Текст книги "Зверь (СИ)"

Автор книги: Александр Верт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

− Что с ним?

− Все хорошо, − сказал Икар, что тихо зашел в кабинет. – Его сначала арестовали, обвинив в нарушении каких-то традиций, а потом ему пришлось доказывать свою невиновность в битве с тремя львами, и он победил. Теперь с ним все хорошо, только ваше письмо очень сильно его взволновало.

Отец одернул было мальчика, но Ленкара остановила его.

− Расскажи, что именно он сказал?

− Ничего, − признался Икар. – Он только хотел, чтобы вам непременно передали эту шкатулку, и долго пытался написать письмо, а потом рвал листы, не обращая внимания на мое присутствие. Мне кажется, он любит вас.

− Икар, − шикнул на мальчика отец.

Ленкара же выдохнула. Она и сама понимала, что Эеншард любил ее. Это было видно даже по столь короткому посланию. Она же любила его. Теперь, на миг испугавшись за его жизнь, она понимала, что любила его, но ей оставалось только заплатить за верную службу, попросить оставить все в тайне и собираться в дорогу.

10

Жизнь в замке Лирю сильно отличалось от той жизни, к которой привыкла Ленкара. Лето подходило к концу, близился день отсроченной помолвки, а принцесса продолжала в одиночестве бродить по саду. Здешний сад не отличался обилием растений. Ряды можжевеловых кустов да единичные невысокие ели, с красивыми толстыми шишками. Этого для Ленкары, привыкшей к вечному снегу, хватало, чтобы она вот уже вторую неделю с восторгом бродила по аллеям.

Ее сестра с графом тоже часто гуляли в саду, но Ленкара предпочитала их оставить вдвоем, чувствуя себя неуместно. Проводя рукой по еловым иголкам, она старалась не думать, что скоро каменные дорожки здешних мест занесет снегом, и она вернется домой в сопровождении Кэрола Леклота.

Впрочем, последнее время она не считала адмирала таким уж противным человеком, каким он казался ей прежде. Леклот не докучал ей, целыми днями пропадал в порту, а вечером вел с ней беседы на отвлеченные темы, а однажды, высмотрев в ней напряжение, все же поинтересовался, что ее так сильно раздражает в нем.

В первый миг Ленкара испугалась. Еще никогда прежде она не выдавала своих чувств так явно, что бы их угадывали другие.

− Не беспокойтесь, − сказал тогда Леклот, улыбаясь. – Я спрашиваю это только потому, что действительно хочу знать ответ. Потому прошу у вас лишь честности.

Он изобразил рукою жест, от которого цветочный аромат снова ударил Ленкаре в нос. Она невольно отпрянула, но призналась:

− Запах ваших духов приводит меня в замешательство.

Брови мужчины взметнулись в изумлении.

− Хотите сказать, они вам не нравятся?

− Да, − призналась принцесса тихо.

− Я не думал, что они могут кому-то не нравиться, − прошептал заметно растерянный Леклот и мгновенно сменил тему.

С тех пор цветочного запаха не было, зато адмирал пах табаком и, как и прежде, менял форму на цветастые костюмы. Впрочем, это Ленкара могла ему простить, просто она знала, что дело вовсе не в аромате, и не в мужчине вовсе.

Бродя по аллее, она невольно украдкой касалась подвески на своей груди. Синий камень в серебре стал ее главным постоянным украшением, сияющим на черных одеяниях.

− Эта вещица так ценна для вас? – спросил как-то адмирал.

− Просто это подарок от хорошего друга на память.

− И где же этот друг?

− Далеко, − коротко ответила Ленкара и опускала глаза.

«Далеко», − повторяла она себе даже теперь. Шум на аллее рядом заставил ее поднять глаза. Она тут же обомлела, видя впереди силуэт. Высокий, широкоплечий мужчина, приближался к ней, кутаясь в плащ. У принцессы подкосились ноги. Опасаясь безумия, не веря своим глазам, она шагнула навстречу мужчине. Ей казалось, что он сейчас исчезнет, но он не исчезал, а приближался, ускоряя шаг. Сорвавшись на бег, Ленкара, не думая уже ни о чем, бросилась в объятья эштарца.

Эеншард, ничего не говоря и не спрашивая, просто поймал ее. Обнял одной рукой, крепко прижимая к себе, другой же, скользнув по ее щеке, ласково приподнял голову, чтобы коснуться губ, о которых так долго мечтал.

