировано большое путешествие. Через весь континент, до самого Демидовска и обратно. Его официальная легенда – изучение экономических возможностей городов Нового Мира для открытия новых направлений моего будущего бизнеса. А на самом деле....

На самом деле – тоже изучение экономических возможностей. Но более целенаправленное: нам нужна оценка мощностей местных судоверфей. Ну, и ещё одна тема, о которой мы узнали лишь здесь.

В позапрошлом году некто Семён Дежнёв на парусно-моторном судне отправился из Порто-Франко открывать новые земли, держа курс на северо-восток. К началу мокрого сезона он вернулся, но результаты его экспедиции толком не известны. Говорили – до полярных широт или северной окраины материка он так и не добрался. Зимовать там тоже не стал, поскольку при выходе из порта народу с ним было всего двенадцать человек. Вернулось, правда, девять. А в прошлом году снова куда-то подался. Уплыл – и с концами.

Что его подвигло на такое путешествие, какие цели он преследовал, никому не известно. Возможно, двигала им наша, чисто русская, блажь. Но нас с Иваном Андреевичем сей факт весьма насторожил.

Мы уже наводили справки среди портового люда. Дежнёв оба раза набирал себе команду из числа жителей Новой России, преимущественно – из одесситов. Там же на верфях судёнышко своё чинил после путешествия. Что интересно, уменьшил численность команды до десяти человек, а вместо освободившейся каюты впихнул дополнительные ёмкости для топлива и пресной воды. Но толком в Порто-Франко никто ничего не знал, поскольку "Анадырь" Дежнёва в порту простоял всего два дня после возвращения, так как сам мореплаватель спешил до штормов попасть в Новую Одессу. В прошлом году он тоже простоял на рейде перед путешествием всего сутки, продовольствием запасся на переход до Нойехафена, где и планировал "под завязку" заправиться водой и соляркой.

Так что, как ни крути, без посещения порта Новой Одессы нам в нашем путешествии никак не обойтись.

Большинство переселенцев и путешественников добираются до русских земель Северной дорогой, которая пересекает верховья местных рек и позволяет обойтись без постройки дорогостоящих мостов и паромных переправ. Нас же интересовали приморские города. Значит, ехать предстояло по Южной дороге. С недолгими перегонами и многочисленными остановками на денёк-другой в ключевых точках. Таких, как Нью-Портсмут, Виго, Форт Линкольн, Билокси, Новая Одесса. Ну и от Форта Линкольн можно будет в Зион завернуть. Ради общего развития, тсзть.

Не решено окончательно было лишь одно: каким составом ехать? Нет, я, Дед и Наташа едем однозначно! Брать ли при этом с собой младшего Алёшина, который уже извёлся от сидения дома и рвался съездить с нами хоть куда-нибудь – хоть в ПРА, хоть в Китай, хоть в Британскую Индию – мы ещё не решили, нужен ли он в поездке. Ему только бы дома не оставаться! Поэтому каждый вечер и капал на мозги то мне, то своей сестре, чтобы мы его с собой взяли. Он капал по поводу поездки, а тёща или делилась воспоминаниями, какими хорошенькими во младенчестве были Наташенька и Андрюшенька, или стенала о том, как ей хочется внуков поняньчить. И что теперь делать? Плюнуть на все дела ради того, чтобы тёщу осчастливить наследниками, или окончательно её расстроить объяснениями того, что в ближайшие года два ей никого няньчить не светит? Если, конечно, Андрей раньше нас её бабушкой не сделает.

Вопрос с поездкой Андрея не так прост. От того, берём мы его или нет, зависело многое. Если едем втроём, то это накладывает определённые неудобства, поскольку катить придётся одной машиной. По деньгам, конечно, дешевле, чем двумя, но на случай поломки или неудачного боестолкновения у нас не остаётся никакого резерва техники. Если вчетвером на двух машинах, то шурина пока можно считать запасным водителем и боевой единицей весьма и весьма условно. Разве что, поучить его кое-чему за оставшееся время на орденском стрельбище за городом да скататься с ним на Базу? Чтобы баранкой наворочался по дороге туда и обратно, пыли поглотал от души...

Нет, всё-таки надо вечерком усесться втроём и окончательно определиться...