Он целовал ее, сначала нежно, потом страстно, пьяня ласками. Теперь она понимала, что Вив называла настоящими поцелуями, и не хотела отрываться от потрескавшихся от ветра губ. Ее не тревожила колючая щетина на мужском лице. Ей не мешали слезы, скатывающиеся по щекам, она  касалась руками его лица, шеи, запускала пальцы в волосы и целовала его, не думая, не помня и не веря.

Много позже, почти задыхаясь от чувств, они смотрели друг другу в глаза, просто смотрели и молчали, а потом он снова ее целовал. Просто целовал, крепко и бережно обнимая.

Она не хотела спрашивать, не хотела ничего знать, но слова сами сорвались с губ:

− Что вы делаете здесь? – спросила Ленкара каким-то не своим, совершенно чужим голосом.

− Вы знаете, что я делаю здесь, − прошептал Эеншард, только шепот его, как и прежде, был слишком громким.

− Вам нельзя быть здесь, − говорила Ленкара, а сама крепко сжимала ткань его плаща.

− Но я уже здесь.

− Как вы вообще нашли меня?

− Вы не прятались.

− Зачем?

Он не ответил. Он не мог объяснить, зачем он примчался сюда. Ему казалось глупым говорить о том, что он думал о ней все это время, думал и никак не мог забыть, потому читал ее письмо снова и снова, и вот, вопреки всякой логике, он здесь.

Вместо слов Эштарский принц отпустил ее на миг, чтобы достать клочок белого шелка. Не говоря ни слова, он развернул его. Внутри лежал цветок, большой алый цветок, измятый иссохший, но не потерявший своего смысла. Это был мак, цветок сердца по-эштарски.

Ленкара, будучи любопытной, хорошо знала традиции других народов. Она знала, что древние эштарцы дарили своим женщинами эти красные маки, отдавая тем самым свое сердце, и, если женщина принимала цветок, то она принимала сердце мужчины. Так давно никто не делал, но Эеншард знал, что так она поймет его лучше, чем после череды глупых слов.

У Ленкары задрожали губы. Прикрывая рот рукой, она отступила на короткий шаг.

− Я не могу, − прошептала она. – У меня ведь долг, и…

Эеншард посмотрел в ее синие глаза и поднес ткань ближе. Цветок на его огромной ладони средь белой ткани казался в этом сером месте единственным важным.

Ленкара не могла соврать, понимая, что речь идет не о браке, а о ее чувствах, потому все же стянула перчатки и протянула руки, позволяя грубим мужским рукам переложить символ любви в ее бледные ладони.

Она держала цветок. Он прикрывал его руками от ветра. Они снова молчали, глядя друг другу в глаза.

− Глупости какие, Олли! – донесся голос Вивьен.

Девушка рассмеялась совсем рядом, прямо за елями, за которыми совершенно случайно спрятались от замка и другой части сада Ленкара и Эеншард, словно сам мир хотел сохранить их тайну.

− Уходите, − прошептала Ленкара, прижимая к сердцу цветок. – Прошу, уходите.

Понимая, что Эеншард просто так не уйдет, она коснулась рукой его груди и ласково нежно прошептала:

− Уходите, пока никто не увидел Вас и не погубил.

− Я приду ночью, − очень тихо прошептал Эеншард.

− Ты слышал? – спросила Вивьен. – Там чей-то голос.

− Тебе показалось, Виви.

− Нет!

− Уходите…

Ленкара оттолкнула мужчину, чувствуя, что уже не в силах дышать, но Эеншард не спорил, а просто скользнул в сторону, исчезая в густых еловых зарослях.

− Лека? – прошептала Вивьен.

Она оббежала по узким каменным тропкам еловую зелень и оказалась за спиной у сестры.

Ленкара, быстро пряча цветок, обернулась.

− Ты плакала? – спросила Вивьен тихо.

Миг младшая только смотрела на наследницу, взволнованную и дрожащую, а потом кивнула и побежала обратно.

− Ты был прав, мне показалось! – заявила она графу Ливелю, хватая его под руку. – Пошли вот туда!

− Но ты хотела…

− А теперь я хочу туда!

Ленкара же так и стояла на месте, пряча спрятанный в шелковый лоскут цветок сердца от которого она не смогла отказаться.

Отправиться на север было настоящим безумием, но Эеншард ничего не мог с собой поделать, видя усмешку старшего брата.

− У Авелонского короля отличное чувство юмора, − сказал Эймар, маша перед носом у воина пергаментом. − Он прислал тебе приглашение на помолвку своей дочери.

Развернув бумагу, он прочел:

− Я буду рад показать вам, что такое «достойный муж» для моей дочери.

Эймар расхохотался.

Эеншард же оскалился, попытался вырвать из рук брата пергамент, но наследник тут же отвел ее в сторону.

− Ты никуда не поедешь, такова воля отца.

− Отдай мне эту бумагу!

− Нет, шакалы вроде тебя должны молча принимать истину.

Стиснув зубы, Эеншард промолчал и долго слушал насмешки брата, только в конце спросил:

− Я могу покинуть Эштар?

− Помчишься в Авелон? Конечно, нет!

− В бездну Авелон! Отправлюсь в Ливн!

Эйман рассмеялся.

− Залечишь раны удовольствием? Проваливай! Отцу ты ближайшие полгода не нужен, но к моей коронации будь добр объявиться!

Эеншард не ответил, просто шагнул к двери, мечтая сбежать из кабинета брата.

− И помни, покинуть дворец ты можешь только один! − крикнул ему вслед Эймар.

Эеншард замер, выдохнул, обернулся, а наследник с улыбкой спросил:

− Дерб Шад ждет ребенка, не так ли?

Третий принц не ответил. Он ждал этого момента: первого предупредительного шантажа. Холодное стальное спокойствие быстро овладевало им, в конце концов, он знал, что битва уже идет.

− Развлекаться я предпочитаю без свидетелей, − сказал он брату и просто вышел.

Вечером он сел на корабль, направляющийся в Ливн, но сошел с него в другом порту побережья и вскоре оказался на судне, направляющемся на север. Зачем он туда ехал, он не знал, просто понимал, что должен, просто должен так поступить.

В Авелоне принцессы не оказалось, но хватило дня в столице, чтобы из слухов узнать, где ее искать, и вот он уже был у замка Лирю в Сворте.

Короткой встречи ему хватило, чтобы понять, что он не имеет права уехать, что бы она ни говорила.

Хотя, конечно, он понимал что, если он будет пойман в окрестностях замка, не избежать скандала, потому и обещал вернуться под покровом ночи.

Ленкара же, долго убеждала себя, что не выйдет, но видя за окном черное небо, спешила как можно быстрее оставить беседы с дорогим адмиралом и удалиться к себе. Она стыдилась того, что случилось днем, но еще больше боялась своего желания прямо сейчас просто сбежать.

Одевшись, она тихо вышла из замка и поспешила к назначенному месту, нервно оборачиваясь, а потом застыла, оказавшись на нужной дорожке.

Она не надеялась, что мужчина не сдержит слово. Она знала, что он обязательно придет и будет ждать ее ровно столько, сколько придется ждать, потому понимала, что это будет мучительная встреча.

Только она никак не ожидала увидеть эштарца, сидящего прямо на каменной дорожке. Напротив него стояла маленькая заинтересованная белочка. Спустившись с ветки, она застыла на задних лапах.

Эеншард, такой воинственный на первый взгляд, протянул вперед руку раскрытой ладонью вверх.

Белка сначала попятилась, но мужчина не двигался, и она все же быстро запрыгнула на его ладонь, что-то схватила и тут же метнулась на ель, скрываясь в ветвях.

− Гроза континента, − прошептала Ленкара, улыбаясь, − кормит белок в чужих странах.

Эеншард  посмотрел на нее и неспешно поднялся на ноги, но приблизиться к ней не решился. Он не хотел покидать естественное укрытие из растущих вокруг елей.

Ленкара двинулась к нему сама, медленно и осторожно.

− А если бы я не пришла?

− Я бы ждал вас и после рассвета.

− А если бы я привела стражников?

− Я бы их убил.

− У вас нет меча.

Эеншард молча откинул полу плаща, показывая женщине ремень, тянувшийся от пояса к плечу по правому боку. На нем висело не меньше десятка коротких острых кинжалов.

Ленкара только посмотрела на них без страха и удивления, а подойдя ближе и коснувшись руки Эеншарда, прошептала:

− Простите.