Миасс, Челябинская область, 8 июля 1996 года, 06:10

Денёк после возвращения из командировки выдался суетный. С утра пришлось побегать, сдавая в Социально-бытовой комплекс "УралАЗа" треклятые пакеты с логотипом, которые автозавод заказывал к очередной годовщине выпуска своего первого автомобиля. Поскольку я брал за их изготовление и поставку не живые деньги, как все прочие фирмы, куда автозаводчане обращались, а запчастями, то заказ я получил без проблем. Разумеется, заложив двойную цену пакетов. За сами пакеты я тоже заплатил не деньгами, а... "ураловскими" запчастями для нужд "Салаватнефтеоргсинтеза". И опять же, по двойным ценам, так как салаватцы за запчасти отдавали не деньги, а товар. Обычно это была гранулированная пластмасса, которую я вагонами отправлял в Москву производителям рулончиков ленты для кассовых аппаратов. Причём, пластмасса им шла с небольшим дисконтом от заводской цены. За безналичный расчёт. Но в этот раз я "милостливо согласился" получить от нефтепереработчиков небольшую часть оплаты запчастей теми самыми пакетами.

С моей фирмочкой работало несколько водителей автомобилей разного тоннажа, которых я обычно нанимал, если требовалось перевезти груз, но в этот раз пришлось ехать в Салават самому: во-первых, груз пакетов был меньше грузоподъёмности моего "Дакара", во-вторых, нужно было отвезти "откат" снабженцу "Нефтеоргсинтеза", а в-третьих, водитель "Москвича", "каблучок" которого я нанимал для подобных нетяжёлых грузов, накануне запланированной мной поездки ушёл в запой. Вот и пришлось развеяться самому. И, нужно сказать, небезынтересная поездка случилась!

Разгрузившись, подъехал в офис, где одиноко гоняла чаи Светка, наша секретарша. Она успела поработать в комсомоле на аналогичной должности, так что своё дело знала прекрасно, претензий у меня к ней не было никаких. Два года назад она вышла из декретного отпуска, брат её мужа работал представителем "конторы" на ракетном КБ, так что никаких бандитских наездов я не опасался, поскольку Виктор совершенно недвусмысленно предупредил: даже при малейших поползновениях сообщать ему кто и с какими претензиями лезет. Да и сам нередко забегал в наш снятый в промзоне кусок офисного помещения потрындеть на тему охоты-рыбалки. А подобная информация о друзьях-приятелях "режимщиках" в среде коммерсантов быстро распространяется...

– Привет, Светлячок! Что, народ по предприятиям разъехался?

Народ – это громко сказано: весь коллектив, кроме нас со Светланой, четыре человека. Трое коммерсантов, именуемых новомодным словом "менеджеры", да бухгалтер-совместитель Люся, появляющаяся в конторе всего на два дня в неделю.

Светка, прихлёбывая чай, подробно рассказала, кто чем был занят в моё отсутствие, кто о чём и с кем договорился, кто, куда и сколько чего отправил, какие деньги пришли, за что и сколько Люся перечислила. Выслушав её доклад, я попросил:

– Вечером созвонись со своим деверем, передай, что я его в баню завтра приглашаю после работы. Возможно, до утра засидимся. Только с домашнего на домашний звони.

Светлана понимающе кивнула, и я зарылся в бумаги на своём столе. Ознакомившись, помчался в банк. Потом была пара встреч с такими же торговцами запчастями, как и я, с которыми мы порешали вопросы обмена разных позиций. Заскочив снова на минутку в офис, полетел на арендованный склад отпускать заезжим клиентам их заказ, а уже в самом конце дня помчался к бухгалтеру подписывать платёжки, которые нужно было везти в банк завтра.

Выпили мы втроём после баньки всего по рюмочке, за встречу, и к утру, когда Виктор Галанин, «режимник» с ракетного КБ, поднял руки и попросился домой, за руль можно было садиться без всяких проблем.

Разговаривали они с Иваном Андреевичем Даниловым, старым полковником КГБ, всю ночь, время от времени выставляя меня за дверь, когда дело касалось исключительно их конторских вопросов. И садился Виктор в мой "Дакар" будучи в глубочайшей задумчивости. Когда же я остановился возле его подъезда, он, вытряхнув последнюю сигарету "Бонд" из двух привезённых с собой пачек, глубоко затянулся, не спеша выходить.

– Ну, Колька, ну и сволочь же ты! Надо же было тебе такой геморрой на мою жопу найти!

Злобы в его голосе не было, была только усталость. И беспокойство.

– Поясни! – пьяным тоном спародировал я киногероя.