Ей хотелось простить прощения за весь мир и за всю эту нелепую жизнь, а он не мог понять, о чем она говорила, и только взглянул ей в глаза.

Смутившись, Ленкара отпустила глаза и заглянула в ладонь принца.

− Финики? − удивленно спросила она. − Белку финиками кормить?

Эеншард только пожал плечами. Стоило ей еще раз взглянуть на него, как он не выдержал, забыв обо всем, он поймал ее руки, разбрасывая финики по камням дорожки, чуть склонился, пристально вглядываясь в ее глаза и замер, когда их носы почти соприкоснулись.

− Мы можем провести обряд тайно, − прошептал он. − Когда союз уже будет заключен, никто не сможет запретить нам быть вместе.

− Я не могу, − шептала Ленкара дрожащим голосом.

Она просто боялась тепла сильных рук, обжигающих ее ладони, и того, что может случиться, скажи она «да».

− Вы должны уехать и забыть обо мне, − прошептала она неуверенно.

− Я не уеду, и если вы не согласны на тайный обряд, то я просто останусь здесь, чтобы видеться с вами.

Его голос, искусственно приглушенный и низкий, был слишком честным.

− Вы ведь тоже хотите видеть меня? – спросил он.

И здесь она не могла уже побороть себя.

− Да, − ответила Ленкара, поднимаясь на носочки, чтобы прикоснуться губами и, сжимая сильнее руку мужчины, снова целовать его, так же страстно, как днем.

Для Ленкары, послушной и почти безупречной девушки, было настоящим безумием все то, что теперь происходило в ее жизни. Она выбегала в темноту из замка своего жениха, чтобы оказаться в объятьях другого мужчины, скрываясь средь еловых ветвей.

Эеншард расстилал плащ и садился на землю. Она же садилась ему на бедро, прижималась к груди и сидела так, беседуя с ним.

− Вы всегда так молчаливы? – спрашивала она еще в первую ночь их бесед.

− Я просто не знаю, что говорить, − признавался Эеншард. – Когда вы рядом, мне в голову приходят только глупости.

− Быть может, я хочу слышать эти глупости.

− Вы удивительная женщина, и я не представляю, как смогу жить потом, не видя вас, − шептал воин и касался губами ее косы, что задумчиво держал в руках.

Она краснела и опускала глаза.

− Ты кажешься таким страшным, а на самом деле ты очень добрый, − шептала Ленкара следующей ночью, скользя пальцами по мужской руке, лежащей у нее на колене. – Ты ведь не будешь возражать, если я буду звать тебя просто по имени?

− Я буду рад любым твоим словам, − отвечал Эеншард, касаясь губами ее щеки.

Ленкара улыбалась, отклоняла голову в сторону, смотрела на него, изучая его черты в лунном свете, потом скользила рукой по его щеке и тихо шептала:

− Ты мой Эни.

Она целовала его, мечтая, чтобы он тоже называл ее просто по имени, и потому он шептал ей на ухо:

− Я люблю тебя, моя Лека.

Она смеялась, прикрывая руками губы, и не хотела думать о том, что будет дальше. Она была просто счастлива, потому что с каждой ночью все лучше узнавала человека, которого выбрала ее сердце. Она не ошиблось: под личиной грубого вояки обнаружился образованный человек, способный говорить почти обо всем.

− Если верить Фондару, древние жители севера следовали только своему сердцу, и потому выживали в этих морозах, − сказал как-то Эеншард, − В то время Эштарцы, как истинные пустынные кочевники, не искали ничего, кроме еды, до самого основания Эшхарата, там они стали искать наживу, не имея никакого сердца.

− Вы читали Фондара? – удивилась Ленкара, знавшая, что далеко не все принцы долины читали летопись древнего странника из Авелона.

− Это часть истории, − растерянно ответил Эеншард.

Ему невольно вспоминалось прошлое, заставляя чувствовать вину за подобные знания.

− Это что? Фондар? Ты с ума сошел? – тихим шепотом спрашивал Шардар, поглядывая на книгу в руках брата.

− Что? – переспросил девятилетний Эеншард, оторвавшись от чтения.

− Тебе кто Фондара дал?

− Я его сам взял.

Шардар тут же выдал младшему легкий подзатыльник и уверенно приказал:

− Живо отнеси его в библиотеку и положи там, где взял!

− Почему? Почему мы с тобой вообще не изучаем того, что учат наши братья? Это чужеземный взгляд на нашу историю, почему я не имею право его знать? Я ведь…

Шадиф не дал ему договорить, больно шлепнув ладонью по щеке.

− Тихо, дурень, − пошептал он. – Чужие взгляды нужны политикам и управленцам, подчиненные должны знать только то, что им велено знать. Кодекс ты должен знать наизусть, а Фондара не брать в руки никогда, если хочешь жить, а если нет, иди прямо сейчас скажи это отцу, может, тогда твоя смерть будет быстрой.

Эеншард только посмотрел на брата, поежившись.

− К тому же, Фондара ищет Шадиф, и если он узнает, что он у тебя, тебе точно конец, так что молча тихо встал и отнес книгу на место.

Шардар говорил очень тихо, но в то же время строго.

Эеншард закрыл книгу и встал.

− Эйн, ты ведь не обиделся, правда? – спросил внезапно Шардар не глядя на брата. – Прости, что я тебя ударил, просто я беспокоюсь за тебя.

− Ничего, − только и ответил Эеншард, действительно не злясь.

Он хорошо понимал, что Шардар далеко не со зла ругался, да и ударил его действительно заслуженно. Прекрасно все понимая и немного злясь, Эеншард все же отнес книгу в библиотеку, но, как назло, у самого стеллажа был пойман Шадифом.

Хлопнув рукой по книжной полке, второй принц прижил младшего брата к стеллажу.

− А что это ты тут делаешь?

− Я случайно лишнюю книгу унес, вот вернул, − тихо, но довольно уверенно ответил Эеншард.

− Эту? – спросил Шадиф, доставая черную книгу с полки.

Эеншард не ответил. Ответ никому не был нужен, и ждать его никто не будет, особенно Шадиф. Старший действительно не ждал ответа, а тут же ударил брата книгой в висок, с таким размахом, что Эеншард не устоял, а рухнул на пол меж стеллажей. Бороться с четырнадцатилетнем Шадифом было просто бесполезно. Он был и сильнее и опытней, к тому же успел снять с пояса кнут.

− Молодой человек, мне кажется, вы еще слишком малы для подобных игрушек, − заговорил мужской голос прежде, чем Шадиф успел замахнуться.

Наставник старшего брата уверенно отобрал из рук принца кнут и посмотрел на Эеншарда, сидевшего на полу и зажавшего рукой ухо, в котором все еще стоял звон.

− Что у вас тут случилось? – спросил мужчина.

Шадиф нахмурился, стиснул зубы и уставился на брата. Эеншард же быстро поднялся на ноги и заговорил:

− Простите, я просто мешался тут под ногами у Его Высочества.

− Ясно, − сказал мужчина и толкнул Шардара в бок кнутом, намекая, что тот должен идти.

Да и сам ушел следом. Эеншард же прислонился к книжному стеллажу, он знал, что наглому старшему брату кнут не вернут. До двадцатилетия он права не имеет на оружие власти, но Шадиф еще долго будет злиться, впрочем, уже не одну опалу Шадифа Эеншард успел пережить, и эту он переживет.

Когда стемнело, Шардар принес брату ту самую черную книгу.

− Но ты же сказал, что...?

Эеншард не смог закончить свой вопрос, ошарашено наблюдая за тем, как старший брат, найдя нужную страницу, буквально вложил ему книгу в руку.

− Я ее прочел в свое время, и ты прочли, и не только ее. Только прошу тебя, не днем и очень тихо, чтобы никто не узнал, − проговорил Шардар и, ничего больше не говоря, просто удалился. Он хорошо умел отличать реальность от того, что должно было казаться реальностью, и Эеншард быстро перенял это понимание.

Вспоминая все это, Эеншард так и не решился рассказать ей все о трудностях своей жизни и о том, что их брак мог бы спасти жизнь его младших братьев. Он только смотрел на нее и с большим трудом разжимал ее руку, отпуская на рассвете.

Дни летели, ночи таяли, а Ленкара не хотела понимать, что лето скоро закончится, и придет день ее помолвки. Зато об этом помнил Кэрол Леклот.

− Вы помните, что уже завтра мы с вами отправимся к вашему отцу? – спросил он, внимательно глядя на невесту.

− Уже? – удивилась Ленкара.

Сердце у нее быстро забилось, но она только поставила чашку на стол.