– Да что там пояснять? Информация, которой меня полковник – с твоей подачи, между прочим – нагрузил, относится к категории "перед прочтением сжечь, пепел растворить в воде и выпить натощак, образовавшуюся мочу слить в Тихий океан, а самому после этого застрелиться из 152-миллиметровой гаубицы". Мало мне было просто следить, чтобы ты со своей полукриминальной коммерцией ни в какое говно не вляпался, так теперь ещё проблем добавилось...

– А чего это полукриминальной?! – возмутился я.

– Не трынди! – потёр Виктор красные от недосыпа и выжранного за ночь кофе глаза. – А то у нас не знают, как списывается сверхприбыль от бартерных операций! В общем так: похоже, на следующей неделе я буду в Москве. Чем там дело обернётся, останемся ли мы все трое, в конце концов, в живых, я не знаю. Вам с дедом всё время, пока меня в городе не будет, сидеть тихо, как мыши. В идеале было бы вообще никуда из дома не высовываться, но я понимаю, что тебе работать надо. Поэтому будь предельно осторожен, ни в какие аферы не лезь, даже если они миллиардами баксов прибыли могут обернуться. И за деда головой отвечаешь, запомни!

А на обратном пути, подъезжая к дому, я столкнулся с соседом по улице, относящемся к категории людей, с которыми бы вообще лучше не сталкиваться. Нет, был этот невысокий человечек, с круглым, как блин, лицом, очень вежлив и благожелателен со всеми, живущими неподалёку от его двухэтажной "хатынки" с закрытым бассейном. Да только знание того, что этот бывший начальник следственного управления горотдела милиции ныне является паханом всего городского криминалитета, удовольствия от общения с ним лишала напрочь.

– Здорово, Коля!

– Здравствуйте, Махмуд-джан!

– Никто тебя не обижает? А то смотри, не стесняйся мне рассказать, если кто надумает обидеть. С удовольствием помогу по-соседски!

– Нет, нормально всё.

– Ну, да, "нормально". Вон, белорецкие пацаны жалуются, что обвёл ты их вокруг пальца.

Махмуд-джан мелко захихикал.

– А, это те, которые мне попытались свою ржавую "бэху" подставить под ДТП?

– Зачем же сразу "ржавую"? Видел я её: месяца полтора она ещё точно не развалится! – снова заржал мафиози. – Они меня стали спрашивать, кто же тут у нас в городе такой крутой, что их лохами выставил, но я пацанов успокоил: сосед, мол, мой. А в том, что сами лоханулись, нечего других винить. Правильно ведь?

– Правильно, Махмуд-джан.

– Тогда будь здоров! – махнул было рукой бандит, но потом остановился, будто что-то вспомнив. – Слушай, а кто это у тебя теперь живёт? У них там в Башкирии какая-то странная возня началась, ищут какого-то дедка непонятного...

– А, это дедов сослуживец. Они с ним в Порт-Артуре служили, друзьями были. Я к нему частенько заезжал погостить, когда в Салават в командировки мотался. Жену он похоронил, а когда я в этот раз к нему заехал, попросился на дедову могилку свозить. В следующий раз в командировку поеду – назад отвезу.

– Ну да, ну да... – как болванчик, закивал головой хитрый казах и, махнув рукой двум охранникам, топчущимся метрах в пятнадцати позади шефа, двинулся дальше по маршруту своей ежедневной утренней прогулки.

"Чёрт, надо будет не забыть с работы Виктору позвонить, чтобы про этот странный разговор рассказать", – мелькнула мысль.

Миасс, Челябинская область, 13 июля 1996 года, 07:45

Подумал и забыл.

А спустя несколько дней та самая БМВ рано-рано утром припарковалась наискосок от моего дома по улице Динамитной. Иван Андреевич, взявший на себя обязанности по домашнему хозяйству, показал на неё, когда мы сели завтракать.

– Это не те бандиты, что пытались аварию спровоцировать?

– Похоже, они, – насторожился я, но вскоре всё решилось совершенно неожиданным образом.

Припозднившийся с утренней прогулкой Махмуд-джан неспешно подошёл к машине белорецких "гостей", и о чём-то коротко переговорил с ними. Судя по тому, как напряглись сопровождавшие пахана бандиты, разговор был не самый благодушный. Но белорецкие завели машину и, вздымая облака сизого выхлопа, перемешанного с пылью, с пробуксовкой сорвались с места. Махмуд-джан ещё с полминуты потоптался на месте, дожидаясь, пока осядет поднятая пыль, пару раз глянул в сторону моего дома, и пошёл дальше своим обычным маршрутом.