− Вы настолько потеряли счет времени? – удивился адмирал.

− Просто у вас так красиво, и такая богатая библиотека.

− Библиотека? Хотите сказать, что именно она мешает вам спать по ночам?

Ленкара не ответила, внимательно глядя на мужчину. Тот так же внимательно смотрел на нее, делая глоток чая и медленно манерно ставя чашку на небольшой стол, разделявший их.

− Или вам не здоровится, и вы спите до полудня?

Ленкара опустила глаза, не зная, что ей ответить. Волна стыда и страха охватила ее.

− Ваша сестра сказала, что вы избегаете ее, − продолжал Леклот. – Неужели вам настолько тяжело пережить это лето?

− Видимо, настолько, − прошептала Ленкара и встала. – Простите меня, милорд, но я вынуждена оставить вас.

Она склонилась в изящном реверансе, развернув пред мужчиной юбку и отбросив ее красивой волной, резко отвернулась, спеша уйти.

− Постойте, − проговорил Леклот мягко, догнав ее у самой двери. – Вы не ответили, моя дорогая, от чего же вы не спите ночами?

Он нежно обнял Ленкару за плечи, осторожно, добавляя в нежность к почтительности, но девушка вся сжалась, чувствуя себя предательницей, но слов так и не нашла.

− Я все еще раздражаю вас? – спросил он прямо.

Она продолжала молчать, глядя на дверь, словно на идола, который мог ее спасти.

− Нет?

Мужчина коснулся губами ее шеи, осторожно, едва различимо, но Ленкара невольно отклонила голову, чувствуя, как судорога свела лопатки.

− Не надо, − прошептала она.

− Почему? – спросил Леклот, скользя руками по ее плечам вниз. – Вы почти моя невеста, а я не делаю ничего такого, что…

− Отпустите меня, − решительно произнесла Ленкара, едва не повысив голос.

Мужчина все же убрал руки, а принцесса, обернувшись, взглянула ему в глаза. Все же он не был ей противен. Этот человек был умен, образован, хорошо воспитан и, стоя сейчас перед ней в строгом черном костюме, ничем не задевал ее внутренние вкусы. Она с радостью вела бы с ним дела и даже дружила, но любить его, увы, не могла, но, несмотря на все это, сказала она совсем другое:

− Очень скоро я буду вашей невестой, милорд, а через полгода женой, но прошу вас, не касайтесь меня до помолвки, после нее я обязательно привыкну к вашим рукам, чтобы легко принимать их в нашем союзе. Не сочтите это грубостью, просто я не привыкла к прикосновениям, особенно таким.

Она смогла даже улыбнуться, глядя мужчине в глаза.

Кэрол понимающе кивнул.

− Простите, я действительно зашел слишком далеко.

Ленкара сама коснулась его руки и, глядя мужчине в глаза, произнесла:

− Позвольте мне быть свободной еще одну ночь.

Кэрол смотрел на нее внимательно, потом сглотнул. У него заметно искривились губы, но он закрыл глаза и, освободив руку, произнес:

− Ступайте, только не забудьте, что завтра до полудня мы должны выехать.

− Спасибо, − прошептала Ленкара и прямо из гостиной побежала вниз, чтобы промчаться по галерее и, распахнув большие резные двери, выбежать в сад.

Она знала, что этот день настанет, но так сильно не хотела его, что даже забыла о нем, а теперь спешила к уже любимым елям, чтобы окончательно проститься с человеком, которого любила.

Снежный Бог явно понимал ее, наверно, именно поэтому с темного неба начали опускаться пушистые снежинки, ложась на каменные дорожки под ее ногами. Ветра не было, и в одном лишь платье она не чувствовала холода, дрожа от страха и слез, застывших в глазах.

Эеншард ждал ее, как всегда, распахнув объятья, он позволил ей прижаться к его груди и вцепиться в куртку, тут же накрывая ее плащом.

− Уезжай, − простонала Ленкара раньше, чем принц успел задать вопрос. – Умоляю тебя, уезжай, Эни. Я очень люблю тебя. Я не знаю, как я буду жить без тебя, но ты должен уехать, а я должна выйти замуж.

− Лека, снежное мое видение, что ты такое говоришь?

Эеншард целовал ее в щеку, в висок, в мочку уха.

− Эни! Прошу, мы не можем, ни ты, ни я. Умоляю тебя, уезжай!

Она с силой оттолкнулась от его груди, вырываясь. Эеншард не пытался удерживать ее силой, но попытался коснуться ее руки и именно в этот миг зазвучал другой голос:

− Так вот оно что.

Эеншард поднял глаза. К ним медленно приближался брат короля – Кэрол Леклот. Эштарец застыл, не прикасаясь к Ленкаре, принцесса же испуганно отпрыгнула назад, глядя на адмирала.

− Что ж вы убежали, так можно ведь и заболеть накануне помолвки, − спокойно проговорил Леклот.

Он снял плащ с ее плеч, а вместо него набросил на девичьи плечи ее собственное длинное меховое манто.

− Эеншард Клен Дерва, я правильно понимаю? – спросил Леклот, протягивая эштарцу плащ.

− Правильно, − ответил Эеншард, удивляясь, что кто-то на севере мог знать его в лицо.

Не сводя глаз с мужчины, он         все же взял плащ. Мышцы его машинально напряглись, ноги в коленях чуть согнулись, левая рука, скользнула в сторону правого бока, где по-прежнему висели боевые кинжалы, но Леклот, не спешил. Он изучал соперника взглядом, а после спросил:

− Мне представляться не надо?

− Не надо, − глухо ответил эштарец.

− Надеюсь, вы понимаете, что на моей территории у Вас мало шансов, − продолжал Леклот, − но, как я слышал, моя дорогая Ленкара велела вам уехать, если вы сделаете это немедля, я вас просто не замечу − и политического скандала не будет.

Эеншард посмотрел на Ленкару. Та поджала губы и отвернулась. Леклот же, понимая причину заминки, посмотрел на Авелонскую принцессу и спросил:

− Я ведь правильно понял ваше желание?

− Да, милорд, − отозвалась Ленкара дрогнувшим голосом.

− Вот видите, − проговорил Леклот, спокойно глядя на эштарца. – Не знаю, как Вы умудрились остаться незамеченным, и в какой деревне Вы прятались все это время, но больше Вам так не повезет на территории Сворта.

Эеншард не двигался, только посмотрел на адмирала, затем снова на Ленкару.

− У всех нас есть свой долг, − произнесла, наконец, принцесса, взглянув на него. – Вы должны уехать и больше никогда не возвращаться.

Эеншард только выдохнул и взглянул на Леклота.

− Берегите ее, иначе я вас даже из преисподней достану, − проговорил он тихо.

Кэрол усмехнулся, затем кивнул. Он проследил за тем, как мужчина исчез в еловых зарослях, а затем посмотрел на почти-невесту.

− Я усилю охрану, и если он вернется, то умрет.

Он приблизился к принцессе, достал кружевной платок и вытер ее слезы.

− Я знаю, что вы человек слова, и потому уверен, что вы не обманите меня и будете верной женой и честной невестой.

Вложив в дрожащую руку Ленкары платок, он подхватил ее под руку и повел обратно к замку по заснеженным аллеям.

− Потерпите, скоро вы останетесь наедине в своей спальне и сможете спокойно выплакаться, − шептал он. – Я вам не враг, Ваше Высочество, и не буду им даже в подобной ситуации.

Ленкаре оставалось только стиснуть зубы, умирая от стыда и горя.

Эеншард, не помня ничего, долго мчался прочь, загоняя одного оленя за другим. Ему было все равно, что самым разумным было бы сесть на корабль и покинуть север. Он просто знал, что сойдет с ума, если окажется сейчас на судне, а мчаться по дорогам было проще, можно было сосредоточиться на этом процессе и двигаться сквозь метели из Сворта, через Авелон, дальше в сторону долин. Только на третий день в центре снежного поля он остановился, спешился и обернулся.

«У всех нас есть свой долг», − сказала она.

Слово «долг» было тем самым страшным словом, что все эти годы связывало Эеншарда. Он был должен жить как раб и выполнять приказы как слуга, без права на личное мнение, а теперь, глядя на заснеженные горы, оставшиеся позади, он вдруг понял, что она такая же связанная долгом и несчастная будущая королева Авелона.

Вновь запрыгнув в седло, он развернул оленя и поскакал назад, чтобы обогнуть гору и поспешить в Айвар, Авелонскую столицу. Он был обязан успеть к помолвке, потому что теперь ему было, за что бороться.